Мейсон напомнил: Полли собиралась заехать ко мне после обеда – заняться покупками и дать указания прислуге. Это меня встревожило. Мы с Дилейн не обсудили ничего: ни что будем рассказывать моим знакомым, ни хочет ли она, чтобы я называл им ее настоящее имя. Горничные, конечно, с расспросами не полезут, но Полли – совсем другое дело.
Выйдя из лифта, я повернул к своему кабинету в западном углу, по дороге вежливо кивая подчиненным. Рабочее место Мейсона находилось прямо напротив моего. Во всех внешних помещениях имелись огромные окна от пола до потолка, красные ковры и белые стены с зелеными элементами в декоре – все в цветовой гамме алого лотоса.
Закрыв за собой дверь, я бросился к столу и схватил телефон, торопясь позвонить домой. Мне обязательно нужно было поговорить с Дилейн, чтобы она не ляпнула лишнего, когда налетит ураган Полли. Эта маленькая лисица начнет разнюхивать, сделает выводы, и тайна нашего соглашения перестанет быть тайной, прежде чем я успею моргнуть. Вообще‑то я должен был заранее все это продумать, еще до того, как решил купить женщину. Но вы же знаете поговорку о тех, кто задним умом крепок.
Дома никто не отвечал. Оно и понятно. Дилейн, наверное, не захотела подходить к чужому телефону, и я под дорогим костюмом начал потеть, представляя, чем может обернуться появление Полли у меня дома.
Подхватив портфель, я в панике ринулся к двери. Пробегая мимо стола Мейсона, позвонил Сэмюелю, велел ему разворачиваться и ехать за мной. Мейсон окликнул меня, прежде чем я успел выбежать:
– Звонил Дэниел, просил ему перезвонить, если ты сегодня к нему собираешься заехать!
Дэниел Кроуфорд – мой дядя, он доктор.
– Черт, совсем забыл об этом. Позвоню ему с мобильного. Не знаю, когда вернусь, нужно срочно заняться делами, – бросил я, открывая дверь и выходя в коридор.
|
|
Вы решили, что Дилейн высосала из меня весь мозг вчера ночью? Не знаю, может, так оно и было.
И опять эти чертовы узкие брюки…
– Кроуфорд! – крикнул Дэвид из противоположного конца коридора, где находился его кабинет. – Какого черта?
Я, вздохнув, повернулся к нему. Рука моя сжалась в кулак, готовый заново сломать его нос, если он начнет меня доставать. Б о льшую часть времени нам удавалось не попадаться друг другу на глаза, но из‑за того, что мы оставались деловыми партнерами, совершенно избегать друг друга было невозможно.
– Что? – сквозь зубы процедил я.
– Десять процентов нашей прибыли за прошлый квартал ушли на благотворительность! – Он помахал передо мной квартальным отчетом, как будто я его еще не видел.
– И что?
– Мы согласились на пять процентов.
– Мне надоело говорить об одном и том же каждый раз, когда я появляюсь на работе. – Я раздраженно сплюнул на пол. У меня не было желания разговаривать на эту тему. Правда, у меня его никогда не было. – При нынешнем экономическом упадке благотворительные общества нуждаются в нашей помощи как никогда, Стоун. Мы получаем огромные налоговые льготы. Многие клиенты обращаются к нам именно из‑за того, что мы занимаемся благотворительностью. Неужели и после этого тебе не ясно, что жертвовать деньги не только правильно, но и выгодно? К тому же денег у нас более чем достаточно и ты знаешь об этом.
Только теперь я заметил, что сотрудники отвлеклись от работы и наблюдают за представлением. Но подобное происходило не в первый раз и, вероятно, не в последний. Разумеется, Дэвид решил воспользоваться тем, что у нас появилась аудитория.
|
|
– Тогда, может быть, ты продашь мне немного своих акций, а деньги отдашь на благотворительность? – Его уродливое лицо расплылось в довольной улыбке, он развернулся и направился в свой конец здания.
