--------------------------------
<1> См.: Арбитражная практика... за 1998 г. С. 97 - 100.
<2> См.: Там же. С. 232 - 237.
<3> См.: Там же. С. 52 - 54.
<4> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... С. 99 - 106.
<5> См.: Арбитражная практика... за 1998 г. С. 36, 37.
В ряде решений МКАС использованы правила ГК РФ о порядке оспаривания сделок юридического лица. При рассмотрении одного из споров (дело N 162/1994, решение от 16.02.95) <1> на основании встречного иска, предъявленного ответчиком, МКАС с учетом хода проработки и заключения контракта пришел к выводу, что контракт был подписан лицами, не имевшими полномочий, и не одобрен ответчиком. В этой связи контракт был признан недействительным. Недействительным был признан и контракт (дело N 181/2003, решение от 07.07.04) <2> на том основании, что государственным арбитражным судом признано, что от имени продавца он был подписан лицом, не имевшим на то полномочий. При рассмотрении ряда споров МКАС отклонял требования ответчиков о признании сделок недействительными в связи с их заключением без надлежащих полномочий, отмечая, что в силу ст. 174 ГК РФ оспорить сделку по такому мотиву можно только путем предъявления иска (например, по искам двух китайских организаций к двум российским организациям (дело N 201/1997, решение от 02.03.98) <3>, китайской организации к российской организации (дело N 221/1995, решение от 02.12.96) <4>, английской фирмы к двум российским организациям (дело N 53/1997, решение от 25.12.97) <5>. Во многих случаях, когда сторона оспаривала сделку без предъявления иска о признании ее недействительной на основании ст. 174 ГК РФ, МКАС, не отказывая в удовлетворении такого требования, тем не менее не признавал его подлежащим учету. При этом отмечалось, что стороной не доказано наличие условия для применения этой статьи ГК РФ, согласно которому другая сторона знала или заведомо должна была знать об ограничениях договором или полномочий органа юридического лица. Такой подход отражен, например, в решениях: от 26.09.96 по делу N 433/1994 <6> по иску датской фирмы к российской организации, от 20.05.97 по делу N 249/1995 <7> по иску российской организации к иностранной фирме, осуществляющей коммерческую деятельность на территории Швейцарии, по иску монголо-советского хозяйственного объединения к российской организации от 07.02.05 по делу N 51/2004 <8>. Рассматривая иск швейцарской фирмы к российской организации (дело N 67/2004, решение от 19.01.05) <9>, состав арбитража не признал обоснованными доводы ответчика об отсутствии у него обязательств по поставке товара в июле 2003 г. по двум приложениям к контракту, заключенному сторонами, ввиду их подписания неуполномоченным лицом, а именно генеральным директором организации ответчика, чьи полномочия были прекращены 23 июня 2004 г. в соответствии с протоколом заседания совета директоров организации ответчика от 4 июня 2003 г. и приказом по организации ответчика от 20 июня 2003 г. (приложения были подписаны 24 июня 2003 г.). В решении отмечено, что отношения сторон по данному контракту носили длительный и устойчивый характер, причем, как видно из имеющихся в деле документов, в большинстве случаев в этих отношениях в качестве генерального директора - органа организации ответчика участвовало именно то лицо, которое подписало спорные приложения. Подписывая 24 июня 2003 г. очередные приложения к контракту, истец не имел оснований предполагать, что полномочия этого лица прекратились накануне. Ответчик же, прояви он надлежащую заботливость в отношении исполнения контракта, должен был и имел возможность заранее уведомить истца об этом обстоятельстве. Информация об увольнении с поста генерального директора лица, подписавшего спорные приложения, была передана истцу только 21 ноября 2003 г. в ответе на претензию последнего от 14 октября 2003 г. В решении также указано, что из представленной представителями истца в заседании арбитража выписки из Единого государственного реестра юридических лиц видно, что изменения, связанные со сменой генерального директора, были внесены ответчиком 27 июня 2003 г., т.е. после подписания спорных приложений.
|
|
|
|
--------------------------------
<1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... С. 33, 34.
<2> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 2004 г. С. 272 - 275.
<3> См.: Арбитражная практика... за 1998 г. С. 66 - 70.
<4> См.: Арбитражная практика за 1996 - 1997 гг. С. 124 - 127.
<5> См.: Там же. С. 264 - 268.
<6> См.: Там же. С. 98 - 101.
<7> См.: Там же. С. 200 - 202.
<8> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 2005 г. С. 65 - 67.
