Остаюсь при убеждении, что, при всей сдержанности теологов и осторожности церковных институтов, успех чистилища был обусловлен его пространственным закреплением и воображаемым, которому оно открыло простор для развития.
1 Dktionnairt de theologie catholique, col. 1249- 1250.
2 ЛСД, COL. 1249-1250..
3 См.: De Purgotorio Disputationes in Concilia Fbrcntiiw Habitac, ROME, 1969.
Но прежде чем рассматривать <народный>, массовый успех чистилища, очистительного места XIII столетия, я бы хотел выделить в связанном со спором между греками и латинянами документе одно признание, которое обозначает глубинные позиции западных христиан времен рождения и популяризации чистилища. После Второго Лионского собора (1274) Михаил VIU Палеолог попытался добиться уважения к унии со стороны византийского духовенства. Афонские монастыри были одним из главных очагов сопротивления. В мае 1276 года императорская гвардия в ходе <высадки на Афон> нагнала и рассеяла монахов и пленила двух из них, Никнфора и Климента, которых император, в знак уважения к латинянам, велел препроводить на венецианском судне в Ак-ку, где они были переданы папскому легату. Последний был человеком заметным. Это был доминиканец Фома Лентинский, принятый в орден сорока годами раньше самим Фомой Аквинеким. i
Легат, бывший одновременно епископом Акки н патриархом Иерусалима, имел свободную дискуссию с двумя греческими монахами и, в конечном счете, удовлетворился предписанным ему жительством на Кипре1, В ходе спора встал вопрос о чистилище - именно это существительное использовалось в разговоре.
Латинянин*. А чистилище, что вы о нем можете сказать?
Греки: Что такое чистилище> и из какого Писания вы о нем узнали?
Латинянин: Из Павла, ведь он говорит> что есть (/поди) испытуемые огнем: <А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем, сам спасется, но так> как бы через огонь>.
Греки: Воистину же он наказуем бесконечно.
Латинянинг Вот как говорим мы. Ежели некто> согрешив, пошел исповедоваться> получил покаяние за прегрешение и умер до совершения этого покаяния, то ангелы
1 См.:). Darrouzes
Здесь, в тот самый момент, когда мы могли бы по* лучить дополнительную, главную для нас информацию, в рукописи возникает лакуна. Таким образом, моя интерпретация представляет собой отчасти гипотезу.
бросают его душу в очистительный огонь, то есть в огненную реку, до тех пор, пока не завершится время, остающееся от установленного (отцом) духовным, то время, которого он не мог достичь вследствие непредвиденной внезапности смерти. Только после истечения оставшегося времени, говорим мы, он оттуда выходит очищенным в жизнь вечную. Веруете ли вы тоже, так это или нет?
[реют. Вот: мы не только не признаем этого, но и предаем анафеме, как отцы на Соборе. Согласно слову Господа: <вы заблуждаетесь, не ведая ни Писания, ни власти Божией>.
Действительно, перед лицом Писания, в котором не говорится о чистилище, латиняне были способны привести только видения душ, мнимых спасенными от мучений в потустороннем мире. <Но, добавляли они, сии рассказы о происшествиях во снах и видениях полны многих вымыслов, а стало быть, не дают уверенности>. Следовательно, <твори благо при жизни, ибо после смерти все останавливается, в силу чего молитва за тех, кто не делал добра при жизни, не подлежит удовлетворению>.
Но Фома Лентинский возобновляет дискуссию:
Латинянин: В каком месте покоятся в настоящее время души праведников, а в каком - души грешников?
Греки: Согласно слову Господа, праведники, подобно Лазарю, пребывают в лоне Авраамовом, а грешники, подобно богачу без снисхождения, - в огне геенны.
Латинянин: Многие простые верующие из нашей Церкви подлежат наказанию претерпевать подобное. Восстановление (апокатастасис), говорят они, еще не наступило, и по этой причине души не ощущают ни наказания, ни отдохновения. Стало быть, если так.......................................
Отмечу прежде всего парадоксальное для латинян использование оригеновского понятия апокатастасиса, но главное, по-моему, коренится не в учении, но в мен- i тальной предрасположенности латинян, на что намекал Фома Лентинский. Многие простые верующие уже не довольствовались оппозицией геенна/лоно Авраамово, ад/рай после индивидуальной смерти. Потребность в чистилище, в последнем переходе между смертью и воскресением, в продлении процесса покаяния, в спасении по ту сторону обманчивой границы смерти, стала настоятельной потребностью масс Vox populi... По крайней мере, на Западе.
