Военный приказ доложил: «Необходимо отобрать лучших щитников. Желтому с каймою знамени направить официальное письмо луаньиши хоу Линь Син-чжу. Почтительно ожидаем решения вашего величества о том, нужно ли этим воинам выступать в поход. А также доносим, что отобраны из трех высших знамен 170 воинов, из Шаньдуна и других провинций — 105 офицеров и 395 воинов. Хэ Ю еще не прибыл. Следует нескольких военачальников поставить командующими над воинами из отдельных провинций. Временно в качестве командующих в каждое из трех высших знамен послать по одному офицеру из ханьцзюнь».
Император дал указ: «Наиболее важно все то, что связано с провиантом для Хэйлунцзяна. Необходимо постоянно изыскивать пути для обеспечения войска достаточным количеством провианта. Офицеров, отправленных в Хэйлунцзян для командования щитниками, очень много. Высшие офицеры должны обдумать, какое количество действительно необходимо. Вполне достаточно направить туда 400 воинов. К тому же приближается зима, и щитники будут сидеть там без дела. Можно по 100 человек вывозить по почтовым трактам из монгольских мест. Отправку их можно начать немедленно. И, таким образом, не будет лишних расходов на перевозку воинского провианта.
Этот вопрос Государственному совету следует тщательно обсудить и доложить».
Государственный совет обсудил и решил: «Следует отобрать 20 офицеров и 380 воинов, всего 400 офицеров и воинов. Военный приказ [должен] выделить офицеров печати, чтобы [заставить воинов соблюдать дисциплину]. Возглавить войска для выступления в поход приказать Линь Син-чжу и Хэ Ю. Каждому из трех высших знамен выделить по одному способному офицеру из ханьцзюнь для командования. Прибыв в Мукден, все они должны поступить под командование гуна Пэнчуня и выступить в поход. Когда прибудет Хэ Ю, он должен спешно отправиться на место по почтовому тракту».
|
|
Император наложил резолюцию: «Разрешаю. Как прежде [было решено] достаточно отправить 400 воинов, не считая офицеров». [675]
Вскоре был еще дан указ дасюэши Цзиоло Лэдэхуну и другим: «Линь Син-чжу прежде отличался в походах и к тому же носит титул хоу. Следует приказать [назначить] его советником по военным вопросам, а Пэнчуню и другим — отнестись к нему доброжелательно».
День гуй-мао второй луны (7 марта 1685 г.) .— Приказано отправить плетеные щиты и мечи в Гирин
Ранее Военный приказ прислал из Фуцзяни [в столицу] двойных плетеных щитов — 30 штук, одинарных плетеных щитов — 370, все они были представлены на высочайший осмотр. Император указал: «Плетеные щиты тонковаты, на двойные следует добавить один слой старой ваты; на одинарные — добавить два слоя, чтобы они были прочнее и стали пригодными для использования. Офицерам и воинам отправиться в путь завтра утром. Хоу Линь Син-чжу и ланчжуну Департамента строительных дел Фобао наблюдать за ремонтом [щитов].
После того как будут представлены образцы, щиты срочно отправить».
Вскоре ремонт плетеных щитов был завершен и Военный приказ доложил: «400 штук мечей, поступивших из Фуцзяни, переслать в Гирин, где использовать, сообразуясь с обстановкой, по совместному решению гуна Пэнчуня и хоу Линь Син-чжу».
Император указал: «Пересылка плетеных щитов имеет чрезвычайно важное значение. Необходимо из вашего приказа выделить одного способного офицера для их сопровождения в Мукден. Мукденский приказ общественных работ выделит способного офицера для отправки их в Гирин».
|
|
День бин-у (10 марта 1685 г.). — Приказ о награждении Хэ Ю
Военный приказ доложил: «Хэ Ю прибыл».
Император приказал Палате двора выдать Хэ Ю серебра, а также прочные и толстые ватные латы и 18 числа (12 марта 1685 г.) отправить его в путь.
День и-вэй четвертой луны (28 апреля 1685 г.). — Приказано от Молэгэня до Албазина учредить почтовые станции
Император повелел Государственному совету: «Хэйлунцзянское войско может начать поход в этом месяце и во второй декаде пятой луны прибыть к Албазину. Ввиду того что может быть задержка с передачей военных сообщений ко двору из-за дальности расстояний от Албазина до Эсули и затем до Хэйлунцзяна, повелеваю шилану Лифаньюаня Минъаю послать из Дурбот и Чжалайтэ 500 человек наших солдат, а также воинов из солонов для постройки почтового тракта от Моэргэня до Албазина с целью передачи военных сообщений, чтобы не было никакой задержки.
