В другом списке этой «Повести», вероятно, более позднего происхождения, «руссий род» заменен выражением «русский род». На гробнице Константина Великого есть надпись, которая показывает, что не одни русские своеобразно понимали пророчества; надпись следующего содержания:...«Русские роды (или племена), соединившись со всеми теми, кто их окружает, восторжествуют над Измаилом». «Руссий род» 9 укрепил в умах русских книжников идею о мировом значении русского народа, и в последующих «повестях» и «сказаниях» о Флорентийском соборе и о взятии Константинополя можно встретить более определенные выражения о мессианстве русского царства. Так, в повести «О взятии Царя-града от безбожного турского царя Амурата», принадлежащей перу русского автора, есть следующее место: «Сия убо вся благочестивыя царствия: греческое и сербское, бассткое и арбаназское грех ради наших Божиим попущением безбожнии турци поплениша и в запустение положиша и покориша под свою власть; наша же русская земля Божиею милостью и молитвами Пречистыя Богородицы и всех святых чудотворец, растет и младеет и возвышается. Еже Христе милостивый дажь расти и младети и расширятися и до скончания века» 10.
Монах-прозорливец Авель Вещий (рубеж XVIII-XIX вв.): «Свершатся надежды русские. На Софии, в Царьграде, воссияет Крест Православный, дымом фимиама и молитв наполнится Святая Русь и процветет, аки крин небесный...» 11.
В ставшей недавно известной «Записке Н. А. Мотовилова», относящейся к периоду его общения со святителем Антонием Воронежским (уже после смерти преп. Серафима) говорится о том, что «соединенными силами России и других Константинополь и Иерусалим будут полонены. При разделе Турции она почти вся останется за Россией...» 12.
|
|
Ф. И. Тютчев писал (12.09.1849): «Можно <...> предвидеть в будущем два великих провиденциальных факта, которым предлежит <...> открыть в Европе новую эру. Эти два факта суть: 1) окончательное образование Великой Православной Империи, законной империи Востока, одним словом - России будущего, осуществленное поглощением Австрии и возвращением Константинополя; 2) соединение двух Церквей - восточной и западной. Эти два факта, по правде сказать, составляют один, который вкратце сводится к следующему: Православный Император в Константинополе, повелитель и покровитель Италии и Рима; Православный папа в Риме, подданный Императора» 13.
В «Житии старца Серафима» (1893) рассказывается о том, как преподобный «не раз» говорил, что «некогда на Россию восстанут три державы и много изнурят ее. Но ЗА ПРАВОСЛАВИЕ Господь помилует и сохранит ее» 14. Речь, как открылось после, шла о Крымской войне 1853-1856 гг.
Архимандрит Пантелеймон, настоятель Гефсимании: «В 1847 году латиняне украли положенную православными греками на месте Рождества Христова звезду с тем, чтобы заменить ее латинской звездой. Это послужило поводом к политическим спорам, после которых предоставлено было турецкому правительству приготовить другую звезду и положить ее на означенном месте» 15.
А. А. Дмитриевский, профессор Киевской Духовной Академии: «Когда Вертеп Христов был поруган снятием звезды на месте Рождества Христова, то он (Император Николай I - Сост.) не задумался: врагам Православия, на защиту попранной святыни, объявил войну, получившую в истории название Севастопольской» 16.
|
|
Митрополит Платон (Городецкий, 1803-1891), Киевский и Галицкий: «Я Николая ставлю выше Петра. Для него неизмеримо дороже были Православная вера и священные заветы нашей истории, чем для Петра. Император Николай Павлович всем сердцем был предан всему чистокровному русскому, и в особенности тому, что стоит во главе и в основе русского народа и Царства - Православной вере. То был истинно православный, глубоко верующий русский Царь» 17.
П. В. Безобразов, историк: «Восточный вопрос был причиной последней нашей войны с Францией. Крымская кампания возгорелась из-за вопроса, который многим казался пустым и не стоящим внимания, из-за ключей Вифлеемского храма. Но дело заключалось, конечно, не только в том, кому будет принадлежать Вифлеемская святыня <...> Император Николай Павлович выступал в роли, какую принимали на себя все русские Цари, начиная с Иоанна Грозного, в роли покровителя и защитника Православного Востока» 18.
