Фишер поразмыслил.
— Не знаю.
* * *
Из Вердена Сэм поехал на север и запад по извилистому пути через деревни Форж-Сюр-Мёз, Жеркур-Э-Дрийанкур и Монфокон-д'Аргонн, прежде чем вернуться в Реймс. Поскольку он сомневался в альтернативном маршруте до границы, то чем привычнее будет территория сельской местности, тем лучше. Были шансы, что побег из Реймса приведет его прямиком в Вильрю и Рюссанж, однако Сэм знал старую поговорку: "Перед сражением каждый план хорош, после сражения каждый план плох", и если он не ошибался насчет Бутина, скоро враг будет рядом.
Остались только два вопроса: каков их профессионализм, и каковы их приказы?
* * *
Вскоре после пяти Фишер вернулся в квартиру Бутина. Удостоверения уже были готовы. Фишер проверил их, а затем передал деньги.
— Отличная работа.
— Знаю. Итак, куда вы подадитесь?
— Кто сказал, что я собираюсь куда-то уходить?
— Я просто предположил...
— Бутин жестом указал на поддельные документы.
Фишер пожал плечами.
— Швейцария... Италия. У моего друга есть вилла в Тоскане.
— Прекрасное место, Тоскана. Когда уезжаете?
— Завтра или послезавтра.
— Ну, счастливого пути.
* * *
Фишер покинул апартаменты Бутина и направился в магазин одежды "Жуль", на пересечении Вель и Маркса Дормуа, и минут пятнадцать внимательно рассматривал вешалки с одеждой, одновременно следя через окно за обоими выхода пассажа Сен-Жак, пока Бутин не показался на заднем дворе. Будучи набожным домоседом, фальшивомонетчик кратчайшим путем оказался в ближайшей телефонной будке, и тридцать секунд спустя тем же маршрутом вернулся в квартиру.
"Хороший мальчик, Аберальд."
* * *
Подобно Эммануэлю Шеневье, Бутин "Гном" имел проблемы с цифрами. Человек, известный как Франсуа Дейрейс, приходит к нему в дом с пятью водительскими правами, а через несколько часов имена на правах всплывают в новостях: жестокое нападение в пригороде Реймса. Преступник один. Франсуа Дейрейс представлял больше проблем, чем того стоил — клиент, дальнейший бизнес которого имел огромные обязательства, чем капитал Бутина. К тому времени Бутин сделал анонимный звонок властям, вероятно, приостановив работу и спрятав инструменты и материалы. Если Дейрейса схватят, и тот попытается втянуть Бутина, то все, что надет полиция — старика изготовляющего приманки для рыб в своем подвале. По сущности своего ремесла, фальшивомонетчики умеют скрывать очевидное.
А теперь пришла пора ожидания. Бутина вскоре навестят; на этот счет Фишер был уверен. Его связной Шеневье был прав по поводу фальшивомонетчика. Сроки и масштабы ответственности не указаны. Кто? Сколько? И, главное, каковы их правила ведения боевых действий?
Фишер проверил часы: почти 19:00. Бутин был смышленым; он не обмолвился о фальшивых документах, а лишь доложил, что узнал человека, описанного в новостях. Его имя Франсуа Дейрейс. Донос был направлен в муниципальную полицию, которая перенаправила наводку в национальную полицию. Поскольку Дусе со своей когортой заявил о краже документов (но умолчал о рюкзаке, набитом крадеными удостоверениями, паспортами, и SIM-картами), национальная полиция предположит, что преступник планирует использовать краденые документы, а это в свою очередь привлечет участие Интерпол и Центральное управление внутренней разведки или ЦУВР, французская версия ФБР. С этого момента, "электронные уши" возьмут на заметку имя Франсуа Дейрейса, и поднимется тревога. В целом, по оценкам Фишера у него в запасе было шесть часов, прежде чем кто-то забьет тревогу в США.
