— Продолжайте.
— Он сказал: «Ключ — в сонетах».
Джейк быстро записал эту фразу. Мелисса сразу оторвалась от своего сэндвича.
— Ты сказал «сонеты»? Это тема моей дипломной работы. Даже не думай о том, чтобы их оклеветать.
— У меня появилась идея, — заговорил Сунир. — Вы можете вечером встретиться со мной возле «Лондонского глаза»?[35]Доктор Льюис однажды отвез меня туда, чтобы кое-что показать. Он сказал, это поможет мне понять важность того, что он намерен открыть миру.
— И помогло?
Бальсавар с горечью рассмеялся.
— Честно говоря, нет. Но кто знает, быть может, три головы лучше, чем одна. Он процитировал слова из одного вашего популярного телесериала. «Истина где-то рядом».
«Истина где-то рядом», — старательно записал Джейк. «А ключ — в сонетах», — продолжил он мысленно. Мелисса слушала их разговор очень внимательно.
— А теперь мы ступили на территорию «Секретных материалов»?
— Можете взять с собой дочь, если она захочет составить нам компанию.
Джейк посмотрел на Мелиссу.
— Хочешь посмотреть на «Лондонский глаз»?
Она решительно тряхнула головой.
— Папа, я прилетела в Лондон не для того, чтобы кататься на чертовом колесе в середине ноября.
— Вряд ли, — сказал Джейк Суниру.
— Мне нужно работать, — упрямо сказала Мелисса, отодвигая тарелку и поворачиваясь к компьютеру.
— Жаль. Вас устроит восемь часов? Тогда встретимся у фонтана на Трафальгарской площади, а оттуда пойдем пешком, — сказал Сунир и повесил трубку.
— Ты не особенно мне помогаешь в расследовании, Мелисса, — произнес Джейк. — У меня нет иной заинтересованности в этом деле, кроме как выяснить, что произошло с Десмондом Льюисом и почему. Но складывается впечатление, что у тебя такая заинтересованность есть. Что все это значит?
|
|
Она покачала головой и вошла в свою электронную почту.
— Ты явно не знаешь главного об ученых, — заявила Мелисса. — Прежде всего речь идет о распределении территории и сфер влияния. Твой друг индус лезет на чужую территорию, так же как и ты.
— И с каких это пор стремление выяснить правду стало нарушением чужой территории? Не ты ли сказала, что хочешь помочь мне в расследовании и предоставить в мое распоряжение свои знания? Я уже не говорю о том, что тебе должно быть интересно, что именно ныне покойный профессор хотел поведать миру?
Она открыла рот, но в последний момент передумала.
— Ладно, — проворчала она. — Ты меня убедил. Я пойду с тобой. Хотя бы для того, чтобы выяснить, почему доктор Бальсавар упомянул о сонетах.
Она не могла не признать, что теперь это ее очень заинтересовало.
Глава 19
Когда на суд безмолвных, тайных дум…
Первая строка 30-го сонета У. Шекспира
(Перевод С. Маршака)
Лондон, начало ноября, 19.30
Они вновь вышли на улицу через черный ход, и Мелисса тут же начала жаловаться на отвратительный запах в переулке и необходимость пробираться по грязи мимо мусорных куч. Но Джейк не хотел рисковать — ведь теперь они находились под подозрением у полиции.
Они благополучно добрались до Трафальгарской площади, где к ним сразу подошел Сунир.
— «Глаз» находится на противоположном берегу Темзы, куда можно перейти по пешеходному Хангерфордскому мосту, — сказал он, показывая рукой в сторону «Глаза».
Это крупнейшее в мире колесо обозрения сначала получило название «Колесо миллениума», его ярко освещали лазеры, и оно высоко вздымалось в небо над городом. У Джейка тут же возникло ощущение, что место для него выбрано неудачно — уж слишком колесо напоминало перевернутый космический корабль инопланетян, зависший над древним городом.
|
|
Они быстро зашагали к реке, не обращая внимания на яркие огни города. Ветер был настолько холодным, что Мелисса, выросшая в Калифорнии, не выдержала и начала вслух выражать сомнения в целесообразности замысла Сунира.
