Пустив коня пастись неподалеку от пещеры, Тарафиэль сказал:
– Надо возвращаться в Лунный Лес и собрать весь род.
– И ты готов оставить Дзирта До'Урдена, так ничего не узнав об Эллифейн? – спросила Инновиндиль.
– В общем, да. Тарафиэль стал снимать заляпанную кровью верхнюю одежду, потом аккуратно пристроил на выступ каменной стенки пояс с мечом и сдернул нижнюю рубаху. Сняв с пояса мешочек, он достал баночку с притираниями, чтобы обработать рану.
Инновиндиль тоже стала стягивать грязную одежду.
– Один тебя все‑таки задел, – заметила она, рассматривая длинный порез на плече товарища.
– Да нет, оцарапался веткой, наверное, – ответил эльф и поморщился, накладывая мазь. – Когда Заря ринулся вниз.
Закрыв баночку, он отложил ее в сторону и стал расправлять постель, опустившись на колени.
– Не глубоко? – уточнила Инновиндиль.
– Да нет, – ответил Тарафиэль и смолк.
Обернувшись к нему, Инновиндиль увидела, что он так и повалился на одеяло, не вставая с колен.
– Что, так сильно устал? – усмехнулась она. Молчание.
– Тарафиэль! – окликнула она, слегка озадаченная: он не отвечал и лежал без движения. – Эй, что с тобой? – спросила она, наклоняясь над ним.
Странный слабый шорох за стеной заставил ее поднять голову. Она заметила небольшое отверстие между камней, а в нем маленький самострел.
Тихий щелчок, и небольшая стрела полетела в сторону Инновиндиль. Не успев уклониться, поскольку расстояние было слишком мало, она инстинктивно заслонилась рукой, но было уже поздно: наконечник стрелы вонзился над ключицей.
Девушка отшатнулась и увидела, как сильно трясется вытянутая вперед рука. Яд дроу распространялся по венам, тело немело, мысли путались.
|
|
Инновиндиль вдруг осознала, что сидит, хотя не помнила, как садилась.
Потом она оказалась на спине и увидела над собой потолок. Она попыталась позвать кого‑нибудь, но губы не слушались. Попыталась повернуть голову и посмотреть, что с возлюбленным, но не смогла.
За стеной дроу обменялись злорадными усмешками и поспешили наружу. Выскочив из туннеля, они бросились вокруг холма к входу в пещеру. Окружив себя сферами мрака и опустив еще одну на обоих скакунов, которые испуганно заржали и стали нервно приплясывать на месте, они проскочили мимо них внутрь.
Инновиндиль и Тарафиэль так и лежали в прежних позах – она на спине, а он свернувшись калачиком.
– Прекрасная, обнаженная и… совсем беззащитная, – бросил Ад'нон, с вожделением глядя на Инновиндиль.
Плотоядно ухмыльнувшись, он провел пальцами по голому плечу эльфийки. Та чуть заметно вздрогнула – видимо, хотела увернуться, но тело не слушалось.
Ад'нон хмыкнул, Донния, с интересом наблюдавшая за ним, – тоже.
– Н‑да, прекрасная, обнаженная и беспомощная, – повторил Ад'нон, оглядываясь на спутницу. – Именно такие девочки мне нравятся.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
МУЖЕСТВО И ТРУСОСТЬ
Когда эльфы так неожиданно появились там, у реки, и помогли мне, я был в смятении. Я знал, что они где‑то неподалеку, но столкнуться с ними вот так, нос к носу, был не готов. Эта встреча всколыхнула в душе воспоминания, которые мне хотелось бы спрятать как можно глубже.
У меня из головы не шла та пещера, где я вынужден был убить их подругу, бедняжку Эллифейн.
После схватки у реки нам действительно лучше было разойтись в разные стороны, поэтому я и не стал придумывать предлог, чтобы уйти.
|
|
Но в глубине души я‑то знал правду. Я сбежал от них, потому что боялся. Храбрость в бою и смелость в отношениях – две совершенно различные вещи, и избыток одной отнюдь не предполагает наличие другой.
