Все же, чтобы доставить маме приятное, Толик сказал, что он вовсе не курит и курить никогда не будет. И мама обрадовалась так же, как раньше, когда думала, что Толик начал курить.
Затем мама пошла в комнату и сложила в портфель учебники и тетрадки Толика. Она специально проверила по дневнику расписание уроков, чтобы положить все нужное и ничего не забыть.
На прощание она еще раз поцеловала Толика, открыла ему дверь и все время махала рукой, пока он спускался по лестнице.
А Толик, спустившись вниз, остановился. Он засунул руку в карман, нащупал коробок и засмеялся от удовольствия.
Началась новая, совершенно сказочная жизнь.
5.
Когда Толик вошел в класс, все уже сидели на местах. Анна Гавриловна показывала что-то на карте. Она обернулась на скрип двери.
- Добро пожаловать, Рыжков, - сказала Анна Гавриловна. - Ты почему опоздал?
- Я? - спросил Толик.
- Ты, - сказала Анна Гавриловна.
- Я… - произнес Толик и задумался.
Учительница улыбнулась:
- Не успел еще придумать?
- Я… нет… - сказал Толик.
- Садись на место, Рыжков. Поговорим после урока.
Анна Гавриловна повернулась к карте и стала объяснять дальше. Толик сел на свое место, рядом с Мишей.
- Отпустили? - спросил Мишка.
- А ты никому не говорил?
- Нет.
- Теперь можешь говорить, мне все равно, - прошептал Толик и похлопал себя по карману.
- Чего там у тебя? - спросил Мишка.
- Ничего. Много будешь знать - скоро состаришься, - ответил Толик.
- Рыжков и Павлов! - сказала Анна Гавриловна не оборачиваясь.
Мишка и Толик притихли и стали слушать. Анна Гавриловна рассказывала о том, как изменится карта нашей страны через десять лет. Она говорила о плотинах, которые построят за это время. Говорила о реках, как они разольются шириной чуть ли не с море.
- Я теперь могу любую реку переплыть, - шепнул Толик.
Мишка посмотрел на него и молча постучал по лбу согнутым пальцем. Но Толик даже не рассердился. Мишка ведь не знал ничего.
Потом Анна Гавриловна стала рассказывать о том, какие богатства скрываются на дне океанов: всякие водоросли, которые можно есть, нефть и что-то еще такое, чего Толик не расслышал, потому что в этот момент говорил Мишке:
- Я теперь и океан любой могу переплыть.
Мишка снова постучал пальцем по лбу. На этот раз Толик обиделся.
- Сам дурак, - сказал он. - Не знаешь ничего - и молчи.
- Рыжков, - сказала Анна Гавриловна, - повтори, что я говорила.
Толик вскочил с места.
- Вы говорили про плотины и про водоросли.
- Что я говорила про плотины и про водоросли?
- Их можно есть.
- Плотины можно есть? - спросила Анна Гавриловна.
Ребята дружно засмеялись. Мишка тоже засмеялся. Толику стало совсем обидно. Если бы они знали, что у него в кармане, то не смеялись бы, а плакали от зависти.
- Плотины нельзя есть, - буркнул Толик. - Они железные.
- Они бетонные, - сказала Анна Гавриловна. - Ставлю тебе двойку за невнимательность.
Двойку Толику получать не хотелось. Двоек у него в этой четверти не было. Это не очень приятно - в первый раз получать двойку. И Толик сунул руку в карман.
- Ой, Анна Гавриловна, можно выйти на минутку?
- Что случилось?
- Мне… мне плохо…
Анна Гавриловна пожала плечами.
- Иди.
Толик выскочил за дверь. Пока он ходил, Анна Гавриловна открыла журнал и поставила против фамилии «Рыжков» двойку.
Толик вернулся почти сразу. Он скромно сел на место рядом с Мишкой и уставился на Анну Гавриловну. Анна Гавриловна подняла голову.
- Рыжков, - сказала она, - я поставила тебе двойку за невнимательность. А теперь… я… переправляю ее… на… пятерку. Я делаю это потому, что… потому… Я не знаю почему. Так нужно. Ты… очень… хороший… ученик… Рыжков.