— Ладно, доктор Бальсавар, — сказала она, когда они ускорили шаг, — давайте будем откровенны. О какой великой тайне сонетов вы говорили?
— Я могу лишь повторить то, что сказал мне доктор Льюис. Но разве вы сами никогда не задумывались о противоречии между тем, что мы знаем об авторе, и содержанием его стихов?
На лице у Мелиссы появилось задумчивое выражение.
— Ну, я уже говорила раньше, мы никогда всерьез не занимались изучением биографических материалов. Они воспринимаются как данность.
— А у вас не возникло ощущения, что они полны тайн?
— Иногда. Но к чему вы клоните? Любые великие произведения искусства полны тайн.
К тому моменту, когда они подошли к Стрэнду, почти все небо над головой закрывало гигантское колесо на другом берегу реки, которое, как механизм колоссальных часов, медленно вращалось.
Когда они ступили на пешеходный мост, Сунир бросил взгляд на Темзу, и Джейку показалось, что ему не понравилось то, что он увидел, однако через некоторое время Сунир кивнул.
— Я знаю одно. Тайна особенно ощутима в сонетах. Ваши знатоки Шекспира так и не сумели установить соответствия между его прекрасными, эмоциональными стихами и приземленной, лишенной любви и прикованной к дому жизни. В течение столетий им приходилось проявлять невероятную изобретательность, чтобы найти в них хоть что-нибудь, что подтверждало бы его авторство, — они придумали гипотетических гомосексуальных любовников, Смуглую леди и другие столь же неубедительные и весьма фантастические вещи.
|
|
— Доктор Скофилд постоянно твердит, что у него было поразительное воображение, как и у всех великих поэтов, — сказала Мелисса.
— Поэты пишут о своей любви, о своих потерях и о своей жизни, а не о вымышленных героях, проживающих жизнь, о которой им ничего не известно, — возразил Сунир. — В жалком существовании человека из Стратфорда не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего Смуглую леди или другие образы и мысли из великих сонетов.
— А в чьей же жизни это было? — резко спросила Мелисса.
— Я не знаю. Но если мы внимательно посмотрим на каждое слово, на каждую строку его стихов и сонетов, то увидим, как они резонируют с голосом пылкого человека в ссылке, размышляющего о потерянной жизни и свободе, человека, которого мучает чувство личной вины. Это совсем не похоже на Шекспира.
— А почему вы заговорили о ссылке? — вмешался Джейк.
— Доктор Льюис сказал, что истинным автором был тот, кто жил в ссылке, скорее всего, в Италии, где происходит действие большинства пьес.
Мелисса покачала головой.
— Категорически не согласна, — сказала она.
— Мне это кажется притянутым за уши, — поддержал дочь Джейк, стараясь соблюсти объективность. — Приведите мне пример.
— Хорошо. — Сунир кивнул. — Начнем с сонета двадцать девять:
Когда в раздоре с миром и судьбой,
Припомнив годы, полные невзгод,
Тревожу я бесплодною мольбой
Глухой и равнодушный небосвод
И, жалуясь на горестный удел,
Готов меняться жребием своим
С тем, кто в искусстве больше преуспел,
Богат надеждой и людьми любим, —
Тогда, внезапно вспомнив о тебе,
Я малодушье жалкое кляну,
И жаворонком, вопреки судьбе,
Моя душа несется в вышину.
С твоей любовью, с памятью о ней
Всех королей на свете я сильней.[36]
Мелисса покачала головой.
— Об этом сонете написано множество статей, — сказала она. — И что с того? Он отражает состояние духа человека, его постоянное…
— Он прав, — вмешался Джейк. — Это говорит человек, находящийся в ссылке. Шекспир когда-нибудь бывал в ссылке?
