-Красиво мля. – Заявил Сухой, таким голосом, будто увидел громадную кучу чьих-то испражнений, а не изумительное чудо, лесную поляну, сплошь усыпанную яркими цветами.
-Красиво. – Отозвался Кон, не сумев осознать оттенков тона, коим выразился Сухой.
-Странно. – Удивил обоих Старый.
-Что? – Сухой повернулся к товарищу, а Кон продолжал любоваться цветущим великолепием лесным. – Старый, поясни. – Старый вместо ответа, вдруг сел на корточки и стал колупать пальцем в земле. У вора глаза немножко выпучились, так, слегка - чисто, что бы округлиться, а не выпасть нафиг в травку. – Ты часом не свихнулся? – Старик аккуратно положил автомат наземь и начал копать двумя руками. Теперь и Кон смотрел на него с удивлением. – Старый млять! Скажи чего, а то решу, что ты по фазе рухнул и третий глазик в башне нарисую.
Старик копать перестал и безразличным взглядом уставился в дуло автомата вора. Дуло слегка качнулось и ещё немного приблизилось к лицу меченого. Старый моргнул и сказал:
-Червей нет, жуков нет, муравьёв нет. Странно.
-Эммм… - Сухой неуверенно опустил автомат. На Кона глянул, тот в ответ пожал плечами. – Нету говоришь? А ну и хер на них, нету и нету. Парни, короче, пошли. Среди цветочков перекусим и дальше двинем. Зер, мать его, гуд?
Оба кивнули головами. Сухой приподнял бровь и сделал немножко нервный жест рукой. Не поняли. Тогда он сделал тот же жест двумя руками и добавил:
-Ножками ребята, ножками. Я в тылу топать буду. Прикрывать вас типа.
Меченые подчинились, не задавая вопросов. Старый, например, не только не поинтересовался, почему Сухой их вперёд посылает, у него вообще в голове ни одной мысли по этому поводу не возникло. Просто подчинился приказу. А вот с Коном получилось немного иначе. Он подчинился, но разум автопилотом начал искать мотивы для такого поведения своего вынужденного товарища. Уже будучи по колено в пышной траве и не менее пышных цветах поляны, разум выдал простой и ясный ответ – Сухой послал их первыми, что бы не рисковать собой. Если на поляне что-то не так, погибнут впереди идущие. Слабо шевельнулись возмущение и злость на вора. Практически тут же эти чувства прекратили подавать признаки жизни, истратив все силы какие были на сие полузадушенное шевеление. Кон остановился на середине поляны. Вокруг него цвели десятки самых прекрасных растений, какие ему только доводилось видеть. Очень красивые и почти все незнакомые.
-Всё, теперь привал. – Сухой рухнул на спину, впрочем, не выпуская автомат из рук. Он сладко потянулся, улыбаясь довольно и фактически до ушей – куда-то вдруг испарился, весь негатив. Вору было просто хорошо и на душе так спокойно как никогда в жизни. – Кон, смотри по сторонам. Старый и я перекусим, потом Старый тебя сменит.
С большим трудом Кон оторвал взгляд от великолепных цветов. Стал смотреть на неровную стену пушистых крон, опоясывающую это место. Он смотрел и смотрел и…
-Дерьмо позиция, любой дурак нас из леса как куропаток тут хлопнуть может.
-А? – Сухой сел. Посмотрел на обмороженное лицо Кона. – Браток, это ты сейчас говорил?
-Я. – Ответил Кон, и глаза у него начали медленно открываться шире. Так продолжалось секунд десять, пока он не начал напоминать кошку, которой на хвост уронили тяжеленный чайник. А в чайнике кипятка литра три. – Я???
-И птиц нету. – Заметил тут старый, с аппетитом поглощая сухой и приторный армейский паёк. Хрустнул плиткой и поморщился. – Хреновая жрачка. Надо что-то получше раздобыть.
