1. По терминологии того времени, они были "крепки фабрике", а не владельцу.
2. Власть фабриканта над ними была ограничена, и правительство оставляло за собой право регулировать взаимные отношения владельца посессионной фабрики к рабочим.
3. Посессионная фабрика признавалась вместе со всеми находящимися при ней рабочими нераздельным целым; владелец не имел права раздроблять фабрику, продавать крестьян отдельно от фабрики или переводить их на другую, изменять характер производства или сокращать его.
4. Со времени учреждения департамента мануфактур и внутренней торговли никакие имущественные акты на посессионные фабрики не могли совершаться без утверждения этого департамента.
5. Состоящих при фабрике рабочих владелец имел право употреблять только на фабричные работы, выдавая им "достаточную" заработную плату; размер этой платы, продолжительность рабочего дня, высота уроков (при поштучной работе) могли быть устанавливаемые фабрикантом, но правительство признавало за рабочими право обжаловать постановления фабриканта, и в таком случае дело решалось правительственной властью, а именно министерством финансов (с 1819 г. - до этого времени министерством внутренних дел) по департаменту мануфактур и внутренней торговли, в ведении которого были посессионные фабрики.
6. Правительство могло по своему усмотрению устанавливать весь внутренний распорядок фабричных работ, определять все отношения рабочих к владельцу.
7. За неисполнение содержателем посессионной фабрики его обязанностей (например, в случае прекращения фабричного производства) фабрика могла отбираться в казну.
8. Точно так же за притеснение рабочих, за неправильное употребление их - например, вместо фабричной работы, в домашние услуги - фабриканту грозило освобождение рабочих21.
С другой стороны, и фабрикант имел разнообразные средства заставить рабочих повиноваться себе.
9.Достаточно сказать, что помимо так называемых "домашних наказаний" фабрикант мог в некоторых случаях отправить непослушного рабочего в Сибирь, но только с разрешения высшего правительственного органа, ведавшего посессионные фабрик.
Таково было в общих чертах юридическое положение посессионных крестьян.
Каким же образом сложились в действительности взаимные отношения хозяев и рабочих на этих своеобразных фабриках, остатке XVIII века, упорно державшемся и в XIX веке, несмотря на полное несоответствие хозяйственным условиям нового времени? Более всего посессионных фабрик было в Московской губернии (почти 1/4 всего числа), затем в соседних промышленных губерниях - Ярославской, Владимирской, Костромской, Калужской.
По числу рабочих впереди стояли суконные фабрики. В 1813 г. на них числилось 14 679 посессионных рабочих - немногим менее половины всех значащихся по спискам посессионных фабричных работах.
В том же году на полотняных фабриках было 7 522 посессионных рабочих, на чугунных, стальных и железных заводах (кроме горных) - 6 610, на писчебумажных - 2 107, на шелковых - 1 90822. Число посессионных рабочих на стеклянных и фарфоровых заводах, ситцепечатных, позументных, минеральных и других фабриках было невелико.
Некоторые посессионные фабрики были огромных размеров. При Глушковской суконной фабрике графини Потемкиной (в Курской губернии) состояло (по пятой ревизии) 9 121 душа м.п. На полотняной и писчебумажной фабриках Яковлева в Ярославле (Большая ярославская мануфактура) работало в начале этого века 1 625 мужчин и 2 250 женщин, главным образом, приписных.
На полотняной и писчебумажной фабриках Гончарова (в Медынском уезде) работало 962 посессионных фабричных23. На суконной фабрике Осокина было около 1 000 рабочих. Рабочий день на огромном большинстве посессионных фабрик продолжался 12 часов.
Менее продолжительный рабочий день мы встречаем на одной суконной фабрике, одной шелковой, трех полотняных, пяти писчебумажных и двух стеклянных24.
Более 12 часов рабочий день продолжался на пяти суконных фабриках, семи полотняных и одной стеклянной25.