Я не боюсь врагов. Но я боюсь друзей. Это какой‑то странный надрыв души, и я всю жизнь живу с ним. Могу, не дрогнув, сразиться с гигантам, демоном, драконом, с кем угодно, но у меня годы ушли на то, чтобы сознаться самому себе в чувствах к Кэтти‑бри и признать, что это лучшее из всего, что произошло со мной в жизни,
Вот и теперь я могу сломя голову ринуться в орков, но перед Тарафиэлем и Инновиндиль чувствую себя беззащитным и беспомощным, как будто стал ребенком, который в Мензоберранзане прятался от своей матери и злобных сестер. Естественно, меня и мысли не было, что эти двое желают мне зла: если бы они хотели моей смерти, им незачем было бы ввязываться в бой. Эльфы знали, кто я таков, и искренне мне помогали.
Но они же не знали о моем столкновении с бедняжкой Эллифейн.
Я должен был им признаться во всем. Надо было сказать, что мне очень больно, что я скорблю вместе, с ними, и смиренно просить их молиться о душе девушки. Тарафиэль ведь знает меня, я должен был открыться, довериться. Тогда, в Лунном Лесу, он без лишних вопросов дал мне великолепного коня, не сомневаясь, что я не принимал участия в той резне, когда дроу из Подземья истребили весь род Эллифейн. Он бы и сейчас понял, что мне ничего другое не оставалось, что у меня самого сердце разрывается от сострадания к несчастной девушке.
|
|
К тому же Тарафиэль имеет право знать о судьбе своего друга. И он, и Инновиндиль заслуживают того, чтобы сказать им правду. Может, тогда мы вместе смогли бы понять, как и почему случилась эта беда.
Но я не смог открыться. По крайней мере, не там. Меня охватила паника, чего, кажется, никогда раньше со мной не случалось. Я думал лишь о том, как бы поскорее скрыться от них, тех, кто помог мне, и друзей погибшей Эллифейн.
И я сбежал.
Когда у меня в руках мечи, я Дзирт Бесстрашный, которому нипочем любая битва. Я тот, кто бесстрашно проник в логово вербигов вместе с Вульфгаром и Гвенвивар, отлично зная, что силы неравны.
Я тот, кто десять лет провел в одиночку в Подземье и был скорее готов смириться с судьбой и погибнуть, чем предать принципы, которые я считал основой и смыслом своего существования.
Но я и Дзирт Малодушный, который столько лет боялся открыть сердце Кэтти‑бри. Тот, кто сбежал от Тарафиэля, потому что не решился рассказать правду. Тот, кто после падения Низин не вернулся в Мифрил Халл, чтобы со всей определенностью узнать о судьбе своих друзей, а продолжает до сегодняшнего дня цепляться за призрачную надежду, что кто‑нибудь из них выжил в той бойне. Может, Реджис с помощью гипнотической подвески ушел туда, где опасность ему больше не угрожает? А Вульфгара охватила такая ярость, что он, потеряв власть над собой, превратился вновь в бунтующего пленника Эррту и расшвырял всех орков. Те наверняка не смогли к нему даже подступиться и побоялись его преследовать. А с ним, быть может, спаслась и Кэтти‑бри.
Я понимаю, конечно, что это лишь фантазии. Я слышал разговоры орков, у меня нет оснований тешить себя пустыми надеждами.
Просто удивительно, сколько всего я загоняю внутрь себя, безжалостно рубя клинками. Удивительно, что, не боясь смерти от руки врага, я дрожу от мысли, что придется сказать Тарафиэлю о гибели Эллифейн.
Но, тем не менее, обязан сделать это, поскольку сознаю, что это единственно правильный выход.
В этом у меня нет сомнений.
В делах личных мужество никогда не одолеет трусость, пока не будешь честен сам с собой.
Я нашел предлог, чтобы сбежать в тот день и уклониться от расспросов. Но все же это была ложь. Просто я боюсь снова привязаться к кому‑то, боюсь дружить.
