На гонконгском телевидении Брюс жестко ударил человека в лицо без какой-либо причины, лишь для иллюстрации отдельного элемента теории боя. Неважно, что пытался доказать Брюс, в глазах зрительской аудитории такое безрассудство было откровенно ужасным и бессмысленным актом насилия, и пресса тут же подвергла его критике.
Примерно в это время Брюс прочел статью в «Чайна стар», которая рассказывала, как пятнадцать лет назад его приятель по занятиям вин-чунь видел своими глазами, как на одном занятии Брюса сбили с ног. Хотя статья была откровенной ложью, репутация о неуязвимости Брюса была поставлена под угрозу. После отслеживания автора статьи и требуя опровержения, которого не последовало, Брюс нанес ответный удар, подав на газету в суд.
Приближаясь к своей публике, Брюс все больше и больше становился враждебным. Часто, когда кто-то на улице не узнавал его, он поворачивал голову, протягивал руку и заявлял: “Брюс Ли – кинозвезда!” Именно благодаря подобному вызывающему раздражение и пафосному поведению Брюс начал наживать себе много врагов в Гонконге и других местах.
В то время больше всего Брюса раздражал его заклятый враг Ло Вэй, и не проходило и дня, чтобы эти двое не плакались о том, что снова столкнулись друг с другом. Неизменно, причина заключалась в беспощадной критике режиссерских способностей Ло. Хотя Брюс с тех пор начал избегать новостные СМИ, Ло Вэй не имел такой неприязни и открыто высказывал свою позицию репортерам. “У меня нет времени на пустую болтовню. Я не стану терпеть. Судя по лицу Ли, он очень недоволен. Я видел это. Я сказал: ‘Знаю, что ты красный (известный или популярный), и не могу сказать, что я сделал тебя таким. Это твои способности. Но даже если ты популярен, у меня тоже есть гордость’. Я не стану терпеть.” Терпел он или нет, терпение Брюса Ли в конце концов лопнуло, он ворвался в офис Рэймонда Чоу и сказал, что отказывается работать с Ло, объявив с чувством законченности: “Ло Вэй? Да ни за что!”
Разорвав свои рабочие отношения с Ло Вэем, Брюс, почти в том же духе, как до этого бросался на сообщество боевых искусств, вскоре начал подвергать решительной критике китайских режиссеров. В интервью «Гонконг стэндард» он подверг критике всю гонконгскую киноиндустрию и всех, кто имел к ней какое-либо отношение: “Я разочарован выражением киноискусства здесь, в Гонконге. Все попробовали себя в кино. Здесь просто не хватает душевных героев, преданных делу, целеустремленных и в то же время профессионалов”. Сделав паузу, чтобы перевести дух, он отчитал свою зрительскую аудиторию, которую изобразил глупой и наивной: “Зрителей нужно учить, и тот, кто их учит, должен быть ответственным. Мы имеем дело с народными массами и должны учить их шаг за шагом. Мы не можем сделать это за одну ночь. Вот чем я занимаюсь сейчас. Кроме того, здесь я даже не могу полностью выразить себя в фильме, в противном случае половину экранного времени зрители не поймут, о чем я говорю”.
Подобные утверждения вынудили великого мастера кэнпо Эда Паркера отметить: “Когда Брюс высмеивал людей, он не был особо тактичен. Он вовсе не смягчал удары. Нельзя завести друзей, рассказывая людям, что то, чем они занимаются, это полное дерьмо”. Хорошо осведомленный о том, что пресса все больше и больше обижается на его заносчивое высокомерие, Ли рявкнул: “Добьюсь я успеха или нет – это мы еще посмотрим!”
Этому не суждено было случиться так легко, и неизбежное было уже не за горами. Двумя неделями ранее Брюс рассказал журналу «Бойцы в мире звезд»: “У меня появилась чертовская проблема после того, как мой второй фильм стал популярен. У моей двери останавливались люди и просто протягивали мне чек на 200000 долларов. Когда я спрашивал, за что он, они отвечали: ‘Об этом не беспокойся, это просто подарок'. Я даже не знал этих людей. Они были незнакомцами для меня”.