-Нихера прикол! Мужики, вы либо всю дорогу прикидывались идиотами, либо… - Сухой подскочил на ноги и шумно вдохнул: какой изумительный аромат витает над этой поляной! Вор мрачно нахмурился, обнаружил, что бросив всего один взгляд под ноги, мгновенно сосчитал все разноцветные цветочные бутоны в пределах видимости и отпустил пару неприличных проклятий. А спустя секунду обнаружил, что хмуриться больше не может, как впрочем и злиться. Ему и ругаться сейчас совсем не хотелось. И на душе почему-то тепло стало, хорошо как-то… - Мужики, валить надо. Что-то не так с этой поляной.
Сухой обнаружил, что оба его спутника сели и преспокойно поглощают паёк. Причём оба смотрят на него, и в их взглядах легко читаются ум, довольство и ни следа той обмороженности, что он видел, с тех пор как их погрузили в грузовик.
-Уходим отсюда! – Повторил Сухой, вдруг осознав, что сам уходить не хочет никак вообще.
-Здесь не опасно. – Ответил Кон, проглотив кусок сухой пищи. – Я знаю. Я останусь тут ещё на часик-два. Мне это нужно Сухой, правда, нужно.
-Мне тоже лучше пока быть тут. – Заявил Старый.
-Вы свихнулись. – И пальцем у виска покрутил. – Да ну вас к чёрту. Я ухожу.
И двинулся прочь, обратно в лес. Кто знает, как бы сложилась судьба всех троих дальше. Может, они погибли бы здесь, в эту ночь или следующую. Может, погиб ли бы не все. А может, судьба позаботилась бы о всех троих, ведь уже дважды она дарила им удачу. И оба раза, они не смогли её увидеть. Даже теперь, когда аромат цветов, чудесных в своей красоте, вернул им разум, восстановил почти всё то, что было ими утрачено, в унылых серых стенах пожизненных тюрем.
Кто знает, как бы всё повернулось…
Сухой покинул поляну и яркость, с которой воспринимался окружающий мир, эта необыкновенная острота и скорость восприятия, начала уходить. Лес вдруг как-то поблек. Тени сгустились, разум перестал мгновенно воспринимать и обрабатывать всё, что видел глаз. Мир стал уже, темнее, привычнее. Сухой без сожаления уходил с поляны усыпанной цветами – такие метаморфозы сознания пугали его. Да и не факт, что всё кончилось. Может утром он не проснётся или минут через тридцать его скрутит и начнёт он блевать кровью. Чем быстрее уйдёт от странных растений, тем лучше для здоровья.
К несчастью далеко уйти не удалось. Не прошёл он и десяти шагов как впереди что-то громко затрещало. Сухой остановился, направил оружие на звук. Нервно облизнув губы, он напряжённо вглядывался в море листвы, сейчас окружавшее его со всех сторон. Море сие, вдруг заволновалось, резко дёрнулось и опало наземь сплошной волной. Не всё конечно. Только метрах в трёх от него, солидный такой кусок зелени рухнул с оглушительным треском и нечто громадное, чёрно-коричневое, зачем-то громко сопящее, двинулось прямо на него. Сухой не успел разглядеть, что это было, стрелять тоже не стал – куда? В это необъятное мохнатое, вообще непонятно что? Имея под рукой только заточку, не стоит пыркаться на Слона. Он, товарищ с интригующим прозвищем Слон, сидел давно, но аккуратно и никогда не попадал в серьёзные неприятности, а в бараке занимал всегда сразу две койки. Не потому что был шибко уж наглым или сильно блатным. Совсем нет, обычный мужик, немного нервный, но в целом спокойный без амбиций. Всё дело в том, что Слон отличался от прочих двуногих габаритами маленького тепловоза, и потому ему требовалось две койки сразу. На одной он не мог спать даже на боку – на пол падал. Парня очень уважали за его слоновьи габариты и не меньшую физическую силу, уважали и не трогали, даже воры. Хоть сам он и говорил, что уважают его исключительно за недюжинный ум и великолепную смекалку. А кто бы с ним спорил – попасть под горячую руку Слона, всё равно, что рухнуть под колёса тепловоза. Что там, что там, запчасти собирать придётся маленьким пинцетом. Вот если бы Слон взял и оброс шерстью – как есть это нечто, сейчас бредущее по лесу.
