— Эта машина была клевой! — заявил он. — Кто?.. — внезапно он остановился, потеряв всякий энтузиазм продолжать, смотря на Изобель и отца. — О-о-о, — прошептал он голосом, как из проколотого колеса выходит воздух. — Следовало войти через заднюю дверь.
— Честно говоря, Сэм, — сказала мама. — Я не понимаю, что тут такого. Они просто работают над проектом.
— Разве ты не видела этого парня, Джанин? Он выглядит как один из тех маньяков, приносящих с собой оружие и устраивающих перестрелки в школе!
— Да, Сэм, я его видела! И я говорила с ним. Он был очень хорошо воспитан и, возможно, если бы ты не потерял голову, ты бы понял это.
— О ком мы говорим? — спросил Дэнни, поднимая руки, как будто ожидая дождя.
Изобель не могла в это поверить. Ее отец злился совершенно не из-за чего! Он пыхтел от злости, потому что она делала свою домашнюю работу.
— Ты просто не можешь справиться с тем, что я рассталась с Брэдом, не так ли? — прорычала она.
— Вау, — сказал Дэнни, опешив. — Ты рассталась с тем тупицей?
— Нет, — сказал ее отец, повышая голос. — Я не могу справиться с тем, что тебя после полуночи подвез какой-то парень, думающий, что он вампир!
— И теперь ты встречаешься с вампиром? — спросил Дэнни, явно заинтересовавшись. — Ты же ведь знаешь, что они кусаются, верно?
— Дэнни, — сказала мама. — Иди на кухню.
Но Дэнни остался на том же месте, на котором он и стоял.
— Ох, пожалуйста! — закричала Изобель.
Она сорвалась с места и поднялась по лестнице бегом. Она не собиралась стоять здесь и быть допрошенной, как пятилетка.
— Мы говорим о том чуваке из телефона? — спросил Дэнни, обращаясь ко всем.
— Изобель, стой! Я еще не закончил! — кричал ее отец.
— Слишком поздно — крикнула она, останавливаясь на полпути. — Потому, что я уже закончила!
|
|
— Как он может быть вампиром, когда он так много знает об истребителях вампиров?
— Дэнни, — сказала мама с предупреждением в голосе.
— Я просто так сказал, — пожал плечами Дэнни.
— Сейчас же вернись, Изобель! Мы поговорим об этом сейчас или ты получишь еще две недели домашнего ареста!
— Это такая новость! — завопила она, продолжив свой путь по лестнице.
— Изобель!
— Сэм, прекрати кричать на нее! — закричала мама.
— Если бы это было в Японии, — сказал Дэнни, — Это могло бы стать аниме.
— Изобель! — снова крикнул ее отец.
Она остановилась на верхней площадке и перегнулась через перила.
— Мне шестнадцать, папа! И это не твое дело, с кем я встречаюсь! — Она повернулась и дошла до своей комнаты, снова остановившись у двери и кипя от злости. — Или кого я бросаю, если на то пошло! — выкрикнула она и вошла в комнату, громко хлопнув дверью.
В своей комнате Изобель бросилась на кровать, безудержно закричав в подушку. Что происходит в ее жизни? Когда же все стало так сложно? Это было просто домашнее задание! Как и когда ее жизнь стала опрокидываться вверх дном из-за домашнего задания?
Послышались быстрые шаги на лестнице, а затем последовал легкий стук в дверь. Ее мама. Изобель знала это еще до того, как услышала тихий голос, просящий ее спуститься к ужину. Изобель не ответила. Через мгновение она услышала тихий вздох, а затем удаляющие шаги своей матери.
