Во-первых, адвокаты заявили, что Ли не указал раннюю травму спины 1970 года, в силу которой ему требовалось время от времени принимать дозы обезболивающего средства, которое обычно принимают смертельно больные раком. Во-вторых, они заявили, что Ли перенес ряд телесных повреждений во время съемок смертоносных сцен боя. В-третьих, Ли планировал поездку за пределы Малайя. В-четвертых, Ли был застрахован на похожие риски по полису АСК, тем самым оказавшись в ситуации выплаты удвоенной страховой суммы. И пятое, и самое дискредитирующее из всего, Ли имел привычку употреблять марихуану.
Проконсультировавшись с группой юристов, Маршалл взялся за работу в судорожной попытке распутать эту неразбериху, лишь оказавшись на стороне защиты. Маршалл, казалось, задавал не те вопросы. Он имел обыкновение так делать. Кто именно подавал заявки на все эти страховки жизни? При чтении формы заявки выяснилось, что Брюс не знал о существовании полиса АСК, когда его попросили заполнить форму Лондонского Ллойда. После тщательного расследования Маршалл заметил, что по-видимому Рэймонд Чоу мог быть тем человеком, который подал заявку на полис АСК. Означало ли это, что Чоу был ответственен за выплату удвоенной страховой суммы? И кому принадлежала идея в полтора миллиона? На первом бланке заявки отсутствовали и дата, и размер страховой суммы. Почему так? И упоминал ли кто-нибудь в Ллойде невыплату в случае смерти в результате преступного деяния самим застрахованным лицом? Было определено, что Брюс умер от Экваджезика, который был лекарством, отпускающимся по рецепту врача, которого у него было. Могло ли это рассматриваться в качестве преступного деяния? Ллойды не упоминали об этом. Возможно они даже не обратили на это внимание.
|
|
Самое странное из всего, что нигде не было записей, свидетельствовавших о том, кто именно оплатил первый страховой взнос в размере 15444 гонконгских долларов (3285 долларов США) по полису Ллойда. Очевидно, что Брюс не оплачивал. Углубившись в этот вопрос, Маршалл узнал, что никто не оплачивал его!
После трех дней паники Маршалл натолкнулся на тонкие юридические нюансы полиса, где утверждалось, что застрахованный оплатил или согласился оплатить первоначальный страховой взнос. Впоследствии этот взнос был оплачен Ллойду компанией Ло Юэнь Энтерпрайзис. Хотя Ллойд предложил выплату полной суммы страхового взноса в качестве полной компенсации, это нелепое предложение было отклонено Адрианом и Линдой.
Спонсируемый средствами, полученными от продажи дома в Камберленд, Маршалл вступил во второй год переговоров с адвокатами низшей инстанции Ллойда. После недель разгоряченного юридического спора, защита Ллойда (и впоследствии защита АСК, которые теперь находились в одной упряжке с Ллойдом) сводилась к двум основным вопросам. Первый - неупомянутая травма спины и второй - употребление Ли запрещенных наркотиков.
Медицинские факты, описывающие проблему Брюса со спиной 1970 года, стали общедоступны, и через несколько дней адвокаты Ллойда и АСК пошли на попятную, поскольку было очевидно, что ввиду не относящегося к делу характера травмы, у Брюса не было причин упоминать о ней.
А в остальном, внимание теперь сосредоточилось на наркотиках. Вопрос касался не того, умер ли Брюс от употребления марихуаны, а того, что он рассказал об употреблении наркотика, когда подал заявление на страховку. Адвокаты Ллойда цитировали строчку из полиса: “третье условие полиса устанавливает, что любое искажение сведений или их сокрытие в бланке заявления, основу которого составляет данный полис, делает полис недействительным, и любые претензии в связи с этим будут отклонены”.
|
|
Вопрос был прост: имел ли Брюс привычку принимать марихуану до 3 мая 1973 года, когда подписал бланк заявки? Более миллиона долларов зависели от простого ответа “да” или “нет”.