Сухой бежал обратно так быстро, что дважды только чудом не врезался в стволы деревьев, тут росших где попало – ну, оно и понятно, в лесу они так обычно и растут. На полянку влетел широким прыжком и, не обращая внимания на товарищей, стремительным галопом рванул мимо. Увы, пышная растительность преподнесла вору неприятный сюрприз. Нога угодила в ямку, и он рухнул носом вперёд. Трава, цветочки и всякие кустики сыграли роль подушки безопасности, правда, не слишком хорошо, но хоть нос не сломался и то ладно. Сухой поднялся довольно быстро, но продолжить бегство не сумел. Во-первых, на ногу он теперь нормально наступить не мог, толи вывих, толи отшибло при ударе. Так, считай на одной ноге и стоял. Во-вторых, он испытал некоторое удивление и даже тень благодарности – Кон и Старый застыли по обе стороны от него, направив автоматы на лес. Не бросили в минуту опасности, не отвернулись, как только что сделал он сам. Впрочем, тень она на то и тень, что быстро исчезает. Ну, а в-третьих – громадное мохнатое нечто вылезло из леса и уже успело затоптать метра два растительности. Теперь бежать не имело смысла. Зато теперь, все трое получили прекрасную возможность рассмотреть странного зверя в деталях.
-Медведь. – Спокойно заявил Старый. Его друзья не ответили, автоматы тискали. – Тут он ничего нам не сделает. – И сказав сие, Старый опустил оружие. Никто ничего ему не сказал.
В основном, из уважения к внешности косолопаго. Иногда случается такое, видишь зверя и тут же начинаешь уважать его очень сильно. Даже дар речи отказывает, а порой случается, что сила этого уважения столь неодолима, что сметает всё на своём пути, включая, естественное сопротивление организма всяким неприятным вещам и так иногда даже бывает, что одежда намокает.
Вот почти тот случай.
Мишка вылез на поляну с широко открытой пастью, пребывая в предвкушении сытного обеда, но пробежав всего метр по цветочному великолепию, вдруг понял, что голод его уже не беспокоит. Впрочем, может он и не был голоден, а за Сухим бросился, будучи чем-то разозлён. Точно тут сказать трудно, медведи существа сложные, у них богатый внутренний мир и откровенно свинский характер. Так вот на поляне, этот мишка прошёл ещё с метр и поймал ту же волну эйфории, на которой оказались люди. Сел в цветы, раскинул лапы и сладко зевнув, начал взирать на мир конкретно осоловевшими глазками. На людей вот глянул, без всякой злобы, скорее безразлично. Широко зевнул и упал на бок. Что-то тихо ворча, стал перебирать лапами, будто вот мух отгоняя. Словно щенок на даче в клумбе…, только вот щенков два с лихом метра в холке, да весом всё к тонне ближе, в природе не бывает. Как и медведей таких габаритов.
-Может, уже свалим отсюда? – Меченые повернулись к Сухому. Сейчас на их лицах застыло сомнение. – Ну, в натуре парни, с таким соседом, как бы ужином не стать!
Оба снова посмотрели на медведя. Толи бурый, толи генно-модифицированной малины в детстве объелся, не совсем понятно. Сейчас косолапый хозяин сибирских джунглей потерялся в нирване, но что будет с ним через несколько минут? В общем, все трое решили, что при таком раскладе, лучше не мешать косолапому наслаждаться подключением к космосу в гордом одиночестве.
Уходили тихо-тихо, что бы ненароком не вернуть внимание мишки к своим персонам. Покинув пределы поляны, прибавили шагу, перейдя почти на бег. Сухой, несмотря на боль в ноге старался не отставать от товарищей, и вскоре нога почти перестала его беспокоить. Толи адреналин со страху сил придал, толи ушиб полученный среди цветов оказался несерьёзным. На всякий случай, он на ходу вколол себе стимулятор из аптечки. Единственный пригодный к использованию. Ещё в домике большую часть препаратов и инструментов пришлось выбросить – медикаменты просрочены, местами на несколько лет, инструменты сломаны. В некоторых аптечках вообще, вместо препаратов, в наличии имелся лишь воздух. По идеи, из содержимого всех аптечек, реально было собрать две-три полностью укомплектованных. Этакий расчёт со взглядом в будущее. Их и осталось всего трое.