Такую же оценку войне давали и противники. В самый момент объявления Францией войны России Мария-Доминик-Огюст, кардинал Сибур, архиепископ парижский заявил: «Война, в которую вступила Франция с Россией, не есть война политическая, но война священная. Это не война государства с государством, народа с народом, но единственно война религиозная. Все другие основания, выставляемые кабинетами, в сущности, не более как предлоги, а истинная причина, угодная Богу, есть необходимость отогнать ересь Фотия; укротить, сокрушить ее. Такова признанная цель этого нового крестового похода и такова же была скрытая цель и всех прежних крестовых походов, хотя участвовавшие в них и не признавались в этом» 19.
|
|
Можно, конечно, по-разному оценивать причины поражения православной России от католическо-протестантско-мусульманской коалиции: неравенство экономического потенциала, разница в живой силе и вооружении, бездарность главного командования. Однако была еще одна - основная, но до сих пор по вполне понятным причинам (как нераскаянный грех) не вошедшая в широкий оборот, причина поражения России в Крымской войне. Речь идет об отступлении некоторых высших по занимаемому положению русских слоев от Православной веры.
С началом боевых действий в Севастополе «служка Серафимов» Н. А. Мотовилов послал Государю для отправки в действующую армию список с иконы Божией Матери «Умиление», перед которой всю жизнь молился и скончался преподобный Серафим. Уже после войны Н. А. Мотовилов узнал от адмирала П. И. Кислинского, что произошло дальше: «Икона Божией Матери была от Государя прислана, но наш светлейший (главнокомандующий сухопутными и морскими силами в Крыму князь А. С. Меншиков - Сост.) на нее не обратил никакого внимания, и она долгое время хранилась в каком-то чулане, пока сам Государь не запросил, куда она помещена. Тогда ее разыскали и поставили на Северную сторону, и только Северная сторона, как вам известно, и не была взята неприятелем» 20.
Дальше Северной стороны «не дошла» и Чудотворная икона Касперовской Божией Матери. Тот же князь А. С. Меншиков кощунственно заявил гонцу архиепископа Херсонского Иннокентия (Борисова † 1857): «...Передай архиепископу, что он напрасно беспокоил Царицу Небесную - мы и без Нее обойдемся!» 21.
(Подобное совершалось и во время русско-японской войны 1904-1905 гг., когда Порт-Артур так и не увидел на своих стенах посланный его защитникам образ Царицы Небесной «На двух мечах» 22, и во время Первой мировой, когда без ведома Государя (!) с фронта была увезена Чудотворная Песчанская икона Божией Матери, доставленная туда по пророческому слову Святителя Иоасафа Белгородского, сказанному им его почитателю в сонном видении) 23.
Однако отступление от Православия в России, по милости Господней, не было во время Крымской войны столь широким, и на сей раз Бог, по слову преподобного Серафима, «за Православие» «помиловал и сохранил» Россию. Хотя и грозно предупредил: в результате войны мы потеряли монопольное право защиты христиан в границах Османской империи; в Святую Землю началось активное проникновение католических и протестантских миссионеров.
Ф. М. Достоевский (июнь 1876): «Да, Золотой Рог и Константинополь - все это будет наше, но не для захвата и не для насилия, отвечу я. И, во-первых, это случится само собой, именно потому, что время пришло, а если не пришло еще и теперь, то действительно время близко, все к тому признаки. Это выход естественный, это, так сказать, слово самой природы. Если не случилось этого раньше, то именно потому, что не созрело еще время. <...>
Теперь Россия уже побывала в Европе и уже сама образованна. Главное же - узнала всю свою силу и действительно стала сильна; узнала тоже, и чем именно она будет всего сильнее. Теперь она понимает, что Царьград может быть наш вовсе не как столица России; а два века назад Петр, захватив Царьград, не мог бы не перенести в него столицу свою, что и было бы погибелью, ибо Царьград не в России и не мог стать Россией. Если б Петр и удержался от этой ошибки, то ни за что не удержались бы его ближайшие преемники. Если же теперь Царьград может быть нашим и не как столица России, то равно и не как столица Всеславянства, как мечтают некоторые. Всеславянство, без России, истощится там в борьбе с греками, если бы даже и могло составить из своих частей какое-нибудь политическое целое. Наследовать же Константинополь одним грекам теперь уже совсем невозможно: нельзя отдать им такую важную точку земного шара, слишком уж было бы им не по мерке. <...> Во имя чего же, во имя какого нравственного права могла бы искать Россия Константинополя? Опираясь на какие высшие цели, могла бы требовать его от Европы? А вот именно - как предводительница Православия, как покровительница и охранительница его, - роль, предназначенная ей еще с Ивана III, поставившего в знак ее царьградского двуглавого орла выше древнего герба России, но обозначившаяся уже несомненно лишь после Петра Великого, когда Россия сознала в себе силу исполнить свое назначение, а фактически уже и стала действительной и единственной покровительницей и Православия, и народов, его исповедующих. <...>
...Это будет настоящее воздвижение Христовой истины, сохраняющейся на Востоке, настоящее новое воздвижение Креста Христова и окончательное слово Православия, во главе которого давно уже стоит Россия» 24.
