– Это каждый муж обещает своей жене, когда они соединяют свои души перед Богом. Но я клянусь также в том, что принадлежу только тебе, всегда принадлежал только тебе и всегда буду только твоим.
Джала была готова потерять сознание от охвативших ее эмоций, а толпа взорвалась аплодисментами. Слова Мохаба все еще звучали эхом в ее голове, когда на платформу поднялся старейшина рода аль‑Куссаимис.
Он сообщил, что племена Йарира единогласно принимают Мохаба как короля своих земель и что его детям суждено унаследовать трон.
После этого старейшины племен поочередно поднялись на платформу и почтительно поцеловали плечо своего короля в знак верности и почтения.
Наконец на платформе остались только Джала и Мохаб. Настала его очередь обратиться к своему народу.
– Вы возложили на меня великую ответственность, оказали честь, признав меня королем, и я клянусь вам, что буду править мудро и милосердно. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить мир и процветание в этой стране. – Он подвел Джалу к краю платформы. – И в качестве короля Йарира я представляю вам мое единственное сокровище, вверяюсь ее мудрости и состраданию. Ваша королева… Джала аль‑Масуд.
Снова послышались аплодисменты и радостные выкрики. А потом Мохаб нарушил все запреты и моральные устои, бесстыдно демонстрируя свою любовь перед посторонними, и жадно поцеловал жену.
Не медля ни минуты, Джала поддалась его желанию, изнемогая от любви и жажды. Она возьмет с собой, унесет в вечность каждую его черточку, смех, каждую искру его страсти.
Поцелуй прервался, и он ухмыльнулся:
– Не пора ли нам занять наше законное место?
Радостно улыбнувшись, Джала поспешила вслед за мужем. Усадив ее на трон, Мохаб опустился перед ней на колени и жадно поцеловал руку. Отстранившись, он прошептал:
– Моя королева.
Лишь чудом Джала сдержала слезы. Это воспоминание еще долго будет согревать ее израненную душу.
Когда же Мохаб встал в полный рост, толпа затаила дыхание. Все прекрасно понимали, что перед ними стоит прирожденный правитель. Затем он грациозно опустился на трон подле своей королевы.
После того как угасла последняя вспышка фотокамеры, Мохаб повернулся к жене и ослепительно улыбнулся:
– Кажется, пора накормить наших гостей. Они уже устали.
Неожиданно Джала разразилась смехом. Мохаб повел ее за собой. У ступеней платформы он подхватил жену на руки так, словно она ничего не весила.
В колыбели его рук Джала чувствовала себя в безопасности, вдыхая запах любимого мужчины. Он мог нести ее, куда ему захочется.
Так они оказались в свадебном шатре. Внутри все было оформлено в оттенках ее свадебного наряда, отчего обстановка казалась еще роскошнее.
Мохаб пронес жену на руках мимо накрытых к пиршеству столов. Джала видела фонари, шелковые скатерти, дорогие столовые приборы, вазы с живыми цветами. Все играло красками. Молодожены опустились на подушки под витой аркой, которая располагалась напротив танцевальной площадки. Как только гости заняли свои места, сотни официантов, плавно двигаясь, внесли на плечах медные блюда.
Семьи Джалы и Мохаба сидели рядом с молодыми. Ее родные выглядели оживленными, отчего женщина почувствовала укол совести. Когда же она перевела взгляд на родственников Мохаба, то убедилась, что они также всем довольны. Все, кроме Наджиба.
Они не разговаривали со времени помолвки, и даже на расстоянии Джала ощущала его неприятие происходящего.
Между столами появились танцовщицы, исполнявшие национальные танцы. Женщины вовлекли Джалу в свой круг. Она не знала, сколько времени прошло – минуты или часы. Казалось, она спала наяву. Сотни людей жали ей руку или целовали, принося искренние поздравления новобрачной. Все как один твердили, что еще никогда не бывали на подобном пиршестве, но Мохаба рядом с ней уже не было.
