А тут сгинули.
Центр радикально изменил тактику собирая вторую колонию. Новых героев первопроходцев целины, собирали из российской глубинки, причём, после первых же минут общения с ними, Аня поняла, что глубинка та была такой глубокой, что с края, дна не увидишь, даже вооружившись мощным телескопом. Никаких правил отбора – старики, женщины, дети, любой кто подал заявление. Все жители одного района. Причём там оповестили о наборе колонии даже тех кто всю жизнь жил в тайге, без электричества и других достижений цивилизации.
Боже ты мой! Кого они понабрали для второй колонии! До сих пор перед глазами стояла картина их прибытия – почти четыреста человек, кое-кто в драных фуфайках, половина в кирзовых сапогах, которые и выпускать-то давным давно перестали. Да не меньше полусотни этих «колонистов» прошли через Дыру в хламину пьяные! Оборудование им выдали такое же как и первой колонии – генератор, кое-что по мелочи. До сих пор непонятно, как они сами умудрились собрать генератор на месте, на той стороне. Вещь сложная - конечно, любой человек смог бы его смонтировать, делали их специально для колонистов ничего не смыслящих в высоких технологиях. Но блин, то нормальные люди могли бы. Дебилу дай железный шар, он и его сломает. Ан нет, собрали как-то.
Роботов у них, конечно, не было. Первая колония обзаводилась этим на свои кровные. Как и оружием. У них были и импульсные пушки и огнестрел. Во второй колонии она не заметила ничего серьёзнее дробовика. Зато у них с собой был чуть не обоз хозяйственных инструментов – вилы, косы, топоры и тому подобное…, может, в том и дело? Первая колония шла словно на войну. Вторая собиралась возделывать землю и защищать её.
|
|
Наверное, она так никогда и не поймёт, в чём тут дело.
Весь городок провожал несчастных в последний путь с непокрытыми головами. В городке не было ни одного человека, полагавшего, что вторая колония протянет больше месяца. А они явились через три, внушительной делегацией и испросили разрешения: «бить челом до красной девицы Аннушки, шо сим посёлком управляти и телом и душою, прекрасна як светилов небесных тыща штук!».
Вообще, охрана по периметру даже не сразу въехала, что им нужно. Нарядно одетая делегация возглавляемая древним стариком и мускулистым детиной, под два с лихом метра ростом, пришла оказывается с реликтом. Причём не просто так, они его притащили. Им понадобилось новое оружие. Предмет передали на ту сторону, спустя пару часов получили подтверждение – предмет являлся реликтом. Стволы отдали на следующий день и поселенцы ушли восвояси. И до самой весны их никто не видел. Иногда только бродяги приносили новости – посленцы не только не погибли, они даже процветали и выстроили себе настоящую крепость, километрах в десяти от дороги. И как выжили? Мало того, из-за поселенцев окрестности вымерли. Они не только собак и кошек расшугали, ещё и всех зомби в округе выбили. Конечно, некоторые из них гибли, но сколько точно поселенцев погибло за это время, неизвестно.
До Вадима на днях дошёл слушок, что Центр готовит сразу три новых колонии, причём одну по образу уже погибшей первой, с какими-то небольшими изменениями и две по образу второй, процветающей в землях Дыры. Аня новость восприняла как ночной кошмар. Ещё две колонии таких ушлёпков, она просто не выдержит. Эти хоть редко приходят, а станет их много – куда ж щемиться-то, когда от них делигации косяками пойдут? Ну, а хуже всего то, что эти три колонии собираются за пределами России. Одна точно будет китайской. И если эти китайцы станут ускоглазым аналогом сибирских индейцев – она вообще повесится.
|
|
Эх, вот чем люди вообще думают? Ну какие блин колонии, на такой земле? Что им дома-то не сидится?! Тут три шага и два из них могут кончиться смертью, а всё равно ломятся, за ничейной землёй. Да только есть у этой земли хозяева, есть. И клыки, у этих хозяев гораздо крепче человечьей шкуры…
А та фигурка на горизонте, не собака точно. Анна приложила ладонь ко лбу козырьком. Фигорок-то там много. Кажется, люди. Минут десять она ждала, вглядываясь вдаль. К городку двигались нестройной толпой семь человек. Все в каких-то странных одеждах. Красные, белые, какие-то халаты, куртки странные, кепки даже…, со стоном она уронила руки.