Фишер проснулся от "пения" сверчка своего айфона. Установив рингтон на единственный входящий номер, он знал, тревога означала гостей. Сэм проверил время: 23:15. Он сел на кровати, поначалу не поняв, где находится — побочный эффект частых переездов. Интерьер и внутренняя планировка номеров отелей имеют тенденцию сливаться воедино.
Хорошая новость — гости были не к нему, а к Бутину. Накануне Фишер установил самодельный датчик движения у двери Бутина: датчик удара из противоугонного GPS-трекера с привязкой к телефону. Датчик был утоплен под половиком Бутина, мобильный телефон замаскирован в полуметре на стене, антенна которого выпирала из маскирующей его травы. Недостаток технологического преимущества предоставляемое 3Э, превратило Фишера в настоящего изобретателя.
Приобретя привычку спать в одежде, Сэм схватил рюкзак и направился к двери.
* * *
Его отель, "Монополия", располагался в двухстах метрах севернее от апартаментов Бутина, на площади Друэ д'Эрлон. Определенный риск существовал, и Сэм осознавал это, но, избавившись от псевдонима Франсуа Дейрейс и зарегистрировавшись в "Монополии" на один из великолепно измененных Эммануэлем паспортов, он чувствовал себя в относительной безопасности.
Снаружи улицы были пустынны и темны, лишь желтое свечение фонарей отражалось на влажных мощеных камнях. Он направился на север, свернул направо на улицу Этап, а затем налево в пассаж Сюбе, который уводил Сэма на юг по аллее бутиков и боковых входов в рестораны, пока он не увидел улицу Кондорсе. Фишер остановился и юркнул в темный дверной проём. Через дорогу находилась шашлычная, а левее от нее усаженный деревьями северный проход на задний двор апартаментов Бутина.
Он вытащил из рюкзака фотоаппарат EOS 1D Mark III. Прикрепил адаптер ночного видения "АстроСкоп", включил "Кэнон" и поднес видоискатель к глазу. В зеленоватом свете НВ, Сэм осмотрел дворик. Он дважды пропустил его, прежде чем заметил неподвижно стоящий силуэт. Японец, среднего телосложения, около двадцати пяти лет, бритая голова, слишком юн, чтобы так облысеть. Эстетический выбор. Фишер приблизил, переключился в режим скоростной серийной съемки, и нажал кнопку. Он сосредоточился на парне, пытаясь понять, курит ли он или кого-то ждет, однако за две минуты парень так и не пошевелился. Дисциплинированный. Над парнем должна стоять надпись "Оперативник".
Фишер двинулся далее, осматривая остальной двор. Много деревьев. Если он был прав насчет японца, то должны быть и остальные. Это северный вход во двор... прикрывают ли его друзья западный и южный входы? Время действовать.
Очень медленно, Фишер покинул проём и тем же путем вернулся к пересечению пассажей Сюбе и Таллеран, где он повернул на запад. Сэм снова вышел на Друэ д'Эрлон, немного южнее своего отеля, свернул налево через площадь, обогнул фонтан, и вышел на улицу Маркса Дормуа. В трех метрах от западного входа, Фишер остановился. Он осмотрел место фотоаппаратом, затем двинулся далее и заглянул за угол через "АстроСкоп".
Как и японец, этот скрывался в деревьях напротив двери в апартаменты Бутина. Она была неподвижна как статуя, кроме ее глаз, неустанно осматривающих местность. Он вновь включил серийную съемку, затем приблизил изображение и сдвинул немного влево. При помощи НВ невозможно точно определить цвет волос, но ее лицо выглядело знакомо... Сэм снова приблизил. Кимберли Гилле́спи. Фишер убрал фотоаппарат, сделал глубокий вдох, и зажмурил глаза. Ситуация только что осложнилась. Проклятье.
Фишер снова вернулся назад: на север к площади, затем налево, еще раз налево на улицу Теодора Дюбуа до пересечения с улицей Вель, а затем на восток метров сто к банкомату возле южного входа.
