Лицо ее немного смягчилось, но руки на груди она не расплела и с упрямым видом снова отвернулась от меня. Я воспринял ее молчание как знак того, что она начинает неохотно соглашаться с моей просьбой.
– Вот и хорошо. Теперь о твоем наказания за то, что ты поставила меня в неловкое положение перед хорошей знакомой, – начал я. Дилейн повернулась ко мне, собираясь что‑то сказать, но я не дал ей такой возможности. – Я пытался купить тебе белье, но теперь ты все время будешь ходить без белья, вернее, без трусов. – Я довольно улыбнулся, увидев, как ее рот открылся и закрылся. – Наверное, мне нужно поблагодарить тебя за то, что не сумел вовремя усмирить твой нрав. Это оказалось мне на руку. Спасибо, Дилейн.
– Ах… ты… тьфу! – Она опять отвернулась.
Остаток пути мы ехали молча. Дилейн отказывалась на меня смотреть, но я не мог оторвать от нее глаз. Да, я был разочарован тем, что не увидел ее посреди магазина в одном белье. Но и во мне есть некая собственническая жилка – я смог понять, почему Дилейн огорчилась. Все утро она вешалась на меня, а я не разрешал ей сделать для себя хоть что‑то, кроме того небольшого подарка в бассейне. Признаюсь, я бы на ее месте тоже слегка обиделся. Но я привык к тому, что она бывает недовольна тем, как я себя с ней веду. А вот она к моему поведению еще явно не привыкла.
Не понимала она того, что я пытался быть с ней нежным. Во всяком случае, пока что. Но все будет по‑другому, как только ее сладкая кисонька выздоровеет. После того наказания, которое я планировал ей устроить, она станет умолять меня «пойти на свидание» к старой подруге.
ОГОНЬ, ПУЛИ И ВАМПИРЫ, О БОЖЕ!
Лейни
После героически провальной поездки в магазин нижнего белья Ной оставил меня в покое.
|
|
Я не ревновала. Клянусь. Это все Суперкиска. Она, придя в бешенство, решила устроить забастовку. Теперь Чудочлену придется поцеловать чью‑то грандиозную задницу, чтобы снова добиться ее расположения. Возможно, если бы он устроил еще одну такую трепку, как в машине, это сошло бы ему с рук, но я не была уверена на сто процентов.
В постель я легла раньше Ноя, но только притворялась, что сплю, когда он осторожно залез под одеяло. Меня немного задело то, что он повернулся ко мне спиной да еще и отодвинулся. Никаких поползновений, ни тисканья, ни лапанья – ничего.
Утром я проснулась раньше него. Он еще спал, когда я вышла из душа, и уже после этого начала специально как можно сильнее шуметь, чтобы разбудить его. Не спрашивайте, зачем я это делала, – я и сама не знаю. Скучала я по этому гаду, что ли?
Я даже пошла в ванную голой, порылась в его гардеробе, нарочно невзначай уронила с полки пару туфель и оставила их на полу, а потом закрыла дверь громче, чем было нужно. Ничего. Что мне теперь, идти ему пульс проверять? Разве может человек не проснуться от всего этого?
Но потом мой желудок издал звук, которым обычно напоминал, что его пора кормить. Я отчетливо вспомнила пачку «Фростед Флейкс» в кладовой, после чего Ной Потаскун Кроуфорд был мгновенно забыт.
И только после того, как я вылизала остатки сладкого молока от хлопьев и поставила миску в раковину, наконец появился Ной. Он стоял в дверях с влажными после душа волосами и в старых расстегнутых джинсах, под которыми виднелась резинка трусов. Больше на нем ничего не было. Вот что я вам скажу: голый Ной выглядел потрясающе, но полуодетый, в одних голубых джинсах… Боже, помоги!
|
|
Дорожка из волос, ведущая от пупка до сокрытых ниже чудес. Не оторвать глаз! А чудеса – это исполинская выпуклость под двумя слоями ткани.
