Несколько знаменитых комиков были официальными шутами при фараонах. Более десятка их коллег состояли при дворе царя Соломона, который очень любил это развлечение.
Но лишь с появлением классического греческого театра такие авторы, как Аристофан (р. 445 г. до н. э.) или Менандр (р. 342 г. до н. э.), начали сочинять целые комические спектакли для широкой зрительской аудитории. Чаще всего это были пьесы из пяти актов, в которых действовали смешные, как правило, типические персонажи. У римлян к таким драматургам относились Плавт, родившийся в 254 году до н. э., и Теренций — греческий автор, выходец из Карфагена. Все перечисленные драматурги изменили свойственные их современникам представления о комическом, предложили новые темы и открыли новые способы изучения юмора и его роли в жизни.
После того как Тристан три месяца изучал историю юмора, ему наконец было позволено смеяться.
Церемония проходила в абсолютно белой комнате, в которой не было ничего, кроме двух стульев. Б жестом разрешила Тристану сесть и сама села напротив, пристально глядя на него.
— Итак, великий день настал. Вы готовы, господин Маньяр?
— Вы будете меня смешить? И какой же анекдот вы мне расскажете?
— Никакого.
— Что, вы даже не скорчите гримасу, не будет даже щекотки-лайт?
Б опустила веки в знак отрицания:
— Ничего не будет. Я скажу «три», и вы засмеетесь.
Она сказала это так, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся.
— Без причины?
— Это часть вашего обучения. Не смеяться, когда хочется. Смеяться, когда нет никакого желания. Как машина. У нее есть двигатель и тормоза. Чтобы водить машину, нужно уметь управлять обоими. Скоро вы научитесь управлять своим смехом. До сих пор вы подчинялись ему, теперь вы подчините его себе.
Тристан заметил, что у девушки слегка раскосые глаза. Должно быть, она была наполовину азиаткой.
— А если я не засмеюсь? — спросил актер.
— Это несложно. Достаточно вспомнить все те случаи за прошедшие три месяца, когда вы сдерживались. — Б не стала пускаться в дальнейшие объяснения и начала монотонно отсчитывать:
— Один… два… три…
Тристан хранил бесстрастное молчание. Девушка кивнула, словно все шло именно так, как надо. И тут Тристан засмеялся. Потом захохотал. Лицо девушки по-прежнему оставалось бесстрастным. Ее невозмутимость казалась Тристану ужасно смешной. Он смеялся все громче, а Б равнодушно смотрела на него. Тристан смеялся десять минут подряд, пока совсем не запыхался. Он трясся, как самолет, идущий на посадку, но вот его смех стал стихать, и, всхлипнув еще пару раз, он наконец успокоился.
— Получилось, господин Маньяр? Теперь вам лучше? Чувствуете облегчение? Что ж, отлично. Мы можем перейти ко второй ступени обучения. После истории — биология.
С этого дня Тристану разрешили видеть лица других учащихся, его братьев и сестер по юмору. Среди них были люди самого разного возраста, даже весьма преклонного. На Тристана обращали не больше внимания, чем на остальных. Никто не просил у него автографа, и он даже сомневался, что в нем узнают знаменитого комика.
Б, как музейный экскурсовод, являлась за ним по утрам, чтобы проводить в аудитории, где проходили занятия.
На второй ступени обучения Б показала Тристану новый уровень подземелий — так называемую зону лабораторий.
— Здесь мы изучаем юмор научными методами. Вот этот прибор — сканер на основе рентгеновских лучей — позволяет заглянуть внутрь человеческого тела. — Она указала на другой зал: — Там находится ПЭТ-сканер: позитронная эмиссионная томография. С ее помощью можно наблюдать за жидкостями — кровью, водой, лимфой и так далее.
Наконец они пришли в зал, где суетились люди в белых халатах, и Б сказала:
— Но для того, чтобы исследовать юмор научными методами, идеальным аппаратом является вот это — функциональная МРТ[56], фМРТ, которую не следует путать с обычной МРТ. С ее помощью можно наблюдать за изменениями электромагнитных полей в головном мозге.
— То есть за мыслями?
— По крайней мере, за передвижением информации в нейронах. Получая при этом объемное изображение процесса, идущего в полушариях головного мозга. Другими словами, с помощью фМРТ можно наблюдать за тем местом… где рождаются и умирают идеи.