Эти люди, о которых говорил Брюс, не были ни продюсерами, ни незнакомцами. Это были члены организованной преступности. Триады. В начале 1970-х триада Сунь Йи Онь имела значительный контроль над многими кинокомпаниями, потому что среди прочих факторов их члены были или серьезными инвесторами, или в лице акционеров из акционерных обществ имели контрольный пакет акций.
Глава 5
«Путь Дракона»
Клятва триад №13: “Если я передумаю и откажусь от членства в семье Хань, да пронзят меня десять тысяч мечей”.
В свежем выпуске «Саус чайна монин пост» в статье под заголовком «Определяя курс триады» говорилось: “Нанесен серьезный удар по преступности в гонконгской индустрии развлечений, из самого Вашингтона, где исследователи из Сената на прошлой неделе представили на слушании сенатского комитета схему, описывающую влияние организованной преступности на азиатскую индустрию развлечений”.
Отмечая группу двадцати восьми ключевых фигур триад, включая старших членов триад Сунь Йи Онь, Уо Хоп ТО, 14К и Ва Чин, среди прочих, схема наглядно иллюстрировала основные связи среди фигур азиатской организованной преступности, которые, как утверждалось, контролировали китайских представителей индустрии развлечений, а также их связи с Соединенными Штатами и другими странами.
В другом выпуске «Саус чайна монин пост» вышел следующий текст под заголовком “Ранящее обвинение”: “Продавец автомобилей, обвиненный в нападении на кинопродюсера, получившего ранение в голову в Бэптист Хоспитэл, накануне добился передачи своего дела в окружной суд. Тридцатиоднолетний Чань Йиу-хин, добился переклассификации своего обвинения с простого нападения на ранение кинопродюсера Вон Лун-вая и мистера Унг Кам-чуна. Мистер Вон скончался на больничной койке через несколько дней после ранения. Позднее Чану предъявили обвинение в том, что в недавнем прошлом он являлся членом триады Сунь Йи Онь. Мировой судья мистер Рональд Чун увеличил залог подсудимого до 20000 долларов и распорядился, чтобы обвиняемый не мешал свидетелям обвинения”.
Поскольку азиатские гангстеры постоянно обладали столь большим контролем над гонконгской киноиндустрией, Брюс Ли столкнулся с гораздо более сложными проблемами, и при этом потенциально смертоносными, чем любые из тех, с которыми он сталкивался в Голливуде. И по сей день, кроме бессмысленного избиения, актеров похищают, а актрис насилуют за отказ сотрудничать с триадами. Поножовщина является обычным делом, как и отрубание конечностей, убийства агентов; нередки и перестрелки. После недавнего ужасного случая, когда пятеро мужчин в масках, вооруженные пистолетами и ножами, ворвались в студию Мэндэрин Филмз и скрылись с негативами фильма, который планировался к скорому выходу на экраны, терпение киносообщества в конце концов лопнуло. Через пять дней после ограбления Мэндэрин Филмз группа актеров, режиссеров, сценаристов, операторов и членов производственной группы прошествовали к штаб-квартире полиции, расположенной в деловом округе Гонконга. Протестующие несли огромный баннер с надписью “Шоу-бизнес против насилия” и требовали, чтобы полиция предприняла меры для защиты киносообщества от вымогателей.
Еще в начале 1970-х, когда Голден Харвест Студиос взяли Брюса на работу, кроме управления каскадерами и актерами массовки, в рабочем порядке нанятыми гонконгскими кинопродюсерами, криминальные авторитеты триад повсеместно требовали, чтобы гонконгские представители индустрии развлечений заключали выгодные договоры на управление. В обмен на процент с дохода триады контролировали карьеры кинозвезд, продюсеров, поп-исполнителей и прочих лиц. Более того, человек, одновременно являвшийся членом триады и кинопродюсером, был не такой уж редкостью. Как и в отношении итальянской мафии, мало что изменилось за прошедшие два десятилетия.