Русский народ, по Достоевскому, понимал «Восточный вопрос не иначе как в освобождении всего Православного Христианства и в великом будущем единении Церкви». «Мы, Россия, - подчеркивал писатель, - действительно необходимы и неминуемы и для всего Восточного Христианства, и для всей судьбы будущего Православия на земле, для единения его... Одним словом, этот страшный Восточный вопрос - это чуть не вся судьба наша в будущем. В нем заключаются как бы все наши задачи и, главное, единственный выход наш в полноту истории. В нем и окончательное столкновение наше с Европой, и окончательное единение с нею, но уже на новых, могучих, плодотворных началах» 25.
К. Н. Леонтьев (29.10.1878): «Я был недоволен болгарами за слишком грубую и неосторожную борьбу против Вселенской Патриархии (на престол которой, сохраняя с ней связь, мы можем без труда посадить со временем Русского монаха)...» 26.
(03.09.1889): «Об организации Восточно-Церк. Единства - теперь еще не годится слишком ясно писать... Я жду... А так как война, конечно же, с час на час близится и не возгореться и не может даже: то, если буду жив в ту минуту, когда Турция так или иначе, за нас (?!!) или против нас (что в 1000 раз вернее) - будет в нее вовлечена, то я тотчас же составлю об этом секретную Записку, которую через Вас (Т. И. Филиппова - Сост.) и представлю Государю Императору. 27 А печатать ясно - это значит - предпочитать свое литературное тщеславие - священному и великому делу...» 28.
«Не естественно ли по всеобщему закону полярности, что на Востоке царь будет один над всеми, даже и над мелкими царями; а развившаяся дальше Церковь станет многолична и многовластна, даже и при некоторой соборноаристократической централизации на Босфоре? По моему мнению, к этому ведут события; дух времени у нас веет прямее в эту сторону, чем на Запад» 29.
«Русские славяне из кучи мелких, диких и несогласных княжеств создали сами новое великое и просвещенное царство.
Византийские греки, на основании евангельских и апостольских данных, хотя и Божественных, но (разумеется - промыслительно) еще общих и для подробного приложения неясных, создали гораздо раньше латинян новую, мировую, ясную и сложную ортодоксию.
Пусть эти русские столь государственные и эти греки, столь церковные в истории своей, пусть они тогда протянут искренно друг другу руку в небывалом еще доселе физически тесном общении!
Пусть случится это на том самом Босфоре, про который Наполеон I говорил: «C'est I'Empire du mondel» («Это - империя мира» - Сост.), и где, кажется, и Фурье хотел основать резиденцию своего Всеземного Омниарха, как главы градативно друг над другом возносящихся общин.
И тогда? Тогда отчего ж и не произойти все тому же соединению Церквей?
Только иным обратным движением: духовной победой Востока над Западом» 30.
«Я же нахожу желательным (и даже спасительным для России) скорейшее окончание вопроса только восточного, но не всеславянского. Всякий может легко понять, что это большая разница! Окончание восточного вопроса значит: 1. Присоединение Царьграда к России с подходящим округом в Малой Азии и во Фракии. 2. Образование на развалинах Турции православной (а не чисто славянской) конфедерации из четырех разноплеменных православных государств: Греции, Сербии, единой Румынии и Болгарии и 3. Если возможно, то и присоединение остатков Турции и всей Персии к этой конфедерации (англичан из Египта, разумеется, желательно было бы удалить и отдать Египет султану, как подручнику нашему, в непосредственную власть)» 31.