Глава 9
Социальный триумф: пастырское богословие и чистилище
В XIII веке чистилище победило в теологии и в догматическом плане. Его существование не вызывало сомнений, оно стало истиной веры и Церкви. В той или иной форме, в самом конкретном или в более или менее абстрактном смысле это было место. Его структура оформилась официально. Оно придало полноту смысла старинной христианской практике: заступничеству за "мертвых. Но теологи и церковная иерархия держали его под контролем, ограничивали его разрастание в сфере воображаемого.
На том уровне, куда я намерен переместиться, насколько это возможно для историка, на уровне восприятия чистилища массой, совокупностью верующих, различными социопрофессиональными категориями, прогресс чистилища был еще более впечатляющим.
Когда Церковь вынудила чистилище сойти с высот теологического мудрствования в повседневное наставление, в пастырскую практику, мобилизуя ресурсы воображаемого, успех оказался огромным. В конце XIII века чистилище присутствует везде: в проповеди, в завещаниях (робко), в литературе на народных языках. Юбилейный 1300 год станет его триумфом благодаря встрече чаяний массы верующих и предписаний Церкви. Иссякает оппозиция интеллектуалов и даже еретиков. Только образ его остается неподвластным этому триумфу. Стоит ли связать это с консерватизмом иконографии? С трудностями репрезентации промежуточного, временного
эфемерного мира? Со стремлением Церкви сохранить чистилище поближе <к аду и даже <инфернализировать>, дабы он представал не столько утешительным, сколько пугающим?1 Чистилище родилось в перспективе локализации, ибо требовалось найти место для очищающих кар, поскольку скитание душ в мучениях сделалось невыносимым. Но пространство и время всегда взаимно связаны, даже если вопрос о месте не прост - достаточно вспомнить Фому Аквинского.
шт Учтенное время
Чистилище - это время еще и постольку, поскольку его можно определить как ад <на время>. Стало быть, есть время чистилища, и это время определилось тоже на стыке XII и XIII веков как составная часть общего пересмотра временных структур в эту эпоху.
До тех пор жизнь и ментальности подчинялись, с одной стороны, идеологии времени, с другой- опыту множественности времен. Церковь насаждала теорию шести возрастов мира, достигшего шестой и последней стадии, стадии старости, или одряхления. Прочно закрепляя мир в историчности, отмеченной двумя великими событиями прошлого: Творением, за которым последовал упадок, и Пришествием Христа как началом искупления,- она ориентировала время к концу: к последнему судилищу и упразднению времени в вечности. Она верила и утверждала, что конец близок, и это убеждение, в частности, приводило к беспокойству об очень коротком периоде, который <отделял 'индивидуальную смерть от телесного воскресения и всеобщего судилища. Личности и группы, требуя либоптротестуя, вводили в эту схему два варианта.
Одни желали омоложения мира, возвращения ас первоначальной Церкви, к христианской форме мифа о золотом веке; другие, инотда те же самые, верили или
1 Возможно, специальные исследования позволят найти более раннюю иконографию чистилища, чем считается обычно.
надеялись, что, согласно Апокалипсису, концу света будут предшествовать Антихристовы испытания> но прежде -дол гая эпоха справедливости, миллениум.
В начале XIII века давно осужденный Церковью мил-ленаризм обретает нового пророка- аббата Иоахима Флорского, идеи которого на протяжении всего столетия воодушевляли множество адептов, особенно среди францисканцев1.
С другой стороны, жизнь людей была упорядочена множественностью времен: время литургическое, время календарное, провозглашаемое и контролируемое Церковью, ежедневно отмечаемое колоколами религиозных учреждений, время полевых работ, строго обусловленное природными ритмами, но обозначенное более или менее христианизированными календарными обрядами: двенадцатидневный цикл в начале традиционного года, от Рождества до Богоявления, время от Масленицы до Великого поста, время процессий и молебна об урожае и Иванов день, период жатвы, феодальное время, обозначенное весенним остом и сроками исполнения повинностей, великие сборища на Троицу. Все времена повторяющиеся, если не циклические.
