* * *
По полупустым коридорам Хогвартса изо всех сил бежал подросток. Со стороны могло показаться, что он торопился, как минимум, на пожар. Куда же бежал этот человек?
Северус Снейп свернул в очередной коридор. Он уже не мог сказать, сколько их сегодня было на его пути. Сумрачный коридор заканчивался тупиком. Северус даже не притормозил перед стеной. Он со всего размаху врезался в холодный камень плечом, изо всех сил ударил в него ладонями. Раз, другой, третий. Камень ничем не ответил. Ему было все равно. Северус развернулся к стене спиной и сполз вниз. Он сел на пол, уткнулся лбом в колени, и из его глаз брызнули… слезы. Сколько же он не плакал?
Последний раз это было больше пяти лет назад. В тот самый первый учебный день в Хогвартсе. Тогда к нему прицепилась компания таких же первокурсников, которые впоследствии попали в Гриффиндор. Северус не помнил, с чего тогда все началось, но закончилось тем, что над их шутками в его адрес потешалось полплатформы. Он попытался ответить. Но достойно не смог. Из-за своей болезненной застенчивости ему было проще спрыгнуть с Астрономической башни, чем сказать что-то при большом скоплении людей. После в поезде он горько ревел, вспоминая их идиотские шутки. А потом был первый урок зельеварения. Эта дурацкая компания снова к нему привязалась. Он, к своему ужасу, почувствовал, что к горлу вновь подступают предательские слезы. Если не все видели его позор на платформе, то в тот день он имел неплохой шанс повторить все на бис. И вот, когда уже не оставалось никаких сил терпеть насмешки, над его головой раздался звонкий голосок:
– Привет, здесь свободно?
Он поднял голову и увидел светловолосую девочку, похожую на сусального ангела. Северус не поверил своим глаза и в первый момент посчитал это очередным подвохом. Но все-таки кивнул на ее вопрос. Девочка села на соседний стул, обернулась на хохот, раздающийся за гриффиндорским столом, и какое-то время туда смотрела. Снейп подумал, что сейчас она тоже начнет смеяться или, что еще хуже, пересядет за другую парту. Девочка не сделала ни того, ни другого. Когда она обернулась, на ее лице читалась досада.
– Не обращай внимания на этих придурков, – посоветовала она. – Меня, кстати, Нарцисса зовут.
Ее хрустальный голосок остановил глупые слезы. В тот момент оказалось, что не все в мире так плохо. Появилась она, и плакать стало незачем. Пять с половиной лет. Долгих пять с половиной лет она была рядом. И все это время несчастья обходили Северуса стороной. Она словно отталкивала зло, отражала его за неведомый передел. Мелкие неурядицы казались таким незначительными по сравнению с тем, что она рядом. То, что он чувствовал к Нарциссе все это время не поддавалось описаниям, не находило определения. Только две девушки вызывали столько эмоций. Лили – запретная сказка, Девочка-Мечта, Девочка-Боль. И удивительный белокурый ангел – Девочка-Надежда, Девочка-Вера, Девочка-Жизнь. Когда она была рядом, все получалось, все удавалось.
«…Ты заслуживаешь всего этого… Я проклинаю тот день, когда села с тобой за одну парту…»
Слезы все текли и текли по щекам. Северус яростно вытирал их рукавом. Он смутно начинал понимать, что произошло, сопоставлять кусочки этой страшной головоломки. Она поверила, что он способен на такое…
…Пятый курс. Конец учебного года. Северус Снейп стоял на берегу озера и наблюдал за девушкой, сидящей на старой коряге прямо над водой. Нарцисса рассеянно листала какой-то журнал. Северус вспомнил, что утром она швырнула в него подушкой в гостиной. Оставить это без отмщения?! Северус осторожно подкрался к девушке и, направив на нее волшебную палочку, прошептал простое заклинание. Из кончика его палочки брызнула струя холодной воды. Нарцисса взвизгнула и шарахнулась в сторону. Несколько минут прошли в попытках не упасть в воду. Северус уже понял, что шутка была неудачной. Он затащил девушку на берег. Едва почувствовав под ногами землю, она развернулась к нему… Ох. И где она слов таких нахваталась?