Через несколько минут, после того как меченные сбавили шаг, Сухой задал вопрос.
-Мужики, тормозите ещё или в норму пришли? Как самочувствие?
-Нормально. – Ответил Кон. – Будто заново родился…, не понимаю почему…
-Будто с похмела проснулся. – Проговорил Старый, хмурясь. Но глаза у него больше не блестели, изображая ветровое стекло пустого авто на стоянке. – В башке бардак.
-И на том, как говорится…, опля! – Сухой остановился. Кон, шедший чуть впереди и левее сего не заметил и вор шагнул вперёд, ухватив его за плечо. – Стоп. – Кон замер, подобрался весь, озираться стал, но опасности не было. Сухой растерянно смотрел то назад, то вперёд.
-Что случилось?
-Лес изменился. – Вор указал взмахом руки назад, туда, откуда они пришли. – Там в натуре чаща. – Указал туда, куда они шли. – Реже становится.
-Деревья тут растут другие. – Старый миновал обоих и, пройдя пару метров, остановился возле пышного куста, непонятной природы. – Здесь лес молодой. Я так думаю, здесь посадки были. Потом их забросили, постепенно они как бы срослись. Раньше луг был, теперь лес.
-Ааааа… - Протянул Сухой, понимающе кивая, хотя и не совсем понял, о чём речь. Так в общих чертах. – Ничего значит, так оно и надо?
-Ну, да. – Старый сильно потёр макушку запястьем. – Башка болит жутко…, думать трудно, такое чувство, что я всю ночь бухал…
-Ты детали вспомнил, о себе, из прошлого?
-Нет. Всё как в тумане, образа, обрывки фраз. Смутно всё. Пазл млять…, и как его собрать я хер знает. – Старый перестал мучить причёску и посмотрел куда-то в сторону. Прищурился сильно. – Кажись, пещерка какая-то.
-Где? – Сухой подошёл к Старому и тоже стал присматриваться. В поредевшем лесу, между стволов деревьев и сплетения ветвей, иногда сухих, иногда не очень, но с листьями, виднелось нечто тёмное, овальное. Могло быть пещерой, в любом случае, с такого расстояния сказать точно, что они видят, не получилось бы. В общем, через полминуты Сухой скомандовал двигаться и впервые за всё время пути, пояснил спутникам, зачем и почему выбрано именно это направление их движения. – Скоро ночь, надо где-то укрыться.
При ближайшем рассмотрении нечто тёмное явило себя не слишком большой, малогабаритной пещерой в пологом откосе. С помощью фонариков удалось установить, что пещерка вместительна, но не шибко. Стены её состоят из земли, камней и густо переплетённых меж собой древесных корней. Длина пещеры метров пять, потолок местами полтора, кое-где метр высотой. Главное, что там были стены и потолок, остальное детали и несущественно. Для ночёвки в лесу, пещерка вполне подходила, правда, смущала история её возникновения посредь лесных массивов.
Устроившись внутри, Сухой сел у стены и привалился к ней спиной. Взгляд вора замер на потолке, конкретнее - на корнях, из него свешивающихся. Некоторые из них казались не толще волоса, другие напоминали узловатые пальцы, длинные, кривые и жуткие. Меченый потянулся к одному из таких. Корень отличался от прочих, одной незначительной деталью – он высох. Причём не просто так. Корень чем-то перебило у потолка и, потеряв контакт с основной массой корневой системы, он быстро умер, путём полного засыхания. Вообще, казалось, его кто-то пытался оторвать, да не завершив дело, бросил всё и дальше по лесу гулять ушёл. Сухой потянул корень, висевший на тоненькой ниточке растительного смыслу. С тихим треском, ниточка разорвалась.
