Нас проинструктировали по поводу того, к какой студии мы относимся, и мы взволнованно вошли в зловещую чёрную дверь.
— Тук-тук, — сказала Мия, открывая дверь нашей личной студии.
— Войдите, — сказала женщина с ярко-голубыми глазами, вьющимися светлыми волосами и с татуировками на обеих руках, поднимаясь со своего места. — Сегодня я буду вашим звукоинженером.
«Лёд тронулся », — подумала я, приветствуя её крепким рукопожатием.
На последнем семестре юридического колледжа мы изучали дело женщины-звукоинженера, которая засудила лейбл за сексизм, и я выяснила, что девяносто пять процентов звукоинженеров — мужчины. Поэтому мне было приятно видеть, что Джо — наш звукоинженер.
Мы быстро с ней разговорились, объясняя, какой бы мы хотели видеть песню, пока она включила нам проигрывать трек.
— Мы подумываем о чем-то, что сможет замаскировать наши голоса и заставить их звучать лучше, — объясняла Мия.
— Вроде автотюна? — спросила Джо.
Я наклонилась поближе:
— Скорее, как будто поют другие люди.
Джо засмеялась и постучала пальцем по огромному звуковому пульту.
— Думаю, найдётся что-нибудь. Кто из вас хочет начать?
Мия посмотрела на меня и показала пальцем.
— Мне нужно выплеснуть своё волнение. Иди ты! — она взвизгнула и закрыла лицо руками. — Не думаю, что выдержку то, как вы обе будете смотреть на меня сквозь стекло.
Я покачала головой и вздохнула.
— Я пойду.
— Я могу нажать на эту кнопку, и ты ничего не будешь видеть перед собой, — предложила Джо, когда я вошла.
Я посмотрела на лицо Мии с активной мимикой и подавила смешок.
— Да, пожалуйста, нажми на кнопку. Я не смогу смотреть на неё и петь то, что написала.
Войдя в кабинку, я надела наушники и уселась на стул. Разгладив бумагу на музыкальной установке перед собой, я устроилась поудобнее на сиденье. Распрямив плечи, отрегулировала микрофон, нервно улыбнулась и показала большие пальцы.
Стекло стало матовым, и через несколько секунд я больше их не видела. По интеркому я услышала голос Джо.
— Дай знать, когда будешь готова.
Я взглянула на бумагу перед собой, и у меня заболело в груди, когда я просматривала стихи. Они были частично любовным посланием, частично прощанием, завуалированным множеством метафор, что на поверхности звучало, как тоскливая прогулка по саду.
Я сделала глубокий успокоительный вдох и ударила руками по бокам.
— Я готова.
Заиграла музыка, и я запела, словно от этого зависела моя жизнь. Хоть я и могла выдержать мелодию, она звучала не очень хорошо в моём исполнении. Но после всего четырёх попыток я справилась со своей партией, и Джо проиграла запись. Когда я показала большие пальцы тому, что звучало в студии, мне сказали выйти из кабины.
— Ты здорово спела! — воскликнула Мия, когда я вышла из кабины звукозаписи.
— Спасибо. Я нервничала, когда зашла внутрь, но когда перестала что-либо видеть, всё стало хорошо. Знаю, я не звучала, как Джилл Скотт, Адель или кто-то вроде них, но когда Джо поработала над музыкой, я не звучала так, как будто еда движется по мусоропроводу. Поэтому я бы сказала, что это победа.
Мия засмеялась, входя в кабину.
— Ты такая глупенькая!
Она устроилась в кабине, и в тот момент, когда стекло стало матовым, в дверь постучали.
Джо была в наушниках, настраивая звучание. Я не знала, как должна была вести себя в такой ситуации, но подошла к двери, чтобы открыть её. Я потянулась к ручке, когда дверь открылась. Увидев, кто там, я замерла.
Меня переполняли эмоции от того, что я находилась на расстоянии всего одного фута от Джулиана, всё у меня внутри дрожало. Время шло, а я всё смотрела ему в глаза, прерывисто дыша.
