И во сне пахнут руки матери 11 глава

А мать жила далеко за лесом, у нее было там поле, работала она себе, сколько было сил.

Через людей слышала, что сыновья ненавидят друг друга. Не­сколько раз приезжала, чтобы помирить их, но не хотел и слушать старший сын, чтобы полшага поля отдать младшему.

Но вот одним горячим летним днем, накануне страды, услышали сыновья новость: прилетела из чужого далекого края черная саранча, села на материнскую ниву и съела хлеб дотла.

Пришел старший брат к младшему и говорит:

— Ты слышал, брат, о материнском горе?

— Слышал, — ответил младший брат.

— Что же думаешь делать?

— Мириться нам надо, вот что, — ответил младший брат.

— Я для этого и пришел к тебе, — радостно сказал старший брат. — Когда на материнском поле горе — надо забыть нам о ссоре и закопать в землю ненависть.

Пошли братья на поле, стали там, где проходила межа между нивами, выкопали яму и закопали в нее ненависть.

Как только ненависть была закопана, братья с удивлением поду­мали: «А зачем нам эта межа? Пусть поле наше будет общим. Поде­лимся собранной пшеницей».

Уничтожили братья межу. Скосили пшеницу, обмолотили, подели­ли ее на три части. По одной части оставили себе, а третью отвезли матери.

Потому что, когда на материнском поле горе, нужно забыть о спорах, гневе, обидах, ненависти.

Четыре ветра и материнское горе

Под Полтавой живет Мария, мать четырех сыновей — Остапа, Николая, Сергея и Юрия. Все четыре сына ее погибли в битве за родную Отчизну.

Самый старший Остап — черноусый и черноглазый — сложил голову на севере, где-то в холодном Белом море.

На год моложе его белокурый и синеглазый Николай полег где-то на востоке, в боях за Волгу.

Еще на год моложе русый и с глазами будто терн Сергей погиб на корабле в теплом Черном море, где-то далеко на юге.

А самый маленький, семнадцатилетний Юрасик, тоненький, как стебель камыша, такой же черноокий, как и Остап, похоронен на западе, в Карпатских горах.

Выйдет на рассвете из хаты мать Мария и прислушивается, откуда ветер сегодня.

Если с севера ветер, говорит мать Мария: сегодня мне от Остапа черноглазого весточка...

Если с востока повеет, говорит мать Мария: сегодня от Николая синеглазого весточка...

Если с юга ветерок долетает, говорит мать Мария: сегодня от Сер­гея терноокого весточка.

Если с запада ветер тревожный зашумит в листьях тополя, гово­рит мать Мария: сегодня мне самый маленький, мой Юрасик, дитятко мое, шлет привет...

А когда тишина вокруг, когда лист не шелохнется, когда стебель травы не заколышется — боль сжимает сердце матери Марии. Выйдет на шлях полтавский мать Мария-Полтавка, взглянет на далекий горизонт, тихо шепчут ее уста:

— Почему забыли обо мне сыновья мои милые?

И летит над мирами крик сердца матери Марии-Полтавки, и та­кая огромная сила боли этой материнской, что уже через миг приле­тает и ласкает седую косу ласковый ветер — то ли с запада, то ли с юга, то ли с востока, то ли с севера.

Легенда о материнской любви

Был у матери единственный сын. Женился он на девушке изуми­тельной красоты. Но сердце у девушки было черное, недоброе.

Привел сын молодую жену в дом. Невзлюбила сноха свекровь, сказала мужу: «Пусть не заходит мать в хату, посели ее в сенях».

Поселил сын мать в сенях, запретил ей в хату заходить... Но мало показалось снохе и этого. Говорит она мужу: «Чтобы и духом матери не пахло в хате».

Переселил сын мать в сарай. Только по ночам выходила мать на воздух. Отдыхала однажды вечером молодая красавица под цвету­щей яблоней и увидела, как мать вышла из сарая.