И я это знаю.
Дзирт До'Урден
Глава 15
ПОТЕРЯ ПРЕИМУЩЕСТВА
Кэтти‑бри прижалась к скале, и камень просвистел возле ее лица, ударился о землю и с шумом покатился вниз, в долину. Однако поглядеть, не придавил ли он кого‑нибудь, она не могла, поскольку из троицы орков, одновременно атаковавших ее, двое еще были живы.
Первого она пристрелила из лука, но потом гиганты с западного отрога начали обстрел камнями. Тяжелые валуны не долетали до позиций дворфов, и тогда великаны стали метать сланцевые плиты, тонкие и острые, которые к тому же разлетались совершенно непредсказуемым образом.
Второй, оскалив желтые зубы, появился с поднятой дубиной из‑за выступа, Кэтти‑бри едва успела наложить стрелу на тетиву. Стрела вонзилась ему в грудь и отбросила урода назад футов на десять.
Повинуясь какому‑то инстинкту, Кэтти‑бри схватила лук за один конец и ткнула им за спину, не дав другому орку броситься на нее. Подцепив его подбородок, женщина надавила на оружие, как на рычаг, повернулась и толкнула противника. Урод поднялся на носки, пытаясь ухватить руками лук, но женщина была проворней. Упершись спиной в скалу, она чуть вывернула Тулмарил и с силой ткнула. Орк, спотыкаясь, отшатнулся.
К несчастью для него, он стоял на самом краю обрыва над Долиной Хранителя. Чтобы удержаться орк схватился за лук, и Кэтти‑бри вынуждена была выпустить оружие из рук. Однако сокрушаться о потере было некогда, и, обнажив Хазид'хи, она развернулась, чтобы встретить новое нападение первого орка, бросившегося к ней с перекошенным лицом.
Он сделал шаг влево, Кэтги‑бри тоже, он вправо – она следом. Тогда орк полез за камень, словно хотел там спрятаться.
Устав играть с ним в догонялки, женщина сделала выпад и, раскроив камень, вонзила меч в грудь противника.
Тот изумленно уставился на нее налившимися кровью глазами.
– А ты чуть не провел меня, негодник! – подмигнув, бросила ему Кэтти‑бри.
Но внезапно на нее откуда‑то издалека бросился в могучем прыжке еще один орк.
Правда, в следующий момент, когда он пролетел над ней и упал с обрыва, Кэтти‑бри поняла, что он взмыл в воздух не по своей воле. Следом за ним с молотом в руке показался Вульфгар.
– Готовь лук! – крикнул он. – Сейчас мы их отбросим!
Она беспомощно развела руками, но варвар уже отвернулся, сражаясь с невидимыми ей из‑за выступа противниками. Тогда она, не теряя времени, перелезла через глыбу, чтобы помочь другу.
Плечом к плечу они вклинились в самую гущу орков. Варвар раскидывал врагов могучими взмахами Клыка Защитника, а Кэтти‑бри атаковала орка, прикрывшегося деревянным щитом. Однако Хазид'хи разрезал и щит, и державшую его руку, и грудь, как масло.
В тот же миг Кэтти‑бри развернулась и, отражая нападение другого орка, успела отрубить наконечник брошенного в нее копья. Потом она сделала выпад, и орк отпрянул, но получил в спину удар молотом и полетел мимо девушки.
Она даже успела в полете всадить Горлорез ему в бок.
Сегодня у меня пир! – блеснула у нее в сознании посланная клинком мысль.
О словах девушка не думала, но жажда крови, охватившая меч, завладела ею. Не вполне сознавая, что делает, не отдавая себе отчета, что оружие вновь пытается овладеть ее волей, Кэтти‑бри бросилась мимо Вульфгара в толпу орков и принялась самозабвенно рубить их.