— Зои... — прошептал он моё имя так, что каждая клеточка моего тела отреагировала.
— Джулиан, мне нужно поговорить с тобой о...
Он посмотрел мне за спину и обхватил мою шею сзади, из-за чего слова внезапно застыли на языке.
— Через две минуты иди в комнату с зелёной дверью. Убедись, что за тобой никто не последует, — он говорил так тихо и быстро, что я слишком сосредоточилась на том, чтобы понять его, и не заметила, как он приблизил своё лицо к моему.
Джулиан едва коснулся своими губами моих, и я почувствовала сладость чего-то, что он раньше пил. Поцелуй был быстрым, слишком быстрым, но достаточным, чтобы я почувствовала, как он выдохнул в меня. Он посмотрел позади меня, чтобы убедиться, что наш момент всё ещё только наш и больше ничей, и так же внезапно, как появился, Джулиан исчез.
Я обернулась, Джо колдовала с настройками на звуковом пульте, окунувшись с головой в музыку. Бегло оглядев комнату, я нашла ручку и оставила короткую записку на чистом листе бумаги.
«Отошла в туалет. Скоро вернусь».
Оставив записку на столе, я незаметно выскользнула из комнаты. Если они не узнают, когда я ушла, то не смогут определить, как долго я отсутствую.
Быстро идя по коридору, я всё время оборачивалась через плечо, чтобы быть уверенной, что никто меня не видел. Дойдя до конца коридора, я могла свернуть направо или налево. Слева были туалеты и несколько других дверей, но зелёных среди них не было. Поэтому я побежала в другом направлении, наступая на подушечки пальцев, чтобы не шуметь. Когда я увидела зеленую дверь, то обернулась через плечо и ринулась внутрь.
В комнате было темно, зелёные огни мягко горели изнутри кабины. Я прислонилась к закрытой двери и ждала, пока глаза привыкнут к темноте. Когда они привыкли, я увидела профиль Джулиана. Он стоял в центре комнаты, я не могла видеть, что он делает, но могла сказать, что он был сосредоточен. Я видела очертания его мускулистого тела, когда он направил пульт на кабину. Вместо одной бледной зелёной лампочки загорелось несколько. Дополнительное освещение сделало студию мягче, но свет все ещё оставался приглушенным. Благодаря изменению освещения я теперь могла разглядеть выражение лица Джулиана.
Я хотела спросить у него, почему он игнорировал меня. Хотела спросить, почему он выбрал Эмму, Болтливую Кэтти, для поездки наедине. Хотела спросить, думал ли он обо мне всю ночь, как я думала о нем. Хотела спросить у него о многом. Но когда он кинул пульт на зелёный кожаный диван, а потом посмотрел на меня, я сбилась с мысли. На долю секунды, когда сердце колотилось в груди, связь между моим мозгом и способностью говорить пришла в негодность.
— Тебе нужно было со мной о чем-то поговорить, — широким шагом он преодолел комнату и подошёл ко мне, в уголках рта играла улыбка.
Я наклонила голову на бок.
— Да... О том, как ты меня игнорировал.
Он усмехнулся, качая головой.
— Я не смог бы игнорировать тебя с момента нашей первой встречи. В чём же дело?
— В том, что ты меня игнорируешь.
Всё было более запутанно, но как я должна была объяснить, что немного ревновала, что он встречался с другими женщинами, когда мы встретились на съемках телевизионного реалити-шоу.
— Когда я тебя игнорировал? — он преодолел расстояние между нами так, что нас разделяли всего несколько дюймов.
Я пристально смотрела вверх на него. Даже в тускло освещённой комнате я могла сказать, что ни один мужчина, с которым я была до него, не смотрел на меня так. Я вздохнула, чувствуя, что проиграла всего лишь единому его взгляду.