Сэм пригнулся, подполз к входу в аллею и заглянул за угол.
Он замер.
Третий наблюдатель стоял в десяти метрах, внутри арочного прохода. Фишер не двигался, едва дышал, пока его глаза не привыкли к тьме, и он смог рассмотреть очертания лица: худощавое и жилистое с орлиным носом. Еще одно знакомое лицо? Фишер выждал, пока наблюдатель отвернется влево в сторону внутреннего дворика; затем поднес "АстроСкоп" и сфокусировался. Лицо снова повернулось к Фишеру на три четверти профиля. Фишер быстро сделал снимок, опустил фотоаппарат и замер. Глаза парня, казалось, устремлены на Фишера. Прошло пять секунд. Десять. Тридцать секунд. Лицо снова отвернулось. Фишер отстранился назад и выдохнул.
Он поднес "Кэнон" к лицу и включил ЖК-экран. Сэм прошелся по последним снимкам. Без сомнений. Он знал этого парня: Аллен Эймс. Как это обычно происходило, имя вызвало у Фишера подсознательный шепот. Кое-что с Эймсом здесь не вяжется.
Фишер начал размышлять. Итак, трое на страже, что означает, как минимум один человек беседует с Бутином... нет, скорее всего, два, значит, всего пять. Один лидер и две пары. Обычная оперативная группа. О противостоянии не может быть и речи.
Следующее: транспорт. Они не будут полагаться на такси или общественный транспорт, что означает арендованные машины, как минимум две. Используя "АстроСкоп", Фишер осмотрел Вель; улица частично ремонтировалась и каждые десять метров были установлены знаки "ПАРКОВКА ЗАПРЕЩЕНА". Должно быть, машины где-то неподалеку. В четырехстах метрах, может, меньше.
Фишер отправился в путь.
Прошло пятнадцать минут. На улице Тиллуа, несколько сот метров юго-восточнее квартиры Бутина, он нашёл припаркованные друг за другом синий "Опель" и красное "Рено". Оба с наклейками проката автомобилей "Европкар ШДГ" — парижский аэропорт Шарль-де-Голль. Это кое о чём говорило. Кто-то сильно пренебрегает шпионским ремеслом.
Фишер вошёл в парк через улицу и нашёл себе место: скамейка под низко висящими ветвями дерева с хорошим обзором на машины. Он быстро обошел парк, проверяя подходы, выходы и закоулки; затем Сэм вернулся на скамейку, достал из кармана свёрнутую газету, лёг и накрылся оборванной накидкой. Финальным штрихом маскировки была полупустая бутылка вина, поставленная рядом со скамейкой.
Двадцать минут спустя японец и Кимберли появились с восточной стороны улицы Тиллуа. Они находились в четырехстах метрах от машин и двигались в их сторону. Фишер огляделся. Где же ты?...Вот. В пятидесяти метрах к западу, на перекрёстке улицы Пуасонье, стояла жилистая фигура. Эймс. Отличный шпионаж. Кимберли и её напарник (Фишеру он напоминал японского Вина Дизеля) прошли мимо автомобилей, высматривая признаки подставы или слежки, Эймс делал то же самое со своего места.
На следующем перекрестке Кимберли и Вин разделились: Кимберли направилась вперед, Вин перешел на другую сторону улицы. Проходя мимо "Опеля" и "Рено", она подняла левую руку и поправила берет — сигнал Вину "все в порядке", который ответил, вытащив правую руку из кармана. Вин добрался угла Эймса и свернул налево. Кимберли не замедляя шаг, пересекла перекресток и остановилась у двери аптеки. Она пробормотала что-то по СВП (субвокальный приёмопередатчик), как предположил Фишер, затем остановилась и стала наблюдать. Сейчас, знал Фишер, последует окончательная проверка Вином и Эймсом, а затем все сплоченно двинутся по машинам. Серьезная дисциплина. Было бы просто опустить такие чрезвычайные меры предосторожности (как обычно и происходит), однако чрезвычайная осторожность — лучший друг оперативника, эти навыки, если вы достаточно долго живете этим бизнесом, однажды спасут вам жизнь. Фишеру довелось повидать, что недостаток осторожности убил предостаточно отличных шпионов.