Так же как я мечтал заполучить его акции, он хотел выманить у меня мои. Мы оба были достаточно упрямы для того, чтобы победил кто‑то один.
Его вызывающее поведение перед сотрудниками и то, что на самом деле ему было наплевать на мечту моей матери о филантропическом, так сказать, характере «Алого лотоса», вызвали у меня острое желание выбить ублюдку все зубы. Но еще в детстве я узнал, что злом зла не исправишь, к тому же действительно нужно было торопиться. Чтобы успокоиться, я медленно досчитал про себя до десяти и заставил свои ноги двинуться в противоположном направлении. С ним я разберусь позже, если будет нужно.
Спустившись на лифте, я вышел на улицу. К счастью, Сэмюель уже ждал меня. В Чикаго в час пик на дорогах обычно пробка на пробке, но моему водителю волшебным образом удавалось маневрировать и на лимузине.
Лейни
Боже… ты… мой!
Никогда, никогда еще я не испытывала такого офигенного наслаждения! То, что он вытворял пальцами, его соблазнительные взгляды из‑под длинных пушистых ресниц как будто загипнотизировали меня и мое тело, заставив подчиняться каждой команде. Грязные скабрезности, которые он шептал, вызвали у меня желание дать ему по морде и одновременно отдаться этим похотливым губам. Я даже не хочу упоминать о его языке и о том, что он делал им с грудью. Клянусь, мне показалось, будто он впал в экстаз и разговаривал на каком‑то беззвучном неведомом наречии. Он не произнес ни звука, но я почувствовала это.
|
|
Он – живое воплощение зла, бессмертный сын дьявола. Я была обречена, обречена с первой минуты. Я ощущала, как последние остатки веры, еще сохранившиеся во мне, он высасывал из моей души, превращая меня в грешницу. Я летела в ад, надеясь, что там меня встретят его руки.
Испытав оргазм, еще долго сидела в джакузи, предаваясь блаженству. Кожа постепенно сморщивалась, вода остывала. Он, собираясь на работу, ходил из спальни в ванную. Сначала в одних трусах почистил зубы, потом исчез в спальне и снова появился в широких черных брюках, сидевших низко на бедрах и подчеркивавших восхитительный треугольник живота. Ремень болтался не застегнутый, он еще не надел рубашку и ходил босиком. Я как завороженная наблюдала за движением мускулов у него на спине, когда он подошел к зеркалу, выдавил себе на ладонь немного геля и провел пальцами по волосам. Потом, взглянув на меня, подмигнул, а когда взял в руки дезодорант, его губы растянула полуулыбка. Это выглядело кадрами из порнофильма. Мне жутко захотелось зарыться носом в его подмышки.
От него веяло уверенностью, и это вызывало у меня желание облизать его с ног до головы. А потом, может быть, обсосать каждый палец у него на ногах.
Какая‑то часть меня радовалась его уходу, но моя внутренняя мини‑шлюха умоляла, чтобы я упросила его остаться, вернуться и снова показать нам тот фокус, который он уже продемонстрировал этими порнографическими пальцами. Вот так и родилась двойной агент Киска. Чтобы произвести ее на свет, хватило моего первого оргазма. Одного‑единственного… Замечательно.
Лишь после того, как Ной крикнул, что ушел, и за ним закрылась дверь, я наконец заставила себя вылезти из купели греха. Мои сумки стояли у двери. Наверное, это Ной принес их, решила я. Одевшись и снова почувствовав себя скромницей, я решила не сидеть в спальне, а пойти поискать что‑нибудь съедобное. Вчера вечером о еде я и думать не могла, так нервничала.
В доме стояла жутковатая тишина, но, учитывая его размеры, здесь было на удивление тепло и уютно. Я медленно прошла по коридору к лестнице, с волнением осматриваясь по сторонам. Помещение было украшено со вкусом. На белых стенах висели большие картины, которые, судя по виду, стоили дороже, чем мой отец зарабатывал за год на единственной в Хиллсборо фабрике. Полы устилали красные ковры. Большинство дверей в другие комнаты были закрытыми, но я не открывала их. И есть хотела, и знала – за два предстоящих года все равно все увижу.