Минъай совершил поездку, чтобы разведать местность. Для людей, занятых на строительстве тракта, не хватает продовольствия, поэтому следует выдавать строителям зерно из запасов солонов. На каждой станции тракта на пути от Айхуня на внутреннюю территорию, где раньше было 20 человек обслуживающего персонала, следует численность его сократить наполовину и заменить монголами. Если 500 монгольских воинов окажется слишком много, это число следует соответственно уменьшить. Чтобы подбодрить солонов, передать им, что за усердие и старание в исполнении службы им в будущем будут оказаны высочайшие милости».
|
|
Комментарии
1. «Пиндин лоча фанлюэ» («Стратегические планы усмирения русских»), в четырех цзюанях (главах), является ценнейшим источником по русско-китайским отношениям в XVII в. Этот источник вошел, в частности, в сочинение Хэ Цю-тао «Шофан Бэйчэн» («Полное описание Северной границы», [б м.], 1881) и последующие переиздания, главы V-VIII вводные, а также в сборник «Хуанчао фаньшу юйди цуншу» ([б. м.], [б. г.], т. 5), имеется и рукописная копия труда, хранящаяся в Отделе рукописей ВГБИЛ, ф. № 274, рук. № 215.
Труд представляет собой тематическую подборку архивных документов и материалов, связанных главным образом с историей территориальной экспансии Цинской империи на Амуре, т. е. подготовкой и развязыванием маньчжуро-цинами военных действий против русских поселений в Приамурье, официально включенном к тому времени в состав Русского государства. Эти документы, относящиеся в своем подавляющем большинстве к 80-м годам XVII в., снабжены небольшим введением, освещающем общие вопросы взаимоотношений Цинской империи и Русского государства в XVII в., и заключением, посвященным в основном восхвалению мудрой политики императора Канси в отношении Русского государства.
Во всех изданиях труда о нем не приводится никаких выходных данных; отсутствуют также и какие-либо сведения об его авторе или составителе. Таким образом, «Пиндин лоча фанлюэ» преподносится как анонимная работа. В настоящее время представилась возможность установить, кто являлся главным составителем этого официального труда, и уточнить годы его составления. По сведениям «Дай Цин Шэнцзу Жэнь-хуанди шилу» («Правдивые записи о правлении императора Шэнцзу Жэнь-хуанди великой Цинской династии»), составителем «Пиндин лоча фанлюэ» является президент академии Хань-линь Чан Шу (см. гл. 122, стр. 4а); составление труда было высочайше разрешено императором Канси 8 октября 1685 г.
Изложение событий начинается с 6 сентября 1682 г. — даты засылки под Албазин маньчжурских разведчиков Лантаня и Пэнчуня, а кончается 13 января 1690 г. Составлен труд, таким образом, сразу после событий, документы о которых в нем приводятся, т. е. значительно раньше составления соответствующего раздела «Дай Цин Шэнцзу...». Это позволяет относиться к приводимым в нем данным с большим вниманием.
Из-за сравнительно небольшого размера памятника материал, представленный в нем, во много раз уже разнообразных материалов по данному вопросу, представленных в «Дай Цин Шэнцзу...». Документы, приподимые в «Пиндин лоча фанлюэ», как правило, включены и в «Дай Цин Шэнцзу...». Однако в источнике встречаются и документы, отсутствующие в последнем источнике, а также имеются оригинальные и весьма интересные оценки происходивших событий. Все эти материалы дополняют историю маньчжуро-цинской агрессии на Амуре весьма важными подробностями.
Вместе с тем транскрипция имен собственных и географических названий «Пиндин лоча фанлюэ» не унифицирована; подавляющее большинство документов преподносится в редакции, в ряде случаев весьма сильно отличающейся от редакции аналогичного документа в «Дай Цин Шэнцзу...». Датировка документов, как правило, совпадает. Все эти моменты свидетельствуют, что документы и материалы обоих собраний компилировались из одного общего источника, которым являлся Государственный архив цинской династии. Это позволяет с полным основанием использовать сведения «Пиндин лоча фанлюэ» наравне с таким последним, наиболее полным, официальным собранием архивных документов, каким является «Дай Цин Шэнцзу...».
При ознакомлении с материалами памятника необходимо иметь в виду несколько следующих моментов.