Двойной агент Киска демонстративно сложила на груди руки и с гордо поднятой головой отвернулась. Смотреть на Чудочлена или даже просто признавать его присутствие она отказывалась.
– Доброе утро, Дилейн, – сказал он, приглаживая волосы своими порнографическими пальцами.
– Доброе утро, Чудочлен. То есть Ной.
Он удивленно поднял глаза, а потом направил босые стопы в мою сторону. Чем ближе он подходил, тем дальше я отодвигалась, пока не уткнулась задницей в раковину. Он остановился передо мной, уперся руками в стойку раковины по обеим сторонам от меня, а потом наклонил голову и с удовольствием поцеловал.
Двойной агент Киска чуть повернула голову и посмотрела на него через плечо, но быстро отвернулась, вспомнив, что все еще сердится.
У его губ был вкус ментоловой свежести, я серьезно задумалась, не пососать ли его язык, но тогда у него сложилось бы впечатление, что я жду его внимания. О, я‑то знала, что и вправду жду. Но он‑то этого не знал, и я не торопилась сообщать ему об этом.
Поцелуй он завершил, смачно чмокнув мою нижнюю губу, потом нырнул к шее и прильнул ко мне торсом. Исполинская выпуклость прижалась к моему телу, и сопротивление Киски дрогнуло. Сильные руки обвились вокруг моей талии, Ной прижал меня к себе, не переставая похотливо тискать и мять мою плоть. У меня перед губами оказалась его шея с соблазнительно натянутыми сухожилиями. Я ничего не могла с собой поделать. Я должна была попробовать его на вкус.
|
|
– Ты пытаешься оставить на мне отметку, Дилейн? – произнес его хрипловатый голос у меня над ухом.
Не обращая внимания на тихий смешок Ноя, я впилась зубами в его кожу. Ему, похоже, это понравилось – он вжался в меня так, что между нашими телами не осталось даже микрона свободного пространства. Голова его откинулась назад и набок, открывая моему влажному жадному рту еще больше восхитительной плоти, и я, не тратя времени, приступила к пиршеству. Мои пальцы сомкнулись на его длинных прядях и не слишком нежно потянули. Я почувствовала привкус крови, выступившей на поверхности кожи, и от этого впала в какое‑то неистовство.
Впившись ногтями в кожу его головы, я принялась царапать нежную плоть. Я целовала и сосала его кожу все сильнее и сильнее, наслаждаясь ее соленым вкусом, но мне все было мало. Наверное, в прошлой жизни я была вампиршей. Уж очень отчетливо мне представилось, как клыки входят в его шею и как я начинаю наслаждаться его кровью.
– Хватит! – наконец рявкнул он, отодвинулся и вырвался из моих объятий.
Мы оба тяжело дышали, а я все еще ощущала его вкус во рту. И мне не стыдно признаться, что я тихонько заскулила. Мне отказали в возможности воплотить в жизнь маленькие вампирские фантазии. Но потом глаза остановились на его шее, и двойной агент Киска залилась довольным смехом.
На шее Ноя Кроуфорда красовался идеальный, просто‑таки образцовый засос. Безупречная кожа уже начала приобретать чудесный багровый цвет и вспухать.
Ной окинул меня взглядом, и уголок его рта растянула ехидная усмешка. Потом он поднял руку и провел длинным пальцем по моей щеке, с удовольствием глядя на мою вздымающуюся грудь.
– Я позволил оставить на мне знак только потому, что позже собираюсь оставить знак на тебе. – Тыльная сторона его ладони скользнула по моей груди. – Но это не простой засос на шее. Все будут знать, что ты принадлежишь мне.
По спине у меня пробежал холодок, кожа покрылась пупырышками. Взгляд Ноя опустился на мои соски, и он с удовольствием вздохнул, увидев, как сильно меня возбудили его слова.
– Неплохо, – сказал он, покрутив один комок между пальцами. – Ты без лифчика?
Я подняла на него глаза и переплела на груди руки. Но он развел их и приблизился на шаг.
– Ну‑ка, посмотрим поближе.