На каталке, выдвинутой из фМРТ, лежал человек в одних трусах. Ассистент надевал ему на голову большие наушники. Аппарат включился, и каталка плавно уехала в широкий туннель, находившийся внутри массивной машины.
— Похоже, тут лучше не страдать клаустрофобией, — заметил Тристан.
Б провела своего ученика в зону, где стояли пульты управления и маленькие экраны, вокруг которых толпились люди в белых халатах. Один из них, очень высокий, с длинной, свисающей на лоб прядью, включил центральный экран и запустил какой-то прибор, который начал издавать потрескивание. На экране появилось изображение мозга человека, который находился внутри аппарата. Мозг вращался на экране, как планета в космосе.
— Вот он — передовой край науки… — тихо произнесла Б. — Брат Сильвен — специалист в области изучения физиологических механизмов смеха.
Ученый наклонился к микрофону и, проверив, хорошо ли его слышно в камере фМРТ, включил записывающие устройства, а затем по сигналу начал рассказывать анекдот, которой завершился совершенно неожиданной развязкой.
Мужчина внутри фМРТ захохотал, и на экране прибора появились извивающиеся световые линии, похожие на нити накаливания в лампочке.
Не переставая следить за показаниями приборов, брат Сильвен объяснил:
— Смех — это законченное действие, происходящее одновременно на разных уровнях. На уровне мозговой деятельности происходит следующее: левое полушарие, отвечающее за аналитическую деятельность, получает неожиданную информацию и, не сумев найти логического объяснения, разом перебрасывает ее правому полушарию, которое отвечает за творческую активность. Последнее, также не зная, что делать с этой «обжигающе горячей печеной картошкой», запускает нервный смеховой импульс, который позволяет ему выиграть время.
Сильвен указал на маленький экран, где были изображены кривые линии и тянулись ряды химических формул.
— На гормональном уровне смех приводит к выбросу в кровь эндорфинов, вызывающих чувство удовольствия и возбуждения.
Ученый указал на другие экраны, глядя на которые его ассистенты следили за ходом эксперимента.
— Сердечная деятельность: ритм сердцебиений внезапно ускоряется. Работа легких: смех приводит к гипервентиляции — встряхивает брюшную полость, возвращает внутренние органы на место, расслабляет брюшные мышцы. В процесс смеха вовлечен весь организм. Так, например, — заметил Сильвен, — невозможно одновременно заниматься сексом и смеяться. Для каждого из этих актов необходима вся жизненная энергия организма.
По утрам Тристан Маньяр был обязан являться в лабораторию и изучать воздействие анекдотов на различные функции человеческого тела.
Б рассказывала ему о влиянии анекдотов разного типа на физиологию. Тристан узнал о воздействии легкого анекдота, анекдота о сексе, «сортирного», расистского и абстрактного анекдота. Специальные компьютерные программы позволяли следить за реакцией организма в замедленном темпе. Каждый раз на мониторе было видно, как в мозге человека расцветает настоящее светящееся дерево.
Брат Сильвен подробно комментировал все происходящее во время экспериментов. Тристан внимательно слушал, однако его мысли были сосредоточены на совершенно другом предмете. Он все больше поддавался очарованию удивительной женщины — его наставницы Б. С каждым днем он находил ее все более восхитительной. Он пытался узнать ее имя, фамилию, подробности биографии, причины, которые привели ее сюда, но девушка, похожая на сиамскую кошку, снова и снова уходила от ответа, обещая, что Тристан все узнает, когда придет время.
Первая ступень обучения была посвящена истории, вторая — науке. Настала очередь третьей, которая также должна была продлиться три месяца. Теперь Тристан получил разрешение сочинять собственные анекдоты. Это происходило в большом зале. На потолке высотой более семи метров были изображены обитатели морских глубин, — возможно, те, что плавали над головами членов Великой Ложи Юмора. Вдоль стен тянулась гигантская картотека, в которой хранились многочисленные папки с текстами, расставленные по датам, темам и странам происхождения анекдота.
«Как обувные коробки с карточками у Альфонса, хозяина кафе, только гораздо, гораздо больше», — подумал Тристан.