Маньчжуро-цинские правители, утвердившись в Китае, полностью восприняли в своих взаимоотношениях с соседними народами традиционную для китайской дипломатии определенную схему, в соответствии с которой окружавшие Китай народы рассматривались не как равноправные партнеры в дипломатических и торговых отношениях, а исключительно как зависимые от Цинской империи «вассальные народы». Официальная китайская историография постоянно пыталась представить дипломатические отношения Китая с окружавшими его народами в виде отношений некоего «сюзерена» и его «вассалов», несмотря на то что эти взгляды не имели под собой каких-либо исторических оснований. Эта китаецентристская схема, естественно, наложила глубокий отпечаток и на язык официальных дипломатических документов, также заимствованный маньчжуро-цинами. Эта черта уже отчетливо прослеживается и в таком раннем официальном издании, относящемся к концу XVII в., каким является «Пиндин лоча фанлюэ». В этом труде тоже делается попытка представить Русское государство «данником» Цинской империи, русских людей называют в нем не иначе, как «лоча» — «демон, терзающий людей» (см.: И. Захаров, Полный маньчжурско-русский словарь, СПб., 1875, стр. 858), именуются ворами и разбойниками, документы собрания с первой до последней его страницы полны оскорбительных для Русского государства выражений и формулировок.
Говоря о языке источника, следует отметить также частую повторяемость в нем определенного числа оборотов, характерных для языка официального китайского делопроизводства, что не может не наложить отпечаток и на язык перевода, делая его несколько однообразным.
Наконец, что самое главное, следует отметить и постоянно иметь в виду противоречивость материалов памятника, декларативный, не подкрепленный историческими фактами характер некоторых вошедших в него материалов. Когда мы читаем заключительные славословия в адрес Канси по поводу «победы», которая была якобы одержана над русскими в Приамурье, то не стоит забывать описаний тех многочисленных срывов и трудностей, которые пришлось испытать Цинской империи и маньчжуро-цинским войскам после их военно-политического выхода на Амур, а также того обстоятельства, что тяжелая для маньчжуров 10-месячная осада города Албазина так и не увенчалась успехом, подготовка же к первому нападению на Албазин заняла у Цинов три года. Эти факты противоречат утверждениям о легкости и гладкости, которые были якобы характерны для развязанных маньчжурами в 80-х годах военных действий на Амуре против Русского государства.
«Пиндин лоча фанлюэ» целиком переводится на европейские языки не впервые. Первый в мировой синологии перевод памятника на русский язык принадлежит члену Пекинской духовной миссии в Пекине иеродиакону Иларию (Лежайскому) и был завершен в марте 1854 г. (см.: Государственная Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, Рукописный отдел, К-10, Иларий), однако тогда так и не увидел света. К настоящему времени этот перевод несколько устарел. К его недостаткам следует отнести некоторую неточность, пропуск нескольких документов; в перевод Илария не вошло и заключение источника, в котором даны некоторые важные оценки.
Публикуемый перевод сделан с версии памятника, вошедшей в сочинение Хэ Цю-тао «Шофан Бэйчэн», главы V-VIII вводные. Подстрочный комментарий Хэ Цю-тао, как непредставляющий самостоятельной научной ценности, при переводе опущен.
2. Фудутун — помощник командира маньчжурского Знаменного корпуса («знамени»); их было два на корпус (см.: И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, Пекин, 1910, стр. 272).
3. Олосы, Элосы — Русское государство, Россия.
4. Под Хэйлунцзяном в источнике имеется в виду как собственно река Амур, так и отдельные районы его бассейна, Приамурье.
5. Дауры — основное, наиболее стойкое этнически население верхнего Амура, монголоязычная народность. В 1654 г. была насильственно переселена маньчжуро-цинским правительством на территорию современного Северо-Восточного Китая. Название «дауры» здесь впервые встречается в маньчжуро-цинских источниках.
6. Солоны — народность эвенкийской этнической группы, живущая в Северо-Восточном Китае, а также в Синьцзянском Уйгурском автономном районе (в долине р. Или), куда они были переселены в качестве военных поселенцев в 60-х годах XVIII в.
7. Чжанцзин — китайская транскрипция маньчжурского «чжангинь» (монг. цзан-гин) - помощник правителя монгольского княжества или хошуна по военным делам (И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 374). Здесь, по-видимому, в значении «офицер», «начальник».
8. Нингута — маньчжурская крепость, форпост Цинской империи на северо-восточной окраине, совр. г. Нинъань к югу от Муданьцзяна в пров. Хэйлунцзян КНР.