— Ладно, ты не игнорировал меня, — сдалась я. — Но у нас был такой замечательный вечер вместе, а потом ты пришёл в дом и относился ко мне так же, как ко всем остальным.
— Ты не похожа на всех остальных. Но, когда работают камеры, мне нужно вести себя, будто это настоящее соревнование. Даже если я уже получил свой приз.
Я помолчала, сделав круглые глаза, и покачала головой:
— Они прописали это в сценарии, ведь так?
Джулиан пытался подавить смех. Он довольно хорошо справлялся с тем, чтобы не издавать много звуков, но его плечи бесконтрольно тряслись.
— Они хотели, чтобы я сказал это в «живом» финале, когда отдам последнюю подвеску. Но я сказал «нет». Я не смогу сказать эту фразу, не засмеявшись.
— Тогда не используй на мне глупые фразы, от которых отказались. Особенно когда прошлым вечером говорил одно, а потом сегодня...
Он оборвал меня с серьёзным выражением лица.
— Я имел в виду всё, что сказал вчера вечером. Но, как будущий адвокат, ты знаешь, что я должен выполнить требования этого контракта. И мне нужно встречаться со всеми, поскольку это контракт шоу о свиданиях. Хотя это и не меняет того, что я к тебе чувствую.
Его взгляд сверлил меня насквозь, и я понимала: он хотел знать, изменило ли это что-нибудь для меня, но не стал спрашивать.
«Изменило это что-то для меня? » — спросила я себя, утонув в его глазах.
— Тебе придётся отойти на несколько футов назад, чтобы я сейчас смогла думать. Что у тебя за гель для душа или одеколон? Почему ты всегда так хорошо пахнешь?
Джулиан засмеялся, отходя назад. Он отошёл на расстояние двух метров.
— Так достаточно?
— Да, — я глубоко вдохнула и громко выдохнула. Моё тело расслабилось, когда я посмотрела на него. — Как я упоминала раньше, я не рисковый человек. Но, в то же время, у нас такая связь, что просто... в этом нет никакого смысла. Я никогда не встречала никого, чтобы сразу же понять, что хочу с ним отношений. Я не говорю о том, что мы поженимся или что-то в этом духе, но знаю, что хочу с тобой встречаться и не хочу тебя ни с кем делить. Это шоу, это всё слишком, понимаешь?
Он согласно кивнул, и, пока я избегала зрительного контакта, правда слетела с моего языка.
— А ещё ты будешь встречаться с другими женщинами, целовать других женщин, будешь с ними нежен. И мне приходится соревноваться с другими, чтобы выиграть у них свидания с тобой. И к тому же ситуацию ухудшает то, что я из первых рук знаю, что некоторые из этих женщин совершенно... — я сделала глубокий вдох, чтобы не сболтнуть того, о чем впоследствии пожалею. — Если тебе интересна я, то в это же время, чёрт побери, тебе не могут быть также интересны некоторые из этих женщин. Просто не могут. И в довершение всего я слушаю, как женщины анализируют каждый твой взгляд, прикосновение и слово снова и снова, и всё это понемногу оседает у меня в голове. Когда я слышу, что ты почти поцеловал кого-то, то чувствую себя будто... фу!
Я позволила голове запрокинуться назад, к двери.
— Это шоу — чушь собачья, и единственное, что есть в нем настоящего — это мы. Но мы не можем быть собой или вести себя друг с другом по-настоящему на камеру, потому что это только четвёртый день, второе свидание, и осталась ещё уйма женщин, с которыми ты должен встречаться. Что нормально, полагаю, в теории. Но это тяжело, потому что ты встречаешься с несколькими женщинами, а в конце дня именно я встречаюсь с тобой. И предполагается, что меня это либо устраивает, либо я ухожу. И... и потом, в доме, мне нужно или ругаться с другими женщинами, или вести себя, будто мы друзья, и будто это вовсе не неудобная ситуация, когда нам всем нравится один мужчина. Таковы варианты, а продюсеры просто ищут лучшую историю. Им плевать на чьи-либо чувства. И я не знаю, кто как, а я думаю о тебе, не переставая. Но мы не можем нормально встречаться и узнать друг друга. Если я не выиграю свидание, то застряну в доме, гадая, пробует ли кто-либо, с кем ты на свидании, подрочить тебе на заднем сидении лимузина! — я вскинула руки вверх, впервые за весь монолог встречаясь с ним взглядом. — Ты мне нравишься, ясно? Ты нравишься мне очень сильно.
