Я, правда, не был трусом,
Хоть и бесстрашным не был,
Но я с огромным вкусом,
Разбил немало ебл.
Кто – в хамах, кто – от власти
Из пострадавших будет.
Махну – ебло как хрястнет,
И правда торжествует.
Она всего превыше,
Она – распятий тыща!
С крестом ко власти вышел –
И вот они, еблища.
Вот, мужичонки‑трусы,
Они меня осудят.
Пусть в очереди пусто
Их место век не будет.
2009 год
ЯШКА ЦЫГАН
У Яшки Цыгана
Гитара с трещиной была.
Ладами цыкала,
А все же за душу брала.
И по баракам с ним
Бродила тенью вновь и вновь.
Бывало – пальцы в кровь –
Играла нам про волю и любовь.
У Яшки Цыгана
Пятнадцать лет – немалый срок –
Гитара мыкала
И вырывалась из колок,
Плела аккордами
Из дней весенних по венку,
И прочь гнала тоску
Кнутом, кнутом, как лошадь на скаку.
Но как только заиграет, закуражится
над лагерным двором,
Так по скрипочке, по скрипке заскучает,
затоскует всем нутром.
Вот, не выдержит, заноет да и лопнет
перетянута струна –
Где ж ты, скрипочка, ай, скрипка,
и кому теперь играешь ты одна?
Как осень листьями
Швырнула милостыней в нас –
Пришла амнистия,
Как карта в масть, как на заказ.
Но Яшке Цыгану
Срок не скостили ни денька –
Гитарные бока
Ему служить остались до звонка.
И как только заиграет, закуражится
над лагерным двором,
Так по скрипочке, по скрипке заскучает,
затоскует всем нутром.
Вот, не выдержит, заноет да и лопнет
перетянута струна –
Где ж ты, скрипочка, ай, скрипка,
и кому теперь играешь ты одна?
2000 год
РОК‑ПОЛИГОН
ВОЗДУШНЫЙ ШАР
Шар висит на тонкой нити,
|
|
Вверх лететь готов.
Миг – и вы уже парите
С ним поверх голов.
Шар воздушный легче ветра
И смелей мечты,
Не теряй, прошу, ни метра
Дерзкой высоты.
Время вертит колесо,
И его минуты тают.
Независим, невесом,
Шар летает. Шар летает.
Время вертит колесо
И беспечно дни листает.
Разноцветный детский сон –
Шар летает. Шар летает.
Но время стрелки тихо сдвинет –
Вечер вновь повис.
И воздушный шар остынет
И сорвется вниз.
Он помчит земле навстречу,
Как обычный мяч.
Удержаться в небе нечем –
Воздух не горяч.
1981 год
(«Рок‑полигон»)
ИЛЛЮЗИОН
Тушите свет –
Настал для фокуса черед.
Тушите свет –
Обман – мы знаем наперед.
Неуловим
Обман, как глаз не напрягай.
«Неуловим…», –
Лукаво вторит попугай.
Непогрешим
В своей работе без натуг,
И от души –
«Ура» ему за ловкость рук.
Это, это, это и явь, и сон,
Это, это – иллюзион.
Секрет, секрет.
Нас привлекает только он.
Секрет, секрет.
Нет, не обман – иллюзион.
Легка рука –
И шар исчез, как улетел.
Наверняка,
Все вышло так, как он хотел.
Уже давно
Никто не верит в волшебство,
Но все равно,
«Ура» ему за мастерство.
Это, это, это и явь, и сон,
Это, это – иллюзион.
Берет разгон
Мечта в немыслимый полет.
Иллюзион
В минутный плен ее берет.
Обман, обман!
Об этом знает целый свет,
Но мальчуган
Еще раз просит взять билет.
Всего на час
Уносит детскую мечту.
В который раз –
«Ура» ему за красоту!
Это, это, это и явь, и сон,
Это, это – иллюзион.
Иллюзион.
Чего не встретишь наяву,
|
|
Иллюзион,
Тебе подвластно одному.
Постой, постой,
Не пожалей пяти минут,
Постой, постой,
Войди и не сочти за труд.
Отсюда ввысь
Берется бешеный разгон.
А где‑то жизнь –
Совсем другой иллюзион.
1981 год
(«Рок‑полигон»)
МИГ УДАЧИ
Первым быть случалось мне не раз,
Есть немало первых среди нас,
Мне всю жизнь хотелось мчать верхом
И прослыть умелым седоком.
