— Ну, значит, она подумала об этом, — невозмутимо отвечает Рис. — Как бы там ни было, в следующем году бабулю тоже везешь ты. Раз трахаешься с экскурсоводом, то эта поездка не засчитывается.
— Идет. И не будь таким грубым, Рис. Дейзи тебе ни какая-нибудь стриптизерша.
— Так у тебя там еще и стриптизерши есть? — тут же спрашивает он.
— Конечно нет.
— Кстати, они предпочитают, чтобы их называли танцовщицами.
— У тебя-то там точно таковые имеются. Нелегко тебе, наверное, в пустыне, Рис.
В настоящее время он находится в Лас-Вегасе в связи с новым бизнес-проектом «Саттон Трэвел»: открытием отеля и казино в Вегасе стоимостью два миллиарда долларов.
— У меня нет доступа к базе данных сотрудников туристического отдела, — наконец произносит он. — Кого мне нужно трахнуть, чтобы получить разрешение?
— Скорее всего, родственника. Навряд ли тебе захочется это делать.
— Вот мудак, надо же так обломить меня, — Рис снова стучит по клавиатуре, после чего заявляет, что отправил запрос начальнику по кадрам казино. — Если у нее нет доступа ко всем личным делам сотрудников в США, то она точно знает, у кого он есть. Я перешлю тебе файл, как только тот будет у меня.
— Спасибо, Рис.
— Не за что. На мне же сейчас не висит набор и подготовка четырех тысяч новых кадров.
— Я ценю это, — говорю я, медленно бредя по саду. Как только мы прошли на территорию особняка Джорджа Вашингтона, я сказал бабуле, что мне нужно позвонить, и отстал от группы.
Мы с Рисом — четвертое поколение, которое занимаемся семейным бизнесом, основанным отцом бабушки около шестидесяти лет назад. Под нашим управлением находится сеть отелей, речных лайнеров и туристических компаний, предлагающих автобусные туры. В том числе и тот, в котором сейчас нахожусь я.
Наши офисы расположены на шести континентах, и мы предлагаем отдых более чем в двухстах направлениях по всему миру. Рис возглавляет проект в Вегасе, другой кузен руководит бизнесом в Канаде. Дядя управляет отделом речных лайнеров из офиса в Швейцарии.
А я? Я отвечаю за все это.
— Кстати, что именно тебя интересует? — прерывает мою задумчивость Рис. — Номер ее телефона? Дата рождения? Домашний адрес? Ты мог бы сэкономить нам массу времени и сам спросить у нее.
— Мне нужна дополнительная информация.
— То, что ты не можешь узнать от нее.
— Именно, — отвечаю я, с улыбкой реагируя на допрос Риса. Под моими ногами хрустит гравий.
— Ты уверен, что интересен этой девушке?
— Интересен.
— С ней что-то не так?
— С ней все нормально. Она весьма привлекательная. Возможно, патологическая лгунья, но привлекательная, — я поднимаю взгляд и вижу в десяти шагах от себя объект нашей беседы. Она разговаривает по телефону и тоже замечает меня. Девушка отступает назад, продолжая смотреть на меня и разговаривать. Я делаю шаг влево, уходя с пути маленького ребенка, на полном ходу несущегося через сад, и тем самым увеличиваю расстояние между нами.
— Судя по всему, она интересная, — весело произносит Рис.
— О да, — мы с Дейзи продолжаем переглядываться. Ни один из нас не хочет, чтобы другой подслушал его разговор. Она поворачивается и идет по гравийной дорожке, пока нас не разделяет большая цветочная клумба. — Да, безусловно, она такая.
— Эта девушка тебе нравится, — задумчиво протягивает Рис.
— Я наслаждаюсь общением с ней. Вот и все.
По саду проносится легкий ветерок, всколыхнув подол бледно-желтого короткого сарафана Дейзи. Я скольжу взглядом по ногам в сандалиях, загорелым икрам, а потом вновь перевожу на лицо девушки. Она убирает прилипшие к губам волосы, старательно не обращая на меня внимания.