С практической точки зрения вопрос не был связан с употреблением Брюсом марихуаны до мая 1973-го, поскольку было множество людей, которые знали, что Брюс употреблял марихуану в течение многих лет, и что у него даже была собственная коллекция бонгов для курения.
Если бы эта информация просочилась в лагерь адвокатов защиты Ллойдов/АСК, результатом мог быть огромный тревожный признак, поскольку было общеизвестно, что кроме опиума, героин курили через бонг десятилетиями на всей территории Азии. На основании полученных данных по состоянию на октябрь 1989 г. Линда Ли все еще владела бонгом Брюса Ли и коллекцией приспособлений для наркотиков. В отличие от большинства его личных вещей, эта вещь избежала ряда открытых аукционов, принесших Линде около полумиллиона долларов.
Кроме репутации курильщика марихуаны, многим было известно, что Линда пекла печенье с марихуаной для Брюса и прочих лиц на съемках «Выхода дракона». Поэтому, главный вопрос по мнению Линды и Адриана заключался не в том, что Брюс употреблял марихуану до мая 1973 года, а в том, смогут ли Ллойд доказать это.
|
|
Возможно самый опасный день был 24 июля 1974-го, день письменных показаний доктора Гарольда Карпмана. Согласно комментариям Карпмана, Брюс признался ему, что ежедневно выкуривает от шести до десяти сигарет с марихуаной. Так как Карпман обследовал Брюса 25 мая 1973-го, это значило, что если Брюс не курил марихуану до 3 мая, значит он выработал привычку выкуривать от шести до десяти сигарет с марихуаной всего за две недели. В это едва ли можно было поверить.
Хотя Линда Ли не была готова подтвердить употребление своим мужем марихуаны до 3 мая, у нее не оставалось другого выбора, кроме как признать, что ей известно о его употреблении марихуаны после этой даты. Став довольно сомневающимся и запинающимся свидетелем, она утверждала, что это употребление было в рамках абсолютного минимума, заявляя для протокола, что “из-за профессиональной необходимости Брюса находиться в форме, он не глупил, употребляя марихуану не чаще чем от случая к случаю”.
После завершения этапа исследования, юристы, представляющие АСК, объявили, что в дополнение к прочему, у них есть протокол опроса свидетелей, в котором говорилось, что один свидетель утверждал, что лично знал об употреблении марихуаны Брюсом в течение от трех до четырех лет перед смертью. Очевидно кто-то где-то раскололся, и теперь настаивал на своем.
После трех лет переговоров имущественные и страховые компании зашли в тупик, и были направлены в суд. Как часто бывает в подобных случаях, страховые компании сравнили судебные издержки с затратами на разрешение спора, и в конце концов сделали выбор в пользу последнего.
В отношении полиса на миллион долларов с Лондонским Ллойдом, в обмен на быстрое заполнение уведомления о прекращении дела, компания выдвинула правопреемнику сумму в 129000 долларов США, пустяк от номинальной стоимости полиса, и Адриан Маршалл принял его.
Что касается полиса АСК, компания согласилась на половину номинальной стоимости полиса и выписала чек правопреемнику на 100000 долларов США. Любопытно, когда чек пришел, он был разделен: 75000 долларов США были отправлены Адриану Маршаллу, а оставшаяся часть в 25000 была выплачена угадайте кому - Рэймонду Чоу.
Глава 13
Мировое соглашение
Средства, полученные Линдой и Адрианом в августе 1974-го от продажи дома на Камберленд-роуд, 41 существенно помогли в финансировании затянувшейся войны с Рэймондом Чоу и его символической сборной. С момента первых орудийных залпов прошел год, и после международного релиза «Выхода дракона» и взлетевших кассовых показателей, стало очевидно, что Чоу в долгу перед Линдой и Адрианом, и у него не было другого выбора, кроме как сесть за стол переговоров.
