По-моему, Йен намерен прибегнуть к его услугам».
(Вероятно, не лишне будет заметить, что о вышеприведенной беседе Хэкер, естественно, не должен был знать. – Ред.)
Марта
Сегодня со всей решительностью поговорил с Хамфри о проблеме медицинских администраторов.
По моей просьбе в нашем партийном центре провели специальные исследования и подготовили обширный статистический материал. А вот в собственном министерстве мне такие данные получить не удалось. Позор!
Подчиненные Хамфри из года в год меняют основу статистических подсчетов, тем самым делая практически невозможным сравнительный анализ роста численности бюрократического аппарата.
– Хамфри, наша система национального здравоохранения являет собой разительный пример галопирующей бюрократии, – убежденно сказал я, на этот раз вооруженный фактами и цифрами.
Мои слова, казалось, не произвели на него никакого впечатления.
– Ну что вы! – безмятежно отозвался мой постоянный заместитель. – Так уж и галопирующей. В лучшем случае – двигающейся трусцой.
Я спросил его, знает ли он, что в министерство ежедневно поступает множество жалоб на бюрократический идиотизм.
– От кого?
– От членов парламента, от избирателей, от врачей, медсестер… словом, от общественности.
– Смутьяны! – презрительно отмахнулся сэр Хамфри. Я был потрясен.
– Кто? Представители общественности?
– Да, в первую очередь они.
«Пора ознакомить его с некоторыми из моих находок», – подумал я и для начала показал копию официального документа одной из лондонских больниц.
(Благодаря тому что Хэкер сохранил копии всех документов, на которые он ссылается в своем дневнике, у нас имеется блестящая возможность проследить, как функционировала система национального здравоохранения Великобритании в 80-е годы. – Ред.)
Удовлетворить вашу заявку на стетоскопы в настоящее время не представляется возможным в силу сложностей с поставками.
Взамен мы готовы предоставить вам определенное количество более длинных трубок для уже имеющихся у вас стетоскопов.
Отдел материально-технического снабжения
К моему удивлению сэр, Хамфри не усмотрел в документе ничего странного и даже заметил, что коль скоро такие трубки имеются в наличии, то предлагать их не только можно, но и нужно.
А Бернард, в свою очередь, высказал предположение (надо же до такого додуматься!), что это избавит врачей от многих неудобств: пользуясь удлиненными трубками, они, мол, смогут, не сходя с места, прослушивать пациентов по всей палате.
Надеюсь, он все-таки пошутил. Иначе…
Затем я ознакомил своего постоянного заместителя с распоряжениями, касающимися морга и туалетной бумаги, которые были отданы в больнице Сент-Стефан.
ВСЕМУ МЕДИЦИНСКОМУ ПЕРСОНАЛУ
В связи с закрытием морга на рождественские каникулы администрация больницы убедительно просит медицинский персонал не загружать работой данное подразделение в указанный период.
Главный администратор
ВСЕМУ ПЕРСОНАЛУ
В последние месяцы участились случаи, когда работники больницы для тех или иных целей пользуются туалетной бумагой. Администрация еще раз напоминает о том, что рулоны туалетной бумаги предназначены для пациентов, а не для персонала.
Зав. хозяйственным отделом
Сэр Хамфри пренебрежительно хмыкнул.
– Наше здравоохранение работает эффективно и экономично ровно настолько, насколько этому не мешает наше правительство.
Тогда я предъявил ему просто убийственный по сути своей документ, подписанный начальником отдела контроля за соблюдением правил ношения рабочей одежды (ОКСПНРО) районного управления здравоохранения.
СРЕДНЕМУ МЕДИЦИНСКОМУ ПЕРСОНАЛУ
По имеющимся в управлении сведениям, последняя партия белых халатов для медицинских сестер изготовлена из прозрачного материала.
Всем медицинским сестрам, получившим такие халаты, надлежит лично явиться к начальнику ОКСПНРО для оценки сути и характера данной проблемы.
Начальник ОКСПНРО
У сэра Хамфри хватило мужества признать, что эта несусветная чепуха не оставила его равнодушным.
– Кто-то придумал себе неплохую работенку, – с улыбкой сказал он.