— Понятно. Самое время.
— Что это значит? — я останавливаюсь и разглядываю цветущее декоративное дерево, не выпуская Дейзи из виду.
— Подвижность сперматозоидов с возрастом снижается. Возможно, уже слишком поздно.
— Бог ты мой, — бормочу я.
— От тебя зависит продолжение нашего рода.
— Перестань издеваться, братец. Ты всего на два года младше меня, а еще не начал обустраивать детскую.
— Обустраивать детскую? — смеется он. — Эти британские словечки никогда не перестанут меня удивлять.
— А американские — меня.
— Не сомневаюсь. Так после тура ты собираешься сразу обратно в Лондон или сможешь выкроить немного времени, чтобы заскочить в Вегас?
— Сначала отвезу бабулю к твоей матери в Бетани, а потом обратно в Лондон. У меня много работы в офисе.
— У тебя всегда много работы и мало времени, — замечает Рис. И это правда. Я постоянно нахожусь в движении. Но меня все устраивает.
Управление компанией отнимает кучу времени. Да, родственные связи открывают двери и помогают в карьерном росте, но и работать тоже нужно. Чтобы сохранить корпорацию для следующего поколения детей и чтобы наши десять тысяч сотрудников по всему миру не остались без работы.
Для детей, которых у меня, возможно, и не будет с моей-то личной жизнью. И снижением активности сперматозоидов, если верить Рису.
Так что да, у меня нет времени. В коридоре, который ведет в мой кабинет, развешаны фотографии — доказательства более пятидесяти лет работы. Пятьдесят лет развития компании. Успеха и создания новых рабочих мест. Выплат премий и увеличения пособий. С этих фотографий на меня смотрят предки, безмолвно умоляя не изгадить все к чертям.
Легко.
Мой отец сначала отказался от семейного бизнеса. Его страстью была юриспруденция. До того как вернуться под крыло семьи и переключиться на корпоративное право, он сделал достаточно успешную карьеру в уголовном праве. Теперь он глава юридического отдела, но в ближайшую пару лет планирует уйти на пенсию. Его место займет моя кузина Мила.
— Мы много всего сделали, с тех пор как ты был здесь в последний раз: выкупили жилые этажи, разместили на них руководящих сотрудников. Я заселю тебя в люксе, и ты лично все увидишь. Мы даже заглянем на репетицию стриптизерш, — дразнит меня Рис.
— Посмотрим, — говорю я ему. Мое внимание сосредоточено на красавице по ту сторону сада.
— Не буду тебя задерживать. У меня встреча с городским советом через десять минут. Но подумай, Дженнингс. Можешь взять с собой свою новую подругу. Я бы с удовольствием с ней познакомился.
— Даже не сомневаюсь. Подозреваю, что вы с Дейзи хорошо поладите, — кажется, им обоим нравится надо мной подшучивать.
— Возможно, ты сначала захочешь сказать ей, кто ты такой, — добавляет Рис.
— Возможно. Но сначала нужно выяснить, кто она.
— Конечно, продолжай врать. Обычно с женщинами это прокатывает.
Да блин. Я останавливаюсь, раздумывая над его словами. Неужели он прав?
— Я слегка перегибаю, да?
— Однозначно, — соглашается он, посмеиваясь. — Держи меня в курсе. Я передам тебе ее дело, когда получу его.
— Спасибо, Рис.
Я отключаюсь и кладу телефон в карман. Дейзи по-прежнему стоит на том же месте.
Я сам был гидом в нескольких турах, когда начал работать в компании сразу после окончания университета. Не в США, конечно. Гиды — это люди, хорошо знающие местность, о которой рассказывают. Большинство членов моей семьи начинало так же: либо в качестве гида, либо на должности начального уровня в одном из отелей.