9. Имеется в виду первое нападение маньчжуров на отряд Е. П. Хабарова в Ачанском остроге.
10. Шаншу — начальник ведомства (министерства), министр (И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 84); в данном случае — начальник Военного ведомства (бин бу). Дутун — командир Знаменного корпуса (там же, стр. 272).
11. Свидетельство о нападении маньчжурских войск на русский Кумарский острог в устье р. Кумары (совр. р. Хумаэрхэ), правого притока Амура, выше впадения в него Зеи.
12. Анбан - чжанцзин — китайская транскрипция маньчжурского «амба-джангинь» — военный наместник края (позднее — цзянцзюнь). Также родовой старшина или правитель маньчжурского или монгольского рода или племени.
13. Местонахождение Шанцзяньухэй неизвестно.
14. Сунхуацзян — это Сунгари.
15. Куэрханьцзян — совр. р. Муданьцзян, правый приток Сунгари.
16 Цзянцзюнь — командующий всеми маньчжурскими войсками на подведомственной ему территории, одновременно начальник местной военной и гражданской администрации, обладающий практически неограниченной властью, совмещающий в своем лице и судебные функции (см.: Е. Ф. Желоховцева, Материалы местных учреждений Северо-Восточного Китая XVII-XIX вв. в «Маньчжурском архиве», — «Проблемы востоковедения», 1960, № 4, стр. 178). В. П. Васильев переводит «цзянцзюнь» как «воевода», а управляемые ими территории — «воеводствами» (В. П. Васильев, Описание Маньчжурии, отд. отт. из ЗИРГО, кн. XII, СПб., 1857, стр. 5). Нам представляется, что эти термины лучше переводить как «наместник», «наместничество».
17. Гуфатаньцунь — селение в месте впадения Сунгари в Амур или несколько ниже по Амуру [см. «Да Цин Шицзу Чжанхуанди шилу» («Правдивые записи о правлении Величественного императора Шицзу великой Цин»), Токио, 1937, цз. 138, стр. 16а-б].
18. Чаханьхан — по-монгольски «белый царь», имеется в виду русский государь.
19. Далисы цин — председатель ревизионной палаты (И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 66 — 67).
20. Албазин маньчжуры в официальных цинских документах называли Якса. В переводе с маньчжурского означает «полукругом обрушивающиеся места берега, излучистый, извилистый берег, яр» (см.: И. Захаров, Полный маньчжурско-русский словарь, СПб., 1875, стр. 180).
21. Xэчжэнь, хэчжэ — собирательное маньчжурское название для многочисленных родов сунгарийских, уссурийских и амурских нанайцев (гольдов).
22. Как убедительно доказал Л. И. Шренк, название «фэйяка» употреблялось маньчжурами для коллективного обозначения нескольких народов Приамурья или их языка, в том числе и нивхов (гиляков), но отнюдь не для одних последних (Л. И. Шренк, Об инородцах Амурского края, СПб., 1883, т. 1, стр. 102 — 104).
23. Цилэр — это современные орочи и нивхи (гиляки), встречается здесь в маньчжуро-цинских источниках впервые.
24. Гун — князь.
25. Цаньлин — командир полка (цзяла, маньчж. чжалань) в маньчжурском и китайском Знаменном корпусе. Здесь — командир полка гвардейского знаменного отряда (И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 22-23, 272).
26. Тайцзи, тайчжи — наследственный титул монгольской аристократии — «потомственный дворянин» (см.: И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 373).
27. Под Хэйлунцзяном в маньчжурских документах XVII в., по-видимому, следует понимать одноименную крепость (Айхунь). В комментарии к тексту Хэ Цю-тао пишет: «Эсули находится на северо-востоке, в 410 ли от Хэйлунцзянчэна» («Шофан бэйчэн», цз. 5 (вводный), стр. 46. Ниже Хэ Цю-тао называет Эсули как Эсуличэн, в более чем в 80 ли к северо-западу от Хэйлунцзянчэна (см. «Шофан бэйчэн», гл. 14, стр. 76). Следует отметить такое серьезное расхождение. Эсули находилось в районе современного пункта Хайланьпао на Амуре в современной провинции Хэйлунцзян.
28. Хунъипао — пушки иностранного образца, отливаемые по чертежам иезуитов.
29. Сибо — эвенкийская народность Северо-Восточного Китая.
30. Дань — пикуль, мера веса, равная 59,6 кг.
