— Что там у тебя? — кивнув на него, интересуюсь я. Быть может, дневник, в котором полно эротических фантазий обо мне.
— Ничего. Просто заметки о поездке, — пожимает плечами она.
— А-а, — я разочарован. Шансов на то, что в нем фантазии обо мне было, конечно, маловато, но все же… — Сколько ты уже работаешь экскурсоводом, Дейзи?
— М-м… несколько лет, — не глядя на меня, отвечает она.
— Несколько?
— Да, несколько. А ты? Как долго еще собираешься клянчить деньги на отдых у бабули?
— Клянчить? Какое интересное слово. Полагаю, это американский термин для обозначения подачки?
— Да, — подтверждает она.
Я ухмыляюсь.
— Ну, я у бабушки любимец с самого рождения.
— Ах да, ну конечно, — язвительно соглашается она.
— Так для чего тебе нужны заметки? Если ты занимаешься этим несколько лет, то должна уже выучить все наизусть.
— Это новый тур.
— Правда?
Она бросает на меня взгляд, а потом отворачивается к окну.
— Относительно новый. Для меня, — добавляет она.
Дейзи уклоняется от самых простых вопросов, и это интригует меня еще сильнее.
Мы подъезжаем к Национальной аллее, и автобус останавливается. Все высаживаются, а Дейзи беседует с местным экскурсоводом. Джордж остается в автобусе, что вполне меня устраивает. Не нравится мне этот парень.
Дейзи снова пересчитывает нас по головам и еще раз напоминает, чтобы каждый взял с собой наушники. Экскурсовод трогается с места и начинает рассказывать об истории монумента Вашингтону. Группа следует за ним, а Дейзи пристраивается в конце, чтобы никого не потерять. Бабушка со своей компанией бодро шагает в первом ряду и внимательно слушает экскурсовода, зажав в руках пульт. Пара из Шотландии с профессиональным оборудованием для сьемки каждые несколько шагов останавливается и делает фотографии. Остальные пользуются обычными мобильными телефонами.
Я снимаю наушники и засовываю их в карман вместе с пультом.
— Что ты делаешь? — Дейзи замирает и с подозрением смотрит на меня.
— Мне больше нравится наблюдать за тобой, — подмигнув, отвечаю я.
Она стонет.
А я улыбаюсь.
— У тебя есть работа, Дженнингс? — Дейзи расправляет плечи и смотрит на меня так, будто по глазам сможет определить, говорю ли я правду.
— Да, — киваю я
— Ты живешь с мамой?
— Нет, — качаю головой я, едва сдерживая улыбку.
— Ладно, — протягивает она и на секунду замолкает. — Значит, ты живешь с бабушкой? — медленно и недоверчиво произносит она, выгибая бровь
— Нет, не живу.
— Хорошо, — кивает наконец девушка.
— Хорошо, — соглашаюсь я. Интересно, к какому выводу она пришла?
— Мы можем заняться сексом на этой неделе, — объявляет Дейзи. — Потому что ты хорош в этом, — добавляет она и снова начинает идти. — И потому что твой акцент сводит меня с ума. Этих причин для меня достаточно.
— Ну, тогда я рад, что все улажено, — не скрывая улыбки, произношу я. Не помню, чтобы женщина хоть раз говорила, что я хорош в постели в такой… непривычной форме. Но в этом вся Дейзи.
— Не заставляй меня пожалеть об этом, Дженнингс. Ты кажешься мне одной сплошной неприятностью, а у меня и так много чего происходит в жизни.
— Я заставлю тебя кончить без излишних неприятностей, — обещаю я.
— Кстати, я все равно буду считать это сексом на одну ночь. Если только в будущем у меня не будет другой случайной связи. Тогда буду использовать ту в качестве примера, но если нет — то по-прежнему эту.
— Хорошо, — черт ее знает, что она сейчас имела в виду.
— Вот и отлично. Договорились.
— Секс-сделка? — спрашиваю я с широкой улыбкой. — Какая прелесть.