Свой главный козырь – распоряжение об изменениях в работе кухни в больнице имени Флоренс Найтингейл – я, как положено, оставил напоследок.
ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ В РАБОТЕ КУХНИ НА ПЕРИОД РОЖДЕСТВЕНСКИХ КАНИКУЛ
Администрация доводит до сведения всех сотрудников больницы, что запланированный на вторник десерт будет подан вместо первого блюда в пятницу, так как последнее будет подано вместо второго блюда в четверг. Рождественский обед состоится в канун Нового года, а новогодний вечер будет проведен в День рождественских подарков[51]. Из вышесказанного следует, что 7 января сотрудникам рекомендуется принести обед с собой.
Великая пятница[52]в этом году будет отмечаться во вторник, 13 апреля.
Шеф-повар
У сэра Хамфри не хватило духу отрицать, что «система действительно функционирует не совсем нормально», если ее руководители могут тратить свое рабочее время и государственные деньги на сочинение подобной галиматьи. К тому же (мне стало известно об этом только сегодня утром) за последние десять лет количество чиновников в национальном здравоохранении возросло на сорок тысяч человек, в то время как количество больничных коек сократилось на шестьдесят тысяч. Эти цифры говорят сами за себя.
Я еще не упомянул о том факте, что годовой бюджет министерства здравоохранения вырос на полтора миллиарда фунтов!
Странно, но моему постоянному заместителю эти цифры почему-то доставили удовольствие.
– Вот это рост! – радостно воскликнул он. – Если бы такого могла добиться британская промышленность…
– Рост? – ошеломленно переспросил я. – Это вы называете ростом? Вы считаете нормальным, когда утвержденные парламентом деньги из кармана налогоплательщиков идут на увеличение штата чиновников за счет сокращения количества пациентов?
– Да, считаю, – невозмутимо ответил он.
Я попытался объяснить ему, что парламент выделяет эти средства на больных. Однако, к моему глубочайшему удивлению, сэр Хамфри решительно не согласился с этим бесспорным утверждением.
– Напротив, господин министр, они выделяются для всех без исключения, с тем чтобы государство могло продемонстрировать степень своей заботы и сострадания. Направляя деньги в здравоохранение и социальные услуги, члены парламента испытывают чувство очищения, всепрощения, возвышения, самопожертвования!
Софистика чистейшей воды!
– Но ведь выделенные деньги должны расходоваться на лечение больных!
Сэр Хамфри, сочтя мои слова недостойными его внимания, продолжил свою идиотскую тираду:
– После жертвоприношения никому и в голову не придет интересоваться судьбою жертвы.
Он не прав, тысячу раз не прав! По-моему, страну очень даже волнует судьба впустую растрачиваемых денег, и я, избранник народа, должен следить, чтобы этого не происходило.
– При всем уважении к вам, господин министр (одно из любимых оскорблений сэра Хамфри), позволю себе заметить, что люди начинают проявлять беспокойство только тогда, когда узнают о растрачивании впустую общественных средств.
Я отказался принять такой аргумент и напомнил о массовых волнениях в связи со скандальными разоблачениями в наших психиатрических клиниках.
Сэр Хамфри со свойственным ему цинизмом заметил, что подобные волнения только подтверждают его точку зрения.
– Все эти злоупотребления преспокойно продолжались десятилетиями. И никого даже отдаленно не волновало, как расходуются деньги налогоплательщиков, – собственно, в этом и заключалось самопожертвование. А привело их в бешенство то, что им об этом сказали.
Поняв, что мой постоянный заместитель намеренно создает дымовую завесу из демагогических рассуждений, я решил задать ему прямой вопрос:
– Хамфри, вы согласны, что бессмысленно содержать больницу только для обслуживающего персонала?
Как всегда, сэр Хамфри уклонился от прямого ответа.
– Господин министр, – заявил он, – я бы сформулировал вопрос иначе.
И замолчал.
Я заметил, что меня устраивает именно такая формулировка.
– Безусловно, – согласился он. И снова замолчал.
Было ясно: Хамфри не намерен отвечать на мой вопрос до тех пор, пока он не будет сформулирован так, как хотелось бы ему. В конце концов я сдался.