Между тем вырисовываются сегменты линейного времени, длительности, устремленные в одном направлении. Они определяются новым применением индивидуальной и коллективной памяти. Память, которая проявляется в воспоминаниях о прошлом, почти не способна, как показал Берн ар Гене, выходить за пределы сотни лет2. На уровне власть имущих, дворянства она сочетается с установленной письменно датой, более или менее случайно сохраненной хартией, легендами о пред-
1 Об Иоахиме Флорском и ммлленаризме см.: М. Reeves, The Influence of Prophecy in the Later Middle Ages. A Study in foachimism, Oxford, 1969; H. Mottu, La Manifestation de VEspHt scion Joachim de Fiona, Ncuchatcl, Paris, 1977; а также вдохновенную, но местами спорную работу: N. Cohn, The Pursuit of the Millenium, London, 1957; ее французский перевод: Les Fanatiqucs de I'Apocalypse, Paris, 1963- привлек внимание широкой публики к милленаристским движениям XI-XVI вв. 2 В. Guenee in Bulletin de la Socicie de I'Histoire de France, № 487, 1976-1977, p. 25-36.
ках, основателях линьяжей, чтобы обеспечить построение генеалогий1. Относительно нашей темы она присутствует главным образом в источнике памяти о мертвых> бывшей столь пылкой, особенно в Клюни XI-XII веков, задолго до локализации чистилища. Составление оби-туариев, или <Книг памяти> () и установление Дня поминовения всех покойных после Дня Всех Святых- 2 ноября - выражает эту память, вписанную в книги и литургию во спасение умерших по ту сторону смерти.
Новые позиции по отношению ко времени в XIII столетии характеризует комбинация времени эсхатологического и времени земного, становящегося все более линейным и, главное, все более фрагментированным вехами, опорными точками, отрезками времени.
Последовательное время, выступающее в качестве времени рассказа, было особенно ощутимо в повествовательной литературе, которая испытала необычайный, подъем после 1150 и особенно 1200 года: нарративное лэ, фаблио, роман в несколько десятилетий сделались популярными жанрами2. Успех чистилища пришелся на тот же период. Более того, два феномена были взаимосвязаны. Чистилище вводило интригу в индивидуальную историю спасения. И главное, эта интрига продолжалась по ту сторону смерти.
1 См.: К. Hauck in Mitteilungen des Institute fur Osterreichischc Ge~ schichtsforchung, 62,1954, p. 121-145, воспроизведено: Gcschichtsdenken und Geschitsbild im Mittehlter, Wege der Forschung, XXI, 1961. G. Duby ttRemarques sur la Htterature gencalogique en France aux XI et XU sie-clcs> in Comptes rendus de Г Academic des Inscriptions et Bellcs-Lcttres, 1967 p. 123-131. G. Duby in Miscellanea Mediaevalia in memoriam J.E Niermeyer, 1967, p. 149-165 - обе работы воспроизведены: Homines et Structures du Moyen Age, Paris, 1973, p. 267-298. L. Genicot, Les Genealogies, Typo-logie des Sources du Moyen Age occidental, fasc. 15, Turnhout, 1975.
2 Об успехе нарративных жанров в эту эпоху см. разделы 12 (<Роман>) и 13 (<Фаблио> и <Лэ>): Typologie des sources du Moyen Age occidental, а также: La Htterature narrative d'imagination: des genres litteraires aux tech' niques d'expression (CoMoque de Strasbourg, 1959), Parts, 1961. Недостает сводного исследования о <нарративном феномене> Средних веков и его взлете в XIII столетии.
После смерти покойные должны вступать в собственно эсхалогическое время и либо немедленно обретать вечность в аду или в раю, либо ожидать в течение срока, отделяющего индивидуальную смерть от последнего судилища в нейтральном, но сером, достаточно сумрачном месте вроде еврейского шеола или, скорее, во вместилищах, подобных лону Авраамову. Но теория вместилищ, которая, в сущности, вплоть до XII века пользовалась фавором в христианстве, дошла до точки превращения в школьное выражение. Лимб патриархов в конечном счете был закрыт^лоно Авраамово опустело, Енох и Илия обретались одни в земном раю. Оставались лишь лимб младенцев и чистилище.