"Кто же ты?" — размышлял Фишер.
Пока что он узнал двух из трех своих противников. Узнает ли он остальных? Вскоре это выяснится. Сэм представил окружающие деревья на шахматной доске, размещая Кимберли и Эймса в соответствующих им клетках. Вин по-прежнему перемещался, вероятно, обходил квартал; они хотят, чтобы машины оказались в центре треугольника... Вот. Вин появился на западном перекрестке и остановился, занимая наблюдательный пост. Значит, лидер группы, и остальные участники прибудут с севера по улице Жан д'Арк.
Как по команде, они вышли из-за угла напротив Вина и направились к машинам. Фишер лежал неподвижно. Воссоединившись, группа в данный момент будет особо бдительной. Теперь все яички в одной корзине.
Когда прибывшая парочка была в пятидесяти метрах от машин, Вин, Эймс и Кимберли оставили свои позиции, и подтягиваются к машинам. Прибывшая пара, мужчина и женщина, теперь Фишер мог их рассмотреть, подошла к "Опелю". Женщина, блондинка, отделилась и обошла машины со стороны водителя. Вин следовал за ней, садясь в авто, когда женщина открыла двери. Мужчина обошел "Рено" спереди и направился к двери водителя. Кимберли прошла мимо позиции Фишера, села на переднее сиденье, Эймс сел позади нее. Фишер поднял "АстроСкоп", сфокусировался на водителе "Рено", сделал снимки, опустил фотоаппарат.
Через мгновение машины направились вдоль квартала. На перекрестке "Рено" свернул на север, а "Опель" — на юг. Когда звук двигателей утих, Фишер выбрал последние снимки на ЖК-экране "Кэнон". Практически на всех снимках лицо водителя было сокрыто бликом лобового стекла "Рено". На последних двух блик отсутствовал. Фишер улыбнулся. Бен Хэнсен. Приличный выбор лидера группы.
"Рад тебя видеть живым, Бен".
Фишер надеялся, что не пожалеет о своём участии во всем этом.
* * *
Хэнсен захочет поговорить с Дусе, идущим на поправку, и компанией, но было уже за полночь, и часы посещения в центральной клинике истекли, поэтому визит придется отложить до утра, учитывая то, что они поздно прибыли в Реймс. Поэтому Хэнсену остаётся два варианта: переждать ночь или осмотреть склад Дусе. Фишер предположил последний вариант; мягко выражаясь, Бен был активным человеком. Слово "бульдог" больше ему подходит. Поскольку полиция не обнаружила на складе никаких улик, команда Хэнсена подойдет иначе к их поиску.
Фишер выждал пять минут, а затем направился в сторону квартала Бутина. Настал час ещё одного полевого экзамена. Из-за деревьев возле шашлычной он пятнадцать минут наблюдал за двором Бутина. Никакого движения. Сэм вошел внутрь.
Светя фонариком, Сэм поднял половик. Датчик удара был слегка сдвинут. Фишер проверил мобильный телефон. Его также трогали.
"Неудачка", — подумал он.
Кто-то (возможно Хэнсен) заметил или искал датчик. Обнаружив его, они вернули всё на место и устроили засаду во дворе Бутина, на случай, если кто-то решится забрать устройство. Пока что успеваемость выходила неоднозначная: неплохой шпионаж, но глупые недочеты и упущенная прекрасная возможность.
* * *
Фишер поехал к складу Дусе, объехав промышленную зону, пока не отыскал машины оперативников; на этот раз они были припаркованы в четырехстах метрах друг от друга. Хэнсен учился.