— Ты сказал, что от тебя не будет неприятностей, — сдержанно замечает она, наклонив голову и осуждающе приподняв брови.
— Это правда.
— Иди, к бабушке, Дженнингс. Увидимся позже.
Очень на это надеюсь. Я качаю головой и снова улыбаюсь, удивляясь только что произошедшему. Обычно женщины охотно уделяют мне внимание. И не разговаривают со мной как с потерявшейся собачонкой. Любопытно, что еще она учудит.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Сегодня вечером у нас был совместный ужин, включенный в турпакет. Причем содрали за него как за поход в первоклассный ресторан. А в результате мне достались три часа мучений. Джордж тоже присутствовал. Наверное, так принято, но он все равно раздражал меня тем, что сидел за столиком Дейзи, а я в другом конце зала с бабушкой и парой из Японии. Весь ужин она смотрела куда угодно, но только не на него, что радовало меня и приводило в недоумение Джорджа.
Ресторан оформлен в средневековом стиле: приглушенный свет, еда расставлена в центре стола на деревянных блюдах, а напитки подаются в оловянных кружках. В общем, ужас. Хотя бабушка была восхищена атмосферой, да и все остальные вроде хорошо провели время. Так что это, судя по всему, мои заморочки. Лично я бы предпочел обычный американский сетевой ресторан, где столовые приборы завернуты в бумажную салфетку и не нужно есть руками. Слава богу, все закончилось.
Большую часть ужина я пытался не представлять себе Дейзи обнаженной, чтобы не сидеть со стояком. Пусть и с трудом, но я справился.
Сейчас мы наконец-то вернулись в отель. А завтра на два дня отправляемся в Вильямсбург в Вирджинию. Но на сегодня Дейзи почти закончила работу и будет принадлежать только мне.
Я провожаю бабушку к лифту, желаю ей спокойной ночи и возвращаюсь в холл ждать Дейзи. Она отвечает на вопросы одной семейной пары, поэтому я делаю вид, будто интересуюсь рекламными проспектами. И беру в руки брошюру, предлагающую экскурсию по столице на автомобиле-амфибии, которая плавно переходит в круиз по реке Потомак. Слава богу, мне не придется поездить на этом гибриде машины и лодки. Я убираю проспект обратно на стенд, краем глаза отмечая, что Дейзи кивает в ответ на слова пары.
Глядя на нее, я вспоминаю свою первую работу, которую получил, закончив университет. Это было… четырнадцать-пятнадцать лет назад? Черт, неужели мне когда-то было двадцать два? Как же давно это было. В голове звучит голос отца, который спрашивает, собираюсь ли я когда-нибудь успокоиться и замедлиться. Наверное, он прав, годы и правда проходят быстро.
«Но чертовски приятно», — думаю я, бросив взгляд на восхитительную Дейзи. Поймав себя за тем, что улыбаюсь, прикрываю рот рукой. Зачем мне успокаиваться, когда вокруг столько веселья?
К тому же работа занимает много времени.
Мое целью всегда был успех. На работе и у женщин. А сейчас у одной конкретной женщины. Интересно, может не стоит предлагать ей сегодня выпить и перейти сразу к делу? Знаю, это по-варварски, но я жду уже два дня. Хочу видеть ее в кровати и раздетой.
Последние туристы наконец направляются к лифту, а Дейзи следует за ними попятам. Как будто меня тут и нет. Думает, будто ей удастся ускользнуть, не сказав мне ни слова? Наивная.
— Мисс Хэйден, — я придерживаю ее за руку. Она вздыхает и смотрит на меня. — Мне кажется, у нас есть кое-какие планы, — напоминаю я ей.
— Я передумала, — слегка высокомерно пожимает плечами Дейзи.