Как правило, влияние триады начинается на заре карьеры звезды. Часто человеку вручают значительную сумму денег в качестве подарка. У других это может быть одежда, наркотики или модная спортивная машина. Вне зависимости от наживки, главное то, что нога попадает в дверь, и когда звезда наконец получает известность, все тело следует по инерции, и дверь захлопывается следом. Навсегда.
Проблема Брюса Ли была в том, что его звезда взошла слишком быстро. И к тому времени, как кто-то заметил, что он бьет кассовые сборы по всей территории Азии, он уже говорил о том, что планирует использовать свой счастливый случай на Востоке как средство для достижения целей на Западе. К несчастью для Брюса, триады были заинтересованы лишь в том, чтобы он зашел в их офис для подписания договора на управление.
Реакцией Брюса было упорное неповиновение. Это же беспредел. Он не был каким-то лохом с «Муви Таун». Он был американцем и исправно оплачивавшим пошлину членом престижной Гильдии Киноактеров. И кроме того, он не слишком много заработал на этих фильмах, спросите хотя бы Рэймонда Чоу. Жалкие пятнадцать тысяч – это все, что Голден Харвест заплатили Ли. За две картины. И вообще это не их чертово дело.
Все верно. Таким было прошлое. А как насчет будущего? Как насчет него? Хорошо. Что должно было защитить Ли от потенциальных угроз и подлых поступков, которые, как известно, случались с гонконгскими представителями индустрии развлечений, не имевшими контракта? Что! Брюс был королем кунг-фу или они не слышали об этом? Хорошо, наверное, будет проще понять, если проблему представить в форме вопроса. Собирался ли Брюс снимать еще фильмы с Голден Харвест в Азии?
Ответ, как и характер Брюса, был резким, и в начале 1972-го он разорвал свои отношения, подразумеваемые и иные, с Голден Харвест Студиос и основал Конкорд Продакшнс с Рэймондом Чоу. Жизнь с чистого листа. Как и со многими контрактами с триадами, это был их бизнес. Не то чтобы это была неведомая территория для Брюса. Он жил на ней как член уличной банды. Он работал в фильмах со своим отцом, и поэтому знал, что это была стандартная процедура для основной части китайской киноиндустрии. Проблема была в том, что Брюс больше не жил жизнью члена уличной банды. Голливуд дал ему новый образ, и даже если ему пришлось бы кричать об этом с вершины Пика Виктории, он бы никому не позволил обесценить свою карьеру, связав себя с организованной преступностью.
После основания Конкорд Продакшнс Брюс написал свой первый и единственный сценарий, который он назвал «Путь дракона». Кроме того, что в одиночку написал сценарий, он сыграл главную роль и использовал эту картину в качестве своего режиссерского дебюта. По словам Линды Ли, Брюс принял решение делать все сам просто потому что никому не доверял в Гонконге. И хотя это может быть отчасти правдой, нельзя игнорировать сильную вероятность, что в свете того, что Конкорд Продакшнс были новой компанией, не имевшей причастности к триадам, у Брюса безусловно были некоторые проблемы с тем, чтобы заставить людей работать на него.
Как только сценарий был завершен, Брюс столкнулся с еще одной большой трудностью. Как продукция отступников, «Путь дракона» не мог быть снят в контролируемой триадами Юго-Восточной Азии. Чтобы обойти эту проблему, Брюс увез костяк съемочной группы в Рим за 6000 километров, где они сняли фильм летом 1972 года. Это была еще одна большая игра. С исторической точки зрения это была первая гонконгская картина, снятая в Европе. В фильме одну из главных ролей также сыграл Чак Норрис в своей первой роли, и Нора Мяо, молодая и красивая китайская актриса, которая вскоре присоединилась к списку восходящих кинозвезд, которые, как утверждают, были связаны с Брюсом романтическими отношениями.