Несмотря на некоторые признаки колебания, идущие, главным образом, от Августина, последнее в XIII веке имело четко определенные временные рамки. Туда вступают только после смерти. Очищение не начинается на земле. Несомненно, рождению чистилища благоприятствовало развитие верования в покаяние и соответствующей практики. Но после Гильома Овернского <покаянная> концепция несколько теряет свою силу. Фома Аквинский теоретически обосновал, что при жизни можно принести только покаяние, а понести наказание- только после смерти. Стало быть, вступление в чистилище начинается лишь посмертно. Так же как оно уже не вторгается досрочно в земное время, чистилище не покушается больше на время собственно эсхатологическое, на то, что после воскресения. В сущности, <огонь> будет очищать не во время последнего судилища, но до него.
Самое важное состоит в том, что для отдельных покойных время чистилища не обязательно растянется на весь период между смертью и воскресением. Вероятнее всего даже то, что душа в чистилище будет освобождена от Страшного суда более или менее скоро, более или менее рано в зависимости от количества грехов, подлежащих очищению, и интенсивности заступничества со стороны живых. Таким образом в потустороннем мире устанавливается переменное, измеримое и, более того, управляемое время. Отсюда точность, с которой рассказчики о явлениях душ из чистилища и сами эти души в своих обращениях к живым указывают время, истекшее после смерти> время уже проведенное в чистилище, иногда дают прогнозы относительно длительности остающейся кары и, главное, называют момент перехода из чистилища в небо рая, что позволяет измерить проведенное в чистилище время.
Именно сюда стремится внедриться расчет, бухгалтерия соотношения количества совершенных на земле грехов, количества заступничеств во искупление этих грехов и продолжительности проведенного в чистилище времени. Александр Гэльский сопровождал свои соображения о пропорциональности некоторым теоретическим оправданием расчетов> которые Фома Аквинский стремился ограничить. Развитие системы индульгенций открыло дверь всем излишествам подобной бухгалтерии. Так или иначе, устанавливалась связь времени земного и времени потустороннего, времени греха и времени очищения.
Система чистилища имела еще два капитальных последствия.
Первое состояло в придании нового значения периоду, предшествующему смерти. Конечно, грешников всегда предупреждали относительно внезапной смерти и предлагали своевременно приготовиться, чтобы не попасть в ад. Но во избежание столь сурового проклятия следовало браться за дело заранее и решительно, не вести слишком беспутную жизнь, не совершать слишком тяжкого греха, а если такое случилось, по возможности скорее принести примерное покаяние, предпочтительно дальнее паломничество. Для тех, кому достаточно легко мог открыться монашеский орден, -для белого духовенства, дворянства, власть имущих, отличной гарантией было с приходом старости и немощи постричься в монахи. Впредь система чистилища позволяла определить на практике больше оттенков поведения, но подходила все так же решительно. Лучшим средством, помимо святой жизни, оставалось покаяние, предваряемое исповедью, - in extremis сохранялась надежда избежать ада и подлежать только чистилищу, если покаяние было уже
по крайней мере начато. Конечное раскаяние становится последним прибежищем, позволяющим воспользоваться чистилищем. Тем самым последние мгновения обретают дополнительную интенсивность, ибо, даже если для большинства умирающих слишком поздно надеяться на прямую дорогу на небо, еще остается время спастись через чистилище. Мне кажется, что, вопреки утверждению Филиппа Арьеса в <Человеке перед лицом смерти>, с XIII века [для Филиппа Арьеса речь идет о периоде после XIV-XV веков] <судьба бессмертной души решалась в момент физической смерти> и чистилище было одной из главных причин драматизации самого момента смерти1.
Филипп Арьес продолжает мысль: <Все меньше и меньше места будет оставаться для приведений и их явлений>. Я утверждаю то же самое, но применительно к более раннему периоду - начиная с XIII века, за исключением небольшого количества душ чистилища и еще меньшего числа избранных или проклятых, которые <по особому разрешению> Бога кратковременно являлись живым ради их наставления, не пускаясь в дальнейшие скитания. Если сравнить <Золотую легенду> доминиканца Якова Ворагинского, написанную около 1260 года, с показаниями жителей Монтайю перед инквизиторами полустолетием позже, то поражает факт блуждания душ вокруг этих скептических по отношению к чистилищу деревенских еретиков и примечательное отсутствие привидений в книге проповедника, усердно распространявшего верование в чистилище2.