Почти на всех фабриках, доставивших требуемые сведения, рабочие получали денежную плату; только на трех суконных фабриках, семи полотняных, одной бумажной, одном кожевенном и одном минеральном заводе рабочие не получали денежной платы26.
Фабрики последнего рода были или небольшие, или же на них работа производилась "брат на брата", т.е. крестьяне полгода работали на владельца, полгода на себя.
На других фабриках плата производилась рабочим и в том случае, когда они работали только полгода на владельца - такой порядок практиковался на трех суконных фабриках и пяти полотняных.
Но обыкновенно работа на фабриках шла круглый год, за исключением праздников и воскресных дней (работали около 260 дней в году), и только на немногих фабриках рабочие увольнялись на один или два летних месяца для полевых работ.
Ночная работа, как общее правило, не практиковалась на посессионных фабриках. Женщины в большинстве случаев принимали участие в фабричной работе точно так же, как и малолетние.
Только на писчебумажных и стеклянных фабриках работали преимущественно взрослые мужчины.
По-видимому, рабочие по большей части имели свои собственные дома с огородами и сенокосами (если фабрика была не в городе).
Иногда они жили при фабриках в помещении владельца или же нанимали квартиры на стороне (на городских фабриках).
Как я сказал, посессионные рабочие были прикреплены к фабрике, но не были крепостными фабриканта.
Правительство сохраняло за собой право регулировать весь фабричный распорядок и все частности отношений хозяев к рабочим.
Высота заработной платы, продолжительность рабочего дня, размер уроков, условия фабричной работы и многое другое подлежало контролю правительственной власти.
Правда, фактически этот контроль осуществлялся очень неполно, и в огромном большинстве случаев правительство совершенно не вмешивалось в отношения фабрикантов к посессионным рабочим и даже не знало точного числа посессионных фабрик; но все же юридически посессионный рабочий не был таким бесправным существом, как крепостной; в некоторых отношениях положение посессионного рабочего представляло известные выгоды (правда, более номинального свойства) даже перед положением вольнонаемного.
Вольнонаемный рабочий предоставлен только самому себе, его положение на фабрике определяется экономическими силами, устанавливающими цену рабочих рук, как и всякого другого товара, игрой спроса и предложения. Расширяется производство - спрос на рабочие руки растет, заработная плата повышается, и рабочему на фабрике живется полегче; наступает затишье в сбыте товаров - производство сокращается, и рабочий выбрасывается из фабрики на улицу.
Посессионному рабочему ничего подобного не грозило. Каково бы ни было состояние рынка, он получал один и тот же заработок на фабрике.
Фабрикант мог, разумеется, сокращать производство, но он обязан был давать занятие своим рабочим и выплачивать им заработную плату, хотя бы, по состоянию рынка, ему выгоднее было распустить рабочих.
Высота заработной платы не определялась условиями рабочего рынка; правительство признавало за рабочими право требовать от фабриканта такой заработной платы, которая обеспечивала бы их существование.
Нечего и говорить, что в огромном большинстве случаев все эти "права" были мертвой буквой; мы видели, что на некоторых фабриках (преимущественно небольших) рабочие совсем не получали денежной платы.
Но зато на крупных фабриках рабочие иногда с успехом отстаивали свои интересы27.
Я старался показать во Введении, что возникновение посессионных фабрик в прошлом веке отнюдь не было делом случая или ошибочной политики правительства Петра и его ближайших преемников.
В петровской России фабричная промышленность могла основаться только на принудительном труде, а так как господствующий класс - дворянство - очень ревниво оберегал свои прерогативы, то результатом компромисса между необходимостью принудительного труда и невозможностью распространения на фабрикантов из купечества права владения крепостными явился новый социальный институт - прикрепление крестьян к фабрике или заводу.
Уже в конце прошлого века положение изменилось.