Он увидел склад металлолома, припарковался возле сетчатого забора, окружающего участок, потрусил забор несколько раз, проверяя отсутствие собак. Затем забрался на крышу машины, залез на забор и перемахнул на другую сторону. На западной стороне огражденной территории находилась дробилка машин, рядом располагался кран со стеклянной кабиной управления. Сэм поднялся по лестнице и забрался внутрь. В четырехстах метрах к северу, над крышами уложенных друг на друга автомобилей был виден склад Дусе. Фишер понес "Кэнон" к глазу и сфокусировался. Пять минут не было никакого движения, а затем, из люка на крыше появилась темная фигура. Затем еще одна. Они засеменили через крышу и спустились по тому самому кондиционеру, которым Сэм воспользовался две ночи назад.
В уголке "АстроСкопа" он увидел блеск. Сэм направил "Кэнон" на него, однако ничего не заметил и снова сосредоточился на складе. Снова блеск. На этот раз Сэм вовремя развернулся и засёк его.
Под деревом через дорогу от склада Дусе был припаркован черный "Рендж Ровер". Фишер приблизил, подкрутил контраст НВ и заметил два силуэта. Рассмотреть лиц он не мог, однако не было сомнений, что пассажир держал в руках монокуляр. И направлена она была в сторону склада Дусе.
ЮССИНЬИ-ГОДБРАНЖ, ФРАНЦИЯ
Следуя жестам дежурного автостоянки, Фишер припарковался и вышел из машины. Протянул арендный договор дежурному, подождал, пока тот проверит пробег и состояние машины, затем взял квитанцию, схватил свою синюю сумку и пошел прочь. Автобусная остановка была в двух кварталах; двадцать минут спустя он уже направлялся на запад в Вильрю.
Сэм устал.
"Черт возьми, и в самом деле старею", — решил Фишер.
Правда он был в куда лучшей форме, чем 90% людей вдвое моложе его, однако небольшая ломота и боль, которые раньше он не замечал, теперь сложнее было игнорировать. То же самое касалось лишения сна, но ничего такого, с чем бы ни справилась огромная кружка кофе темной обжарки. И пока что боли не под силу было тягаться с несколькими таблетками ибупрофена. Сэм проверил часы. Нет и одиннадцати. Добравшись пункта назначения, он пару часов вздремнул, и начал подготовку к пересечению границы.
Прошлой ночью в Реймсе он сидел в кабине крана и наблюдал, как группа Хэнсена покинула склад Дусе и направилась по машинам, преследуемая таинственным "Рендж Ровером" с выключенными фарами. Наблюдатели сами были под наблюдением. Но кем? До поры до времени этот вопрос останется нераскрытым. Фишер наблюдал со своей позиции, пока одна из машин оперативной группы и "Рендж Ровер" не скрылись по трассе D980, затем Сэм вернулся в свой отель, проспал несколько часов, после чего направился на север.
До полудня Сэм приехал к терминалу Вильрю и поселился в общежитии на один из "чистых" паспортов Эммануэля. Кредитная карта не потребовалась. Он оплатил наличными за три дня. Если что-то пойдет кувырком, тогда он останется только до вечера.
В три часа Фишер покинул общежитие, прошел около километра к офису "Сикст" на площади Жан д'Арк, арендовал желтое "Шевроле Авео" на имя Луи Ройе и расплатился одной из мастеркард Эммануэля. Затем Сэм поехал в магазин "Лакосте" и оплатил наличными три комплекта одежды: красную рубашку поло с зелеными брюками, желтую поло с синими брюками, темно-синюю рубашку с длинным рукавом и штаны цвета хаки. Он довершил набор тремя соответствующими стилю бейсболками и очками. Фишер воспользовался кабинкой для переодевания, надев красно-зеленый комплект, сунул остальную одежду в рюкзак и покинул магазин.