В общем, я шесть месяцев проработал в туре «Славная Британия» и еще полгода по «Памятным местам Соединенного Королевства», прежде чем получил первую должность в лондонском офисе. Это было так давно, что я уже и не вспомню. В голове раздаются слова Риса о моей занятости и загруженном расписании. Я часто слышал подобное от отца.
Но у меня никогда не было причин притормозить.
Еще один порыв ветра раздувает платье Дейзи так, что она становится похожей на беременную.
И у меня твердеет член.
Господи, я сошел с ума, или это нормальная реакция? Хреново. Я никогда раньше так не реагировал на мысль о беременной женщине. Или на мысль о том, чтобы заделать ребенка ей. Черт возьми.
Это все Риз виноват. Чертова подвижность сперматозоидов и все такое. Я качаю головой и улыбаюсь. Вот же засранец. Вытаскиваю мобильный из кармана, нахожу в контактах нужного человека и звоню ему.
Дейзи в это время пытается убрать с губ очередную прядь волос. Она останавливается рядом с лавочкой, бросает на нее блокнот и садится на краешек рядом с ним. Потом кладет телефон на скамейку экраном вверх, стягивает резинку с запястья и собирает длинные темные волосы в хвост. Я сразу вспоминаю, как она стояла на коленях передо мной и убирала волосы, намереваясь сделать мне минет.
Интересно, у меня теперь каждый раз будет стояк при виде того, как она стягивает волосы в хвост? Даже не знаю, благословение это или же проклятие. Пожалуй, понемногу и того, и другого.
— Привет, Дженнингс, как тур? — раздается в трубке голос Присциллы из лондонского офиса.
— Очень хорошо. Слушай, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала, — я отворачиваюсь от Дейзи и излагаю свою просьбу, любуясь при этом роскошной оранжереей. Интересно, что думает Дейзи, когда смотрит на это здание. Может, ей нравится кирпич или дизайн. А может, она представляет себе, как переделала бы его в жилой дом или магазин.
— Вы передаете проект Лео? Весь? — спрашивает Присцилла, когда я заканчиваю говорить. Совершенно обоснованно, потому что передавать что-то кому-то — не в моем стиле. Ну, было не в моем стиле.
— Да. Ты справишься. Я полностью в тебе уверен, — это правда. Не могу вспомнить ни одного ее совета, с которым был бы не согласен. Она более чем подходит для этого задания. Пришло время начать передавать свои полномочия другим, потому что в этом-то весь смысл, верно? Брать на работу людей и развивать их таланты, чтобы потом они могли выполнять работу, для которой вы их и нанимали. Это часть нашей корпоративной философии. Взращивать имеющиеся таланты таким образом, чтобы хорошие сотрудники становились лучшими, а их число стремительно росло.
Довольный результатом, я заканчиваю звонок и направляюсь к Дейзи.
Она продолжает разговаривать по телефону, склонив голову набок и скептически поглядывая в мою сторону. Кажется, она специально приберегает этот взгляд для меня, и мне это нравится. Нравится, что она не любезничает со мной, что она настоящая. Что видишь, то и получаешь. Вот если бы только не ее ложь… Но скоро я с этим разберусь. Я останавливаюсь перед ней и ухмыляюсь.
Дейзи молча смотрит на меня. Наверное, ее собеседник все еще на связи, потому что она не отняла телефон от уха.
— Мне пора, — произносит она в трубку, после чего, если я не ошибаюсь, говорит: — И я тебя, крекер, — и отключается.
— Ты должен быть на экскурсии с остальными, — судя по настороженному взгляду, Дейзи мне не рада. Она надевает колпачок на ручку и бросает ее вместе с блокнотом в сумку.
— Это обязательно?
— Предпочтительно, — она скрещивает ноги, и я моментально отвлекаюсь: одна тонкая лодыжка ложится на другую, сарафан приподнимается, и моему взору открывается голое колено. Дейзи откидывается на спинку скамейки и покачивает ногой. — Так я могу приглядывать за тобой. Ты как кот. Появляешься тогда, когда я меньше всего жду тебя.