Рассвирепела жена, прибежала к мужу: «Если хочешь, чтобы я жила с тобой, убей мать, вынь из ее груди сердце и принеси мне». Не дрогнуло сердце сыновнее, околдовала его невиданная красота жены. Говорит он матери: «Пойдемте, мама, покупаемся в реке». Идут к реке каменистым берегом. Споткнулась мать о камень. Рас­сердился сын: «Смотрите под ноги. Так мы до вечера будем идти к реке».

Пришли, разделись, искупались. Убил сын мать, вынул из ее груди сердце, положил на кленовый листок, несет. Трепещет материнское сердце.

Споткнулся сын о камень, упал, ударился, упало горячее материн­ское сердце на острый утес, окровавилось, встрепенулось и прошепта­ло: «Сыночек, не больно ли ты ушиб колено? Присядь, отдохни, потри ладонью ушибленное место».

Зарыдал сын, схватил материнское сердце в ладони, прижал к гру­ди, возвратился к реке, вложил сердце в растерзанную грудь, облил горячими слезами. Понял он, что никто не любил и не может любить его так преданно и бескорыстно, как родная мать.

Столь огромной была материнская любовь, столь глубоким и все­сильным было желание материнского сердца видеть сына счастливым, что ожило сердце, закрылась растерзанная грудь, встала мать и при­жала голову сына к груди. Не мог после этого сын возвратиться к же­не, постылой стала она ему. Не вернулась домой и мать. Пошли они вдвоем степями и стали двумя курганами. Каждое утро восходящее солнце первыми своими лучами озаряет вершины курганов...

ПУТЕШЕСТВИЕ К ИСТОКАМ МЫСЛИ

Огонек

Наступает зимняя ночь. В домах гаснут огни. Спит село. Только в школе горит огонек. Это не спит наш учитель.

Я сижу возле окна. Хочу дождаться, пока в школе погаснет ого­нек.

Но сон одолевает меня. Я ложусь в кровать. Засыпая, думаю: встану рано-рано, чтобы огонек в школе еще не горел.

Просыпаюсь рано. В хате все спят. Смотрю в окно — и село спит. Только в школе горит огонек.

«Гас ли он?» — думаю я.

Молоко ведь чистое...

Учитель сказал:

— Нарисуйте, дети, корову...

Первоклассники склонились над альбомами. Маленькая Марийка нарисовала в уголке листка маленькую-маленькую корову.

Учитель подошел к Марийке, спрашивает:

— Почему же это ты такую маленькую корову нарисовала? Ведь столько белой бумаги осталось...

— Это не белая бумага, — ответила Марийка. — Это молоко. А молоко ведь чистое...

Как все это было без меня?

Аринке исполнилось семь лет. Завтра ей идти в школу.

Мама открыла шкаф, разложила дочкины платья, перебирает, думает: какое выбрать понаряднее?

И тут Аринка увидела среди платьев крошечную сорочку — чуть больше маминой ладони и чуть меньше папиной.

— Это твоя первая сорочка, — объяснила мама.

Аринка всплеснула руками.

— И долго я была такой маленькой? — спросила она.

— Нет, всего с неделю.

— А до этого?

— А до этого тебя не было.

Девочка смотрела на маму с изумлением.

— Как так меня не было? А деревья, цветы, голуби, кошка — все это было?

— Это все было.

— Как же все это было без меня?..

Аленка и весна

На стене висит отрывной календарь. Сегодня — пятое января. Аленка, маленькая трехлетняя девочка, знает, что каждый день от календаря отрывают один листочек. Она спрашивает бабушку:

— Бабушка, покажите, где будет весна.

Бабушка показывает.

Аленка грустит: как много еще листочков надо сорвать...

Ночью Аленка тихонько встала и начала отрывать один за другим листочки. До самой весны оторвала. Собрала листочки, положила под подушку и уснула.

Снилась ей весна. На рассвете Аленка подошла к бабушкиной кровати.

— Бабушка, вставайте, весна пришла.

Бабушка удивленно посмотрела на Аленку.

— Смотрите, на календаре уже весенний листочек.