Комната погрузилась в тишину, впитав в себя все слова, кроме признания в моих чувствах. Я ощущала, как до него доходит смысл сказанного мной. С каждой секундой тишины я чувствовала, как адреналин от того, что я дала выход своим чувствам, спадает, но моё сердце всё ещё колотилось из-за Джулиана. От его пристального взгляда меня приковало к двери, когда я смотрела на него широко открытыми глазами, не зная, что ещё сказать.
— Я не хочу касаться кого-то ещё или целовать кого-то ещё. Хочешь, чтобы я повторил, как сильно ты мне нравишься? Потому что я повторю, — он облизал губы. — Потому ты мне нравишься очень сильно.
— Джулиан, — прошептала я, стараясь преодолеть власть, которую он имел надо мной, чтобы я смогла сфокусироваться.
Я наблюдала, как его взгляд путешествует по моему телу. Тут же воздух между нами стал тяжелее, и я могла ощущать, как сильно он хочет меня. Моё тело немедленно отреагировало. Хоть он и не мог видеть, какой я стала влажной, затвердевшие соски под тонкой хлопковой майкой, скорее всего, выдавали меня.
Джулиан преодолел комнату и схватил моё лицо, обрушив на меня свои губы. Обхватив руками сзади мою шею и лаская пальцами точку позади моих ушей, он поцеловал меня сильно и с такой страстью, что у меня перехватило дыхание.
Обняв его, я застонала ему в рот. Он быстро отодвинулся, прислонив свой лоб к моему. Хотя мы больше не целовались, наши тела всё ещё полностью соприкасались, двигаясь волнами друг напротив друга. Я ощущала, какой он твёрдый, и все мои силы уходили на то, чтобы не скользнуть рукой вниз по его туловищу, просто чтобы проверить, такой ли он длинный и толстый, каким ощущался. Моя голова кружилась; хлопая ресницами, я открыла глаза.
— Ты не должна так делать, — его дыхание сбилось. — Ты не должна больше так стонать, Зои. Из-за этого я начинаю хотеть сделать с тобой такие вещи, которые не смогу сделать в этой студии.
О да, пожалуйста.
Прежде чем я успела что-либо ответить, его рот накрыл мой. Правая рука покинула мою шею и двинулась вниз по плечу. Едва его кончики пальцев коснулись голой кожи моей руки, всё моё тело вспыхнуло огнём.
Поддавшись импульсу, мы вместе громко застонали, когда наши языки коснулись друг друга. Дрожь пробегала вверх и вниз по моему телу. Я обнаружила, что схватилась за его футболку, чтобы мне было легче забраться на него. Я хотела, чтобы наши тела не разъединялись, а ощущение того, как он твердеет под джинсами, только усиливало мои желания. Сердце колотилось в груди, и потому что мы были близко, я чувствовала, что и у него колотилось тоже.
От глубокого рыка из глубины его горла мои и до того влажные трусики увлажнились.
Он был тверд, как камень, и хотя Джулиан разорвал поцелуй, и соприкасались только наши лбы, я всё ещё чувствовала жар его твердости у своего живота.
— Мы должны остановиться, — сказал он. Его руки двигались вверх и вниз по моим, а его глаза были плотно закрыты.
Я переместила руки вперёд, схватив его за футболку и ощущая его твёрдый живот. Сопротивляясь сильному желанию пойти южнее, я двинулась севернее к его чётко очерченной груди, пока не сцепила руки вокруг шеи.