Руки его скользнули под нижний край моей рубашки и медленно поползли вверх по животу и ребрам, пока не добрались до беззащитных грудей. Он накрыл их ладонями и сжал пальцами затвердевшие соски.
– Мне нравится. Так намного проще этим заниматься. – Он наклонился, взял один сосок в рот и сжал губами, потом оказал такое же внимание второму.
Наверное, это было как‑то связано с политикой предоставления равных возможностей для работников. Ну, то есть технически я на него работала. Вернее, на него работало мое тело.
Раньше, до того как Ной обслюнявил всю свою латинскую шлюху, Суперкиска была идеальным работником, энергичным и амбициозным, из тех, в личных делах которых значится «значительно превосходит ожидания». Тоже мне, подхалимка. Я думаю, она надеялась, что за усердие ее повысят.
– А как насчет трусиков? Проверим, не нарушаешь ли ты условий своего наказания.
Его рука скользнула по моему животу вниз. Одним движением он расстегнул мои шорты и запустил под них руку. Я должна была почувствовать себя как телка на животноводческом аукционе, которую щупает какой‑нибудь одинокий фермер‑неудачник. Но вы ведь помните, что я говорила о порнографических пальцах, да? Так вот, они по‑прежнему были порнографическими.
Он искусно провел двумя пальцами между моими складками и углубился в меня. Внутри пальцы начали изгибаться, играя с крошечной точкой наслаждения, пока глаза у меня не закатились, а из груди не вырвался стон. Потом он вынул их, несколько раз погладил бутон любви и снова быстро сунул пальцы внутрь. У меня чуть не подкосились ноги.
Ной быстро вынул руку.
– Тебе нужно поменять шорты, – сказал он с усмешкой, после чего вставил пальцы себе в рот и начисто вылизал их.
Меня его выходка порядком возмутила.
– Ты закончил? Я прошла проверку?
– Прошла, – подтвердил он, повернувшись к холодильнику. – Нужно бы сбегать в магазин купить что‑нибудь, но сегодня утром я жду посылку. Принять ее может Сэмюель, однако посылка для тебя, поэтому откроешь сама.
– И что это?
– Подарок, – пожал плечами он, наливая себе молока.
– Ты потратил на меня два миллиона и еще даришь подарки?
– Для меня это такой же подарок, как и для тебя. – Он поцеловал меня в лоб, хлопнул по заднице и ушел, оставив в одиночестве.
Я представления не имела, что это за подарок, однако слова Ноя пробудили мое любопытство. Какая женщина не любит получать подарки?
Все прояснилось немного позже. Раздался звонок в дверь (кстати, это был один из тех снобистских звонков, которые, начавшись, кажется, не закончатся никогда), и Сэмюель принял посылку.
– Прошу, мисс Дилейн, – вежливо сказал он и вручил мне ящик.
– Сэмюель, называй меня Лейни, – улыбнулась я.
Он почтительно кивнул и удалился.
Я чувствовала себя, как малыш в рождественское утро (и, признаться, мне за это не стыдно). Ной велел переодеться – и я надела мини‑юбку… Так вот, я уселась на пол и принялась вскрывать ящик. Это оказалось не так‑то просто: запакован он был, как Форт‑Нокс. Мне даже пришлось оставить его в прихожей и сходить на кухню за ножом для разделки мяса. Не волнуйтесь, я действовала аккуратно, чтобы, не дай бог, не повредить сокровищ внутри.
Но вся моя радость испарилась, когда я наконец добралась до содержимого. На папиросной бумаге было написано: «Le Petit Boudoir», и еще там лежало письмо от самой Фернанды. Я открыла его, и не сойти мне с этого места, если почерк ее не был таким же прекрасным, как ее внешность.
«Дорогая Дилейн,
Ной попросил меня послать тебе это. Ему они все понравятся, можешь не сомневаться. Должна признать, я немного ревную, и мне очень жаль, что нам не удалось поиграть.
Носи на здоровье!
Фернанда».
Сука!