После этого она еще долго лежала на кровати, свернувшись калачиком, пытаясь не обращать внимания на тупую боль, образующуюся в ее голове.
|
|
Она думала покопаться в рюкзаке, чтобы достать свой мобильный телефон, но кому она могла позвонить? Она могла бы позвонить Гвен, но Изобель не знала ее номера и, к тому же, Гвен звонила на городской телефон тем вечером, его не было в ее справочнике. Она думала попытаться найти номер в «Белых Страницах», в интернете, но это означало, что ей придется отправиться в комнату брата, и тогда произошла бы еще одна ссора.
Изобель боролась с ненавистью к своему отцу. Она не могла понять, как он мог быть таким несправедливым и таким слепым, чтобы не увидеть Брэда с другой его стороны. И когда речь зашла о Ворене, это заставило его так взорваться. Почему Ворен заставляет всех вокруг себя взрываться? Что относительно него не было разрешено? Что заставляло его мир так отличаться от ее?
Его лицо, угловатое и безмятежное, материализовалось в ее сознании. В ее памяти его взгляд был нежным и спокойным. Она представила его таким, каким он был, когда они стояли на улице рядом с его машиной.
«Он был так близко», — подумала она, снова закрывая глаза, сделав долгий, глубокий вдох, как будто если она сосредоточится, то сможет представить его рядом с ней прямо здесь.
Откуда-то внизу, Изобель услышала телефонный звонок, сопровождаемый голосом Дэнни:
— Я возьму!
Она открыла глаза и перевернулась на спину, прислушиваясь, чтобы попытаться узнать, предназначался ли ей этот звонок, хотя она знала, что ей не позволят ответить. Она слышала голос брата в коридоре:
— Привет, Тревор.
Она перевернулась и уставилась на свое темное окно. Ее мысли опять вернулись к Ворену, и она попыталась игнорировать тяжелые шаги брата по лестнице и его голос, когда он громко говорил в телефон:
|
|
— Да, это наверху, дай мне сделать это и я проверю.
Теперь она могла видеть Ворена перед своим мысленным взором, как раз там, где он был в ее сне. Вдалеке, высокий, незащищенный от ветра, он стоял посреди леса тонких деревьев. Она уже собиралась снова закрыть свои глаза, когда раздался тихий стук в дверь ее спальни. Она села.
— Что?
— Изобель. — это был Дэнни, нашептывающий ей через щель в двери.
— Чего тебе надо?
— Открой, — сказал он. — Это тебя.
Он вновь повысил голос, и она услышала, как он сказал:
— Да, я получил полный список кодов. Какие из них ты хочешь?
Изобель, пошатываясь, выбралась из кровати и направилась к двери. Она открыла ее, оставив маленькую щелку, и обнаружила своего брата, протягивающего ей телефон. Ошеломленная, она взяла его.
— Сделайте это быстро! — прошептал он и, облокотившись на перила, сказал:
— Ладно, первый для «Blood Thirst Traitor Three», и он для остановки обратного отсчета на седьмом уровне. Готов? Хорошо. Два, два, девять, ноль...
Изобель быстро отступила обратно в свою комнату и приложила трубку к уху:
— Алло?
— Окей, безумство в семье, я права?
— Гвен! — выдохнула Изобель, опускаясь на ковер коленями.
— Что? — спросила Гвен. — В чем дело?
За своей дверью Изобель слышала, как бубнил Дэнни, говоря готовые коды. Она знала, что в помощи Дэнни обязательно есть какой-то подвох, но сейчас она была ему благодарна.
— Ворен был здесь, — прошептала Изобель, а затем рассказала Гвен сокращенный вариант того, что произошло сегодня, начиная с дороги к ней домой и заканчивая скандалом с отцом.
— Ты это серьезно? — воскликнула Гвен, прервав ее, прежде чем она успела закончить. Затем, как если бы она ничего не слышала о ссоре, она сказала. — Он пригласил тебя на Мрачный Фасад? Ох, мой сыр и крекеры! Ты хоть знаешь, как это важно?
— Гвен, ты меня слушаешь? Разве ты не слышала, когда я сказала, что мой отец только что заключил меня под домашний арест до конца моей жизни?