Мелисса не ответила, отвернулась и зашагала по мосту.
— Нет, он никогда не был в ссылке, — заявил Сунир, ускоряя шаг, чтобы не отставать. — Сонет описывает состояние отвергнутого человека, ставшего парией, изгнанного из страны. А нам точно известно, что с Шекспиром никогда ничего подобного не случалось.
— Вы не можете говорить серьезно, — резко возразила Мелисса через плечо. — С каких это пор автор не может воспользоваться своим воображением?
— Мой бог, женщина, — пробормотал Сунир, еще больше прибавляя шаг. — Он говорит от первого лица. Вслушайтесь в его слова: «Я малодушье жалкое кляну». Как это мог написать Шекспир, толстый, счастливый, разбогатевший на трудах других людей? Он никогда не был парией. Ему было нечего проклинать. Вслушайтесь — это жалобы ссыльного.
Мелисса немного смутилась, потом взяла себя в руки и пристально посмотрела на Сунира.
— Микеланджело никогда не видел Бога или рая, однако, сумел очень неплохо расписать Сикстинскую капеллу.
Джейк не мог не улыбнуться — Мелисса привела неплохой довод. Теперь смутился Бальсавар.
— Сожалею, мисс. Но я не могу принять ваше объяснение. Микеланджело был знаменитым художником, люди видели, как он работает, именно по этой причине Папа нанял его расписать Сикстинскую капеллу. И он был хорошо знаком с работами своих предшественников. А вот Шекспир при жизни особой известностью не пользовался.
Мелисса содрогнулась.
— Вы настоящий кладезь знаний.
Джейк смотрел на реку и пытался понять, что вызвало такое раздражение у его дочери. Он никогда не слышал и не изучал большинство сонетов — как, по его подозрению, и большинство людей, за исключением тех, кто в колледже выбрал английский в качестве профилирующего предмета.
— Если не считать бегства из Стратфорда из-за подозрения в браконьерстве, — продолжал Сунир, быстро шагая по пешеходному мосту, — у нас нет других поводов говорить о его изгнании. Шекспир бросил семью, а это совсем другое дело. К тому же он всего лишь перебрался в Лондон, возможно, в Ланкастер. А потом вернулся домой, чтобы купить себе новый дом, и никто ему не мешал это сделать.
— А как же Первое фолио,[37]где автором пьес назван именно Шекспир? — напомнила ему Мелисса.
— Ах. Загадка титульного листа Первого фолио. Я до сих пор пытаюсь понять, как это могло произойти. До настоящего момента данный факт остается главным оплотом сторонников Шекспира.
— И это очень сильный аргумент, — сказал Джейк. — Как говорится, «владение имуществом почти равносильно праву на него».
— Вы очень удачно выразились, — заметил Сунир. — Всегда считалось не слишком корректным спрашивать, каким образом человек разбогател. — Некоторое время они шагали молча, погрузившись в собственные мысли, пока не оказались на другом берегу Темзы. — Ну, вот мы и пришли.
Сунир повел их к входным воротам. Теперь колесо нависало прямо над ними.
Джейк посмотрел вверх и замер. Он был уверен, что в толпе промелькнул крупный мужчина. Значит, Наблюдатель вернулся — им не помог черный ход и путешествие по узким улочкам.
«Спокойно, — сказал себе Джейк. — Сохраняй хладнокровие».
Британцы уже давно перестали восхищаться «Глазом миллениума», да и время туристического сезона прошло, поэтому довольно быстро они оказались в кабинке — у них даже не было соседей. До закрытия осталось совсем немного времени.
— Вы последние пассажиры, — заявил им кассир, — надеюсь, вам понравится.
Начался медленный подъем, и Джейк понял, что вскоре их кабинка, описывая гигантскую дугу, окажется на высоте в сотни футов от реки. Продолжая размышлять о том, что удалось выяснить за последние несколько дней, он не мог отвести глаз от ошеломляющего вида — Банк-сайда, собора Святого Павла, Вестминстера и Биг-Бена, находящихся в нескольких милях от них. Мелисса стояла, прижавшись носом к стеклу, и смотрела на ночной, залитый светом город.