31. Лифаньюань — Палата внешних сношений, седьмое неофициальное министерство Цинской империи в XVII—XVIII вв. Предшественником его был Мэнгу-ямынь (маньчж.: [799] «Монгольский приказ»). Заведывала всеми делами по сношениям с Монголией, позднее — с Кукунором и Синьцзяном; до 1860 г. вела также все дипломатические дела с Россией.
32. Гуаэрча, гуалэча — народность эвенкийской группы, проживающая в Северо-Восточном Китае.
33. Дасюэши — один из четырех канцлеров Государственной канцелярии (Нэйгэ), назначаемых из числа наиболее заслуженных сановников империи и обязательно являвшийся членом академии Ханьлинь.
34. Цзолины — командиры низшей воинской единицы Знамен — нюру (кит. цзолин — «роты»). Здесь ротные командиры Придворных знаменных войск, находившихся в ведении Дворцового управления («Министерства двора») (см.: И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 10).
35. Чжан — китайская мера длины, равная 3,2 м.
36. Дачэнь — сановник.
37. Мукденскому. После обоснования маньчжуров в Пекине Мукден был оставлен второй почетной столицей Цинской империи, за которой закрепилось название Шэнцзин (Священная столица).
38. Ланчжун — начальник отделения в ведомстве (министерстве).
39. Шилан — помощник начальника ведомства (товарищ министра).
40. Чи — мера длины, равная 0,32 м.
41. Учжумуцинь — один из монгольских аймаков.
42. Адаха-хафань — наследственный чин, присваиваемый за заслуги перед государством.
43. Цзунгуань — главноначальствующий; также — родовой старшина или правитель того или иного племени.
44. Столичный цензор по техническому отделению — Гункэ цзишичжун (см.: И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 64).
45. Сяоцисяо — младший офицер (см. там же, стр. 273).
46. Северное море — в представлении маньчжуро-цинов — это район Татарского пролива Охотского моря.
СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПЛАНЫУСМИРЕНИЯ РУССКИХ
(ПИНДИН ЛОЧА ФАНЛЮЭ)
День у-сюй (1 мая 1685 г.). — Приказано вознаградить помощника вождя дауров Бэйлээра и других
Мала и другие донесли: «Мы, подданные, 28 числа первой луны (20 февраля 1685 г.) текущего года приказали заместителю вождя дауров по имени Бэйлээр во главе более 30 [676] человек направиться в районы к северу от Албазина с тем, чтобы непременно взять языка, а также со всеми подробностями ознакомиться с местностью и доложить. 5 числа третьей луны (29 марта 1685 г.) Бэйлээр со своими людьми привел 7 русских пленных. Бэйлээр доложил, что укрепления и строения Албазина находятся в прежнем состоянии. Русский пленный Гаврила и другие сообщили: «Еще в прошлом году в Албазине были сооружены двойные деревянные стены, засыпанные в середине землею. Когда русские услышали о продвижении великого войска в Эсули, они тут же разослали людей в разные места с просьбой прислать подкрепление. Им было выделено 1000 воинов. В течение второй луны этого года передовые части уже прибыли на место, а остальные войска еще не подошли. Новый начальник русских, приехавший еще в прошлом году Алексей [Толбузин] объявил своим людям, что приход маньчжурского войска был всецело вызван тем, что русские совершали убийства и грабежи. Если в будущем он узнает о беспокойстве солонов и дауров, то виновные будут непременно приговариваться к смертной казни. Поэтому мы, русские, в поездках не осмеливаемся брать с собой оружие. Отпущенные прежде два человека были отправлены в столицу, но со стороны государя еще не поступило каких-либо указаний. Войско в Албазине насчитывает неполную тысячу. Численность вновь прибывших подкреплений нам неизвестна».
Из захваченных русских пленных один бежал. Шесть человек были отправлены под конвоем в столицу.
Император указал: «Бэйлээр и другие достигли Албазина, разведали обстановку и захватили пленных русских. Их подвиг заслуживает похвалы и вышестоящее начальство должно наградить их по закону. Шести привезенным пленным выдать каждому по комплекту одежды в соответствии с сезоном и препроводить их к цзянцзюню Сабсу. Когда наше войско начнет наступление, эти пленные должны быть отпущены — с целью продемонстрировать наше великодушие».
День гуй-сы шестой луны (25 июня 1685 г.). — Шилан Минъай с товарищами привезли донесение о том, что [маньчжурское] войско овладело Албазином
Датун гун Пэнчунь с войском 22 числа пятой луны (13 июня 1685 г.) подошел к Албазину и объявил [русским императорский] указ:
«Человеколюбие нашего императора безгранично, и он не может примириться с дальнейшим кровопролитием. Вам приказывается возвратиться на ваши первоначальные земли».