Первый поворот, и вот уже
Чей‑то конь упал на вираже –
Значит, все не просто, не легко,
Значит, до победы далеко.
Миг удачи. Миг удачи –
Это только слово.
Проворонишь – не догонишь,
Начинай все снова.
В этой скачке все решает миг,
Я ушел вперед, и кто‑то сник,
Бьется сердца пульс – не сосчитать,
До победы мне рукой подать.
Но мелькает всадник за горой –
Я уже не первый, я – второй.
Не достать его уже никак –
У него смелей и шире шаг.
1982 год
(«Рок‑полигон»)
МОТОР
Мало, мало быть мотором,
Чтобы двигаться вперед –
Для движения опоры
И колес не достает.
С места тронуть не поможет
Громкий рев и толстый трос.
Ты могуч, нет слов, и все же
Ты бессилен без колес.
Мало, мало быть мотором,
Чтобы ехать, не стоять.
Быть покорным светофорам,
Отставать и догонять.
Знать, что еле‑еле дышишь,
На плечах возя комфорт.
Но если ты ничто не движешь,
Для чего ты нам, мотор?
1982 год
(«Рок‑полигон»)
МЫЛЬНЫЙ ПУЗЫРЬ
Глядя, как мыльный надуют
пузырь,
Радуется балбес.
Тело пустое, распертое вширь,
Как излучает блеск.
Радуйся, парень, на дутый успех,
|
|
Только не протестуй.
Мыла с водою хватит на всех,
Что там, бери и дуй!
Но посильнее дунешь раз,
Как исчезает блеск из глаз,
Тебе роняя за труды
Клочок воды.
Мыльная пена на каплю воды –
Жалкий объем и вес.
Но созерцая свои труды,
Радуется балбес.
Радуйся, парень, твой шар
впереди,
Ждет ясная даль и ширь.
Как мир, где живешь ты и ищешь
пути –
Мыльный, большой пузырь.
1981 год
(«Рок‑полигон»)
СТАРОЕ КИНО
Было в зале шумно и темно,
Крутилось старое кино.
Расстроенный рояль безбожно врал,
И хохотал до слез сидящий зал.
Это было. Было, и – давно,
Когда придумали кино,
И на экран тогда потешить нас
Немая суета перебралась.
Старое кино. Грустно и смешно.
Времени мерцающая нить.
Старое кино, ты обречено
Суетой беспомощной смешить.
Пленка вдоль по роликам неслась
И вдруг отчаянно рвалась –
Актеров и актрис немая жизнь
Рвалась под топот и под свист.
Снова – стоп. Рояль в углу умолк.
Свистели в зале все, кто мог.
Но мысли не пришло хоть одному
За старость все простить ему.
Старое кино. Грустно и смешно.
Времени мерцающая нить.
Старое кино, ты обречено
Суетой беспомощной смешить.
1983 год
(Рок‑полигон»)
ЧЕРЕПАХА
Время не жалея, не жалея,
Тащишь на себе тяжелый дом.
Триста лет нисколько не старея,
Ты идешь, идешь, но все ползком.
Медленно, но верно. Верно, верно…
Ноша костяная нелегка.
Ты не будешь первой. Первой, первой…
Но зато дойдешь наверняка.
Черепаха. Не полезешь в гору.
Триста лет живешь зато.
И умрешь не скоро.
Дом, где ты живешь – большой и грубый,
Но зато под крышей гладь да тишь.
Бог тебе не дал рога и зубы,
Но зато исправно ты молчишь.
В воду не пойдешь – а вдруг утонешь?
Гору обогнешь и обойдешь.
Может, никого ты не обгонишь,
Но зато ты всех переживешь.
1981 год
(«Рок‑полигон»)
ЖЕНСКИЕ ПЕСНИ
БЕЗ НЕГО
Он лазил в окна мне и забирался в сон,
А на утро уходил, душой ликуя.
В каждом сне на палец мерил мне кольцо,
А в невесты прочили ему другую.
Пропадал неделю, приходил опять –
На виду у всех, но ради этой ночи
Было откровенно наплевать,
Что там говорят и что пророчат.
Без него я не могла ни дня,
Но весь двор, на встречи наши глядя,
Называл безвинную меня,
Безвинную меня – блядью.