— На самом деле, должны, — ответила я, вцепившись в его короткие волосы и притянув его губы к своим. Сердце бешено колотилось в груди, а что-то глубоко внутри меня сжалось.
Его сладкие губы чувственно двигались напротив моих, позволяя мне насладиться его вкусом. Я кусала и посасывала его нижнюю губу, вынудив Джулиана переместить руки с моих бедер к задним карманам моих джинс.
Используя дверь в качестве упора, он поднял меня под задницу, не разрывая поцелуя. Я обхватила ногами его поясницу и поцеловала сильнее, глубже. Я хотела его. Я так сильно его хотела, что даже не думала о том, что мы находимся в середине съёмок шоу. Пока не почувствовала вибрацию у левого бедра, и только тогда я вернулась к реальности.
Мы медленно разлепили губы, всё ещё находясь в изумлении. Я отцепила своё тело от его, и он мягко опустил меня на землю. Его лицо раскраснелось, губы были немного помяты, а волосы в беспорядке. Никогда ещё он не выглядел сексуальнее.
Могу только представить, как сейчас выгляжу я.
Джулиан начал разглаживать мою одежду и волосы, когда вынул телефон из кармана.
— Чёрт, — выругался он, увидев сообщение. Написал ответ и сунул телефон в карман. — Я им нужен там. Час скоро пройдёт.
Я запаниковала.
— Чёрт! Как давно мы ушли?
— Не больше пятнадцати минут назад, — он пристально смотрел на меня, протянув руку и едва касаясь моего лица кончиками пальцев. — Ты красавица. Имею в виду, ты красива с макияжем и всем остальным для коктейльных вечеринок тоже. Но прямо сейчас без макияжа, с дикими волосами и твои губы... — его взгляд сфокусировался на моём рте. Он провёл пальцем по моей нижней губе. — Твои губы, опухшие от того, что ты меня целовала.
Моё сердце пропустило удар.
— Спасибо, — я положила свою руку поверх его и сморщила губы, целуя его палец. — У нас даже не может быть достаточно подобных моментов.
— Знаю, знаю. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы найти способ, как выкроить для нас больше времени. Хочу, чтобы тебе было комфортно. Я действительно не думал об этом с такой стороны, но ты права. Я буду ходить на свидания с другими женщинами и всё такое, но думай об этом так, будто я играю как актёр. То есть это работа.
Работа, как же. Актёрам не дрочат по-настоящему, если только они не снимаются в порно. Он, вероятно, должен был добавить поправки в своё заявление, чтобы внести ясность, что он имеет в виду актёра телевидения.
Должно быть, я неумышленно состроила гримасу, потому что он запечатлел ещё один поцелуй на моих губах.
— Я не могу сказать больше того, что скажу, — начал Джулиан с тенью нерешительности на лице. — На моем совещании, где обсуждалась предварительная версия сценария, мне сказали, что я уделял слишком много времени поискам тебя, разговорам и флирту с тобой, намного больше, чем с кем бы то ни было ещё. Так, между коктейльной вечеринкой и свиданием в баре они могут заметить что-то между нами, поэтому будут уделять этому внимание. Мне сказали, что нужно направить свою любовь на других, и что это шоу, поэтому мне придётся играть по правилам шоу, — он изучал моё лицо. — Ты будешь в порядке по поводу этого всего?
Скорее всего, нет.
Его телефон снова завибрировал. Он проверил его и начал быстро двигаться и говорить.
— Они отправляют кого-то за мной, поэтому я уйду первым. Ты уходи через пару минут после меня, — он поцеловал меня всерьёз, настойчиво и стремительно вышел из комнаты, оставив меня запыхавшейся.
Я подождала две минуты и выскочила из комнаты, как чёрт из табакерки.
Когда я вошла в студию, Мия как раз выходила из кабинки.