— Ты шутишь? — пискнула она. — Ох, ты пойдешь. Ты должна это увидеть. Конечно, я только один раз там была, но это было потрясающе. Я была там в позапрошлом году. Видела мальчика-эмо, Микки, с взъерошенными волосами? Ну, ты знаешь, о ком я говорю, да? Он пригласил меня. Эй! Держу пари, что смогу сделать так, чтобы он меня снова пригласил. Если только он уже не идет с кем-то другим.
— Алло, Гвен, — Изобель постучала пальцем по трубке. — Ты не слышишь меня. Я не смогу пойти. Я уже сказала ему, что не смогу.
— Что ты собираешься надеть?
Изобель закрыла глаза. Она потерла виски, которые уже начали болеть.
— Послушай, — сказала она, — Вероятно, что я не смогу иметь никакого социального взаимодействия, по крайней мере, до Нового года. Я не пойду, Гвен. Конец истории. Я просто пытаюсь найти способ, чтобы встретиться с Вореном на этой неделе, чтобы закончить проект. Ты поможешь мне с этим? Пожалуйста? Кроме того, если мне удастся не вылететь из команды снова, в любом случае у меня будут соревнования в эту пятницу.
— Твои родители собираются там быть? — спросила Гвен лукавым голосом.
— На игре?
— Нет, на твоей бармитцве! Да, на игре!
— После сегодняшнего? Ты шутишь? Мой папа, наверное, выберет фронтальное место в центре, да еще и бинокль с собой возьмет.
— Ты можешь… гарантировать это?
— Да! — прошипела Изобель. — Могу!
— Хорошо!
— Гвен...
— Только сделай мне одолжение и постарайся больше не выводить из себя твоего отца — ну, постарайся этого избежать.
— Но…
—...это не очень тактичное слово, но нам остается только одно. Теперь иди в постель, прежде чем твой отец узнает, что ты разговариваешь по телефону, и отправит тебя на орбиту на девять лет. Увидимся утром.
Клик.
Изобель уставилась на телефон. Теперь она была полностью убеждена. Гвен была сумасшедшей. Недавно сбежавшей из «Дома Наших Душевнобольных Леди». Было бесполезно пытаться сбежать с игры в эту пятницу. Это был Хэллоуин. Ее родители, по крайней мере, папа, будут следить за ней и обратят внимание, даже если она чихнет.
Изобель вздрогнула, когда Дэнни влетел в ее комнату, вырывая телефон из рук.
— Отмена, отмена! — прохрипел он, бросаясь обратно, практически пикируя в свою комнату, крича в трубку. — Да… О да. Detrodon — лучший!
Изобель услышала шаги на лестнице. Ее первым побуждением было броситься вперед и хлопнуть дверью, но вместо этого она тихонько поднялась и подошла к дверям. Она взялась за ручку и выглянула из двери, чтобы увидеть свою маму, стоящую перед ней. Изобель нахмурилась и отвернулась, но оставила дверь открытой. Вернувшись к постели, она завернулась в одеяло.
— Изобель, — сказала мама мягким голосом, успокаивая. — Я хочу, чтобы ты знала, что мы с твоим отцом хотим поговорить с тобой.
Изобель почувствовала, как прогнулся матрас на кровати, когда ее мама села и положила свою теплую руку на ее.
— В то же время, я хочу, чтобы ты шла вперед и смогла закончить этот проект, хорошо? Вот, я принесла тебе книгу.
Глаза Изобель расширились, когда ее мать положила Полное собрание сочинений Эдгара Аллана По на одеяло прямо рядом с ее головой. Она повернулась, чтобы сесть.
— У вас есть место, где вы двое могли бы встретиться на этой неделе? — спросила мама.