<9> См.: Там же. С. 31 - 38.
При возбуждении стороной ходатайства о признании сделки ничтожной на основании ст. 168 ГК РФ МКАС проверял, действительно ли сделка не соответствует требованиям закона или иных правовых актов. В большинстве случаев МКАС приходил к заключению о необоснованности таких ходатайств. Например, в решении от 11.09.98 по делу N 407/1996 <1> по иску венгерской организации к российской организации признаны неубедительными доводы ответчика, согласно которым основаниями для признания сделок ничтожными служит тот факт, что контракты подлежали обязательной государственной регистрации в России и вывоз товаров, предусмотренных в них, разрешен только спецэкспортеру, которым ответчик не является. В решении отмечено, что отсутствие разрешения на экспорт и регистрации в качестве спецэкспортера не является основанием для признания контрактов недействительными и не может иметь неблагоприятных последствий для истца, ибо осуществление соответствующих действий полностью входило в обязанность ответчика. Следует заметить, что в данном случае ответчик по сути дела ставил вопрос о признании того факта, что при заключении спорных сделок его организация вышла за пределы своей правоспособности. И при разрешении спора между швейцарской фирмой и российской организацией - ответчиком (дело N 302/1996, решение от 27.07.99) <2> ответчик возбудил ходатайство о признании ничтожным заключенного сторонами в 1993 г. договора международной купли-продажи товаров по тому мотиву, что со стороны ответчика он был подписан в нарушение его Устава, соответствующего утвержденному Указом Президента РФ от 01.07.92 N 721 Типовому уставу акционерного общества, созданного в порядке приватизации. Состав Арбитражного суда отклонил ходатайство ответчика, в частности, по следующим соображениям.
|
|
--------------------------------
<1> См.: Арбитражная практика... за 1998 г. С. 157 - 159.
<2> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 1999 - 2000 гг. С. 141 - 147.
Во-первых, бремя доказывания незаконности заключения договора и соответственно его недействительности согласно Регламенту МКАС (§ 34) возлагается на ответчика. Ответчик же не привел доказательств того, что действиям лица, подписавшего договор, не предшествовали соответствующие решения собрания акционеров и совета директоров его общества.
Во-вторых, действия ответчика, направленные на исполнение договора (поставка части товара и проведение соответствующих расчетов, ведение переписки о порядке поставки оставшейся части товара), свидетельствуют об одобрении в дальнейшем данной сделки.
В-третьих, действия ответчика противоречат положениям ст. 10 ГК РФ о добросовестности в гражданских правоотношениях. Допустив при заключении сделки нарушение и скрыв его от другой стороны, он ходатайствует через три года (в течение которых он один знал о возможной причине недействительности сделки) о признании ее недействительности. Такое поведение не может быть квалифицировано иначе как злоупотребление правом.
В решении приведены ссылки на принятые подходы в международном торговом праве, в национальных системах права, а также Принципах УНИДРУА, согласно которым (ст. 3.15) возможность признания договора недействительным ограничивается разумным сроком после того, как отказывающаяся сторона узнала или не могла не узнать о соответствующих фактах или получила возможность действовать по своему усмотрению. Приведена в решении ссылка и на ст. 7 Венской конвенции 1980 г., исходящую из требования соблюдения добросовестности в международной торговле.
В-четвертых, подписание договора в нарушение ограничений, установленных уставом, не может трактоваться как означающее несоблюдение правила о письменной форме, предусмотренного ст. 162 ГК РФ для внешнеторговых сделок.
Между тем по другому спору (дело N 408/1995, решение от 10.02.97) <1> при внешне аналогичных обстоятельствах было удовлетворено ходатайство ответчика о признании ничтожным (на основании ст. 168 ГК РФ) договора в связи с его заключением в нарушение Устава российского акционерного общества, соответствующего Типовому уставу, утвержденному тем же Указом Президента РФ (от 01.07.92 N 721). Но в отличие от изложенного выше случая в этом деле речь шла о пункте Устава, запрещающем без утверждения советом директоров акционерного общества заключать сделки, в которых одной стороной выступает общество, а другой стороной - любой акционер, владеющий пакетом акций, составляющим не менее 5% уставного капитала. Истец (германская фирма), являющийся именно таким акционером, имел все учредительные документы ответчика и должен был знать об установленных ограничениях для подписания сделки генеральным директором общества.
--------------------------------
<1> См.: Арбитражная практика за 1996 - 1997 гг. С. 169 - 171.