И Ной наверняка сошел с ума, если решил мне это прислать. Мне казалось, он все понял, когда я вчера ушла, оставив их. Неужели он мог подумать, что я захочу надеть на себя что‑то, напоминающее о ней?
Скомкав записку, я сунула ее в карман.
В приступе гнева отпихнула ящик. Конечно, это не усмирило моей ярости, поэтому я начала бить ящик ножом, который по‑прежнему сжимала в руке, и не останавливалась, пока от усталости не онемели пальцы. Теперь в распотрошенном картонном ящике лежали одни клочки и обрывки кружев и шелка, но мне и этого было мало. Один вид чертова ящика действовал мне на нервы, ведь я знала, что в нем.
Вскочив, я помчалась в прачечную, вернее, в кладовку рядом с ней. Порывшись среди всяких нужных в доме вещей, нашла то, что искала, – керосин для зажигалок.
Потом сбежала по лестнице в кухню, взяла спички и вынесла мерзкий ящик во двор. Вылив на него весь керосин до последней капли, зажгла спичку и бросила. В тот же миг над ящиком взвился огненный шар, и от неожиданности я отшатнулась.
Да, знаю, я вела себя как безумная. Знаю, это была психологическая реакция, но, будь оно все проклято, я не собиралась надевать то, что выбрала одна из шлюх Ноя, знающая его вкусы. К тому же я хотела, чтобы у него на сей счет не оставалось никаких сомнений.
Говорят, что фурия в аду не сравнится с оскорбленной женщиной. Со мной уж точно в тот миг не могло сравниться никакое чудовище.
Повернувшись спиной к буйствующему огню, я направилась к дому. На самом деле костер был не таким уж большим и горел спокойно, но в моем сознании он выглядел бушующим пламенем. Сказать по правде, я надеялась, что выгляжу так же впечатляюще, как маленькая Дрю Бэрримор на афише фильма «Воспламеняющая взглядом»: в клубах дыма, в отсветах огня. Сэмюель стоял на пороге, приоткрыв рот и вытаращив в ужасе глаза. Его лицо было лучшим подтверждением моих ощущений.
– Что с тобой, Лейни? – вскричал он.
– У меня все прекрасно… уже.
Поднимаясь мимо него в дом, я услышала мягкое урчание двигателя и, естественно, обернулась посмотреть, кто к нам наведался. Это был Ной, и он сам сидел за рулем. Блестящая черная спортивная машина, судя по всему, обошлась ему дороже, чем я, – мне она напомнила крадущегося леопарда.
Вогнав машину на парковку, он выпрыгнул из нее и, даже не закрыв дверь, подошел к моему маленькому костерку. Посмотрел на огонь, потом перевел взгляд на меня.
– Мне не понравился твой подарок, – как бы между прочим произнесла я и, подняв голову, пошла в дом.
Конечно, Ной бросился за мной.
– Сэмюель, неси огнетушитель, нужно погасить огонь! – приказал он.
– Пусть горит, Сэмюель, – равнодушно обронила я через плечо.
– Дилейн! – завопил Ной. – Дилейн! – Но я не остановилась. – Стой сейчас же, или, богом клянусь…
Я резко развернулась.
– Ты что?
Лицо его исказилось, желваки выпятились, когда он заскрежетал зубами, явно пытаясь дать достойный ответ и не находя слов.
– Так я и думала, – сказала я, после чего повернулась и пошла вверх по лестнице. – Знаешь, Ной Кроуфорд, с тобой что‑то не так. Ты видел, как меня корежило, когда мы были в магазине твоей подруги. Но по какой‑то непонятной причине ты решил, что, если женщина, которая явно тебя еще хочет, выберет и пришлет мне какие‑то вещи, я буду прыгать от счастья. Да кто ты такой?! – Усмехнувшись, я покачала головой. На верхней ступеньке остановилась и обернулась, сунув руку в карман. – Она прислала записку.
Я бросила ему скомканный листок бумаги, да так, что он ударился о грудь Ноя и только потом упал на пол. Он поднял его, разгладил и прочитал.