Длинные лакированные столы стояли рядами, как парты в классе. Б объяснила, что братья и сестры ВЛЮ сочиняют здесь свои знаменитые анонимные анекдоты, которые люди потом рассказывают друг другу в баре, на школьном дворе и в конце званого ужина, когда исчерпаны все остальные темы. Особые посланцы отправляются во все концы света, чтобы распространить эти анекдоты и пустить их в оборот.
Не обращая внимания на снующих вокруг мужчин и женщин в розовых плащах, Б впервые показала Тристану, как максимально быстро создать фон анекдота и его персонажей.
Затем перешла к сюжетной линии.
Потом к концовкам.
Б строго придерживалась выбранного плана.
— Анекдот — это хайку в культуре западных стран, — объясняла она. — Это искусство повествования, сведенное к самой простой и действенной своей функции.
По ее словам, анекдот, как и хайку, состоял из трех частей. Первая часть: представление персонажей и места действия. Вторая часть: развитие драматургии. Третья часть: неожиданная концовка. Чем более кратко будет подан материал в каждой из частей, тем более сильное воздействие окажет анекдот на слушателя.
— Цифра три часто присутствует и в самом сюжете: например, в анекдоте про трех человек в джунглях и телефонную будку, про трех человек в самолете и один парашют, про трех блондинок, которые на пляже едят мороженое.
Рассказывая анекдоты, Б никогда не улыбалась. Казалось, что ее главной заботой было как можно лучше и доходчивее объяснить учебный материал.
— Хороший анекдот сочинить тем сложнее, что для того, чтобы он хорошо «разошелся», все его элементы изначально должны быть продуманы до мелочей. Ведь каждый станет рассказывать его на свой лад. Содержание анекдота должно было совершенно ясным, чтобы никому не захотелось исказить исходный текст. Всегда нужно помнить, что анекдот будет передаваться из уст в уста и, следовательно, может быть испорчен.
Девушка провела Тристана в комнату на третьем этаже подземелья, в которой анекдоты испытывали на прочность. Один человек рассказывал анекдот другому, тот пересказывал его третьему и так далее. Исследователи измеряли, сколько человек могут рассказать анекдот, не исказив его.
— Анекдот, передаваемый в устной форме, подобен цепи, прочность которой зависит от самых слабых ее звеньев. Достаточно, чтобы один человек плохо понял услышанное, — и тогда он исказит смысл и расскажет следующему слушателю нечто прямо противоположное. Создавая анекдот, необходимо предусматривать эту возможность…
Тристан начал изучать новую дисциплину — создание анекдотов, — сочиняя по одной истории в день. Каждый новый текст Б скрупулезно разбирала вместе с ним, выявляя его сильные и слабые места.
Однажды Б, удивленная концовкой, рассмеялась неожиданно для себя самой. Она очень смутилась, и это подсказало Тристану, что он одержал великую победу.
— Извините меня, господин Маньяр, не знаю, что на меня нашло. Это от усталости, — оправдывалась она.
Артист попытался подойти к ней ближе, но Б быстро опомнилась и оттолкнула его.
— Нельзя ли нам перейти на «ты»? — спросил Тристан.
— Я — ваш учитель. Ученик не может говорить «ты» своему учителю.
— Я бы предпочел, чтобы вы преподавали мне науку страсти, — ответил он.
— Я об этом догадываюсь. Но не следует путать работу и чувства, господин Маньяр, иначе все мои преподавательские усилия окажутся напрасными.
— Вы могли бы по крайней мере перестать называть меня «господин Маньяр». Зовите меня Тристаном или братом Тристаном. Вся Франция называла меня по имени, и только вы…
— Полагаю, вы кое о чем забыли, господин знаменитый комик, заставляющий хохотать всю Францию. Вы просили о посвящении. И эта церемония скоро состоится. Но она будет проходить по тому же сценарию, что и мое посвящение. Напоминаю, что вас ждет поединок и вам придется рисковать жизнью.
Тристан замер, затаив дыхание.
— А моя гибель опечалит вас?
— Разумеется. Учитывая, сколько времени я потратила на ваше обучение…
— Вы хотите сказать, что не позволяете себе испытывать ко мне какие-то чувства, потому что боитесь, что я умру?
Б не ответила.
— Значит, если я одержу победу, мы с вами могли бы…
— Думаю, господин Маньяр, вы так и не поняли. Мы здесь не в доме отдыха! Юмор — это оружие в битве, которой охвачен весь мир. Раз уж вам так не терпится все узнать, я скажу вам: Великая Ложа Юмора уже две тысячи лет ведет войну. Вы слышали? Ведет войну!