Передумала? Черта с два. Она ведь это не серьезно. Я смотрю ей в глаза, пытаясь оценить ситуацию и понять, шутка ли это, но нет. Ну почему женщины такие сложные? Всего пару минут назад я пел им дифирамбы, а теперь это? Стервы — вот кто они. Каждая из них раздражается по какому-нибудь поводу. А мужчина обязан быть ясновидящим, чтобы расшифровать, что происходит у них в голове большую часть времени.
Я пристально смотрю на Дейзи и думаю, что, быть может, стоить плюнуть на нее и найти себе другую женщину на ночь. Но, черт возьми, как же она меня интригует.
— Почему? — наконец, спрашиваю я.
— Ты клиент, — ее взгляд падает на мою грудь, и, слегка покраснев, она сглатывает. — Это неприлично.
— Неприлично? — я не могу сдержаться и смеюсь. — Ты что, живешь в Лондоне в эпоху регентства?
— Если ты не в курсе, слово «приличный» до сих пор в ходу, — язвительно отвечает она. Язвительно! Я не привык к подобному отношению со стороны женщин. Дейзи даже не пытается впечатлить меня и, как ни странно, мне это кажется милым.
— Конечно, когда просят подать приличный чай. Никто не употребляет это слово в отношении любовной связи.
— Как и слово «связь».
— Мне кажется, что ты не права. Предлагаю продолжить этот разговор в моем номере, — я киваю в сторону лифта, надеясь, что на этом мы закончили с болтовней.
— Нет, Дженнингс. Я серьезно, — она топает ногой, и я едва удерживаюсь, чтобы не поцеловать ее прямо в холле.
— Ты же говорила, что готова? — спрашиваю я. — Мне нравятся такие. Хотя не отрицаю, что это маленькое представление было забавным.
— Все это было до того.
— А если точнее?
— До того, как я поняла, насколько это сложно, — не глядя на меня, бурчит она. Кажется, я чего-то не понимаю
— А что сложного-то? — я провожу кончиком пальца по обнаженной коже от локтя до запястья, и у нее перехватывает дыхание. — Ты же заявляла, что мой акцент возбуждает тебя?
— И это правда, — для девушки, которая способна на множественные оргазмы и чьи соски твердеют от простого прикосновения к руке, она говорит слишком чопорно.
Плевать на ее правила.
— К тому же ты был моей случайной связью. Если я пересплю с тобой снова, то формально она перестанет быть таковой.
Что-что?
— Формально перестанет быть таковой, — повторяю за ней я.
— Вот именно. Она была идеальной, — вздохнув, произносит Дейзи, а я улыбаюсь, потому что так оно и было. — Просто замечательной, — продолжает она. — И если мы повторим ее… вдруг моя следующая случайная связь окажется никакой? Тогда мне придется повторять и повторять, до тех пор пока не случится еще одна восхитительная…
— Понятно, помолчи, — я поднимаю руку. Надеюсь, этого окажется достаточно, чтобы она замолчала. Даже и не знаю, с чего начать. Наверное, с очевидного. — Тебе понравилась та ночь?
— Ну да, — Дейзи смотрит на меня как на идиота.
— Настолько, что ты не хочешь повторения?
— Это сложно, Дженнингс. Этот тур… просто все сложно.
— А вдруг следующий раз будет еще лучше? — интересуюсь я, пропуская вздор по поводу тура мимо ушей.
— Это невозможно, — качает она головой.
— А если секс окажется таким же, как и предыдущий раз? — стиснув зубы, продолжаю я. — Что, если мы могли бы заниматься таким же восхитительным сексом каждую ночь в течение всей следующей недели?
— Не думаю, что такое возможно, — с сожалением отвечает Дейзи, бросая взгляд на мои губы.
— Достаточно. Я еще с тобой не закончил, — твердо говорю я. Может, даже немного тверже, чем хотелось бы. Но в ее взгляде появляется интерес.
— Не закончил со мной? — облизав нижнюю губу, переспрашивает она. Нет, я точно не закончил с ней.