Я смеюсь. Так меня еще не называли.
— Вообще-то, это несправедливо, — она хмурится. — Я люблю кошек, и обычно они ничего не делают исподтишка. Слишком ленивы.
— Значит, я тебе не нравлюсь?
— Ты мне нравишься. Это была плохая аналогия, — она качает головой. — Подожди. — Дейзи ухмыляется и щелкает пальцами. — Я поняла. Шпион! Ты похож на шпиона. И такой же скрытный. Тебе стоит задуматься.
— Я уделю этому серьезное внимание.
Она подается вперед и поднимает руку, как будто собирается сказать что-то важное.
— Не пойми меня неправильно. Ты сексуальный шпион. Скорее Джеймс Бонд, нежели Остин Пауэрс.
Ну да. В голове звучат слова Риса про «Босса под прикрытием», и я чувствую себя ужасно из-за того, что лгу ей. Но вот что скрывает она? Знаю, Дейзи лжет насчет чего-то. Она горячая штучка, созданная из противоречий и фактов, которые не сходятся. Будь у меня хоть капля здравого смысла, то я бы сделал прямо противоположное тому, что собираюсь, но проклятые чувства — антоним здравого смысла.
Телефон вибрирует, сообщая о входящем звонке из Лондона. Я перевожу его на голосовую почту.
— В любое другое время я бы спросил, свободна ли ты сегодня вечером, но мы оба уже знаем ответ, поэтому сразу перейду к делу. Я бы хотел пригласить тебя на свидание.
— На свидание? — скептически переспрашивает Дейзи, а на ее лице появляется легкое замешательство.
— На ужин, — уточняю я, так как она, кажется, не понимает. — Это будет настоящее свидание.
— О-о-о, — она в удивлении поднимает брови и округляет рот.
Я жду ее ответа. Интересно, о чем она думает? Какая же она все-таки милая. И потрясающая. Именно такие незначительные мелочи меня и очаровывают. Отсутствие притворства. То, как она почесывает нос, закатывает глаза или заставляет меня ждать ответа слишком долго.
— Тогда в восемь? — я не принимаю отказов. Дейзи однозначно ужинает со мной.
— Но почему?
— Почему? — я смеюсь и напоминаю себе, что она моложе меня. Неужели за десять лет свидания успели кануть в лету? Мой телефон снова начинает вибрировать. Я перевожу его в беззвучный режим.
— Потому что мы нравимся друг другу, и будет весело. Потому что у нас не было настоящего первого свидания, а ты его заслуживаешь. Потому что мне нравится проводить с тобой время.
— Хорошо, — соглашается Дейзи. Мне кажется, что мы уладили этот вопрос, но она внезапно открывает рот и начинает перечислять причины, по которым я не должен за ней заходить.
О, как же она мне нравится.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Свидание.
Он пригласил меня на свидание. После того как раздевал взглядом в саду и отвлек от звонка.
Я с подозрением таращилась на него. Что он задумал? Какой в этом смысл? Случайная связь подразумевает под собой, что вы быстро съедаете по сэндвичу, чистите зубы и занимаетесь сексом. По крайней мере, на мой взгляд. Раньше у меня ничего подобного не было, но ужин тут кажется лишним. Я пялилась на него, пытаясь понять, что же он имел в виду. Может, «свидание» — это слово из британского сленга и означает секс? Но Дженнингс внезапно улыбнулся и небрежно сказал про «настоящее свидание».
И почему меня так заводит эта фраза? Во всяком случае, когда ее произносит мистер Сексуальный Голос. Я даже размечталась, что к концу недели попрошу у него голосовую запись с этой фразой, чтобы можно было проигрывать ее снова и снова, когда он уедет. Это привело меня к супергениальной идее создания вибраторов, которые говорят пошлости с британским акцентом.