(24.04.1889): «Заметьте, что даже уж и теперь (в 88 уже г.) я замечаю в русском обществе некоторую уверенность, что мы готовы к войне даже и с лигой. А это я слышу в 1-й раз в жизни (исключая, конечно, нашей ошибки при Николае Павловиче)! Если же мы еще подождем? Молюсь я о том, чтобы Господь позволил мне дожить до присоединения Царьграда. А все остальное приложится само собою! Узел там и больше нигде. Это - цель; остальное все или средства, или последствия. Я уверен, что и в самых высших сферах так думают. Если же и нет; то отчаиваться не надо. «L'appetit vient en mangeant!» Будут вынуждены обстоятельствами так думать. Пусть только - Германия втянет Турцию в союз против нас, и я воскликну: «Ныне отпущаеши раба Твоего!» Тогда политическое положение станет легче в смысле определенности главной цели; а что стратегическое будет несколько труднее - это не беда. Восточный вопрос - не Польский какой-нибудь, или Туркестанский и Афганский - его разрешение в нашу пользу есть событие мировое 1-й важности; точка великого поворота в истории. Относительно же военных трудностей скажу вот что: насчет созидания, насчет творчества, самобытного устроения прочности и т.п. Россия остается еще сфинксом; способна ли она ко всему этому - еще вопрос и очень горький даже. Но, что касается до способности все-разрушения - в этом никто ее не превзошел. С XV-XVI столетия, со времен Иоаннов - все слабое или мало-мальски ослабевшее вокруг России - одно за другим рушится и гибнет: Казань, Астрахань, Сибирь, Малороссия, Швеция, Польша, Турция, Кавказ, Азиатские ханства... Смешно даже видеть и читать, когда наши обижаются или притворяются обиженными тем, что Запад нас так боится! Как же не бояться! Это что-то роковое и почти невольное. Не то страшно чего хочет великий народ, а то страшно, что он и нечаянно, быть может, иногда да делает. Самые большие неудачи наши (Тильзит, Парижск. и Берлинск. трактаты) - пустяки сравнительно с нашими приобретениями и торжеством медленным, но верным, фатально верным.
Что мы такое: действительно ли мы новый культурный мир, как думал Данилевский, орудие ли Примирения Церквей без всякой особой гражданской оригинальности, как желает и надеется Влад. Соловьев, или, наконец, мы таим в загадочных недрах нашей великой отчизны зародыш самого ужасного отрицания и нигилизма (иногда увы! - думается, признаюсь, и так!), задатки самого гнусного и кровожадного хамства (равенства то есть), во всяком случае наше призвание - огромное и грозное еще далеко не исполнено и потому - «горе тому, кто станет на дороге этому не нами, а Свыше предначертанному стремлению».
Могу Вас уверить, что мне иногда очень жаль не только и без того в истории и семье столь несчастливого Франца-Иосифа, не только турок, которых я до смерти люблю (все-таки на европейских демократов не похожи), но даже и великого и грозного Отто ф. <он> Бисмарка!
Просто жаль, как бабочку, которая летит на огонь...» 32.
К. Н. Леонтьев считал (24.10.1890), что непременно «русские захотят прежде всего испытать центральную Восточную Церковь в Царьграде; иначе, без этого опыта все будут чувствовать, что чего-то недоделали <...>» Рассуждая о «Соборно-Патриаршей централизации на Босфоре» (19.01.1891) духовный мыслитель не рисовал радужных картин: «Причем «кисельные берега» отвалятся сами собой и будет по-прежнему на земле стоять стон от скорбей, обид и лишений; как бы то ни было - след будет великий...» 33.