Тем не менее в эпоху Ренессанса произойдет возвращение привидений, ибо даже если чистилище продолжало играть свою связующую роль между живыми и мертвыми, обогащая эту функцию новыми формами благочестия, оно уже не воспринималось как надежное место заточения наказуемых душ. Историки XVI века свидетельствовали о возобновлении скитаний и пля-
1 Ph. Aries, VHoe devant la mort, Paris, 1977, p. 110.
2 H. Neveux Les lendemains de la mort au Moyen Age // Annales E.S.C, 1979, p. 245 - 263.
сок на земных кладбищах привидений, вышедших из чистилища1.
Таким образом, по-моему, Филипп Арьес не прав, когда добавляет: <Зато бывшее долгое время уделом ученых и теологов или поэтов верование в чистилище как место ожидания станет поистине народным, но не ранее середины XVII века>. Спрашивается: а как быть с тем, что в некоторых регионах, например в Тулуз-ском, популярность чистилища закончилась с XVIII веком?2
Система чистилища имела еще одно следствие: она предполагала относительно точное определение связей между живыми и мертвыми, эффективных в случае заступничеств.
Кому являлись души чистилища, чтобы призвать на помощь? Прежде всего кровным родственникам по восходящей или нисходящей линии. Затем их супругам; особо важная роль в XIII столетии отводилась вдовам обитателей чистилища. Далее, их названным семьям, и прежде всего монашеским орденам, к которым они принадлежали, если были монахами, или с которыми были связаны, если были мирянами. Наконец, покойник мог явиться кому-то вышестоящему: например, монах мог прийти с ходатайством к приору или аббату, а также вассал, приближенный, слуга могли обратиться к своему сеньору, к хозяину, как если бы долг покровительства со стороны сеньора, установленный феодально-вассальным договором, продолжался по ту сторону смерти в течение времени чистилища. Постепенно, с XIII по XVI век, солидарность, связанная с чистилищем, впишется в новые формы социальности, присущие братствам. Но это не должно порождать
1 См.: J. Delumeau, La рейт en Occident du XIV au XVIII siucle (1978); J. Wirth, La jeune fille et la mort (1979).
2 M. Bastard-Fournie (р. 5, note 2).
иллюзий, и Филипп Лрьес, несмотря на слишком запоздалую датировку главного момента, разглядел, что чистилище придавало другой смысл границе смерти. Хотя казалось, оно делало ее более преодолимой, перенося возможность отпущения грехов по ту сторону, но при этом оно прерывало бесконечную ткань-времени, не знавшую шва в момент перехода от жизни к благостной или проклятой вечности. По словам Габриеля Ле Бра, для растущего числа покойных в потустороннем мире открывался <испытательный срок> между земной жизнью и небесным вознаграждением.
Временную схему чистилища в ее отражении в явлениях и отношениях между живыми и мертвыми можно описать следующим образом: спустя непродолжительное время после смерти (несколько дней или несколько месяцев, редко больше) обитатель чистилища является живому, с которым был связан при жизни, более или менее пространно сообщает о своем положении, о том свете в целом и о чистилище в частности, и предлагает ему предпринять самому либо заказать другим родственникам, близким или целой общине заступничество (посты, молитвы, подаяния и, главное, мессы) в его пользу. Он обещает известить во время ближайшего явления об эффективности (или неэффективности) исполненных заступничеств. Повторное явление может осуществляться в один или два приема. При первом явлении умерший обычно дает знать живому об искуплении части наказания. Это чаще всего половина или треть, материализованная во внешнем виде привидения, <тело> (<одеяние>) которого оказывается наполовину черным (часть, подлежащая искуплению) или на одну треть белым и на две трети черным, и т.д.