Бабушка улыбнулась и сказала:

— Листочек весенний, а мороз зимний. Посмотри в окно, что там — зима или весна.

Аленка посмотрела в окно и задумалась.

Отцовский букварь

Мама и тато еще не поднимались, на улице еще не рассвело, а маленькая Соня уже проснулась. Сегодня она первый раз идет в школу. Сегодня она ученица.

Еще вечером Соня положила в портфель книжки и тетрадки. Толь­ко букварь почему-то тато не дал. Сказал: утром дам, когда пойдешь в школу.

Соня умылась, оделась. Пошла в сад, сорвала несколько цветков астры. Ведь сегодня все будут идти с цветами. Тато и мама тоже собрались, хотят проводить дочку в школу.

— Тато, давайте букварь, — просит Соня.

Тато открыл шкаф. Девочка думала, что он сейчас протянет ей тот новый букварь, что мама недавно купила в магазине. Но нет, в ру­ках у таты совсем другая книга. Это тоже букварь, но старенький, с

II. Л. (yxoM iitHi кий ■■ Хрсапомик.ин но m.i,..

другим рисунком на обложке.

— Это мой букварь, — сказал тато. — Я учился по нему читать. Если хочешь, дочка, учись и ты по моему букварю.

Соня взяла в руки отцовский букварь, перелистала страницу, другую. Рисунки и буквы те же, что и в новом букваре, но и не сов­сем такие: ведь по ним учился читать Сонин тато.

— Не надо нового букваря, — сказала Соня. — Буду учиться по папиному...

Она положила отцовский букварь в портфель, и все пошли в шко­лу.

Ласковая рука

У Андрейки умер дедушка. Неделю мальчик не ходил в школу.

Когда Андрейка пришел в класс, у него было тяжело на душе. Ни на минуту он не мог забыть, что никогда больше не расскажет ему дедушка сказку, никогда не приголубит.

Андрейка сидел молчаливый и грустный. В класс зашел Андрей Ефимович. Он положил на стол журнал и тетради и начал проверять домашнее задание. Когда учитель подошел к Андрейке, мальчик тихо сказал:

— У меня сегодня нет задания...

Андрей Ефимович положил руку на голову мальчика. Ласковую, нежную, добрую руку.

— Но я завтра все сделаю, Андрей Ефимович.

— Хорошо, — тихо сказал учитель.

Простите, дети, я опоздал

Было морозное утро. С севера дул пронизывающий ветер. В холод­ном воздухе кружились снежинки.

Мы пришли в школу спозаранку. В классе было тепло. Мы разу­лись и грели ноги у печки.

Прозвенел звонок. Все сели за парты. Прошла минута, другая. Учителя не было. Мы послали Нину — она у нас староста: пойди в учительскую, узнай, почему нет учителя.

Через минуту Нина вернулась и сказала, что Иван Петрович захворал. Директор велел, чтобы мы шли домой.

— Ура! — закричали мы радостно. — Ура! Уроков не будет! Учитель заболел.

Вдруг открылась дверь, и в класс вошел Иван Петрович. Запоро­шенный снегом, усталый. Мы замерли от неожиданности. Сели, опустили головы.

Иван Петрович подошел к столу.

— Простите, дети, — тихо сказал он. — Заболел я немного, а все- таки решил прийти в школу. Да вот опоздал.

Он разделся тут же, в классе. Сел за стол, смотрит на нас. А нам стыдно поднять глаза.

Спесивая буква

Жил на свете Мудрый Человек. Он придумал буквы. Вырезал их из березовой коры, сложил в лукошко и думает: вот пойду завтра к людям и научу их читать и писать.

Прошла ночь. Собрался Мудрый Человек идти к людям. Надо, думает, расположить буквы в каком-то порядке, чтобы людям легче было учиться читать. Раскладывает буквы: а, б, в... Думает, как найти такой порядок, чтобы каждая буква подсказывала, какая соседка идет за ней.