– О, ради всего… – начал Ной и, вздохнув, замолчал. – Дилейн, Фернанда бисексуальна. Ей хотелось увидеть в белье тебя, и она огорчилась, потому что надеялась, что мы с тобой… – Голос его стих.
– Что?
Он поднял брови и выжидающе посмотрел на меня.
– Ох. Ох‑х‑х‑х‑х…
– Это шутка? – спросила я и невесело засмеялась.
– Она прямо так не говорила, но я ее достаточно хорошо знаю, чтобы понять: она надеялась на лямур‑де‑труа.
Я представила себе эдакий Лейни‑сэндвич и, должна признать, почувствовала себя немного польщенной. Фернанда была такой красивой и захотела меня, девочку из толпы… Гетеродевчонка во мне слегка заинтересовалась, но не думаю, что когда‑нибудь соглашусь на такое. Меня интересуют только парни. Все. Точка. А вот Дез…
– Ей это понравится… – пробормотала я себе под нос.
– Что‑что?
– Ничего. Вкусы Фернанды мне безразличны. Ты купил белье, хотя знал, что я из‑за него огорчилась. Конец истории. Я до сих пор сержусь. – С этими словами я, развернувшись, ушла.
Я услышала, как он зарычал от злости. Думаю, он мог еще и ударить кулаком в стену, но в этом я не уверена.
* * *
Спустя всего час я почувствовала себя настоящей свиньей и решила извиниться перед Ноем. На стене рядом с первыми ступеньками лестницы, за углом, я и в самом деле увидела вмятину размером с кулак и закатила глаза: не было никаких суперпричин, чтобы так беситься. Впрочем, как и для моего небольшого приступа гнева с поджиганием белья.
Ошибки признавать я всегда умела.
Я не нашла Ноя ни в кабинете, ни в кухне. Мне показалось, что в комнате отдыха был включен телевизор. Я пошла на звук и осторожно просунула голову в дверь.
Ной в расстегнутой до пупа рубашке сидел, развалившись, в одном из театральных кресел. Никогда еще не видела я его таким расслабленным. Пытаясь привлечь его внимание, я кашлянула.
Он повернул ко мне голову. Хоть и ожидала увидеть недовольную мину, судя по его выражению, он скорее ждал меня, чтобы снова впасть в скверное настроение.
– Прости меня, – чуть слышно выдохнула я: непросто извиняться перед человеком, который купил меня, чтобы сделать секс‑рабыней.
Ной, вздохнув, похлопал себя по колену.
– Иди сюда, посиди со мной немного.
Я вошла в комнату и уселась на его ногу, положив руку ему на плечо.
– Я тоже прошу прощения, – сказал он, примирительно поглаживая меня по бедру. – Я не подумал. Просто решил, что это белье тебе понравится, и, если честно, мне очень хотелось тебя в нем увидеть.
– Жалею, что сожгла его, – не очень уверенно пробормотала я.
– Не нужно. Тебе было обидно, и я понимаю, почему ты это сделала, – усмехнулся он. – Ты маленькая мегера, знаешь? Честно сказать, это даже заводит. Особенно когда ты назвала меня своим мужчиной.
Вот черт! Я такое сказала?
– И что такого? На следующие два года ты мой мужчина. – Я пожала плечами и переключила внимание на телевизор. Шла очередная серия очередного сериала про вампиров. – Нравится мне этот фильм… Есть в вампирах что‑то такое… сексуальное, запретное.
Он рассмеялся.
– Да ну? Что же в них такого сексуального?
Я снова посмотрела на экран – вампир со своей вампирской скоростью трахал какую‑то человеческую девицу, привязанную в вертикальном положении за руки и за ноги.
– Вот почему, – ответила я, кивнув на экран.
Надо сказать, меня начал возбуждать вид голой задницы вампира и то, как он колотил несчастную девушку, которая, кажется, не жаловалась.