— Нет, Дейзи. Я хочу тебя, — она с удивлением смотрит на меня. — Хочу еще раз вкусить твою сладость. Хочу посасывать твои великолепные соски, пока ты не начнешь умолять меня войти в тебя, — в ее глазах вспыхивает желание, а дыхание учащается. Она хочет это. — Хочу довести тебя до стольких оргазмов, что ты просто не сможешь больше пошевелить ни рукой, ни ногой. Хочу, чтобы ты скакала на мне до изнеможения, а потом я переверну тебя на спину и еще раз вылижу. И буду делать это, пока ты не пресытишься сверх меры. Так что нет, Дейзи, я еще не закончил с тобой.
— Не называй меня так, — вырывается у нее.
— Не называть тебя по имени? — это что-то новенькое. У нее округляются глаза. Я всякий бред слышал от женщин, но это…
— Просто мне нравится, когда ты называешь меня «милой», — она покраснела и говорит быстрее обычного. — Это так по-британски, а я немного англофил. Ну, теперь ты знаешь мой секрет! — добавляет Дейзи и странно подмигивает. — Пошли к тебе в номер. Только называй меня «милой», хорошо? — не дожидаясь меня, она направляется к лифту.
Бред это или не бред, но я следую за ней.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Фух, чуть было не оплошала.
Не называй меня Дейзи.
Ну не дура ли я? Нет, не готова я к подобному обману. Я сдуваю со лба прядь волос и с силой вдавливаю кнопку вызова лифта, продолжая ругать себя за глупость.
Я и правда хочу еще раз переспать с Дженнингсом — конечно же, хочу. Я ведь не слабоумная, чтобы не желать этого. Весь день мечтала о новой встрече, снова и снова перебирая в уме детали нашего первого раза. Запах его кожи и то, как она покрывалась мурашками, когда я проводила по ней пальцами. Его чудесный рот и волшебные пальцы. То, как он наклонял голову, когда вбивался в меня, и выражение его глаз, когда кончил.
Так что да, я хочу.
Но вот только когда время подошло к ужину, меня начали одолевать сомнения. А вот вдруг он назовет меня Дейзи во время секса? Думаю, после такого моя психика никогда не станет прежней. Точно нет. Хотя он мог бы называть меня Роуз — а что, вполне… и даже немного порочно. Но именем сестры? Нет. Твердое, огромное-преогромное нет. В итоге я решила держаться от него подальше — лучше так, чем сожалеть потом и все такое.
Вот только он поджидал меня в холле. Делал вид, будто изучает рекламные проспекты. Ну а я притворялась, что не замечаю его. А потом он был таким убедительным и обходительным, и говорил все эти слова… ну, обычные слова. Ему нужно запретить говорить. Совсем. Если бы Дженнингс просто что-то проворчал и вручил мне ключ от номера, я бы смогла сопротивляться. Наверное.
Но нет же, он говорил с этим своим британским акцентом, а я ведь не каменная. И пообещал вкусить мою сладость. В холле отеля. Это было непристойно, неуместно и чертовски сексуально. А потом еще и «соски», «умолять» и «многочисленные оргазмы». Ну и что мне было делать?
В общем, я заявила, что не нужно называть меня Дейзи, и это едва не стоило моей сестре работы после всего лишь одного дня в туре. Нет, операции под прикрытием точно не для меня. Я такая жалкая. В двадцать шесть лет стоило бы быть более изощренной в хитростях и обмане.
Стоит ли ему все рассказать? Прикусив губу, я оглядываюсь на него. Он пялится на мой зад. Я снова перевожу взгляд на кнопку вызова. Где, черт возьми, носит этот лифт? В здании всего три этажа, сколько можно возвращаться на первый? Ну почему мы не пошли по лестнице? Нет, я не могу ему рассказать. Решено. Ну а что бы я заявила?
Послушай, дело в том, что я на самом деле никакая не Дейзи. Меня зовут Вайолет. Я сестра-близнец Дейзи. У нее наметились кое-какие делишки на этой неделе, поэтому я ее подменяю.
Вряд ли это закончится хорошо. И не в тюрьме.