— Итак, перед нами Лондон во всем своем великолепии, — сказал Джейк.
— И вся его история, — добавила Мелисса.
«История, которую ты хочешь уничтожить», — подумала она, но вслух ничего не сказала. Вместо этого она указала на современное здание, возвышавшееся над берегом реки:
— Смотрите, Уайтхолл. Ха. Я могу заглянуть в офисы. У кого-нибудь есть телескоп? Мы могли бы прочитать документы, которые лежат на столах.
— Это же в Уайтхолле находится Министерство обороны Великобритании? — спросил Джейк.
— Черт, — проворчала Мелисса. — Теперь нас расстреляют как шпионов.
Они с благоговением смотрели по сторонам.
— Ладно, — наконец заговорила Мелисса. — Так почему же мы здесь? Если, конечно, не считать того, что мы наслаждаемся видом и уже почти отморозили себе задницы.
— Да, действительно, — поддержал ее Джейк. — Что хотел показать вам доктор Льюис?
Сунир махнул рукой на северо-запад.
— Хорошо. Видите здание парламента, вон там? И большой собор справа? В парламенте есть помещение, которое называется Звездная палата. Вы о ней слышали?
— О да! — хмуро ответил Джейк.
Мелисса вздрогнула.
— Мне кажется, именно в Звездной палате было изобретено «судебное убийство»,[38]— сказала она.
— В самом деле? Доктор Льюис сказал, это важно для понимания того, что произошло четыре столетия назад и что заставило его написать свою книгу. А собор этот — Вестминстерское аббатство. Место, где хоронят королей и королев, а также находится «Уголок поэтов». Доктор Льюис добавил, что величайший английский поэт не удостоился там места. Мы должны выяснить, кого он имел в виду и что им двигало.
Они продолжали молча смотреть в окна. Несмотря на все свои темные тайны, ночной город поражал удивительной красотой.
— Но и это еще не все. Посмотрите на противоположный берег, за Вестминстер. Сейчас слишком темно, чтобы разглядеть подробности, но там расположен старый замок, хранящий тайну, которая может оказаться ключом ко всему…
— Ламбетский дворец,[39]— пробормотал Джейк, глядя в темноту.
В этот момент колесо неожиданно остановилось, их кабинка начала неприятно раскачиваться, все сооружение задрожало, а затем погас свет.
— Черт возьми, — пробормотал Джейк, а Мелисса испуганно вскрикнула.
— Что случилось? — спросил Сунир, который изо всех сил цеплялся за поручни.
— Похоже, отключилось электричество, — сказал Джейк, вглядываясь в темноту. — Здесь есть система связи или какие-то другие устройства на экстренный случай?
— Тут слишком темно, ничего не видно, — пожаловалась Мелисса.
— Тогда попробуй позвонить кому-нибудь по сотовому телефону и выяснить, что случилось.
Снизу до них доносились слабые крики, но шум города мешал разобрать слова.
Мелисса принялась отчаянно нажимать на кнопки, но никак не могла ни до кого дозвониться — кто-то вешал трубку, кто-то просил подождать, кто-то отказывался ей верить. Складывалось впечатление, что экстремальные ситуации с «Лондонским глазом» не находились ни в чьей юрисдикции. Наконец Мелисса принялась кричать на полицейского диспетчера, который не проявил ни малейшего сочувствия.
— «Лондонский глаз» уже закрыт, мадам, — спокойно сообщили Мелиссе.
Прошло пять минут, потом десять. Ничего не менялось. Ближайшие кабинки были пусты, а остальные находились так далеко, что докричаться до них все равно не удалось бы. Становилось все холоднее, свистел ночной ветер, кабинка продолжала раскачиваться.