Когда вышел «Путь дракона», критики, с незначительными исключениями, сочли картину глупым, потворствующим своим желаниям, монотонным фильмом с качеством домашнего видео. В сущности, скучный сюжет фильма сводился к тому, что группа японских бандитов заставляла невинную и наивную китайскую семью силой подписать договор на владение рестораном. Конечный продукт представлял два часа эпизодического насилия (5% стотысячного бюджета фильма ушло на покупку галлонов искусственной крови) еще больше усилило расовые унижения, направленные на критику японцев. Не считая заключительных сцен боя между Брюсом и Чаком Норрисом, фильм имел небольшую подкупающую ценность.
До релиза «Выхода дракона» Брюс хвастал прессе, что кассовые сборы фильма затмят два его предыдущие фильма, предсказывая далее, что картина соберет 5000000 гонконгских долларов (1060000 долларов США) только в одном Гонконге. Когда фильм вышел в начале 1973-го, общий доход сильно не дотянул до его смелых предсказаний, собрав жалкие 179000 долларов США по всей Юго-Восточной Азии в 1973-ем. Вместо того чтобы признать, что фильм обернулся финансовой катастрофой, Брюс и Рэймонд сообщили прессе, что доход от фильма превзошел ранние предсказания Ли. Добровольная демонстрация Брюсом своей силы потерпела жалкое поражение. Он сделал преждевременные попытки вернуться в Голливуд, пока на китайском рынке страсти не накалились до предела, и при этом, не считая уникального физического мастерства, он был не чета звездам вроде Коберна и МакКуина. На западе критике подверглись сцены насилия с участием Ли.
К сожалению, Брюс снова оказался на родине. Что касается роскошных покупок, куда относились в числе прочего новый Мерседес и полный новый шкаф итальянских костюмов и туфель, все это было возможно благодаря средствам, предоставленным Рэймондом Чоу от ожидаемой прибыли от «Пути дракона».
По легенде территория Коулун Тун веками была домом девяти драконов и имеет отталкивающую репутацию разрушителя богатых семей. Поселившись в Коулун Тун за считанные дни один за другим заболели все члены семьи Ли. Опасаясь, что на доме лежит несчастье (фен-шуй), Брюс вызвал таинственного предсказателя, который приехал, держа в руках большое устройство, напоминавшее мензульную буссоль с магнитной стрелкой, которая могла свободно указывать на любой из двенадцати китайских зодиаков.
После осмотра дома предсказатель всерьез обеспокоился. Все это место имело плохую энергию фен-шуй. Гораздо хуже был тот факт, что дом располагался прямо под воздушным коридором аэропорта Кай Так и выходил фасадом в неправильную сторону, поэтому между духовными и материальными вещами не было гармонии. Из-за мрачных предупреждений предсказателя Брюс установил на крыше пак-ква, небольшой зеркальный набор в восьмиугольной деревянной рамке, чья функция заключалась в том, чтобы отражать несчастья.
По словам китайских старейшин, когда Брюс переехал в пригород, это вызвало гнев и соперничество мифических драконов. Говорит Мэл Тобайас, гонконгский критик: “Вы знаете, что Брюс Ли по-китайски означает “маленький дракон”, верно? И что дом, в котором он жил в Коулун Тун, был связан с драконами. И знаете, что китайцы очень суеверный народ. Короче, весь этот дом пропитан дурной энергией фен-шуй!”
Были и другие проблемы. В это время Брюс продолжил бороться с репортерами, которые начали вынюхивать подробности о его личной жизни, в частности, предполагаемых романтических похождениях. С кем же он спит, настаивали они? Безусловно он не был верен своей бледнокожей гви-ло (заморскому дьяволу) женщине. Что же он прятал и где?