На встрече в Гонконге с юристами по недвижимости Брайаном Тисдолом, Рэймонд Чоу наконец признал, что должен Брюсу кроме премии в 3000 долларов США за фильм «Большой босс» и второй премии в размере 50000 долларов США за «Кулак ярости», еще 75000 долларов жалованья режиссера за «Путь дракона», и в силу кое-каких ранее не разглашавшихся устных договоренностей: 1) 50% чистого дохода от «Пути дракона» (согласно имеющимся сведениям 2000000 долларов) и 2) 5% от чистой прибыли от «Кулака ярости» от Голден Харвест и еще 5% от Чоу лично.
После предоставления этой информации Тисдолу, Чоу согласился подготовить финансовый отчет о «Пути дракона» и перечислить чистую сумму, полагающуюся фирме недвижимости «Джонсон, Стоукс энд Мастерс». Однако на следующий день Чоу уведомил Тисдола, что пересматривая документы Голден Харвест, он обнаружил, что общий доход от «Пути дракона» был включен в отчетность Конкорд. Это значило, что было бы преждевременно перечислять какие-либо деньги «ДжСМ», поскольку еще до конца не было ясно, как решить проблему разделения Конкорд Продакшнс Лимитед. Выражаясь простым и понятным языком, это означало, что ложные предлоги будут находиться и впредь, а деньги останутся на банковских счетах Чоу.
После встречи с представителями компании по недвижимости и Рэймондом Чоу, ДжейБи Осборн связался с юридическим партнером Адриана Маршалла, Брянтом Бертоном. По мнению Осборна, Чоу и его адвокаты выдавали информацию крошечными порциями. Что касается многочисленных запросов Адриана о полной проверке отчетности и Голден Харвест и Конкорд, они продолжали пропускаться мимо ушей.
Спустя несколько дней дело стало еще более запутанным. В отношении двух премий и жалованья режиссера, которые он должен был Брюсу в размере 155000 долларов США, Чоу вдруг вспомнил, что Брюсу не только уже заплатили, но и фактически переплатили, и в результате наследники Брюса Ли остались должны Чоу 75000 долларов. Все это было связано с кредитом на 85000, взятым год или два ранее согласно записям Голден Харвест на имя Брюса. Было ли это как-то спутано с 4000 долларов ежемесячной выплаты на проживание, выплачиваемой Ли, вместе с 64000 долларов за ремонт дома Камберленд-роуд 41, все из которых были якобы списаны на явно фальшивый счет? Чоу не был уверен наверняка.
IRS тоже не были уверены, хотя проявляли к этой теме живой интерес. Все больше проблем разрешало все большее число дорогих юристов и бухгалтеров.
Прошло не так много времени после мощного тактического хода Чоу, как на арене появился еще один недооцененный игрок – Уорнер Бразерс, чьи руководители студии не подчинялись Рэймонду Чоу. По контракту Уорнер договорились заплатить Брюсу 100000 долларов за его работу над «Выходом дракона», и теперь, когда фильм был закончен, Уорнер были должны Брюсу, или его наследникам, оставшиеся 75000 долларов США.
Приближаясь к гонконгскому тылу адвокат Маршалл набросил первое лассо на голову Чоу. После разговора с Маршаллом в сентябре 1974-го Джей Би Осборн из «Пит, Мэрвич, Мичтелл и Ко» получил письмо от Боба Миллера из лос-анджелесского офиса. Относительно Конкорд инструкции были яснее ясного. Самое важное, что должны были сделать юристы, если не доведут до конца все остальное, это получить подписанный договор, который поставит окончательную точку в передаче денег Уорнер Бразерс за границу, или по крайней мере 50% суммы на офшорные банковские счета Рэймонда Чоу.