Русские же по-прежнему упорствовали, доверяясь прочности своих укреплений, и не соглашались уходить. 23 дня (14 июня 1685 г.), разделив войска на две части, мы заняли исходные позиции и осадили город с суши и со стороны реки. Затем передвинули на позиции пушки. 25 дня (16 июня 1685 г.) на рассвете стремительно атаковали русских. Город был объят страхом. Начальник русских Алексей [Толбузин] вынужден был бить поклоны и умолять пришедшее войско принять капитуляцию.
Вследствие этого Пэнчунь, вновь огласив императорский указ о великом милосердии нашего государя ко всему живущему, позволил всем русским уйти. Помощник начальника [гарнизона] Василий [Захаров] и с ним еще 40 человек отказались возвратиться, и поэтому мы их оставили. Подвластные нам перебежчики от монголов и солонов, а также взятые русскими в плен — все присоединились к нам. Когда город Албазин был возвращен, Минъай спешно отправил гонца к императору с радостным известием.
В это время император находился на пути в Байча. Шаншу Лифаньюаня Аэрни сообщил ему о победе. Император выслушал Аэрни и сказал:
«Искоренение русских всегда было трудным делом из-за дальности расстояния. Мы единолично приняли решение о выступлении войска в поход с целью покарать их. Ныне мы удостоились любви Неба и поэтому над ними одержана победа. У нас на сердце радостно. Оповести всех о нашей победе».
Все ваны и дачэни тотчас же прибыли в Походный дворец и заняли установленные для них места. Гунциньван Чаннин и другие, возглавив военных и гражданских чиновников, просили разрешения [начать церемонию] поздравления.
Император прислал Аэрни и шилана Военного ведомства Фолуня провозгласить императорский указ: [677]
«Путь управления государством состоит в упрочении длительного спокойствия, а не в достижении только кратковременной выгоды. Когда в стране все спокойно и не возникают [неблагоприятные] события, мы все свои силы направляем на то, чтобы разработать планы [на будущее]. Нынешнее дело искоренения русских как будто бы не имеет чрезмерной важности, однако все связанное с этим имеет огромное значение. Русские в течение более 30 лет беспокоили районы нашего Хэйлунцзяна и Сунхуацзяна, и места, захваченные ими, находятся в чрезвычайной близости от мест возникновения нашей династии. Если мы не искореним их, пограничное население не сможет жить спокойно и мирно. Мы начали править государством с тринадцатилетнего возраста и постоянно уделяли этому вопросу серьезное внимание. Мы тщательно разведывали географические условия земель, которые занимали русские, протяженность ведущих туда путей, а также характер и нравы этих людей. В результате точного расчета было принято решение о сроках, отмечены преимущества знания местности, подвезен провиант, подготовлены к походу войска и использована благоприятная обстановка. И обо всем этом было принято решение, хотя и были разногласия по этому вопросу. Войскам было приказано выступить и продолжать карательный поход. Однако в военном деле важнее всего действовать в соответствии с обстановкой, которая в действительности может быть очень разной. Мы опасались только, что полководцы в точности не последуют нашим императорским указаниям и окажутся упущенными благоприятные возможности. Ныне же Албазин возвращен, и мы добились осуществления своих стремлений. При управлении чужими владениями лучше завоевывать сердца людей [ласкою], чем приводить их в трепет и запугивать. Поэтому мы недавно послали находившегося при нас шивэя Гуаньбао и других в авангард нашего войска со следующим императорским указом:
"Применение военной силы, разящего оружия — все это опасные средства. Древние не любили пользоваться ими. Мы управляем Поднебесной при помощи гуманности и изначально не одобряем убийства. Вы, начальствующие, строго прикажите офицерам и воинам не нарушать нашей высочайшей воли. Вследствие того что мы используем отборное и сильное войско, оружие и снаряжение у нас в отличном состоянии, русские не смогут противостоять нам и вынуждены будут отдать нам земли и явиться с изъявлением покорности. Вы никого из них не убивайте и дайте им возможность вернуться на их прежние земли, чтобы они прославили наше беспредельное великодушие. В настоящее время все эти распоряжения должны быть выполнены, и мы испытываем чрезвычайное счастье"».