– Ладно, ну и как бы вы его сформулировали?
– Господин министр, – довольный одержанной победой, начал он, – в конечном итоге лечение пациентов является лишь одной из основных функций любой больницы…
– Одной? – перебил я. – Всего лишь одной! А какие могут быть еще?
Хамфри сделал вид, будто его никто не перебивал, и невозмутимо продолжил:
– Однако к выполнению этой функции невозможно приступить раньше, чем будут выделены средства на соответствующий медицинский и вспомогательный персонал. В данном конкретном случае – года через полтора…
– Через полтора года?! – ужаснулся я.
– Да, к тому времени мы, возможно, уже будем в состоянии открыть одно или даже два отделения.
Явная абсурдность его доводов придала мне решимости. И я настоятельно потребовал, чтобы он отдал распоряжение немедленно открыть несколько отделений в больнице Сент-Эдвардс – не одно-два, а несколько.
Такой оборот дела сэра Хамфри, очевидно, не устраивал, поскольку он тут же предложил создать межведомственную комиссию для изучения вопроса о возможности досрочного открытия больницы.
Я поинтересовался, много ли времени понадобится комиссии для подготовки рекомендаций.
– Немного, господин министр, – ответил он.
– Сколько?
Я догадался, каким будет ответ, прежде чем сэр Хамфри открыл рот.
– Полтора года, – в один голос сказали мы.
– Лучше не придумаешь! – саркастически добавил я.
– Благодарю вас, – скромно потупился мой постоянный заместитель, приняв мои слова за чистую монету.
Видя, что спорить с ним – дело безнадежное, я счел своим долгом внести контрпредложение – уволить бездействующий административный персонал больницы, а на высвободившиеся средства открыть отделения, которые по тем или иным причинам были закрыты, в других больницах города.
(Как и предсказывал сэр Хамфри, Хэкер готов был закрыть всю больницу, – Ред.)
– Ну а со временем, – едко добавил я, – когда мы сможем это себе позволить, мы укомплектуем больницу Сент-Эдвардс всем необходимым медицинским персоналом и откроем ее.
Хамфри тотчас же возразил, что если мы закроем больницу сейчас, то открытие ее для пациентов отодвинется на долгие годы.
– Господин министр, вы рассуждаете так, будто без пациентов персоналу нечего делать.
– И что же они делают?
Хамфри, как я и ожидал, был готов к этому вопросу. Он мгновенно протянул мне перечень административных подразделений больницы Сент-Эдвардс и их функций вне зависимости, есть там пациенты или нет. Поразительно!
ПЕРЕЧЕНЬ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ И ИХ ФУНКЦИЙ
(составлен в целях координации и повышения степени взаимодействия всех подразделений)
1. Отдел планирования мер обеспечения безопасности в чрезвычайных ситуациях
Планирует меры обеспечения безопасности в случаях забастовок, воздушных налетов, ядерной войны, массовых пожаров, отравления продовольственных запасов, воды и т д., когда районные больницы становятся главными центрами выживания.
2. Отдел статистического учета
Ведет всесторонний демографический учет в микрорайоне с целью определения количественного соотношения (в динамике роста) мужчин и женщин, а также перспективных потребностей населения в акушерско-гинекологическом обслуживании.
3. Бухгалтерия
Отвечает за плановую отчетность, балансовые сметы, учет денежных поступлений и расходов в зависимости от степени загруженности персонала, темпов роста инфляции, объемов местного и национального финансирования и т п.
4. Отдел снабжения
Осуществляет материально-техническое снабжение больницы, подготовку конъюнктурных обзоров текущих и перспективных цен, экономический анализ положения на рынке сбыта медицинской продукции и оборудования.
5. Технический отдел
Ведет постоянную работу по оценке экономической эффективности закупаемого оборудования.
6. Отдел капитального строительства
Занят подготовкой планов третьего этапа строительства больницы, включая составление смет, архитектурные привязки, а также все прочие виды работ, необходимых для завершения комплекса к 1994 году.
7. Ремонтная служба
Осуществляет содержание и текущий ремонт как здания больницы, так и находящегося в ней сложного дорогостоящего оборудования; в целях повышения рентабельности в данное подразделение входит также служба уборки помещений.