При этом юристы компании, занимающейся наследством, не теряли времени, отстаивая свою позицию по поводу прошлых деловых соглашений между Брюсом Ли и Рэймондом Чоу. По сути они не считали, что соглашение от 30 мая 1972 года между Голден Харвест и Конкорд Продакшнс имело какую-либо силу, утверждая, что предыдущее соглашение заменил контракт между Уорнер Бразерс, Конкорд и Секвойя, датированный 3 ноября 1972 года, также подписанный от имени Голден Харвест Рэймондом Чоу, президентом компании, выступающим гарантом исполнения всех обязательств Конкорд. Говоря простым языком, это означало, что наследство Брюса Ли оказалось впутано в интригу с могущественными Уорнер Бразерс, и что Рэймонду Чоу пришлось бы исполнить обязательства согласно условиям и положениям этого договора, который имел гораздо большую юридическую силу.
В стороне оставался вопрос с сырой видеозаписью боя Брюса Ли с Каримом Абдулом-Джаббаром, мастером хапкидо Дзи Хэнь Дзаем и Дэном Иносанто. В ноябре 1972-го, почти за восемь месяцев до смерти Ли, эта видеозапись была помещена в архив Голден Харвест. Когда Уорнер Бразерс и Конкорд Продакшнс наткнулись на золотую жилу с «Выходом дракона», это была единственная оставшаяся ранее не демонстрировавшаяся видеозапись с Брюсом, которая предположительно стоила целое состояние. Безусловно, Линда Ли знала о ее существовании, но знала ли она, кому она принадлежит по закону?
В июле 1974-го Адриан Маршалл потребовал от Рэймонда выплаты всех долей наследства из фонда Конкорд за неразделенный 50% интерес «Выхода дракона» и «Пути дракона», в результате чего Уорнер Бразерс выслали все авторские гонорары напрямую наследникам, в обход Рэймонда Чоу. Хотя Маршалл счел, что откуп наличными будет в лучших его с Линдой интересах и быстро начал переговоры на сумму 3000000 долларов. Юридическая свита Линды в Гонконге начала терять терпение из-за того, что Чоу тянул резину, и теперь настойчиво требовала ревизии его документов. Больше всего Осборна беспокоило то, что он убедился, что теперь Чоу использовал средства Конкорд для финансирования кинопроектов Голден Харвест, но не мог доказать это без проверки отчетности.
Неизбежно на Рэймонда Чоу стало оказываться слишком большое давление, и 6 августа 1975-го, спустя чуть более двух лет после смерти Брюса Ли, он сделал следующее отступное Адриану Маршаллу:
«Выход дракона»
(Уорнер Браз.) 3816276 долларов
«Путь дракона»
(1) Юго-восточная Азия 1973 179036
(2) Юго-восточная Азия 1974 200000
(3) Брайанстон 328280
(4) США – прочее 450000
Промежуточный итог: 5344392$
«Игра смерти» (неоконченная) 200000
Промежуточный итог: 5444392$
Будущие авторские 250000
Валовый доход (США) 5794392$
Расход: судебные издержки 30000
Гонконгские налоги 952000
Чистая стоимость: 4812392$
50% интереса Линды Ли: 2400000$
Хотя Маршалла беспокоил тот факт, что он знал, что документация Чоу была сделана после смерти Брюса, у него не оставалось другого выхода, кроме как принять расчеты Чоу, и он ответил на предложение 2700000 долларов, вдобавок к освобождению от всех остальных налогов по недвижимости в пользу Рэймонда Чоу и Голден Харвест, общую сумму которых Маршалл оценивал в 300000 долларов США.
По странному стечению событий в январе 1976-го доля Линды в Конкорд была официально продана Рэймонду за 2700000 долларов, балансовый отчет корпорации Брюса, Ло Юэнь от 31 марта 1975 показал задолженность 652131 гонконгских доллара перед Конкорд. Любопытно, что Рэймонд Чоу любезно простил эту задолженность. Более того, примерно в то же самое время выяснилось, что Ло Юэнь были должны дополнительно 20000 гонконгских долларов Рэймонду, которые он также простил.
Бухгалтер Линды в «ПММиКо» тут же поднял тревогу, связался с Адрианом Маршаллом и предупредил его, что Линда не должна признавать правомерность любых финансовых отчетов, о которых может позже пожалеть. Проблема была в том, что опубликованный финансовый отчет, который неизбежно оказался на столе у IRS, не подтверждал, что Рэймонд Чоу простил эти долги.