Тристан все еще ничего не понимал, и Б, не выдержав, схватила его за руку и потащила в какой-то зал.
— Вы уже знаете историю юмора, клоунов, комиков, а теперь — вот вам история Великой Ложи Юмора.
И Б рассказала ему, что Великая Ложа была основана неким человеком по прозвищу Дов — шутом при дворе царя Соломона. Его современник, архитектор Хирам, строил знаменитый храм еврейского царя, а у шута возникла идея создать братство, которое стало бы бороться против зануд и диктаторов, скряг, любителей читать нравоучения, непримиримых консерваторов, фанатиков и расистов.
— Главным принципом братства стал лозунг: «Юмор против тиранов». И в то же время Дов понимал, что победить в этой борьбе можно, только оставаясь серьезным.
— Знаю-знаю: «С юмором не шутят».
Б словно не заметила его слов.
— Дов систематизировал основы юмора, установив шестьдесят четыре способа рассмешить. Именно на этих шестидесяти четырех способах уже две тысячи лет основаны все анекдоты, и до сих пор никто не открыл ни одного нового.
— Знаю. Некоторым из них вы меня уже научили. Это «обрыв темы», «резкая перемена точки зрения», «двусмысленность», «прием скрытого персонажа», «ложь замедленного действия», «чрезмерное нагнетание страстей»… — перечислил Тристан, чтобы показать Б, какой он прилежный ученик.
Б продолжала рассказ:
— Дов был предан двумя его последователями, страстно желавшими выпытать тайну Абсолютного Анекдота.
— Абсолютного Анекдота? — переспросил Тристан.
— Анекдота, который заставит всех смеяться… до смерти.
— Как тогда, в кресле, с револьвером у виска?
— Нет. Безо всяких кресел. Абсолютный Анекдот — это нечто вроде Грааля для поклонников юмора. Это своего рода способ достичь совершенного, всеобщего веселья. Он несравненно мощнее любого другого анекдота. Он состоит из трех частей, а после того, как прозвучит его последнее слово, слушатель начинает смеяться так сильно, что его сердце останавливается.
Перед мысленным взором Тристана тут же открылись новые горизонты.
— Невероятно!
— Вот именно. Это невероятно, потому что неверно. Ведь юмор относителен. Он не может быть абсолютным. По мнению большинства из нас, Абсолютного Анекдота не существует.
— А если все-таки…
— Забудьте об этом, господин Маньяр. Уверяю вас, это просто легенда. Я, как никто другой, мечтаю о том, чтобы Абсолютный Анекдот существовал на самом деле. Однако это совершенно невозможно. Теперь вернемся к истории нашего братства. Дов был убит своими учениками, но его учение не погибло. Другие ученики убили убийц своего учителя и продолжили его дело. Они и создали наше тайное братство, которое на протяжении двух тысячелетий ведет борьбу против всех форм тоталитаризма.
— Насколько это братство тайное?
— На нашем первом занятии вы уже слышали имена некоторых знаменитых людей, принадлежавших к братству.
— Аристофан, Теренций, Бастер Китон?
Б кивнула.
— Чарли Чаплин? Братья Маркс? Пьер Дак?
— Все, кого вы назвали, так или иначе вступали в контакт с нашими братьями. Именно благодаря нашей поддержке и некоторым полученным у нас знаниям они смогли поднять свое искусство комического на новую высоту, изменить собственную творческую манеру и прикоснуться к юмору вселенского масштаба. Другие юмористы лишь копировали их, даже не догадываясь о нашем существовании.
Тристан взглянул на висевшие на стенах портреты великих комиков:
— Теперь я понимаю, почему у меня всегда было ощущение, что я жулик.
— Вы им и были. Во всяком случае, вы были продуктом средств массовой информации и, судя по всему, который, должно быть, продвигал продюсер или импресарио. Вы тоже питались крохами с нашего стола. Но это были именно крохи. Хорошо, что вы сумели критически взглянуть на себя. Большинство знаменитых юмористов полагают, что умение смешить — это их врожденная способность! Словно они получили от природы некий магический дар! А на самом деле они — всего лишь актеры, перевирающие наши тексты! — Б говорила так, словно обличала преступников. — Несчастные!.. Они дошли до того, что убедили себя, будто сами сочинили наши анекдоты!