– Я знал, что не ошибся в тебе. Ты тоже любишь пожестче, верно? – спросил Ной, проведя рукой вверх по моему бедру, и прижался лицом к груди. Он сквозь ткань взял зубами один сосок и осторожно сдавил его. – Хочешь, чтобы я тоже? – продолжил Ной, водя кончиком носа по бутону. – Хочешь, чтобы я отодрал тебя, как этот вампир свою девку?
Да, пожалуйста.
– Я могу, Дилейн.
Я сделала судорожный вдох, и он посмотрел на меня из‑под длинных ресниц.
– Подними рубашку, милая, – произнес хрипловатым голосом.
Двойной агент Киска встала по стойке смирно.
Я медленно выполнила его приказание, и в кои‑то веки меня это ничуть не задело. Он издал стон, от которого Киска, задрожав, растаяла. Его губы коснулись левого соска, а рука приблизилась к лону. Язык несколько раз медленно обвел возбужденный бутон, а потом Ной сжал его зубами. Я почувствовала, как горячее дыхание разлилось по моей коже – он удовлетворенно выдохнул. Потом с соском во рту немного отклонился, вытягивая грудь, и отпустил, глядя, как она вернулась на место.
Тут у меня между ног начался потоп, настоящий Ниагарский водопад…
Ной наклонил голову и начал покрывать чувственными поцелуями линию моего подбородка, пока не добрался до уха.
– У меня для тебя кое‑что есть, – шепнул он. Когда я, отстранившись, нахмурилась, он поспешил объяснить: – Я выбрал это специально для тебя, клянусь. Никогда ни одной другой женщине ничего такого не дарил.
– Хорошо… – настороженно произнесла я.
Он завел руку за спину, достал небольшую черную коробочку, обвязанную узкой изумрудной ленточкой, и поставил ее мне на бедро.
– Открой, – сказал Ной, когда я воззрилась на нее, не зная, что и думать.
Вздохнув, я взяла коробку и потянула за конец ленточки. Потом подняла крышку. Тут‑то у меня челюсть и отвисла. В коробке лежал серебряный браслет с овалом, украшенным отделанным бриллиантами изображением оленя. Прямо под ним был флаг со словом «Кроуфорд», тоже инкрустированный крошечными сияющими бриллиантами. От такой красоты у меня перехватило дыхание.
Ной взял из моих пальцев браслет и надел его мне на правое запястье.
– Это герб моей семьи, – сказал он, пожав плечами. – Теперь всем будет понятно, что ты принадлежишь мне. Я хочу, чтобы ты носила его постоянно.
– Это слишком дорогая вещь, – покачала я головой.
– Моя девушка должна придерживаться определенных стандартов, Дилейн, – сказал он. – Кроме нас с тобой, о нашем контракте никто не знает, поэтому даже желательно, чтобы ты носила такие украшения. К тому же, поверь, на тебе это смотрится чертовски сексуально.
Я неохотно кивнула.
– Подними дно. – Он кивнул на коробочку.
Я потянула за маленькую шелковую петельку на дне, пытаясь угадать, что там может быть.
Святые помидоры, вибратор!
Такие штучки я уже видела раньше. Дез часто таскала меня на «веселые» вечеринки, другие, думаю, на стольких за всю жизнь не бывали. Но, если честно, я не понимала, что она в них находила. А теперь прямо передо мной лежал великолепный серебряный вибратор‑пуля. На боку у него был выгравирован такой же герб Кроуфордов, как на браслете, но, к счастью, без бриллиантов. И тут на меня снизошло озарение. Говорят, бриллианты – это лучшие друзья девушек, но серебряные пули за свои деньги вполне могут составить им конкуренцию в этой категории.
Киска уперлась руками в бока, обиженная тем, что не получила бриллиантов, но и благодарная за внимание, которое Ной оказал именно ей.
– Браслет для того, чтобы остальные знали: ты – моя, – пояснил Ной, забирая у меня вибратор. – А это… чтобы знала ты сама.
Он нажал на кнопочку включения и опустил руку мне между ног, прижав игрушку к моему лону.
– О боже, – выдохнула я и опустила голову.