Фишер проехал три километра на северо-восток по шоссе D16A в Рюссанж, границы которого растянулись вдоль люксембургской деревни Эш-сюр-Альзетт, всего в трех километрах к северу по автострадам D16/18. Он отыскал местный клуб проката велосипедов, произвел все необходимые приготовления, а затем, следуя своему путеводителю, нашел кафе "Амбар" на улице Наполеон I и припарковал машину. Через пассажирское окно, в четырехстах метрах, виднелся пограничный переход Франция-Люксембург.
Он проверил часы. Всего час назад Сэм арендовал "Авео", сорок минут как он скупился в магазине "Лакосте". Если Хэнсен и его команда тесно взаимодействовали со своей базой, что Фишер знал наверняка, то сведения о его покупке до них уже дошли. Учитывая его внезапное появление в Вильрю, относительно недалеко от границы с Люксембургом, они решат, что он пустился в бега. Фишер сомневался, что Хэнсен захочет потратить более двух часов на двести двадцать километров до Вильрю. И в отсутствие TGV[7], остается всего один вариант: чартерный самолет. По прямой расстояние составляло сто тридцать километров.
Фишер запустил свои ментальные часы. Девяносто минут. Максимум.
* * *
Порыв, который он бы с радостью не заметил, привел Фишера в ближайший аэропорт, который оказался шести километровой взлетно-посадочной полосой к юго-западу от Вильрю, почти в окрестностях деревни Эррувиль. Полоса была немного больше грунтовой дороги, окруженной зеленью фермерских полей.
Фишер припарковался у одного из трех флигелей, которые, похоже, служили терминалом, ангаром и офисом. Четыре места стоянки были заняты двумя внедорожниками, оба "Рено Колеос": один черного цвета, другой — серебристого. Он толкнул дверь с табличкой "ОТДЕЛЕНИЕ". За стойкой сидела полная женщина с ярко-рыжими волосами.
— Vous desirez?[8] — спросила она.
Фишер на французском объяснил, что после обеда ожидает прибытия друзей, однако не знает рейса.
— Их пятеро, — докончил он.
Хмурясь и цокая языком, женщина проверяла журнал, водя пальцем по колонкам.
— Нет такого рейса после обеда. Пятерка должна прибыть...
Она замолчала, подошла к радиостанции возле другого стола и произвела беглый обмен по ручному микрофону. Вернулась обратно.
— Три минуты. Чартер из Вердена.
Сердце Фишера заколотилось.
"Глупо, Сэм".
Хэнсен наверняка встречался с Эммануэлем. Его старый друг ничего им не скажет, однако, когда сведения об арендованной машине достигнут Хэнсена, то он со своей группой мысленно будет уже на полпути в Вильрю. Поездка на машине отнимет семьдесят пять минут, самолетом — двадцать. Сэму это говорило одно: его преследователи на самом деле яро желали его схватить до пересечения границы.
Фишер поблагодарил женщину и направился к своей машине. С юга доносился гул авиационных двигателей. Он обернулся и посмотрел на небо. Спустя несколько секунд Сэм увидел его, белую щепку, снижающуюся на взлетно-посадочную полосу. Интуитивно, Фишер подошел к припаркованным внедорожникам "Рено". На тонированных стеклах был знакомый оранжево-серебристый логотип "Сикст".
Сэм забрался в "Авео", завел двигатель и умчался прочь.
Полчаса спустя он был у кафе "Амбар" в Рюссанже. Снова проверил часы: двадцать минут до отправления. Солнце уже склонялось на западе.
Сэм желал придерживать Хэнсена и его группу близко, но не слишком, чтобы они не препятствовали ему или, что еще хуже, поймали его — достаточно сложная задача, усложненная преследователями: тренированные, но не опытные. Они, вероятно, совершили множество промахов, которые он мог использовать для своей выгоды, однако ребята склонны лишь к беготне. Оперативник его класса отреагирует на ситуации, непредсказуемо, но спокойно, логически. Хладнокровие на линии огня проявлялось лишь у оперативников, обладающих выдержкой. Ему стоило обратить особое внимание своим же предположениям, Хэнсена и его команду не стоит недооценивать.