8. Кухня
Функции данного подразделения вытекают из его названия.
9. Отдел по работе с кадрами
Исключительно загруженное подразделение, ведающее вопросами отпусков, страхования здоровья и оплаты труда. В его состав, естественно, входит определенное число страховых агентов, необходимое для охвата более чем 500 штатных работников больницы.
10. Административно-хозяйственный отдел
Распределяет пишущие машинки, письменные столы, канцелярские принадлежности, кабинетную мебель; осуществляет связь между отделами и унификацию канцелярских процедур.
Прочитав перечень в первый раз, я подумал (кстати, не разуверился в этом и сейчас, когда пишу эти строки!), что Хамфри меня попросту разыгрывает. Например, отдел номер десять целиком состоит из администраторов, осуществляющих административный контроль над остальными администраторами!
Я внимательно перечитал бумагу, затем испытующе посмотрел на сэра Хамфри. Он был абсолютно серьезен.
– Хамфри, – медленно выговорил я. – В этой больнице нет ни одного пациента, хотя она для них и существует! Для пациентов! Для больных! Для их излечения!
– Безусловно, господин министр, – не моргнув глазом, согласился мой постоянный заместитель, – однако перечисленные здесь функции должны неукоснительно выполняться независимо от наличия или отсутствия пациентов.
– Зачем? – спросил я.
– Зачем?
– Да, зачем?
– Простите, я вас не понимаю.
– Я спрашиваю: зачем? – повторил я, не зная, как можно сформулировать вопрос иначе.
– Господин министр, скажите, разве распускают армию только потому, что нет войны? – вопросом на вопрос ответил он.
Что за аналогия! На мой взгляд, чистая демагогия. Он попросил меня дать определение слову «демагогия». Я отмахнулся и сказал, что больницы – совсем другое дело. Работа больниц должна приносить конкретные результаты.
Похоже, удар достиг цели. Сэр Хамфри был ошеломлен. Во всяком случае, от его обычного самодовольства не осталось и следа.
– Господин министр, – озабоченно сказал он, – мы измеряем степень успеха не результатами, а деятельностью. А она в данном случае более чем заметна… И продуктивна. Каждый из этих пятисот администраторов занят выше головы… В идеале там должны работать шестьсот пятьдесят человек. – Он открыл свой «дипломат» и достал толстую пачку бумаг. – Позвольте вас ознакомить с документацией, которую мы получаем из Сент-Эдвардса.
«Ну уж нет, только этого мне не хватало», – подумал я и твердо произнес:
– Нет, позвольте вам не позволить. Мне все ясно. Немедленно увольте их… всех до одного, Хамфри.
Он наотрез отказался. Заявил, что это невозможно. И снова повторил, что если мы уволим администраторов, то больница Сент-Эдвардс вообще никогда не откроется. Тогда я предложил уволить только вспомогательный персонал. Он ответил, что с этим не согласится профсоюз.
Подумав, я решил пойти на компромисс и распорядился уволить половину администраторов и половину вспомогательного персонала, а взамен нанять медицинских работников и открыть два-три отделения. Это, сказал я, мое последнее слово.
Сэр Хамфри попытался было возразить, но я дал понять, что продолжать беседу не намерен. Крыть ему было нечем!
И все же меня несколько тревожит, что он слишком уж спокойно воспринял свое поражение. Более того, выходя из кабинета, он пообещал переговорить с профсоюзом и попытаться убедить его руководство в целесообразности моего решения.
У меня возникает ощущение, будто я – Алиса в стране чудес.
(В конце недели сэр Хамфри Эплби встретился с генеральным секретарем Конфедерации профсоюзов административных работников Брайаном Бейкером. Встреча, судя по всему, носила неофициальный характер и проходила в кабинете сэра Хамфри за рюмкой «шерри». Как ни странно, мы не нашли никаких записей о ней даже в личном дневнике сэра Хамфри. Можно сделать вывод, что он считал ее содержание для себя потенциально очень опасным. Но нам повезло: Брайан Бейкер сослался на нее во время ближайшего заседания исполнительного комитета своей конфедерации. Из стенограммы мы и узнали, о чем они говорили. – Ред.)