Мелисса подумала, что ее сейчас стошнит. Сунир отошел в угол, и его вырвало. Джейк пытался кричать и звать на помощь, но окна кабинки были плотно закрыты из соображений безопасности и для защиты от капризов погоды. Он начинал сомневаться в том, что произошедшее было случайностью.
Прошло еще пять минут, и на причале также погас свет.
— Господи, — пробормотал Джейк. — Они закрываются. Такое впечатление, что они о нас не знают.
— Не могу в это поверить! — простонала Мелисса и принялась шарить по стене, надеясь обнаружить интерком или найти способ открыть окно. — Здесь должен быть какой-то выход.
— Ты серьезно собираешься вылезти наружу? — спросил Джейк. — Мы на высоте более ста метров. — Слова отца заставили Мелиссу отказаться от своих намерений.
Мысли Джейка двигались по кругу. Он практически не сомневался, что Наблюдатель последовал за ними к «Глазу». Могло ли у него хватить влияния или обычной смекалки, чтобы остановить колесо или просто отключить подачу энергии? Или сделать что-нибудь более серьезное?
Послышалась тихая мелодия. Мелисса принялась шарить в своей сумочке.
— Это мой сотовый телефон.
Она посмотрела на светящийся в темноте дисплей и затаила дыхание.
— Что такое? — спросил Джейк.
Сунир лежал на полу кабинки и тяжело дышал.
— Текстовое сообщение, — ответила Мелисса, и в ее голосе послышалось напряжение.
Джейк взял телефон из рук дочери и посмотрел на экран.
«Получаешь удовольствие от экскурсии?» — прочитал он.
— О господи! — простонала она.
— Ты знаешь номер, с которого послали сообщение? Мне кажется, сотовые телефоны должны такое определять.
— Да, но этот номер мне неизвестен. Это может быть кто угодно.
Вскоре на телефон Мелиссы пришло следующее сообщение, которое напугало их еще сильнее. В нем было написано: «Худшее близко, но плох и первый шаг».[40]
— И что это должно означать? — пробормотал Джейк.
— Измененная строка из «Гамлета», — ответил а Мелисса. — Когда…
И тут колесо неожиданно сдвинулось с места и снова начало вращаться, но теперь оно двигалось с ускорением, все быстрее и быстрее, пока они не ощутили нечто, напоминающее свободное падение. Мелисса и Сунир закричали, а Джейк, окончательно убедившись в неслучайности происходящего, задался новым вопросом: кто хочет напугать их до смерти?
— Держитесь! — закричал он. — Не думаю, что кабинка может оторваться. — Во всяком случае, он очень на это надеялся.
Мелисса продолжала кричать, а рвота Сунира не прекращалась, и он ничего не мог ответить. Кабинка достигла наивысшей точки и устремилась вниз. Они были уже почти в самом низу, когда зажегся свет и включились тормоза. Кабинка замедлила движение и остановилась.
Встревоженный служащий распахнул дверцу кабинки и помог ошеломленной троице выбраться наружу.
— Мы очень сожалеем о случившемся, — начал он свои многословные извинения. — Мы не знаем, что произошло. Кто-то пробрался в помещение, где находится система управления, отключил подачу энергии и тормоза. С вами все в порядке?
— Могло быть и хуже, — ответила Мелисса.
Сунир, счастливый, что уцелел, принялся энергично кивать, вцепившись в поручень и судорожно хватая ртом воздух.
— Мы не пострадали, — сказал Джейк. — Но я бы хотел поговорить с тем, кто здесь главный.
Вдруг он услышал, как ахнула Мелисса, и проследил за направлением ее взгляда — у выхода, непонятно чего ожидая, стоял крупный мужчина и с мрачным видом смотрел в сторону их кабинки. Наблюдатель на посту.
Джейк с сомнением посмотрел на Сунира.
— Вы кому-нибудь говорили, что собираетесь сюда?
Сунир отрицательно покачал головой.
— Никому.
Мелисса тихонько вздохнула, но заставила себя прогнать появившуюся у нее мысль.
— Ждите здесь, — мрачно сказал Джейк, когда ворота распахнулись. — Я намерен немного поболтать с этим типом. И если он имеет какое-то отношение к тому, что с нами произошло, я запущу его задницу прямиком в Данию.
— Папа, не надо, — с тревогой в голосе попросила Мелисса.
Джейк спрыгнул на платформу и зашагал к Наблюдателю, плевать на мускулы — он умел драться по-настоящему.
Крупный мужчина заколебался, но остался стоять на прежнем месте, молча глядя, как Джейк, протискиваясь сквозь толпу зевак, решительно идет к нему.
— Простите, — пришлось несколько раз извиниться Джейку. — Извините.
— Папа, будь осторожен! — крикнула Мелисса ему вслед.
Она увидела, как крупный мужчина повернулся на ее голос, огляделся по сторонам, но в тот момент, когда Джейк приблизился к нему, вновь передумал. Он был готов к нападкам Джейка, которые, к счастью, были исключительно словесными. Мужчина что-то отвечал, качая головой и показывая на колесо. Джейк еще немного покричал, затем откуда-то неожиданно появились двое мужчин, схватили его за руки и отбросили к ограде. Джейк начал сопротивляться, но один из них что-то ему показал, и он поднял руки, словно сдаваясь.
— Полицейские! — вскричал Сунир, внимательно наблюдавший за Джейком. — Это полиция!
— А где этот тип? Он исчез! — воскликнула в ответ Мелисса.
Здоровяка действительно больше не было в поле зрения.
Полицейские, если они и вправду таковыми являлись, довольно долго задавали Джейку какие-то вопросы, изучали его документы, а потом куда-то звонили. Однако его справедливое возмущение из-за того, что с ними произошло на колесе, заметно уменьшило их пыл, и вскоре они его отпустили.
Он сразу поспешил обратно, но заметил Мелиссу, которая махала ему рукой с платформы, и сразу успокоился.
— Ты в порядке? — спросила она.
— Пожалуй, — проворчал он, грустно потирая плечо.
— Со стороны этого не скажешь, — запротестовала она. — Это были полицейские?
— Да. Похоже, они за нами следили, хотели задать пару вопросов о Льюисе. Я сказал, что сейчас не самое подходящее время.
— А что тот тип? — спросила Мелисса. — Что он тебе сказал?
— Он утверждает, что не имеет никакого отношения к «неисправностям системы», как он назвал наши злоключения. А еще он заявил, что не следит за нами. Так что можно сделать вывод, что он солгал как минимум раз.
— Ты полагаешь, что он мог это сделать? — спросила Мелисса, глядя на отца широко раскрытыми глазами.
— Ну, кто-то за этим стоит. Мы были последними и единственными пассажирами на колесе. И стали для них легкой добычей.
— Тот, кто это сделал, настоящий мерзавец, — пробормотала Мелисса.
Когда они подошли к мосту Ватерлоо, Мелиссе удалось поймать такси, и они проделали обратный путь в молчании, слишком потрясенные, чтобы разговаривать. Водитель доставил Джейка и Мелиссу на Денмарк-стрит, а потом повез Сунира «в сторону Риджентс-парка», как сформулировал он свой адрес, но у Джейка возникло ощущение, что у Сунира нет постоянного места жительства. Возможно, из соображений безопасности? Пока они ехали на лифте, Мелисса полностью погрузилась в себя. Джейку пришлось подтолкнуть дочь, когда лифт остановился на их этаже.
— Выходи, мы приехали.
Она, прищурившись, посмотрела на него.
— Папа, нам нужно поговорить.
Когда они оказались в квартире, Джейк устроился на диване, а Мелисса отошла к окну.
— Ладно, давай поговорим. Что тебя тревожит в последнее время?
Она повернулась к отцу.
— Мне кажется, они думают, что ты намерен украсть их «национальное достояние».
— Я? Кто так думает? Люди, которые послали тебе эти сообщения?
Она покачала головой.
— Я не могу ответить на твой вопрос. Просто люди. Англичане. К примеру, профессор Чайлдерс.
— Ты знаешь Чайлдерса? Заместителя ректора Лондонского университета?
— Заместителя декана, папа. Скофилд рекомендовал меня Чайлдерсу, и он помогает мне в работе над диссертацией.
— А хватит ли дерзости у этих твоих друзей, у того же доктора Чайлдерса, остановить колесо?
— О нет! Только не у них. За этим стоит кто-то другой. Тот здоровенный тип наверняка связан с опасными людьми. С кем-то, кто имеет к Льюису и его книге особый интерес.
— О каком интересе ты говоришь?
— Я не знаю. Бизнес. Наркотики. Что-то такое.
— «Следуйте за деньгами», — пробормотал Джейк.
— Что?
— Ничего. Так как насчет Десмонда Льюиса? Чайлдерс и эти твои «люди» тоже считают, что он пытался украсть их «национальное достояние»?
— Именно. А ты хочешь вновь извлечь все это на свет.
— Иными словами, ты считаешь, что он заслужил то, что с ним произошло? Ведь мы оба знаем, что Льюиса убили. С кем ты разговаривала? Это мнение Чайлдерса?
— Нет, я так не думаю. Мои коллеги почти наверняка не имеют к случившемуся никакого отношения. Просто… — Она подняла руки вверх. — Забудь об этом. Извини. Я тревожусь о тебе, вот и все.
— Вот что я тебе скажу. Подумай хорошенько, прежде чем иметь дело с такими людьми. Сегодня мы могли погибнуть на колесе.
И тут зазвонил телефон. Это был Бальсавар. Джейк взял вторую трубку.
— Да, Сунир, что случилось?
— Послушайте, я только что узнал, что завтра состоятся похороны Десмонда Льюиса. Надеюсь, вы ко мне присоединитесь.
— Я бы ни за что не пропустил это событие, — сказал Джейк. — Только скажите мне, где и когда.
— Поезд отправляется с вокзала Ватерлоо в одиннадцать. Вы сможете к этому времени туда добраться? И я надеюсь, что дочь будет вас сопровождать.
— Я ей передам, — ответил Джейк. — А куда направляется поезд?
— Я скажу вам, когда мы встретимся. Все это дало мне пищу для размышлений. Мне кажется, я догадываюсь, что было в книге Льюиса.
— Буду ждать ответ с нетерпением.
Джейк не знал, как себя поведет Мелисса — захочет ли пойти на похороны незнакомого человека, который погиб, пытаясь поставить под сомнение основы ее веры.
— Вы знаете, как добраться до Ватерлоо? — спросил Сунир.
— Да, никаких проблем.
Одним из чудес Лондона было изобилие железнодорожных станций, а их архаичность и великолепие поражали воображение: Ватерлоо — Виктория — Чаринг-Кросс — Кингс-Кросс — Юстон — Сент-Панкрас — Паддингтон и Ливерпуль-стрит. Множество поездов, выезжающих из Лондона в самых разных направлениях! Так много мест назначения (и целей, как показали недавние террористические акты). И такая маленькая страна.
Мелисса молча кивнула, когда Джейк рассказал ей о похоронах.
— Если не хочешь, тебе вовсе не обязательно туда ехать.
— Я поеду с тобой.
С этими словами она удалилась в свою комнату, но перед этим, как успел заметить Джейк, Мелисса прихватила с собой книгу Марка Твена.
Утром, постаравшись одеться соответствующим образом, они взяли такси и поехали на вокзал Ватерлоо. Бальсавар, в костюме, ужасно похожий на бизнесмена, заметил их еще до того, как они вышли из такси. Он выскочил откуда-то, словно черт из табакерки, размахивая обеими руками.