Как только я спустилась по лестнице, от жутковатой тишины не осталось и следа. Внизу я увидела с десяток женщин в серых платьях с белыми передниками, суетившихся подобно колонии муравьев, которые задались целью навести в Каса де Кроуфорд идеальный порядок. Активность разом прекратилась, стоило им почуять мое присутствие. Все глаза обратились на меня.
– Э‑э‑э… Привет, – сказала я.
Вперед вышла маленькая плотная женщина, улыбающаяся во весь рот.
– Прошу прощения, мисс, мы не хотели вас беспокоить. Если желаете, можем прийти позже. – Она махнула остальным женщинам, и те начали собираться.
– Нет, нет, не нужно, – сказала я, кажется, несколько громче, чем было необходимо. – То есть я… Вы нисколько не мешаете. Просто занимайтесь своим делом, а я постараюсь не мешать вам.
Дама снова повернулась ко мне с той же самой улыбкой:
– Мы недолго.
Я нахмурилась.
– Можете не спешить.
Она слегка поклонилась, что показалось мне странным, и снова отвернулась, но я остановила ее:
– А не могли бы вы показать, где кухня?
Она указала на длинный коридор.
– Туда и через столовую, мисс.
Поблагодарив ее, я отправилась в столовую, не сомневаясь, что прислуга начнет обсуждать меня, как только скроюсь из виду. Я не винила их, ведь сама, наверное, вела бы себя точно так же. А потом мне вдруг подумалось: что, если после своего первого оргазма я стала как‑то странно выглядеть? Что, если они по моему виду все поняли? Да ну, это невозможно.
Я оказалась в огромной столовой со столом посредине, за которым могло уместиться, наверное, человек пятьдесят. Ну ладно, ладно… Может, я слегка преувеличила, но он выглядел точно как тот стол в «Индиана Джонс и Храм судьбы», за которым гостям подавали охлажденные мозги обезьян.
В дальнем конце столовой я увидела дверь и, клянусь, была уверена, что, если открою ее, попаду в какой‑нибудь древний туннель с ловушками и жуткими насекомыми. К счастью, за дверью была всего лишь кухня.
Не совсем уверена, что это можно назвать кухней. Такое слово вряд ли подходит для центра по приготовлению пищи, вроде ресторанного, который оказался передо мной. Все вокруг сверкало нержавеющей сталью, здесь было стерильнее, чем в ведре с хлоркой. Однако быстрый осмотр помещения не выявил ни обезьяньих мозгов, ни тех медных чашеподобных штуковин, в которых их подавали, поэтому я успокоилась.
Оглядевшись, я нашла кладовую для продуктов, размером, наверное, с этаж моего дома. Боже, никогда в жизни я не видела столько высококалорийных продуктов вместе. Похоже, мистер Кроуфорд, он же король Пальцетрах, любил сладенькое. Пританцовывая, я схватила пачку подушечек какао (будь что будет!), какой‑то шоколадный сироп и вернулась в кухню.
Мне вспомнилось, что я уже где‑то заметила миски, но поиск их стал бы серьезной проверкой памяти. Открыв несколько шкафчиков, наконец нашла то, что искала, и взвизгнула от восторга: «Какая же я молодец!»
Холодильник, как и следовало ожидать, оказался гигантских размеров. Но можете себе представить мое разочарование, когда я открыла одну его дверцу и увидела просто полки с продуктами! Я бы вовсе не удивилась, если бы внутри жил мясник с целым стадом коров, однако Ной, выходит, решил на этом сэкономить.