Фишер выбрал именно этот участок границы из-за примыкающих к ней городов-побратимов: французского Рюссанжа и люксембургского Эш-сюр-Альзетта. Кроме слабо патрулируемых участков дикой местности, легче всего пересекать границу именно в таких местах слияния городов. Рабочие проживают на одной стороне, а работают на другой; друзья живут на расстоянии слышимости, но разделены границей; рестораны и услуги такси обслуживают общих клиентов; французские врачи направляют пациентов к люксембургским стоматологам. Развитие и близость требовали снисходительных приграничных норм.
По стечению обстоятельств уникальные празднества в выходные сыграют на руку Фишеру. Старая станция Одэн-ле-Тиш и железнодорожное полотно, когда-то соединявшее Рюссанж и окрестности Эш-сюр-Альзетт, несмотря на протесты ностальгических граждан Франции и Люксембурга, была снята с эксплуатации. Празднества на станциях по обе стороны границы начинались на закате с момента отправления локомотива девятнадцатого века с тремя вагонами из Одэн-ле-Тиш. Двухкилометровая поездка занимала десять минут; гуляки с двойным гражданством могли один раз в час на протяжении всех выходных бесплатно ездить туда-сюда. Те, кто решался отказаться от поездки, могли пройтись пешком, проехаться автомобилем или на велосипеде. Из почти сорока тысяч жителей, около пяти посетят празднества.
* * *
ДЕСЯТЬ минут спустя, как по графику, десятилетний сын владельца магазина велосипедов заехал на парковку кафе "Амбар" и остановился у опущенного окна машины Фишера. Сэм дал парню пять евро на чай и сказал, где оставить велосипед.
— Merci[9], — ответил мальчик и поднажал на педали.
Солнце уже садилось, заливая деревню золотыми и красными оттенками.
Правильный расчет времени был, по большей части, догадкой, искусством, нежели, техникой: от места приземления в Эррувиле до офиса "Сикст" — сорок минут езды. Хэнсен немедленно свяжется с 3Э по поводу модели машины, которую арендовал Фишер, и мощные "электронные уши" АНБ начнут сканирование радиоэфира на любое упоминание транспортного средства в этом районе. В это время группа разделится и начнет поиск автомобиля, сперва в Вильрю, а затем в Рюссанже.
Фишер выждал пять минут, затем проехал пять кварталов на юг к "Макдональдсу" на улице Люксембург. Он объехал стоянку, заметив лишь одного парня в своей машине, поедающего "Биг Мак". Фишер почувствовал, как выражение его лица приняло суровый вид. Пора убедиться, что Хэнсен двигался в правильном направлении. Он остановился в трех метрах по диагонали от заднего бампера парня, а затем нажал на газ. Скрежет металла бамперов разнесся по стоянке. Фишер схватил свою сумку и вышел из машины. Парень поступил также и принялся орать по-французски, размашисто жестикулируя в сторону своей машины. Фишер закричал в ответ, угрожающе размахивая сумкой, а затем посоветовал парню почаще наслаждаться плотскими утехами со своей матерью. Лицо мужчины покраснело. Он кинулся на Фишера. Сэм развернулся и влетел в "Макдональдс", расталкивая на пути людей, вопя и сея хаос, а затем выбежал из бокового входа. Мужчина позади, принялся кричать:
— Полиция! Полиция!
То останавливаясь, то вновь ускоряясь и взволнованно оглядываясь через плечо, Фишер направлялся к станции Одэн-ле-Тиш. Впереди, над деревьями, вдоль железнодорожного полотна, уже виднелся ритмичный шлейф дыма, прибывающего из Эш-сюр-Альзетт поезда. Позади слышалась отдаленная трель полицейских сирен. Сэм добрался станции, пробился через толпу к западному выходу и вышел на платформу.