Все буквы лежат смирно, ожидают своей очереди. Одна только буква «Я» не может утерпеть. Все суется Мудрому Человеку в руки и напоминает о себе: «А «Я» куда?»

Разгневался Мудрый Человек и говорит:

— Ну, с тобой будет немало беды. Сиди и жди своей очереди.

Но букве «Я» не терпится. Она сама лезет мудрому Человеку в

руку и говорит:

— А меня почему забываешь?

Подумал Мудрый Человек и сказал:

— «Я» будет на последнем месте.

Как девочка обидела Букварь

Девочка пошла в школу. Мама дала ей Букварь. Новенький, с яр­кими рисунками. Быстро научилась девочка читать. Забросила Бук­варь, лежит он между старыми газетами. Больно ему, Букварю.

Однажды пришла девочка из школы, положила портфель, пообе­дала. Открыла портфель, вынула книжку с алым парусом на обложке и читает. Вдруг слышит, кто-то говорит тоненьким-тоненьким голо­сом, как маленький ребенок:

— Почему ты обо мне забыла, девочка? Ведь я научил тебя чи­тать.

Изумилась девочка: как это Букварь заговорил? Вынула его из-под газет. Стало ей жаль Букваря. Вытерла пыль с его обложки и говорит:

— Прости меня, Букварь. Я всю жизнь буду помнить, что ты нау­чил меня читать.

Поставила девочка Букварь на полку. С той поры он стоит рядом с самыми интересными книгами.

Книга и конфеты

Мама собрала большую связку старых газет и сказала сыновьям:

— Отнесите газеты и сдайте в макулатуру. Получите деньги — ку­пите конфеты или игрушки. Что хотите, то и купите.

t

Николай и Андрей отнесли газеты на приемный пункт и получили целый рубль.

— Поделимся, — сказал Николай, пятиклассник. — Пусть каж­дый купит, что хочет.

— Хорошо, — согласился Андрей, третьеклассник, — тебе пять­десят копеек и мне пятьдесят.

Пошли мальчики в магазин. Долго ходили от прилавка к прилав­ку, думали, что бы купить. Николай купил конфеты, ест, дает Андрею и спрашивает:

— Ты тоже конфеты купишь? И мне дашь?

Андрей благодарит Николая за конфету и отвечает:

— Я книгу куплю.

Купил Андрей книгу о тайнах моря. Идет домой с книгой и любует­ся рисунками, на которых изображены диковинные рыбы.

Съел Николай конфеты, а Андрей читает книгу, не может отор­ваться от нее.

Прочитал раз, потом еще раз перечитал.

Прочитал книгу и Николай. Волшебный, прекрасный и удивитель­ный мир открылся перед ним.

Лежит книга о морских тайнах на столе.

Каждый раз, взглянув на нее, Николай вспоминает тот день, когда он ел конфеты, а Андрей читал книгу.

Где работает твой папа?

Мария Михайловна сидит за столом. Перед ней открытый класс­ный журнал. Она по очереди спрашивает каждого перво­классника: где работает твой папа? Где работает твоя мама? Дети отвечают, а Мария Михайловна записывает в журнал.

Она уже записала, где работают родители Вити Артеменко и Вали Белоконь.

А на предпоследней парте сидит Петрик Ягода. Как только маль­чик услышал, что спрашивает и записывает учительница, он поблед­нел. Петрику стало страшно и стыдно. Как же он скажет Марии Михайловне: «У меня нет папы...»? На него с удивлением посмот­рят сорок пар глаз. На перемене дети будут спрашивать: «А почему у тебя нет папы?»

Как Петрику хотелось сейчас быть возле мамы...

А учительница вызывает и вызывает детей — одного за другим и спрашивает, не спеша.

Петрик Ягода в списке последний...

Большое и маленькое

У коровы Лыски родился Теленочек. Он и обсохнуть не успел, но уже брыкается. Припал Теленок к матери, напился молока, и захотелось ему погулять.

Пошел он по двору, смотрит: сидит маленький зверек. Дотро­нулся Теленок до маленького зверька. На том пух мягкий-мягкий.