Горлорез грубо рассекал все, что подворачивалось девушке под руку. Кэтти‑бри размахивала мечом с головокружительной быстротой, отбиваясь сразу от нескольких врагов. Внезапно еще один набросился на нее сбоку, она тут же повернулась и стала наносить удары, ожесточенно всаживая лезвие в тело визжащего орка.
Затем девушка обернулась к прежним противникам и едва успела пригнуться, как что‑то пролетело мимо.
Это был Клык Защитника, сообразила она, когда один из двух орков перед ней рухнул.
Это наша добыча! – возмутился меч, побуждая хозяйку броситься на оставшегося врага.
Перепуганный орк отшвырнул свой меч и бросился бежать. Его клинок попал в Кэтти‑бри, но ее это не остановило ни на мгновение. Она нагнала врага, когда тот присоединился к двум своим товарищам, и с яростью набросилась на всю троицу. Своего ранения девушка даже не заметила.
Уложив всех троих, она кинулась дальше.
– Погоди! – крикнул у нее за спиной Вульфгар. Однако крик этот был очень слабым в сравнении с охватившей ее жаждой убивать. Это желание испепеляло душу Кэтти‑бри.
Еще один орк упал. Другого она мимоходом ранила и уже намеревалась прикончить вторым ударом. Однако первый оказался таким сильным, что клинок, разрубив руку орка, глубоко вошел в тело. Не ожидавшая этого Кэтти‑бри по инерции взмахнула мечом и оторвала умирающего врага от земли, при этом едва не выпустив из рук оружие. Разозлившись, она изо всех сил пыталась выдернуть меч, потому что новый противник был уже буквально в шаге от нее.
– Эй, да ты нас всех без дела оставишь! – крикнул «враг», и только тогда Кэтти‑бри поняла, что это свой, – одержимая жаждой битвы, она приблизилась к краю дворфских позиций.
Слабо улыбнувшись дворфу, она с ужасом подумала, что, если бы ее оружие не застряло в теле орка, следующим на пути Хазид'хи вероятнее всего стал бы этот бородач.
Напуганная, Кэтти‑бри мысленно обругала клинок, потом уперлась ногой в тело врага и вновь попыталась выдернуть его, но чья‑то сильная рука легла ей на плечо и остановила.
– Полегче, полегче, – сказал Вульфгар. – Мы ведь как‑никак вместе сражаемся.
Глубоко вздохнув, она подняла глаза на друга.
– Это меч, – пояснила она. – Ему не терпелось.
– Тогда сдерживай его нетерпение своим здравым смыслом, – усмехнулся Вульфгар.
Кэтги‑бри оглянулась назад: там, где она осталась дорожка из трупов, жестоко искромсанных и изрубленных ею, а сама она, оказывается, была с головы до ног залита кровью.
Только сейчас она почувствовала острую боль. На левой руке кровоточил глубокий длинный порез от брошенного в нее меча, еще одна рана – на бедре, а другая – на своде стопы, куда вонзилось острие копья.
– Тебе не помешает сходить к жрецу, – заметил варвар.
Кэтти‑бри упрямо сжала зубы и решительно выдернула меч. Из мертвого тела ударил фонтан крови, и ее обдало с головы до пят.
– И помыться, – добавил Вульфгар с грустным смешком.
Банак Браунавил заложил два пальца в рот и резко свистнул. Дворфы в очередной раз обратили орков в бегство и теперь преследовали их, сохраняя порядок построения. Но сверху Банак увидел, что орки поворачивают к западу. Разгадав их замысел, Банак отчаянно засвистел и велел помощникам передать приказ отступать.
Однако опытные вояки и, сами уже все поняли и замерли на месте. Одержимые жаждой преследования, они оказались чересчур близко к позициям гигантов, окопавшихся на отроге и поджидавших их. Дворфы стали поспешно разворачиваться, и в тот же миг сверху на них обрушился град огромных валунов.
Организованное преследование мгновенно превратилось в повальное бегство, а орки, заманившие их сюда, тоже развернулись и бросились преследовать своих врагов.
– Вот чертовы свиньи, сообразительные! – сердито буркнул Банак.