Меченный поднёс высохший обрубок к глазам. Повертел в пальцах. Сбоку на корне обнаружил странный нарост и пошевелил его пальцем второй руки. Спустя мгновение, тяжело сглотнул и сильным взмахом руки, выбросил обрубок прочь. Теперь он, кажется, знал, как появилась пещерка. Её тут выкопали, причём руками и сто процентов, руки те, принадлежали людям. Ну, по крайней мере, ноготь, застрявший в корне, явно принадлежал человеку. Причём человеку женского пола. Каким образом могла женщина раскопать такую массу земли? И куда, кстати, делась эта земля – перед входом никаких земляных холмов они не заметили…, впрочем, поверхность усыпана засохшей листвой, да травой вся поросла, сложно понять, что там было раньше. Может, ямка была, а когда раскопали пещерку эту, ямка пропала, поглотив землю из пещеры. Вполне возможно…, только всё равно непонятно как женщина могла такое откопать и главное – зачем вообще ей это понадобилось?
Сухой раздумывал секунды три и ответ, который выдал разум, ему очень не понравился. Если женщина была не совсем живой, то могла выкопать не только пещерку, но и овраг и даже целый карьер. Зомби усталости не знают, боли не чувствуют, в сне и еде не нуждаются. Долго копать могут.
Непонятно зачем мертвецу понадобилось копать пещеры, но если зомби это сделала, значит, могла и вернуться. Вор тут же решил рассказать товарищам, о ногте, обнаруженном в корне, и о своей догадке. Даже рот открыл, и палец вверх поднял, указательный. А потом бросил взгляд наружу. Сгущались сумерки. Час-два и наступит полная темнота. И что тогда делать? Вряд ли за час они смогут найти другое укрытие. Сухой промолчал о своих подозрениях, но кое-что всё же сказал.
-Мужики, надо бы дров набрать, костёр заделать.
-Нахрена оно тебе сдалось? Не гони Сухой. – Неосторожно грубо поинтересовался Кон и получил в ответ такой свирепый взгляд, что удивлённо отшатнулся. – Ты чего?
-Базар фил… - Сухой даже привстал, начиная эту речь, а потом вдруг упал обратно к стене. Лицо вора скривилось, теперь не от ярости, а смешанной гаммы эмоций, тоскливой тональности. Он криво улыбнулся и снова посмотрел на товарища. – Извини. За пару дней от целой жизни отказаться не получается…, а надо мля, надо парни.
-Почему?
-Старый, ты дурак или просто не вкурил ещё, где мы находимся?
-Я не дурак. – Буркнул оскорбившийся пожилой арестант.
-Значит, не понял где ты? Ну, так запомни – отсюда назад дороги нет, и не будет. Мы одни на дикой земле, где, как ни крути, но однажды всё равно мы все сдохнем. Нам уже не выбраться отсюда... Блатная жизнь осталась там, на другой стороне. Здесь она может привести только в могилу. – Он помолчал немного и хрипло добавил. – Будем бычиться за понятия или собственные примочки, хана всем троим. Теперь придётся жить так, как диктует эта земля. И выжить мы можем только группой и только если сможем стать товарищами. Понимаешь? Нам друг другу спины прикрывать и бычиться друг на друга нам нельзя. И мне и вам, придётся забыть о наших статусах на той стороне. Здесь статусов всего два: жив остался и сожрали нахер.
Он замолчал, мрачно уставившись на противоположную стену.
-Сухой, - едва слышно сказал Кон, - ты тоже извини, после этих процедур, совсем дибил я. А ещё цветочки эти…, в общем, Старый, пошли пошарим, соорудим костерок.
-Пойдём. Сухой прикроешь?
-Не проблема, прикрою. – Проворчал слегка мрачный вор, воинственно сжимая автомат. И тут же добавил. – Костёр перед пещерой замутим, что бы к нам всякое зверьё ночью не совалось.