-Да за что ж мне это господи?! – Проговорила Аня, узнав в нарядных людях поселенцев. Только эти балбесы могут так нарядиться посреди земли полной живыми мертвецами, страшными хищниками, земли, насквозь пропитанной духом смерти.
Минуты три она просто наблюдала за процессией. Старик и мускулистый детина в наличии. Из семерых, трое совсем сопливые пацаны с плазменными импульсниками – те самые стволы, что год назад получили поселенцы. Хреново. Раз эти двое идут, с охраной, да при праздничном параде, разговор будет долгим и как всегда мозговыносящим. На исходе четвёртой минуты возникла мысль, быстро слить их Васе, а самой выскочить на ту сторону, вроде как по срочному делу. Вон и импотенты, в смысле, негры, уже плетутся куда-то в поля. Значит Вася свободен. Ну, тогда вперёд.
|
|
-А ну стой скотина! – Взвыла она обернувшись. Вася молодым сайгаком скакал к Дыре, с какой-то сумкой. Запнулся, остановился и уже у самой Дыры обернулся.
-Прости дорогая! – Прокричал Вася ей в ответ, с сильно несчастным, извиняющимся лицом. – Нужно срочно передать документы! Дело государственной важности!
И сиганул в Дыру.
-Тимыч! – Солдат, куривший у бетонной плиты возле Дыры, поперхнулся дымом и выронил сигарету. Затравленно оглянувшись с таким несчастным видом посмотрел на Аню, что у неё сердце сжалось. Уныло шмыгнув носом, она махнула рукой, мол, сиди, сама справлюсь. Тимыч мгновенно просиял. Новую сигарету раскуривать стал.
Больше офицеров тут нет. Придётся ей отдуваться. Всё-таки, жизнь ужасно несправедлива!
А с другой стороны, почему ей одной за всех страдать?
-Тимыч! – Солдат так тяжко вздохнул, что пол лагеря его вздох услышало. – Со мной будешь. Я одна с ними говорить боюсь.
Солдат уныло кивнул – сигарета отчего-то вдруг стала казаться приторной, а её дым отвратным…
-Стоп, ещё раз – что вам надо? – Практически зарычала Аня, втыкая оба локтя в стол. Он хоть и был металлическим, да тут что-то жалобно заскрипел. Девушка с тоской покосилась на узкие окошки, единственного здания на этой стороне, целиком из пенобетона с металлическим армированием. Настоящая крепость с бойницами и металлической дверью. При желании такой бункер спасёт и от авиационной бомбардировки и от редких здесь зомби, известных среди солдат как «здоровяки» и «конструкторы».
Сидевшие на той стороне стола старик, детина и женщина в бело-красном сарафане, переглянулись. Затем разом задумчиво нахмурились. Пока они думали, Аня случайно посмотрела на крепкого паренька в ситцевой кепке, с импульсником в руках, который он держал с показной небрежностью. Паренёк, заметив её взгляд, мгновенно выпятил грудь колесом, широко улыбнулся и подмигнул. Ч-чёрт! Она едва не застонала, поспешно отводя взгляд в сторону. Пока поселенцев вели сюда, для долгой беседы, на какую они определённо настроились, этот мелкий засранец дважды звал её замуж. Непонятно за каким поведал ей, что какая-то Любаня полная дура и он её совсем разлюбил. Ну, примерно так она поняла трудно переводимую речь чрезвычайно наглого пацана. Теперь он вышагивал породистым жеребцом и постоянно ей подмигивал…, очень хотелось взять пушку и пристрелить его нахрен.
-Так тож сказывали мы ужо. – Проговорил наконец, старик. – Банков надобно нам. Многа. У нас-то более уж нету банков-то. Вот, думали мы думали и надумали – тута банков много должно быть-то.
-Тимыыыч, - Простонала Аня, повернув усталое лицо к соседу с этой стороны «стола переговоров», – какого хрена им от нас надо?
-Банков надобно! – Нагнувшись на стол, повторил старик. Тут ожила толстая женщина в сарафане.
-Мы жо не просто так-то за сим к вам просим. – Мясистое лицо, в алом чепчике сморщилось. Аня так и не поняла, толи это были муки борьбы интелекта с темнотой душевной и тупостью природной, толи и правда она не ошиблась, и видит сейчас отчаянную борьбу жадности с чем-то, что ещё там пряталось за этим большим лицом. – Вы ж чаго не думайти злобого-то. Мы жо вам…, мы жо вам…, уф. – Помолчала, покраснела вся и с храбростью отчаявшегося безумца, рубанула рукой по воздуху. - Ажно пять банков гурцов-то и снесём, як оно всё ссолитси!!!
-Эм…, - Аня тряхнула головой, взъерошила волосы, – вам нужны банки стеклянные что бы соленья делать? – Все трое радостно закивали головами. – Вы что больные? Какие нахрен соленья???
-А шо тако? – Женщина, нахмурилась, чепчик поправила. На мужчин глянула. Снова на Аню. – Шо в том плохого-то? Гурчиков по зимовие хочетси. Ох як хочетси! А немае. Шо ж нам, не ести гурчиков шоли? Раз уж поросло их, несчесть сколь поросло. Не добре то. Гурчики…
-Да як с самохоночкой-то, ай хорошоооо… - Подал голос мечтательно заулыбавшийся старик и женщина тут же отвесила бедняге такую затрещину, что он лбом в стол врезался.
-А ну цыц, алкаш окаянный! Я те дам самохоночку! Ух мне, вражина! – И сунула старику кулак под нос. Аня, и все присутсвующие в комнате солдаты, с удивлением и уважением следили за этим кулаком. Боксёры профессионалы отдыхают – кувалда, не кулак.
-Фросинья! – Басовито рыкнул детина и женщина, бурча под нос что-то неразборчивое, отвенулась от старика, голову склонила и молчала пока вся компания не отправилась восвояси.
-Сколько банок вам надо?
-Многа, - зачем-то кивая головой, ответил старик, и пояснил – сильна многа.
-Твою-то мать! Сколько в цифрах?
Старик задумчиво почесал голову, точно между стоящих торчком, двух пучков седых волос. По зданию пронёсся противный скрип ногтей по сухой коже. Что-то бормоча, старик стал загибать пальцы. Спустя несколько минут бессильно опустил руки, умудрившись запутать пальцы так, что едва не сломал их, в попытке расцепить ладони. Снова почесал лысину. Аня и солдаты синхронно поморщились. Старик что-то бубнил ещё минут пять. Аня устала ждать и откинувшись на стуле снова посмотрела на стену, в тоже место куда всю эту нудную встречу отводила взгляд. В этот раз едва не рухнула со стула. Сопливый юнец с импульсником пост у дверей покинул и теперь стоял там, куда она предпочитала отводить взгляд. Едва она снова туда посмотрела, он радостно ей подмигнул, выпятил грудь колесом и принял воинственную позу с оружием в руках.
-Мама, роди меня обратно... – Буркнула девушка, уставившись в стол.
Старик, наконец, прикинул сколько ему нужно банок.
-Шишсот!
-Шиш… - Повторила девушка, кивнула и ядовито улыбнулась старику. – Я бы с радостью отправила вам шиш. Целый вагон.
Солдаты подавились смешками. Старик с детиной недоумённо переглянулись.
-Шота не то ты ей-то ляпнув. – Пробасил детина. Старик снова почесал лысину и Аня в отчаянии заскрипела зубами. С каждым разом, звук этого «скребуна» становился всё противнее.
-А шишсот це многа? – Поинтересовался тут пожилой мужик, вооружённый охотничьим длинноствольным ружьём. Аня отправила мужику такой бешенный взгляд, что он оружие едва не выронил. – Так я ж просто спросивши, я ж не подумавши…, я далее тихо стоять-то буду, тихо-тихо…
-Объём банок? – Спросила Аня, решив что в рапорте укажет три сотни стеклянной тары и ну их нахрен. Надо было понятнее изъясняться. Вопрос девушки, почему-то, снова вызвал замешательство.
-Шо? – Наконец, спросил немного растерянный старик.
-Ну, размер какой у банок? – И она показала руками будто что-то держит, потом развела их пошире, снова задержала, будто в руках у неё эта треклятая банка. – Такие? Или такие?
-Ааааа! – И показал сухонькими своими ручонками, что-то в районе трёх литров.
-Прекрасно. Что ещё? Тимыч, записывай, а то я чувствую вечером у дока склянку спирта стяну и гори оно всё синим пламенем!
-Я тутова остануси! – Вдруг заявил юнец в кепке. И подмигнул командиру городка, Анне Станиславовне. Собратья паренька обернулись к нему с написанным на лицах немым вопросом. – Аннушке деревню их обороняти подмогну. С моим-то ружьём, да статный такой мущщина, я тута буду, вот. Да и в спиртах всяких, кто ж лучшее мущщины понимает-то? Нужон я тута сильно, Аннушке нужон, вот. А по утру, вернуся я.
-А ну цыц! – Натурально зарычал детина, до того как «Аннушка» разразилась самой матерной руганью какую только знала. – Виталька, поди прочь отсель! Мы без тебя тутава дела усе покончим. Вишь, Аннушка смущаетси, люб ты видно ей, а тута у нас делов ещё на полденницы, так шо поди прочь, а по вечеру, еслив время у Аннушки будети, она до тебя по…
-Закрылись все нахер! – Взвыла девушка, сумев частично разобрать речь детины и верно поняв общий смысл его слов. До солдат оно тоже дошло, но чуть позже. Стоявший у входа летенант поперхнулся смехом и выскользнул прочь, стараясь сделать это незаметно. У него бы, наверное, получилось, если бы он не заржал как конь молодой, едва вышел на улицу.
Грозный окрик Аннушки возымел нужный эффект, но завершился он отчаянным стоном – юнец самодовольно подмигнув девушке, вышел из помещения с видом победителя. Эффект окрика сдулся.
-Тимыч, я больше не могу. – Аня умоляюще посмотрела на второго по страшенству человека на этой стороне и он, единственный кто смог победить рвущийся наружу смех, кивнул ей.
-Покури Ань, я минут двадцать выдержу.
-Спасибо Тимыч! – И она поспешно выскочила из-за стола. Двинулась было к двери, но перед глазами возник сопливый поселенец только что вышедший наружу. Аню передёрнуло так что она едва не упала. Поспешно отошла к стене, которую подпирала половина подтянутого сюда взвода и толкнув в плечо одного из солдат сказала. – Сигарету дай.
Солдат поспешно извлёк из форменной тужурки требуемый предмет. Но вот улыбку с лица согнать не смог, так что светил ему отдых на кухне в должности главного чистильщика картошки.
Хорошо, кстати, что в армии до сих пор практикуется такой вот метод очистки картофеля – исключительно вручную. И особенно приятно, что немногочисленные войска Цина позаимствовали это полезное военное мероприятие. Очистка тонны картофеля от кожуры вручную, воспитывает в солдате боевой дух и дисциплину, как ничто другое. Вообще, по мнению Ани, сие являлось единственным дельным изобретением вооружённых сил. Мужикам иногда полезно посидеть с перочинным ножиком в руках и поматериться сквозь зубы, негнущимися пальцами начиная очистку уже хрен знает какого килограмма картошки. Гаупт вахты, всякие разжаловани – фи, это их только злит. Ножик в зубы и очистить пять тонн картошки к ужину. Вот это их реально пугает так, что готовы даже по струнке ходить, лишь бы не попасть в эту пыточную камеру, что иногда ещё пафосно называют Кухня.
Аня попросила огня и мило улыбнулась солдату. Улыбка бедняги мгновенно слетела, щёки сильно побледнели, аж скулы просвечивает. Аня улыбнулась шире и зажмурив оба глаза, радостно кивнула.
-О нет… - Простонал солдат, сердцем чуя, что ему всю эту неделю картошку чистить придётся.
Меж тем переговоры с поселенцами, не пожелавшими дождаться, когда принесённое ими непонятно что, оценят на той стороне, пошли немного более оживлённо. Кроме «банков» им требовались какие-то саженцы (что именно понять так и не удалось, так что Тимыч записал часть беседы на диктофон, в надежде что Вадим, на той стороне, разберётся с этим ночным кошмаром лингвиста), косы, пилы, топоры, в общем, сельхоз инвентарь практически весь какой использовали в начале прошлого века и всего понемногу. Потом поселенцы заговорили о патронах и в этом месте беседа прошла стремительно – Тимыч интуитивно угадывал, какие патроны им нужны и какое именно оружие. Что интересно, в основном поселенцы просили оружие, какое на той стороне, сейчас массово сбрасывали на переплав, как бесполезное никому ненужное железо. В век плазменных импульсных винтовок, охотничья двустволка, за оружие считалась только на переферии цивилизации, да и то, не везде. Потом разговор вновь прочно застрял. Почти полчаса понадобилось на то, что бы новый заказ поселенцев был понят и принят к сведению.
Время шло, Тимыч быстро терял свой свежий, улыбчивый вид, извилины солдата начинали скрипеть так, что снаружи слышно было, а поселенцы всё не унимались. В какой-то момент, уже Тимыч послал Анне точно такой же замученно-умоляющий взгляд, какой она отправила ему перед тем как покинуть стол переговоров. Девушка громко сглотнула, на негнущихся ногах подошла к стулу и буквально рухнула в него.
-Аннушка никак приболевши? – Участливо кивая крупной косматой головой произнёс тут мускулистый детина. – Экологья нонче дурна, не то шо оно ранее то было.
Старик согласно кивнул головой и выдал совершенно непереводимую фразу. При этом смотрел он на Аню. Девушка вымученно улыбнулась. Старик продолжал на неё смотреть с жалостью и вопросом. И вот какого ему спрашивается, от неё понадобилось? На всякий случай Анна переспросила. Старик понимающе улыбнулся и выдал почти тоже самое. Только вместо «пахнутья», сказал «уодивачиковая». Аня наклонилась к Тимычу и прошептала ему в ухо.
-Какого хрена лысому чёрту надо?
Тимыч пожал плечами, слегка наклонив голову набок. По опыту общения с поселенцами, он догадался, что сейчас речь шла не о вещах, которые поселенцы расчитывали получить в обмен на реликт, но что конкретно имел ввиду старик, понять не мог. Аня прикусила нижнюю губу и потерянно смотрела на собственные руки. Может взять да послать их всех далеко-далеко, туда где живут неприличные слова с малым числом букв и всего одним-двумя слогами? К сожалению, так откровенно грубо поступить с представителями колонии, значило нажить себе массу неприятностей в Центре. Но что ответить, так что бы не заполучить не меньшее число неприятностей? Переводчика с этого языка у них не было. Это вообще какой-то свихнутый язык был и вряд ли на нём говорило больше тысячи человек на всей планете. Диалекты вообще штука нередкая и иногда диалекты превращаются в самостоятельные языки, но пока эта тарабарщина станет таковой, могут пройти столетия. Ждать сто лет переводчика, они естественно не могли.
-Ань, - так же на ухо сказал Тимыч, - кивни ему, улыбнись и хрен с ним, уже задрали, сил нету.
Она так и поступила. Старик тут же радостно улыбнулся и нахмурившись глянул на так и молчавшую, зло надувшуюся Фросинью.
-Фроська, нечистого отородье! А ну… - Тут Фросинья распрямилась, вскочила и тяжеленный кулак простой русской женщины, с таким громким хрустом врезался в спину старика, что даже солдаты вздрогнули. Возникли обоснованные подозрения, что бедолагу уже не откачать, даже если на ту сторону в областную больницу переправить.