В чем дело, Дженнингс? Нет-нет, я не мошенница. Формально. Я просто пыталась заработать деньги, занимаясь тем, в чем совершенно некомпетентная.
Это не мошенничество.
Ага.
Блин, ну почему я не подумала об этом раньше? Мне нельзя позволить себе иметь приводы в полицию, иначе я никогда не получу новую работу. То, чем мы тут занимаемся, явно незаконно. Я попала.
В лифте ощущается какая-то унылость. По крайней мере, для меня. Дженнингс, наверное, все еще думает о моей заднице. Он молчит… я тоже.
Когда мы подходим к его номеру, он останавливается и ждет, когда мы встретимся взглядами.
— Ты ведь не замужем, Дейзи? — спрашивает Дженнингс, но тут же закатывает глаза и исправляется. — Милая? Ты ведь не замужем, милая?
— Нет, — мотаю я головой. — Никто не предлагал.
На его губах появляется намек на улыбку. Покачав головой, он открывает замок и распахивает дверь.
— Это был невероятно честный ответ.
— Да я вообще обычно честный человек, — вырывается у меня, и я сразу понимаю, как это прозвучало.
— Значит, обычно ты честный человек, — он с интересом смотрит на меня и бросает ключ-карту на комод. Она скользит и останавливается, ударившись о настольную лампу.
— Я не замужем, Дженнингс. И не помолвлена. Просто меня возбуждает, когда ты называешь меня милой. У меня фетиш ко всему британскому, вот и все, — какая же я врушка. Хотя большая часть сказанного правда. Мне действительно нравится, когда он называет меня милой. Нет, Вайолет, конечно, лучше, но приходится довольствоваться тем, что есть.
— Значит, ты согласилась бы на предложение любого идиота, который просто попросил об этом? — Он снова о своем.
— По-твоему, я встречаюсь только с идиотами? — вот же грубиян. Это, конечно, правда, но все равно грубо. Он иронично вздергивает бровь. Я несколько секунд недовольно смотрю на него, а потом говорю: — Я просто отвечала на твой вопрос, Дженнингс. Ты спросил, замужем ли я, а я ответила, что руку и сердце мне еще никто не предлагал.
— Что ж, рад этому, милая.
— Мне что, поблагодарить тебя за это? Может, для тебя, плейбоя, брак всего лишь шутка, но для некоторых он представляет нечто очень серьезное.
— А я не говорю, что это ничего для меня не значит, — хмурится Дженнингс. — Просто я рад, что ты сейчас со мной и не связана отношениями ни с кем другим, — мужчина сокращает расстояние между нами и, отведя мои волосы назад, проводит губами по шее. — Очень рад, — бормочет мне в ухо он.
— Я тоже, — едва я успеваю это сказать, как он накрывает мои губы своими. Я тут же забываю, о чем мы разговаривали. Черт побери этого парня и его чудесный рот. Тело мгновенно расслабляется, и я таю. Пальцы пробираются под его рубашку, к груди. Все-таки переспать с ним еще раз — хорошая идея.
— А теперь, — он разрывает поцелуй и стучит кончиком пальца по моей нижней губе, — я хочу почувствовать этот ротик на своем члене, милая.
Я слишком опьянела от его поцелуя, поэтому мне потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить его слова. Облизнув губы, я отбрасываю волосы за плечи и интересуюсь:
— Ты только что приказал мне отсосать тебе? — проклятье, и почему это так возбуждает? Мне хочется из принципа недовольно смотреть на него и в тоже время умолять произнести эти слова еще раз. Начинаю склоняться ко второму.
— Приказал, — нагло отвечает он.
Я опускаю взгляд на его футболку — по виду какой-то винтаж с концерта незнакомой мне группы. Но то, как она обтягивает его широкую грудь, отвлекало меня сегодня целый день. Потянув за низ, я помогаю снять ее через голову, а потом кладу ладони на грудь и прижимаюсь к ней.
— Скажи еще раз, — шепчу я. Да, мне нравится это слышать.