Не прошло много времени, прежде чем нападки прессы сосредоточились на Бетти Тин-пей (Тун Мей-Лай), третьесортной тайваньской актрисе, имевшей отвратительную репутацию в желтой прессе и ассоциировавшуюся с беспорядочным приемом наркотиков и свободной любовью. Хотя Брюс и Линда впервые увидели Бетти Тин, спускаясь по шоссе Ридженси Хаус в Коулуне, ходили слухи, что красивая искусительница была специально подослана к Брюсу неким преступным синдикатом триад.
Несмотря на то, как они познакомились, пресса считала, что их знакомство было далеко не случайно, и что эта соблазнительная роковая женщина, которая не была нанята Конкорд Продакшнс ни в каком качестве, беспрепятственно появилась во время кинокомпании «Путь дракона» в Риме, за 6000 миль от Китая. Не прошло и двух дней, как в прессе появилась цитата Брюса, будто бы он сказал Линде, что Бетти была “единственным лучиком света в совершенно скучных киносъемках”, позднее добавив, что “Бетти радует меня. Она поражает меня своим интеллектом”. Маловероятно, что Линда увидела хоть что-то интеллектуальное в этой женщине. Среди прочего Бетти имела поразительное сходство с предметом обожания Брюса из колледжа, Эми Саньбо.
Вскоре после того, как Брюс познакомился с Бетти, репортер припер Линду к стенке на мероприятии, которое она посетила без мужа. “Говорят, что Брюс очень близок с одной актрисой” – громко выпалил репортер. “Что вы об этом думаете?” Как утверждают, Линда на мгновение остолбенела, а затем ответила: “Это его дело”. Хоть и неприятный Линде и противоречащий ее религиозному воспитанию, это был правдивый ответ. Для успешных китайских мужчин любовницы это такой же показатель престижа, как и роллс-ройс. Это просто часть имиджа. Тем не менее, запрещенное в Гонконге только с 1970, внебрачное сожительство (форма полигамии) больше похоже на то, что западный мир называет любовницами. Эти оравы женщин придают новое значение фразе “убийственно привлекательный” и по-прежнему открыто орудуют в Гонконге.
Хотя «Пути дракона» не удалось привлечь международного дистрибьютора с высокой репутацией, когда Рэймонд Чоу объявил, что эта картина собрала больше 5000000 гонконгских долларов в одном только Гонконге, независимые продюсеры со всего мира начали проявлять свой интерес.
Ран Ран Шоу едва ли был вопросом, потерявшим актуальность, и не проходило и дня, чтобы со стороны прессы не поступали вопросы об отношениях Ли с Шоу Бразерс. Как-то в студию на интервью пришел репортер и спросил, будет ли Брюс работать на Ран Ран. “Если будет хороший сценарий, я рассмотрю это предложение” – ответил Брюс. “Я хочу продолжать занимать нейтральную сторону и работать на ту компанию, которая предоставит мне хорошие сценарии. Я не хочу принимать участие в конфликтах или соперничестве”.
Интересный ряд комментариев. Прямо из огненной пасти дракона намек на то, что он не связан контрактными обязательствами с Рэймондом Чоу, несмотря на их партнерские отношения в Конкорд Продакшнс. За этим последовало утверждение, что у него нет желания участвовать в политических спорах. Через несколько минут на сцене появилось шесть репортеров, и все как один задавали один и тот же вопрос. Раздраженный, Брюс рявкнул: “Скажите им, что я подписал контракт с Шоу на двадцать фильмов!” Как и много лет назад Эми Саньбо так тонко подметила, что Брюс временами получал удовольствие, заваривая кашу.
Беспокойство в жизни Брюса также начало уходить внутрь. “Я будто в тюрьме!” - жаловался Брюс. “Я словно обезьянка в зоопарке!”
Брюсу казалось, что все хотят его заполучить, особенно бесконечный наплыв алчных, лицемерных продюсеров. “Они думают, что меня интересуют только деньги” – возразил он. “Поэтому каждый из них старается заманить меня на свою съемочную площадку, обещая огромные суммы денег”. Очевидно, Брюс позабыл, что ранее написал в своей Главной Личной Цели, как он сперва получит 10000000 долларов, а затем будет жить в мире и гармонии. Вероятно, эти кинопродюсеры следовали в похожем направлении в сторону просвещения.