-А ну цыц! – Зычно рявкнул детина и Фросинья смирно села обратно. Круглое лицо набольшего повернулось к женщине. – Поди прочь вздорна баба!
Фросинья что-то проворчала неразборчиво и покинула здание. Аня с удивлением отметила, что женщина Фросинья, со спины здорово напоминает медведя…, и судя по старику, распростёртому на столе, силой она косолопому тоже уступала не слишком много.
-Ты тама жив?
-Ась? – Старик открыл один глаз, наполовину. Осторожно осмотрелся и кряхтя да потирая спину ладонью, сел в прежнее положение. – Етить её налево, як жеж больнюча шишка-то буит…
-А чаго ж ты дурень-то старой Фросинью до золобы такой выводишь? – Осуждающе качая головой упрекнул детина, старика. – Она ж душою-то нежна як розя хрупька, ты б ето, того, а то ведь, так того и усё.
-Да ни шо такоге. – Отмахнулся старик. На другой стороне стола, два представителя Цина, недоумённо переглянулись. Раньше таких сцен, на переговорах не случалось. Правда, раньше и Фросиньи этой на них не было.
Видя удивлённые взгляды военных, детина толкнул старика локтем и попытался придать лицу серьёзное выражение. Старик тоже спину потирать перестал и выпрямился. Потом подмигнул Анне, ещё кивнул ей и, очень мягким голосом (всё равно получался скрип несмазанной телеги, но теперь он стал звучать более нежно что ли), сказал ей:
-Шоб беде вашей подмочи, по зорьке утрешней, пришлём мы знахерку и дохтура нашенских. Травинков всяких, настойков спесиальных тож им дадим до дороги, да шоб под лучами зорьки их снесли. – Старик всегда был внимателен к людям, так что удивлёние в глазах военных разглядел и причину его сразу понял, потому и пояснил. Заговорщицким шёпотом, сильно перегнувшись через стол – всё-таки семейный секрет выдавал, старик поведал. – До зорьки сё несть надобно, шоб у настойков праильный ефект появилси, да шоб с пахнутьи вонища сошла, там жеж коровят малых навозна жижка есь, до пущего ефекту лечебну. То ток по зорьке несть надобно. Зупирёк выпишь Аннушка и сё, ся хворь сойдёт.
Пока старик говорил, глаза Аннушки медленно расширялись, а на моменте с «коровятами малыми» и тем ингредиентом, что они добросовестно отдавали на дело лекарское, глазки её едва не выпали на стол. Тимыч выглядел не менее шокированно, но так как лечить всем этим непонятно чем, поселенцы собирались непременно Аннушку, то уже через несколько секунд он прыснул от смеха. Справившись с шоком, Аннушка минуты три пыталась справиться с охватившим её бешенством. Почти удалось, вот если говорить отрывистыми короткими фразами, так почти и незаметно. Только, почему-то, все эти фразы, напечатать не решилась бы самая жёлтая газета в мире – стыдно было бы им такое печатать. В общем, опять временно пришлось переговорное слово взять Тимычу. Начал он с того, что попытался отговорить поселенцев от визита знахарки и доктора. Удалось, хотя и с большим трудом. На лекарственных препаратах по старинному семейному рецепту, поселенцы настаивали с упорством старых баранов, так что Тимыч сдался, поблагодарил за заботу и обещал что охрана утром будет их ждать с нетерпением, но к Аннушке проводить не сможет, потому как Аннушку с утра вызывают на ту сторону на доклад в Центр.
-Бедна-бедна дивчина, як жеж ты больна вся, до центру ентого поидешь-то? – Детина насупил брови и начал сочувственно мотать головой, а потом вдруг просиял. – Шоб чаго до пути бедового не случилоси, мы с лякарствами Витальку пошлёмь, пусь Аннушку сопроводити до центру ентого окаянного…
-Что??? – Взвыла девушка, вновь теряя только-только восстановленную, способность держать себя в руках. – Какой нахер Виталька? Этот сопливый засранец? На кой хер он мне сдался?