Вылетит, как птица, не поймать, не сбить.
Выронит перо – его закружит ветром.
Так хотелось мне одной его любить,
Эхом быть его, пусть даже безответным.
А еще хотелось, чтобы только ночь
Падала, и к нам не приходило утро.
Но звонила полночь, и он рвался прочь,
Исчезая берегом в тумане мутном.
Без него я не могла ни дня,
Но весь двор, на встречи наши глядя,
Называл безвинную меня,
Безвинную меня – блядью.
За руки не словишь. Словом не проймешь.
Вылетит мотив – чужая будто песня.
На губах улыбка. В поцелуях ложь.
Только я не верила во все – хоть тресни!
Не меня в невесты прочили ему –
Горькая молва плыла не зря. А дальше…
Так ему хотелось, видно, самому.
Что же ты наделал, ах ты, глупый мальчик.
Без него я не могла ни дня,
Но весь двор, на встречи наши глядя,
Называл безвинную меня,
Безвинную меня – блядью.
1994 год
БЕЛАЯ ПТИЦА
Белая сказка за окном.
В ней лето осталось далеким сном,
В котором мы рядом с тобою идем.
Мы легкие тени – рука на руке –
Плывем через лето по звездной реке.
Мы только одни. Мы только вдвоем.
Белой, белой, белой птицей
В этот сон хочу пробиться,
Пролететь и раствориться
Вешнею водой.
Белой, белой, белой птицей
На твои упасть ресницы,
Вместе с белым снегом выпасть
На твою ладонь.
Белая сказка выпала нам,
Сладкая белая пелена –
Белая ночь. А в календаре – июнь.
Где оживают цветы не спеша,
Я слышу твой вдох, я слышу твой шаг
И чувствую нежную руку твою.
Белой, белой, белой птицей
В этот сон хочу пробиться,
Пролететь и раствориться
Вешнею водой.
Белой, белой, белой птицей
На твои упасть ресницы,
Вместе с белым снегом выпасть
На твою ладонь.
Белая ночь так коротка,
Как птица, она улетает, легка,
И вот уже сказку рисует зима.
Звезды застыли, как слезы в глазах,
Тени ушли, ничего не сказав,
И нам не вернуться сюда никогда.
Белой, белой, белой птицей
В этот сон хочу пробиться,
Пролететь и раствориться
Вешнею водой.
Белой, белой, белой птицей
На твои упасть ресницы,
Вместе с белым снегом выпасть
На твою ладонь.
2000 год
БЕЛЫЙ ПОДСНЕЖНИК
Ах, как тебе я улыбалась вслед,
В глазах кружились улицы с домами.
И первый твой растрепанный букет
Ко мне тянулся робкими губами.
Еще все лето впереди,
Постой, постой, не уходи.
Нежный‑пренежный
Белый подснежник
Молча с ладони глядит на меня.
Нежный‑пренежный
Белый подснежник –
Наша любовь с первого дня.
Я так тебя любила и ждала
И каждому звонку неслась навстречу.
Я все твои букеты берегла,
Что ты готов дарить был каждый вечер.
Но подарить любовь не смог,
Как тот цветок. Как тот цветок.
1995 год
БЫЛ ТЫНЕСПРОСТА
Мне осень не размажет
Ни капли по щекам,
И бедность не укажет
Дороги по рукам.
И новый будет милым,
Но, даже не любя,
Не стану целым миром
Оплакивать тебя.
А новый будет тоже
Строптив и окаян.
Он – на тебя похожий,
А я – как тень моя.
К нему все ближе, ближе,
Все сладится вот‑вот.
Но вдруг тебя в нем вижу –
И сердце упадет.
А новый горе мает –
Раз нелюбимый – пусть.
Тебя напоминает
До боли наизусть.
А с ним и эта осень,
Спокойна и желта,
Напоминает очень,
Что был ты неспроста.
А новый не заметит,
Конечно, никогда
В бесчувственном ответе
Мое пустое «да».
Как рухнут с неба в лужу
Пустые облака,
И окольцует душу
Не сердце, а рука.
1994 год
В ВАЛЮТНОМ МАГАЗИНЕ
Вот эта дверь – за ней все дорого.
А я сюда вплыла одна.
Здесь отпускают все без торга,
Но здесь кусается цена.