— Эй! Ты не слышала этого, правда? — она подошла сесть на диван и увидела записку сразу после того, как слова сорвались с её губ. — А, ты отходила в ванную комнату. Ну, Джо кое-что наладит, и приготовься к тому, что у тебя взорвётся мозг.
Спустя десять минут Джо закончила и проиграла песню под названием «Я единственная для тебя». Если бы я не была в кабинке, то решила бы, что Джо связалась с парой известных друзей, чтобы они помогли песне лучше звучать. Хоть мы и не были, как Уитни Хьюстон, но звучали неплохо. Мы с Мией были чертовски близко к тому, что наши голоса было не узнать в треке. Через пять минут после повторного прослушивания зашёл один из членов съёмочной группы, чтобы забрать нашу любовную песню. Как только мы закрыли дверь, Брюс Уилсон постучался сказать, что они готовы.
Продюсер снова прикрепила нам микрофоны, прежде чем мы покинули территорию студии звукозаписи. Когда мы вошли в фойе, где были раньше, там всё изменилось.
Глава 10
Вдоль стены поставили три стола, покрытые скатертями Студии «Чёрное сердце» с логотипом – нарисованными огромными черными сердцами. За столами сидели четверо. Одним из них был Джулиан, улыбающийся каждой из нас, когда мы входили в дверь. Трое других выглядели знакомо, но я не смогла сразу узнать их лица. Только когда нас посадили сзади, лицом к судьям, я поняла, что видела их раньше.
— Это группа «Супер Казанова»? — спросила я Мию.
— Может быть. Я не уверена. Я не особо их слушаю. В этой группе есть парень с высокой стрижкой?
— Знаешь что? Я не в курсе, — я тяжело уставилась на членов группы, и только у одного мужчины была не такая причёска. — Это любимая группа моей лучшей подруги, и прошлым летом мы ходили на выступление. Они были довольно хороши. Я почти уверена, что это они.
— Я не фанат музыки этого стиля. Мне больше нравится классический рок, — встряла Эмма, она же Болтливая Кэтти, сидевшая с другой стороны от Мии.
Я решительно взглянула на неё. Я не с тобой разговаривала, дамочка!
Натянуто ей улыбнувшись, я уселась обратно на стул. Кажется, съемочная группа совещалась о том, где установить камеры, направленные на судей, и где установить камеры, направленные на нас. Освещение наладили, и звук музыки раздался в воздухе.
— Мотор! — крикнул кто-то позади камеры, расположенной около судей.
Джулиан встал.
— После того, как вы ударно поработали, сочиняя и записывая, надеюсь, вы все лучше понимаете, что это такое — то, чем я зарабатываю на жизнь. Женщина, которую я ищу, не обязательно должна быть отличной певицей или автором песен. Просто я ищу кого-то, кто сможет ценить то время и энергию, которые отнимает работа, потому что работа — моя жизнь. И мне нужно знать, что у меня есть тот, кто это понимает, — он раскинул руки, указывая на людей, сидящих с ним. — Так, без дальнейших предисловий, позвольте представить вам несколько моих друзей. Я работаю с вами уже... сколько, Лондин? Последние шесть? Семь лет?
Женщина, которая была ближе всех к нему, засмеялась.
— Боже, Джулиан, из-за тебя мы кажемся старыми, — она посмотрела на других двоих, которые присоединились к её смеху, прежде чем посмотреть на нас и в камеру. — Но да, семь долгих лет мы с этим мужчиной, как с нашим доверенным лицом: партнером, композитором и другом.
Джулиан засмеялся и кивнул.
— Итак, дамы, позвольте мне представить вам моих друзей: Лондин, Маршалла и Хайден. Более известных как «Супер Казанова».
— Так я и думала! — воскликнула я сама себе. Другие женщины хлопали и кричали, но когда продюсер в заднем углу начала махать в воздухе руками, мы увеличили громкость.
Держу пари: вот на чью вечеринку они собираются сегодня послушать альбом.