– Да, разместив гигантов наверху, они получили тактическое преимущество, – согласился стоявший рядом Торгар.
Это преимущество вело к полному поражению дворфов. При такой поддержке гигантов орки могли далеко продвинуться на удерживаемый дворфами склон.
И командиры, затаив дыхание, принялись молча мотаться о том, чтобы их отряды успели уйти из‑под обстрела и хоть как‑то дать отпор врагам. Банак приказал командирам оставшихся отрядов выставить подкрепление отступавшим и помочь им отразить натиск орков.
Но тут неожиданное происшествие остановило преследователей. От бегущих дворфов отделился небольшой отряд и яростно врезался в ряды орков. Их строй мгновенно рассыпался.
– Похоже, Пуэнт, – пробормотал Банак, а Торгар восхищенно цокнул языком.
Пуэнт же со своими «мясниками» яростно начал рвать орков в клочья.
Тогда гиганты стали обстреливать именно этот участок. Орков было раз в пять больше, чем дворфов, однако камни сыпались так часто, что соотношение сил все время сохранялось.
Главное, преследование было остановлено и дворфы уже успели перегруппироваться и занять оборонительные позиции. Все, не отводя взглядов, следили, как «Веселые мясники» расправляются с противниками.
На склон смогла подняться лишь половина отряда, и дворфы сверху, перекрикивая друг друга, подсказывали: «Беги!», «Пригнись!», «Быстрей!», стараясь помочь товарищам с наименьшими потерями добраться до своих. Но камни все равно долетали до отступавших «мясников», и, когда время от времени один из них падал, бойцы наверху испускали дружный вопль отчаяния.
Одна фигура привлекала особое внимание. Это был сам Пуэнт, который карабкался вверх по склону, неся на плечах сразу двоих своих раненых ребят. Все поддерживали его дружными криками. Поскольку Пуэнт бежал последним, то стал мишенью для усиленного обстрела. Камни падали вокруг, но неустрашимый дворф с ревом продолжал бежать, в надежде вынести своих бойцов.
Один камень ударился в землю позади него и рикошетом ударил его в спину. Пуэнт упал и уронил раненых.
Наверху повисла тягостная тишина. Пуэнт попытался встать. Но тут в него угодил другой камень, и он снова растянулся на земле. Тогда двое сверху бросились ему на помощь. Пуэнт все же смог самостоятельно встать и, развернувшись в сторону гигантов, погрозил им кулаком. Еще один камень ударился о скалу рядом, отскочил и перелетел через голову упрямого дворфа, который все стоял, продолжая грозить врагам.
Как теперь Кэтти‑бри жалела, что у нее нет с собой лука! Можно было хотя бы отстреливаться.
Вульфгар, опередивший ее, тоже бежал без оружия – он оставил Клык Защитника, чтобы освободить руки.
– Беги к Пуэнту! – крикнул он, а сам кинулся к тому из двух лежащих дворфов, что был ранен более серьезно.
Кэтти‑бри ухватила упрямца за руку и потянула:
– Пойдем, глупец! Они же тебя размажут!
– Пф! Велики ростом, да умом скорбны! – Фыркнув, Пуэнт выдернул руку, растянул пальцами рот, высунул язык и стал корчить гигантам рожи, пропуская уговоры девушки мимо ушей.
Однако, заметив, что Вульфгар вскинул на плечо из раненых, лежавших без сознания, он сразу посерьезнел. Варвар тем временем, ухватив за воротник, легко поднял второго и помчался назад.
Пуэнт послушно побежал за Кэтти‑бри. Обстрел возобновился, но троицу это не остановило. Вскоре Они уже были вне досягаемости, а раздосадованные гиганты вновь принялись осыпать склон обломками сланца.
Дворфы встретили их радостными криками, одновременно осыпая проклятиями гигантов.
– Готовь перевязки! – крикнул Банак Пайкелу Валуноплечему, суетившемуся рядом.
– Уа! – вскричал зеленобородый дворф и согласно вскинул руку.