-Удивляюсь я тебе Сухой. Не ожидал от вора такие речи услышать. - Проговорил тут Старый, выбравшись из пещеры. Встал спиной к пещере и подозрительно озирался, нервно мотая головой.
-Нет больше воров. – Буркнул Сухой. Как-то автоматически он коснулся пальцами татуировки на щеке, и кожа в этом месте задёргалась, словно от нервного тика. – Только меченые остались.
В ближайшие полтора часа, до наступления темноты, больше ни слова сказано не было. Дров насобирали прилично, сушняка вокруг хватало, так что и разжечь костёр оказалось не слишком сложно. Правда, процесс разжигания сопровождался матом и длился около десяти минут, в течение которых, попытки запалить сей общественно полезный элемент ландшафта, предпринимались по очереди всеми тремя бывшими арестантами. Сухой и Кон потерпели полное фиаско, Старый с трудом, но всё же разжёг. На том кончились спички. По этому поводу, все трое несколько минут сквозь плотно сжатые зубы, шипели проклятья – солдаты могли бы подарить что-нибудь более существенное, чем спички. Например, плазменную зажигалку. Она без дозаправки, при аккуратном обращении, могла служить человеку с год. Ну, если вспомнить в каком состоянии пребывали аптечки, оно не удивительно. Скорее стоило изумляться тому факту, что хоть спички есть и даже горят.
Лёгкий перекус, слегка съедобным армейским пайком и все трое приготовились ко сну, в обнимку с автоматами. Точнее двое, Сухой остался у входа в пещерку, решив дежурить первым. Он сидел у огня, подкидывал ветки помельче, когда костёр начинал затухать. Когда разгорался, бросал туда сучья побольше. Он не был уверен, что огонь остановит или отпугнёт местную живность, но вроде должен отпугнуть. Звери обычно огня боятся. Про зомби такое сказать сложно, по идеи чего трупакам огня шарахаться? Насколько он знал, а о Дыре у него информации имелось крайне мало, местные зомби практически ничем не похожи на тех, что любят рисовать ужастики киноиндустрии. Учёные до сих пор неопределённо мычат, что-то о необходимости дополнительных исследований, при вопросах о природе сих тварей. Ну, на случай если покойникам огонь препятствием не станет, у них есть автоматы и ножи. Жаль, что у него не так много информации об этой стороне, жаль…
Вот сейчас, в этой пещерке, выкопанной ожившими трупами непонятно зачем, он горько сожалел о том, что заинтересовался Дырой так поздно. Получить информацию в системе пожизненных тюрем, оказалось много сложнее чем избавить от процедур. И поначалу его ни на гран не интересовала пространственная аномалия, соединившая два таких похожих и таких разных мира, в народе и прессе названная просто «Дыра». Сейчас даже учёные и солдаты называли портал между двумя мирами Дырой. Прижилось название…, он заинтересовался сим вопросом, только когда пожизненных начали массово отправлять сюда, на смерть. Увы, время сработало против него. Прежде чем с воли пришла полная информация о Дыре, он угодил сюда в числе меченных. Жаль. Даже в пожизненной тюрьме, самой закрытой структуре мира, всегда оставался куцый шанс на спасение. Из Дыры живым уже не выбраться. Даже если он сможет каким-то чудом пройти через городок на этой стороне – на той его располовинят турели. Отключить их, возможности нет. На обеих сторонах офицеров и солдат ЦИДОНа как грязи, а что такое Цин и каковы его истинные силы и возможности, до сих пор непонятно. Сухой знал ещё об одном интересном инциденте, когда пытались влезть в дела Цина, уже не криминал, а совсем другие люди - группа власть имущих при деньгах, связях и не слабом положении в обществе. Они попытались наложить лапы на некоторые особые операции Цина. Всё получилось по старому сценарию - в краткие сроки эти люди отправились на тот свет вследствие несчастных случаев и суицидов. Причём чисто убрали даже господина Ерошенко. А этот человек относился к числу тех, кто взошёл на государственный Олимп. На него даже воры давить опасались – Ерошенко обладал слишком большой властью. Потому видать и полез, в дела Цина. И собственным примером подтвердил правдивость поговорки: на каждого крутого, в этом мире найдётся кто-то ещё круче.