-Хм… - Вновь насупился детина. И вдруг согласно кивнул. – Виталька юн да соплив ищо. Правда твоя Аннушка, негоже яму тебе до центру проводити, не по чину то сопляку младому. То я буду.
-Что будешь? – Не поняла девушка.
-Ну, того. – Пояснил детина. Видя не понимание, пояснил подробнеее сопроводив слова активной жестикуляцией. – До окаянных иродов, шо больну тебе работати заставлят, с тобою отправлюси. Шоб, значит, всё иродам ентим высказати, да тебе сопроводити, шоб, значит, дурного ничегоси не случилоси до пути твоёго…
-Аааааррррр!!! – Подняв глаза к потолку, натурально зарычала девушка. Потом встала на ноги и рыкнулу. – Всё блин, Тимыч, заканчивай сам, я валю на ту сторону, беру водки, там где-нибудь затихарюсь и пошло оно всё нахрен!
Тимыч особой радости не испытал, да и веселье куда-то вдруг испарилось. Оставалось только молиться, что данная встреча близка к завершению. Он вообщем-то оказался прав. У поселенцев остался всего один вопрос. Им срочно понадобились:
-Коровята Ло Хернов. Голов етак с одну десятку.
-Лохеров? – Переспросил Тимыч, пытаясь собразить о чём речь и не ослышался ли он. Поселенцы повторили свои слова. Тимыч попытался прояснить ситуацию. Подходил с разных сторон, даже намекал, что, возможно, поселенцы что-то запамятовали и исказили название. Попытка с треском провалилась, колонисты упорно требовали каких-то лохернов.
Беседа продлилась пять минут и Тимыч уже был близок к тому, что бы поступить подобно Анне, когда один из солдат, отделился от стены и что-то прошептал ему в ухо. Тимыч мгновенно просиял.
-Вам нужны телята Лонг Хорнов?
-Ага, - радостно закивали поселенцы, - их родных, Ло Хернов с одну десятку до нас надобно.
На том и закончилась беседа. Поселенцев попросили обождать, оставили под присмотром взвода солдат с чётким указанием – никакой агрессии, максимум терпения и понимания, если всё совсем трудно, немедленно докладывать Васе, ему или Анне. А потом с непередаваемым удовольствием, Тимыч, наконец-то, покинул здание. Никогда ещё свежий воздух не казался таким свежим…, спустя полчаса он узнал, что Анна совсем не шутила, она и правда ушла на ту сторону.
Тимыч временно остался единственным офицером Цина на этой стороне.
Что согласно устава Центра, могло быть только в случае гибели обоих старших офицеров. В общем, Тимычу предстояло провести удивительно неспокойные сутки, потому как ни Вася ни Аня, в городок не возвращались как раз сутки – что б наверняка вернуться уже после ухода делегации поселенцев. К полудню с той стороны прибыл прапорщик с блокнотом и заверением, что бардовые водоросли, признали очень любопытным, ранее науке неизвестным представителем флоры, а, следовательно, он мог считаться реликтом. Поселенцам полагалось внушительное вознаграждение, за биологический образец первой категории. Вобщем, на всё ими заказанное, хватало с лихвой. Заказанное прапорщик переписал себе в блокнот.
-Скажите им, что через два дня могут присылать людей за вещами.
-Стоп. – Тимыч, изрядно натерпевшийся от поселенцев за время длительных переговоров, подумал что ослышался. – Первая категория? Разве реликты теперь классифицируют?
-Да. – По военному чётко отозвался прапорщик. – Вчера утверждён приказ командира Центра. Копия приказа будет получена вами не позднее конца этой недели. Реликты теперь будут разделять на виды и три категории. Пока классификация существует только для биологических образцов. Вид организма основанный на иных принципах жизни, нежели виды нашего мира – первая категория. Уникальные мутации – вторая категория. Мутации известных растений породившие новый вид – третья категория. Всего хорошего, майор.