– Да там воды было две капли, – вяло оправдывался Снейп, отступая под ударами скрученного в трубочку журнала.
– Я тебе это еще припомню, – причитала девушка.
Снейп оступился и грохнулся на землю. Нарцисса тут же хлопнулась на колени и стала колотить его с новой силой.
– Лежачего не бьют! – сквозь смех выдавил Снейп.
– Я тебе сейчас покажу, не бьют.
…Спустя несколько дней Снейп бежал по коридору, пытаясь скрыться от все той же Нарциссы, у которой он стащил «Ежедневный Пророк» в попытке прочитать его первым. Ее каблучки выстукивали веселую дробь за его спиной. Догонит, точно прибьет. Нужно куда-то деться. Лихорадочную работу мозга по поиску пути спасения остудил поток ледяной воды, обрушившийся сверху. Снейп замер и задохнулся от холода, закашлялся и попытался понять, что произошло. Ответ оказался до банального прост. В нескольких метрах от него корчились от смеха Сириус Блэк и Джеймс Поттер.
Привычная злость захлестнула душу. Но сильней злости была обида. Неужели Нарцисса и правда решила отомстить за ту глупую шалость?!
– Идиоты ненормальные! – ее звенящий от ярости голос заставил их прекратить ржать.
Северус оглянулся на нее. Ему редко доводилось видеть ее такой. Именно так он представлял себе с детства Богиню Возмездия. Яростный взгляд, пылающие щеки. Она выхватила палочку и произнесла заклинание. Удивленных гриффиндорцев скрыл водопад. Судя по воплям, Нарцисса не потрудилась сделать воду теплой.
– Блэк, ты с ума сошла? – заорал Поттер.
– Смешно? – холодным тоном поинтересовалась Нарцисса.
Гриффиндорцы зло отплевывались.
– Пошли! – скомандовала она Снейпу и, взяв его за руку, потянула по коридору.
Джеймс Поттер вынул волшебную палочку и направил на слизеринцев.
Удар под локоть заставил его выронить палочку, которая тут же отлетела в сторону и покатилась по полу. Джеймс яростно оглянулся на Сириуса Блэка.
– Совсем озверел?
– Не надо, – хмуро произнес Блэк.
Джеймс Поттер выругался и пошел подбирать свою палочку.
Нарцисса оттащила Северуса в сторону и направила на него палочку, из которой полился теплый воздух.
– Я д-д-думал, это ты их попросила. Ну, после оз-з-зера, – клацая зубами от холода, проговорил Снейп.
Рука девушки замерла, ледяной взгляд скользнул по его лицу.
– Ничего лучше в твою светлую голову не пришло? Дальше сам досушишься.
С этими словами она развернулась и пошла прочь.
Снейп виновато смотрел ей в след. Как он мог такое подумать?! Потом они помирились. Но этот случай долго не давал ему покоя…
А теперь она не поверила ему… Она посчитала, что он способен на подлость. Неужели эти пять с лишним лет были ничем?! Неужели это не было дружбой, доверием? Что же тогда это было?
Северус Снейп с силой сжал кулаки. Он справится. Ему не привыкать быть одному. Жил же он до нее одиннадцать лет. При мысли об этих годах в груди тоскливо заныло. Юноша постарался отогнать от себя эти мысли. Он справится. На это уйдет время, может быть, годы и годы, но назло им всем он не сломается.
|
|
|
|
|
|
* * *
Нарцисса Блэк лежала в своей постели и невидящим взглядом смотрела в потолок. Душу жгли горечь и обида. В этот момент она думала не о Сириусе, не о Люциусе. Ее мысли цеплялись за… Северуса Снейпа. Друга? Нет! Друзья так не поступают. Они не должны, они не могут. Хотя… Откуда ей знать? Сириус как-то незаметно перешел из ранга друга в ранг единственного. А Северус? Первая злость прошла, и сейчас ее выходка уже не казалось удачной идеей. Но была обида. Может быть, время все расставит на свои места, но пока было щемящее чувство одиночества. Да. Это смешно и нелепо, но она осталась одна. В этот странный день у нее не осталось никого.