Прочее:
Господин Бейкер проинформировал присутствовавших о том, что имел в высшей степени конфиденциальную беседу с сэром Хамфри Эплби, постоянным заместителем министра административных дел. В ходе беседы сэр Хамфри поднял вопрос о больнице Сент-Эдвардс, и господин Бейкер выразил готовность пойти на компромисс, понимая необоснованность требований в защиту вспомогательного персонала бездействующей больницы.
Сэр Хамфри обвинил господина Бейкера в пораженчестве и порекомендовал ему более решительно защищать интересы членов своего профсоюза. По словам господина Бейкера, подобное предложение из уст сэра Хамфри немало его удивило. Однако тот немедля разъяснил, что администраторам больницы надо кем-то управлять – иначе они тоже окажутся безработными.
Господина Бейкера поистине озадачил намек сэра Хамфри на то, что ему, возможно, придется согласиться на увольнение части государственных служащих. «Мы живем в странное и тревожное время», – заявил он.
На вопрос господина Бейкера, может ли конфедерация рассчитывать на поддержку сэра Хамфри в случае проведения политической акции (забастовки. – Ред.), тот ответил, что, поскольку на него возложена ответственность за нормальное функционирование государственного механизма, он вряд ли сможет открыто выразить свою солидарность.
Вместе с тем сэр Хамфри недвусмысленно дал понять, что не будет принимать административных мер «против наших товарищей, если они решатся на широкомасштабные и эффективные действия».
Когда господин Бейкер попросил проинформировать его о позиции, которую занимает в данном вопросе господин Хэкер, сэр Хамфри ответил, что министр «не в состоянии отличить СУПТОА[53]от ААРНМУ[54]».
Господин Бейкер тем не менее настаивал на оказании ему активной поддержки для успешного проведения упомянутой акции. Он объяснил это тем, что длительное пребывание в бездействующей больнице без каких-либо надежд на ее открытие в течение полутора лет по меньшей мере разлагающе действует на членов профсоюза, лишает их боевитости.
Сэр Хамфри полюбопытствовал, не лишился ли боевитости Билли Фрейзер. Господин Бейкер напомнил сэру Хамфри, что Билли Фрейзер числится совсем в другой больнице – саутуоркской. Но сэр Хамфри сообщил, что Билли в ближайшее время, возможно, будет переведен в больницу Сент-Эдвардс.
По мнению помощника генерального секретаря, господин Бейкер «принес добрые вести». «Мы многого сможем добиться в деле повышения заработной платы и условий труда наших товарищей в больнице Сент-Эдвардс, если сумеем поднять их боевой дух», – сказал он.
В заключение господин Бейкер рассказал о том, как сэр Хамфри проводил его до самых дверей кабинета, просил передать его наилучшие пожелания всем «соратникам по профсоюзу» и даже пропел две строчки из «Мы преодолеем»[55].
Члены исполкома поручили господину Бейкеру в ходе будущих встреч присмотреться к сэру Хамфри повнимательнее: он либо готов изменить собственному классу, либо ведет двойную игру.
(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)
Марта
Сегодня я наконец-то лично посетил больницу Сент-Эдвардс. И, должен заметить, сделал для себя немало открытий.
«Группа приветствия» – употребляю этот термин в самом широком значении, так как менее приветливых людей трудно себе представить, – встретила нас с Бернардом на ступеньках главного входа.
Нас познакомили с главным администратором больницы госпожой Роджерс и кошмарным типом по имени Билли Фрейзер, который отрекомендовался как представитель объединенного комитета шоп-стюардов[56]. Госпожа Роджерс – красивая, аристократического вида дама лет сорока пяти, очень худая, темноволосая, с пикантной седой прядью – говорит так, будто во рту у нее каша.
– Очень рад познакомиться с вами, – сказал я Фрейзеру, первым протягивая руку.
– Свежо предание! – огрызнулся он.
Нам показали несколько пустующих отделений, а затем административные кабинеты, где царила атмосфера бурной деятельности, и, наконец, огромную операционную, в которой все было покрыто слоем пыли в палец толщиной. На мой вопрос о стоимости оборудования операционной госпожа Роджерс сообщила, что вместе с аппаратами радио– и интенсивной терапии все обошлось в два с четвертью миллиона фунтов.