— Значит, вы собираетесь спасти мир смехом? — спросил Тристан.
— Остроумие… Это слово вовсе не случайно означает как способность ума проникать в любые тайны мира, так и чувство юмора. Смех может уменьшить напряженность во всем мире так же, как он повышает настроение и расслабляет мышцы тела одного человека.
— Ваше братство — это что-то вроде масонов?
— За исключением нашего названия — Великая Ложа, у нас нет с масонами ничего общего. Мы ведем совершенно разные битвы, хотя считается, что масоны тоже стремятся поднять человечество на новую ступень духовного развития.
Б подвела Тристана к карте мира, занимавшей целую стену. Каждой стране был присвоен свой балл, а ее территория окрашена особым цветом.
— Вот здесь, господин Маньяр, отображен мировой уровень развития юмора. Для каждой страны. Вы можете видеть результаты нашей работы. В странах, где царят диктатура и фундаментализм, наши возможности сильно ограниченны. У нас есть и свои мученики. Пьер Депрож говорил: «Можно смеяться над чем угодно, но не с кем попало». — Б указала на мраморную доску, укрепленную на другой стене. На ней были выбиты имена юмористов из Великой Ложи, которые отдали жизнь ради великой цели. — Многих из них убили за то, что они высмеивали человека, облеченного властью. Главу государства, лидера религиозной конфессии, крестного отца мафии, коррумпированного министра… Это мировая война против глупости. Наших врагов много, они действуют под разными обличьями.
— Ваших врагов? — переспросил Тристан.
— Тех, кто «серьезен», тех, кто хочет подавить свой народ страхом. Но есть и еще более опасные противники.
— Цензоры?
— Гораздо хуже. Плохие юмористы. Юмор — это очень мощная энергия, она может как спасти, так и уничтожить.
— Это как в «Звездных войнах», когда воины-джедаи могли поддаться искушению и перейти на темную сторону Силы?
— Совершенно верно. Некоторые юмористы сначала сражались на стороне света, но потом перешли на сторону тьмы. Самое печальное — видеть так называемых юмористов, которые ради свободы смеяться над чем попало откровенно пропагандируют педофилию, расизм, поддерживают диктатуру, смеются над умершими, глумятся над самой жизнью. Они уже не видят, где заканчивается добро и начинается зло. Они воображают себя мятежниками, потому что подвергают осмеянию разум и благородство!
— Не волнуйтесь так…
— Нет! Эти люди дискредитируют нас! Они не способны вовремя остановиться. А хуже всего то, что они пользуются нашим аргументом: «Необходима свобода смеяться над всем чем угодно». Но для достижения прямо противоположной цели: уничтожить свободу смеяться! — Девушку трясло от плохо сдерживаемой ярости. — Низкопробный юмор проникает повсюду, и люди начинают с подозрением относиться к юмору в целом. Они считают его разновидностью цинизма или злой насмешки. Вот почему, господин Маньяр, нам приходится готовить элитных бойцов.
Тристан подождал, пока Б успокоится, и вновь попытался приблизиться к ней, но девушка поспешно отступила, словно его движение вызвало у нее какое-то мучительное воспоминание.
Первый год обучения в братстве подошел к концу, и Тристан совершенно забыл о жизни, которую вел до того, как попал на островок с маяком в открытом море у побережья Карнака.
Он строго соблюдал правило: сочинять по одному анекдоту в день. Подобно натренированным мускулам, его творческие способности день ото дня крепли и становились все более гибкими. Чем больше он писал, тем неотразимее становились концовки его анекдотов. В них все сильнее чувствовалась рука мастера. Б научила его применять «правило воздушного шара»: выбрасывать все лишнее, чтобы набрать высоту.
Занимаясь со своей наставницей, Тристан обнаружил, что некоторые болезни можно лечить с помощью специально предназначенных для этого анекдотов. Одни анекдоты действовали на сердце, другие — на легкие, существовали особые анекдоты для горла, селезенки, печени, для иммунной системы организма… Мастера Великой Ложи Юмора в бледно-розовых одеяниях лечили даже такие психические расстройства, как агорафобия, депрессия или лунатизм.