Взяв коробку с молоком, я вернулась в свое укрытие, высыпала в миску подушечки, потом, облизываясь в предвкушении, залила их молоком, и вся вкуснятина сделалась шоколадной. Молока я налила немного, чтобы не разлить, хотя в недрах кухни наверняка пряталась какая‑нибудь волшебная флейта, вызывающая целую команду оранжевых человечков с зелеными волосами, которые прибегут невесть откуда, быстренько все уберут и так же стремительно вернутся в свое мрачное подземелье.
Да, воображение у меня разыгралось не на шутку, но в таком огромном месте это было объяснимо.
Во время прошлой экспедиции за миской я установила точное местонахождение стаканов. Схватив один из них, налила чудовищную порцию шоколадного сиропа. Клянусь, в этот миг я услышала, как где‑то в глубинах сознания заплакал мой дантист.
Потом пришло время начинать новые поиски. Нужно было найти ложку. Хотя, черт возьми, я бы обошлась и пластиковой ложечкой. Ого, вот же они! В первом же выдвинутом ящике меня ждал джек‑пот. И очень хорошо, потому что я не люблю раскисшие подушечки.
Вернув молоко и сироп в холодильник, а коробку с остатками подушечек в кладовую, я направилась к двери.
И тут зазвонил телефон.
Обведя взглядом кухню, я заметила аппарат, висевший на стене рядом с плитой, но снимать трубку не собиралась. Во‑первых, потому что это означало возвращение с моих сладких небес на землю, а во‑вторых, потому что понятия не имела, кто мог звонить, я ведь была не у себя дома. К тому же как мне объяснять, кто я такая или почему отвечаю по телефону Ноя?
«Алло. Здрасьте. Я девственница, за которую мистер Кроуфорд отвалил два лимона зеленых, чтобы удовлетворять свои самые грязные фантазии. Вот только вчера он отымел меня в рот, но это было уже после того, как я чуть не откусила его дружка, и до того, как сегодня с утра он пальцем оттрахал меня до беспамятства. Его сейчас нет дома, но я могу передать, что вы звонили…»
Нет уж, такого разговора не будет.
Не обращая внимания на беспрерывные звонки, я села за стол.
Однако надоедливый трезвон напомнил мне, что я должна позвонить Дез и рассказать, как все прошло. Свой мобильник я засунула между вещей, понадеявшись, что тот, кто купит меня, не станет его забирать и запрещать мне общаться с внешним миром. Ной ни слова об этом не сказал, поэтому я решила: ничего страшного не произойдет.
Хотя его запреты мне были до лампочки, большой и яркой. Я продала ему свое тело, а не право оставаться человеком.
Покончив с завтраком, я сполоснула тарелки, поставила их в посудомоечную машину и встала, чувствуя себя идиоткой. Я не имела ни малейшего представления, чем заниматься остаток дня. Можно было бы сходить наверх, найти мобильник и позвонить Дез, но я только что съела просто чудовищно огромную порцию подушечек какао, и такой поход представлялся мне довольно утомительным. Проведя невероятную мозговую атаку, я поняла, что мне нужно, – я решила найти телевизор и посмотреть очередную серию «Маури».
После, как мне показалось, бесконечных блужданий по дому, когда я уже начала жалеть, что не рассыпала по пути хлебные крошки, чтобы найти дорогу обратно, мне наконец удалось обнаружить комнату, явно предназначенную для отдыха. Здесь за милю несло тестостероном: игровые приставки, столы для аэрохоккея, громадная аудиосистема и небольшой подиум для танцев, кресла, как в кинотеатре, и кожаные диваны, покерный стол, бар с напитками и самый большой из телевизоров, которые мне когда‑либо доводилось видеть. Это скорее был какой‑то «стеновизор». Серьезно, он занимал чуть ли не всю стену.
«Интересно, – подумала я, – Ной когда‑нибудь сидел здесь в классической позе, запустив руку в штаны? И кто‑нибудь может объяснить, почему мне вдруг представилось, как моя рука прячется в его штанах?»
Двойной агент Киска понимающе улыбнулась и кивнула в ответ.