Я поинтересовался, как она себя чувствует при мысли, что оснащенный по последнему слову комплекс бездействует вот уже больше года.
– Прекрасно! – бодро откликнулась она. – Здесь есть свои преимущества: продлевается срок службы оборудования, экономятся расходы на текущее обслуживание…
– Но ведь пациентов-то нет, – напомнил я.
– Нет, – радостно подтвердила госпожа Роджерс и добавила, что выполнение главной функции больницы не должно зависеть от наличия или отсутствия пациентов.
– Мне всегда казалось, что главная функция любой больницы – лечить больных, – заметил я.
– Управлять штатом в пятьсот человек – серьезное дело, господин министр. – В голосе госпожи Роджерс явственно зазвучали нотки обиды и раздражения.
– Да-да, конечно, но… что бы изменилось, если бы их здесь не было?
– Как что?
Она упорно отказывалась понимать меня. Это что, природная тупость?…
«Хватит с ними миндальничать», – решил я и прямо заявил ей о недопустимости подобной ситуации. Либо она открывает больницу для пациентов, либо я ее закрываю!
– Ну конечно же, господин министр, – поняв, что я не шучу, засуетилась она, – со временем, я уверена…
– Не со временем, а немедленно! – отрубил я. – Мы уволим триста ваших администраторов, а на их место возьмем врачей и медсестер, чтобы они начали лечить больных.
Тут в разговор вмешался Билли Фрейзер:
– Если вы пойдете на это, больница не сможет функционировать вообще.
– А сейчас она, по-вашему, функционирует?
– Это лучшая больница во всей стране! – срывающимся голосом выкрикнула госпожа Роджерс. – Ее выдвигают на премию Флоренс Найтингейл!
Я попросил объяснить мне, что это такое.
– Премия Найтингейл присуждается самой гигиеничной больнице района, – гордо заявила она.
Я мысленно попросил господа бога даровать мне терпение. А затем твердо повторил, что мое решение окончательно и бесповоротно: триста администраторов должны быть уволены, их места займут медицинские работники, и больница откроется для пациентов.
– Вы что, хотите сократить триста рабочих мест? – наконец-то дошло до проницательного Фрейзера.
До госпожи Роджерс это тоже дошло – и даже раньше. Но, по ее глубокому убеждению, пациенты для больницы – далеко не самое главное.
– Господин министр, ведь с таким количеством медицинских работников мы все равно не сможем делать серьезные хирургические операции.
Я ответил ей, что мне в высшей степени безразлично, какой хирургией они будут здесь заниматься. Пусть оперируют варикозное расширение вен, грыжу, аппендицит – лишь бы хоть что-то делали!
– Значит, вы намерены сократить триста рабочих мест? – с вызовом повторил Билли Фрейзер, видимо, все еще пытаясь уяснить для себя то, что остальные поняли десять минут назад.
– Да, намерен, – подтвердил я. – Больницы, господин Фрейзер, существуют не для трудоустройства членов профсоюза, а для лечения больных!
От злости он побагровел. Его поросячьи глазки засверкали классовой ненавистью. Он весь затрясся и, оплевывая свою клочковатую бороденку, заорал:
– Мерзавцы! Для моих товарищей это источник существования, а вы хотите лишить их работы! И еще имеете наглость твердить о каком-то обществе милосердия!
Скажу без ложной скромности: я сохранил полное спокойствие.
– Да. И в данном случае я склонен проявлять милосердие к больным, а не к членам вашего профсоюза.
– Мы объявим забастовку! – бушевал он.
Я не поверил своим глазам… или ушам? Его угроза показалась мне настолько нелепой, что я рассмеялся ему в лицо.
– Прекрасно! Объявляйте. Хуже от нее никому не станет. Объявляйте свою забастовку, сделайте милость. И чем скорее, тем лучше. Только не забудьте вовлечь в нее всех этих чиновников. – Я кивнул в сторону уважаемой госпожи Роджерс. – Тогда, по крайней мере, не придется им платить.
Мне кажется, мы с Бернардом ушли с поля боя бесспорными победителями.