Тристан совершенствовал мимику, голос, дыхание, движения глаз, которыми сопровождался анекдот. Все, чем раньше он пользовался неосознанно, а теперь — с полным пониманием того, для чего это нужно.
— Воздействие анекдота подобно удару саблей, — объясняла В. — Он может слегка оцарапать, может нанести серьезную рану, а может и отрубить руку.
Б никогда не рассказывала анекдоты собственного сочинения и ограничивалась тем, что указывала, как можно улучшить свежие творения ее ученика. Если продолжить сравнение с саблей, то она позволяла Тристану опробовать свое оружие на тех, кого она лично выбирала для испытаний. Так он учился определять остроту своих шуток и серьезность нанесенных ими ран.
— Ну-ка, попробуйте рассмешить вот этого человека, — приказывала Б, а потом говорила: — Я хотела посмотреть, засмеется ли он, потому что он потерял всю семью при обстоятельствах, сходных с теми, что в вашем анекдоте.
Затем Б предлагала испытателям самим рассказать анекдот Тристана, чтобы проверить, поняли они его или нет.
— Видите, господин Маньяр? Он решил, что под камнем прятался гном. Он совершенно извратил суть анекдота. Выражайтесь яснее…
Или:
— Анекдоты о заиках должны быть бедны подробностями и выразительными средствами. Они должны заставить смеяться и заику.
И тут же привела заику, чтобы Тристан рассказал ему свой анекдот. Следуя тому же принципу, Тристан рассказывал слепым анекдоты о слепых, а людям, страдающим амнезией, — анекдоты о провалах в памяти.
— Что делать, если, рассказав анекдот до середины, вы чувствуете, что слушателям не смешно? — спрашивала Б.
— Когда я был комиком, я в таких случаях на ходу менял концовку.
— Очень хорошо. Продолжайте в том же духе. Всегда стремитесь к тому, чтобы в конце раздался взрыв хохота. Даже если кажется, что у вас ничего не выходит. Нужно биться до последнего. А что вы сделаете в случае полного провала?
Тристан сделал непринужденный жест:
— Буду смеяться над самим собой…
— Или нагнетать напряжение с помощью другого приема.
Иногда Б снова рассказывала Тристану легенду о смертоносном Абсолютном Анекдоте. Вместе они пытались представить, какой должна быть последовательность слов, чтобы всегда вызывать остановку сердца у слушателя. Б утверждала, что «Monty Python»[57] в одном из своих скетчей в «Летающем цирке» намекнули на существование столь разрушительного способа шутить.
Как-то раз, когда Тристану удалось сочинить особенно удачный анекдот, Б не смогла удержаться от смешка.
— Простите, вырвалось, — призналась она. Тристан был очень горд: — Этим анекдотом я бы победил вас, верно?
— Возможно. Браво. Я совершенно не ожидала подобной концовки.
Их глаза встретились.
— Полагаю, вы готовы создать шедевр, — сказала Б. через некоторое время.
— Шедевр?
— До того как ученик примет участие в поединке и, возможно, получит право вступить в братство, он должен создать шедевр — как в любом французском сообществе ремесленников или людей творческих профессий. Вы должны придумать свой лучший анекдот.
Внезапно Тристана охватило доселе незнакомое чувство — страх.
Девушка заметила это и пожалела его:
— Сначала поужинаем. Идемте, сегодня вечером я разрешаю вам поужинать со мной за одним столом.
В зале — гораздо более удобном и уютном, чем большая столовая, где обычно обедал Тристан, — было людно. Члены братства беседовали, сидя за столами по двое. Тристан заметил, что никто не смеялся и не шутил. Все здесь слишком хорошо понимали значение юмора, чтобы использовать его походя, за едой.
— Что привело в братство вас, мадемуазель Б?
Девушка посмотрела ему в глаза:
— А вас, господин Маньяр?
— Меня? Я чувствовал, что всем пресытился. Я хотел, чтобы моя жизнь вновь обрела смысл. Мне казалось, что я не на своем месте и не заслужил славы, которой пользуюсь.
— Похоже на правду. Ваша порядочность делает вам честь, это крайне редко встречается у комиков.
— Можно обманывать других, но себя не проведешь. Я не так глуп, чтобы судить о себе только по тому, что думают обо мне журналисты и зрители.
Б одобрительно кивнула:
— Неплохо… для мужчины.