Здесь все, что в моде и не в моде,
Бери охапкой – не хочу.
Но без мужчин сюда не ходят.
А я одна. И я плачу.
Здесь рядом девочки бойчее
Двух очень толстых привели.
И каждый с видом казначея –
С такого стыдно брать рубли.
Девчонки эти Билли Бонса
Раздели б вмиг под голый бюст.
Ах, слово импортное – «спонсор» –
Не зря оно не сходит с уст.
И каждый думает при этом –
Он получает, что хотел.
За деньги можно зиму – летом.
И много‑много разных тел.
А я гляжу на них и трушу:
Вдруг, если много заплачу,
Куплю вот так же чью‑то душу
И как собаку приручу.
Я здесь с тобою не бываю
И значусь белым вороньем.
Здесь дарят ценник, не срывая,
А проще – платят за нее.
Букеты, вещи, безделушки –
Хотя, огнем они гори! –
Клади мне, милый, под подушки.
И ничего не говори.
1995 год
ВЧЕРАШНИЙ ДОРОГОЙ
Звонят. Бегу. Опять не он.
А сердце – частыми гудками.
С утра впервые телефон
Стал третьим лишним между нами.
Звонят. Бегу. Опять бегу.
Подруга в гости снова просит.
Что ты придешь, я ей солгу
И брошу трубку на вопросе.
Куда запропастился?
Запутался с другой?
Сегодня снова снился
Вчерашний дорогой.
В углу молчком магнитофон,
На стенке радио не дышит –
Вдруг позвонит сегодня он,
А я случайно не услышу.
Пылится брошенный экран,
Рояль пугается бренчанья.
Больнее всех на свете ран
Твое жестокое молчанье.
Куда запропастился?
Запутался с другой?
Сегодня снова снился
Вчерашний дорогой.
1994 год
ДВЕ ПРОХОЖИЕ
Я вчера с женой твоей
Опять лицом к лицу столкнулась.
Взгляд мой – в пол, ну, а ее –
Глядел так грустно безголос.
Разошлись мы, и, конечно,
Ни одна не обернулась,
Только ветер на глаза
Швырнул обеим прядь волос.
Стыли в слякоти шаги,
И на бульвар листва крошилась.
Я – к себе. Она – к тебе.
И вновь не сказаны слова.
Отказаться от тебя?
Но я прошла и не решилась.
А она не захотела.
И по‑своему права.
Разошлись, тобой мы связанные прочно,
Без упрека и без слезной отходной.
Две прохожие, две пленницы
бессонницы полночной.
Ты из них не стоишь ни одной.
1994 год
ДЕВОЧКА С ОБЛОЖКИ
В журнале для мужчин
Ты выбираешь фото,
Где всё, всё, всё
Тебе в нем нравится.
Тебе, тебе, тебе –
Не для кого‑то –
Со снимка улыбается
Красавица.
Эта девочка с обложки
Голая, красивая,
Как цветок на тонкой ножке –
Приглядись немного – это я.
В журнале для мужчин
Заложена страница,
Что чаще всех
Тебе встречается.
Тебе, тебе, тебе
Навстречу птицей
Слетает на ладонь
Красавица.
1995 год
КАК В ТАБАКЕРКЕ
Ночь. Прошлая ночь…
В ней, как цветы, оживали огни.
Ночь. Прошлая ночь…
В ней мы с тобой были одни.
Но путают время часы, и сбивается бой.
Первую ночь, первую ночь я не с тобой.
Как в табакерке, в табакерке
Мотив смешной звучит.
Он выползает из‑за дверки
И мается в ночи.
Ты не придешь, скорей всего,
И я танцую под него.
Ночь. Прошлая ночь…
В окна стучится ладошкой листа.
Ночь. Прошлая ночь…
Я в ней была и твоя, и не та.
Ветер сдувает со снимка улыбку твою.
Первую ночь, первую ночь я не люблю.
1995 год
КОЖАНАЯ КЕПКА
Кожаная кепка,
Улица стрелой.
Ветер дунул крепко –
С головы долой.
Покатилась крыша
Под ноги ему.
Словом, как все вышло,
Так и не пойму.
Кожаная кепка,
Если даже на душе и в сердце рай,
Кожаная кепка
Упадет – не подбирай.
Старым мудрым липам
Знать бы с их годин –
Был он темным типом,
Хоть собой – блондин.