Число фабрикантов-недворян сильно увеличилось. Фабриканты-дворяне не нуждались в посессионных рабочих для обеспечения своих фабрик принудительным трудом.
С другой стороны, фабриканты из купцов были мало заинтересованы в сохранении за собой права покупки крестьян, ибо благодаря увеличению числа вольнонаемных рабочих28 явилась возможность нанимать рабочих, а труд вольнонаемного рабочего был гораздо производительнее работы из-под палки.
Поэтому посессионная фабрика, бывшая раньше естественной и необходимой формой крупного фабричного производства, в XIX веке стала пережитком прошлого, потерявшим raison d’etre5*.
Из стимула промышленного развития она сделалась тормозом его. В первые годы царствования Александра I отношения правительства к посессионным фабрикам еще не установились. Следуя екатерининским традициям, правительство в 1802 г. существенно ограничивает право покупки крестьян к фабрикам и заводам, но не решается совершенно его отменить. В 1808 г. издаются новые правила покупки крестьян купцами и разночинцами к суконным фабрикам.
Как я говорил выше, самое существенное в этих правилах было то, что покупаемые крестьяне прикреплялись к фабрике не навсегда, а только на определенный срок (не более как на 20 лет), а затем становились вольными29.
В следующем году эти правила были распространены и на другие фабрики. Но так как на таких условиях никто не изъявлял желания покупать крестьян, то в 1811 г. министр внутренних дел (в ведении которого были фабрики мануфактуры) представил в Государственный совет6* новый проект "Положения, на основании коего лица, дворянского достоинства не имеющие, могут к суконным фабрикам приобретать деревни".
В объяснительной записке к этому проекту министр внутренних дел Козодавлев7* говорит, что фабрики, имеющие вольнонаемных рабочих, не могут выдержать конкуренции дворянских вотчинных фабрик и "должны упасть непременно".
Ввиду этого он считает необходимым дозволить и недворянам приобретать навсегда крестьян к суконным фабрикам как особенно важным для государства.
Проект Козодавлева интересен тем, что в нем видна попытка точнее определить законом взаимные отношения фабрикантов и посессионных рабочих.
Работа на фабриках по будням должна продолжаться 12 часов в сутки кроме субботы, когда фабричные работают только 6 часов. В воскресные и праздничные дни работа прекращается. Жены и дети фабричных не могут быть принуждаемы к работам.
Фабричные должны получать такую же плату, как и вольнонаемные рабочие на окрестных фабриках.
Только 1/3 фабричных крестьян должна находиться в фабричной работе, а остальные - заниматься земледелием30. Этот проект не был утвержден, и через несколько лет (в 1816 г.) покупка крестьян к фабрикам и заводам была совершенно запрещена.
Так как приписка казенных крестьян к фабрикам частных владельцев перестала практиковаться еще ранее, то с этого времени, следовательно, число посессионных фабричных рабочих могло увеличиваться только путем естественного размножения31.
Как мы увидим в следующей главе, отношения между содержателями посессионных фабрик и их рабочими были далеко не дружелюбны. Постоянные жалобы посессионных фабричных настоятельно требовали каких-либо мер к улучшению их положения.
Пока фабрики находились в заведовании министерства внутренних дел (до 1819 г.), правительственная политика по отношению к посессионным фабричным характеризовалась стремлением установить ясные и определенные правила, регулирующие возможно полнее весь строй фабричной жизни и все отношения фабриканта к рабочим.
С этой целью на некоторых более крупных посессионных фабриках были введены особые "Положения", о которых мне еще придется говорить в следующей главе. Первое из таких "Положений" в этом веке - Положение Купавинской шелковой фабрики - было высочайше утверждено 11 декабря 1803 г. при передаче фабрики, принадлежавшей раньше казне, князю Юсупову8*.
Положение устанавливает размер заработной платы причем плата должна была быть увеличиваема через каждые 10 лет соответственно повышению цены хлеба и других предметов продовольствия рабочих. Фабричная работа должна была продолжаться 12 часов в сутки.