— Земля вызывает Дейзи, — вырывает меня Дженнингс из размышлений о том, сколько накладных расходов потребуется для разработки чего-то подобного. Полностью завладев моим вниманием, он еще раз повторяет свое предложение: — Настоящее свидание, милая. Я отведу тебя на ужин и провожу до двери. Сегодня вечером, — добавляет он, снова раздевая меня взглядом.
Наверное, подразумевается и ужин, и секс.
Сегодня я свободна. Как верно подметил Дженнингс. Явно проверил расписание и убедился, что на сегодня не запланировано никакого совместного ужина.
Знаете, для чего нужны подобные интрижки? Для расслабления. А не для того, чтобы влюбляться в парней. Они все равно уедут домой. Туда, куда вы не сможете доехать, даже если бы очень захотели. Потому что ваши страны разделяет океан. Лететь международным рейсом, чтобы с кем-то перепихнуться, кажется мне очень непрактичным.
Я со стоном откидываю одеяло и плюхаюсь на кровать. Мы приехали в Вильямсбург около часа назад, но я только что вошла в номер. Заселение прошло довольно гладко. Турфирма предварительно зарегистрировала нас в каждом отеле, и моя задача заключалась в том, чтобы забрать ключи и раздать их туристам. А потом посыпались вопросы…
В отеле есть бассейн? Во сколько завтрак? А во сколько мы уезжаем утром? Где я могу купить сувенирные магнитики? Где можно поужинать? Могу ли я прогуляться? В этом отеле есть беспроводной интернет? А поблизости есть продуктовый магазин?
Да кто, блин, приезжает в Америку, чтобы посетить продуктовый магазин?
В любом случае, мой рабочий день наконец окончен, и сейчас я нахожусь в блаженном одиночестве. Что дает мне время подумать.
Ужин предполагает чувства. Мои чувства.
Я смотрю в потолок еще минуту, а затем включаю телефон и звоню.
— Пожалуйста, скажи мне, что звонишь, только чтобы поговорить о твоем новом британском любовнике, потому что твоих жалоб о туре я больше не вынесу, — говорит Дейзи вместо приветствия.
— И тебе привет, — невозмутимо произношу я.
— Привет. Так лучше?
На заднем плане раздается какой-то гул или шум, который я не могу определить.
— Что это за шум? Вибратор?
— Что? Нет же, извращенка. Это микроволновка.
— Прости, — извиняюсь я. — А похоже на вибратор.
— Думаешь, я не удосужилась бы его выключить, чтобы ответить на звонок? Что случилось?
— Я… м-м, звоню, чтобы поговорить с тобой о своем новом британском любовнике.
— Получается, я попала в яблочко?
— Да, — признаю я. — Тур сегодня прошел хорошо, спасибо, что спросила.
— Рада это слышать, — спокойно произносит она. Микроволновка наконец перестает гудеть.
— И я все-таки никогда больше не буду этого делать. Никогда. Никогда-никогда. Так что к началу следующего тура тебе лучше вернуться. И я не шучу.
— Никогда-никогда, — соглашается она. — Больше никаких туров. Теперь расскажи мне о своем парне.
— Скажи мне, где ты. Потому что это была не микроволновка. Звуки разные, — добавляю я, победно тыча пальцем в потолок. Знаю, она не может видеть этого, но все же приятно быть такой догадливой.
— Ты прям детектив, — усмехается она. — Я навещаю друга.
— Друга? Какого друга? — это не ответ. У Дейзи все друзья. Другом может быть парень, с которым она познакомилась двадцать семь минут назад, или одноклассник, с которым они вместе учились в первом классе.
— Хорошо. Наполовину друг, — признается она, набивая чем-то рот.
— Друг с привилегиями? — спрашиваю я.
— Это сложно, — бормочет она, а я улыбаюсь. Мы точно близнецы. — Я расскажу тебе об этом позже, когда все обретет больше смысла.