Разрешая спор между российской и молдавской организациями (дело N 16/2007, решение от 28.07.08), состав арбитража со ссылками на положения Венской конвенции и акционерное законодательство Республики Молдова отверг как необоснованное заявление ответчика о недействительности контракта, на основании которого был предъявлен иск. Ответчик утверждал, что при заключении данной сделки, в которой присутствовал конфликт интересов, не были соблюдены требования акционерного законодательства Республики Молдова. Придя к выводу, что эти требования были соблюдены, состав арбитража отметил, что законодательство Республики Молдова предусматривает возможность оспаривания такой сделки, однако ответчик не представил документально подтвержденных данных о принятии компетентным судебным органом решения о признании контракта недействительным. Следует заметить, что ответчиком не был заявлен и в МКАС иск о признании контракта недействительным, а его утверждение содержалось в отзыве на иск и поддерживалось его представителем в заседании арбитража.
Рассматривая спор между английской фирмой и российской организацией (дело N 88/2000, решение от 25.01.01) <1>, состав арбитража признал необоснованным утверждение ответчика о ничтожности контракта, подписанного с его стороны внешним управляющим, со ссылкой на ст. 168 ГК РФ. В решении отмечено, что внешний управляющий был назначен в порядке, установленном Законом РФ о банкротстве, четко определяющим ограничения полномочий внешнего управляющего в распоряжении имуществом должника. Контракт, заключенный сторонами, не подпадает под категорию сделок, в отношении которых установлены такие ограничения. Ответчик не представил надлежащих доказательств того, что внешним управляющим были нарушены предписания ст. 80 Закона, определяющие порядок получения внешним управляющим полномочий на принятие определенных решений. При этом составом арбитража было обращено внимание на то, что, если действительно, как утверждает ответчик, внешний управляющий принял решение о заключении контракта, не имея на то полномочий, то об этом не знал и не мог знать истец: до заседания арбитража (состоявшегося более чем через полтора года после дня заключения контракта) ответчик его об этом не информировал, тем самым допустив явное злоупотребление правом вопреки предписаниям ст. 10 ГК РФ, в связи с чем ему могло бы быть отказано в защите принадлежащего ему права (п. 2 ст. 10 ГК РФ). К тому же, как следует из пояснений представителя ответчика, полученным им по данному контракту, имуществом он распорядился, передав его другой российской организации, учредителем которой, наряду с ответчиком, являются иные российские организации.
--------------------------------
<1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 2001 - 2002 гг. С. 45 - 50.
При рассмотрении спора по иску российской организации к германской фирме (дело N 259/1999, решение от 07.12.99) ответчиком было возбуждено ходатайство о признании иска непредъявленным, поскольку исковое заявление подписано неуполномоченным лицом - оно получило доверенность от генерального директора организации-истца, полномочия которого прекращены. МКАС ходатайство отклонил по следующим мотивам:
доверенность на совершение определенных материально-правовых и/или процессуальных действий, выданная надлежаще уполномоченным должностным лицом органа юридического лица, считается доверенностью самого юридического лица;
доверенность не прекращает своего действия автоматически в силу ухода должностного лица, ее подписавшего, со своего поста, если только доверенность не будет отозвана в установленном законом порядке. Однако такого отзыва не последовало.
В то же время при разрешении другого спора (дело N 90/2004, Постановление от 17.12.04) <1> состав арбитража, признав, что представитель истца (австрийской фирмы) не представил надлежащих доказательств его полномочий на предъявление иска (подписание искового заявления) и участие в арбитражном разбирательстве, прекратил арбитражное разбирательство.
--------------------------------
<1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 2004 г. С. 343 - 345.
При разрешении спора по иску (дело N 99/1994, решение от 22.11.95) <1> МКАС пришел к выводу, что доверенность, выданная истцом его представителю, была сформулирована широко, и это давало ответчику основания считать, что представитель обладал полномочиями осуществлять действия, которые истец, по его утверждению, не имел в виду. Между тем ответчик был не вправе исходить из своего первоначального понимания, получив от истца письменное сообщение, из которого ясно следовало, что если даже представитель и имел соответствующие полномочия, то они отменены и, соответственно, уточнен объем полномочий, вытекающий из доверенности.
--------------------------------
<1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... С. 158 - 164.
В связи с предъявленным к ней израильской фирмой иском российская организация заявила о недействительности контракта в силу его подписания со стороны истца неуполномоченным лицом (дело N 108/2002, решение от 17.02.03) <1>. Состав арбитража признал это заявление неубедительным, поскольку оно не было подтверждено документальными доказательствами. При этом было отмечено, что подписи директора фирмы истца на различных документах, находящихся в деле, представляются схожими, какие-либо несоответствия могли бы быть установлены лишь специальной экспертизой, о проведении которой ответчик ходатайства не заявлял.
--------------------------------
<1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 2003 г. С. 42 - 45.
Применительно к порядку подписания внешнеэкономических сделок российскими организациями и соответственно объему полномочий их представителей, подписывающих такие сделки, необходимо иметь в виду, что с даты введения в действие Основ ГЗ 1991 г., т.е. с 3 августа 1992 г., в отношении такого рода сделок действуют общие правила отечественного законодательства: порядок их подписания определяется учредительными документами соответствующего российского юридического лица <1>. Ранее действовавшее правило о необходимости двух подписей, введенное упоминавшимся выше Постановлением Совета Министров СССР от 14.02.78 N 122, утратило силу с этой даты. Такой точки зрения придерживаются в юридической литературе <2> и практике разрешения споров в МКАС. При рассмотрении спора по делу N 433/1994 (решение от 26.09.96) <3> ответчик (российская организация), ссылаясь на Постановление Совета Министров СССР от 14.02.78 N 122, требовал признания контракта, заключенного в январе 1994 г., недействительным в связи с тем, что он был подписан с его стороны одной подписью. По утверждению ответчика, такой порядок подписания внешнеэкономических сделок продолжает действовать, поскольку указанное Постановление не было отменено. МКАС признал это утверждение ответчика ошибочным, мотивировав свой подход следующим образом. Указанное Постановление Совета Министров СССР действовало на территории России в силу Постановления Верховного Совета РСФСР от 12.12.91 "О ратификации Соглашения о создании Содружества Независимых Государств" вплоть до 3 августа 1992 г. - даты введения в действие на территории России Основ ГЗ 1991 г., которые не содержат специальных требований к порядку подписания внешнеэкономических сделок и не устанавливают последствий его нарушения. Постановление Верховного Совета РСФСР от 12.12.91 определяет действие на территории России актов бывшего СССР не тем, отменен или не отменен акт бывшего СССР, а принят ли соответствующий законодательный акт РСФСР. Следовательно, с 3 августа 1992 г. основания применять указанное Постановление отпали. При разрешении спора по делу N 249/1995 (решение от 20.05.97) <4> истец (российская организация) оспаривал действительность направленного им ответчику телекса, которым были изменены договорные требования к качеству товара, на том основании, что телекс был подписан одним лицом, а это нарушает требования Постановления Совета Министров СССР от 14.02.78 N 122. В решении МКАС указано, что в условиях реформы в области внешнеэкономической деятельности, проводимой в Российской Федерации с 1991 г., существенно изменились предпосылки, обусловившие в свое время принятие данного Постановления. Эти обстоятельства привели к тому, что названное Постановление не применяется в Российской Федерации, что подтверждается, в частности, ст. 9 Вводного закона к ч. 1 ГК РФ. В деле N 239/1994 (решение от 27.11.95) <5> ответчик (российская организация) оспаривал действительность протокола к контракту по тому мотиву, что протокол был умышленно подписан с его стороны одной подписью с целью придания ему только информационного характера. МКАС отклонил возражения ответчика и удовлетворил требования истца. Мотивирован этот подход путем ссылки на ст. 9 Вводного закона к ч. 1 ГК РФ. Согласно содержащимся в ней указаниям нормы ГК РФ об основаниях и последствиях недействительности сделок (ст. ст. 162, 165 - 180) подлежат применению к сделкам, требования о признании недействительности которых рассматриваются после 1 января 1995 г., независимо от времени совершения соответствующей сделки. МКАС отметил, что в этих статьях ГК РФ не содержится положения о недействительности внешнеторговых сделок в связи с несоблюдением порядка их подписания двумя лицами.
--------------------------------
<1> Подробно по этому вопросу см.: Розенберг М.Г. Контракт международной купли-продажи... С. 103 - 107.
<2> См., в частности: Гражданское право / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 1993. Т. I. С. 135; Садиков О.Н. Внешнеэкономические договоры // Предпринимательское право: Курс лекций / Под ред. Н.И. Клейн. М., 1993. С. 430, 431; Богуславский М.М. Международное частное право. М.: Юристъ, 1998. С. 203; Звеков В.П. Международное частное право: Курс лекций. М., 1999. С. 280 - 282; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). М.: Юридическая фирма "КОНТРАКТ"; ИНФРА-М, 1997. С. 351. Высказанное отдельными авторами иное мнение, представляющееся нам необоснованным, подробно рассмотрено и подвергнуто критике в книге автора. См.: Международный договор и иностранное право в практике Международного коммерческого арбитражного суда. М., 2000. С. 22, 23.
<3> См.: Арбитражная практика за 1996 - 1997 гг. С. 98 - 101.
<4> См.: Там же. С. 200 - 202.
<5> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... С. 164, 165.
В практике МКАС проводилось четкое разграничение между предоставлением стороной контракта полномочий третьему лицу представлять его интересы в отношениях с другой стороной контракта и передачей своих прав и обязанностей стороной контракта третьему лицу. Так, при рассмотрении одного из споров (дело N 116/2001, решение от 07.06.02) <1> составом арбитража были признаны необоснованными утверждения ответчика о том, что истец вопреки условиям контракта без согласия ответчика передал третьему лицу (консалтинговой компании) свои права и обязанности по контракту. Было принято во внимание, что имеющиеся в деле доказательства подтверждали то, что истец предоставил консалтинговой компании лишь определенные полномочия для представления его интересов в отношениях с ответчиком.
--------------------------------
<1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 2001 - 2002 гг. С. 367 - 372.
Иск продавца к получателю товара (а не к покупателю) об оплате поставленного товара (дело N 75/2003, решение от 21.12.05) <1> был удовлетворен, учитывая, что между продавцом, покупателем и третьим лицом (получателем товара) было подписано соглашение, в силу которого в случае задержки или уклонения от оплаты товара покупателем в установленные контрактом сроки его оплату произведет получатель товара. При этом было учтено, что ответчик (получатель товара) не возражал против компетенции МКАС рассматривать данный иск, выдвинув возражения по существу исковых требований и заявив о намерении предъявить встречный иск. В то же время при рассмотрении другого спора (дело N 6/2006, Постановление от 27.12.06) <2> по иску получателя товара к продавцу состав арбитража признал, что возложение на получателя товара обязанности по оплате товара соглашением продавца, покупателя и получателя товара не может служить основанием для признания того, что третье лицо (получатель товара) стало стороной контракта между продавцом и покупателем и на него распространяется арбитражная оговорка контракта (если иное не предусмотрено соглашением сторон). С учетом этого и возражений ответчика (продавца) против компетенции МКАС рассматривать данный спор разбирательство по делу было прекращено.
--------------------------------
<1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 2005 г. С. 351 - 358.
<2> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 2006 г. С. 348 - 351.
§ 3. Порядок заключения контракта
В круг вопросов, относящихся к заключению договора международной купли-продажи товаров, охватываемых Венской конвенцией 1980 г., в частности, входят: форма договора, требования к содержанию оферты, момент вступления оферты в силу и прекращения ее действия, возможность отмены или отзыва оферты, требования к акцепту и момент вступления его в силу, юридическое значение акцепта, содержащего дополнительные или отличные условия, порядок исчисления срока акцепта, возможность отмены акцепта, момент заключения договора, порядок изменения или прекращения договора.
Ниже рассматриваются некоторые из вопросов, имеющих наибольшее практическое значение <1>.
--------------------------------
<1> Подробнее рассмотрение вопросов, связанных с порядком заключения договора международной купли-продажи товаров в соответствии с предписаниями Венской конвенции 1980 г., содержится в ряде работ автора. См., в частности: Розенберг М.Г. Заключение договора международной купли-продажи товаров. М.: Совинтерюр, 1991; раздел "Заключение договора" в кн.: Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров: Комментарий. М.: Юрид. лит., 1994. С. 45 - 73.
Конвенция (ст. 14) предъявляет к оферте три требования:
1) определенность адресата;
2) достаточная определенность содержания;
3) выражение намерения оферента считать себя связанным в случае акцепта.
Что касается первого из этих требований, то оно сформулировано как будто весьма однозначно: оферта должна быть адресована одному или нескольким конкретным лицам. Предложение, адресованное неопределенному кругу лиц, рассматривается лишь как приглашение к оферте. Тем не менее, не признавая публичных оферт, Конвенция не исключает возможности прямо оговорить в предложении, адресованном неопределенному кругу лиц, что оферент считает себя связанным этим предложением. Для установления достаточной определенности оферты в Конвенции предусмотрен перечень условий, которые как минимум должны в ней содержаться. К ним относятся: обозначение товара, его количество и цена. Но если обозначение товара должно быть прямым, то в отношении количества и цены допускается косвенное установление или договоренность о порядке их определения. По поводу условия о цене см. дополнительно § 6 гл. 3.
Намерение лица считать себя связанным предложением может быть прямо выражено, например, путем указания, что оно является безотзывным. Но если оферта не содержит такого указания, то, решая вопрос о том, выражает ли она намерение, следует учитывать положения ст. 8 Конвенции. Эта статья предусматривает, что для целей Конвенции заявление и иное поведение стороны толкуются в соответствии с ее намерением (по вопросу толкования намерения стороны в смысле Конвенции см. § 4 настоящей главы).
Указание в оферте определенного срока для акцепта в силу Конвенции рассматривается в качестве намерения предлагающего считать себя связанным такой офертой. Вступление в силу оферты и акцепта увязано в Конвенции (п. 1 ст. 15 и п. 2 ст. 18) с моментом их получения адресатом (соответственно, акцептантом и оферентом). Под получением адресатом оферты заявления об акцепте или любого другого выражения намерения понимается сообщение ему устно или доставка любым способом ему лично, на его коммерческое предприятие или по его почтовому адресу либо, если он не имеет коммерческого предприятия или почтового адреса, - по его постоянному месту жительства (ст. 24). Соответственно, отмена оферты (даже когда она является безотзывной) и акцепта признается допустимой, если сообщение об отмене получено адресатом раньше или одновременно с офертой и соответственно с акцептом (п. 2 ст. 15 и ст. 22). Оферта (даже безотзывная) признается утратившей силу по получении оферентом сообщения о ее отклонении (ст. 17). Акцепт не имеет силы, если оферент не получает согласия на оферту в установленный им срок, а если он не установлен, то в разумный срок, принимая при этом во внимание обстоятельства сделки, в том числе скорость использованных оферентом средств связи (п. 2 ст. 18). Но Конвенция (п. 3 ст. 18) предусматривает и случай, когда акцепт вступает в силу не в момент получения оферентом согласия акцептанта, а в момент совершения акцептантом - в пределах срока, в течение которого оферта сохраняет силу, - действий, свидетельствующих о его согласии с ней, в частности относящихся к отправке товара или уплате цены. Следует подчеркнуть, что в данном случае речь идет не о поступлении к оференту товаров или уплаченной цены, а о совершении акцептантом действий, о которых оферент может узнать и после истечения срока сохранения офертой силы. Условием применения этого правила признается допустимость таких действий:
а) в силу оферты;
б) в результате практики, установившейся во взаимоотношениях сторон;
в) в силу обычая.
От права на отмену оферты, основывающегося на том, что предлагающий может отказаться от не вступившей в силу оферты, необходимо отличать отзыв оферты. При отзыве речь идет о праве на отказ от уже вступившей в силу оферты, но до того, как акцептант ее принял. Конвенция по этому вопросу (п. 1 ст. 16) устанавливает, что оферент может отозвать оферту, если адресат получил сообщение об отзыве до отправки им акцепта. В п. 2 этой же статьи недвусмысленно устанавливается запрет отзыва оферты в двух случаях:
1) если в оферте установлен срок для акцепта или имеются иные указания о ее безотзывности;
2) если для адресата оферты было разумным рассматривать ее как безотзывную и адресат действовал соответственно.
Толкование этих правил в их совокупности приводит к выводу, что допустим отзыв не всякой оферты, а лишь такой, которая не носит безотзывного характера. При этом предполагается, что установление в оферте определенного срока ее акцепта равнозначно признанию ее безотзывной.
Акцепт, согласно Конвенции, может выражаться не только в форме заявления, но и в ином поведении акцептанта, выражающем согласие с офертой (п. 1 ст. 18). К такому рода поведению, как отмечено выше, Конвенция относит действия акцептанта, в частности относящиеся к отправке товара или уплате цены, при условии, что они совершены в пределах срока действия оферты. Для признания таких действий акцептанта выражением согласия с офертой необходимо, чтобы это, например, вытекало из обычая (п. 3 ст. 18). При ссылке в таких случаях на обычай необходимо учитывать предписания ст. 9 Конвенции (см. § 4 гл. 1). Представляется, что совершение акцепта путем конклюдентных действий исключается, если подлежит применению специальное правило об обязательном соблюдении письменной формы договора.