Дженнингс ухмыляется, стягивает с меня блузку и какое-то время ласкает грудь поверх бюстгальтера.
— На колени, милая. Я хочу почувствовать твой горячий влажный рот на своем члене. Хочу увидеть, насколько глубоко ты его возьмешь. А потом я схвачу тебя за волосы и заставлю принять его еще немного глубже и сосать чуть-чуть усерднее.
Дженнингс продолжает что-то говорить, а я уже опускаюсь на колени, расстегиваю ремень и спускаю джинсы до колен, продолжая смотреть на него из-под опущенных ресниц. После чего наклоняюсь и целую плоский живот, одновременно стягивая боксеры и обхватывая член рукой. Увидев, что скрывается под ними, я понимаю, что растеряла в этой игре все свое преимущество.
— Ой! — вырывается у меня. Я убираю руку и сажусь на пятки. — И что мне с этим делать?
— Что делать? — он смотрит на меня так, будто я только что объявила себя девственницей.
— Раньше мне доводилось видеть только нормальный член, — пожав плечами, отвечаю я. Не могу поверить, что это ускользнуло от моего внимания в первый раз. В свое оправдание могу сказать лишь то, что мне некогда было присматриваться.
— Нормальный член? — переспрашивает он с этим шикарным британским акцентом и, выгнув бровь, ухмыляется.
— Ну, знаешь, исправленный. То есть обрезанный! — мне наконец удается подобрать подходящее слово. Мой взгляд мечется между ним и его пенисом.
— Ох уж эти американки, — Дженнингс смеется и, обхватив ладонью член, проводит ею по всей длине и обратно. Не знаю, стоит ли порадоваться, что я не первая девушка, которая удивлена, или разозлиться, поскольку с ним это случалось и, кажись, не раз.
— Уверяю тебя, он работает точно также, — отвечает мужчина, продолжая ласкать себя. Его член твердеет.
Ладно, хотя я в этом сомневаюсь. Меня охватывает странное чувство гордости за то, что я смогу добавить в свою сексуальную копилку подобный опыт. Я обхватываю ладонью его член. Могу поспорить, Дейзи никогда не видела необрезанные пенисы. Иначе она точно рассказала бы мне об этом со всеми подробностями, включая смешное прозвище для парня. Так что этот раунд за мной.
«Сокрушительная победа!» — думаю я, пытаясь не рассмеяться. Раньше мы постоянно так говорили, когда одна из нас выигрывала. В этот раз победу явно одержала я и чертовски этим довольна. Неожиданно Дженнингс интересуется, почему я хихикаю.
— Просто я горжусь собой, — отвечаю я, держа в руке член.
— Потому что собираешься отсосать мне?
— Грубо, конечно, но… типа того.
— И как глубоко ты можешь его взять? Раз так гордишься собой?
— Эй! — я поднимаю вторую руку, останавливая его. — Не слишком воодушевляйся. Я тебе не мисс Глубокая Глотка. Но тоже ничего. Подожди, мне нужно приготовиться, — я снимаю с запястья резинку, которую ношу на всякий случай, и собираю волосы в хвост.
— Ты сейчас серьезно?
— А что? Они мешают. А я хочу сделать тебе отменный минет, — добавляю я и вновь обхватываю его член рукой.
— Переживаешь, что я не вмещусь тебе в рот?
— О, давай, попробуй вместиться ко мне в рот, — мурлычу я. — Это вроде ваших грязных британских разговорчиков?
— Не совсем, — он качает головой и восхищенно улыбается.
— Я всегда хорошо делаю свою работу, Дженнингс. Всегда, — я смотрю на него из-под опущенных ресниц, медленно двигая рукой по всей длине ствола. Его пенис настолько большой и тяжелый, что мне не терпится обхватить его губами. — Может, мне стоит узнать что-то еще о твоем особенном члене? — интересуюсь я и также медленно провожу языком по стволу снизу-вверх.