— Значит, ты всю неделю трахаешься с каким-то парнем, пока я за тебя работаю? Так обстоят дела?
— Не вижу, чтобы ты страдала, Ви. Почему бы тебе не рассказать мне о мистере Британия? Хватит уже доставать меня.
— Ладно, — драматично вздыхаю в трубку и после длительного молчания произношу: — Он милый.
— Милый? – переспрашивает Дейзи, ее тон ясно говорит, чт о она думает об этом описании. — Поэтому ты мне и звонишь? Потому что он милый?
— Ну да, — соглашаюсь я. Вслух это звучит глупо.
— Разве недавно ты не хвасталась мне, что у вас отличный секс? И это было всего шесть часов назад. Какого дьявола произошло за это время?
— Я не хвасталась!
— Хвасталась. Признаться, я даже начала гордиться тобой.
— Оу. Ну спасибо. Наверное.
— Пожалуйста. Так в чем проблема? Он скучный?
— Хм… Нет, он не скучный. Нисколечко. Он заставляет меня смеяться.
— У тебя биполярное расстройство или что? Это наследственное? Надеюсь, у меня нет ничего подобного, — бормочет она. До меня доносится позвякивание посуды. — Итак, твой англичанин сексуальный, милый и заставляет тебя смеяться. Может, он тупой? В этом проблема? Иногда красивые не блещут умом. Знаю-знаю, так говорить некрасиво, но что есть, то есть. Вы же не собираетесь заводить ребенка, так что расслабься и получай удовольствие.
— Он мне нравится, — выпаливаю я. — Ясно? Проблема в том, что он мне нравится.
— Ого, — Дейзи на мгновение замолкает. — И ты переживаешь, что влюбишься в него, и у вас будут тупые дети? Я только что видела маленького монстра в продуктовом, тот орал во всю глотку, чтобы ему купили клей. Клей! Ну зачем ребенку клей? Подозреваю…
— Дейзи, — прерываю я ее. — Дженнингс не тупой. Успокойся, пожалуйста. Он не тупой, и мы не будем заводить детей.
— Никогда нельзя быть уверенной. В жизни случается всякое.
— Дейзи, хватит, — повторяю я.
— Хорошо-хорошо. Так в чем именно проблема? Он горяч. Хорош в постели. Умный. Милый. Заставляет тебя смеяться, и он тебе нравится. Наслаждайся жизнью.
— Он пригласил меня на ужин.
— Да, это серьезная проблема. Надень темно-синее платье. То, с кружевным подолом. Я знаю, что положила его.
— Просто… — не знаю, как выразить свои чувства. — У нас должна была быть просто случайная связь… Я не хочу в него влюбляться.
— Поверь, в жизни случается всякое, чего и не должно быть.
— Меня это должно успокоить?
— Послушай меня, Ви, я встречалась со многими парнями, большинство из них были мудаками.
Это правда.
— Поэтому, когда жизнь преподносит тебе что-то хорошее, не медли, хватай.
Она права.
— А потом вживи ему микрочип, чтобы ты всегда знала, где он находится.
— Дейзи, — со стоном говорю я.
— Вайолет, — ее голос смягчается, — поверь мне, это не проблема. Это развлечение. Сходи на ужин. Повеселись. Вынеси ему мозг. А с остальным разберешься позже. Может, он вообще начнет раздражать тебя к концу недели, и тогда проблема отпадет сама с собой.
— Мудрый совет, — с улыбкой говорю я. Дейзи всегда называет вещи своими именами.
— Знаю, — соглашается она. — Меня можно цитировать в поздравительных открытках.
— И то верно.
— Помни, иногда лучшие вещи в жизни случайны.
— Как мы с тобой. Люблю тебя, кексик.
— Я тоже люблю тебя, шоколадная крошка. Теперь иди, повеселись. И надень темно-синее платье!