Завертелось быстро
Жизни колесо.
А любовь как выстрел:
Грохнула – и все.
Кожаная кепка,
Если даже на душе и в сердце рай,
Кожаная кепка
Упадет – не подбирай.
Милая фуражка,
В ней была везде,
А теперь бедняжка
Сохнет на гвозде.
Не давала слова,
Но с некоторых пор
Выбираю новый
Головной убор.
Кожаная кепка,
Если даже на душе и в сердце рай,
Кожаная кепка
Упадет – не подбирай.
1994 год
КОМПЛИМЕНТ
Ты на ходу мне бросил слово –
И мир вокруг опять в цветах.
И я готова слушать снова,
И улыбаться просто так.
«Ах, этот стиль… Ах, это платье…
Все хорошо, как не смотри».
И слов уже, наверное, хватит,
Но говори. Но говори!
Комплимент. Комплимент.
Это что‑нибудь, да значит.
Комплимент. Комплимент.
А‑ха‑ха, какой удачный.
Не улыбнуться невозможно,
Когда навстречу мне идешь.
И произносишь осторожно
Пусть даже маленькую ложь.
Пусть говорят, что все напрасно,
Пустым словам не доверяй.
А мне без слов и так все ясно.
Но повторяй. Но повторяй.
1995 год
ЛАСКОВЫЙ МОЙ
Ну почему в июне ночь вдвое короче дня?
Не упросить повременить рассвет.
Через букет косматый ты целовал меня,
И поцелуй, теплый как ночь, был и – нет.
Ласковый мой.
Не отпускаю тебя в темноте.
Ласковый мой.
Кончится ночь, ты исчезнешь, как тень.
Ласковый мой.
Ну почему в июне короткая ночь бела?
Не разглядеть в небе звезды твоей след.
Тенью к тебе летела, я у тебя была.
Но как роса: только была и – нет.
Ласковый мой.
Не отпускаю тебя в темноте.
Ласковый мой.
Кончится ночь, ты исчезнешь, как тень.
Ласковый мой.
1996 год
ЛОЛИТА
Кукла черноглазая,
Ей сладко на руках –
Подарок твой,
Глаза закроя, тает.
Еще вчера она
Витала в облаках,
Но ты ушел,
И кукла слов не знает.
Кукла говорящая – Лолита –
Под подушкой прячется в ночи.
Все у нас забыто. Все забыто.
И кукла говорящая молчит.
Кукла черноглазая,
Улыбчивая днем,
Во сне тебя
Ругает и ласкает.
Нам надо бы сейчас
Присниться ей вдвоем,
Но в этот сон
Нас кукла не пускает.
1994 год
МАМА, ОН УШЕЛ С ДРУГОЙ
Ровно семь пробило на часах.
Где же ты? Где же ты? –
Я двух встреч не назначаю.
Повернусь, растаю на глазах –
Где же ты? Где же ты?
Опозданий не прощаю.
Мама, он ушел с другой!
Он мне больше не угоден,
Пусть хоть носит на руках.
Мама, он ушел с другой.
Пусть она теперь походит
В этих розовых очках.
Ровно полночь. Я еще не сплю.
Где же ты? Где же ты?
Чей звонок меня разбудит?
Пять часов уже, как не люблю.
Где же ты? Где же ты?
Что же будет, что же будет?
С кем он будет? Как он будет?
Мама, он ушел с другой!
Он мне больше не угоден,
Пусть хоть носит на руках.
Мама, он ушел с другой.
Пусть она теперь походит
В этих розовых очках.
1995 год
МИЛЫЙ МАЛЬЧИК
Мой милый, мой мальчик,
Букет твой завянет,
А жаль. Как жаль.
Трещит телефон,
Он меня не застанет –
Ты мне не мешай.
Я в волны бросаюсь, мне хочется
Просто любви.
А все же цветы со стола не снимаю
Твои.
Мальчик, милый,
На рябинах мерзнут кисти.
Мальчик, милый,
Мой осенний желтый листик.
Ветром мне подброшен,
Милый мой, хороший.
Мой милый, мой мальчик,
Весна не вернется сейчас.
Ударит гроза,
Только дождь не прольется для нас.
Твой белый кораблик
Маячит уже вдалеке,
А все же цветок оживает и пахнет
В руке.
Мальчик, милый,
На рябинах мерзнут кисти.