Но тут же просвистел осколок сланца и задел руку у локтя. «Друид» недоуменно передернул плечами, а когда увидел лежащую рядом на земле руку, – его руку! – в его глазах появилось дикое выражение.
Подоспевший в тот же миг Айвэн немедля туго перевязал обрубок, из которого хлестала кровь, и усадил брата.
– У‑у, – тихо завыл Пайкел.
Глава 16
ПРОБУЖДЕНИЕ ОХОТНИКА
Ад'нон Кариз прикоснулся к подбородку Инновиндиль и провел длинными тонкими пальцами по изящной шее эльфийки.
– Что, чувствуешь? – усмехаясь, спросил он, хотя и знал, что наземные эльфы не понимают его языка.
– Давай‑ка делай поскорее свое дело и покончи с ней, – поторопила его Донния.
Ад'нон повернулся к ней спиной, пряча ухмылку, – его забавляла ее тревога. Наверняка она и сама не прочь поиздеваться над оцепеневшими пленниками, но почему‑то ее голос звучит напряженно. Забавно.
– Будешь милой, поживешь еще немного, – негромко обратился он к Инновиндиль, заглядывая ей в глаза.
Девушка не могла даже шелохнуться – парализующий яд действовал быстро и надежно, – но по глазам было видно, что она все чувствует, понимает, что он хочет с ней сделать, и сознает, что ей никуда не деться.
Тем приятнее было измываться над ней.
Ад'нон провел рукой по груди и животу девушки, поднялся и отошел на шаг. Донния наблюдала за ним, скрестив руки на груди.
– Надо перетащить их в другую пещеру, – обратился он к ней. – Подержим их у себя.
– Ее, может, и оставим, – ответила жрица. – А этого надоубить.
Ад'нон с улыбкой обернулся, чтобы поглядеть на неё… но не увидел – их обоих вдруг накрыла непроглядная тьма.
Однако темных эльфов было не просто застать врасплох. Ад'нон тут же выхватил меч из ножен. Донния обнажила свой клинок и вскинула самострел. В последнее мгновение она еще успела заметить силуэт. Это был темный эльф, замерший с мечами в руках у входа.
– Отступник! – вскричала она и выстрелила.
Когда Дзирт, войдя в пещеру, увидел, что оба эльфа лежат на земле, а рядом стоят дроу, его просто затрясло от ярости. Уже издалека он понял: случилось что‑то недоброе. Пегасы нервно ржали и беспокойно били копытами. Не раздумывая он помчался вперед, спрыгнул с плоской плиты, которая служила его наблюдательным пунктом, и проскочил между скакунами, сквозь уже рассеивающийся мрак.
Он был так взволнован, что даже не подумал вызвать Гвенвивар, а зря – в пещере оказались два дроу.
Дзирт не видел, как Донния выстрелила, но услышал характерный щелчок и резко развернулся на месте, так что его плотный плащ встал колоколом. Дротик застрял в ткани, но тут же послышался второй щелчок. Дзирт снова развернулся, однако на этот раз дротик угодил ему в бедро. По телу почти сразу стал распространяться цепенящий холодок.
Дзирт двинулся назад к выходу, желая вызвать Гвенвивар. Однако ни дотянуться до пояса, ни удержать оружие он уже не мог.
– Как приятно, что ты присоединился к нам, Дзирт До'Урден! – проворковала подстрелившая его женщина.
Одной этой фразой, произнесенной на его родном языке, она вернула Дзирта на много лет назад, в Дом До'Урден, к его семье и Закнафейну. В памяти пронеслись образы величественного Мензоберранзана, освещенного россыпью мерцающих волшебных огней.
Он живо вспомнил годы детства, когда его мучили сестры, и годы ученичества в школе воинов Мили‑Магтир.
Дзирт очнулся, услышав вдруг звон металла, и только тогда осознал, что привалился всем телом к стене и выронил один из клинков.