Глава 11
Когда восходящее солнце чуть осветило горизонт, братья усадили ничего не понимающую Джалу в джип и поехали в пустыню. Вел машину Фарук, рядом с ним на переднем сиденье устроился Шехаб, а Камал сидел рядом с ней. Джала прильнула к брату, все еще не вполне осознавая, что происходит. Ее сознание было затуманено радостным предвкушением. Она даже не спросила, куда они едут. Вероятно, к Мохабу.
Когда машина остановилась и Камал помог ей выйти, Джала тотчас увидела Мохаба, стоящего на ступенях дома. Волосы его были в беспорядке, одежды развевались на ветру, как крылья диковинной птицы.
– Вы привезли мне самое большое сокровище, которое я обязуюсь охранять должным образом. Я обязан вам до конца своей жизни.
– Ох, ну конечно, – усмехнулся Фарук.
– У нас целая жизнь впереди, чтобы взыскать с тебя этот долг, – весело добавил Шехаб.
Мохаб торжественно кивнул, приложив руки к груди:
– Очень на это надеюсь.
Все внимание Джалы было приковано к Мохабу. Лишь краешком сознания она почувствовала, как братья поцеловали ее на прощание и, стремительно забравшись в машину, уехали.
Когда шум мотора затих вдали, Джала на негнущихся ногах попыталась сделать несколько шагов навстречу мужу. Он не шелохнулся. Мохаб стоял и пожирал ее глазами.
– Эта какая‑то традиция, о которой я не знала? – Собственный голос казался ей не громче шепота. – Женихи здесь не удосуживаются приехать за невестой, поручая ее доставку родственникам?
Лишь после этих слов на его лице забрезжило подобие улыбки. Джала не понимала, как ей удалось устоять на ногах после того, как на нее нахлынула волна желания. Разве возможно хотеть кого‑то столь сильно?
Плавно и размеренно Мохаб принялся спускаться, шаг за шагом преодолевая лестницу. Похоже, он опасался, что может спугнуть Джалу, если будет двигаться чересчур быстро. Так же плавно он протянул ей руку:
– Ты – самая прекрасная невеста в мире. Добро пожаловать в мое убежище.
От его слов у Джалы закружилась голова.
– Мы снова играем в кошки‑мышки? Надо признаться, мне кажется, что я иду в логово к голодному зверю.
– Верно. Я проглочу тебя целиком.
– Очень на это надеюсь.
Он ухмыльнулся, когда она вернула ему его собственную реплику.
– Все, что ты говоришь, находит во мне небывалый отклик. – Его глаза заметно потемнели. – Ты здесь – моя жена в моем убежище, куда прежде не ступала нога чужого мне человека.
Смущенная его признанием, Джала попыталась сосредоточиться на том, что он назвал этот дом убежищем. Для Мохаба это место было особенным. Отныне она нигде не будет чувствовать себя лучше, чем здесь и с этим человеком. Джала посмотрела на мужа снизу вверх. Высокий, он заслонял луну и звезды. Казалось, они были одни во вселенной.
Джала ринулась ему навстречу и спрятала лицо на его груди, чуть царапая зубами кожу там, где разрез рубахи открывал тело.
– Что же, вот я и здесь…
– Что же ты делаешь со мной?
Мохаб подхватил ее на руки, и Джала почувствовала, что ее тело легче перышка. Она льнула к нему, покрывая поцелуями все, до чего дотягивалась.
– Покажи, что ты испытываешь ко мне, – взмолилась она.
Все ее нервные окончания обожгло огнем, когда Мохаб завладел ее губами. Их поцелуй прервался, но ненадолго – лишь для того, чтобы они смогли добраться до дома. Когда они шли по слабо освещенному коридору, Джале казалось, что она все глубже и глубже погружается в магическую пещеру.
Теперь она в полной мере могла понять, что означает иметь собственное убежище.
Едва ли этот дом имел что‑то общее с роскошеством дворца в Джударе. Мохаб принес ее в комнату, которая занимала все пространство, не считая кухни и ванной. Стены были каменными, пол выложен красной плиткой. У одной стены стоял небольшой диван, напротив был накрыт стол, где на маленькой плитке подогревались блюда. Был здесь и величественный камин с танцующими языками пламени. С потолка на толстых цепях свисала чаша с благовониями.
У другой стены стояла огромная кровать. Постельное белье было черного цвета, на покрывале лежала россыпь подушек. Аккуратно опустив Джалу на кровать, не сводя глаз со своей женщины, Мохаб снял одеяние жениха, обнажив загорелое безупречное тело. На его благородном лице отразились страсть и желание. И все это принадлежало ей и только ей. Пока.
Джале стало тесно в собственной одежде, она приподнялась и попыталась снять платье. Мохаб решительно остановил ее, Джала пробормотала что‑то нечленораздельное, протестуя против подобной несправедливости, и добавила:
– Ты разделся сам, хотя я всю ночь мечтала, как буду делать это.
– Отныне ты сможешь раздевать меня столько, сколько тебе захочется, но я чуть не умер от сердечного приступа, увидев тебя в этом платье, и поклялся, что смогу снять его за минуту.
Так и случилось. Платье, словно по мановению волшебной палочки, оказалось в руках Мохаба, тогда как его пламенный взор скользил по каждой ложбинке ее обнаженного тела. Джала почувствовала себя желанной.
Мохаб встал позади нее. Джала почувствовала его возбуждение, когда он прижался к ее пылающей спине. Мужчина начал говорить, тихо и вкрадчиво, его дыхание щекотало ее шею.
– Хочешь, я сделаю с тобой все то, о чем мечтал три недели? Это была настоящая пытка.
То, с какой готовностью Джала согласилась, шокировало ее саму.
– Да, я хочу знать все.
– Я хотел поймать тебя и сделать так. – Его большая ладонь накрыла ее грудь и сжимала ее, пока Джала не застонала. – И это… – Другая его рука устремилась вниз, пальцы проникли в горячее обжигающее лоно.
Ее крик разорвал тишину.
Мохаб шумно выдохнул и словно опалил нежную кожу ее шеи. Его пальцы двигались, заставляя Джалу стонать и выгибаться.
– Я не совсем понимаю, чего ты хочешь, – пробормотал он.
Джала решила быть предельно точной.
– Я хочу, чтобы ты вошел в меня и двигался так быстро и так долго, как сможешь.
– Нет, я передумал. – Мохаб опустил руки. – Замолчи. По‑моему, мне грозит сердечный приступ.
Треск расстегивающейся молнии нервировал ее. Джала не могла больше ждать. Ее глаза увлажнились, когда она почувствовала, как Мохаб снова прижался к ней. Мохаб – ее муж.
Казалось, она никогда не сможет привыкнуть к сексу с ним. Чувствовать его в себе – неописуемое удовольствие.
Напряжение росло с каждым его движением. Джала была готова потерять рассудок. Когда, казалось, она была не в состоянии больше сдерживаться, одним движением Мохаб перевернул ее на живот, а затем взорвался.
Позже, когда они лежали, сжимая друг друга в объятиях, время перестало существовать. Они ласкали, осыпали поцелуями тела друг друга, пока им обоим не показалось, что они окончательно и бесповоротно растворились друг в друге.
Когда Джала проснулась, уже наступило утро. Мохаб абсолютно вымотал ее. Муж лежал подле нее на брачном ложе. Потянувшись, женщина повернулась к нему и обнаружила, что он возбужден.
– Извини, я отключилась. Все пошло не по плану.
– Это лучший свадебный подарок, который ты могла мне преподнести. Я уснул лишь на мгновение позже тебя.
Ее губы растянулись в улыбке, тело пело от радости.
– То есть ты хочешь сказать, что я тебя утомила?
Она тонула в его глазах.
– Именно это и произошло. Еще никогда я так хорошо не спал.
Ее руки порхали по лицу Мохаба, по его плечам, рукам, спине, изучая каждый изгиб тренированного мужского тела.
– Обращайся в любое время. Ты должен понимать это буквально. Я хочу тебя всегда.
– Любимая…
Мохаб склонился и начал целовать ее. Тотчас же Джала растаяла, изнывая от любви и страсти.
Он взял ее без промедления, зная, как ей нравится его стремительность. Джала была без ума от этого, подчиняясь его порыву целиком и полностью. Удовольствие не заставило себя ждать, и влюбленные рухнули в бездну наслаждения.
Как только она открыла глаза, Мохаб заговорил:
– Все эти годы я хотел вернуть тебя и все то, что было между нами, и никак не мог успокоиться. Но теперь, когда мы снова вместе, я ощущаю себя иначе.
Ее сердце чуть было не остановилось. Что он имеет в виду?
– Это нечто неповторимое.
Ее сердце было переполнено эмоциями, показывать которые она не имела права. Но кое‑что можно сказать.
– Да, это гораздо лучше.
Джала не решилась продолжить и признаться в том, что она никак не ожидала возрождения былой страсти.
Однако необходимо увести разговор от небезопасной темы. Джала спросила о единственном, что все еще тревожило ее:
– Почему ты не взял с собой пушистиков?
Его искренний смех прогрохотал над ее ухом.
– Даже я против присутствия кошек в брачной постели. Если бы здесь была еще одна комната… Помнишь нашу первую ночь в Джударе? Кошки чувствуют, когда мы хотим остаться наедине. А в любое другое время им нравится блуждать по дому.
Джала была не на шутку встревожена.
– Но что, если кто‑то не закроет дверь или забудет об открытом окне? Что, если их начнет прикармливать чужой человек?
Мохаб ласково провел рукой по ее телу:
– Я дал персоналу подробные указания.
Джала не успокаивалась:
– Мы можем это проверить?
– О, ну конечно. Мицар обязательно возьмет трубку, а потом я снова возьму тебя, но на этот раз дольше – ведь ты так переживаешь за моих кошек.
Джала судорожно вздохнула, когда он сел на кровати и потянулся за брюками.
– Но они теперь и мои? – поинтересовалась она.
– Конечно. Мне кажется, я давно дал тебе понять, что ты имеешь право на меня и на все, что мне принадлежит.
Затем, чтобы Джала перестала тревожиться, Мохаб позвонил своим людям. Пока он говорил по телефону, его пальцы перебирали пряди ее шелковистых волос. Джала размышляла: говорит ли он правду? Истинны ли его чувства? Хочет ли она, чтобы Мохаб снова любил ее?
Нет. Это было не так. Джала просто хотела быть с Мохабом, позволить себе наслаждаться им, как в последний раз, и провести вместе с ним короткие полгода.
Глава 12
– Шесть месяцев пролетели незаметно, не правда ли?
Джала почувствовала, что ей стало трудно улыбаться, и отдала кошку Сети Але – пятилетнему сыну Камала и Алайи. Необходимо что‑то предпринять, только бы не отвечать на этот вопрос.
Шесть месяцев показались ей одним днем.
Алайя беззаботно уселась на диван рядом с Джалой, с улыбкой наблюдая за тем, как ее сын, завладев кошкой, радостный, побежал к сестре в соседнюю комнату.
– Честно говоря, я думала, что, когда мы позволим детям завести собственных питомцев, они перестанут бывать у вас так часто, но, по всей видимости, ваш пушистый квартет – их первая любовь.
– Нам стоит поблагодарить кошек. Мы счастливы принимать вас у себя.