Мальчик, милый,
Мой осенний желтый листик.
Ветром мне подброшен,
Милый мой, хороший.
1996 год
МОНЕТКА
Нам с тобой не сворожить –
Карты выпадут не так.
Друг без друга нам не жить
И друг с другом нам – никак.
Как нам пережить все это?
Дай же нам ответ, монета.
Монетка брошена
И кружится отчаянно пока.
Про все хорошее
Искрятся и блестят ее бока.
Монетка выпорхнет
И на руке замрет.
А мне не выпадет,
Я знаю наперед.
Милый мой, хороший мой,
Уступи хотя бы раз.
Я с другим, а ты с другой –
Не получится у нас.
Как нам пережить все это?
Дай же нам ответ, монета.
У монеты два лица.
Я – одно. Другое – ты.
Мы взлетаем без конца,
Чтобы рухнуть с высоты.
Как нам пережить все это?
Дай же нам ответ, монета.
Монетка брошена
И кружится отчаянно пока.
Про все хорошее
Искрятся и блестят ее бока.
Монетка выпорхнет
И на руке замрет.
А мне не выпадет,
Я знаю наперед.
1994 год
НАДУВНАЯ БАБА
Баба надувная на витрине –
Жалкое подобие меня.
У кого на этом деле клинит,
Забирай ее и пользуй ты день ото дня.
А если хочешь, забирай их пару.
И тогда люби, хоть залюбись.
Их водить не надо по бульвару,
И в любой момент сказать обоим можно:
«Брысь!»
А я живая, я не надувная,
Мне нелегко от этого вдвойне.
Кого люблю, кого хочу – я знаю,
Но это все так редко совпадает.
И на витрине баба подмигивает мне.
Ночью мостовая голой грудью
Стелется под глазом фонаря.
Кто‑то эту бабу раздобудет
И к утру решит, что с нею ночь провел
не зря.
А кому‑то просто смеха ради,
Ставшая ни девкой, ни женой,
Снизу, сверху, спереди и сзади –
И при всем при этом оставаясь надувной.
А я живая, я не надувная,
Мне нелегко от этого вдвойне.
Кого люблю, кого хочу – я знаю,
Но это все так редко совпадает.
И на витрине баба подмигивает мне.
1994 год
НЕ ОСТАВЬ МЕНЯ ОДНУ
Мир такой большой и зыбкий,
Морю синему под стать.
Я могу в нем плавать рыбкой,
Я могу над ним летать,
Не теряя высоты,
Если рядом будешь ты.
Сон такой простой и сладкий:
Я – твоя. Но только в нем.
Я вхожу в него с украдкой,
Чтобы с ним расстаться днем.
Не оставь меня одну.
Я пойду, пойду ко дну.
1996 год
НЕ ПОЗОВУ
Не слезы это – капли по стеклу
По окнам барабанят в поздний час.
Погасшие, как свечи на балу,
Бредем с тобой в ночи последний раз.
Ты – мой еще на несколько шагов,
Но кончится вот‑вот печальный путь.
Оброним напоследок пару слов,
И больше нам друг друга не вернуть.
В осенней рамке золотой
Все поменяется сейчас.
Я не твоя. И ты не мой.
И вся картина не про нас.
Как под откос покатится трамвай,
Роняя искры в мокрую листву.
И мы с тобой условимся, давай,
Ты не зови. И я не позову.
В осенней рамке золотой
Все поменяется сейчас.
Я не твоя. И ты не мой.
И вся картина не про нас.
1996 год
ПОДСНЕЖНИК
Ты подарил вчера подснежник у метро.
Красивый и простой, как добрая примета.
Он ненадолго мне. Он ненадолго, но
Мне как входной билетик в завтрашнее
лето.
С тобой я в нем еще ни разу не была,
Но переплыть его хочу, к тебе прижавшись.
Подснежником махнув, как перышком
весла,
Надежду и любовь мне на все лето давшим.
Грустный цветок на ладони
Молча глядит на меня.
Он лето уже не догонит
С самого первого дня.
Обронит календарь слезой последний лист.
В нем поровну всего – дней горестных
и нежных.
Но каждый, все равно, был как подснежник
чист
И на ладонях дней был хрупкий, как
подснежник.
Мне осень не тебя листвой наворожит.
Напомнит только чуть и снова в лето сманит.