— Кто ты такой? — спрашивает Теленок.

— Я старая Крольчиха, — отвечает маленький зверек.

— Значит, у тебя и дети есть?

— Есть, есть. Веселые, пушистые крольчата. А ты кто такой?

— Я Теленок. Я недавно родился.

— Чудно! Недавно родился — и такой огромный, — удивилась Крольчиха.

— А ты старая, детки у тебя есть, а маленькая! — в свою оче­редь удивился Теленок, а про себя подумал: «Странно как-то все устроено: старые — маленькие, детеныши — большие. Непонятна, удивительна жизнь».

Теперь ты станешь Учеником Человеческим

Дала мать сыну бумажные карточки с буквами — от «А» до «Я». Прочитала буквы и сказала:

— Учи, сын. Выучишь азбуку — читать научишься. Сможешь читать — Учеником Человеческим станешь. Станешь Учеником Человеческим — с каждым днем будешь умнеть.

Начал сын учить азбуку. Но случилось так, что больше всего ему понравилась буква «Я». Читает он ее и читает.

Мать говорит ему:

— Читай, сын, другие буквы. «Я» — это последняя буква.

Но сыну не хочется браться за остальные буквы. «Я, я, я», — говорит он матери, и кажется ему, что нет в мире лучшего слова.

— Что нам светит и греет? — спрашивает мать.

— Я, я! — отвечает сын.

— Что дает жизнь жаждущей земле?

— Я, я! — твердит сын.

Испугалась мать: тот, кто любит себя, кто любуется собой, не может быть и самым маленьким листочком на ветвистом дереве человеческого рода.

Как же спасти сына?

Ночью, когда сын заснул, она взяла карточку с буквой «Я» и спрятала. Проснулся сын, стал вспоминать самую любимую бук­ву, но никак не припомнит.

Начал сын учить буквы: а, б, в, г — и до конца... Выучил все буквы, тогда и «Я» вспомнилось, но теперь оно стало маленьким и стеснительным.

— Что нам светит и греет? — спросила мать после того, как сын выучил азбуку и научился читать.

— Солнце, — ответил сын.

— Что дает жизнь жаждущей земле?

— Дождь, — ответил сын.

— Теперь ты станешь Учеником Человеческим, — сказала мать.

Четыре листа золотой бумаги

На столе лежали четыре листа золотой бумаги.

К столу подошли два мальчика и две девочки.

Один мальчик был Черноглазый, а другой — Синеглазый.

Одна девочка была Белокосая, а другая — Чернокосая.

Черноглазый мальчик, взглянув на лист золотой бумаги, радост­но воскликнул:

— Ой, какой пышный каравай!

Он взял ножницы и вырезал из золотой бумаги каравай.

Синеглазый мальчик, как только увидел золотой лист, радостно воскликнул:

— Так это же петух крыльями машет — вот-вот запоет!

Взял Синеглазый мальчик ножницы и вырезал из золотой бу­маги петуха. Все у петуха золотое — и хвост, и крылья, и гребешок, и голова, даже глаза блестят золотыми огоньками.

Белокосая девочка, увидев лист золотой бумаги, радостно вос­кликнула:

— Ой, какое теплое и ласковое солнышко!

Взяла Белокосая девочка ножницы и вырезала теплое и ласко­вое солнышко.

Чернокосая девочка, взглянув на золотую бумагу, радостно воскликнула:

— Ой, какая грозная молния!

Взяла Чернокосая девочка ножницы и вырезала грозную огненную золотую стрелу — молнию.

Так умелым рукам раскрыла свои тайны золотая бумага.

Поющее перышко

Есть удивительная птица Стрепет. Она поет... чем она поет, как вы думаете, дети? Поет она крылом. Есть у нее в крыле особое поющее перышко. Во время полета, когда Стрепету захочется петь, он расправляет крылья так, что поющее перышко выдвигается и настраивается на пение. Раздается тонкий свист. Похож он и на звучание самой тонкой струны, когда по ней водят смычком, и на песню ветра в тонком стебле камыша.