Были и другие огромные проблемы с налогами. У гонконгских бухгалтеров Линды имелись подозрения, что Рэймонд Чоу использовал чрезмерно завышенные налоговые показатели, где был применен подоходный налог Гонконга, составлявший приблизительно 16,5% от общемирового дохода Конкорд, тогда как он должен был применяться только к доходам Конкорд в Гонконге. Их подозрения впоследствии нашли свое подтверждение.
Рэймонд Чоу был оскорблен и тут же написал гневное письмо Ричарду Марку, утверждая, что он в ярости, что из-за подобного вмешательства Конкорд теперь должен выплатить огромный налог. И это было еще не все. Чоу позднее раскритиковал «Пит, Мэрвич, Митчелл и Ко» за то, что делали грязную работу по подтасовыванию документации и заграничных счетов Конкорд.
Ричард Хелл обсудил выпад Чоу с Брайаном Осборном и выяснил, что: 1) «ПММиКо» не подтасовывали записи Конкорд. Документы были учреждены задолго до смерти Брюса Ли и любых местных вмешательств «ПММиКо» в дела Конкорд. По словам Брайана Осборна, Рэймонд должно быть основал офшорную компанию для сбора негонконгских доходов от фильмов. К тому времени, как за дело взялись «ПММиКо», было слишком поздно создавать офшорную компанию; 2) В гонконгском налоговом праве не было упомянуто ничего, что бы освобождало весь зарубежный источник дохода от фильмов. Если догадки «ПММиКо» были верны, то очевидно 50% подлежали гонконгскому налогообложению (которого использование офшорной корпорации в самом начале могло помочь избежать), и 3) Финансовые отчеты «ПММиКо» Конкорд за год, сроком до 31 марта 1974-го, отражали следующие данные:
Чистая прибыль до уплаты налогов: 6390634 гонконгских долларов
Расход: отчисление на уплату налогов 725000 гонконгских долларов
Чистая прибыль после уплаты налогов: 5665634 гонконгских долларов
Итого: 993000 долларов США
Они заявили позже, что эффективная налоговая ставка составляла 11,3%, после учета частичного освобождения от зарубежного источника дохода. Таким образом, по их мнению, любой читающий подготовленные Конкорд для «ПММиКо» финансовые отчеты мог легко увидеть наличие некоторых налоговых обязательств со стороны Гонконга. По словам Брайана Тисдола, Рэймонд Чоу знал, что «Гонконг Инлэнд Ревенью» может отклонить пункт “зарубежный доход не облагается налогом”, и по этой самой причине он (Брайан) настаивал на полном пересмотре налогов по финансовым отчетам Конкорд. Этот вопрос все еще обсуждался с Инлэнд Ревенью.
Исходя из вышеизложенного, по мнению «ПММиКо», если бы кто-то следил исключительно за американским источником дохода с целью оценки Конкорд, то в таком случае эффективная налоговая ставка должна была составлять 11,25%. Это предполагало, что половина прибыли имела негонконгский источник, и таким образом подвергалась только половине обычной налоговой ставки Гонконга. Было ли это разумно, они не знали. Но это составляло примерную эффективную налоговую ставку.
Важнее всего остального и то, что выделяется на последних нескольких страницах. Это огромное количество денег, которое плавало вокруг Брюса Ли на момент его смерти. И ключевое слово здесь “плавало”, потому что тяжело поверить, что Брюс, который часто находился под воздействием наркотиков и в сомнительном состоянии (включая приступы амнезии) смог бы справиться со всем этим, не говоря уже о реальном понимании финансовых сложностей.
Наверное, самое важное из всего перечисленного – то, что эта весомая удача была связана больше с тем, что Адриан Маршалл в самом начале называл “устными, практически не имеющими законной силы соглашениями между Брюсом Ли и Рэймондом Чоу”. Возможно, поначалу Рэймонд Чоу смотрел на это так же.