— Excusez-moi... pardonnez-moi...[10]
Сопровождая извинения словами: "мама", "больна" и "тороплюсь". Платформа была украшена воздушными шарами и разноцветными флажками. В переносных палатках затененных красными, синими и белыми полосами навесов (цвета флагов Франции и Люксембурга), установленных по периметру станции, торговали сувенирами, напитками и закусками. Желтые фонарики раскачивались на проводах, подвешенных между уличными фонарями и карнизом станции. Хохочущая ребятня металась с шипящими бенгальскими огнями. Где-то поблизости музыкальная группа исполняла народные песни.
Паровоз, пыхтя паром, остановился у платформы. Провожали пассажиров с поезда кондуктора в черных кепках и галстуках, затем они отцепили бархатные канаты, запуская суетящихся пассажиров на борт. Зайдя в вагон, Фишер свернул вправо, отыскал место у прохода в последнем служебном вагоне и сел. Он открыл сумку, вытащил свой рюкзак и запихнул сумку под сиденье.
Секунды превратились в минуты, когда последние пассажиры поднимались на борт и занимали места. Машинист закричал по-французски: "Посадка окончена!" — и паровоз подался вперед. Краем глаза Фишер заметил резкое движение на платформе, быстро повернулся и заметил появившихся в дверях вокзала Вина и Блондинку, их головы вращались, словно на шарнирах.
Сэм проверил часы.
"Проклятье, слишком рано".
ПОДОБНО станции Одэн-ле-Тиш, железнодорожная линия была украшена похожим образом: макеты старых светофоров, перемигивающихся синим и красным, были установлены на столбах каждые сто метров. Двигаясь со скоростью двенадцать километров в час, поезд раз в тридцать секунд проезжал один столб, поэтому отслеживать свое положение Фишеру не составляло труда. Возле двенадцатого столба, почти у люксембургской границы, поезд приближался к повороту. Фишер поднялся, не оглядываясь, прошел в конец вагона, открыл дверь и вышел на стыковочную платформу. Уже практически стемнело. Под ногами гремели балансиры и колеса. Справа, по другую сторону склона, лежала гряда деревьев; слева, через канаву, располагались две автострады, соединяющие Рюссанж и Эш-сюр-Альзетт. Автомобили ездили в обоих направлениях, сигналя и махая руками кондукторам.
Дождавшись, когда поезд окажется между столбами, он бросил рюкзак и спрыгнул вслед за ним. Перед ударом о землю Сэм опустил плечо, перекатился и распластался по земле. Посмотрев, как поезд исчезает за поворотом, он нащупал рюкзак и пополз по склону к деревьям. Он остановился, чтобы сориентироваться.
Махинации (шумиха на стоянке "Макдональдса", театральный забег на железнодорожную станцию, смена одежды, оставленный возле D16/18 велосипед, который он оплатил) были довольно переусложненными, но необходимо, чтобы его след в Люксембург был не только объективен, но и извилист. Чем сильнее ему удастся расколоть команду, как физически, так и морально, тем лучше. Сэм продолжал удерживать их в кармане, в результате, возможно, всплывут их уязвимые места.
С помощью каменного обелиска через дорогу и столбов со светофорами, Сэм установил свое местоположение. Если паренек довел дело до конца, то велосипед должен лежать в высокой траве на склоне, пятьдесят метров вверх по дороге. Фишер поднялся и начал пробираться сквозь деревья. Напротив него машины неустанно следовали на север и юг. Гудели клаксоны. Смех и доброжелательные возгласы отражались в темноте. Краем глаза, Сэм заметил в лунном свете отблеск хрома: велосипед. Он остановился, присел на корточки и осмотрел дорогу. Все чисто. Пригнувшись, он побежал вниз по склону, затем вверх на другую сторону. Он уже был в десяти метрах от велосипеда, когда в пятидесяти метрах слева, Фишер заметил два внедорожника — серебристый и черный. Он упал ниц. Прошло десять секунд. Ничего не происходило. Он принялся ползти назад, вниз по склону.