Все ваны и дачэни доложили: «Искоренение русских мы считали делом чрезвычайно трудным. Вы же, ваше величество, действовали по детально разработанному плану и единовластно подняли войска в поход. Русские покорились, Албазин возвращен. Все до мелочей произошло так, как было прозорливо предусмотрено. Разве возможно было бы этого добиться, если бы планы составляли такие недалекие люди, как мы, ваши подданные! К тому же вы не предавали казни ранее захваченных в плен русских. К тому времени, когда большое войско привело в повиновение границы, снова был послан Гуаньбао с товарищами со строгим вашим приказом офицерам и воинам, запрещающим беспричинные убийства. Это милосердие императора ко всему живущему распространяется на всю Поднебесную; милость была оказана не только русским. Нет ни одного заморского владения, которое бы не стремилось к священной цивилизации. Мы, подданные, единодушно приносим свои поздравления».
Чтение донесения Аэрни и других закончилось.
Снова был зачитан специальный высочайший указ:
«Мы думаем обо всем сущем, необходимо тщательно и подробно вникать во все детали, и тогда только будут достигнуты хорошие результаты. Нельзя относиться к исполнению дела с недостаточной добросовестностью. В прошлом шаншу Минъаньдали выступил [против русских] налегке, в результате стал испытывать нужду в провианте. Цзянцзюни Шархуда и Бахай тоже допустили просчеты и вынуждены были возвратиться с полпути. Вследствие этого русские возгордились, а наши солоны, цилэр, элэчунь и прочие народы затаили сомнение и недоверие. Мы тщательно продумали причины этих неудач и детально разработали план, благодаря чему и добились военной победы. Военное искусство учит, что точный расчет приносит победу, а рассчитавший недостаточно точно оказывается побежденным. Разве можно это выпускать из виду? К тому же в военных действиях нужно ценить фактор внезапности и стремительности.
Ранее, во время смуты, поднятой мятежником У Сань-гуем, мы решили, что город Юечжоу — это ворота, открывающие путь в Хугуан, и послали гонца с указанием развернуть военные действия и захватить его. Вслед за этим, для того чтобы разъединить силы мятежников, была захвачена провинция Сычуань. Одновременно мы отдали тайный приказ да-цзянцзюню Лайта поспешно направиться из Гуанси в Юньнань. В результате этого маневра все провинции были усмирены и военные действия прекратились. Однако успех был достигнут и благодаря храбрости и усердию цзянцзюней. Но какая польза будет от превосходных планов, если к ним будут относиться с пренебрежением или вообще не выполнять их? При усмирении Юньнани наибольшая заслуга [678] принадлежит Лайта, совершившему раньше плохие проступки, но мы не поставили их ему в вину».
Ваны и дачэни донесли: «Во время смуты трех мятежников офицеры и воины, находившиеся в районах, не охваченных смутой, единодушно включились в борьбу с ними, совершали на них бесчисленное множество нападений. С помощью гениального плана внутренних перевозок, разработанного вашим величеством, на протяжении десятков тысяч ли одерживалась победа; милость и устрашение применялись вместе, истребление и умиротворение сопутствовали одно другому. Поэтому величайшее зло в очень короткие сроки было совсем уничтожено. Вы, ваше величество, не забыли также, что Лайта имел заслуги, и защитили его от обид. Все воины, проявившие усердие, воодушевились. И среди подданных нет такого, который бы не ощутил высочайшую милость [императора]».
Император дополнительно издал следующий указ:
«Гуаньбао докладывал нам: “Намечалось, что наше войско выступит одновременно по воде и по суше 28 числа четвертой луны (20 мая 1685 г.). Перед этим были сильные грозы и прошли ливни. К 26 числу (18 мая 1685 г.) вода в Амуре начала прибывать. К тому же подул встречный ветер, очень затруднявший продвижение судов. К 27 числу (19 мая 1685 г.) небо прояснилось и вода пошла на убыль. 28 числа (20 мая 1685 г.) ветер с утра внезапно переменился на попутный. Наши воины подняли на своих судах паруса и поплыли против течения. Путь, для которого требуется три дня, проделан был за один день. Войско, отправленное сухим путем, даже двигаясь ускоренным маршем, не успело прибыть на место.
В войсках, размещенных в Айхуне, ощущался недостаток в мясе. Вдруг с гор побежало стадо оленей, насчитывавшее несколько десятков тысяч голов. Конные воины открыли стрельбу по оленям из луков, пешие били их дубинами. Помогали им даже те, кто шел на судах и плотах. Всего было добыто более 5 тысяч оленей.