Анна Гавриловна подняла руку и устало потерла лоб.
- На сегодня закончим, - сказала Анна Гавриловна и быстро вышла из класса.
Ребята все, как один, посмотрели на Толика. Они ничего не понимали. Они знали Анну Гавриловну с первого класса. У нее никогда не было любимчиков. Двойки она всегда ставила за дело. Пятерки - тоже за дело. Ответил плохо - двойка, хорошо - пятерка. Толик почти всегда отвечал хорошо. Но сегодня он, конечно, заслужил двойку.
Наконец Лена Щеглова не выдержала.
- Эй, Рыжков, - сказала она. - Отличник Рыжков. Расскажи еще про железную плотину.
И сразу ребята повскакивали с мест и окружили парту Толика.
- Отличник! - закричали они. - Отличник! Плотину съел.
- Она, может, пошутила, - отбивался Толик. - Может быть, у нее голова болит, вот она и ушла.
- Ни чуточки она не пошутила, - сказала Лена Щеглова. - Она переправила двойку на пятерку. И даже кляксу поставила. Я сама видела. Она из-за тебя ушла.
А Леня Травин - мальчик, который умел играть на скрипке, - сказал:
- Ты должен извиниться перед Анной Гавриловной.
- Чего мне извиняться! - возмутился Толик. - Я сам себе, что ли, поставил? Она сама поставила! Я за нее отвечать не буду.
- Тогда мы сходим и попросим, чтобы она тебе опять на двойку переправила. Потому что это нечестно, - сказал Леня.
- И пожалуйста, - засмеялся Толик. - Все равно она тебя не послушает. Ты лучше на скрипке играй.
- Кто пойдет со мной к Анне Гавриловне? - спросил Леня.
Но идти почему-то никто не захотел. Даже Лена Щеглова, хотя она и считала себя самой справедливой девчонкой в классе. Наоборот, ребята один за одним стали отходить от парты Толика и рассаживаться по местам. И Лена отошла. Только напоследок она сказала:
- Трусливо и нечестно.
- После уроков получишь, - ответил Толик.
Возле парты остался один Леня.
- Тогда я один пойду, - сказал он.
Неожиданно с места вскочил Мишка:
- Я тоже пойду.
- Иди, пожалуйста! - возмутился Толик. - Все равно у вас ничего не выйдет. А ты - предатель.
- Ничего я не предатель. Просто мне интересно, - обиделся Мишка. - А если будешь обзываться, я про милицию расскажу.
- Ха-ха-ха, - сказал Толик. - Ни капельки не страшно.
В этот момент открылась дверь и в класс заглянул директор. Ребята вскочили. Четвертый класс здорово боялся директора. Его и пятые классы боялись. И шестые, седьмые, восьмые - тоже. Потому что он мог исключить кого угодно в два счета.
- Какой у вас урок? - спросил директор.
- Природоведение, - ответила Лена Щеглова.
- А где Анна Гавриловна?
- Она… ушла.
- Куда ушла?
Ребята молчали. Им не хотелось выдавать Анну Гавриловну директору. Может быть, ей попадет за то, что она ушла из-за Толика. А если директор узнает, что она поставила вместо двойки пятерку, то может и ее исключить в два счета.
Наконец Леня, который собирался уходить в музыкальную школу и потому немножко меньше других боялся директора, сказал:
- Очевидно, у нее голова заболела.
- Гм, - сказал директор и вышел.
И сразу все опять набросились на Толика. Ребята кричали, что из-за него теперь попадет Анне Гавриловне. Может быть, ее даже исключат из школы. Тогда Толик пускай лучше в класс не приходит. А Лена Щеглова предложила пойти и все честно рассказать директору и попросить, чтобы он простил Анну Гавриловну. Тогда все набросились на Лену. Потому что если рассказать, то директор наверняка все узнает. А так, может быть, и не узнает. В классе стоял такой шум, что никто не услышал, как вошла Анна Гавриловна.