Но вот однажды случилась беда. Потерял Стрепет поющее пе­рышко. Выпало оно и упало на землю... Захотелось Стрепету петь, а перышка поющего нет.

Маленький мальчик Сережа нашел поющее перышко Стрепета. Поднял его, побежал — и перышко запело.

Услышал Стрепет пение своего собственного перышка, прилетел к мальчику и просит:

— Мальчик, отдай мое поющее перышко. Не могу я жить без песни.

Отдал Сережа Стрепету поющее перышко.

Много лет прожил на свете человек, выросший из маленького мальчика Сережи. Много раз, вспоминая Стрепета, он думал: у каждого человека есть свое поющее перышко. Несчастен тот, у кого поющего перышка нет.

Не грустите, тато...

Вернулся Коля из школы и сказал:

— Тато, сегодня родительское собрание...

Вечером отец пошел на собрание, а Коля сел за домашние зада­ния. Сделал уроки и хотел идти гулять, но не успел: отец вернулся из школы.

Отец сел возле стола, наклонил голову. Мама с тревогой смот­рела на опечаленного отца. Коля стоял возле стола, смотрел в окно.

— Что же говорили на собрании? — спросила мама.

— О Петрике сказали: задачи хорошо решает. Мишко стихо­творение написал. Марийка и Наташа рисуют — ой какие рисун­ки красивые показывал учитель! Степан из дерева соловейка но­жиком вырезал... Василько шалун большой: по трубе на крышу вылез и прошел по ней от края и до края...

— А о Коле что-нибудь говорил учитель? — взволнованно спро­сила мама.

— О Коле ничего не сказал, — тихо ответил отец и вздохнул.

— Не грустите, тато, — сказал маленький Коля, — он скажет. Завтра я влезу на самое высокое дерево...

Синий карандаш

Отец дал Феде синий карандаш. Мальчик принес в школу отцов подарок и показал Юре, своему товарищу. Юра провел карандашом по бумаге и залюбовался синим цветом.

— Давай поменяемся, — предложил он Феде, — я дам тебе железного льва, а ты мне — синий карандаш.

— Неужели ты отдашь за синий карандаш железного льва? — удивился Федя.

Он знал, что отец еще в прошлом году купил Юре железного льва. И хотя лев был железный, но так искусно сделан, как будто настоящий. В середине игрушки пружинка. Если ее завести, то лев прыгает. Однажды Юра завел пружинку, поставил желез­ного льва на заленую траву. Лев прыгнул раз, другой, третий — воробьи, сидевшие на крыше, поудирали от страха.

Юра отдал железного льва за синий карандаш.

Федя стал хозяином железного льва. Он заводил его и любо­вался его прыжками. Кошка, увидев странное железное существо, которое прыгало на полу, жалобно мяукнула и спряталась за шкаф.

— Вот у меня какой страшный зверь! — хвалился Федя.

А Юра стал рисовать синим карандашом. В первый день он нарисовал степь и высокий курган на горизонте. Все было синее, как прозрачное весеннее небо.

Федя залюбовался синей степью. Но железный лев казался ему несравненно лучше.

Потом Юра нарисовал сад. Это был необычный, сказочный сад — синие яблони, синие виноградные гроздья, синие груши.

Федя не мог оторвать глаз от сказочного сада. Ему почему-то теперь не хотелось смотреть, как прыгает железный лев.

Потом Юра нарисовал далекие синие горы, а над ними высоко в небе — синий месяц. Федя тяжело вздохнул Ему было обидно.

«Зачем я поменялся? — думал он. — Железный лев только пры­гает, а синий карандаш... О, синий карандаш... Чего только нельзя нарисовать синим карандашом!»

На четвертый день Юра принес новый рисунок. Это была синяя- синяя сказка. В удивительном синем море плавала синяя птица, над ней в синем небе плыла синяя тучка.

Увидел этот рисунок Федя и заплакал.