– Заткнись, не ты тут главная, дорогая, – пробормотала я своей промежности.
Конечно, я понятия не имела, как включать этот чудовищный телевизор, однако мне удалось найти гигантский пульт дистанционного управления. Взяв его обеими руками, я уселась в одно из кресел и принялась изучать. На нем было несметное количество всяких кнопочек, и все без подписей.
Ого, меня ждет немало веселых минут!
Я закрыла глаза и наугад опустила палец на пульт, надеясь, что попаду на нужную кнопку. Тишина. Тогда я открыла один глаз и поводила им из стороны в сторону, обнаружив, что по стенам плывут световые пятна всех цветов радуги. Я посмотрела вверх и… Он в своей мужской берлоге держит зеркальный шар? Захихикав, я сделала вторую попытку. На этот раз голосом Эминема взревела система объемного звучания, причем так громко, что мои барабанные перепонки не выдержали бы дольше пары минут. Нужно было поскорее выключить музыку, но, конечно же, глаза мои были закрыты, когда я нажимала на кнопку, и теперь я понятия не имела, на что жать. Как видно, это была не самая лучшая идея.
Я принялась лихорадочно нажимать подряд все кнопки, чтобы прекратить это безумие, но сделала лишь еще хуже. Я не шучу, подиум для танцев начал вращаться, вокруг вспыхивали разноцветные огни, кресло подо мной вибрировало и делало мне массаж, а… Какого черта? Неужели этим же пультом включался и блендер?
Еще одна кнопка, и наконец‑таки включился телевизор. Отбросив пульт, я откинулась на спинку кресла. Хоть мои нервы были на взводе, массаж бы мне не повредил.
– «Калгон»! Забери меня отсюда! – завопила я во все горло, чтобы перекричать «Я не боюсь» Эминема. – Задолбал ты меня, Слим Шэйди! А я боюсь! Очень боюсь!
– Что здесь происходит? – раздался от двери чей‑то крик.
Я вытаращила глаза, сердце от неожиданности чуть не выскочило из груди. В дверях с обалделым видом стоял Ной.
– Выключи это! – закричала я в ответ.
Он прошел в комнату, поднял пульт и быстро нажал несколько кнопок. Наконец наступила благословенная тишина и мое кресло перестало меня лапать. Хотя это было совсем недурно, и мне даже захотелось, чтобы ту кнопку он забыл нажать.
– Извини! – прокричала я, потому что мой мозг, судя по всему, еще не успел обработать тот факт, что теперь можно было говорить спокойно. – Извини. Я просто хотела посмотреть телевизор… И кто вообще пользуется пультом с неподписанными кнопками?
– К этому нужно привыкнуть, – сказал он, кладя пульт на бар.
– Почему ты вернулся? Ты же говорил, что будешь в шесть.
– Да. Я раньше таким не занимался, поэтому просто забыл обсудить с тобой кое‑какие детали, а сегодня придет Полли.
Он, распахнув пиджак, поставил руки на пояс. Мне тут же захотелось укусить его за живот. Двойной агент Киска, предательница, явно завербовала мой мозг.
– И прошу тебя, – продолжил он, дьявольски соблазнительный в своем красном шелковом галстуке, – не нужно играть с этими штуками, если не умеешь ими управлять. Мы ведь не хотим, чтобы произошла еще какая‑нибудь неприятность, верно?
Ной выразительно почесал через брюки свой чудо‑молот, как будто успокаивал его, а мне захотелось взять его за суперсексуальный галстук и задушить.
– Это было так давно, – усмехнулась я. – Я уже и забыла. К тому же вчера ночью я целовала его, и тебе, насколько помню, понравилось.
Я что, действительно это сказала? Мне тут же представилось, как он кончает у меня во рту. Господи, Лейни! Тормози! Ты же ненавидишь его, помнишь?
Его. Я ненавижу его, а не чудо‑молот или чувственные длинные пальцы, которыми он сейчас барабанил по своим до невозможности сексуальным губам.