– Эх, Дзирт До'Урден, а я‑то думал, ты сражаешься гораздо лучше, – протянул мужчина‑дроу. По звуку его голоса Дзирт понял, что тот неторопливо приближается к нему. – Я наслышан о твоей доблести.
Дзирт уже не мог поднять веки. Нижняя часть тела совсем онемела, ног он не чувствовал. Несмотря на туман в голове, он понял, что стоит лишь благодаря поддержке стены.
Яд действовал неумолимо, и так же неумолимо приближался враг.
Дзирт изо всех сил пытался сопротивляться действию отравы, но никак не мог прояснить сознание.
– Похоже, вот с кем мы позабавимся на славу, Ад'нон, – откуда‑то издалека донесся голос.
– Этот слишком опасен, моя драгоценная Донния. Он умрет немедленно.
– Как ты…
И ее голос оборвался, а Дзирту показалось, будто он падает в какую‑то черную яму, куда не проникают никакие звуки.
Вульфгар лежал на краю обрыва и смотрел вниз, размышляя, как лучше всего подобраться к камню, за который так неудачно зацепился Тулмарил.
Тем временем позади него Кэтти‑бри обмоталась веревкой и проверяла ее длину.
– Этот чертов меч едва не подчинил меня себе, – созналась она варвару. – Давно уж он не был таким настойчивым.
– Просто ты устала, – отозвался Вульфгар. – Все мы устали. Сколько раз уже враги на нас нападали? Десять? Одиннадцать? Они не дают нам даже дух перевести.
– Да просто сбейте его камнем, упадет в долину, там и поднимете, – подошел к ним, припадая на раненую ногу Торгар.
Вместе с ним, тоже хромая и прижимая к телу покалеченную руку, приблизился Язвий Мак‑Сом.
– Да пробовали уж, – сказал Вульфгар.
– Как там Пайкел и Пуэнт? – спросила Кэтти‑бри.
– Пуэнт скачет как шальной, – начал Язвий.
– На него это похоже, – заметила она.
– А Пайкел, с тех пор как потерял руку, только подвывает. Нужно время, чтобы он к этому привык. Банак отослал его в Мифрил Халл, там о нем лучше позаботятся.
– Но он хотя бы жив, многим и этого не досталось, – добавил Торгар.
– Ладно, быстрее доставайте ваш лук, а то, возможно, нам всем скоро придется уйти под землю, – сказал Язвий и бросил через плечо взгляд на скалы, где засели гиганты. – Мы еще можем продержаться некоторое время, если только не будем больше преследовать орков на том отроге. Но великаны таскают сюда огромные бревна и готовятся строить катапульту. Как только ее запустят, мы сразу уйдем.
Вульфгар и Кэтти‑бри обеспокоено переглянулись, но возразить было нечего.
– Банак уже отдал бы приказ об отступлении, пояснил Торгар, – если бы несколько отрядов находились к западу от Долины Хранителя. Он знает, что если мы сдадим наши позиции, то тем ребятам придется пересекать долину под обстрелом гигантов и вряд ли им удастся добраться до ворот Мифрил Халла.
Вульфгар и Кэтти‑бри снова обменялись тревожными взглядами. Их враги получили огромное тактическое преимущество, и дворфам действительно придется уйти с этой земли и запереться в Мифрил Халле, теперь это ясно как божий день.
Но что тогда будет с ближайшими городами?
Да и с самим Мифрил Халлом, они же не смогут долго прожить без связей с наземными жителями, а собрать достаточное войско, чтобы отвоевать территорию, у них тоже не будет возможности.
К тому же для Вульфгара и Кэтти‑бри оставался еще один больной вопрос. Если им придется уйти под землю, что станет с Дзиртрм До'Урденом? Сможет ли он когда‑нибудь до них добраться?
Он видел, как Закнафейн падает в озеро кислоты.
Он видел, как сползает по стене окровавленная Эллифейн.
Он видел, как Бренор падает вместе с разрушенной башней.