Глава 14
Темная лошадка
Ву Нган был известен прессе в качестве дворецкого Ли, вероятно, потому что люди считали, что загадка подобных масштабов не была бы загадкой, не скажи кто-нибудь, что “это сделал дворецкий”. В данном конкретном случае в сценарии фигурировал не “мистер Грин с ножом в библиотеке”, а “Ву Нган с ядом на кухне”. Мотив? Несколько пытливых гончих из сферы СМИ обнаружили то, что по их мнению представляло самые веские доказательства вины. Согласно сведениям «Стар» практически все, чем владел Ли, было записано на имя его слуги, включая дом, телефон и 80% его доли в Конкорд. В чем здесь было дело, требовала объяснений пресса? Какую тайну о Ли хранил его слуга?
По словам Ву, Брюс сделал это, чтобы люди не могли узнать, где он живет. Серьезно? Брюс Ли не был Говардом Хьюзом, носившим фальшивую бороду и усы, тихонько крадущимся по Дэт Вэлли в выцветшем Плимуте 52 года выпуска. Брюс разъезжал по Гонконгу в своем Мерседесе с откидным верхом, одетый в белый костюм-тройку от Бриони. Более того, через несколько часов после смерти Ли, у Камберленд-роуд, 41 собралась толпа фэнов и репортеров, которые точно знали, где жил Брюс, не говоря уже о том, что каждый юнец на районе знал уже около года, где дети Ли парковали свои велосипеды.
На вопрос репортеров о своей огромной удаче мистер Ву ответил просто: “Он доверял мне”, после чего удалился за запертые железные ворота дома на Камберленд. Это был довольно жалкий ответ, ведь в последние месяцы своей жизни Брюс приобрел известность как человек, который не доверял никому.
Ву Нган убил Брюса, стремясь заполучить дом Ли, как предполагали некоторые? С технической точки зрения Брюс Ли не был владельцем дома на Камберленд-роуд, 41. Он принадлежал Ло Юэнь Энтерпрайзис, Лтд. Однако главный вопрос заключался в том, действительно ли Ву Нган знал об этом, или у него были другие мотивы? В любом случае, хотя согласно документам компании Ву Нган был владельцем акций и одним из директоров Ло Юэнь, когда дом был продан за наличные в августе 1974-го, все вырученные средства безраздельно перешли Линде Ли.
Если утверждение, что Ву Нган убил своего хозяина для получения контрольного пакета акций Брюса Ли в Конкорд Продакшнс справедливо, тогда нужно разобраться с некоторыми большими сложностями. Во-первых, Рэймонд Чоу слишком проницательный бизнесмен, чтобы позволить себе вести один бизнес с Ву Нганом, случись что-то с Брюсом. Иными словами, только представьте, как Чоу объясняет прессе: “Доброе утро, леди и джентльмены, позвольте мне выразить свою глубочайшую скорбь ввиду смерти моего предыдущего партнера Брюса Ли, и пока вы здесь, представить вам нового делового партнера, домашнего слугу мистера Ли”. Это абсурд. Во-вторых, трудно вообразить, чтобы какая-нибудь корпоративная юридическая фирма одобрила такой договор. И наконец, на момент смерти Ли премьера «Выхода дракона» еще не состоялась, и в результате Конкорд Продакшнс имели не слишком большую ценность. Опять-таки, то, что Ву Нган мыслил таким образом, это всего лишь предположение, что само собой могло не соответствовать действительности.
В любом случае, можно утверждать, что если бы только Брюс не стал законченным кретином, Ву Нган смог бы получить при жизни Брюса гораздо больше. С другой стороны, Брюс уезжал из Гонконга. Навсегда, судя по его словам. Планировал ли он забрать с собой семью Ву, что значило бы спонсировать их иммиграцию? Вопросы. Бесконечные вопросы.