Изобель на мгновение задумалась. В ее сознании она представила магазин мороженого. Был также «Nobit’s Nook» и, конечно же, есть еще библиотека, если все провалится. Она кивнула, будучи признательна, что, наконец-таки, у нее появился союзник. Чаще всего ее родители принимали одну сторону, что очень раздражало, насчет большинства вопросов, касающихся ее социальной жизни.
— Я не понимаю, — пробормотала Изобель. — Я не понимаю, в чем его проблема.
Она провела пальцем по рукаву маминого лавандового топа.
Ее мама вздохнула.
— Я думаю, что он просто боится.
— Чего? Это не похоже на то, что я употребляю наркотики или еще что-то. Мама, мы просто учились.
— Я знаю, — сказала мама, поглаживая ее руку. — Я думаю, он боится, потому что видит, что ты взрослеешь.
Изобель нахмурилась и заворочалась под одеялом, которое сбилось в одну кучу.
— Ну, ему придется иметь с этим дело.
Это заставило ее маму рассмеяться. Изобель любила мамин смех. Он был легким и воздушным, похожим на смех диснеевской принцессы.
— Твой друг немного другой, — сказала она. — Я думаю, что дело в том, что, во-первых, он выглядит немного отрешенным и, может быть, немного... опытным. Однако, похоже, что он довольно хороший парень. Просто немного эксцентричный. — Изобель почувствовала, как мама поднесла свою руку к ее лбу, поглаживая кончиками пальцев ее волосы. — Это не займет много времени, чтобы твой папа увидел это. Он просто... Я не знаю. Думаю, что он просто привык к Брэду, находящемуся здесь все время.
Изобель фыркнула в подушку.
— Тогда почему бы ему не пригласить его на свидание?
— О, Иззи, — вздохнула мама. — Не надо так. Он просто пытается заботиться о тебе. Так что будь снисходительна к нему.
— Быть снисходительной к нему?
Изобель как-то сомневалась, что ее мама была права насчет того, что ее отец переживет это, хотя она надеялась, что он сможет. Она ненавидела ссориться ни с одним из ее родителей, но по какой-то причине все становилось всегда хуже, если она ругалась с отцом. Может быть, это потому, что он был страшнее, когда кричал. Или, скорее всего, может быть, потому, что они почти никогда не пытались все обсудить с самого начала, не считая того, что они постоянно откровенно кричали друг на друга.
— Иззи?
— Ммм? — пробормотала Изобель, погруженная в свои мысли.
— Ты хочешь поговорить о том, что произошло между тобой и Брэдом?
Изобель поморщилась. Она снова повернулась, поправляя одеяло, чтобы оно не заворачивало ее в тугой кокон.
— Нет, — сказала она. — По крайней мере, здесь не о чем говорить. Мы расстались. И это все.
— Ладно, — сказала мама и снова похлопала ее по боку. Она напомнила Изобель кого-то, кто пытается потушить небольшой пожар. — Я просто спросила. Если все в порядке, то я пойду, почитаю, ладно?
Изобель кивнула в подушку. Она хотела побыть одна. Чтобы подумать.
— Если проголодаешься, то там остался какой-то куриный салат в холодильнике, — сказала она, затем наклонилась и поцеловала Изобель в висок. Как по волшебству, ее головная боль, казалось, стала немного затихать.
После ухода матери, Изобель лежала, уставившись на блестящее название на корешке книги Полное собрание сочинений Эдгара Аллана По. Она знала, что она, вероятно, должна сесть, открыть книгу и начать читать, но также она знала, что после всего, что произошло сегодня, она не сможет сосредоточиться. Тем более, что чтение По равносильно для нее расшифровке какого-то средневекового языка.
Кроме того, книга все еще бросала ее в дрожь. Изобель схватила ее и свесила с края кровати. Она уронила ее на пол с громким стуком, затем протянула руку над головой и нажала на кнопку, чтобы поставить будильник. Перевернувшись на бок, и оставив в комнате свет, она вновь закрыла глаза.