- Почему вы так шумите? - сказала Анна Гавриловна. - Вас на одну минуту нельзя оставить. Садитесь по местам.
Ребята быстро расселись, поглядывая на Анну Гавриловну. Всем было интересно узнать, что ей сказал директор. А может быть, директор ее и не встретил? Лучше, если бы не встретил. Никто не хотел, чтобы ее исключили из школы. А это вполне могло случиться. Ведь директор главнее любого учителя.
Учительница сидела за столом, наморщив лоб. Она как будто хотела что-то вспомнить и не могла. И молчала.
Первой не выдержала Лена Щеглова.
- Анна Гавриловна, - сказала она, - а сейчас директор приходил.
- Я знаю, - кивнула Анна Гавриловна.
- А мы сказали, что у вас голова болит…
Анна Гавриловна обвела взглядом класс. Она увидела сияющие лица. Всем было приятно, что они так ловко обманули директора и не выдали Анну Гавриловну. Анна Гавриловна улыбнулась, и сразу исчезли морщины на ее лбу.
- Вот вы какие заговорщики, - сказала она. - А я и не знала…
- Конечно, - ответила Лена. - Вы не бойтесь, Анна Гавриловна. Мы никому не скажем.
- Что же вы не скажете?
- Что вы Рыжкову пятерку поставили.
- Ничего не понимаю, - сказала Анна Гавриловна. - Конечно, я поставила ему пятерку. Почему это нужно скрывать? Он очень хорошо отвечал. Я ДОЛЖНА была поставить ему пятерку.
Ребята переглянулись. Они никак не могли понять, что случилось с Анной Гавриловной. На время все даже забыли про Толика. А Толик съежился и даже сполз немного под парту, чтобы стать незаметнее. Уж он-то знал, в чем тут дело.
- Ничего не понимаю, - повторила Анна Гавриловна. - Почему вы на меня так смотрите? Что случилось, Щеглова?
- Я… не знаю, Анна Гавриловна, - растерянно сказала Лена и села.
Анна Гавриловна в недоумении посмотрела на Толика.
- Рыжков, может быть, ты объяснишь, в чем дело. Почему все так волнуются из-за твоей отметки?
- Я… я не знаю, Анна Гавриловна.
Толик поднялся за партой и склонил голову набок, будто и ему самому все было удивительно. В этот момент комок жеваной промокашки стукнул Толика по уху.
- Громов, выйди из класса, - сказала Анна Гавриловна.
Женя Громов молча направился к двери. Его не в первый раз выставляли из класса. Но сегодня все понимали, что Громов пострадал ни за что. Все с сочувствием смотрели на Женю и потихоньку показывали кулаки Толику. Даже Леня Травин показал кулак, хотя он никогда не дрался. Леня боялся повредить пальцы. Тогда из него не получится великий скрипач.
Дверь за Громовым закрылась.
- Я жду, Рыжков, - сказала Анна Гавриловна.
Толик покраснел и завозил руками. Он очень жалел, что поступил так неосторожно. Он уже понял, что пятерки надо получать совсем по-другому. С завтрашнего дня у него будут одни пятерки. А сейчас… Сейчас надо что-то отвечать Анне Гавриловне.
- Я, Анна Гавриловна, - начал было Толик, но тут же как-то странно дернулся и плюхнулся на скамейку. Это Саша Арзуханян, дотянувшись ногой под партой, стукнул его под коленку.
- Арзуханян, сядь на переднюю парту, - сказала Анна Гавриловна.
И Саша Арзуханян, который не боялся спорить даже с самой учительницей, на этот раз молча прошел по классу и сел на переднюю парту.
- Сядь, Рыжков, - сказала Анна Гавриловна. Она обвела взглядом класс и добавила: - Я всегда думала, что мы с вами друзья. И у нас был уговор все честно рассказывать друг другу. Пока я выходила, что-то случилось. Но вы не хотите со мной разговаривать. Я вижу, что вы ко мне стали плохо относиться…
- Нет, Анна Гавриловна! Нет! - закричали ребята.