— У нас нет времени. Мы должны торопиться!
Индус пробирался сквозь разношерстную толпу, как футболист, обводящий одного защитника за другим.
«Возможно, он овладел этими навыками еще в детстве. В Нью-Дели или Калькутте, — подумал Джейк, стараясь не отставать. — Человек, полный решимости преодолеть любые препятствия, встающие на его пути. Впрочем, Лондон не Калькутта».
Мелисса, естественно, с легкостью двигалась вслед за Суниром, оставляя за собой множество повернутых ей вслед лиц, — стройная и энергичная в своем черном брючном костюме и шерстяном пальто.
Бальсавар уже успел купить билеты, но пункт назначения сообщить по-прежнему отказывался. Они быстро подошли к платформе с надписью «Лондон юго-восток». До отправления поезда оставалось две минуты. Бальсавар купил билеты в одном из первых купе, и, усевшись на свои места, они с облегчением перевели дух после утомительной гонки по вокзалу.
Джейк задремал, и ему снились шпионы и негодяи. Его разбудил визг тормозов, когда поезд начал замедлять ход. Мелисса потянула его за рукав.
— Папа, мы выходим.
Он с сомнением огляделся по сторонам и увидел, что Бальсавар уже встал и жестом просит их следовать за ним. Джейк со вздохом проглотил еще одну таблетку от изжоги и поспешил за Мелиссой к выходу. Оказавшись на платформе, Джейк с облегчением отметил, что, кроме них, никто из поезда не вышел. Они направились вслед за Бальсаваром, показывающим дорогу.
Глава 20
Побег, взраставший гордо…
К. Марло. Доктор Фауст
(Перевод Е. Бируковой)
Джейк слышал об этом месте. Что-то смутное вырисовывалось в запыленных архивах его памяти, связанной со студенчеством. Дептфорд.[41]Периодически здесь случались разные происшествия, это были настоящие городские трущобы.
Он посмотрел на Мелиссу. Она, как и он, заметила вывеску и, судя по задумчивому выражению ее лица, тоже кое-что слышала о Дептфорде.
— Тебе знакомо это место? — спросил у нее Джейк.
В ответ она лишь покачала головой.
Хотя все вокруг говорило о бедности, на улице — как и на многих подобных городских улицах (разумеется, и в Лондоне тоже) — кипела торговля. В рядах из тележек и киосков продавали дешевую одежду из стран третьего мира, в том числе из Индии, нелицензионные диски, произведения искусства самых разных жанров, довольно дорогие предметы массового производства, упаковки, подозрительно похожие на наркотики. Повсюду мелькали смуглые лица, желтые лица и очень редко краснощекие лица англоамериканцев.
Джейка охватила тревога.
— Во времена Генриха Седьмого[42]здесь находился один из главных морских портов, — сообщил Бальсавар.
Генрих VII? С этим именем у Джейка было связано нечто темное и мрачное, вот только он никак не мог вспомнить, что именно. Отец Генриха VIII? Нет, это тут ни при чем. В памяти вертелось что-то еще…
— А разве весь Лондон не считается портовым городом? — поинтересовалась Мелисса.
— Да. Но именно здесь находился командный пункт королевских военно-морских сил.
— Так вот почему название «Дептфорд» показалось мне знакомым! — сказал Джейк. Впрочем, сейчас этот район был ничем не примечателен, разве что своей убогой нищетой.
Бальсавар покачал головой.
— Уже недалеко, — сказал он. — Следуйте за мной.
Мелисса молчала. Однако она явно встревожилась. У Джейка начали возникать подозрения, а не завел ли их новый азиатский друг в ловушку. Он посмотрел налево, где на берегу высились ряды контейнеров, а дальше стояли старые ржавеющие баржи. Все тем же стремительным маршем они прошли несколько кварталов и свернули направо, подальше от шума и лязга доков на берегу Темзы. Впереди высилась каменная церковь с колокольней. Двор церкви окружал кирпичный забор.