Можно удивляться (и люди XII столетия, еще не освоившиеся с обыкновенным чистилищем, демонстрировали такое удивление), что пребывание в чистилище чаще всего оказывается очень недолгим, порядка нескольких дней или нескольких месяцев, хотя в одном из первых наиболее интересных случаев, в случае ростовщика из Льежа, очищение продолжалось четырнадцать лет - два периода по семь лет1. Время в чистилище тянется непомерно долго по причине суровости (acerbitas) претерпеваемых кар. День> как будет видно далее, некоторым кажется длиною в год. Такая интенсивность времени в чистилище примечательна по многим причинам. Прежде всего, это решение, хотя довольно грубое, проблемы пропорциональности между временем земным и временем потустороннего очищения, которое должно увязать неравные и даже различные протяженности. Кроме того, это обращение к понятию психологическому (субъективное восприятие длительности) в полном согласии с нарастающей <психологизацией>, характеризующей литературу той эпохи. Наконец, - и это не менее удивительно и не менее важно, - время чистилища инвертируется по отношению ко времени традиционного фольклорного того света. Последнее определяется в 470-м контратипе классификации народных сказок Аарне-Томпсона следующим образом2: <Годы, переживаемые как дни: годы, проведенные в ином мире, кажутся днями по причине забвения> и, более того, потому что жизнь там приятна. Переход от кельтского благоприятного потустороннего мира к жестокому потустороннему миру чистилища повлек за собой переворот в ощущении времени. Эволюция замечательная: в игре инверсий между культурой ученой и культурой фольклорной обычно именно фольклор воображает мир наизнанку. Здесь мысль ученая, заимствуя восходящую к фольклору тему того света, производит инверсию аа свой собственный счет. Здесь хорошо просматривается игра взаимных заимствований и симметричных движений культуры ученой и культурой фольклорной. Я вижу в этом одно из доказательств роли фольклора в генезисе чистилища'. Вспоминается, например, <Путешествие Ирана>: когда в конце Бран и его товарищи хотят после своего плавания к чудесным островам, являющимся не чем иным,
1 См. ниже.
2 A. Aarne, S. Thompson, The Types of the Folktale, Helsinki, 1964, p. 161,
3 Жан-Клол Шмитт в своих исследованиях о приведениях уделяет особое внимание этому аспекту.
как потусторонним миром, возвратиться на землю, откуда они отправлялись, то один из них, прыгнув с корабля на берег, рассыпается в прах, <как если бы он прожил на земле многие сотни лет>. Литература о видениях не исчерпала в XIII столетии свою привлекательность для слушателей и читателей. Путешествия на тот свет впредь уступают место чистилищу.
шт Новые путешествия на тот свет
В первые годы столетия немецкий цистерцианец Конрад, бывший монахом Клерво и ставший аббатом Эбер-баха в Таунусе, описал ряд чудес и преданий об истоках ордена: <Великое цистерцианское начало, или Повесть о началах цистерцианского ордена> (). Там можно найти несколько историй о приведениях Чистилище упоминается редко, ибо труд этот посвящен истории определенного времени, XII века, когда вплоть до 1180 года чистилища просто не существовало. В одной истории, заимствованной из <Книги чудес>, написанной в 1178 году Гербертом Клеворским, рассказывается, что некий поднаторевший в насилии и грабеже шателен Бо-дуэн де Гиз из реймского региона, почитавший, тем не менее, игнийского аббата Петра, умер в раскаянии, но не успел принести покаяние. В самую ночь своей смерти он явился одному монаху, взывая о помощи святого Бенедикта, тогда как Петру Игйийскому явился* ангел, прося о заступничестве цистерцианской общины за умершего. Через некоторое время два ангела привели умершего, облаченного в черные, но добротные одежды, к алтарю церкви Игнийского аббатства в присутствии аббата Петра. Аббат понял, что черное одеяние есть знак покаяния, но это явление перед алтарем указывает на то, что умерший будет спасен. Поскольку в дальнейшем он уже не являлся, можно было заключить, что он получил в местах очищения (in locis purgatoriis) обещание будущего спасения.
Очевидно> что система здесь еще не вполне установилась> поскольку умерший не пришел сообщить живым о своем переходе из чистилища в рай'.
В другой истории святой Августин является в видении некоему святому клер вое кому монаху, чтобы сопроводить его через бесчисленные места наказаний вплоть до самого входа в жерло геенны2.
Еще в одном рассказе Конрад задается целью показать, насколько жестоко и ужасно испытание очистительным огнем (ехатеп ignis purgatorii): он приводит историю монаха, перед смертью препровожденного духовно в инфернальные места (ad loca infernalia), видение которых очень напоминает <Чистилище святого Патрика> (и <Апокалипсис Павла>), затем в место отдохновения (ad quemdam refrigerii locum). Конрад объясняет, что мертвых принимают в этом месте более или менее скоро в зависимости от количества и качества грехов и цитирует проповедь святого Бернарда на смерть приора Клерво Гумберта, в которой святой сказал, что грехи, совершенные на этом свете, должны искупаться стократно до последней мелочи в местах очищения (in purgatoriis locis)3.