— Фак, — со свистом шипит он и хватает меня за хвост, намереваясь направлять мои движения по своему вкусу. — Нет, ты все делаешь правильно.
Я обхватываю член губами и провожу языком по головке, не прекращая движения рукой. Его стон подсказывает мне, что я иду в верном направлении. Склонив голову, мысленно стучу себя по спине, потому что отвлекаюсь и мечтать об удовольствии, которое мог бы доставить мне его чудесный рот, и начинаю думать только о том, как порадовать этого мужчину. Дженнингс тянет меня за волосы и наклоняет мою голову немного вбок, чтобы лучше видеть, как я сосу. Меня возбуждает страсть в его взгляде. Хочется прикоснуться и к себе, но сейчас я более заинтересована в том, чтобы дотрагиваться до него. К тому же пусть лучше мистер Рот сам позаботиться обо мне позднее. Я точно знаю, что он это сделает. Много-много раз. Как и обещал в холле.
ГЛАВА ТРИННАДЦАТАЯ
Не бывает плохих минетов. Во всяком случае, у меня никогда не было. Разумеется, какие-то запомнились мне больше, какие-то меньше, но женщина, желающая доставить удовольствие, не может облажаться. А эта девушка полна энтузиазма. И, скорее всего, предпочитает пить через соломинку. Господи боже.
Она сжимает рукой член, умело вращая запястьем, и, глядя мне в глаза, со чпокающим звуком вытаскивает его изо рта и проводит языком по всей длине, от основания до самого кончика. Я чувствую себя подростком, который переживает, что кончит слишком быстро.
В Дейзи удивительным образом сочетается наивность и страстность. Сначала она с напускной бравадой предлагает мне переспать в первый же вечер, а потом с большим усердием скачет на мне с распущенными по плечам волосами и горящими от страсти глазами. Сидит на пятках и удивляется, что ей делать с моим членом, а потом собирает волосы в хвост, как если бы отправлялась на пробежку, и приступает к делу с рвением профи.
Как она хмуро смотрела на меня днем, а теперь смеется, даже не пытаясь выглядеть сексуальной. Но она сексуальная. Возможно, самая сексуальная женщина, с которой я имел удовольствие быть. Ее осторожность и храбрость опьяняют.
Как и этот рот. Одурманивающе мягкий. Соблазнительно теплый. Блаженно влажный. Легким нажатием руки, в которой зажат хвост, подталкиваю ее вперед. Она давится, но продолжает сосать. Как я уже сказал, энтузиазм — это наше все. Неожиданно Дейзи крепче стискивает основание члена и еще глубже заглатывает его.
У меня сжимаются яйца, и я отстраняю ее голову назад, потому что собираюсь кончить. Наверное, стоит предупредить об этом.
— Я хочу, — произносит Дейзи, облизывая головку и поглаживая большим пальцем основание члена. — Дай мне это, Дженнингс, — заглядывая мне в глаза, молит она.
Матерь божья, ну просто охренеть!
Я обхватываю ее лицо рукой и провожу членом по бархатистой поверхности языка. Она всасывает его, и я с рычанием изливаюсь в ее. Дейзи зажмуривается и сглатывает, а потом вытирает рот тыльной стороной ладони.
Как же это сексуально выглядит. Она еле заметно поморщилась, когда сглатывала. Мать твою, как же горячо. Она выглядит так невинно… Будто я ее развращаю.
— Хорошо, правда? — она самодовольно кивает, и я смеюсь.
— Лучше, чем просто хорошо, милая, — я помогаю ей встать и, пробежавшись кончиками пальцев по лопаткам, спускаю бретельки бюстгальтера. — Ты была великолепна.
— Великолепна! — повторяет она с фальшивым британским акцентом и широко улыбается. — Меня еще никогда не называли великолепной.