Содержатель фабрики не имел права сокращать или приостанавливать производство, и если рабочие по его вине оставались без работы, то он должен был платить им по определенному расчету за каждый прогульный день.
Малолетним, а также больным и престарелым рабочим, не способным к работе, содержатель обязывался производить "пристойное богадельное содержание"32. Я только что говорил о проекте Козодавлева 1811 г., не принятом Государственным советом.
Этот проект должен был урегулировать отношения содержателей фабрик к рабочим на всех вновь учреждаемых посессионных суконных фабриках; но, как сказано, проект не получил силы закона.
Тем не менее министерство внутренних дел продолжало держаться взгляда, что государственное регулирование положения рабочих на посессионных фабриках является лучшим средством предотвратить неудовольствие и волнения рабочих.
В 1818 г. департамент мануфактур и внутренней торговли представил обширный доклад по этому вопросу министру внутренних дел Козодавлеву Департамент докладывал, что "неудовольствие фабричных людей на содержателей фабрик существует на многих посессионных фабриках", указывая при этом на жалобы рабочих Кознова, Лазарева, Яковлева и Осокина.
"Все сии и многие другие, сим подобные дела по министерству внутренних дел, - заключал департамент, - главнейше получили начало свое оттого, что со стороны правительства поныне еще не сделано никакого положительного постановления, как в рассуждении взаимных соотношений и обязанностей владельцев посессионных фабрик и мастеровых, так и на счет производимой задельной платы Поныне назначение задельной платы зависит от произвола хозяина фабрики, который, не был обязан давать по сему предмету отчет правительству, естественно, действует более в свою пользу...
Сие делает мастеровых к работе небрежными, штрафы и наказания, за то на них возлагаемые, приводят их в необходимость вопиять о таковой несправедливости перед правительством... почему и настоит крайняя и необходимая нужда в сочинении для всех посессионных фабрик общего Положения... и чем скорее намерение такое будет приведено в исполнение, тем скорее будут пресечены существующие на фабриках раздоры".
Козодавлев вполне согласился с мнением департамента и 4 мая того же года представил комитету министров о необходимости командировать для этой цели на различные посессионные фабрики начальника отделения департамента мануфактур и внутренней торговли Бурнашева.
В представлении министра внутренних дел буквально повторяются цитированные соображения департамента, и издание Положения для всех посессионных фабрик признается единственным средством предупредить неудовольствие рабочих33.
Бурнашев объехал фабрики Яковлевых, Осокина и Лазарева и составил для них Положения. Все три Положения, имевшие обязательную силу как для фабриканта, так и для рабочих, точно определяли заработную плату за каждый год труда; плата не подлежала понижению в течение 5 лет, по прошествии же этого времени должна была вновь устанавливаться министерством внутренних дел применительно к новым ценам предметов потребления рабочего.
Расценка труда была заимствована из ранее существовавших плат на каждой фабрике, но в общем была несколько повышена; престарелым и малолетним было определено содержание хлебом и деньгами. Продолжительность рабочего дня на трех фабриках установлена различная: на Ярославской мануфактуре - 14 часов, а у Осокина и Лазарева - 12 часов.
Число праздничных дней на всех фабриках определено одинаковое - 100 дней в году; за прогульные дни по вине фабриканта рабочие получали такую же плату, как и за рабочие дни.
Ярославское Положение, кроме того, требует содержания при фабрике больницы и доктора.
По Положению Фряновской фабрики Лазарева, из среды рабочих выбираются особые старосты для надзора за правильностью расчетов с фабричными. Положение фабрики Осокина определяло штрафы за дурное качество работы и за неявку к работе.
Все три Положения были утверждены сенатом. Подобные Положения министерство внутренних дел предлагало мало-помалу ввести и на других фабриках.