— А вы, мадемуазель Б? Что заставило такую умную девушку запереться в бункере, над которым бушует океан?
— Вы действительно хотите знать, почему я здесь? Я скажу вам это. Из-за моего отца.
— Это Великий Магистр?
— Нет! Мой отец никогда не бывал здесь. Но он был великим комиком. Имя Гонтран вам что-нибудь говорит?
— Конечно! Гонтран… Он умер от рака, верно? Лет десять назад.
Б смотрела куда-то вдаль, на ее лице появилось отрешенное выражение.
— Это случилось в Париже. В большом концертном зале. В «Олимпии».
— Я знаю этот зал…
— Отец выступал уже полтора часа, но происходило нечто странное, неожиданное. С самого начала представления он не услышал в зале ни одного смешка.
— Невероятно. Мне кажется, что в свое время Гонтран был очень популярен. Может быть, зал был полупустой?..
— Зал был набит битком… Более того, его выступление снимали в прямом эфире. Это должно было стать его апофеозом.
Представив себя в такой ужасной ситуации, Тристан помрачнел. Он вспомнил, как в начале карьеры сталкивался с «прохладной» публикой в зале, но до того, чтобы аудитория вообще не реагировала на шутки, дело никогда не доходило.
— И что он сделал?
Он невозмутимо рассказывал один скетч за другим.
— И никто не смеялся…
— Даже не вздохнул.
— Я с трудом могу себе это представить. Из какого-нибудь угла всегда донесется чей-то дурацкий смех. Если зал был полон, без этого не могло обойтись.
Б опустила взгляд:
— Все это было подстроено. Для телепрограммы в стиле «скрытая камера». В зале сидели статисты, которым заплатили за то, чтобы они не смеялись. Они знали: всего один смешок — и гонорара им не видать.
— Сотни людей битый час сидят абсолютно молча… Это должно быть очень страшно. — Представив себе это, Тристан вздрогнул от ужаса.
— К концу выступления отец совершенно лишился сил. Не услышав ни единого хлопка после прощального поклона, он ушел в гримерную. Бледный как труп. Телекамеры продолжали его снимать. У него взяли интервью, а потом наконец сказали, что все это было «отличным розыгрышем». Отец расхохотался и вернулся в зал. На этот раз его встретили аплодисментами, стали просить автографы со словами «только без обид, ладно?».
— Представляю, какое облегчение он испытал.
— Казалось, все снова в порядке, и телеведущий поблагодарил отца, восхищаясь его терпением и хладнокровием.
— И что было дальше?
Б вздохнула:
— Я первая его увидела. Он повесился на кухне.
Тристан остолбенел.
— О да, телезрители славно повеселились, глядя на зал, «который не смеется». Это все придумал ведущий. Он и сам был комиком. Но среди юмористов встречаются не только хорошие люди. Режиссеры и ведущие телепрограммы прекрасно знали, что для отца такой «розыгрыш» будет ужасным ударом, но им хотелось показать на экране сильные эмоции… Ведь это рейтинг. Растерявшийся комик на сцене — очень смешно, правда?
— Это гнусно.
— Я говорила вам о темной стороне юмора. Это энергия, которой могут воспользоваться очень плохие люди.
— Действительно, в мире комиков не всегда весело. В частной жизни большинство знакомых мне юмористов — мрачные, раздражительные и завистливые люди с чрезмерно раздутым эго.
Б налила себе бокал вина:
— Сначала я их ненавидела. Мне были противны анекдоты, комики, юмор. Я хотела убить главного ведущего той программы. Но когда я подобралась к нему и была уже готова застрелить, меня вдруг осенило… — Ее голубые глаза потемнели. — Убить — это не лучшее решение. Этого мало. Ведь он даже ничего не поймет. Все закончится через пару секунд, а он так и не узнает, за что получил пулю. Нет, мне было нужно нечто большее, чем убить его… Я должна была выставить его на посмешище. Ведущий был очень популярен, и я решила поднять его на смех в его собственной профессиональной сфере.
— Тьерри Бодриссон! Невыключенный микрофон!.. Как же, я помню! Так это были…
— Да, это была я. Пришлось потратить некоторое время на подготовку. Я выдала себя за уборщицу и установила миниатюрную дублирующую систему включения микрофона, на дистанционном управлении.