Мысль о том, что она делала это с кем-то другим, задевает меня больше, чем хотелось бы. Я снимаю с нее бюстгальтер и бросаю его на комод, чтобы она не хмурилась, если он оказался бы на полу. Проделав то же самое с юбкой, толкаю ее на кровать, чтобы было легче стащить трусики. Отправив их к остальной одежде на комоде, заползаю на кровать и раздвигаю коленом ее бедра. Убедить ее переспать со мной еще раз было хорошей идеей, и эта ночь будет еще лучше предыдущей.
Она вздыхает и раздвигает ноги шире. Я засасываю губами совершенную грудь, а вторую обхватываю ладонью и потираю большим пальцем сосок, восторгаясь каждым сантиметром ее великолепного тела. Когда я щипаю его, она стонет и выгибается мне навстречу. Этот звук — музыка для моих ушей. В будущем, занимаясь мастурбацией, я точно буду вспоминать, как красиво ее темные волосы смотрелись на подушках. Мне нравится, как ее грудь лежит в моих руках, и тепло кожи, когда я прикусываю ее губами. Дейзи пахнет солнечным днем: смесью кокоса, цитрусовых и блаженства.
— Ты собираешься сделать эту штуку снова? — она зарывается пальцами в мои волосы и массирует кожу головы. Как же приятно.
— Штуку? — я ласкаю грудь языком и опускаю руку на изгиб бедра. Нужно будет взять ее сзади. Она будет стоять на коленях, а я, обхватив ее за бедра, насаживать на член…
— Ну, языком, — произносит она, вырывая меня из фантазий.
— А что, по-твоему, я делаю сейчас? — интересуюсь, прикусывая зубами кожу.
— Другую штуку, — Дейзи снова выгибается и тянет меня за волосы.
— Эту штуку? — я опускаю руку ниже и двумя пальцами раздвигаю ее складочки. Она сочится влагой. Я ухмыляюсь.
— Да, — выдыхает она. — Эту штуку.
— Тебе понравилось, милая? — я чуть было не назвал ее Дейзи. Почему, черт возьми, она не хочет, чтобы я называл ее по имени? Какой женщине не понравится услышать свое имя во время секса? Мне, конечно, должно быть, наплевать, но почему-то это не так.
Ладно, подумаю об этом позже. Сейчас же буду называть так, как ей хочется. Главное, чтобы оставалась в постели с моим членом внутри и выкрикивала мое имя своим сладким ртом. Мне нравится, когда она кончает и томным, напряженным и полным удовольствия голосом выкрикивает мое имя. Ее «Не останавливайся» и «Вот здесь», произнесенные с американским акцентом, не сильно отличаются от того, к чему я привык, но из ее уст эти простые слова звучат невероятно сексуально.
— Да, — кивает она, разметав волосы по подушке. — Мне понравилось. Ты должен сделать это снова. Навряд ли у тебя получится столь же хорошо, но попробовать стоит.
— Что ж, — я качаю головой и целую ее грудь. — Думаешь, в первый раз мне просто повезло?
— Не исключено. Не хочу напрасно надеяться.
— Тогда за дело, — я спускаюсь ниже, по пути целуя ее в пупок. — Постараюсь сделать все, что в моих силах.
— Угу, — бормочет она, когда я раздвигаю ее ноги и прижимаюсь губами к клитору. Я только рад доставить удовольствие этой женщине. Проклятье, да только при мысли об этом мне весь день приходилось сдерживать стояк.
Девушка извивается под моим ртом, потягивая меня за волосы. Сейчас моя единственная цель —изучить каждое из ее судорожных движений и вздохов, чтобы понять, как заставить ее стонать и выгибаться сильнее. Я изучаю ее вкус и запах. Ее прикосновения. И то, как сжимаются ее мышцы, когда она так близка к оргазму.
Можно было бы написать целую энциклопедию о том, как заставить ее кричать громче.
Но в запасе у меня только одна неделя. За это время можно насобирать информацию, которая поместится всего лишь в блокнот.
Оказывается, Дейзи боится щекотки. Я обнаружил это, когда закинул ее ногу к себе на плечо и стал осыпать поцелуями внутреннюю поверхность бедра.