Но учительница продолжала:
- Подумайте и сами решите, будем мы с вами дальше дружить или нет. А наказывать я никого не буду. Ни Громова, ни Арзуханяна. Можете вести себя как хотите.
Раздался звонок. Анна Гавриловна взяла журнал, указку и вышла из класса. Ребята молчали. Потом Саша Арзуханян сказал:
- Ну ладно, Рыжков, пусть только уроки кончатся…
6.
После уроков Толик вышел из класса последним. Он не пошел сразу на улицу. Он походил по пустым коридорам, заглянул в спортзал. Там старшеклассники играли в баскетбол. Толик прокрался в зал и сел в уголке. Несколько минут его не замечали, но потом мяч откатился к самым его ногам. Потный и свирепый десятиклассник подобрал мяч и закричал:
- Ты чего под ногами путаешься!
- Я не путаюсь, - сказал Толик.
- Ты еще у меня поговори! - зарычал десятиклассник.
Толик встал со скамейки и тихонько пошел к дверям. Бесполезно спорить с десятиклассником. Особенно если он проигрывает. Когда проигрывают, все злятся не на того, на кого нужно. Толик поднялся на второй этаж, заглянул в пионерскую комнату. Там уже никого не было. На третьем этаже тоже никого не было. Лишь в дальнем конце коридора слышалось какое-то поскребывание.
Толик побрел туда. Там была нянечка. Она вытирала пол сырой тряпкой. Она покосилась на Толика, но ничего не сказала. Толик стал смотреть, как она вытирает пол. Наконец нянечка не выдержала.
- Ты чего домой не идешь? - сказала она. - Сегодня телевизор детский.
- Детский уже кончился, - ответил Толик. - Его в пять показывают.
- Ну все равно - иди. Не мешайся, - сказала нянечка.
- А хотите, я вам помогу, - предложил Толик.
- Чего это с тобой сегодня случилось? - удивилась нянечка.
- А я вообще люблю помогать, - сказал Толик.
- Сказано тебе - иди, - рассердилась нянечка. - Еще наработаешься.
Делать нечего. Толик медленно спустился по лестнице. Осторожно приоткрыл дверь и выглянул на улицу. За оградой школы, на тротуаре стояли ребята. У Толика похолодело в животе. Он надеялся, что они уже ушли. Но они не ушли. Они ждали Толика. И вовсе не затем, чтобы пригласить его поиграть в футбол или шайбу. Просто его хотели поколотить.
Там были Женя Громов, Саша Арзуханян, Леня Травин. Немного в стороне от них стоял Мишка Павлов. Мишка драться не будет, скорее всего он заступится, потому что Мишка все-таки друг. Травин тоже не в счет. Если он придет домой с поцарапанными пальцами, его за это не похвалят. Зато уж Громов и Арзуханян времени терять не будут. Они всегда ходят вместе, заступаются друг за друга. Их побаиваются даже пятиклассники.
Толик вздохнул и сунул руку в карман. Очень уж ему не хотелось тратить спичку на такие пустяки. Но ничего не поделаешь. Шишки получать ему не хотелось еще больше.
Толик достал коробок. Прежде чем сломать спичку, он еще раз выглянул за дверь. Может, ушли? Ну ладно, пускай стоят. Им же хуже. Теперь Толик знал, что загадать. Он сейчас такое загадает, что они не обрадуются.
Толик переломил спичку. Второпях он забыл про Мишку. Конечно, про него не надо было загадывать. Мишка, наверное, остался, чтобы помочь Толику. Но Толик об этом просто не подумал. Он загадал про всех сразу и вышел на улицу.
Ребята увидели его.
- Иди, иди, - сказал Арзуханян. - Иди, не бойся. Из-за тебя Анна Гавриловна с нами поссорилась. Сейчас ты получишь.
- Толик, не бойся! - крикнул Мишка.
- А ты, Павлов, лучше отойди, - сказал Громов. - А то и тебе попадет.
- Не вмешивайся, Павлов, Я тоже не вмешиваюсь, - сказал Леня Травин и засунул поглубже в карманы свои драгоценные руки.