Пройти Дыру можно было только одним способом – перебить всех солдат на обеих сторонах и уничтожить турели. Это возможно, в принципе, а вот изъять чип из головы не получится. В лучшем случае при такой операции он умрёт, в худшем превратится в слюнявого идиота. А ведь этот грёбанный чип не только турели активировал. Друзьям, оставшимся на воле, удалось выяснить кое-что, значившееся как «секретная информация». Военные спутники, вопреки заверениям министерства обороны и всяческих СМИ, спокойно летавшие на орбите, регулярно распространяли по планете особый сигнал. Что-то вроде шифра, но бессмысленного. Принять его мог кто угодно, а распознать только компьютеры минобороны и имплантаты в головах меченных. Сигнал запускал саморазрушение активированного чипа. Вроде бы хорошо – достаточно дождаться этого сигнала и всё, в башке останется железка, ну и пусть, отторжения всё равно не вызовет, просто работать перестанет. Увы, разрушение чипа по сигналу, не могло убить, но наносило микроскопические и необратимые повреждения мозга. По итогу тоже самое, что попытка удаления. Что ни делай, а ступить на землю родного мира, не удастся больше никогда.
В городке солдаты упомянули амнистию за особые заслуги – вот интересно, солдаты охраняющие Дыру, они в курсе, что чип невозможно изъять, не превратив человека в овощ? Амнистия сказка для общественности. Все меченные обречены на смерть или жизнь в Дыре. Возврата обратно, не будет ни для кого из них. Так ООН избавлялось от «человеческого мусора». Забавно - Сухому вспомнился рассказ Кона. Мужик поступил справедливо, наказал тварей, так грубо на него наехавших. Простой, но смелый парнишка, поступивший в сложной ситуации, как и следовало поступить мужику. И общество мгновенно записало его в звери. Согласно современной общественной морали, гражданин обязан отдаться на волю агрессора, всё вытерпеть и написать заявление в полицию, когда выйдет из больницы. Ну, если помрёт, значит, судьба такая. Но не дай боже, этот гражданин даст ответ агрессору или накажет его по справедливости. Если сжато: стерпел всё, засунув в задницу гордость, самоуважение – потерпевший. Ответил так, что напавший на тебя, захлебнулся собственной кровью – изувер и преступник. А если просто ответил, в нос там дал или вилку в руку воткнул – преступник попроще и арестант лет на пять-семь общего режима.
Сухой подкинул ещё дров и усмехнулся – вот и получается, среди овец из коих состоит общество, выживают только матёрые волки, так вымазанные кровью, что за красными разводами уже не видно истинного цвета шкуры. Лично он, за свою жизнь, убил столько, что мало какой маньяк сможет похвастаться таким же количеством жертв, а сел, потому что сунул нос в финансовые дела тех людей, чьи дела его никак не касались и касаться не должны были. Просто Сухой умел прятать трупы так, что их не могли найти годами и убивал чисто, без шума и пыли. А если появлялись свидетели, без тени сомнений устранял и их. У него не было глупых иллюзий по поводу общественной морали и законов этого общества. Снисхождение и понимание, овцы испытывают лишь к овцам. Стоит хоть одной овечке, начать брыкаться, пастухи тут же зарежут её, что бы не баламутила воду. Не важно, что эта овечка, всего-то и сделала, что чуток высунула нос меж прутьев своего загона, да учуяла слабый запах леса, свободного от условностей, лицемерия и чванства. Такая овца обретала статус порченной и её забивали без тени сожаления. Как Конрада Иванова…, ну и имечко блин…
Волки общества рождались в том же загоне, только они не совали носа меж прутьев, они ломали нахрен эти хлипкие загородки, убегали в свободный лес, там обрастали серой шерстью, точили когти и клыки, а потом возвращались обратно к загону с овцами и стригли их, иногда сражаясь за стадо с пастухами. Иногда проигрывая им, иногда побеждая и ненадолго обретая почти полную власть над стадом. К сожалению, пастухи неизменно побеждали, ибо сами были, куда хлеще любого из волков. Они рождались не в загоне, их порождало и взращивало то злое и тёмное, что превращало беглых овец, в озверевших волчар.