Но в 1819 г. департамент мануфактур внутренней торговли, заведовавший фабриками, был передан в министерство финансов, которое держалось совершенно иных взглядов на задачи фабричного законодательства.
В 1823 г. беспорядки на шелковой посессионной фабрике Красильникова побудили ярославского губернатора составить для этой фабрики Положение. Но министерство финансов не признало это нужным и не утвердило Положения34. В 1826 г., по поводу истечения срока действия Положения фабрики Осокина относительно заработной платы (заработная плата, как выше указано, подлежала пересмотру через каждые 5 лет), департамент мануфактур и внутренней торговли в докладе министру финансов Канкрину9* высказался вообще относительно полезности таких Положений.
Со времени 1818 г. взгляды департамента диаметрально изменились. По словам доклада (декабрь 1826 г.). Положения введены правительством "на некоторых только многолюдных посессионных фабриках потому единственно, что не было других средств прекратить взаимные претензии содержателей на крестьян фабричных и сих последних на содержателей... Но дробность предметов, входящих в состав Положения, и непостоянство цен на съестные припасы делают означенные Положения непродолжительными; назначаемая по оным задельная плата либо превышает настоящую цену, какую бы содержатель должен давать за изделия, либо для мастеровых делается недостаточной...
К ним невыгодам нельзя не присовокупить и того, что таковые Положения, предписывая содержателям посессионных фабрик правила управления мастеровыми, дают повод сим последним считать себя независимыми, так что владелец в каждом предприятии своем встречает упорство в крестьянах".
В частности, о Положении фабрики Осокина департамент высказался еще резче; "Положение сие не только не полезно, но даже и вредно для мануфактуры, ибо через оное дается фабричным повод думать, что кроме изложенного в Положении никаким уже содействием не обязаны они фабриканту, отчего власть фабриканта теряет в их глазах всякий вес...
Все выгоды его на стороне фабричных; фабриканту же остаются одни убытки"35. Ввиду этого департамент решительно высказался против возобновления Положения для фабрики Осокина и полагал совершенно его отменить "как распоряжение, оказавшееся на опыте несообразным цели и намерениям правительства, и предоставить Осокину распоряжаться на фабрике своей на том основании, какое было прежде введения сего Положения".
Доклад департамента был внесен на рассмотрение совета министра финансов; совет хотя и согласился с мнением департамента, что "Положение не только не споспешествует благосостоянию фабрики Осокина, но даже и препятствует оному", тем не менее не счел удобным отменить его, так как "Положение сие существует 5 лет, фабричные к нему привыкли, и изменение его может по известной буйности фабричных Осокина послужить к вящшим беспорядкам".
С мнением совета согласился и Канкрин; для фабрики Осокина было выработано и утверждено в 1834 г. новое Положение с сокращением заработной платы; но так как по новому Положению рабочие должны были получать плату ассигнациями без вычета лажа10*, то фактически их заработок остался прежним.
Выше указано, что по Положениям фабрик Яковлевых и Лазарева заработная плата должна была пересматриваться через каждые 5 лет, а по Положению Купавинской фабрики - через каждые 10 лет.
Но так как министерство финансов не разделяло взглядов министерства внутренних дел на полезность таких положений, то и правило о периодическом пересмотре заработной платы фактически не соблюдалось, и все три названные фабрики так и не получили новых Положений, хотя вопрос об их составлении возбуждался неоднократно.
Волнения рабочих на Купавинской и Фряновской фабриках в 30-х годах побудили кн. Голицына назначить особые комиссии для выработки новых Положений для этих фабрик, но Канкрин не утвердил их. Еще раньше, в 1824 г., был составлен проект нового Положения и для Ярославской мануфактуры (под влиянием всеподданнейшей жалобы рабочих), но не получил утверждения министра финансов.
В царствование Николая I убеждение в неприспособленности посессионных фабрик к новым условиям промышленности быстро распространилось в правительственных сферах.