Многие биографы отмечают, что примерно в это время Брюс и Рэймонд Чоу все больше и больше стали отдаляться друг от друга. Когда фэнзин Голден Харвест, издаваемый Чоу, выпустил статью, высказав предложение, что Чоу был мозгами Конкорд Продакшнс, Брюс тут же вспылил: “В этой статье выдвигается мнение, что я безмозглое дитя, которое полагается исключительно на Рэймонда! Но я не такой… наоборот, я сам себе хозяин, и у меня не меньше мозгов, чем у остальных!”
Кроме того, что стал подозрительным к своему деловому партнеру, Брюс постепенно стал раздражителен и с близкими друзьями. После прибытия в аэропорт Кай Так, Дэн Иносанто, лучший ученик Брюса, приехавший в Гонконг для съемки неофициальной сцены боя с Ли, небрежно сказал Брюсу, что тот выглядел худым. Без предупреждения Брюс резко ударил кулаком Иносанто, отбросив его к стене. Иносанто стоял без движения, уставившись на Брюса, который гневно заявил, что он “сильнее, чем когда-либо”!
Хотя по словам Иносанто, сила Брюса действительно была больше, чем раньше, что беспокоило его, так это настораживающая потеря веса. Иносанто был не единственным, кого беспокоило здоровье Брюса. Многие из его окружения стали отмечать, что он выглядит больным.
В ноябре 1972-го Брюс проконсультировался с гонконгским специалистом, доктором Отто У. Т. Ау. Основными жалобами Брюса были: 1) впалые щеки 2) чрезмерная потливость 3) сильное акне и 4) потеря веса. После обследования Ли, доктор Ау описал его как стройного китайского мужчину с весом 124 фунта и диагностировал у него наличие аксиллярного гипергидроза (чрезмерной потливости).
После диагноза доктора Ау Брюс был доставлен в Каносса Хоспитэл, где Ау хирургическим путем удалил потовые железы в подмышечных впадинах Брюса, после чего посоветовал Брюсу соблюдать сбалансированную и полноценную диету, и прописал лекарство от острого беспокойства. К большому сожалению, тридцать четыре года назад, ввиду недостаточности сведений научного характера по этой теме, доктор Ау не связал жалобы Брюса с приемом анаболических стероидов.
Вспоминая 1968 год, легенда боевых искусств, Джо Льюис, шесть футов ростом и 200 фунтов крепких мышц, который буквально возвышался над Брюсом, выступил с публичным заявлением: “Брюс очень стыдился своей узкой грудной клетки. У него была плоская грудная клетка, а ноги были очень худыми, и это очень его беспокоило. Он хотел побольше мяса на теле. В то время он был ростом в 5 футов 7 дюймов и весил около 138 фунтов, и через некоторое время он начал набирать вес. Он был очень силен, просто не имел мышечной массы”.
Кроме того, что имел большой страх быть избитым кем-то больше себя, Брюс неизбежно стал одержим своим образом на экране. В сущности, чего он желал, так это ярко выраженной мускулатуры (которую бодибилдеры называют рельефом) и для того чтобы достичь этого, он начал принимать анаболические стероиды, используя процесс под названием “стэкинг”. Это сложный способ смешивания различных стероидов, который часто вызывает расстройство желудка у потребителей. Чтобы побороть проблему метеоризма, появляющуюся от чрезмерной задержки жидкости в организме, вызванной приемом стероидов, Брюс часто употреблял диуретики. Хотя их прием значительно снизил чрезмерное содержание воды в мышцах и таким образом дал ему желаемую рельефную внешность, это была опасная практика, которая часто ставила его в опасное для жизни состояние обезвоживания.