Я старалась смотреть за камеру, когда она пронеслась перед нами, но на неё было трудно не обращать внимания. Иногда, когда камера была намного дальше, то было немного легче забыть о том, что меня снимают. В этот раз было не так: оператор стоял так близко к нам, что было трудно даже как следует рассмотреть стол судей. К счастью, оттуда, где я сидела, я могла отлично видеть Джулиана.
Всё ещё стоя, Джулиан потер руки друг о друга.
— Итак, вы готовы?
Мы одобрительно закричали.
— Я сказал, вы готовы?
Мы завизжали.
— Ну вот! Так-то лучше, — засмеялся он. — Я не голосую, но буду делать пометки и внимательно слушать. «Супер Казанова» проголосуют за лучшую песню и стихи и выберут победителей. И эти победители будут сопровождать меня на вечеринке, где мы услышим новый альбом-сюрприз группы «Супер Казанова»!
И вновь мы стали аплодировать. Продюсеры в углу вскинули руки, прыгая вверх-вниз, поощряя нас быть громче. Мы сделали так, как нам указали, и теперь я была уверена, что будет казаться, словно мы все — фанаты «Супер Казановы».
Заиграла первая песня, и, поскольку у всех нас был один и тот же бит, я сидела в беспокойном предчувствии, пока не началась первая нота песни. Взглянув на Мию, я успокоилась — это не наша песня. Но вскоре я поняла, что хоть стихи и были простыми, пение было изумительным.
Хоть я и знала, что мои способности к пению ограничены, и что Америка будет слушать мой искаженный интеркомом вокал, не из-за этого я немного тревожилась. Мой вокал, даже если его не изменить и не превратить в нечто терпимое, не выставит меня напоказ или не сделает меня уязвимой. Это сделают мои стихи.
Когда начинались следующие три песни, мы с Мией сцепляли руки и делали суровое выражение лица. Как только слышали первое слово, мы чрезмерно драматично издавали вздох облегчения, когда это оказывалась не наша песня. На пятом кругу мы делали то же самое, но когда услышали мой голос, сжали руки друг друга.
Слова медленно текли вокруг посадки семени любви и чувства страха, что условия не подходящие для того, чтобы цветок вырос. Мне даже удалось вставить строку об удобрении, чтобы сделать отсылку к шоу. Строка рифмовалась. По крайней мере, это хорошо звучало как стихотворение. Но если Джулиан сможет понять строку или две, он поймёт, что это я выражала свои чувства к нему.
И что это шоу — полная чушь.
Я посмотрела по сторонам и заметила, что рыжеволосая и Анна в замешательстве смотрят друг на друга.
Не удивлена.
Как только закончилась моя часть, я взглянула на Джулиана, он смотрел прямо на меня.
К моей коже прилил жар, и я облизала губы.
Он укусил нижнюю губу, прежде чем перевести взгляд на других женщин и улыбнуться им своей ослепительной улыбкой.
Как только Джулиан отпустил меня из своего зрительного захвата, я могла чётко слышать и понимать партию Мии. Я знала, что её стихи были очень буквальными. Она не претендовала на то, чтобы подхватить мои метафоры, однако её стихи начинались с того, что она собирала в саду цветы и приносила их Джулиану.
Поэтому, может, она и знала.
Как только закончилась последняя песня, судьи взяли пятнадцать минут на обсуждение, а участницам разрешили сделать перерыв на поход в ванную комнату. Мне не нужно было идти, поэтому я осталась с несколькими другими женщинами и осматривала окрестности.
«Это правда классный опыт », — думала я, когда суматоха звукозаписывающей студии окружила меня.
Я старалась не пялиться на Джулиана, но это было не так-то просто, когда он стоял прямо передо мной. Я наблюдала за тем, как съёмочная группа сделала несколько кадров, а потом взглянула на Джулиана. Я наблюдала, как оператор и продюсер брали интервью у «Супер Казановы», и взглянула на Джулиана. Я наблюдала, как Николь даёт интервью-признания, и взглянула на Джулиана.