Знатная фамилия, древний род и беспросветное одиночество. Как эти вещи идеально сочетаются в жизни.
Хрупкий мост.
ГЛАВА 35. Хрупкий мост.
Бумаги несмело коснулось перо,
В слова обращая мыслей поток...
Слова – лишь слова. Не Добро и не Зло.
Только слова и незримый предлог.
Предлог о чем-то тебе рассказать,
Не видя при этом насмешливый взгляд.
А после ответа в волнении ждать.
Гадать, сомневаться: ты зол или рад?
Ты бросишь в огонь или просто порвешь
То, что в душе, что не смею сказать?
А может, – о ужас! – ты все же прочтешь,
И больше не будет пути назад.
Нервные строчки обычных чернил:
Строчки надежд и несбывшихся снов.
А между строчками – ты пропустил?
Вера в тебя и вера в Любовь.
Пусть мир не таков, каким видится мне,
И пусть только в сказках сильнее Добро.
Я верю, что Свет не исчезнет во Тьме,
Пока по бумаге скрипит перо.
Знатная фамилия, древний род и щемящее одиночество. Как эти вещи идеально сочетаются в жизни.
Драко Малфой прикрыл дверь в кабинет зельеварения и направился в сторону слизеринских подземелий. Настроение было отвратительное. Он смотрел на косые лучи света, пересекающие коридор от окна до стены, и это почему-то вызывало раздражение. Слабое октябрьское солнышко из последних сил пыталось отогреть многовековой камень. Юноша перешагнул через очередное светлое пятно. Как тщетны были эти попытки природы! Эта явная бесполезность раздражала.
Его вообще в последнее время все раздражало. Да еще, как назло, сегодня зелье не получилось. Драко не мог понять, почему. Неужели он что-то забыл в него добавить? Такого с ним не случалось давно. Зелье сложное – это понятно. Но у Грейнджер же получилось! Драко сам краем глаза видел. У нее получилось. У одной из всего курса. Это разозлило старосту Слизерина еще больше. Он привык быть лучшим на зельях. Он и есть лучший. Вот только сегодня у него ничего не получилось, а Снейпу пришлось поставить «отлично» этой заучке. Поймав себя на такой детской ассоциации в ее адрес, Драко усмехнулся. Почему она заставляет его чувствовать себя двенадцатилетним ребенком? Пять лет назад его волновали такие вопросы: почему у Грейнджер что-то получилось, а у него нет? Потом Драко стал лучшим на своем факультете. На зельях ему вообще не было равных. Он уже подзабыл это ощущение детской обиды, и вот оно вернулось. Юноша снова усмехнулся. В последнее время все менялось: что-то возвращалось, что-то исчезало. Вернулась привычка обращать на нее внимание. Он уже и забыл – каково это: замечать, что ей удалось, а что – нет; в чем она смогла его обойти, в чем – нет. Он не обманул ее тогда, в тот предпоследний день летних каникул, сказав, что вспоминает о ней, только когда ее видит. Он не просто хотел ее задеть, он действительно практически не обращал на нее внимания в последние годы. Ему было не до этого. Был Поттер, ненавистью к которому он жил. Но все течет, все меняется. Сегодня Драко Малфой мог с уверенностью это сказать.
Весь сентябрь он ничего не мог с собой поделать. Он очень много о ней думал. Слишком много. Такого прежде не было. Равнодушный представитель древнейшей фамилии, привыкший жить только своими интересами, вынужден был признать, что его мысли то и дело возвращаются к ней. В первые дни Драко думал, что это последствия их странной спасательной операции – еще немного, и все пройдет. Тем более что у него были более насущные проблемы. Например, Брэндон Форсби. Но, как назло, Брэнд никак себя не проявлял. Драко слишком мало его видел, чтобы составить какое-то впечатление. Если бы он был ближе… Но все было так, как было. Брэндон вел себя, как обычно, Уоррен тоже подозрительно притих. Хотя нет. Пару раз за этот месяц они сталкивались, но это были пустяки. Драко ожидал большего. Сейчас ему уже казалось, что та книга просто померещилась, хотя внутреннее чутье говорило об обратном. В общем, все было хуже некуда. Ведь самое трудное – это ждать и догонять, как говорила старая добрая пословица. Поэтому у Драко была масса тем для размышлений. Да вот только, вопреки логике, его мысли частенько возвращались не к представителю первого курса Гриффиндора, а к старосте этого дурацкого факультета.