Прапорщик козырнул и исчез в Дыре, а Тимыч изумлённо покачал головой. Вспомнил о предстоящей не шибко приятной обязанности сообщить поселенцам когда им приходить за грузом и проводить их на выход – эта пытка ещё не закончилась. Угрюмо посмотрел на здание, возле которого выхаживал совсем молодой парень, с очень серьёзным лицом и импульсником на плече, уложенном на манер парадной винтовки. Парень шагал высоко задирая ноги и явно пытаясь копировать марш солдатский, да парадный. Получалось не очень, красный пояс из широкой бархатной ленты всё время заворачивался вокруг приклада, но парнишка старался и всё время, тоскливым взглядом оглядывал местность – Аннушку высматривал…
Тимыч набрал в грудь побольше воздуха, решительно выдохнул и мужественно двинулся к зданию – ему предстояло всё объяснить поселенцам и как-то выпроводить их из городка.
Меченые, цветы в лесу.
Остаток дня двигались по лесу, придерживаясь направления: «нахер всё, идём прямо - чем дальше свалим, тем лучше». Выбирал направление естественно Сухой. Кону, как и Старому всё равно было куда идти. Собственно, Старый, в плане не только эмоциональной, но и мыслительной активности, напоминал мертвеца, вдруг обретшего возможность ходить и иногда разговаривать.
С Коном дела обстояли получше. Правда, он всё ещё медленно соображал, но, как ни странно, своеобразная терапия с экскурсом в прошлое, помогла ему. Технически голова работала: он думал, действовал, оценивал происходящее, иногда ощущал всплески эмоций, порой даже ярких. Но пока всё это происходило в заторможенном виде. Реакции всегда запаздывали.
Двигаясь сквозь чащу, они прошли под громадной, сильно накренившейся веткой дуба. Раздвигая листья и ветки помельче руками, Кон заметил, что правее, примерно в метре от них, среди ветвей висит что-то длинное, серое и пушистое. Свешивалось оно как раз с ветки, торчало из густой её кроны. Кон зафиксировал странность – растений покрытых густой шерстью, вроде не бывает, змеи предпочитают носить чешую, а лианы, в умеренных широтах, не растут из принципа. Но только когда они прошли ещё метров десять, до него дошло, чем могло быть это нечто пушистое и длинное. Разум покопался в памяти и выдал подходящее ассоциативное воспоминание – кошка Мурка разлёгшаяся на трюмо и свесившая свой пушистый хвостик с краюшку. Только вот давным-давно преставившаяся Мурка, в длину вся была, от кончика хвоста до кончика носа, как раз с это пушистое нечто из листвы чащобной. Если предположить что он видел только часть хвоста того, кто изволил прикорнуть на дубовой ветке, то размеры этого существа…, в общем, хорошо, что ему не пришлось увидеть то, что располагалось на другой стороне хвоста. Один раз они уже видели подобное существо, и сего воспоминания любому хватило бы на всю жизнь.
Довольно долго они шли, движимые одной мыслью – убраться подальше от домика, где погиб Тормоз, буквально разорванный на куски. Подальше от места и существа, сделавшего это. На окружающий мир внимания почти не обращали. Только ближе к вечеру, страх, гнавший их вперёд, слегка отпустил, шаги меченых утратили длину и частоту. Вскоре они уже кое-как плелись по лесу. Не из-за усталости, хотя мышцы ног ломило – впервые за много лет на их долю выпали столь длительные прогулки пешком, а потому что страх отступал. Опасность осталась далеко позади. По крайней мере, никто за ними не гнался, из чащи не доносились ни вой, ни рык, никто не нападал и даже по самым скромным прикидкам, они успели прошагать прочь от домика километра три. Без учёта зарослей колючих растений и оврагов, которые приходилось обходить стороной. Кстати, как раз благодаря этим оврагам, зарослям лесной малины и других растений (честно говоря, кроме малины они ничего узнать не смогли), их путь лёг на обратный курс. За час до заката, они покинули лес, и вышли на асфальт трассы. А до того момента им предстояло пройти ещё около двух километров. Шли медленно. Причин для спешки вроде не было. Смотрели по сторонам и пальцы держали на спусковых крючках автоматов. В процессе движения, впервые в этом лесу, они вышли на поляну. Очень красивую, яркую лесную поляну.