Но в этот раз я подловила его на том, что он смотрит на меня. Мы улыбались друг другу, и я купалась в том, как он смотрел на меня. Мы были посреди флиртующего соревнования в гляделки, когда пронзительный вопль Тори эхом раздался в здании.
Джулиан был не только талантливым умным поэтом с красивым лицом и сексуальным телом. Он также был олимпийским атлетом.
Вопль Тори длился около десяти секунд, и каким-то образом Джулиан за это время добрался от стола судей до ванной в противоположной стороне комнаты. Он уже был в ванной, пока я всё ещё старалась оправиться от испуга, вызванного криком.
— Что не так? — крикнул Джулиан, схватив Тори за плечи и бегло её осматривая. — Ты в порядке?
Она начала плакать и показывать на ванную комнату. Джулиан, вдруг с двумя телохранителями по бокам, двумя продюсерами и женщиной-оператором постучался в дверь ванной комнаты и объявил, что собирается войти.
Я вытянула шею, чтобы видеть хоть что-то за шумящими людьми, пытающимися разглядеть, что происходит.
Тиффани открыла дверь ванной комнаты.
— Здесь больше никого нет, входи. Анна в большой кабинке. Я думаю, у неё паническая атака.
— Позовите врача! — крикнула женщина-продюсер, входя в ванную комнату после Джулиана и одного из телохранителей.
Женщина-оператор не решалась войти, а мужчина-продюсер сказал что-то, что я не расслышала. На лице у женщины-оператора отразился шок, и она покачала головой. Он снова что-то зашептал. В этот раз она только минуту раздумывала, прежде чем войти в ванную комнату, чтобы снять случай, требующий неотложной медицинской помощи.
Бедная Анна, не может даже сорваться в покое.
Мне не было дела до Анны, но я надеялась, что она в порядке.
— Она, скорее всего, симулирует, — отметила Эмма, сложив руки перед грудью. Поворотом головы она перекинула каштановые волосы за плечо. — Они все трое лгуньи: Анна, Тиффани и особенно Тори.
И Болтливая Кэтти начала всё сначала, бешено жестикулируя руками и треща со скоростью миля в минуту. Врач ворвался в здание, и когда он собирался войти в ванную комнату, Джулиан вышел оттуда, неся Анну. Женщина-оператор вышла следом; камера сфокусировалась на покрасневшем лице Анны. Телохранитель и продюсер вышли за ними.
— Вы что, шутите? — воскликнула Эмма, моментально отвлекая моё внимание. — Ты видишь это?
Стараясь понять, с кем она говорит, я посмотрела между Самантой, закадычной подругой Эммы, стоящей рядом с ней, и женщиной, сидящей рядом с Самантой. Я не помнила, как её зовут, но помнила, что её имя начиналось с буквы Л.
Лейси? Лили?
— Лиа, встань и посмотри на этот бред. Джулиан несёт Анну, как гребаного ребёнка, какая она и есть. А потом...
Лиа! Вот оно. Трудно следить за тем, чтобы не путать эти имена.
Я не знала, почему Эмма так взбесилась, но это меня насмешило. Я отвернулась от них, чтобы можно было видеть действо.
Мия и Николь были единственными участницами, отсутствующими в комнате, когда всё случилось, потому что они выбрали воспользоваться комнатой отдыха, в которой нет «дрянных девчонок».
— Что происходит? — спросила Мия, подобравшись ко мне достаточно близко, чтобы я смогла её услышать. — Что случилось?
— Тиффани сказала, что у Анны паническая атака, — ответила я, указывая на сцену, разворачивающуюся позади.
Анна сидела на одном из диванов, а врач измерял ей давление. Джулиан сидел рядом с ней, держа её за руку. Тори расположилась рядом с Джулианом, а Тиффани сидела рядом с Анной.
— Гм, — выдохнула Николь, она выглядела ошеломленной этой ситуацией, но ничего не сказала.