Высокие, тонкие деревья тянулись вверх, окружая ее со всех сторон, словно многочисленные тюремные решетки, все черные и все мертвые.
Сухие листья падали на землю круглой поляны, на которой она стояла. Неподвижный и тихий, лес казался совсем беззвучным. За деревьями виднелся насыщенный фиолетовый фон, просачиваясь, подобно светящейся панораме, бросая на все жуткие очертания.
Она подняла глаза. Над ней, за паутиной спутанных черных ветвей деревьев, виднелось грозовое фиолетовое небо. Снег плавно летел вниз на нее.
«Нет», — подумала Изобель, протягивая руку, чтобы поймать снежинку. «Это не снег».
Она потерла ее между пальцев и ощутила сухой песок. Пепел.
Словно тонким слоем пыли, он покрывал весь лес. Он ложился на стволы деревьев и собирался большими количествами на чашеобразных сморщенных серо-лиловых листьях.
— Где… — подумала она вслух, не имея причин, чтобы сохранять молчание.
— Эти чащи известны как Уир, — раздался голос у нее за спиной.
Изобель резко обернулась, чтобы увидеть его, стоящего в пределах периметра поляны, как и прежде, закутанного в свой длинный черный плащ, белый шарф скрывал нижнюю часть его лица, а фетровая шляпа бросала на глаза тень.
— Это граница двух миров. Это место редко можно сознательно достичь. Оно находится в пространстве между сном и реальностью.
Вздрогнув, Изобель сделала шаг назад, ее взгляд был направлен на него. Среди всех фантомов деревьев, он выглядел еще более грозной фигурой, чем был в ее комнате тогда. Он даже казался выше, если это было возможно.
— Значит… Я снова во сне?
— И да, — сказал он, — и нет.
— О-окей.
Изобель почувствовала, как холодная дрожь пробежала вверх по ее позвоночнику. Ей не нравилось здесь. Что еще хуже, ей не нравилось то, что было неизвестно, существовало ли в действительности это «здесь». Во сне ты находишься внутри своего собственного воображения, верно? Но тогда почему это кажется таким реальным?
Не зная, что еще предпринять, она продолжала медленно идти назад, ее шаги хрустели по хрупкому покрову земли.
— Итак, могу ли я получить ответ, который не будет звучать, словно он появился из магического шара?
Он слегка пошевелился, как будто было что-то в создании ею дистанции, которое ему докучало.
— Пойми, что у меня нет выбора, кроме как говорить с тобой загадками.
— Кто ты? Чего ты хочешь?
— Я не тот, за кого ты, возможно, меня принимаешь сейчас, — сказал он.
— Ты имеешь в виду... По? — спросила она.
Она чувствовала себя глупо, говоря это вслух. Это, казалось, был ответ, которого он ждал, потому что он кивнул, лишь слегка наклонив голову.
Он сделал шаг в ее сторону, потом другой. Под ногами не послышался хруст, когда он ступал по лоскутному одеялу из мертвых листьев и пепла.
— Однако ты должна знать, что у него много общего с этим.
Что было с тем, как говорил этот чувак? Это было похоже на речь Великого Мастера Джедаев, Ниндзя Буддиста, только без фактора просветления. И почему он все время продолжал идти к ней?
— Ладно, остановись здесь, — сказала она, поднимая руку.
Он повиновался, только когда его каблук наступил на сухой прутик, сломав его. Они оба застыли на месте, прислушиваясь к эху.
По лесу просачивался шепот. Вдалеке послышались звуки приглушенного смеха.
Изобель почувствовала поднимающуюся панику внутри себя. Она повернулась.
— Что это было?
— Вурдалаки, — сказал он. — Демоны порока. Пустые существа из этого мира. Они были посланы, чтобы следить за тобой. Они слушают.
— Почему? Для чего?
Изобель начала двигаться обратно. Она оглянулась вокруг, пытаясь найти, куда можно было убежать. Каждое направление выглядело точно так же, хотя, и насколько она могла судить, здесь не было никакого знака выхода.
— Ты должна держаться рядом, — сказал он. — Только так они будут держаться на расстоянии, пока я рядом с тобой.
Изобель прекратила идти. Она уставилась на него, размышляя, предполагало ли его предложение использовать приятельский метод, чтобы заставить чувствовать себя лучше. Это было не так, и она обхватила себя руками, борясь с дрожью.
— Как я сюда попала? И важнее всего — как мне отсюда выбраться?
— Ты здесь потому, что я привел тебя, — сказал Рейнольдс. — Так ты будешь знать это место, и я не единственный, кто может отправлять тебя сюда. Именно поэтому ты должна понять, что твоей единственной надеждой ориентирования в этой местности является знание ее такой, какая она есть — осознание того, что ты находишься во сне. С этим знанием приходит способность все контролировать. Понимаешь?
— Примерно так я понимаю Суахили.
— Оглянись вокруг, — сказал он. — И ты увидишь, что действия твоего друга уже начали открывать завесу.
Он протянул руку в перчатке. Пепел падал на свету на кончики его пальцев.
— Она ослабевает, и ночь, когда завеса становится еще тоньше в твоем мире, быстро приближается. Ты должна…
Откуда-то издалека эхом отразился тихий смешок. Затем последовало шипение и неразборчивый крик:
— Такели-ли!
— Что это? — прошептала Изобель.
— Тихо, — приказал Рейнольдс.
Спустя еще мгновение, на зов «Такели-ли!» пришел ответ с другой части леса.
— Она знает, что мы здесь, — сказал он. — Я больше ничего не могу сказать. Ты должна уходить.
Он протянул ей руку в черной перчатке ладонью вверх. Изобель колебалась, глядя на него, как будто это была рука смерти.
— Сейчас!
Нетерпение в его голосе заставило ее почувствовать поднимающийся огонек паники внутри. Она неуверенно шагнула вперед. Он крепко схватил ее руку и потащил через линию деревьев, звуки ее шагов по мягкому пеплу нарушали тишину.
Он мчался с ней через лабиринт мертвого леса, полного внезапных и быстрых поворотов, пока поляна не исчезла за их спинами, а каждое направление было похоже на другое. Она не знала, как она продолжала следовать за ним. Деревья проносились мимо нее, как в тумане, что заставляло ее голову кружиться. Казалось невозможным, что они могли двигаться так быстро.
«Ты спишь», — говорила она себе, пока они бежали. «Это просто сон. Сейчас в любую секунду ты проснешься и все закончиться».
Откуда-то из леса Изобель услышала шорох, а затем шепот своего имени. Она вскинула голову. Вдалеке, яркий, сияющий и неземной свет пробивался через линию деревьев, словно луч маяка через сумрак. Медленный и слабый свет затрепетал на покрывале из белого савана, принимая форму. Изобель не смогла удержаться и оглянулась назад, пока они бежали. Она увидела фигуру, появляющуюся из угасающего света — женщину, в ангельском обличии, однако ее черты терялись вдали, скрываясь за ярдами плавающих тонких завес.
Рейнольдс остановился, поворачивая Изобель к себе лицом. Он ухватился за ручку двери, которая появилась из воздуха, как только его рука сжала ее... Это было, как будто дверь была окрашена в сочетании с лесом.
— Ты ее единственная угроза и, следовательно, наша единственная надежда, — поспешно сказал он, открывая дверь за которой показалось розовое ковровое покрытие и фиолетовое покрывало. Он толкнул ее, и Изобель споткнулась о порог своей спальни. Там, в ее постели, она увидела себя — только спящую.
— Научись пробуждаться в своих снах, Изобель, — крикнул он ей вслед. — Иначе мы все обречены.
За ее спиной захлопнулась дверь.
Раздвоение
Изобель посмотрела на тело, спящее в ее постели. Свое тело.
Все сразу: цифровые часы на спинке ее кровати вздрогнули, показывая время — шесть тридцать утра. Послышался рев будильника, Изобель почувствовала быстрый и острый рывок прямо в талию.
Нахлынуло ощущение погони, как шум на карнавале. Ее комната слилась в пятно из мазков цвета, а затем все очень скоро остановилось дребезжащим звуком.
Она вскочила в кровати, ее грудь вздымалась. Проснувшись, она посмотрела место перед ее дверью, где она только что была, где она только что стояла, глядя на себя.
Дверь ее комнаты распахнулась
— Иззи, — сказала мама, опираясь на дверь. — Я рада, что ты встала вовремя, но разве ты должна хлопать дверьми так рано? Кроме того, твой отец уже уехал в офис, так что никто здесь не будет делать замечание. Изобель?
Ее укоризненный тон сменился заботливым. Изобель попыталась сосредоточиться на лице мамы, но не могла оторвать взгляда от плеча, смотря вниз на длинный коридор.
Мама вошла в комнату и, отключив будильник, положила руку на лоб Изобель. Через кожу прикосновение маминой руки ощущалось как огонь.
— Изобель, — снова сказала мама. — Ты выглядишь бледной. Ты не заболела?
В коридоре Изобель смогла увидеть желтый свет, светящийся из ванной, и приоткрытую дверь Дэнни.
Ни деревьев. Ни леса. Ни Рейнольдса.
Фрик
— Центральное управление кадета Ланли. Ты меня слышишь?
К тому времени, когда Изобель дошла до своего шкафчика в то утро, она нашла точное (по большей части) и логическое объяснение почти всему. Увиденный лес был черным деревом с обложки диска Ворена, бег через лес вызван в ее подсознании из-за той беготни через парк, а Рейнольдс... ну, Рейнольдс, вероятно, имел что-то общее с отцом.
Бросить все в коробку с надписью «плохой сон», связать ее с мечтой о теории снов. Изобель подумала, что она нашла довольно-таки многим вещам объяснение. Конечно, единственное, что она никак не смогла связать, было странный белый свет и таинственная призрачная женщина. Может быть, это была метафора Лейси.
Дверца шкафчика рядом с ней захлопнулась с грохотом, заставляя Изобель вздрогнуть.
— Да, привет, — сказала Гвен, помахав рукой перед лицом Изобель, как будто смывая грязь с окна.
— Что? — спросила Изобель.
Она опустила руку Гвен вниз.
— Да ладно! Ты серьезно не услышала ни одного слова из того, что я только что сказала тебе? Я спросила — ты хорошо себя чувствуешь? Ты какая-то оцепеневшая этим утром. И ты выглядишь немного бледной.
Изобель отвернулась, пытаясь скрыть свое лицо за дверью шкафчика.
— Да, я в порядке. Просто не выспалась.
Над их головами прозвенел первый звонок.
— Эй, — сказала Гвен, по-прежнему наблюдая за Изобель, как будто рассматривая что-то в чашке Петри. Затем ее беспокойство смягчилось и растаяло, сменившись лукавой улыбкой.
— Пока я не забыла, — она протянула ей сложенный листок бумаги с именем Изобель на одной стороне, написанного насыщенными фиолетовыми чернилами. — Клянусь, я прочитала ее только один раз.
Изобель ахнула и схватила записку.
— Когда ты видела его?
— На стоянке. В это утро. Ты знаешь, у некоторых из нас есть автомобили.
— Не трави душу!
Изобель развернула записку.
«Мы можем встретиться после школы?
Мой дом. Никаких родителей.
Увидимся в классе Свэнсона.
В.»
Сердце Изобель подпрыгнуло, сделав несколько петляющих кувырков. Его дом?
Она усмехнулась, отгоняя видения об особняке семейства Адамс.
И никаких родителей. Никаких родителей?
Она снова перечитала эту строчку и вдруг поняла, что мысль о том, чтобы остаться с ним наедине была больше, чем пугающей.
Какое слово использовала ее мама? Опытный?
Она быстро сложила записку.
Это не удержало ее, чтобы поднять голову и увидеть улыбающуюся Гвен, которая шевелила бровями. Изобель закатила глаза и сунула записку в шкафчик. Потом, хорошенько подумав, вместо этого она положила записку в правый карман джинсов. Она еще не сменила код от своего шкафчика и определенно не хотела, чтобы это письмо увидел Брэд.
— Эй, — сказала Гвен, отступая назад, чтобы присоединиться к ученикам в переполненном коридоре. — Я увижу тебя на ленче, Окей? Моя тактичная натура бабочки зовет меня к столу, так что жди встречи. И не стоит так волноваться. Это был мой первый опыт, что пугливые люди обычно знают, что они делают.
Гвен подмигнула, потом приложила ладони ко рту, словно рупор, и крикнула:
— И они укусят тебя, если ты позволишь им!
Изобель закрыла шкафчик, затем поспешила в противоположном направлении, подальше от поворачивающихся к ней голов.
Она старалась не улыбаться.
Остаток утра долго тянулся, казалось, что каждая минута это пять минут. Изобель обнаружила, что не может сосредоточиться на том, что происходит на занятиях. В отличие от предыдущего дня, когда она была способна отключиться от этого и позволить времени идти дальше, она чувствовала беспокойство и напряженность. Она смотрела на часы и, хотя она решила придерживаться теории лунатизма, ее второй сон о встрече с Рейнольдсом упорно держался в глубине ее подсознания, играющей тенью всплывая в ее памяти. Она обнаружила, что единственным радостным отвлечением внимания была мысль увидеть Ворена в классе мистера Свэнсона позже днем, хотя мысль о том, чтобы остаться с ним наедине, по-прежнему заставляла ее нервничать.
После, как оказалось, девяти минут вечности, четвертый урок, наконец, закончился. Прежде чем зайти в класс, Изобель остановилась у своего шкафчика, чтобы взять ее тетрадь по английскому и пугающую книгу По. Если и была одна вещь, которую она с нетерпением ждала больше всего по завершении проекта, то это была мысль, что она больше никогда не будет носить с собой работу всей жизни По. Помимо того, что она была жуткой и способствовала ночным кошмарам, эта книга весила, как цементный блок.
Изобель заняла свое место в классе мистера Свэнсона. Спустя мгновение, послышался звон цепей и вошел Ворен. Она подняла глаза, выпрямляясь на своем стуле, ей никогда не удавалось поставить себя в полную боевую готовность из-за его присутствия. Но через секунду ее жесткость превратилась в смех, и ей пришлось прикрыть рот рукой. Несколько человек повернулись на своих стульях, смотря с любопытством на них. На футболке под его пиджаком было написано «Хулиган» готическими белыми буквами. Этот термин использовал отец Изобель прошлым вечером. Она поняла со смущением, что Ворен это услышал.
— Снимите солнцезащитные очки, мистер Нэтерс, если вы не против, — сказал мистер Свэнсон.
Ворен снял свои очки, отсалютовав ими, прежде чем сесть за стол. Его цепи на бумажнике с грохотом ударились об пластиковое сидение и металлические ножки стула, когда он сел.
Прозвенел звонок, и мистер Свэнсон начал урок, оставляя Изобель бороться с глупой улыбкой на лице. Она так же пыталась держаться, чтобы не бросать украдкой взгляды в сторону Ворена.
К концу урока, мистер Свэнсон начал перечислять проекты и группы на доске в порядке их выступления на следующий день. Ромель и Тод были первыми с Марком Твеном, Джош и Эмбер были следующими с Уолтом Уитменом, потом третья группа с Ричардом Райтманом… Изобель начала с беспокойством водить ручкой, в то время как список становился больше.