И каждую потерю он переживал с необычайной остротой, он страдал и в то же время злился, но на этот раз не гнал эти чувства прочь. Нет, Дзирт впитывал их, вбирал в себя, растравляя и распаляя свою душу.
Он воображал, как орки рвут Реджиса на части.
Он представлял, как Вульфгар падает, истекая кровью, пронзенный орочьими копьями.
Он рисовал себе, как мерзкие твари окружают беспомощную, израненную и сломленную Кэтти‑бри.
Эти воображаемые картины смешивались с болезненными воспоминаниями, с отчаянием, болью, тоской, которые выпали ему в жизни и поселили в его душе пустоту.
И он почувствовал, как внутри его просыпается Охотник. Все образы смешались вместе, рождая одну нескончаемую боль и сожаление, а главное, дикую, необузданную ярость.
Острие меча коснулось его ребер, но сразу же раздался звон металла – парализующий яд не имел силы над Охотником, скрывавшимся глубоко внутри. Молниеносный парирующий удар мечом, и вражеское оружие отбито в сторону. Новый выпад был предсказуемо низким, но Дзирт все равно не успел бы отбить его оставшимся в руке мечом и тем более поднять с пола выпавший.
Однако он уже был не Дзиртом, а Охотником и не только смог первым клинком далеко отвести вражеский меч, но еще и нагнуться, чтобы подхватить упавший Сверкающий Клинок. Он мгновенно выпрямился, уже полностью владея своим телом, и развел оба меча противника далеко в стороны.
Ад'нон остолбенело замер с разведенными руками. Беспомощная жертва вдруг превратилась в прямую угрозу. Какой бесславный и неожиданный конец!
Но на помощь воину пришла его спутница. Ад'нон отступил, готовясь защищаться. Но в том не было надобности, потому что Охотник, описав мечами круг, отвернулся от него.
Донния пронзительно вскрикнула от неожиданности и отдернула меч, но тут же ударила кинжалом. Охотник успел увернуться и снова обратился к первому противнику, отражая двойной выпад. Его клинки мелькали так быстро, что, казалось, он успел скрестить оружие с Ад'ноном не меньше десятка раз, прежде чем снова обернулся к женщине и отбил разом ее меч и кинжал.
Охотник кружил на месте, отражая каждый удар с такой точностью, словно читал мысли врагов. Но его противники тоже не были новичками в рукопашном бою, к тому же они так много дрались в паре, что действовали почти как одно целое. Они держались точно друг напротив друга и тратили намного меньше сил, чем вертевшийся волчком Дзирт. Но хоть они и шли на разные ухищрения и сражались с полной отдачей, каждый их удар неизбежно блокировал один из клинков соперника.
Когда они в очередной раз одновременно насели на Дзирта, тот вдруг перестал кружить и стал боком к обоим врагам. Ад'нон ударил сразу двумя мечами. Охотник пригнулся, сделал выпад на уровне его коленей, а когда мужчина отступил, успел подпрыгнуть над клинком Доннии. Приземлившись поближе к Ад'нону, он скрестил руки, высоко поднял мечи противника и рывком развел их, едва не вырвав их из пальцев Ад'нона.
Тот отшатнулся, но Охотник ступил следом. Донния ударил сзади мечом, но Дзирт сделал обратное сальто и легко приземлился.
Тогда женщина замахнулась кинжалом, целя ему в грудь. Охотник закрылся правым клинком, а затем, быстро скрестив его с левым, на мгновение взял мечами кинжал в захват и дернул. Кинжал полетел в сторону Ад'нона, тот успел увернуться, но лезвие все же оцарапало ему щеку.
Однако Донния не отступала. Снова сделав выпад мечом, она одновременно сорвала с пояса плеть. Охотник парировал ее выпад, но главное оружие женщины теперь было в другой руке.
Она взмахнула змеехвостой плетью, и та просвистела у самого лица дроу. Он попытался отбить ее Сверкающим Клинком, но из этого ничего не вышло – плеть была заколдована. Повинуясь воле хозяйки, живые змеи обвились вокруг лезвия.