Дома он не мог смотреть на железного льва, способного лишь на то, чтобы прыгать.

Федя спрятал железную игрушку в шкаф на самое дно.

Спор двух книг

На библиотечной полке лежали рядом две книги. Одна — в кожа­ном переплете, заглавие написано золотыми буквами. Это книга о Великом Завоевателе. Другая книга — в тоненькой серенькой об­ложке. Это книга о Пахаре и Сеятеле.

Говорит книга о Завоевателе:

— Люди становятся умными благодаря тому, что читают меня. Если бы не было Завоевателей, не было бы ни Могущества, ни Славы.

Книга о Пахаре и Сеятеле спрашивает:

— А где тот Завоеватель, о котором ты рассказываешь? О каком Завоевателе в тебе написано?

— Он прошел весь мир. Перед ним трепетали народы. Он сжег тысячу городов и покорил сто народов.

— А где же он теперь?

Книга о Великом Завоевателе молчала.

— А я знаю, где твой Завоеватель, — сказала книга о Пахаре и Сеятеле. — Он сгнил в земле. А мой Пахарь и Сеятель живут вечно.

Причина, явление, следствие

Учитель задал домой сочинение на тему «Причина, явление и следствие». На уроке он рассказывал, как писать, но я не слушал.

Дома открыл тетрадь, а что писать — не знаю. Пойду, думаю, к Володе, он слушал внимательно и знает, как начинать сочинение.

Оделся, вышел на улицу. Пруд уже замерз, хотя лед еще тон­кий. Надену-ка коньки и быстро побегу к Володе ледком.

Как приятно ехать — ветер в ушах свистит, коньки несут, будто ракета. Но почему это лед трещит? Наверное, тоненький очень. Вот уже и берег недалеко.

Вдруг лед проломился, и я бултыхнулся в воду. Стою по колено в воде. Еле выбрался на берег и быстрее побежал к своему товарищу.

Володя помог мне снять ботинки. Сидим, сушим обувь. Я и спра­шиваю:

— Как писать сочинение о причине, явлении и следствии?

Засмеялся Володя:

— Твое приключение — это и есть сочинение. Лед тонкий — при­чина. Лед проломился — не выдержал твоего веса — явление. Не­приятное явление. Ты очутился в воде — это следствие. Следствие тоже не очень хорошее.

Спящая книга

На полке, среди книг о далеких странах и невиданных зве­рях, стояла большая интересная Книга. В ней рассказывалось о могучем богатыре. Буквы в этой Книге пылали, как раскаленное железо. Она имела чудесное свойство: как только прикоснется пы­лающее, огненное слово к человеческому сердцу, в сердце загорает­ся огонек. И человек, у которого в груди бьется сердце с этим огонь­ком, становится могучим и непобедимым.

Но прошел уже не один год, а Книгу никто не читал. Каждую неделю большую Книгу снимала с полки Хозяйка, осторожно вы­тирала пыль с обложки и опять ставила на полку. Книга ждала — вот ее прочитают, но никто ее даже не открывал.

Часто к Хозяину приходили гости. Хозяин любил показывать книги: смотрите, какие у моих книг красивые обложки.

Стали огненные буквы тускнеть. Потемнели горящие слова. Могу­чий богатырь, о котором рассказывалось в книге, уснул. Теперь уже на библиотечной полке стояла не огненная, а спящая Книга.

Сияющая Вершина и Каменистая Тропа

Путник стоит у подножия высокой-высокой горы. Ее вершина покрыта вечным снегом, а внизу, у подножия, цветут розы. Путнику надо подняться на высокую Вершину.

Идет день, идет второй. К вершине горы ведет узенькая Ка­менистая Тропа. Посмотрел Путник на Вершину. Она сияет в лучах солнца. Вторую ночь Путник ночевал среди холодных камней.

Утром проснулся Путник и опять увидел перед собой Сияющую Вершину. Под лучами восходящего солнца она была розовой. Пошел Путник по Каменистой Тропе. Трудно ему дышать, еле ноги передвигает. На Каменистой Тропе то камень острый, то яма, то рытвина.