Алайя рассмеялась:
– Помню, мы часто рассуждали о том, что любим кошек и надо бы завести нескольких во дворце, но дальше разговоров дело не заходило. Вам с Мохабом удалось нас пристыдить. В последний раз, когда мы беседовали с ним, он сказал, что ты хочешь завести еще несколько пушистиков, как только обоснуешься здесь по‑настоящему. Кошки ненавидят путешествовать.
Каждое слово невестки наносило ей удар за ударом. Джала обрадовалась, когда зазвонил телефон Алайи. Это даровало ей отсрочку.
Джала любовалась Алайей. Та всегда была ее полной противоположностью – пышущая здоровьем, счастливая. Жизнь ее строилась на непоколебимом основании – любви Камала и уверенности в завтрашнем дне, который она встретит вместе с мужем. Тогда как Джала…
Она считала дни, которые ей осталось провести с Мохабом, и страдала. У нее вошло в привычку наносить макияж. Это позволяло скрывать утомление и порой опухшие глаза.
Когда Джала видела, как Алайя тает от любви к Камалу, она была безгранично рада их счастью, но именно это подчеркивало глубину ее собственного отчаяния.
Шепнув что‑то нежное на прощание, Алайя закончила разговор.
– Камал передает привет, но также он настаивает на том, что твой муж его обманул. – Джала встревожилась, а Алайя продолжала: – Причем Мохаб обманул его не потому, что ему требовалась помощь, но чтобы переманить Камала на свою сторону и заполучить тебя.
– Не верится, что это правда…
Алайя махнула рукой и беззаботно улыбнулась:
– Камал сказал, что ты отреагируешь именно так. Однако он прекрасно видит, когда мужчина готов сделать все ради любимой.
Любая женщина, услышав такие слова, решила бы, что ее поиски закончены навсегда и она прибыла в свою тихую гавань. Однако никто не посвящен в тайну их отношений, время которых истекает. Это все сильнее и сильнее расстраивало Джалу.
– Камал не ожидал, что Мохабу удастся проделать такой объем работы за столь краткий срок. Однако то, что ты остаешься для Мохаба самой главной, вызывает у твоего брата самые теплые чувства.
Со временем сходство характеров Камала и Джалы стало очевидным. Именно поэтому сейчас она смогла оценить Мохаба по достоинству. Молодая женщина поняла, что он воплощает в себе все то, что она мечтала найти в мужчине. Именно Мохаба, и только его, Джала была готова любить, почитать и уважать.
Годами она убеждала себя в том, что Мохаб не испытывает к ней ровным счетом ничего. На самом деле он направил всю свою энергию на работу. Теперь же Джала не могла представить себе другого человека, столь эмоционального, столь нежного и доброго, готового демонстрировать свои чувства при любом удобном случае. Как только она задумывалась о том, что прежде недооценивала Мохаба, ею овладевало удушающее чувство стыда. Однако ей придется заставить его пройти через то, что было между ними раньше. В последний раз.
Эти полгода показали, что Джала стала первоклассной актрисой. Ни Камал, ни Мохаб – самые дорогие ей люди – не подозревали о ее страданиях.
Не замечая настроения Джалы, Алайя продолжала:
– Мне кажется, ты будешь первоклассной королевой. Ты обладаешь всеми необходимыми для этого качествами. Меня поразили твои проекты в сфере образования. А какими эффективными они оказались!
Джала не могла больше выносить это.
– Алайя, пожалуйста, остановись, – взмолилась она, не в силах скрывать боль.
Ее невестка не на шутку встревожилась:
– Джала, что случилось? Что не так?
«Все не так!» – хотела крикнуть она.
До этой минуты Джала была уверена, что у нее еще осталось время. Она была готова даже повременить с отъездом, возможно, отложить его. Но после всего того, что беззаботно выложила ей Алайя, Джале показалось, что мир рушится у нее на глазах.