- А я и не боюсь! - крикнул Толик. И, чтобы ребята еще больше разозлились, добавил: - Чихать я на вас хотел. Понятно?
Толик подошел и встал напротив Арзуханяна. Тогда Мишка тоже подошел и встал сзади Толика. А Женя Громов встал сзади Мишки.
- Да ты не бойся, - сказал Арзуханян и сплюнул на ботинок Толика, но не попал.
- Да я не боюсь, - ответил Толик и сплюнул на ботинок Арзуханяна и попал.
- Ах, так? - сказал Арзуханян.
- Да, так… - ответил Толик.
- Ну, тронь… - сказал Арзуханян.
- А ты тронь, - ответил Толик.
- Я-то трону.
- Попробуй.
- Я-то попробую.
- Чего же ты не трогаешь?
- Я-то трону, - сказал Арзуханян, размахнулся и стукнул Громова.
- Ты чего дерешься! - закричал Громов и стукнул Мишку.
- Ты чего пристаешь! - закричал Мишка и стукнул Леню Травина.
Леня Травин очень удивился. Он подумал немного, вынул из карманов свои драгоценные руки и стукнул Арзуханяна. Началась свалка. Громов, Арзуханян, Травин и Мишка колотили друг друга, а Толик стоял рядом, но они как будто не замечали его. Они кричали:
- Вот тебе за Анну Гавриловну!
- Вот тебе за пятерку!
В общем, они кричали всё про Толика, но молотили друг друга. Они подняли такой шум, что ворона, примостившаяся на ночь под крышей школы, проснулась, посмотрела вниз, каркнула и полетела досыпать на другую улицу.
Интереснее всего было то, что Арзуханян все время пытался стукнуть Громова, хоть они и дружили с первого класса. А Травину, который вообще уж ни в чем не был виноват, больше всего доставалось от Мишки. А сам Травин не обращал на Мишку внимания. Он вцепился в Арзуханяна и выкручивал ему ухо своими музыкальными пальцами.
Все это продолжалось до тех пор, пока к ним не подошел какой-то гражданин с веником под мышкой. Наверное, он шел из бани, потому что лицо у него было красное, распаренное. Недолго думая, он хлестнул Травина по спине веником, затем оттащил Арзуханяна от Громова и сказал басом:
- А ну, кто хочет в милицию?
Больше он ничего не успел сказать. Через секунду на месте драки никого не осталось. Травин, Арзуханян и Громов удирали через проходной двор. Они бежали очень быстро, хотя за ними никто не гнался. А Мишка и Толик улепетывали на другую сторону улицы. Они пробежали квартала два и пошли шагом.
- Ничего себе дела, - сказал Мишка, когда немного отдышался. - Я даже не понимаю, чего я с ними драться стал. Я думал за тебя заступиться. А они тебя даже не тронули. Я драться не хотел. Только, знаешь чего… - Мишка оглянулся и прошептал: - У меня руки будто сами размахивались. Честное слово! Я хочу в сторону отойти, а меня будто кто-то не пускает. И руки сами размахиваются… И я - бац! бац! А сам даже не хочу вовсе.
- У тебя, Мишка, руки правда сами размахивались, - подтвердил Толик. - Ты не виноват. Это я виноват. Я про всех загадал, а про тебя забыл загадать, чтобы тебе не драться.
- При чем тут «загадал»? - удивился Мишка.
- При том. Знаешь, у меня чего есть?
- Чего?
- А ты никому не скажешь?
- А я про милицию сказал? - обиделся Мишка.
- Тогда слушай, - сказал Толик. - Сначала ты не поверишь. Но я тебе докажу. У меня есть…
Но тут Толик замолчал. Он вдруг подумал, что Мишке не надо рассказывать про коробок. Конечно, Мишка - друг. Он никому не проболтался про милицию. Но одно дело милиция, а другое - коробок. За этот день Толик так привык к чудесам, что ему казалось, будто он всю жизнь живет с этим коробком. А Мишка может кому-нибудь проговориться. Тогда у Толика коробок отнимут. Или стащат. Можно сказать, один раз в жизни повезло Толику. Зачем же болтать об этом первому встречному? Конечно, Мишка не первый встречный. И Толик обязательно с ним поделится. Он даст Мишке пять спичек. Или даже десять. А может быть, половину. Но не сейчас. Потом. Завтра. Или послезавтра.
- Так чего у тебя есть? - нетерпеливо спросил Мишка.
- Да ничего у меня нет, - сказал Толик. - Просто я пошутил.
- А ты не врешь? - подозрительно спросил Мишка.
- Нет. Когда я тебе врал? - спокойно ответил Толик.
- А за что тебя в милицию забрали?
- Дорогу перешел неправильно.
- Я хотел с тобой вместе в милицию пойти, а потом испугался, - признался Мишка.
- Все равно ты бы ничего не сделал, - сказал Толик. - Они же сильнее.
- Сильнее, - согласился Мишка.
Некоторое время приятели шагали молча. Они уже подошли к переулку, где жил Толик. И тут Мишка спросил:
- Толик, а почему тебе Анна Гавриловна пятерку поставила? Ты же плохо отвечал. Я ведь сам слышал.
- Я неправильно загадал… - начал было Толик и спохватился. Конечно, загадал он неправильно. Нужно было загадать, чтобы хорошо ответить. А он сломал спичку и сказал: «Пускай мне поставят пятерку». Анна Гавриловна ничего не могла поделать. Ей пришлось поставить пятерку за плохой ответ.
А ребята всё заметили. Про них Толик ведь не загадывал. Больше он такой глупости не сделает. Но Мишке пока знать об этом совсем не обязательно.
- Чего ты неправильно загадал? - спросил Мишка. - Ты уже второй раз говоришь про «загадал».
- Я же не виноват, - сказал Толик. - Она сама поставила. Ты же сам видел.
- Я видел, - согласился Мишка. - Только я ничего не понимаю.
- До свиданья, Мишка, - сказал Толик. - Меня папа ждет.
- Завтра придешь? Будем самолет доделывать.
- А хочешь, я тебе настоящий самолет подарю? - засмеялся Толик.
Но Мишка, конечно, не догадался, что Толик говорит всерьез. Он уже привык, что Толик любит сочинять небылицы. И как всегда в таких случаях, Мишка постучал по лбу согнутым пальцем. И на этот раз Толик не обиделся. Ведь он говорил правду.
Через две ступеньки Толик взлетел на четвертый этаж.
- Здорово, приятель, - сказал папа, открывая дверь.
- Телевизор кончился? - спросил Толик.
- Для вас кончился, для нас начался, - ответил папа. - Двоек много нахватал?
Толик швырнул портфель на стул.
- Одну пятерочку нахватал, - сказал он небрежно. - Мама дома?
- Мама на работе. Есть будешь?
- Открой баночку ананасов, - попросил Толик.
- Я тебе дам ананасов, - пригрозил папа. - Я уж тут видел одну пустую банку. Твоя работа?
- Мама сама дала.
- Напрасно дала, - сказал папа. - Договорились же-к празднику. Я вообще не понимаю, что с ней сегодня случилось. Она звонила мне на работу и просила купить тебе два мяча, канадскую клюшку и две шайбы. Зачем тебе два мяча и две шайбы?
- Просто так, - сказал Толик. - Я пошутил. Можно один мяч и одну шайбу. Купишь?
- Посмотрим на ваше поведение, - сказал папа. - Ты, старик, на кухне сам справишься? А то у меня хоккей начинается.
- Ты смотри, - согласился Толик. - Я сам погрею.
- Молодец, старик, ты у меня уже совсем взрослый, - сказал папа и убежал к телевизору.
У папы сегодня было хорошее настроение. Наверное, его команда выигрывала. Он всегда называл Толика «старик», если ему было весело. А маму тогда называл «старуха». Маме это не нравилось. А Толику было все равно - старик так старик.
На кухне Толик допил остатки ананасового сока из банки. Затем он поставил на плиту кастрюлю с супом, достал из кармана спички и… сразу забыл про суп. Зато вспомнил, как глупо он израсходовал сегодня столько спичек. Эх, если бы начать день сначала. Ведь если говорить всерьез, то почти все спички были истрачены почти зря.
Первую капитан сломал и выбросил в пепельницу, но ничего не сказал, и она пропала, как самая обыкновенная спичка.
Второй спичкой капитан превратил Зайцева в голубя. Зайцев не понравился Толику. Но от того, что на свете стало одним Зайцевым меньше, а одним голубем больше, Толику не было никакой пользы.
Третья спичка отправила толстяка в милицию. Это еще ничего. В другой раз не будет смеяться. Пусть поплачет вместе со своими толстыми детьми.
Четвертая - маме. Хорошо это или нет, еще неизвестно. Если купят мяч, клюшку и шайбу, тогда еще ничего.
Пятая - совсем глупая. Ведь из-за нее пришлось потратить и шестую. А главное, ребята все равно не забудут про пятерку. Про нее ведь Толик не загадывал. Еще из этого дела придется выкручиваться. Вот явится завтра Толик в школу, а его снова начнут спрашивать про пятерку…
Толик вздохнул. Ничего не поделаешь. Надо потратить еще одну.
Толик переломил спичку и сказал:
- Пусть ребята забудут про пятерку.
Толик с сожалением разглядывал обломки спички. Это были мячи, клюшки, отличные отметки, банки ананасов и сотни порций мороженого. Все это пропадало вместе со спичкой.
«А может быть, я могу загадать еще какое-нибудь желание?» - подумал Толик и крикнул первое, что пришло в голову:
- Хочу сто сливочных тянучек!
Толик посмотрел на потолок, откуда, как он думал, свалятся тянучки. Но на потолке тянучек не было. Там сидела первая весенняя муха и потирала ладошки.
Одна спичка могла выполнить за раз только одно желание.
Толик выложил на стол все спички и принялся их пересчитывать.
В этот момент в комнате, где сидел папа, раздался оглушительный рев телевизора. Затем выбежал папа и крикнул:
- Старик, наши ведут два - ноль! Будет тебе клюшка!
Толик быстро прикрыл спички руками, но папа не обратил на них никакого внимания и снова скрылся в комнате.
А Толик моментально собрал спички и отправился спать. Он очень устал сегодня и заснул сразу. Ему снилась прекрасная жизнь, в которой исполняются все желания. Ему снилось все сразу: горы клюшек, тысячи мячей и еще, как они с Мишкой летят на космическом корабле «Восток-1», а снизу стоит Гагарин, грозит им пальцем и кричит, чтобы они скорее спускались.
7.
Утром Толик проснулся рано, он долго лежал с открытыми глазами и все старался понять, отчего ему сейчас так хорошо и приятно. Он чувствовал себя так, будто сегодня был первый день каникул, а впереди - длинное лето, когда можно каждый день купаться и не ходить в школу. В общем, что-то радостное было впереди, но никак не вспоминалось, что именно.
В коридоре слышались осторожные шаги. Поскрипывал паркет. Это мама тихонько пробиралась на кухню. Тихонько, чтобы не разбудить Толика. На кухню - чтобы приготовить ему завтрак.
Толик слышал, как зашумел газ и звякнуло что-то железное. Потом все стихло. Наверное, мама прикрыла дверь.
Толик закрыл глаза и стал вспоминать все в обратном порядке. Вот он летит на спутнике, а внизу - папа, Мишка - рядом. Он в космическом костюме. А Толик - в школьной форме. И как будто он не внутри кабины, а снаружи. Но дышится ему легко, и он видит папу, который приказывает им спускаться. А Толик кричит: «Все в порядке. Самочувствие отличное!» - и увеличивает скорость. Это, конечно, сон.
А вот - канадские клюшки, сложенные кучами, как дрова. И это сон.