Еще в 1804 г. Шторх заметил, что "при самом поверхностном взгляде бросается в глаза, как мало соответствуют такие фабрики требованиям промышленности"36. Но пока промышленность наша развивалась слабо, несостоятельность посессионных фабрик была не настолько очевидна.
Одним из условий посессионного владения фабрикой было, как известно, лишение владельца фабрики права сокращать или изменять по своему усмотрению род производства.
Это требование не было особенно стеснительным для фабриканта в XVIII веке, пока промышленность удовлетворяла из года в год одному и тому же постоянному и неизменному спросу.
Но когда с начала XIX века в России стали возникать новые отрасли производства - например хлопчатобумажная, - вытеснявшие старинные производства; когда стали изменять сорт и качество продуктов, изготовляемых на фабриках (например выделывать на фабриках тонкие сукна, а не только толстые солдатские, как прежде); когда техника производства стала прогрессировать (вводились новые машины и пр.), - тогда посессионное владение фабрикой стало крайне неудобным для фабриканта.
Фабрикант должен был изготовлять в одном и том же количестве из год в год одни и те же продукты, хотя бы эти продукты и не спрашивались рынком; он обязан был давать раз навсегда определенную работу своим рабочим и оплачивать ее, каков бы ни был сбыт его товаров; он не мог ввести новых машин, как бы они ни были выгодны, так как не в его власти было сократить число рабочих рук на фабрике, а рабочие, кроме того, не обязаны были обучаться новым приемам работы.
На это жаловался, например, в 1833 г. фабрикант Осокин чиновнику министерства финансов, командированному для разбора его споров с рабочими; по словам Осокина, введение прядильных и трепальных машин, употреблявшихся в то время на московских суконных фабриках, чрезвычайно удешевило бы производство; тем не менее хотя у него имелись 33 машины, готовые к употреблению, он может пускать из них в действие не более 7, так как если бы употреблялось для работы большее число машин, то многие мастеровые остались бы совсем без дела, а плату они продолжали бы получать прежнюю37.
Поэтому интересы самих фабрикантов требовали преобразования устаревшего социального института посессионных фабрик.
Не решаясь приступить к коренной реформе посессионных отношений, правительство шаг за шагом изменяло этот институт и приспособляло его к новым условиям производства.
Многим фабрикам правительство разрешило оставить прежнее производство и перейти к новому38.
Но для такой перемены производства требовалось каждый раз особое разрешение правительства, причем дело решалось комитетом министров и тянулось очень долго.
Более важное значение имел закон 20 декабря 1824 г., который существенно изменил характер прикрепления крестьян к фабрике.
Этим законом было разрешено увольнение фабричных крестьян в другие звания, в случае просьбы об этом фабриканта, но только в каждом отдельном случае с особого разрешения комитета министров39.
Закон этот был вызван просьбами некоторых посессионных фабрикантов дать свободу их рабочим.
Очевидно, право на принудительный труд перестало иметь в глазах фабрикантов такую ценность, как прежде.
Значение закона 1824 г. заключалось в том, что со времени его издания фабричные крестьяне перестали быть нераздельным целым с фабрикой.
В 1831 г. министру финансов предоставлено было входить в сенат с представлениями об увольнении посессионных фабричных для записки в купечество или мещанство40.
Наконец, в 1835 г. владельцам посессионных фабрик было дано очень важное право отпускать по паспортам своих посессионных крестьян и мастеровых.
При этом должны были соблюдать следующие условия:
1) чтобы от такого увольнения не уменьшались действия фабрики;
2) чтобы оброк с уходящих фабричных поступал не в пользу владельца, но в пользу общественных мирских доходов, о которых владелец должен давать отчеты местному начальству
3 в случае жалобы фабричных41.
Закон 1835 г. был издан вследствие прошений нескольких фабрикантов о разрешении им распустить по паспортам рабочих.
Это неоднократно разрешалось и раньше, но только по особым указам сената42.