Кроме значительного увеличения объема мышц, снижая при этом уровень жира в теле, стероиды значительно увеличивают скорость, силу и выносливость спортсмена, а также временно увеличивают мужское половое влечение. Хотя первоначально Брюс принимал стероиды для развития мускулатуры, он был удивлен, когда препарат увеличил его сексуальность, которая в силу его крипторхизма до этого времени была незначительным элементом его жизни.
Психологический профиль, отмеченный потребителями анаболических стероидов, как нельзя лучше описывает Брюса Ли в начале 1970-х и включает в себя: 1) повышение самооценки, иногда до степени крайнего нарциссизма и эгоцентризма 2) растущее половое влечение начинает интенсивно развиваться 3) снижение способности потребителя воспринимать плохую работу или неудачу 4) отмеченное снижение терпимости к другим.
С точки зрения исторического контекста важно отметить, что в то время, когда Брюс начал принимать анаболические стероиды, опасные для жизни побочные эффекты приема стероидов были неизвестны, и поэтому прием синтетических гормонов любителями, олимпийцами и профессиональными спортсменами (включая других мастеров боевых искусств) не считался незаконным и необычным делом. Тем не менее, это не преуменьшает тот факт, что он начал принимать то, что современные научные исследования определили как самые физически разрушающие и психологически обессиливающие из всех препаратов.
Анаболические стероиды стали решением главных проблем в жизни Брюса Ли, по крайней мере, на какое-то время. Джим Стэлуорт, старшеклассник средней школы Ролингс в Керни, штат Небраска, открыто говорил о своих первых впечатлениях от препарата, который был для Брюса наиболее привлекательным: “Анаболические стероиды не вводят тебя в ступор или галлюциногенное состояние, они дают тебе толчок, провоцируют всестороннее поведение плохиша, которое намного переходит границы и обычной жизни, и границы любых других наркотических веществ из тех, что я употреблял”. Ключевые слова, которые неизбежно стали визитной карточкой Брюса, это “поведение плохиша”.
Доктор Ау вылечил три незначительных жалобы потребителя стероидов: чрезмерную потливость, острое беспокойство и акне. Однако, спортсмены и бодибилдеры, которые продолжают принимать стероиды долгое время, подвергаются опасности причинения огромного вреда сердцу, почкам и печени. Во избежание этих физических недомоганий, необходимо, чтобы потребитель периодически переставал принимать стероиды по правилу большого пальца, установив одинаковое время для приема и воздержания, то есть четырнадцать дней прием, четырнадцать - воздержание; тридцать дней прием, тридцать - воздержание, и так далее.
Даже на короткое время воздержание от приема анаболических стероидов - это противоположная сторона обоюдоострого меча. Широко известные побочные эффекты включают острое беспокойство, бессонницу, потерю энергии, депрессию, маниакальный синдром, импотенцию, чувство неполноценности, потерю мышечной массы и мысли о суициде. Не редкость и тяга человека к успокоительным, часто в форме алкоголя или других ЦНС-депрессантов, чтобы нейтрализовать побочные действия.
Вспоминая об этом сегодня, неудивительно, что в октябре 1972-го Брюс начал выражать признаки физического и психологического истощения. Характерная черта его растущего и безудержного приема анаболических стероидов, что с этого времени он стал жертвой сильных перепадов настроения, которые часто сочетались с непредсказуемыми всплесками того, что сегодня известно потребителям стероидов как стероидная ярость.
Не считая того, что Брюсу требовалось время на отдых, пока он временно отказался от приема стероидов, после релиза «Пути дракона» была еще одна причина для этого примечательного затишья в карьере Брюса. Проблема заключалась в том, что «Путь дракона» показал, что китайские фильмы о кунг-фу с европейскими декорациями были обречены на низкие кассовые сборы. Это значило, что Брюс был вынужден вернуться к съемкам в Юго-Восточной Азии, где у Конкорд Продакшнс не было рабочего соглашения со структурой триад.