– Иди на хрен! Ненавижу тебя! – выкрикнула я и тут же зажала рот рукой.
Не потому что испугалась, что оскорбила его, а потому что обычно не ругаюсь нехорошими словами. Еще обычно я не думаю о пальцах так, как думала несколько секунд назад. Я решила, что в моем временном помрачении виновата лошадиная доза сахара и шоколада.
– О да, моему хрену придется поработать. – Ной двинулся ко мне. – И здорово поработать. Только не сейчас. Нам надо кое‑что сделать. Идем.
– Куда?
Он схватил меня за руку, вырвал из чудо‑кресла и потащил за собой из комнаты.
– Я тебя отведу на встречу.
– На какую встречу? Я ни с кем не встречаюсь, – сказала я, пытаясь освободить руку.
– Теперь встречаешься. Согласись, с моей стороны было бы очень безответственно не проверить тебя у врача перед тем, как распечатать твою маленькую щелку.
Я застыла на месте.
– Ты собираешься отвезти мою кису к ветеринару? – спросила обиженно.
– Я тебя не настолько хорошо знаю, чтобы верить всему, что ты о себе понарассказала. – Он грубо притянул меня к себе и сжал задницу. – Я покупал девственницу и хочу убедиться, что получил то, за что заплатил. К тому же нужны противозачаточные таблетки, ведь я захочу почувствовать все, когда наконец попаду внутрь.
У меня отвисла челюсть.
– Закрой рот, Дилейн. Если, конечно, не желаешь, чтобы я что‑нибудь в него вставил, – сказал он, а потом поднял мой подбородок пальцами и с улыбкой отступил.
Через пару минут я уже сидела напротив Ноя в лимузине и мы ехали к гинекологу.
Ной закурил сигарету и выдул дым в сторону приоткрытого окна. В другой раз я бы уже раскричалась, что не хочу травиться чужим дымом, но то, как его губы обхватили фильтр… От этого мне в голову полезли самые грязные мысли.
– Можешь поцеловать меня, если хочешь, – сказал он, сделав еще одну затяжку. – Я здесь для твоего удовольствия не меньше, чем ты для моего.
Я положила ногу на ногу, пытаясь добиться нужного трения в нужном месте, и непокорно сложила на груди руки. Отвечать ничего не стала. Да и что я могла сказать?
– Это, – добавил он, медленно поглаживая себя через штаны, – тоже для твоего удовольствия. Не нужно стесняться, если хочешь о чем‑то попросить, Дилейн. Или что‑то взять.
Я, отвернувшись, смотрела в окно, пытаясь не обращать внимания на пульсацию кое‑где ниже талии. Однако моя Суперкиска уже начала пускать слюни от того, что подразумевали его слова. Уголком глаза я увидела – он отложил сигарету.
– Давай‑ка я тебе покажу, – сказал Ной.
В мгновение ока он опустился на пол между сиденьями, резко раздвинул мне ноги и зарылся лицом у меня между бедрами. Потом взял меня за ягодицы и придвинул к себе, чтобы лучше приложиться. Я чуть не задохнулась от удивления, почувствовав сквозь плотную ткань джинсов его горячее дыхание, когда он начал орудовать ртом. Словно громом пораженная, я наблюдала за движениями его головы. Он поднял на меня глаза и показал, как лижет меня своим длинным языком. Потом хитро улыбнулся, припал к месту прямо над клитором и подмигнул.
– О боже, – простонала я, а затем схватила Ноя обеими руками за волосы и сунула его лицо себе между ног.
Ной надавил сильнее.
– М‑м‑м… Люблю женщин, которые знают, чего хотят, Дилейн.
От того, как он проворковал мое имя, внутри у меня все содрогнулось, угрожая извержением, которое не снилось и вулкану Сент‑Хеленс. Но потом мерзавец заставил меня отпустить его волосы и, в последний раз легонько поцеловав, поднял голову.