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Пообщавшись с Дейзи, я принимаю душ. Если уж иду на свидание, то стоит привести себя в порядок. Вытирая голову полотенцем, вспоминаю слова Дейзи. В чем-то она права. Я постоянно занималась планированием жизни, и куда это меня привело? К разбитому сердцу и безработице, вот куда.
Дейзи же все делает методом тыка, но тем не менее умудряется крепко стоять на ногах. Вот и сейчас сбагрила на меня свою работу, чтобы потрахаться с заклятым другом.
Сегодняшний разговор с агентом по трудоустройству оказался совершенно бесполезным: я надеялась, что у нее есть для меня предложение, а оказалось, что ей нужно было проверить у меня наличие сертификата для работы с «Revit»[4]. Нет. Я специализируюсь в«AutoCAD», а «Revit» дляидиотов, которые только и могут, что кричать на людей, если они используют неправильный штамп на чертеже.
Конечно, я расстроилась. Мне удалось перезвонить агенту где-то через час, и все это время во мне теплилась надежда, что свершится то, чего я так долго ждала. Я даже представила себе, что мне придется ездить в командировки в Лондон по работе, и Дженнингс пригласит меня к себе домой, мы возьмем еды на вынос и будем заниматься сексом. Это была подробная и, прямо скажем, нереальная фантазия, но фантазии по определению маловероятны.
Я достаю из чемодана темно-синее платье. Дейзи и тут оказалась права. Оно фантастически выглядит на ней, а значит, будет так же смотреться и на мне. Это одно из самых больших преимуществ наличия близнеца — возможность увидеть себя со стороны.
Признаться, я удивлена, что сестренка одолжила мне свое любимое платье. Вообще, Дейзи упаковала для меня отличные наряды. Нет, у меня, конечно, есть и своя одежда, но она больше в деловом стиле.
Это было очень мило, потому что в отношениях между сестрами ничто не свидетельствует о любви так, как желание дать поносить свое любимое платье.
Высушив волосы, делаю с помощью утюжка несколько небрежных локонов. Это как раз та небрежность, на которую уходит куча времени и усилий. Периодически поглядываю на часы, потому что с минуту на минуту за мной должен зайти Дженнингс. Я предложила встретиться в холле, но он сказал, что у нас настоящее первое свидание, поэтому все будет как положено.
Я ответила, что никогда не позволила бы ему зайти за мной на первом настоящем свидании, потому что он мог бы оказаться серийным убийцей. Или полным идиотом, которому незачем знать мой адрес. Или свидание могло оказаться настолько ужасным, что я тайно отправила бы сообщение подруге и попросила ее вызвать меня домой по срочному делу, а потом свалила бы с этого свидания на своей машине.
Склонив голову набок, Дженнингс молча смотрел на меня несколько секунд, водя пальцем по линии челюсти. В итоге мы решили, что на этот раз я проигнорирую свои принципы. И это правильно, поскольку я и сексом не занимаюсь на первом свидании, но сегодня точно не собираюсь придерживаться этого правила.
Я надеваю любимые сандалии и приступаю к сережкам, как раздается стук в дверь. На лице расплывается улыбка, и внезапно я чувствую себя глупой и взволнованной, а в животе порхают бабочки. Прошла уже целая вечность, с тех пор как я ходила с кем-то на свидание. Я открываю дверь. Дженнингс тоже принял душ, его волосы все еще немного влажные. На нем белая рубашка с закатанными рукавами. Я сразу замечаю это, потому что в одной руке он держит цветы, а другой упирается в дверной косяк.
— Розы, — произносит он и поднимает букет. — Я собирался купить маргаритки, но потом решил, что каждый парень тебе и так их дарит[5]. А вот сколько из них преподносили розы Роуз[6]? — Дженнингс подмигивает, явно уверенный, что Роуз — это только между нами и что я не представляюсь мужчинам фальшивыми именами. И он прав.