Ощущение частью русского общества надвигающихся всемирно-исторических событий апокалиптического масштаба чувствовалось уже во время первой Балканской войны 1912-1913 гг. Еще не принявший священнического сана С. Н. Булгаков заносил в дневник: «Принесли газеты. В них мы прочли, что болгары одержали решительную победу над турками и доблестная православная рать славян теснит турецкие полчища и выбивает их из последних укреплений. Пробил знаменательный час истории. Наступила година, которой ждала старая Русь с ее мечтою «о Третьем Риме», столице Православного Царства, приближается срок для исполнения политического завещания Достоевского о том, что рано или поздно «Константинополь должен быть наш», 34 приблизился момент, когда Россия должна будет сказать твердое слово и решить им окончательную судьбу ею же вызванных к политическому бытию славянских государств. Назрели всемирно-исторические события, в которых Россия призвана играть первую роль» 35.
1. Собрание народных песен П.В.Киреевского. Тула. 1986. С. 308.
2. Прот. Лев Лебедев. Богословие Русской земли как образа Обетованной земли Царства Небесного (на некоторых примерах архитектурно-строительных композиций XI-XVII веков) // Тысячелетие Крещения Руси. Международная - церковная научная конференция «Богословие и духовность». Москва. 11-18.5.1987. М. 1989. С. 140-175;
Кудрявцев М. П., Кудрявцева Т. Н. Символические образцы в градостроительстве Москвы // «Ландшафтная архитектура». Информационный бюллетень. № 2. М. 1990. С. 43-72; Багдасаров Р. Русь - новый Израиль // «Град-Китеж». 1992. № 5(10). С. 7-11.
3. Тихомиров М. Н. Древняя Русь. М. 1975. С. 35-36.
4. Архиеп. Антоний (Храповицкий). Чей должен быть Константинополь? Таганрог. 1916. С. 4-6.
5. Голубинная книга. Русские народные духовные стихи XI-XIX. M. 1991. С. 37-38.
6. Истрин В. «Откровения Мефодия Патарского» и апокрифические «Видения Даниила» в византийской и славяно-русской литературах. Исследование и тексты. М. 1897. С. 107.
7. Имеются в виду «предсказания, начертанные мудрецами на крыше гробницы царя Константина Великого в храме Св. Апостолов одними согласными буквами, объяснение которых представил сенатор Григорий Схоларий в 1421 году» (Сахаров В. Эсхатологические сочинения и сказания в древнерусской письменности и влияние их на народные стихи. С. 29.). - Сост.
8. «Голос истины». 1915. № 13-14. С. 271.
9. В противовес латинским источникам, именовавшим Русь - Russi, византийцы именовали - «Рос». (Отсюда, кстати, и «Россия»). Дело в том, что в Византии с русскими отождествляли пророчество Иезекииля: «Вот Я - на тебя, Гог, князь, Роша, Мешеха и Фувала!» (Иез. 39:1). Впервые к русским текст Иезекииля применен в Житии Василия Нового: «Варварский народ придет сюда на нас свирепо, называемый Рос и Ог и Магог». Некоторые утверждают, что русское славянское родословие восходит к внукам единого Патриарха всех послепотопных народов Ноя, сыновьям Иафетовым. От этого младшего сына Ноя, в частности, родились: Магог (Быт. 10:2; Отк. 20:7, его племена, как полагают, также находятся в России), Тувал (Быт. 10:2; 1 Пар. 1:5, в древнем произношении Тубал или Тобол, греч. произношение - Фувал, его племена восточнее Роша, русских; по его имени - река Тобол и город Тобольск), Мешех (Мосох, с которым связывают название Москвы). Под Рошем (от евр. «глава», «вождь») разумеется скифский (русский) народ, как «один из трех народов, над которым был вождем Магог, когда как над двумя другими начальствовали Мешех и Фувал». Подробнее см. в Приложении. – Сост.
Иллюстрированная полная популярная Библейская энциклопедия. М. 1891. С. 609; Konig E. Zur Vorgeschichte des Names Russen // «Zeitschrift der Deutchen Morgenlandischen Gesellschaft. 1916. Bd. 70. S.92-96;
Брим А. Происхождение термина Русь // Россия и Запад. Т. 1. Пг. 1923;
Флоровский А. Князь Рош у пророка Иезекииля // Сборник в честь на В. М. Златарски. София. 1925;
Сюзюмов М. Я. К вопросу о происхождении слов «Рос», «Россия» // «Вестник древней истории». 1940. № 2;
Соловьев A. M. Византийское имя России // «Византийский временник». 1957. Т. XII; Лев Диакон. История. М. 1988. С. 212.