– Это было… многообещающе. – Он вздохнул. – Как мне хочется увидеть тебя, когда одежда не будет мешать. Но, к сожалению, с этим придется подождать.
Я задыхалась, не в силах обуздать свою разгулявшуюся внутреннюю шлюху, однако Ной как ни в чем не бывало вернулся на свое место и поправил костюм с таким видом, будто его совершенно не тронуло то, что он сейчас со мной сделал. Он провел рукой по волосам, приводя их в порядок, а я в душе изо всех сил закричала от желания снова все растрепать.
Открылась дверь, и показалось улыбающееся лицо Сэмюеля. Ной вышел первым, потом протянул мне руку. Я приняла ее, но только потому, что мне захотелось сдавить его пальцы так, чтобы он заорал не своим голосом. Так я и поступила, но он как будто не заметил этого. Гад!
Из‑за охватившей меня ярости неудовлетворенной самки я даже не обратила внимания, что мы входили в какое‑то медицинское учреждение. Ной проводил меня к стойке ресепшн. Регистраторша приветствовала его с профессиональной вежливостью и сразу же принялась раздевать глазами, меня и не замечая. Да, я не имела на него никаких прав и ничего такого, но она‑то этого не знала, и ее бесстыдный флирт жутко меня раздражал.
Ее бы, наверное, ни капли не смутило, если бы я заявила, что его голова только что побывала у меня между ног. Бесстыжая шлюха.
Прежде чем моя внутренняя стерва успела сорвать с ее век накладные ресницы, нас с мисс Киской ввели в осмотровый кабинет. Там медсестра проверила у меня давление и температуру и, велев раздеваться, вручила одноразовую рубашку. Еще она дала мне какую‑то анкету, сказав, что я должна заполнить ее, однако Ной забрал лист у меня из рук.
– Мой дядя Дэниел – хозяин клиники, – заявил он, когда медсестра вышла из кабинета, и начал заполнять мою анкету. – Он не гинеколог, и я не хочу, чтобы ты потом чувствовала себя рядом с ним неуютно. Осматривать тебя будет его коллега, Эверетт.
Я кивнула, хотя все происходящее было крайне неприятно.
– У тебя есть какие‑нибудь проблемы со здоровьем, о которых им стоит знать?
Я покачала головой, и он протянул мне анкету, чтобы я подписала. Когда я отдала ему бумагу, он помахал рукой, давая знак раздеваться, отвернулся и продолжил:
– Я семье и друзьям сказал, что познакомился с тобой, когда летал в Лос‑Анджелес. Они считают, что мы с тобой тайно встречались последние семь месяцев и мне наконец удалось уговорить тебя приехать в Ок Брук, чтобы мы жили вместе. Имени твоего я никому не называл, так что можешь сама решить, будем мы использовать твое настоящее имя или придумаем другое.
– Раз ты уже вписал в эту анкету мое настоящее имя, думаю, его и будем использовать. – Я стащила с себя штаны, аккуратно сложила их и взяла голубую одноразовую рубашку. Ной негромко выругался, должно быть, он не подумал об этом, когда заполнял анкету. – К тому же, если мы начнем хитрить, я наверняка запутаюсь и все испорчу. Кстати, спасибо.
– За что?
– За то, что придумал более или менее приличную историю и не выставил меня шлюхой. Хотя я она и есть, и мы оба это знаем.
Тут он развернулся, сделал два широких шага в мою сторону и оказался так близко ко мне, что я почувствовала тепло, волнами исходившее от его тела. Приложив палец к моему подбородку, он поднял мое лицо так, чтобы я смотрела ему в глаза.
– Я бы не назвал девственницу шлюхой.
Ответить я не смогла – в дверь негромко постучали. Ной отошел от меня и крикнул:
– Входите!
– Мой мальчик! – Жизнерадостный мужчина в белом халате бросился обнимать Ноя. – Рад тебя видеть. Как поживаешь?
– Живу помаленьку, – ответил Ной, искренне улыбаясь, и тоже обнял его.