И потому спешу цветок я уложить
Закладкой в недочитанном романе.
Грустный цветок на ладони
Молча глядит на меня.
Он лето уже не догонит
С самого первого дня.
1995 год
ПРОТЯЖНЫЙ ВАЛЬС
Кружит по ветру в одиночку
Протяжный вальс. Уже не твист.
За нас с тобою ставит точку
Осенний лист. Осенний лист.
Вслед смотрит грустная цветочница,
Цветов не хвалит никому.
Ей будто больше всех не хочется
Нас провожать по одному.
1997 год
РАССТАЕМСЯ
Расстаемся. Ветер вслед кричит нам,
Или это вслед кричала я?
Долгожданный, первый мой мужчина,
Разве я не женщина твоя?
Расстаемся. Значит, так и будет.
Может, показалось? Ерунда?
Я груди твоей дотронусь грудью,
Только не с разбегу, как всегда.
Расстаемся лучшей в мире парой.
В серых лужах – небо кверху дном.
Мокрые московские бульвары
Золото срывают перед сном.
Расстаемся, будто понарошку.
Только ветер знает: навсегда.
Я – звезда горячая в ладошке.
Ты – вдали холодная звезда.
1997 год
СВЕЧА
Я знаю: ты не сужен
И все признанья – в прах,
Как тысячи жемчужин,
Растерянных в морях.
Как утренние звезды –
В мониста на груди, –
Дарить их слишком поздно.
Не сужен. Уходи.
Я как могла, так спела
И грустно и старо,
И кляксами на белом
Расплакалось перо.
Простила все и ночью
Уснула – не буди.
Свеча поставит точку.
Не сужен. Уходи.
Я свечой была
В образах твоих,
Моего тепла
Было на двоих.
Молча и крича,
В яви и в бреду
Я была свеча,
Ты ее задул.
1996 год
ТАНЦУЕТ КРЕОЛКА
Обронит гудок теплоход,
Как вздох, как последнее слово.
А ночь все никак не уснет,
И тени на палубе снова.
Парит над водой и сбивает нас с толка,
На темном причале под сотнями глаз,
Танцует креолка. Танцует креолка.
Танцует. Для нас.
Аккорды летят над водой.
Танцовщица тает и вьется.
И танец то веет бедой,
То счастьем безумным взорвется.
И сердце мое впопыхах, без умолка,
Признанье в любви протанцует сейчас!
Танцует креолка. Танцует креолка.
Танцует. Для нас.
И небо черно, и вода.
И порт переполнен крикливый.
Мы завтра уйдем навсегда
В другое волшебное рио.
Где я потеряю тебя ненадолго,
Чтоб в сон твой ворваться в полуночный
час.
Танцует креолка. Танцует креолка.
Танцует. Для нас.
1995 год
ТЕБЯ КАК ПТИЦУ ОТПУЩУ
Тебя как птицу отпущу без сожаленья,
Лети к другой, тебе с ней будет хорошо.
Все было слишком дорогое развлеченье,
Благодарю за то, что ты ее нашел.
Она не лучше, не красивей, не моложе.
Но хорошо тебе, и бог тебе судья.
Но с ней мы все‑таки отчаянно похожи:
Она тебя отпустит так же, как и я.
Последних почестей Любви не отдаем,
Последних горестей Любви не выдаем,
Последних прелестей Любви не продаем.
Она ушла. И вот мы – двое не вдвоем.
2000 год
ТЕБЯ ТЕРЯЮ
Пойдешь за мною вслед –
Я вмиг в толпе растаю.
Слезинку оброню –
Никто не углядит.
Дворовых голубей
Спугну большую стаю,
И хлопнувшая дверь
Тебя опередит.
Я за шагом шаг,
За шагом шаг
Тебя теряю.
Кажется, вот‑вот
Сгорит душа,
Но не сгорает.
Кажется, вот‑вот
Твоя рука меня вернет.
Я сна не нахожу,
Когда наступит полночь –
Все потому, что сон
Придумала сама.
Но даже в этом сне
Ты девочку не вспомнишь,
Которая тебя
Любила без ума.
Я за шагом шаг,
За шагом шаг
Тебя теряю.
Кажется, вот‑вот
Сгорит душа,
Но не сгорает.
Кажется, вот‑вот
Твоя рука меня вернет.