10. Кириллов И. Третий Рим. Очерк исторического развития идеи русского мессианизма. М. 1914. С. 15.
11. Кирибеевич. Вещий инок (Историческое сказание). С. 30
12. «Литературная учеба». 1991. Кн. 1. С. 133.
13. Литературное наследство. Т. 19-21. С. 196.
Ср. с предсказаниями европейской традиции о Великом Монархе («француз по происхождению, потомок короля Людовика XVI, принца Бурбонского»), великом (народном) папе и русском Царе «неизвестного происхождения», который явится примирить всех и восстановить нарушенный порядок после смутного времени в России («...когда наследник российского престола, услышав стоны своего народа, которому он служит, поднимет огромную армию и, проходя дорогами своих дедов и прадедов, восстановит всех в правах»). Но все это будет длиться недолго. На папском престоле воссядет Петр Римлянин (еврей по происхождению), связанный с антихристом. Об этом, по всей вероятности, и говорится в т. н. «третьем секрете Фатимы», который должен был быть открыт миру в 1960 г. По сути о том же повествуется в известной «Записке Н. А. Мотовилова», об этом же поминает и В. С. Соловьев (1884): «Наступит день, и исцеленная от долгого безумия Польша станет живым мостом между святыней Востока и Запада. Могущественный Царь (последний - Сост.) протянет руку помощи гонимому первосвященнику (Православному папе - Сост.). Тогда восстанут и истинные пророки из среды всех народов и будут свидетелями Царю и священнику. Тогда прославится вера Христова, тогда обратится народ израилев» (Морен М. Нострадамус. Толкование пророчеств. М. 1992. С. 17, 135-136; «Литературная учеба». 1990. № 5. С. 133-134; Соловьев B. C. Сочинения в двух томах. Т. 1. М. 1989. С. 253).
14. Житие старца Серафима, Саровской обители иеромонаха, пустынножителя и затворника. Муром. 1893. С. 196.
15. Описание Святых мест Палестины. Составил архимандрит Пантелеймон, бывший настоятель Гефсимании. Иерусалим. 1914. С. 145.
16. Дмитриевский А. А. Державные защитники и покровители Святой Земли. СПб. 1907. С. 4.
17. Башилов Б. Враг масонов № 1. Масоноинтеллигентские мифы о Николае I. Издательство «Русь». Париж. Б. г.
18. Безобразов П. В. О сношениях России с Францией. М. 1892. С. 465.
19. Воейков Н. Н. Церковь, Русь и Рим. С. 487.
20. Нилус С. А. Великое в малом. Записки православного. Издание Троице-Сергиевой Лавры. 1992. С. 163.
Между тем, как известно, эта чудотворная икона защитила во время Крымской войны Одессу от вторжения неприятельских войск. При архиепископе Иннокентии было постановлено в научение потомству событие это сделать незабвенным и праздновать 1 октября (Настольная книга священнослужителя. Т. 2. М. 1978.).
21. Там же. С. 164.
22. Нилус С. А. Великое в малом. С. 164.
Икона была написана в Киеве на пожертвования верующих «в благословение и знамение торжества христолюбивому воинству Дальней России» и на Страстной седмице Великого поста 1904 г. доставлена в Петербург. Пресвятая Богородица повелела доставить икону в Порт-Артур, пообещав в этом случае победу русской армии. Вопреки ясно высказанной воле Божией Матери в Порт-Артур доставляли копии иконы, боясь подвергнуть опасности образ. В то время как икона находилась в соборе Владивостока, в Петербурге объявился доброволец, вызвавшийся доставить ее в Порт-Артур: ветеран русско-турецкой войны 1877-1878 гг., отставной ротмистр Лейб-гвардии уланского полка, делопроизводитель Императорской охоты Н.Н. Федоров. Но и он не смог добраться с иконой до Порт-Артура. В конце концов, она попала к генералу Куропаткину («Военно-исторический журнал». 1990. № 7. 2 стр. обложки).