Доктор с извиняющимся видом повернулся ко мне:
– Прошу прощения, предварительной записи не было, поэтому, боюсь, я не знаю вашего имени.
– Дилейн. Дилейн Талбот, – сказала я и вдруг страшно заинтересовалась белыми кафельными плитами на полу под ногами.
– Что ж, очень приятно познакомиться, мисс Талбот. – Он пожал мне руку и жестом пригласил сесть на смотровое кресло, а сам опустился на вращающийся стул передо мной. – Итак, чем мы можем вам помочь?
– Дилейн просто нужен общий осмотр, и она хочет узнать, что у вас есть для контрацепции, – ответил за меня Ной.
– Понятно. Что ж, хочу предложить вам форму контрацепции, которую можно не бояться забыть в самый неподходящий момент. Это укол. Желаете попробовать? – спросил он с вежливой улыбкой.
– М‑м‑м… – Я что‑то такое читала, когда в последний раз ходила к своему доктору, но как‑то не задумывалась до сих пор, поэтому не знала, что ответить.
– Действие каждого укола длится три месяца. Для многих моих пациенток еще одним преимуществом данного метода является то, что, как правило, месячные циклы проходят легче или вовсе исчезают. Последние несколько лет этот способ становится довольно популярен.
– Да, звучит неплохо, – ответила я, стыдливо кивнув.
– Тогда начнем? – Его улыбка была искренней и успокаивающей.
Ной обошел кресло и встал у изголовья. Я легла на спину и вставила ноги в «стремена». Конечно, раньше я уже бывала у гинеколога, но когда выставляешь все свои прелести напоказ перед совершенно незнакомым человеком, это напрягает. То есть гинекологи видят много всего, и ты, когда ложишься, начинаешь думать, а вдруг там отличаешься от всех остальных, может, у тебя что‑то не так, какая‑нибудь деформация, а ты и не знаешь.
Прежде чем в моей голове пронеслись все эти мысли, он отклонился, похлопал меня по ноге и сказал, что закончил.
– Ближайшие несколько дней можете чувствовать боль. Принимайте ибупрофен. В вашем случае возможно небольшое кровотечение, но в целом все будет хорошо. – Он, стянув с рук, выбросил перчатки. – Если почувствуете что‑то необычное, обращайтесь.
Его ассистентка подошла ко мне, протерла мне руку спиртом и сделала укол.
– Я вас оставлю. Одевайтесь и можете идти, – сказал врач, направляясь к двери. – Ной, рад был повидать тебя.
– Я тоже, Эверетт. Спасибо, – ответил Ной и повернулся ко мне. – Схожу пока разберусь со счетом. Буду ждать тебя за дверью.
Он вышел из кабинета следом за доктором и ассистенткой, и я спрыгнула с кресла. И тут же об этом пожалела, почувствовав резкий удар боли. Оделась я быстро – уж очень хотелось как можно скорее убраться отсюда. Но когда открыла дверь, Ной уже ждал меня.
– Все хорошо? – спросил он, вероятно, потому, что я держала руку на животе.
– Чуть‑чуть побаливает. Наверное, быстро пройдет – надо только вернуться домой и немного полежать.
– Хорошо, – кивнул он, доставая зазвеневший мобильник. – И тебе доброе утро, Полли. Давай там закругляйся у меня. Я еду домой со своей гостьей и хочу побыть с ней без посторонних… Да, Полли, это она. – Он закатил глаза, взял меня за локоть и повел из здания к лимузину. – Она сейчас не готова с кем‑то встречаться. Может, через пару дней. Позвони Мейсону, скажи, что я буду в офисе через час. Спасибо, Полли.
Закончив разговор, Ной сел рядом и положил руку мне на плечо.
– Полли занимается всеми моими неслужебными делами и заведует хозяйством. Она добрая душа, но иногда с ней бывает трудно. От нее утаить наш маленький секрет будет сложнее всего, так что держи ушки на макушке. Это хитрая бестия.