В течение этого периода в несколько месяцев пока неизвестные участники, как утверждают, проводили переговоры с триадами, Брюс снял отдельные боевые сцены со звездой баскетбола из Лейкерс, Каримом Абдулом-Джаббаром, мастером хапкидо Дзи Хэнь Дзаем и ставленником боевых искусств Дэном Иносанто. Первоначально Брюс планировал представить эту съемку на рассмотрение голливудским продюсерам в надежде на поддержание интереса. Хотя с технической точки зрения эти съемки были сделаны в контролируемом триадами Гонконге, Брюс провел эту съемку неофициально, без сценария, обойдя эту проблему прославленной версией любительской съемки. Как и ранее, на съемках «Пути дракона» оказалось, что Брюс снова обошел принятую практику.
Хотя Брюс и Конкорд Продакшнс явно имели проблемы в Гонконге, в Соединенных Штатах за 7000 миль оттуда, продюсер Фред Вейнтрауб не махнул на Брюса рукой. Получив должность креативного вице-президента в 1969-ом, и контролируя процесс создания «Вудстока» и «Ярости», Вейнтрауб основал собственную продюсерскую компанию с Полом Хеллером, который помог в съемках «Грязного Гарри» с Клинтом Иствудом и «Нечестной игры» с Джеймсом Гарнером.
Пока Брюс в Гонконге снимал свои первые два фильма с Голден Харвест, Вейнтрауб держал дверь открытой, предлагая к запуску на экран, после завершения, два законченные продукта для директоров Уорнер. Однако, посмотрев «Большого босса» и «Кулак ярости» директора просто отказались. Несмотря на неудачу, Вейнтрауб и Хеллер привлекли на контрактной основе сценариста Майкла Аллина на написание первого черновика сценария, который позже получил название «Выход дракона».
Выбранное ими время подходило как нельзя лучше. Основываясь на успехе Брюса по привлечению азиатских и европейских звезд боевых искусств в «Пути дракона», в сочетании с исторической поездкой президента Никсона в материковый Китай и ростками преданности компании Секвойя в финансировании сценария Аллина, Уорнер Бразерс согласились финансировать картину. Однако теперь проблема заключалась в том, чтобы Рэймонд Чоу согласился на условия.
Согласно книге Роберта Клауза «Брюс Ли: биография», Фред Вейнтрауб вылетел в Гонконг, чтобы подписать окончательное соглашение с Рэймондом. После двух недель переговоров Вейнтрауб так и не смог заставить Рэймонда Чоу поставить свою подпись. Хотя Чоу продолжал утверждать, что считает это плохим шагом для Брюса, все знали, что это был потенциальный кошмар для Голден Харвест, поскольку они могли потерять контроль над своей первой и единственной звездой. Хотя Брюс, казалось, был настроен благосклонно к заключению сделки, Вейнтрауб никак не мог застать Брюса и Рэймонда вместе в одной комнате.
Наконец за день до отъезда из Гонконга Вейнтрауб оказался за одним столом с обоими мужчинами за заранее подготовленным обедом. Решив поставить точку, Вейнтрауб сообщил Брюсу, что он испытывает большое сожаление, что без этой сделки (или как кому нравится) он так никогда и не станет международной звездой. Вероятно, Рэймонд был прав, и Брюс должен действовать наверняка и сосредоточиться на китайской киноиндустрии. Брюс, казалось, хотел заключить сделку и не понимал, в чем проблема. Вейнтрауб вспоминает, что произошло следом. “Рэймонд сидел рядом со мной, и я сказал Брюсу, что никак не мог заключить сделку с Рэймондом. Брюс посмотрел на меня, затем на свою жену Линду, и наконец на Рэймонда. ‘Заключай сделку’. Рэймонд улыбнулся и сказал: ‘Думаю, это замечательная идея’”. Разумеется, не считая проблемы потери контроля над Брюсом, трехсторонний контракт, в который входила такая мощная студия, как Уорнер Бразерс, мог сказаться на Голден Харвест наряду с Чоу и всеми тайными партнерами, которые у него были, потерей исключительного контроля над финансовыми ресурсами.