«Вождь нашего воинства А. Н. Куропаткин, - писал Св. прав. Иоанн Кронштадтский, - оставил все поднесенные ему иконы в плену у японцев-язычников, между тем как мирские вещи все захватил. Каково отношение к вере и святыне церковной! За то Господь не благословляет оружия нашего и враги побеждают нас. За то мы стали в посмеяние и попрание всем врагам нашим» (О. Иоанн Кронштадтский. Неизданный дневник. С. 44).
Есть, однако, сведения, что икону Божией Матери «Порт-Артурскую» возвратили во Владивосток («Военно-исторический журнал». 1990. № 7. 2 стр. обложки).
23. Житие Святителя Иоасафа, Чудотворца Белгородского. Составил князь Н. Д. Жевахов. Новый Сад. 1929. С. 51-52.
24. Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. Т. 23. СПб. 1981. С. 48-50.
25. Там же. Т. 25. СПб. 1983. С. 74.
26. Письмо графу Н. П. Игнатьеву // РГАЛИ.
27. «...Трепещу мысли, - писал 28.11.1891 г. Ф. П. Чуфрин Т. И. Филиппову, - что К. Н-ч (Леонтьев - Сост.) не успел изложить свою заветную мысль о взятии Царьграда и государственном устройстве России с Царьградом - центральная и вместе конечная мысль всего его дела. - «Об этом печатать нельзя, - говорил он, - это разве только запиской Самому Государю можно представить». - «Может быть, в посмертных моих записках оставлю». <...>» (ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Е. х. 1024).
Из позднейших писем известно, что К. Н. Леонтьее (04.12.1890) предполагал замену «власти Русской Духовной Коллегии, Св. Синода <...> более и более канонической властью постоянного Вселенского Синода на Босфоре, с привилегированным Патриархом во главе» (Личный архив Н. С. Фуделя, Москва). - Сост.
28. Письмо Т. И. Филиппову // ГАРФ. Ф. 1099. On. 1. Е. х. 2084.
29. Леонтьев К. Н. Избранное. М. 1993. С. 216.
30. Там же. С. 230.
31. Там же. С. 365-366.
32. Письмо Е. А. Гагариной // РГАЛИ.
33. Личный архив Н. С. Фуделя (Москва).
34. См. «Дневник писателя», мартовский выпуск 1877 г., глава I «Еще раз о том, что Константинополь, рано ли, поздно ли, а должен быть наш». - Сост.
35. Булгаков С. Н. Христианский социализм. С. 200-201.
Часть вторая
Монахиня Серафима (Булгакова): «Война 1914 года началась утром 19 июля, в день памяти преподобного Серафима. Государыня с Великими Княжнами была накануне у всенощной и у обедни (на Дивеевском подворье Петербурга - Сост.) Отошла обедня, только проводили гостей, вдруг звонят из церкви: «Государь в церкви». Он приехал в защитной форме простого солдата и дежурившая в церкви сестра узнала его только потому, что Он вошел вперед Государыни. Все сестры вскочили, на ходу надевая ряски и камилавки. И бегом в церковь.
Государь стоял у иконы преподобного Серафима. Прибежал и батюшка. Запели: «Спаси, Господи, люди Твоя...» Откуда ни возьмись церковь наполнилась толпой народа. <...>
Сестры жили на подворье до лета 1917 года. Шили шелковые рубашки офицерам. Для образца была прислана из Дворца красная шелковая рубашка Государя. Говорили еще, что сестры видели, когда прибежали в церковь, что Государь очень плакал перед образом преподобного Серафима» 1.
Протоиерей Сергий Булгаков (1918): «...Верую по-прежнему, что Россия воистину призвана явить миру новую соборную общественность, и час рождения ее мог пробить anno 1914. Далее, не отказываюсь и от мысли, что участие в мировой войне могло оказаться великим служением человечеству, открывающим новую эпоху в русской, да и во всемирной истории, именно византийскую. Но этим, конечно, предполагалось бы изгнание турок из Европы и русский Царьград, как оно и было предуказано Тютчевым и Достоевским...» 2.
Как писал Ф. И. Тютчев:
То, что обещано судьбами
Уж в колыбели было ей,
Что ей завещано веками
И верой всех ее царей,-
То, что Олеговы дружины
Ходили добывать мечом,
То, что орел Екатерины
Уж прикрывал своим крылом,-
Венца и скиптра Византии