– Не на такую реакцию я надеялся, – прошептал он мне на ухо. – Мы уже занимались этим, Дилейн, Эта игрушка должна напоминать тебе, кому ты принадлежишь. Так скажи мне, Дилейн, кому.
Убрав «пулю» с заветного комка нервов, он начал мучительно медленно водить вибратором вокруг.
«Мы принадлежим ему, грязная шлюшка! Назови его имя! Говори все, что он хочет, только пусть не останавливается!» – закричала мне Киска.
– Пожалуйста… Ной, – простонала я, поднимая бедра, чтобы сократить расстояние.
Рука его обвила мою талию, и он усадил меня обратно.
– Пожалуйста что? – насмешливо спросил он.
Этот самоуверенный ублюдок попросил меня назвать его имя, и я подчинилась, а теперь он насмехается?
– Еще. Хочу еще, – жалко простонала я.
– Еще чего? Этого? – Он прижал пулю сильнее, давая то, чего мне так хотелось.
– О боже, да!
Ошибку свою я поняла слишком поздно. Ной убрал вибратор и усмехнулся.
– Попробуем еще раз. Нет, давай установим новое правило. Каждый раз, когда ты захочешь сказать «боже» или «господи», произноси вместо него мое имя. И я гарантирую, тебе понравится моя версия рая.
Ной вновь прижал «пулю» к моему телу, потом быстро провел между складок и скользнул внутрь.
– О… Ной! – воскликнула я.
– Замечательно, Дилейн. Схватываешь на лету, – одобрительно произнес он. В награду он взял в рот мою грудь и начал усердно сосать, продолжая делать круговые движения пулей внутри меня.
Я не знала, на каком ощущении сосредоточиться, и даже не была уверена, что смогу их разграничить. Ох, Ной, это было волшебно.
А потом все разом закончилось. Ни пули, ни его губ – не осталось ничего. Я посмотрела на Ноя, как на сумасшедшего. И… моя персональная «пуля „Кроуфорд“» снова оказалась в коробке на столе.
– Больно не было? – спросил он.
Я снова взглянула на него, словно на полоумного, вскричав:
– Черт, нет!
Он выскользнул из‑под меня и встал, и я, конечно, потеряв опору, тут же плюхнулась в кресло. Я уже собиралась возмутиться, но тут Ной опустился передо мной на колени и резко развел мне ноги. Когда наклонился вперед и жадно прижал свой рот к моему, руки его потянули юбку вверх. Я с готовностью подняла бедра, помогая ему, хоть и не понимала, почему он просто не снял эту чертову тряпку через ноги. Хотя, кто бы спорил, есть что‑то чрезвычайно эротичное в том, что ты настолько распаляешься, что даже не хочешь терять времени на раздевание.
Ной не подвел и сейчас. Вот звякнула пряжка ремня, потом он сел ровно, расстегнул джинсы, поддел руками меня под колени и резко потянул вперед, так, что мой зад оказался на самом краю кресла.
– Я так тебя хочу, – произнес он напряженным голосом, освобождая Чудочлен из заточения. – И я больше не могу ждать. Дай то, что принадлежит мне! – потребовал он.
– Попробуй взять, – с вызовом ответила я.
Я не собиралась выделываться. Он знал это, и я знала тоже. Просто мы так себя вели, вот и все. Бросали друг другу вызов, а потом наслаждались чувством власти, которого у нас обоих хватало с избытком. Мне бы и хотелось, чтобы это было не так, но правда есть правда. Мы оба упивались греховными удовольствиями, грубыми, животными, дикими. Засос, оставленный мной на его шее, был тому подтверждением. Я, прикоснувшись к отметине, посмотрела ему в глаза. Он понял, что я хотела сказать: ты – мой…
Бешено зарычав, Ной набросился на мои губы в страстном, грубом поцелуе. Я запустила пальцы в его волосы и отдала ему все, что у меня было, – если ты собираешься танцевать танго с Ноем Кроуфордом, выкладываться нужно по полной. Даже не спустив штаны, он пристроился к моему входу и начал медленно продвигаться.