Так как отпускаемые рабочие не платили никакого оброка содержателю фабрики, то удаление их с фабрики доказывало полнейшую ненужность их для фабричных работ.
Очевидно, право пользоваться принудительным трудом уже сделалось к этому времени для посессионного владельца тяжелой обязанностью давать содержание обязанным рабочим, и владельцы предпочитали отказываться от этого права вместе с сопутствующими ему обязательствами.
Хотя закон 1835 г. и разрешал владельцу посессионной фабрики отпускать по паспортам ненужных ему рабочих, но лишь с тем условием, чтобы производство фабрик не было сокращаемо.
Закон этот нисколько не изменял взаимных отношений владельца к его посессионным рабочим, остающимся на фабрике.
Между тем в 30-х годах вольнонаемный труд стал быстро распространяться на фабриках, и фабриканты не замедлили убедиться, что свободные отношения не только заманчивы для работника, но выгодны и для хозяина.
На большинстве посессионных фабрик работали не только посессионные, но и вольнонаемные рабочие. Заработная плата посессионных рабочих была, как общее правило, значительно ниже, чем вольнонаемных, но зато и труд их был менее производителен43.
Между тем, как будет указано ниже, одним из важных поводов к волнениям посессионных рабочих было требование, чтобы им выдавали плату одинаковую с вольнонаемными.
И хотя эти волнения в большинстве случаев не имели успеха, тем не менее они причиняли большие убытки хозяевам и крайне затрудняли фабричное производство.
Хозяин посессионной фабрики видел постоянную враждебность своих рабочих, которых он не мог уволить, - враждебность, при первом удобном случае приводящую к открытому сопротивлению и буйству.
Поэтому-то право пользования принудительным трудом обратилось для хозяев в настоящее бремя, от которого они искали средств избавиться. В конце 30-х годов в министерство финансов начинают поступать жалобы многих владельцев посессионных фабрик (особенно из Московской губернии, где промышленность была наиболее развита) на стеснительность условий посессионного владения.
К этому времени и в правительственных сферах окончательно укрепилась мысль о необходимости так или иначе ликвидировать посессионное фабричное владение.
В 1839 г. Канкрин вошел в Государственный совет с проектом правил постепенной ликвидации посессионного владения фабриками Государственный совет, рассмотрев этот проект, нашел, что "установленные законом правила о посессионных заведениях не соответствуют настоящему положению мануфактурной промышленности и сопряжены с различными неудобствами, из коих главнейшие:
1) обязанность не уменьшать действия фабрик и не изменять рода изделий;
2) воспрещение переводить посессионных крестьян на другую фабрику;
3) ограничение занятий одними фабричными работами и неопределенность отношений посессионных людей к фабрикантам;
4) условие со стороны новых покупщиков содержать заведения на том основании и в том же виде, как находились они у прежних владельцев;
5) строгость узаконений насчет фабрикантов, пришедших в невозможность или не желающих содержать фабрику;
6) краткость определенного для продажи фабрики 6-месячного срока, препятствующая выгодному переходу заведения из одних рук в другие".
Вместе с тем Государственный совет нашел, что "уважений, по которым казна жертвовала своим достоянием в пользу частных фабрикантов и допустила косвенное изъятие из коренного закона о праве владения крепостными людьми, теперь уже решительно не существует... и что ныне, когда и в простом народе распространился дух фабричной промышленности и число вольных рабочих и мастеров быстро увеличивается, удобнее и едва ли не выгоднее для фабриканта иметь сих людей по найму, нежели держать собственных и приписных"44.
По всем этим соображениям Государственный совет признал, "что в мерах законодательных следует держаться того правила, чтобы постепенно прийти, наконец, к решительному уничтожению в государстве заведений посессионных"45, и выработал особые правила увольнения посессионных и фабричных в свободное состояние и перехода посессионных фабрик в полную собственность владельцев; правила эти получили высочайшее утверждение 18 июня 1840 г.