Хотя кажется сомнительным, что Брюс на законных основаниях записал свой дом и долю акций на имя слуги, вполне возможно, что подобное распоряжение вносилось какое-то время. Причина заключается в растущей вероятности, что на Брюса Ли подадут в суд за частые и непредсказуемые вспышки насилия. В связи с этим, если активы Ли, которых на тот момент у него было немного, были бы записаны на имя Ву Нгана, наиболее вероятно, что доступ к нему был ограничен до такой степени, что переход права собственности находился в форме юридического документа, спрятанного в стол какого-нибудь юриста, ждущего своего часа.
Означает ли это, что Ву Нган чист? Если да, тогда возникает очевидно простой вопрос: “Где Ву Нган?” Почему мы не слышали об этом дальневосточном клоне Дж. Гордона Лидди около тридцати лет? Кроме документальных фильмов, трибьютов и часовых биографических выпусков A&E, были написаны сотни статей и несколько биографий в переплете. Добавьте в этот список бесконечные личные интервью, взятые у тех, кто знал Брюса Ли. На более личном уровне, почти полмиллиона долларов были получены в результате открытых аукционов, организованных Линдой, на которых были выставлены вещи Брюса. И в 1993-ем полнометражная история жизни Брюса Ли, «Дракон», была выпущена ЭмСиЭй Юниверсал.
На момент смерти у Брюса было мало денег, а у Ву Нгана как у его слуги должно было быть гораздо меньше. Так почему мы не слышали о человеке, который не только в детстве жил с Брюсом в одном доме и снимался с ним в его фильмах, появлялся на гонконгском телевидении, а также жил в его доме во взрослые годы, когда Брюс Ли стал национальным героем? На этом можно было заработать денег. Почему мистер Ву не мог получить свою долю, воспользовавшись случаем? А может он уже сделал это и никому не рассказал.
Возможно ответ кроется в сумме 55000 долларов США (в 1968-ом она равнялась полной закупочной цене дома Ли в Бэл-Эйр, а в 2002-ом составляла более 400000 долларов США!) в форме личного залога от Линды Ли Ву Нгану вскоре после смерти Брюса. Расписка была подготовлена гонконгскими юристами для наследников Брюса Ли и предназначена для использования в будущем. Год спустя, после получения Линдой денег, кредит был подписан 21 июля 1975-го, а затем отмечен на следующее утро. Хотя дата выплаты по кредиту не была указана, размер процентной ставки составлял 8% вместе с издержками и затратами, вносимыми в связи с составлением и исполнением кредита.
Когда год спустя Инленд Айленд Ревенью (гонконгская версия IRS) запросила у Линды Ли размер процентной ставки, которую она получила от Ву Нгана по вышеупомянутому кредиту, она ответила, что не получала денег от мистера Ву, а затем быстро свела размер процентной ставки к нулю.
Больше всего беспокоит во всем этом вопросе то, что в течение этого периода у Линды были трудности с получением права на карту Американ Экспресс и банковского залога, и она жила на грани банкротства ввиду своей длительной войны с Рэймондом Чоу. В лучшем случае все это дело просто смахивает на уголовное вымогательство. Любопытно, что также примерно в это время и Лондонский Ллойд, и АСК начали намекать на существование главного свидетеля, который, как они утверждали, имел сведения о трех-четырехлетнем употреблении Брюсом марихуаны.
С другой стороны, Ву Нган был не единственным, кто знал о давнем приеме наркотиков Брюсом. Может быть, это все связано с тем, что произошло на Камберленд-роуд в день смерти Брюса. Возможно Ву Нган находился дома. Может что-то слышал. Или видел. Не считая полудня 20 июля 1973-го, безусловно он знал о том, что происходило за этими каменными стенами, и до, и после смерти Брюса Ли. Без сомнения, загадочный Ву Нган мог бы поведать бесчисленное множество историй. Опять-таки, может, Ву Нган действовал как посредник? Любопытная сумма, не так ли? Пятьдесят пять тысяч? Пятьдесят тысяч довольно хорошая сумма с дополнительными 5000 долларов в качестве неплохого 10% процентного налога?