1995 год
УЛИЧНЫЙ ХУДОЖНИК
Уличный художник так легко
Написал портрет наш угольком.
В черно‑белом цвете набросал
Розовые губы. Синие глаза.
Был понятен только нам одним
И казался теплым и цветным.
Нам одним казалось – навсегда
Бархатное небо. Яркая звезда.
Было словно сон – кого винить?
Надвое портрет не разделить.
И другой такой не написать.
Розовые губы. Синие глаза.
Я тебя любила и не говорила
Это слово больше никому.
Я тебя хотела, я к тебе летела,
И тебе я пела одному.
Не сойдутся больше никогда, не зови,
Наши губы близко,
Звонких дней мониста,
Берега любви.
1996 год
УШЛА С ДРУГИМ
Твоя машина‑каракатица
Ко мне под окна катится,
Гудит.
Гудит, а я ее не слушаю.
И свет давно потушенный
Не жди.
Ушла с другим. Ушла былая боль.
Ушла совсем не так. Не как с тобой.
Все это было увлечением
И я не исключением
Была.
Зря окна фарами освечены,
Ведь я сегодня вечером
Ушла.
Ушла с другим. Ушла былая боль.
Ушла совсем не так. Не как с тобой.
1996 год
ЦВЕТОЧНИЦА
В волшебном городе
Цветы – как на парад,
Где стебли гордые
Ложатся на лоток,
Где у цветочницы
Букеты нарасхват,
А ей так хочется
Себе один цветок.
Но от любимого.
Розу – вам. Ландыш – вам.
На ромашке погадайте.
Розу – вам. Ландыш – вам.
И любимому отдайте.
Волшебная звезда
Взойдет когда и где,
Чтоб унести туда,
Где не растает сон?
Где все исполнится
В волшебном городе,
Где я – цветочница.
А ты в меня влюблен.
А ты в меня влюблен…
1995 год
ЧЕРНАЯ ЛИЛИЯ
Белая лилия – хрупкий цветок.
Мраморный профиль на глади точеный.
Если разлюбишь и будешь жесток –
Станет сейчас же он лилией черной.
Если изменишь – не пробуй за ней.
В руки возмешь – загорятся ладони.
Только на миг она станет бледней
И почернеет в руках, и утонет.
В зеркало гляжу или в окно,
Навсегда забыть себе велю.
Черная я, черная лилия давно,
А тебя, как белая, люблю.
В лунном безмолвии не закричу,
Не омрачу тебе цветом веселья.
Лилией черной быть не хочу,
Но превращаюсь в нее, как от зелья.
И на воде в очертанье немом,
Белой, как мел, или черной, как сажа,
Стану тебе самым черным клеймом,
Если меня ты разлюбишь однажды.
В зеркало гляжу или в окно,
Навсегда забыть себе велю.
Черная я, черная лилия давно,
А тебя, как белая, люблю.
1994 год
ШКОЛЬНЫЙ РОМАН
Окончен школьный роман
До дыр зачитанной книжкой,
Но непоставленный крест,
Как перепутье у ног.
Подружка сводит с ума,
И мой вчерашний мальчишка
С букетом наперевес
Ее терзает звонок.
Нет горечи, нет грусти,
Звонок звенит – нет слада.
Она его не пустит –
Так надо.
Окончен школьный роман,
Махнув сиреневой кистью, –
Ее пыльцу на окне
Назавтра смоет дождем.
Погода просит сама
Рассыпать желтые листья,
Под окна бросить их мне –
Давай до них подождем.
Нет горечи, нет грусти,
Звонок звенит – нет слада.
Она его не пустит –
Так надо.
Окончен школьный роман.
Молчком. Ни делом, ни словом.
Где поцелуй напослед?
Где на прощанье рука?
Погасят окна дома,
Но мы не встретимся снова.
Звезда оставила след
И догорела, легка.
Нет горечи, нет грусти,
Звонок звенит – нет слада.
Душа тебя отпустит –
Так надо.
1994 год
ЭТА ОСЕНЬ
В этот вечер даже птицы
Смолкли будто невзначай.
Ты пришел ко мне проститься.
Ну, прощай.
Две улыбки разлетятся,
Как оброненный хрусталь,
И не выйдет посмеяться
Под молчанье птичьих стай.
Только осень свысока
Смотрит серыми глазами.
Мы с тобою все сказали
И прощаемся. Пока.