Вот таким был мир на той стороне. И Сухой осознал его истинную суть, ещё до того, как потерял девственность с беспризорницей Нюсей…, не плохая девчонка была, просто ей не повезло в жизни. Всю жизнь её не везло, какой-то злой рок преследовал. Она даже умерла как-то глупо. Пэпэсы убили. Случайно, в общем-то. Просто девчонка попыталась сбежать и для острастки её огрели дубинкой. Всего раз, как рассказывали на улицах, несильно даже. Но Нюська умерла. Может, всё-таки слишком сильно ударили, а может, ударили не туда, но девчонка умерла, и никому до этого не было дела. Даже ему. Он жил и рвал эту жизнь, как настоящий волк, только и исключительно под и для себя.
-Старый, ты спишь? – Тихо спросил Сухой в темноту пещеры. Смутная тень, обрисовавшая фигуру старика, зашевелилась, тяжко вздохнула и ответила.
-Нет, не могу уснуть…, не по себе мне тут и в голове что-то не так…, плохо мне.
-Старый, ты говорил, что лес странный. Помнишь?
-Помню.
-Подробнее не расскажешь?
-Можно. – Старый снова зашевелился. Выполз поближе к костру и уселся у другой стены. Спустя минуту заговорил. – Сухой, лес он ведь живой. Я вспомнил кое-что о том кто я…. В селе я вырос, на краю тайги считай…, всё время перед глазами картинка: огород, изгородь, метров семь луг, а дальше стена леса…, так вот, лес не может быть таким как этот. Понимаешь, в нём птицы должны быть, насекомые всякие. Вот сейчас, нас бы должны комары жрать так, что мы б всё прокляли, а ты хоть одного видел?
-Нет. – Отозвался вор. Снова ветку в костёр кинул и бросил взгляд на лес. В темноте блеснули два зеленоватых глаза. Сухой вздрогнул, но стрелять или кидаться горящими ветками не собирался. Если зверь решил торчать в лесу и боится подходить из-за огня, лучше не провоцировать его на более активные действия. Пусть себе там же и дальше сидит, да глазами блестит. Оно спокойнее и патроны целее будут. – Ни мошки, ни комаров.
-Нету их. – Старый тоже увидел глаза в темноте и зябко поёжился. – Жуков на земле нет, муравьёв нет. Потому и птиц нет. Нечего им жрать. Только, так не бывает. Лес без насекомых мёртв.
-Я как-то слышал, что вроде бы благодаря всей этой пакости, планета и живёт, вроде так…
-Так и есть. – Старый ойкнул, но быстро справился с собой – в темноте блестели уже три пары изумрудных глаз. Очень похоже на глаза домашних кошек. Только у упомянутых кошек, глаз таких габаритов не случалось как-то. Местные кошечки лесные, отличались, причём не самым лучшим образом. Через несколько минут он заговорил снова. – Они землю рыхлят, они птицам корм, растениям опыляться помогают, много чего делают. А тут их нет. Лес давно должен был загнуться, высохнуть, но он стоит и процветает. Хотя бы пчёлы быть должны. А может мало их и мы просто не заметили их …, Сухой я честно не понимаю в чём тут дело.
Больше ни слова сказано не было. Старый посидел ещё пару минут и уполз обратно в пещерку, через некоторое время он заснул на своём спальнике, в этот раз, используя его исключительно как матрас. Сухой просидел у костра долго, держался, пока не понял, что вот-вот вырубится, тогда разбудил Старого. Последним караулить костёр и лес, стал Кон.
Ночь прошла спокойно, только глаза в темноте, светились до самого восхода. Но никто не приблизился к ним. Зомби не появлялись, лесные обитатели, огня боялись, как и их сородичи на другой стороне Дыры. В общем, все проснулись живыми и более-менее отдохнувшими.