Она тяжело перевела дыхание:
– Алайя, мне нужно тебе кое‑что рассказать. Мне также нужно, чтобы ты и Камал поверили: в случившемся нет вины Мохаба…
– Дорогие мои, как вы поживаете?
Мохаб вошел в спальню и снял пиджак. Его довольная улыбка тотчас осветила комнату. Подойдя к кровати, где в окружении четырех кошек сидела Джала, он снял рубашку. Улегшись подле Джалы, Мохаб принялся ласкать мурлыкающих животных, а затем повернулся к жене.
Прежде чем она успела что‑либо сказать, он притянул ее к себе и поцеловал.
Кошки поспешили спрыгнуть на пол.
Мохаб целовал Джалу и говорил о том, как скучал по ней.
«Я тоже скучала по тебе», – чуть было не произнесла Джала, но сдержалась, как делала это на протяжении шести месяцев.
После, когда они лежали в постели, она наконец сказала:
– Завтра шесть месяцев подходят к концу.
С прекрасного лица Мохаба не сходила улыбка.
– Да, это так. Как насчет того, чтобы продлить наш брак еще на полгода? – Он игриво прикусил ее нижнюю губу. – Затем еще на полгода? – Очередной укус, чувственнее, сильнее. – И так далее, и тому подобное? По‑моему, это поспособствует нашей страсти, хотя разве были ли у нас когда‑нибудь проблемы с сексом? Не думаю…
– В этом нет необходимости, – прервала его она.
– Ты делаешь выбор в пользу постоянства? Что ж, я это поддерживаю.
– Я хотела бы придерживаться условий нашего договора. Я согласилась прожить с тобой полгода. Все.
Улыбка еще мерцала на его губах, но озорные искорки исчезли из глаз.
– Что ты говоришь?
Она нанесла удар прямо в сердце:
– Я хочу развестись с тобой.
Мохабу стало не хватать воздуха. Все это уже было. Не может быть, чтобы это повторилось. Сейчас, когда он уверен в ее чувствах, которые разделяет душой и телом.
– Джала, ты можешь шутить на любую тему, но не на эту. – Когда она не ответила, он посмотрел ей в глаза. – Ты не можешь говорить об этом всерьез! Почему? Зачем?
– Я лишь поступаю так, как мы условились.
– Неужели ты хочешь того, чего хотела полгода назад! Лишь прошлой ночью, любимая… Ты пылала в моих объятиях.
– Ты прекрасно знаешь, что я никогда не могла сопротивляться своему влечению. Но сейчас мне придется. Этому пора положить конец.
– Ты любишь меня!
– Я никогда этого не говорила.
Мохаб молчал. Открытие поразило его в самое сердце. Джала действительно никогда не говорила ему о любви. Он мог лишь догадываться о ее чувствах, делать выводы из ее поступков и страсти, с которой она отвечала на его ласки. Но Мохаб отказывался поверить ей.
– Даже если ты не испытываешь того, что испытываю к тебе я, но продолжаешь желать меня, зачем уходить?
Она отвела глаза.
– А если ты давно решила меня оставить, к чему было то, что произошло прошлой ночью? Решила переспать со мной в последний раз?
Джала поднялась:
– Мохаб, давай не будем усложнять и без того непростую ситуацию.
Опять! Она повторила те слова, которые произнесла, когда оставила его впервые.
Мохаб, почти парализованный, не сводил с нее глаз.
Дойдя до двери, Джала обернулась:
– Я поживу в Джударе, пока ты не закончишь процедуру развода. Пожалуйста, не пытайся связаться со мной. Прощай.
– Это ты надоумил ее?
Наджиб встал, когда Мохаб подобно торнадо ворвался в его приемную. Принц подался вперед и оперся о безупречно отполированный письменный стол.
– Полагаю, ты говоришь о Джале?
– Наджиб, я на грани. Еще немного – и я лишусь рассудка и больше не буду нести ответственность за свои действия.