Первые недели две Драко еще пытался это на что-то списать. А потом… Он никогда не врал сам себе. Ложь себе – это слабость, а именно слабости Драко Малфой боялся больше всего. Поэтому он понял, что дело в чем-то другом. Он не мог подобрать этому названия. Да и не хотел, если быть честным. Все было настолько не к месту, что юноша малодушно решил не тратить время и силы на решение этой проблемы, а просто постараться ее избежать. Тогда он еще не понимал, что делать это поздно. Причем он опоздал в своей попытке спастись от этого непонятного явления еще в тот миг, когда протянул ей руку, помогая сесть на свою метлу, в тот миг, когда с его губ сорвались слова: «Я не дам тебе упасть, поверь мне».
Драко не знал, поверила ли она. Самое смешное заключалось в том, что он сам поверил. Он понимал, что это глупо, это неправильно, но все было именно так.
Юноша свернул в очередной коридор и резко остановился. Все эти недели он старательно пытался избегать встреч с ней. Это было непросто, учитывая, что в этом году практически все предметы Слизерин посещал совместно с Гриффиндором. Однако Драко старался приходить со звоном колокола в класс и так же быстро уходить. Он умудрился даже пропустить пару собраний старост, каким-то чудом убедив Пэнси сходить одну. Пэнси уже недобро косилась, но пока позволяла ему такие вольности. Вот и сегодня вместо очередного собрания Драко проторчал в кабинете зельеварения, тщетно пытаясь понять, что же не так было с его зельем. Что самое обидное, так и не понял. И вот сейчас, свернув за угол, он просто прирос к месту, потому что ему навстречу шла она.
Юноша быстро справился с первым изумлением, вызванным ее неожиданным появлением, и, скользнув по гриффиндорке равнодушным взглядом, продолжил свой путь. Он уже почти прошел мимо, когда заметил, что что-то не так. И точно. Грейнджер резко остановилась и в упор уставилась на него. Драко постарался сделать вид, что не заметил ее взгляда. Он уже собирался продолжить путь, когда ее голос огласил коридор:
– Малфой!
Юноша не стал оборачиваться. Только разговора с ней не хватало. Он не для этого избегал встреч.
– Ты оглох?
Нет. Ну, это уже слишком.
Староста Слизерина раздраженно обернулся:
– Я тебя искала, – огорошила заявлением Грейнджер.
– Поздравляю. Нашла. Можешь обвести сегодняшний день красным кружком в своем календаре.
Выдав эту тираду, юноша резко развернулся к ней спиной, намереваясь продолжить свой путь.
– Ты можешь хоть пять минут вести себя не как полный идиот?!
Вот привязалась.
– Грейнджер, если тебе нечем заняться, это не значит, что я буду развлекать тебя разговорами.
Он твердо решил не оборачиваться.
– Нет, будешь, – Грейнджер резко дернула его за плечо.
От такой наглости Драко Малфой замер и резко к ней обернулся. Девушка в испуге отступила на шаг. Ее уверенность в собственных силах как-то вытеснил ледяной взгляд.
– Грейнджер, – его голос прозвучал подозрительно тихо.
– Слушай, это правда не моя прихоть. Это касается собрания, на котором тебя не было, – затараторила староста Гриффиндора.
Драко Малфой набрал воздуха в грудь, чтобы поведать этой всезнайке о Пэнси, которая и без нее все расскажет.
– Подожди, – голос Грейнджер прозвучал как-то жалобно. Это сразу насторожило. – Час назад произошел инцидент с участием Форсби и Уоррена. Они затеяли волшебную дуэль, и там что-то случилось с Филчем, который пытался их разогнать… В общем, Дамблдор не стал больше это терпеть и решил, что мы должны проводить у них совместные занятия. Тем более что они оба отстали: один по зельям, второй по трансфигурации, так что…
– Повтори! – смысл ее слов достигал сознания.