Папа вбегает на кухню и кричит, что наши ведут: два - ноль. Это уже не сон, потому что перед этим было… И тут Толик вспомнил, что было перед этим, и похолодел. Он быстро сунул руку под подушку. Коробок был там. «Ура!» - крикнул Толик. Конечно, крикнул он мысленно, про себя. Кричать вслух не стоило: мама могла услышать и поинтересоваться, почему он кричит «ура», вместо того чтобы чистить зубы.
Коробок лежал под подушкой. И теперь было понятно, отчего Толику так легко и совсем не хочется спать. Все это было оттого, что коробок не приснился. Он был настоящий. Он был волшебный. А Толик был теперь самый счастливый человек на свете.
Дверь приоткрылась. В щелке показался настороженный мамин глаз.
- Ты не спишь? - послышался шепот.
- Я давно проснулся, - ответил Толик, засовывая спички поглубже под подушку.
- С добрым утром! - сказала мама, входя в комнату. - А я уже приготовила тебе завтрак - твои любимые оладьи с вареньем. Иди скорее умывайся.
- Можно, я не буду умываться? - спросил Толик.
- Конечно, - охотно согласилась мама. - Ходи грязный, если тебе хочется.
Толик подозрительно взглянул на маму. А мама ласково смотрела на Толика. И лицо ее сияло таким доброжелательством, что сомнений не оставалось: коробок продолжал действовать.
- И зубы чистить не буду, - сообщил Толик.
- Ну, разумеется, - сказала мама и нахмурилась. - Я всегда возмущалась матерями, которые принуждают своих детей чистить зубы. Но я не из таких. Дети должны делать, что им хочется. А матери должны выполнять все их желания. Иначе - для чего бы мне жить на свете? Конечно, только для тебя - самого дорогого и любимого моего мальчика.
Пока немытый Толик уплетал оладьи с вареньем, мама не сводила с него глаз. Она следила за каждым его движением, подкладывала на тарелку варенье, подвигала поближе стакан с кофе и, казалось, была вне себя от счастья, наблюдая, как Толик пережевывает оладьи нечищенными зубами.
- Спасибо, - сказал Толик, прожевав девятую оладью.
Мама смутилась:
- Ну что ты, Толик… Это я должна сказать тебе спасибо.
- За что?
- За то, что ты так хорошо покушал.
- Не стоит, - сказал Толик. - Мам, я пойду уроки учить.
- Ты у меня умница, - сказала мама. - Учи хорошенько. Будешь ученым.
- Или пойду лучше погуляю? - спросил Толик.
- Конечно, лучше погуляй, - обрадовалась мама. - Зачем тебе уроки учить! Не всем же быть учеными. Расти лучше неучем.
Засунув коробок поглубже в карман, Толик вышел во двор.
Утро было солнечное, но во двор солнце еще не пришло. Оно гуляло где-то над крышами, с которых свесились уже маленькие, истекающие последними слезами сосульки. В этот двор солнце приходило лишь к концу дня. И это было очень хорошо. Только поэтому сохранилась еще в дальнем конце двора площадка с утоптанным снегом, на которой ребята гоняли шайбу.
Они были там и сейчас. Ровесники Толика, и ребята поменьше, и даже совсем малыши. Первыми выходили гулять малыши: им не нужно было учить уроков. Они приносили палки, обломки дедовых тросточек, доски от ящиков и прочее деревянное барахло. У них не было ни одной настоящей клюшки, а шайбу заменял резиновый мячик. Малыши кучей носились по площадке, орали, били друг друга по ногам своими палками и воображали, что играют в хоккей.
Попозже, выучив уроки, выходили ребята из третьих, четвертых и пятых классов. Малышей прогоняли с площадки, и начиналась игра уже посерьезнее. Настоящих клюшек и у них было немного, но у них была шайба, а самодельные клюшки все-таки походили на взаправдашние, потому что состояли из двух палок, прибитых друг к другу под углом.
Когда Толик вышел из дому, час малышей уже кончился. Некоторые, правда, пытались робко дотронуться своими палками до настоящей шайбы, прыгающей по площадке, но их «слегка» подталкивали, и они вылетали с площадки быстрее шайбы.