Надо отметить, основываясь на обширном международном следственном поиске Ву Нгана, что в сущности с тех пор загадочный дворецкий Ли просто испарился в воздухе. И нет, ни один цент “залога” не был выплачен.
Неуловимый Ву Нган был не единственным игроком, который покинул Гонконг в свете смерти Брюса. Фактически Бобби Бейкер мог взять тот же рейс. Вы наверняка помните Бейкера, международного слугу, телохранителя-алкоголика Ли. Можно только догадываться, что мог знать Бейкер. Как распорядилась судьба, он находился в Гонконге в день смерти Брюса. И как и Ву, Бейкер “занял” денег у Линды Ли по выезду из города. 10000 гонконгских долларов, если быть точным, были выданы ему Линдой в форме личного залога.
Только с Бейкером не было годового периода ожидания, как это было с Ву Нганом, и Линда была вынуждена просить денег у Рэймонда Чоу через несколько дней после смерти мужа. Опять-таки, надо отметить, что Бейкер не выплатил ни единого никеля из залога, и, как и о Ву Нгане, Линда больше о нем никогда не слышала.
Годы, последующие смерти Ли, сказались на Бейкере, который стал алкоголиком-отшельником и позднее нашел спасение в бутылке на вопросы о своих прошлых отношениях с Брюсом. Бобби Бейкер умер молодым в Стоктоне в 1992 году в 52 года от цирроза печени.
В конце концов, с деньгами, полученными от продажи дома на Камберленд-роуд, 41, страховыми выплатами и деньгами от Рэймонда Чоу, для Линды все начало меняться к лучшему, и вскоре она уехала из Сиэтла и перебралась в высококлассное сообщество Роллин-Хилз Истейтс в Южной Калифорнии, как ни странно, в двух шагах от фамильного дома Адриана Маршалла. Как тесен мир. На вопрос о причинах переезда Линда задумчиво улыбнулась и ответила, что “ей не хватало южного солнца”.
Глава 15
Наследство Брюса Ли
“Когда я умру, эти парни наверняка начнут делать то, что мне бы не понравилось. Они начнут воздвигать памятники, насаждать культ, развешивать на стенах мои фотографии и поклоняться мне” - Брюс Ли
Хотя с биологической точки зрения Ли умер 20 июля 1973 года, последние двадцать девять лет он прожил как юридическое воплощение «Наследства Брюса Ли». Эта книга была бы неполной без глубокого анализа тех лет, за которые человек и его любимое собственное боевое искусство стали мировой корпоративной индустрией.
Перед выходом в прокат «Выхода дракона» Брюс Ли практически вышел из сообщества боевых искусств. Три его школы закрылись, и он больше не обучал ни персонально, ни в группах. В Соединенных Штатах, не считая небольшой доли населения, видевшей три фильма Ли, выпущенные на Голден Харвест/Конкорд, большинство помнили Брюса как Като, приятеля Зеленого Шершня. На момент смерти Брюса для сообщества боевых искусств настоящими воинами эпохи были в основном Джо Льюис, Чак Норрис, Майк Стоун и многие другие преданные мастера боевых искусств, которые стойко держались в соревновательном кругу и обучали население. Так было в пятницу. На следующий понедельник после уик-энд релиза «Выхода дракона» с одиннадцатью минутами залихватских боевых сцен Брюс Ли быстро стал лучшим из мастеров, последним словом во всем, начиная с лошадиной стойки до сверхъестественных вопросов в течение следующих двадцати девяти лет. Как это произошло?
Ответ прост. На момент смерти Брюса Ли мир не знал о нем практически ничего. В качестве наглядного примера можно взглянуть на список литературы из самой первой библиографической работы о Ли под названием «Легенда о Брюсе Ли» (Дэлл Бук, 1974г.) авторства Алекса Бена Блока. По сути, Блоку не из чего было черпать материал кроме общих справочных материалов вроде «1001 китайской поговорки» Джона Чена, «Китайских поговорок» У.Т.Квуна, «Пути жизни» Лао Цзы и «Китайской мистики» Рэймонда Ван Овера.