– Да ты и так все прекрасно слышал, – разозлилась Грейнджер. Она всегда забавно злилась. Ее щеки моментально раскраснелись. – Твой Уоррен совершенно невменяем. Ты вместо того, чтобы развлекаться во время собраний старост, мог бы заняться его воспитанием. Ты, между прочим, за это отвечаешь.
– Оставь свои нравоучения для Поттера. Ему будешь свободное время планировать. А Уоррен совершенно нормален. То, что он не любит Форсби… С чего ты вообще решила, что они обязаны быть друзьями? Дамблдор так сказал? Я лично считаю, что Уоррен прав.
– Прав?! – возмутилась девушка. – Да я только что с него пять баллов сняла, если хочешь знать.
– И за что же? – прищурился Драко Малфой.
Дело в том, что старосты могли снять баллы с любого ученика школы, но для этого обязательно нужно было сформулировать и озвучить причину наказания. Просто так лишать баллов могли только учителя, но они, как правило, предпочитали подавать пример своим старостам. Ну, кроме Снейпа, пожалуй.
– Так за что же ты лишила Слизерин баллов?
– За разжигание межфакультетской вражды.
Драко Малфой поперхнулся воздухом и изо всех сил попытался не рассмеяться.
– Сама придумала или надоумил кто?
– Малфой, не ерничай. Пять минут назад твой хваленый Уоррен наложил заклинание на Эмили Кросс, отчего ее косички стали прыгать из стороны в сторону и…
– Кто такая Эмили Кросс? – наморщил лоб староста Слизерина, пытаясь вспомнить фамилию.
– Первокурсница Гриффиндора. Так вот. Мало того, что это больно, так он еще…
– Грейнджер, со стороны себя послушай. Какое, к черту, разжигание розни? Ты в своем уме? Понравилась ему девочка. Вот и решил обратить на себя ее внимание. Я тебя умоляю. При чем тут рознь?
– Обратить внимание? – возмутилась Гермиона. – Хороший способ.
– Слушай, мальчику одиннадцать лет. Конечно, сделать мелкую пакость, чтобы девочка обратила внимание, – это для него лучший способ.
Драко и правда считал, что здесь нечего поднимать такой сыр-бор, а тем более организовывать всякие там совместные «исправительные работы», как он сразу окрестил про себя идею Дамблдора. Ведь лично Драко Малфой тут был совершенно не при чем, и он не собирался просто так страдать из-за мнительности Грейнджер.
Кстати, о Грейнджер. После его объяснения поступка Уоррена она как-то подозрительно улыбнулась. Было в этой улыбке что-то…
– То есть, это просто такой способ обратить на себя внимание? – подозрительно невинным тоном поинтересовалась гриффиндорка. При этом сделала шаг вперед, подойдя к юноше слишком близко, на его взгляд.
Драко опрометчиво кивнул на ее слова.
– В таком случае, исходя из твоей теории, могу сделать вывод, что ты просто без ума от меня с первого курса. Ты ведь не мог пройти мимо, чтобы не сделать какую-то гадость.
«Вот зараза!» Драко про себя выругался. Сам попался на свою же удочку. А Грейнджер на этом не остановилась. Она сделала еще один шаг вперед. Теперь ее глаза находились слишком близко. Драко постарался сохранять спокойствие. За этот месяц он и забыл, как она выглядит вблизи. Та ночь стала казаться просто сном, а сегодня она опять близко-близко.
– Хотя нет, пожалуй, все эти годы ты пытался понравиться еще одному человеку гораздо сильнее, чем мне.
Драко с трудом вникал в смысл ее слов.
– Опять же, следуя твоей теории, ты просто без ума от Гарри Поттера.
Драко резко выдохнул и сделал шаг назад. Его спина уперлась в каменную стену. Он осторожно скользнул в сторону и обошел Грейнджер, стараясь не коснуться ее. Он понимал, что это глупо. Понимал, что должен что-то ответить, как-то ее осадить. Но впервые в жизни хваленое красноречие подвело. В голову не пришло ничего.