Воспоминания о временах, когда чистилище нарождалось, но еще не существовало, эти видения и явления из несут аромат архаики. Зато неплохо представлено чистилище в видениях, о которых несколько позднее сообщили два английских бенедиктинца, наследники великой кельтской и англосаксонской традиции после Беды. Первый, Роджер Вендоверский, монах большого аббатства Сент-Олбан, умерший в 1236 году, рассказывает в своих <Цветах историй> (), датируемых 1206 годах,
0 путешествии Турчилла на тот свет.
Работая на своем поле, этот крестьянин из деревни Тайдстад Лондонской епархии увидел явление некого
1 Conrad d'Eberbach, Exordium magnum cisterciense, II, 23, Rome, 1961, p. 143-147. Я выражаю благодарность Филиппу Дотрею, который своим исследованием <Цистерцианская смерть> обратил мое внимание на эти тексты.
2 Извлечение из <Книги чудес> Герберта, см.: Ibid., р. 229.
3 Ibid., р. 332-334.
человека, выдававшего себя за святого Юлиана Госпитальера, который предупредил, что придет за ним на следующую ночь, чтобы отвести к своему обожаемому покровителю святому Иакову и показать с божьего позволения сокрытые от людей тайны. С приходом ночи он действительно явился к его постели* заставил душу выйти из тела, которое осталось лежать, сохранив все признаки жизни. Проводник ввел его в большую и роскошную базилику, у которой не было стен, за исключением одной, не очень высокой, северной. Святой Юлиан И святой Доминик, храни гели базилики, пропустили туда Турчилл а. Это были места, отведенные Богом для умерших, будь они проклятые или предназначенные к спасе* нию через кары чистилища (per purgatorii poenas). Возле стены Турчилл увидел души в черных и белых пятнах. Те, что побелее, были ближе к стене, те, что почернее, - подал ее. За стеной открывалось жерло ада, и Турчилл ощутил его смрад. Зловоние, по словам Юлиана, было предупреждением Турчилл у, ибо он плохо платил десятину Церкви. Затем святой показал ему в восточной части базилики большой очистительный огонь, сквозь который проходили души перед очищением в другом чистилище, ледяном пруду - проход через него регулировался свитым Николаем (он нам уже встречался в качестве святого чистилища). Наконец, души более или менее быстро перебирались через мост ив острых кольев и гвоздей к горе рая (горе радости> mow gaudii). Возвратившись в центр базилики, Юлиан и Доминик позволили Тур чиллу наблюдать сортировку и взвешивание душ. С в и той Михаил-архангел, снятой Петр и святой Павел производили згу процедуру от имени Бога. Святой Михаил пропускал совершенна белые души через пламя очисти тельного огня и другие места наказаний без ущерба для них И отправлял их на гору рая. Тех же, которые были в белых и черных пятнах, святой Петр понуждал вступить в очистительный огонь и получить очищение пламенем. Что касается совершенно черных душ, то они составляли объект взвешивания для святого Павла и дьявола. Если весы склонялись на сторону святого Павла, то он о гправ-лял душу на очищение в очистительный огонь, если же
они склонялись на сторону дьявола, то он уводил ее в ад. Турчилл, сопровождаемый святым Домиником, обошел затем почти весь ад, за исключением нижнего, под надзором Сатаны. Приблизившись к входному атриуму горы радости, он заметил, что святой Михаил пропускает ожидающие души с разной скоростью в зависимости от числа месс, заказанных в их избавление друзьями и вселенской Церковью. После этого он обошел многие обители райской горы со святым Михаилом в качестве проводника и закончил посещением земного рая. Святой Юлиан еще раз являлся ему, повелевая рассказать о виденном. С тех пор, начиная со Дня Всех Святых, Турчилл рассказывал о своем видении. Разумеется, он делал это на местном наречии, но поразительно, что этот мужлан, прежде бескультурный и косноязычный, демонстрировал в своих рассказах отменное красноречие1.