В большой политике очень редко кому удается нокаутировать своих оппонентов, но уж если удается… Ни с чем не сравнимое чувство.
Марта
Оказывается, я их отнюдь не нокаутировал. Как ни странно, фортуна очень быстро повернулась ко мне спиной.
Мы с Бернардом сидели у меня в кабинете и весело обсуждали наш вчерашний успех. Помнится, я еще заметил – весьма опрометчиво, – что угроза Билли Фрейзера насчет забастовки сыграла нам на руку.
Решили послушать новости. Бернард включил телевизор. Вначале шел разговор о том, как американцы снова давят на английское правительство с целью заставить его принять еще одну партию кубинских беженцев. А затем… Затем взорвалась бомба! На экране появилась мерзопакостная физиономия Билли Фрейзера, крикливо грозившего начать сегодня в полночь всеобщую забастовку работников лондонских больниц, если мы не отменим решения об увольнении части персонала больницы Сент-Эдвардс. Я был потрясен.
(Нам удалось получить копию стенограммы упомянутой передачи, отрывок из которой приводится ниже. – Ред.)
БИ-БИ-СИ ТВ
Ведущий: …Сегодня в полночь работники всех государственных больниц Большого Лондона начинают забастовку в знак протеста против решения об увольнении ста семидесяти вспомогательных работников больницы Сент-Эдвардс… У нас в студии профсоюзный активист Билли Фрейзер.
Билли Фрейзер: Наша акция направлена против безработицы… Мы перекроем лондонским больницам кислород… Мы их полностью парализуем. Никаких переливаний крови, никаких операций – ничего! Все замрет до тех пор, пока обществу не вернут утраченное милосердие. Истинное милосердие!
Корреспондент: Но как же вы можете допустить такое по отношению к больным?
Билли Фрейзер: Это допускаем не мы, это допускает господин Хэкер!
Корреспондент: Вам не кажется, что следовало бы хорошенько подумать, прежде чем столь жестоко наказывать ни в чем не повинных сограждан?
Билли Фрейзер: Пользуясь предоставленной мне возможностью, хотел бы заверить вас и общественность страны, что мы не пожалеем усилий в поисках разумного решения вопроса…
В этот момент в кабинет вошел сэр Хамфри.
– О, вы смотрите! – вместо приветствия сказал он.
– Как видите, – процедил я. – Хамфри, вы же обещали договориться с профсоюзами.
– Я говорил с ними, но… – Он бессильно развел руками. – Что я могу?
Конечно же, он сделал все возможное, в этом нет сомнений, но толку-то ровным счетом никакого.
– И как же нам теперь быть? Посоветуйте, – потребовал я. Однако, как выяснилось, мой постоянный заместитель пришел совершенно по другому поводу, причем столь же безотлагательному. Он принес еще одну бомбу, готовую в любой момент взорваться!
– Похоже, третейская комиссия во главе с сэром Морисом приходит к неблагоприятным для нас выводам, – сообщил он.
Кошмар! Но ведь, по словам Хамфри, сэр Морис – надежный, добросовестный человек. И к тому же хочет стать пэром.
– К сожалению, – пробормотал Хамфри, смущенно потупив взор, – он зарабатывает себе место в палате лордов и как председатель Объединенного комитета по размещению беженцев.
– Неужели беженцы дают больше очков, чем правительственные комиссии?
Он кивнул.
Я стал говорить, что на размещение новой партии беженцев у нас просто нет денег… Но в это время зазвонил телефон. Бомба номер три? Я снял трубку.
Увы, дурное предчувствие меня не обмануло. Старший советник премьер-министра в довольно резкой форме сообщил мне, что Номер Десять видел выступление Билли Фрейзера по телевидению (под Номером Десять он, естественно, имел в виду самого ПМ) и очень надеется на скорейшее разрешение конфликта мирными средствами. Я тоскливо размышлял над возможными последствиями этой недвусмысленной угрозы. А мой постоянный заместитель тем временем продолжал бормотать что-то о набившей оскомину проблеме кубинских беженцев.
– Сэр Морис был бы полностью удовлетворен, если бы мы смогли разместить хотя бы тысячу человек, – донеслось до моего слуха.