Драко ругал себя на чем свет стоит, а сзади звонкий смех старосты Гриффиндора отражался от каменных стен. Из-за угла вынырнула Эмили Кросс. Юноша сразу узнал ее по подрагивающим косичкам и зареванному лицу.
– Пять баллов с Гриффиндора за косички, завязанные не по форме.
Девочка, до этого просто всхлипывающая, заревела во весь голос.
– Малфой! – возмущенный крик Гермионы Грейнджер заставил юношу улыбнуться. Он понимал, что это по-детски, что это нелепо и смешно. Но ничего не мог с собой поделать. Она заставляла его совершать глупости.
– Минус пять баллов Гриффиндору за беспорядки в стенах школы, мисс Грейнджер, – ледяной голос профессора Снейпа заставил Драко обернуться.
Оказывается, Снейп сумел незаметно подойти и сейчас стоял напротив Грейнджер. Староста Гриффиндора пыталась убить взглядом декана Слизерина, да и старосту этого факультета, если на то пошло. При этом она успокаивающе обнимала ревущую девочку и что-то тихо пыталась ей втолковать. Ребенок был безутешен. Столько напастей за такой короткий промежуток времени. Драко понимал, что в этой ситуации неправы как раз они со Снейпом. Но его не волновали такие мелочи. Она сама напросилась своей идиотской выходкой.
– Мистер Малфой, пройдите со мной, пожалуйста, – проговорил Снейп и направился в сторону своего кабинета, который Драко покинул не так давно. Не то чтобы ему туда снова хотелось, но выбора особого не было. Проходя мимо гриффиндорок, он не удержался:
– В следующий раз выбирай себе соперника по зубам, – посоветовал он девушке.
– К тебе это тоже относится, – удивила она его своим заявлением.
Драко смерил ее взглядом и повернулся к Снейпу, который поджидал его в конце коридора.
* * *
Северус Снейп отмеривал ингредиенты зелий и рассыпал их по склянкам. Он сообщил Драко о решении Дамблдора и озвучил темы, по которым особенно отстал Брэндон Форсби в его предмете.
Драко слушал все это с ленивым равнодушием. Сам он сидел на своей парте и наблюдал за действиями декана.
Драко Малфою никогда не приходило в голову, что он единственный человек во всем Хогвартсе, позволяющий себе сидеть на парте в присутствии Снейпа. Он вообще много себя позволял. Хотя нет. Не так. Это Снейп слишком на многое закрывал глаза в поведении своего старосты. Это была аксиома. Они никогда не оговаривали какие-то рамки вслух, никогда не говорили о чем-то личном, не касающемся учебы, но было между ними что-то… Драко всегда думал, что это из-за отца. А недавно понял: нет. Снейп был с ним так лоялен в память о Нарциссе. Что могло их связывать, Драко не представлял. Его мать была намного моложе Снейпа. Юноша не знал, насколько именно, но точно моложе. Хотя… Драко не очень разбирался в возрасте. Вон Люциус молодо выглядит, а отец Блез почему-то кажется старше своих лет. В общем, Драко не слишком ломал над этим голову. Просто взял себе на заметку спросить у Нарциссы, что у них может быть общего со Снейпом. А вообще его устраивало такое положение вещей. Делать что хочешь и нести за это минимум ответственности. Тем более никто не пристает с расспросами, что да почему?
– Драко, что у тебя с Гермионой Грейнджер?
Вот тебе и не пристает… Юноша чуть не свалился с парты, потому что как раз в это время потянулся к ботинку завязать шнурок. В последний момент ему удалось удержать равновесие. Он медленно поднял голову:
– С чего вы решили, что у меня может быть что-то с Грейнджер?
– Это ваше появление в Хогвартсе, потом сегодняшнее представление, к тому же мне показалось, что ты за ней слишком активно наблюдаешь.
Драко резко мотнул головой.
– Причина того, почему мы прилетели вместе, вам известна. А сегодня она просто сняла кучу баллов со Слизерина. Я как староста пытался получить объяснения и…
Юноша понял, что он оправдывается. Он очень это не любил.