– Король или нет, ты все же сейчас на моей территории. Маловероятно, что после таких угроз ты сможешь выйти отсюда как ни в чем не бывало.
– Я не угрожаю, но предупреждаю. Если ты – причина того, что Джала покинула меня…
Наджиб выпрямился, на его лице расплылась улыбка мрачного удовлетворения.
– Неужели она это сделала? Так для нее лучше. Джале вообще не следовало возвращаться к тебе.
– Наджиб, клянусь… – Раздражение Мохаба иссякло. – Значит, ты был не в курсе относительно ее планов?
– Неужели ты столь невысокого мнения о женщине, на которой женился? Неужели ты думаешь, что кто‑то способен подбить ее на подобный поступок?
– Нет, но… – Мохаб тяжело опустился в кресло и закрыл лицо руками. Темнота окутала его. – Не знаю. Я не в состоянии трезво рассуждать. Без устали я искал причину того, почему она снова бросила меня, хватался за любые зацепки, какими бы безумными они ни были. – Он поднял глаза на Наджиба, взгляд которого был лишен сострадания. – Наджиб, я не смогу жить без нее.
– Мохаб, если бы я не знал правду, тотчас же бросился бы помогать тебе. Но мне известно все, так что прекрати спектакль. Поскольку Джала более не связана с тобой священными узами брака, ничто не заставляет меня сдержать обещание.
– Какое обещание?
– Не быть тебе врагом. Теперь я стану им. Мохаб, я прекрасно понимал, что она была лишь пешкой в твоей игре. Но я не мог препятствовать этому, поняв, что Джала осознает это. Позже всем начало казаться, что ваш брак был настоящим – счастливый союз двух влюбленных людей. – Наджиб зло сощурился. – Но если она ушла от тебя, ты, вероятно, нанес ей страшное оскорбление. И за одно это я готов тебя уничтожить.
– Да о чем ты говоришь?!
– О том, как ты подставил ее в прошлом. Джала взяла с меня слово никогда не переходить тебе дорогу. Она хотела перевернуть страницу и начать жизнь с чистого лица. До сего момента я беспрекословно выполнял ее просьбу.
Мохаб покачал головой.
– Мне известно, что ты ей рассказал. Именно поэтому она оставила меня шесть лет назад. Джала сообщила мне об этом при первой встрече после разлуки. Именно поэтому я решил, что и в этот раз она покинула меня из‑за тебя. Вернее, из‑за того, что ты мог ей рассказать. – Он судорожно вздохнул. – Из‑за этого и… из‑за постоянного опасения, что когда‑то давно я встал между вами, растоптал чувства, которые вы испытывали друг к другу.
– Неужели ты думаешь, что, если бы мы любили друг друга, она вернулась бы в твою постель? – презрительно бросил Наджиб.
– Я говорил об опасении, а не о подозрении. Джала – одна из самых выдающихся женщин.
– Да, это так. Наша дружба с ней закалена ужасным событием, которое нам довелось пережить вместе. Оно сплотило нас, объединило наши души. Но, как я много раз повторял моему отцу, нас никогда не связывали романтические чувства. Если бы я любил Джалу, не стал бы скрывать это.
– Именно поэтому я схожу с ума. Если верить словам Джалы, ее поступкам, я прощен, и теперь она любит меня, даже если в прошлом это было не так.
– Она любила тебя и тогда. Джала солгала – исключительно для того, чтобы ты не понял, как дорог ей, как глубока ее любовь.
Мохаб посмотрел на Наджиба и почувствовал, как сердце болезненно сжалось в груди. Если это правда, он причинил Джале больше страданий, чем мог себе представить. Чудо, что эта женщина была с ним так долго. Неужели она наконец отомстила ему?
Но… нет. Только не Джала. Она не способна на месть.