Резко прервав поцелуй, прошипел:
– Боже, детка, ты такая упругая.
Суперкиска взвизгнула от удовольствия, когда наконец воссоединилась с Чудочленом.
Я так ясно представила себе, как двое родившихся под несчастливой звездой влюбленных бегут по ромашковому полю, чтобы оказаться в объятиях друг у друга… Он прошептал слова извинения, она простила ему все.
Ощущение было тревожное, однако необычайно приятное.
Войдя в меня полностью (и, поверьте, это было совсем не просто), он завел свои руки мне под колени и развел их как можно шире.
– Сейчас я наконец получу от тебя все, что захочу, Дилейн, – предупредил он, нависнув губами над моим ртом. Наше дыхание соединилось, и я приподняла голову, чтобы поцеловать его, но он отклонился. Потом снова приблизил ко мне губы, заканчивая пытку. – Если будет больно, скажи, и, может быть, я остановлюсь.
– Может, хватит болтать? – вымолвила я, прищурившись, и быстрым движением укусила его за нижнюю губу.
Ной зарычал, впившись в меня губами. Почувствовав привкус крови (его крови, это мне было ясно), я как будто обезумела от желания и присосалась к губе Ноя, еще сильнее возбуждая его. Он быстро вышел из меня, а потом снова вошел, чуть медленнее, но этого хватило, чтобы отвлечь мое внимание от его губ. Голова моя запрокинулась, спина выгнулась, когда он снова вышел и вошел, на этот раз куда более решительно.
Подняв глаза, я увидела прокушенную губу и струйку крови на подбородке. Не сдержавшись, лизнула, чтобы снова почувствовать вкус крови. Знаю, это ненормально, но если бы вы хоть раз попробовали Ноя Кроуфорда, то поняли бы, почему я жаждала большего.
– Дилейн, я должен быть вампиром, а не ты, – напомнил он, ускоряя и усиливая движения бедер.
Я подняла руки и сумела схватить его за волосы, прежде чем он успел увернуться. Потянув за густые локоны, заставила его наклониться и позволить снова себя поцеловать. Меня привлекло кровавое пятнышко у него на губе, и я слизала его кончиком языка.
Не прерывая движений бедрами, Ной поймал мой язык своим. Какое‑то время мы боролись за право обладать кровью, и это было так чертовски эротично… От одного этого я чуть не кончила.
Разорвав поцелуй, он посмотрел туда, где над его приспущенными джинсами наши тела соединялись, и я проследила за его взглядом. От того, как Ной, словно заведенный, вонзается в мое тело, голова моя пошла кругом. Он двигался невероятно быстро, и мне хотелось, чтобы это ощущение длилось вечно.
Как будто прочитав мои мысли, Ной чуть замедлил движение, наверное, чтобы нам обоим было лучше видно. Капелька пота, скатившись по носу, упала ему на живот. Он облизал губы.
– Это прекрасно, правда? – спросил, глядя на меня. Я посмотрела вниз, на место между моих ног, и увиденное тут же захватило меня. – Я наконец добрался до твоей мокрой тугой киски. И не уберусь, Дилейн, пока не кончу…
Он шумно втянул воздух и начал вгонять в меня свой штырь все быстрее и быстрее. Скорость Ной развил не совсем вампирскую, однако был очень и очень к ней близок. Да, я еще ощущала определенное неудобство, но мне было наплевать.
Посмотрев на меня с кривой сексуальной улыбочкой, он, оскалившись, наклонился ко мне. Я почувствовала, как зубы прикоснулись к коже шеи, чуть выше сонной артерии, а потом он начал сосать это место. Созданная им иллюзия (вампир, пробующий любовницу, охваченную страстью) подхватила меня и бросила в океан чувственного блаженства. Низвержение это было столь стремительным, что я не могла издать ни звука и, кажется, даже перестала дышать. Рот раскрылся, спина выгнулась, я впилась ногтями в спину Ноя, притягивая его к себе.