— Рада, что это не маргаритки, — я забираю у него букет, мысленно хихикая над тем, что каждый парень якобы дарит мне цветы. В старшей школе бойфренд купил мне одну розу, когда в школе проходили акции по сбору средств. Студенческий совет разносил их по классным комнатам на втором уроке, и девочки до конца дня таскали их с собой. Если я открою старый ежегодник, то точно найду в нем засушенную розу. А однажды бывший заказал мне букет, и его доставили на работу. В тот день у меня был день рождения. Уверена, он забыл о нем, и ему пришлось заказывать с утра цветы у местного флориста, но все равно это было мило. Но что касается цветочного парада… Точно нет.
Хотя он прав по поводу маргариток. Дейзи получала их бесчисленное количество раз, и они ей нравятся. Но это ее цветы, не мои. Конечно, Дженнингс не может этого знать, но я рада, что он решил преподнести мне именно розы. Меньше всего мне бы хотелось глазеть на букет маргариток, который напоминал бы о том, какая же я бессовестная обманщица.
— Они идеальные, спасибо, — схватив ведерко для льда, я наполняю его на несколько сантиметров водой из раковины в ванной. После чего водружаю рядом с телевизором и ставлю в него цветы. Это, конечно, не ваза, да и цветы валятся набок, но все равно смотрится идеально. Идеально в своей неидеальности.
— Готова? — спрашивает Дженнингс, проводя пальцем по моей обнаженной шее. Оказывается, он стоит прямо за мной. Я вздрагиваю и поворачиваюсь к нему.
— Я готова.
— Выглядишь потрясающе, милая, — нежно говорит Дженнингс. Он стоит так близко, что я чувствую жар его тела. Кажется, мне сейчас достанется поцелуй. Но вместо этого мужчина просто берет меня за руку и ведет к двери. Так мы и идем до самого лифта. Мое сердце колотится как сумасшедшее. Не знаю, почему. Мы уже знакомы, и на самом деле это не первое наше свидание. А третье… или четвёртое? Господи, сколько же дней прошло с первой ночи? Почему у меня такое ощущение, будто я знаю его целую вечность? Чувствую себя глупым щенком, который спотыкается о собственные лапы.
Или идиоткой, которая влюбилась, прекрасно зная, что срок годности у этих отношений меньше, чем у пакета молока.
Неужели это правда? Или просто иллюзия, созданная тесным общением и взрывоопасной химией? Нам вместе хорошо и просто. Но, может, это потому, что все временно. Поездка в парк развлечений тоже будоражит тебя пару дней, но если каждый день ходить в него в течение года, то он станет твоим кошмаром. Я прикусываю нижнюю губу и смотрю на Дженнингса из-под опущенных ресниц. Двери лифта открывается, мы расцепляем руки, заходим, и Дженнингс нажимает на кнопку нужного этажа.
— О чем думаешь, милая? — спрашивает он, склонив голову набок и вопросительно подняв бровь. Интересно, он догадался об этом по тому, что я всего лишь молча прошла по коридору?
— Просто гадала, нравятся ли тебе парки развлечений, — а что, довольно близко.
— Это типа проверки? Слабо ли парню, с которым ты идешь на свидание, прокатиться на «бешеной» карусели? — весело поинтересовался Дженнингс, но я заметила, как в его глазах промелькнуло недоверие.
— Я их обожаю, но через пару подходов меня начинает укачивать, — признаюсь я, пожав плечами. Просто метафора моей любовной жизни. Покатайся и сойди, прежде чем кому-нибудь не поплохело. — Зато меня никогда не тошнит от игровых автоматов и сладкой ваты.
— Если это никак не повлияет на наши отношения, то признаюсь, что парки аттракционов — это не мое. Хотя я и тур по историческим местам Америки никогда бы не выбрал, а он оказался куда более… — он делает паузу и медленно скользит взглядом по моему телу, — интереснее и веселее, чем я ожидал.