Зная об этих двух случаях, мы предчувствовали, что будет одержана военная победа. Однако, так как дело еще не было закончено, мы предпочитали молчать. Ныне же усмирение завершено, поэтому мы специально издаем указ, дабы эти случаи стали всем вам известны"».
Все ваны и дачэни доложили: «Гуманное правление вашего величества соответствует велениям Неба, поэтому вы и удостаиваетесь его помощи. Благоденствие государства будет продолжаться вечно, беспредельно будет его счастье в течение десяти тысяч лет — все это можно предсказать на основании указанных [знамений]».
Император позволил начать церемонию. И все ваны вместе с гражданскими и военными чиновниками совершили церемониал трех коленопреклонений и девяти земных поклонов.
Вскоре прибыло донесение о победе от Пэнчуня с товарищами. Император указал:
«Ланьцин доложил: "Войско, совершив спешный ночной переход, подступило под Албазин, устрашив [русских]. Сдавшиеся русские избегли смерти и были отпущены обратно. Их город был взят". Это очень радостное событие. Принимавшие в нем участие должны быть вознаграждены по достоинству. Искренне перешедшие на нашу сторону русский Василий и другие устроены в Мукдене. Плененные русскими солоны, дауры — все возвращены на свои прежние места. Если встретятся халхасцы и ойраты, то всех их следует под конвоем отправить в свои аймаки и возвратить прежним хозяевам».
День жэнь-шэнь седьмой луны (3 августа 1685 г.) .— Приказано учредить почтовые станции от Улы-Гирина до Айхуня
Ранее ланчжун Баоци и другие докладывали, что в результате измерения выявлено, что расстояние от Ула-Гирина до Айхуня 1195 ли, поэтому здесь необходимо учредить 14 станций.
Император указал: «Учредить почтовые станции очень важно. Обычно при промерах пути за единицу измерения принимается 5 чи. Учитывая значительную протяженность измеренного пути, приказываю Баоци и прочим снова спешно отправиться в эти места и еще раз тщательно произвести измерение».
Ныне Баоци и другие представили доклад: «При тщательном измерении расстояния от Ула-Гирина до Айхуня мерою в 5 чи оказалось, что это расстояние равно 1340 ли. Здесь следует соорудить 19 станций». [679]
Император утвердил доклад и дополнительно приказал:
«Назначить на каждую почтовую станцию чжуандинов и бошику — всего 30 человек, снабдить их 24 лошадьми, 30 головами тяглового скота. Чжуандинов прислать с земель внутри Ивового палисада и с почтовых станций, подведомственных Мукдену и Нингуте, лошадей и тягловый скот в необходимом количестве приказано закупить и поставить мукденскому Налоговому приказу».
День цзи-мао (10 августа 1685 г.). — Приказано освободить схваченного русского Ивана и других
Цзянцзюнь Сабсу прислал донесение: «Русский с реки Удиэрхэ Андрей послал Ивана и других четырех человек привлечь [на сторону русских] племя элэчунь. Но Ликэдингэ и другие схватили их и препроводили к нам».
«Русского Ивана и других следовало бы судить в соответствии с законом. Однако большое войско взяло штурмом Албазин. Сдавшиеся русские были помилованы, а не преданы казни. Ныне Ивана и его товарищей тоже следует помиловать. Следует написать на русском языке грамоту с приказом вернуть нашего Цзиэрмэнъа и других и более не вторгаться в наши земли. Эту грамоту вручить Ивану, чтобы он ее доставил русским. Ликэдингэ и других, а также их подчиненных людей — вознаградить как подобает».
День и-сы восьмой луны (5 сентября 1685 г.). — Приказано вознаградить щитников, участвовавших в походе на русских
Военный приказ доложил: «Воины из знамен, находящихся под командованием хоу Линь Син-чжу и Хэ Ю, к настоящему времени уже вернулись в свои прежние знамена. Они были откомандированы из провинций Шаньдун, Шаньси и Хэнань. Приказать командующим войсками в этих трех провинциях следить за соблюдением ими военной дисциплины. Хэ Ю также следует возвратить на место, куда он был прежде назначен».
Император указал: «Офицеры и воины-щитники, проявившие старание [в военном деле], должны быть поощрены. Заслуги офицеров обсудить позднее, приказать Налоговому приказу наградить воинов серебром».
День и-чоу десятой луны (25 сентября 1685 г.) .— Приказано назначить нингутаского селина Нациня айхуньским фудутуном
Айхуньский фудутун Яцина из-за какого-то проступка был отстранен от должности. На его место назначить Нациня.