– Профессор Снейп, я не понимаю причины вашего вопроса, – недружелюбно закончил он свое сбивчивое объяснение.
Снейп внимательно посмотрел на него, чуть покачал головой и зачерпнул какой-то порошок из очередной емкости.
– Я хочу быть уверенным, что профессор Дамблдор стер ей память, – еле слышно проговорил Драко.
Он уважал Снейпа и не хотел заканчивать разговор на такой ноте, но и оправдываться не хотелось.
Декан вновь внимательно посмотрел на своего студента.
– Что заставляет тебя сомневаться?
Драко глубоко вздохнул, посмотрел на свои ботинки, покачал ногой в воздухе и наконец произнес.
– Странно она себя ведет как-то.
– Драко, – тонкие губы Снейпа тронула усмешка, – покажи хоть одного гриффиндорца, который не ведет себя странно.
– Да уж, – юноша тоже усмехнулся.
– Кстати, я хотел поговорить с тобой об этом решении директора. Ты должен не допустить дальнейших проблем между Форсби и Уорреном. Иначе тебе придется слишком много времени проводить с гриффиндорцами.
– Ну уж нет. У меня тогда точно крыша слетит. Стану таким же ненормальным.
Снейп усмехнулся на такое выражение из уст отпрыска древнего волшебного рода. Он и вправду многое ему позволял. Мальчик был его головной болью. А с этого года прибавилась еще одна проблема по имени Томас Уоррен. Нелюдимый мальчишка, который не мог найти общий язык с сокурсниками, над ним насмехались, над ним издевались. Больше всех старался Форсби с компанией таких же превокурсников-гриффиндорцев, но его не любили и слизеринцы. Это вызывало неприятные ассоциации. Это напоминало… Да, такой мальчик учился на этом факультете почти двадцать лет назад. Снейпу было неприятно видеть Уоррена, потому что тот сел за его парту, схватывал все, что касалось зелий, на лету, был нелюдим… Это вызывало ненужные воспоминания. Снейп узнавал в этом мальчике… себя. Но страшнее всего было не это. Рядом с Томасом Уорреном никогда никого не было. Никого. Он был совершенно один. Самому Снейпу тогда, двадцать лет назад, помогла не сломаться белокурая девочка. Именно благодаря ей он выдержал, не сорвался. Благодаря Нарциссе Снейп стал тем, кем стал. И то его нельзя было назвать приятной личностью. Его не любили, его боялись, его мечтали придушить практически все студенты. Он все про себя знал. И все же то, что кто-то еще терпит его, кто-то уважает его, – заслуга девочки из детства.
А рядом с Уорреном не было никого. Он был озлобленным и агрессивным мальчишкой. В кого он превратится, когда вырастет?
Северус Снейп оторвался от своих мыслей и произнес:
– Грейнджер сказала, что Уоррен невменяем. С чего она так решила?
– Да ну, – Драко передернул плечом, – нормальный он вполне. Просто… Понимаете, у него не совсем обычное прошлое. В общем, он сын Властимилы Армонд.
Развесная ложка выпала из рук профессора зельеварения. Драко ловко соскочил с парты, чтобы ее поднять. Именно это и спасло Снейпа. Юноша не увидел выражение его лица.
Мозг декана отчаянно сверлила одна мысль: «Не может быть! Не может быть!».
Он, как сквозь туман, видел светловолосого юношу, который достал из кармана мантии волшебную палочку и очистил ложку от пыли и прочей гадости. В другой момент он бы порадовался такому безукоризненному следованию техники безопасности. Но только не сейчас.
Как будто издалека, он услышал свой голос:
– Иди, Драко. У тебя есть еще полтора часа на отдых перед занятиями с первокурсниками. Я положу все необходимые ингредиенты в шкаф в кабинете трансфигурации.
Драко положил ложку на стол и, кивнув профессору, вышел. Его не удивила такая перемена. Он слишком хотел увести разговор подальше от Гермионы Грейнджер и был рад избавлению.
А темноволосый мужчина смотрел в захлопнувшуюся дверь своего кабинета. В его глазах отражались невиданное никем прежде потрясение и… ужас.
«Не может быть! Не может быть!»
* * *