– Когда я рассказал ей правду, Джала притворилась, что ты не особенно преуспел в ее соблазнении, – продолжал Наджиб. – Потом мы с ней столкнулись в Колумбии во время миссии, и я узнал, что она была беременна. Вот тогда я осознал всю глубину твоей низости…
Так Наджиб нанес свой последний удар.
К тому времени, когда шасси его самолета коснулись взлетной полосы международного аэропорта Джудара, Мохаб окончательно лишился рассудка. Приветствуя его, Камал лишь сказал, что ему безразлично, каким способом, но Мохаб должен разрешить эту проблему, в противном случае он станет его врагом до скончания времен.
Мохаб, в свою очередь, попросил не вмешиваться в его разговор с женой.
Он вошел в апартаменты и тотчас увидел Джалу. Она стояла спиной к нему, смотрела на цветущий сад и даже не обернулась, услышав звук открывающейся двери.
– Мохаб, я просила тебя не искать встречи со мной.
– Я чуть не лишился разума, когда не мог разыскать тебя. Теперь мне стало понятно, почему. Ты сделала все возможное, чтобы этого не случилось. Чтобы я не узнал о том, что ты носила под сердцем моего ребенка.
– Ты говорил с Наджибом… – Джала прерывисто задышала. – Но ты не прав. Я исчезла, опасаясь скандала. Я не думала, что наши пути снова пересекутся.
Теперь Мохаб знал, какую именно рану в ее душе ему предстоит залечить.
– Что случилось с ребенком?
– Думаешь, я отказалась от него?
От него?
Это мог быть его сын. Мохаб почувствовал себя так, словно в него всадили острый клинок и повернули несколько раз.
– Боюсь, ты потеряла его. Как именно это случилось?
– В Колумбии, во время миссии, сошел сель. Мы ехали как раз вдоль горного хребта. Джип перевернулся, один пассажир погиб, а я потеряла ребенка. Я была на седьмом месяце.
Каждое ее слово ранило больнее пули.
– Ты ненавидела меня так сильно, что не пожелала сообщить о своей беременности?
– Я не думала, что хоть немного дорога тебе. Не думала, что моя беременность будет иметь для тебя значение, равно как и потеря ребенка.
Мохаб зажмурился. В своих самых страшных мыслях он не мог представить, сколько боли ей пришлось пережить.
– Поэтому ты покинула меня теперь? Потому что до сих пор не веришь, что я дорожу тобой?
– Я оставила тебя потому, что у нас был договор.
Мохаб ринулся ей навстречу, каждая клеточка его тела опалилась огнем, когда он сжал Джалу в объятиях.
– К черту договор! Я не думал об этом, когда делал тебе предложение. Я люблю, боготворю тебя, желаю быть с тобой каждой частичкой своего тела. Ты в моем сердце. Ты – мое сердце. Я не могу жить без тебя.
Джала вырвалась, черты ее лица были искажены болью, голос полон слез.
– Ты не имеешь права говорить так. Ты не простой человек, ты – принц, а в скором времени станешь королем. Тебе понадобится наследник. Наследник, которого я не могу тебе дать.
Мохаб смотрел на нее; догадки, словно детали мозаики, складывались в ужасающую картину.
Джала подтвердила его худшие опасения:
– Доктора сказали, что выкидыш на таком позднем сроке нанес моему организму непоправимый вред. Мохаб, я больше никогда не смогу иметь детей.
Вот он – тот страшный секрет, которым она не поделилась с ним. Это было объяснением всех ее поступков, причиной той боли, которую она носила в себе, а он ни о чем не подозревал. Потеря ребенка была не просто утратой, но глубокой незаживающей раной, вечным шрамом. Джала потеряла их ребенка и всякую надежду родить еще одного.
Мохаб смотрел, как ее глаза наполнились слезами, влажные ручейки заструились по щекам, плечи затряслись.
Что мог он сделать, чтобы облегчить ее страдания?
Собственный голос доносился до мужчины словно издалека.