Вздохнул Путник, вытер пот и спрашивает:

— Скажи, Каменистая Тропа, почему так трудно по тебе идти?

— Потому, что я веду к Сияющей Вершине, — отвечает Каменис­тая Тропа.

Что лучше?

Одна маленькая девочка любила задавать вопросы.

— Что лучше — яблоко или груша? Роза или гладиолус? Вода или ситро? Мячик или кукла?

Мама терпеливо отвечала, но про себя удивлялась. В самом де­ле, разве можно сказать, что лучше — мячик или кукла, роза или гладиолус?

Но вот однажды девочка спросила:

— Мама, что лучше — сказка или песня?

— А ты подумай, что лучше — солнце или небо? Если ответишь на этот вопрос, тогда я тебе скажу, что лучше — сказка или песня, — ответила мама.

Долго думала девочка и не могла ничего придумать. Она смотрела на небо, на яркое солнышко. Они были прекрасны и неразделимы.

После этого девочка перестала спрашивать: что лучше? Она спрашивала по-другому: чем хороша сказка? Чем хороша песня? И мама с удовольствием ей отвечала.

Ведь солнышко — единое

Сидит Саша за столом в зеленом саду и делает уроки. Сегодня учитель дал необычное задание:

— Посмотри вокруг себя, оцени каждую вещь и сравни ее с другой вещью.

Задумался Саша. Над головой дрожат листочки осины. Дрожат и все время тихо шепчут, будто о какой-то тайне рассказывают. Будто маленькие девочки-первоклассницы вышли на переменку и о чем-то таинственно шепчут друг дружке.

Посмотрел мальчик на землю, увидел два зеленых листка, а между ними — белые цветы. Это ландыши. Как похожи цветы лан­дыша на хрустальные звоночки. Кажется, дотронешься — и они за­звенят.

Вот жужжит пчела. А вот послышалось низкое гудение — это шмель. Закрыл глаза Саша — и увидел в своем воображении две струны, одна тонкая, а другая толстая. Сидит музыкант и касается обеих струн — вот с чем можно сравнить жужжание пчелы и гуде­ние шмеля.

А вот запищал комарик, тоненько-тоненько. С чем его сравнить? Наверное, со свирелью, сделанной из стебелька одуванчика.

Заходит солнце. Небо на западе краснеет. Оно похоже на боль­шое маковое поле. Тысячи маковых цветков расцвели там и все од­ного цвета — красного. Вот если бы дойти до того макового поля — налюбоваться бы красотой!

Солнце прикоснулось к горизонту. Солнце! Большой багровый шар. С чем же сравнить солнце?

Долго думал Саша и ничего не придумал. Не с чем сравнить солнце. Ведь оно — единое. Ведь только оно — солнце.

Две страницы книги

На столе лежала большая красивая книга. В ней писалось о Великом и Мудром. Особенно красива была первая — Титульная Страница. На ней золотыми буквами было написано название книги. Под заглавием нарисован мраморный памятник Великому и Мудро­му и написано его имя. Внизу нарисовано солнце.

Возгордилась Титульная Страница, говорит:

— Все остальные страницы — ничто против меня. Во мне вся красота. Люди только потому и читают эту книгу, что первая стра­ница столь красива.

Услышала похвалу последняя страница и говорит:

— Пусть прочитают люди и скажут, что хорошего в этой книге.

Приходили люди — те, кто создает хлеб и машины, читали кни­гу и говорили:

— Титульная Страница красивая, а книга пустая. — И перестали открывать книгу. Последняя страница и говорит:

— О Великом и Мудром должна быть и книга мудрая. Пусть никого не обманывает Титульная Страница.

Я хочу сказать свое слово-

Катерина Ивановна повела своих малышей — первоклассников в поле. Было тихое утро ранней осени. Далеко в небе летела стая перелетных птиц. Птицы тихо курлыкали, и от этого в степи было грустно.

Катерина Ивановна сказала детям: