— Эрик, очнись, — Халексион сидел рядом с Эриком, приводя его в чувства.
— А... — начал приходить в себя парень. — Что? Где я? Что произошло? — он с трудом понимал происходящее. — Стой, я помню. Я был там, а теперь тут...
— Твой костлявый друг… — продолжил серый, — …нашёл меня в том лабиринте и помог выбраться. А вот ты, похоже, выбрался сам, ведь мы не могли тебя найти.
— А? Я думал, вы уже обогнали меня. Ну, вышли быстрее меня и пошли в следующий вагон.
— Нет, мы искали тебя. Но без толку. Подумали, что ты мог уже выбраться из лабиринта и уйти дальше. Так и оказалось. Нашли мы тебя уже без сознания.
— Да. Я помню… опять та тряска. Я потерял равновесие и ударился обо что-то.
За спиной Эрика послышались шаги.
— Вы — молодец. Я в вас не сомневался. Вам удалось дойти до дома мудреца. Пока от скверны я душою отбивался, вы доползли сквозь боль до самого конца, — воодушевлённо произнёс подошедший Краус.
— Мастер Лин? — удивился Эрик, поднимаясь с пола. — Мне это мерещится или вы действительно стоите передо мной?
— Эй, Эрик, — сказал Халексион, внимательно осматривая парня. — Ты там не сильно головой приложился? Я же тебе сказал, что мы с твоим другом нашли тебя. Вот он, прямо перед тобой.
— Вижу я, вижу. Просто… уж не верилось, что действительно с ним опять увижусь. Надеюсь, он больше не пропадёт.
Скелет, посмотрев на Эрика, кивнул.
— У меня столько всего в голове, — начал парень, — столько вопросов. Всё случившееся за последнее время... что вообще происходит?
— Осознаю я ваши тяжкие мучения. И скорбно мне за ношу, даренную вам. Чтоб речью объяснить царящие крушения, посмею я отдаться часовым словам.
— Я не понимаю. Я не могу идти дальше, — начал злиться Эрик, — пока вы мне всё не объясните. Я устал. Слышите? Устал. Я не понимаю, где нахожусь, и что вообще происходит тут! Почему я должен был найти какого-то Манфисталя? Почему этот поезд наполнен такими кошмарами? Готи исчезла, и теперь она чёрт знает где и что с ней произошло! И к тому же...
Вдруг он, резко издав стон, схватился за сердце и плюхнулся на пол. Краус мигом подошёл ближе к парню, положив ему грудь свою костлявую руку. Затем что-то произошло, и недомогания Эрика исчезли, а очередная роза на рукаве скелета завяла и потеряла своё свечение.
— Я объясню вам всё в конечной точке путешествия. Она в вагоне, здесь, она закончит это шествие. Поверьте, друг, я не хотел на ваши плечи класть столь тяжкие кошмары, и не желал вам испытать полученные раны.
— Нет, хватит, — Эрик поднялся с пола. — Хватит с меня всего этого. Мне надоело. Или вы сейчас же объясняете мне всё, или...
Но он не успел договорить, как пространство погрузилось в абсолютную тишину, которая затем, развеявшись, сменилась пронзительным эхом сотен заглушённых криков.
— Оно проснулось, Эрик. Ужас, что остановил я в тот момент, когда пред мной и вами появился монумент телепортации. То зло, грозящее пожрать цивилизации.
— Зло? То, что тогда произошло, начало весь этот хаос?
— Всё так. Оно дремало мёртвым сном, схороненным под нашими ногами, и долгими кошмарными веками его душе здесь находился дом. Но проснулось в вопле мировом по неизвестной никому причине, и жаждет, что мы изойдём в его кровавой и безумнейшей пучине. И только Манфисталь сей тварь способен усмирить, что жаждет всё и вся опустошить.
— И поэтому вы поручили найти его? Но почему меня? Почему вы сами этого не сделали?
— Оно пришли неимоверно скоро. Я должен был его на время подавить. Иначе эта фиолетовая свора обрезала бы жизней миллионов нить. И думал, что сгину навсегда я в тот момент, а посему страшился, что Манфисталю не сумею доложить. И вы, как под руку попавший претендент, себе на плечи эту весть пришли переложить. Ведь больше некого мне было попросить...
— Невероятно! — злостно вскрикнул Эрик — То есть, я просто попался под руку в нужный момент? Стал подобием марионетки? Да у меня просто слов нет, — вздёрнул он руки, а потом резко замолчал.
Лин медленно кивнул. Эрик на какое-то время закрыл глаза, пытаясь переварить полученную информацию и собраться с мыслями. Ему сложно было поверить в услышанное.
— Значит, говорите, Манфисталь должен остановить всё это? — прошептал Эрик, подняв голову. — Ну и где он сам?
В ответ Краус повернулся в сторону тёмной части вагона. Затем он сорвал с рукава бутон розы и швырнул его вдаль. Мерцающий красный цветок пролетел десяток метров, слабо освещая пространство, а потом упал на пол, спровоцировав появление нарисовавшегося круга, сияющего багровыми оттенками. От него в тотчас начали расползаться в стороны красные лучи. Петляя зигзагами, словно змеи, они вонзались в стены, провоцируя появление себе подобных. Их становилось всё больше. Они вырисовывали на полу и стенах странные узоры и символы. И вскоре мрак помещения рассеялся, представив взору удивительную картину.
Колоссальное, размером со стадион, помещение, будто целиком вырезанное из чёрного мрамора, в котором ютятся тысячи ярких точек, словно застывшие звёзды. Дюжины массивных и высоченных колонн тянулись на сотню метров вверх, ближе к потолочным сводам перерастая в стрельчатые арки. А сами колонны, подобно бесконечному строю титанов, стояли вдоль стен, и сдерживали собой всю массу потолка, чья невообразимая площадь была подобно ночному небу. Тысячи стальных труб, выбиваясь своим отличием из общей картины, выступали отовсюду, спускаясь вдоль стен вниз, после чего уходили куда-то в недра, таящиеся под полом, который словно состоял из цельного и сплошь чёрного кварца
В центре сей колоссальной комнаты вовсю сиял, состоя из символов и кривых линий, алый круг. Толстенные слои кварца под этими узорами начинали трескаться аккурат вдоль линий, как по шаблону. И затем сместились в пол, постепенно образуя широкие ступени.
Эрик с Халексионом завороженно пялились, разинув рты, на это зрелище. Столь величественное по своему образу и титаническое своими масштабами захватывало дух и одновременно навевало лёгкую тревогу столь мрачном обликом.
Лин неспешно поднял руку, указав пальцем в открывший в полу проход, ведущий во тьму. Все трое подошли к ступеням, что вели в подземную бездну, выглядящую отсюда бездонной пропастью.
— Я лучше подожду вас здесь, — как-то волнительно заявил Халексион, отойдя подальше от ступеней.
Никто ничего не ответил ему. Эрик лишь посмотрел на серого, сам же в этот момент представляя, что может оказаться там, внизу.
Краус спокойно, шаг за шагом, начал спускаться, держа руки за спиной. Эрик последовал за ним, стараясь не смотреть вниз, чтобы не закружилась голова. Лестница, состоящая из чёрных кварцевых ступеней, парила в тёмном пространстве. И лишь красное свечение магических рисунков и яркая алая аура роз на плече Крауса — единственное, что своим мерцанием позволяло увидеть очертания титанических чертогов.
Они вдвоём спускались туда несколько минут, и в итоге сошли с последней ступени прямо на широкий помост, тянущийся вдаль, возвышающийся над чёрными водами, тихо бурлящими внизу. А в конце помоста, подвешенное на сотни цепей, зловеще парило огромное сердце, созданное из какого-то чёрного металла и украшенное надписями на неизвестном языке.
Массивный орган пестрил уродливыми сварными швами и заклёпками, был пропитан слоем густого и сильно пахнущего масла, капающего вниз, в чёрное озеро. Из стен, расположившихся за несколько десятков метров от сердца, покрытых тем же чёрным материалом, торчали толстые прозрачные трубы, дёргающиеся от каждого биения сердца, чей металлический материал поддавался движению, будто сверх густая ртуть.
— Невероятно, — выдохнул Эрик. — Это и есть он?
«Да, это оно, — заговорил Легион в голове парня. — Оно. Я чувствую кровь легионов. Она питает безумца, а он питает её. Она дарует ему мучительное бессмертие, а он расплывается по Его телу. По телу древней машины...»
«Легион. Ты опять решил со мной заговорить?» — мысленно спросил Эрик, дивясь созерцаемому зрелищу.
«Пока ещё нет...»
Краус странно посмотрел на Эрика. Хоть на черепе скелета полностью отсутствовали глаза, кожа и мышцы, всё же чувствовалось что-то подозрительное в его взоре. На это намекали то, что Лин на мгновение застыл, словно тщательно вглядываясь. Но потом, как ни в чём не бывало, он опять повернулся лицом к висящему впереди сердцу, и засеменил в его сторону.
И вот, спустя определённое время, они оба стояли вплотную к этому содрогающемуся саркофагу, висящему на цепях. Лин, выставив руку перед собой, заскрипел зубами. Вдруг вялое биение сердца постепенно начало замедляться до полной остановки, а затем, застыв без движения, оно раскрылось.
Смердящая туша в липких лохмотьях, пропитанных какой-то слизью, вывалилась из сердца прямиком перед Лином и Эриком. В спину этого узника своеобразной тюрьмы вонзались трубки, наполненные красной жидкостью. Его мышцы отчётливо виднелись на тощих конечностях, на костлявом теле; и их волокна пугающе шевелились, словно змеи в судорогах.
Затем выпавший из сердца, опираясь о кристаллический пол, начал с трудом подниматься, пользуясь растущей из живота рукой, как опорой. Его суставы противно скрипели, и по всему телу проходил мерзкий хруст, а изо рта рвалось смердящее дыхание, подобное трупному смраду. И когда сгорбленный урод принял положение стоя, то было видно, как под его тонкой кожей подёргиваются распухшие вены, обвиваясь вокруг обтянутых кожей костей.
С его головы, лопаясь по швам и плюясь нитками в стороны, начала отваливающимися кусками спадать ткань. Под ней оказалась маска, настолько ржавая, что коррозия окрасила её в рыжий цвет, вынуждая прямо на глазах разваливаться от малейшей вибрации воздуха. И когда металлические ошмётки и пыль оказались на полу, то взору Эрика открылось лицо того, кого парень по велению Крауса искал с самого начала.
Жуткая морда — череп, обтянутый выцветшей кожей, проеденной червями. Глубоко во впалых глазницах прятались глаза, сокрытые под зашитыми веками. Подёргивание лицевых мышц, в которых виднелись все волокна, пытались поднять веки. И когда толстые нитки на них полопались, то открывшиеся глаза в какой-то степени ужаснули. Сам их цвет был несуществующим во всей Вселенной... до этого момента. Смесь поблёскивающей ртути и зелёного изумруда вперемешку с неизвестно чем: с таким цветом, который невозможно описать даже под страхом мучительной смерти и вечной агонии, ведь попросту не существует слов, способных объяснить его.
— Я… — вымолвил Манфисталь омерзительным голосом, будто сама смерть заворошила костями трупы. — Где... — сказал он опять, но на этот раз голосом, похожим на издыхание мертвеца. — Какая сейчас... — он закашлял, противно отрыгнув из своего желудка желчь, —...эра. Эра-а-а… Лин. Ты здесь? — он перевёл пустой взгляд на Крауса. — Ты здесь... Время. Оно пришло?
Но скелет ничего не ответил. Он застыл без движения вместе с Манфисталем. Пока они оба стояли так около минуты, nj трубки, подключённые к Манфисталю, начали активно дёргаться, закачивая в его тело багровую смесь, тем самым придавая сил, чтобы тот не рухнул на пол.
— Что происходит? — озадачился Эрик, наблюдая, как эти двое словно окаменели.
Внезапно Манфисталь перевёл свой взгляд на парня, и у того по телу прошёл холодок. Эрику становилось не по себе от этого тяжёлого взгляда и царящей вокруг атмосферы, ведь голос хранителя, похожего на полуразложившийся труп, был подобен блеклому шёпоту смерти миллиардов умерщвлённых. Голос, словно раздвоенный, нёс в себе одновременно звуки женские и мужские, детские и старческие, животные и демонические.
— Эрик, — сказало дряхлое существо. — Лин рассказал мне всё... прямо сейчас. Мыслями. Я всё знаю... то, что уже происходит... и что ты так хочешь услышать. Ты так долго находился в неведении, посланный на безрассудную цель в безумии сего кошмара. Теперь... теперь ты получишь ответы на свои вопросы.
Парень стоял как вкопанный. Он представлял себе эту ситуацию совсем иначе, и никак не то, что Манфисталь после своего пробуждения так быстро ответит ему на все вопросы. И когда Эрик более-менее пришёл в себя, то Манфисталь начал свой рассказ:
Тот, кем я был рождён — он рассказывал мне, что Оно появилось внезапно в день, ставший роковым для целого мира. Прозвучали миллионы криков, рвущихся из глоток в ужасе перед увиденным кошмаром. То создание имело небывалые размеры и ужасающие формы. Оно походило на многокилометрового змея, сотканного из плоти и костей триллионов умерших. Его дыхание проносилось безумным шквалом, сбивая с ног даже самых стойких и разрушая целые города. Его вопль разметал облака по всему небу, а биение сердца сотрясало моря.
Это положило начало двух вековому противостоянию. Создавший меня был ещё молод, когда успел бежать через портал с немногими выжившими. Он рассказывал, что наша цивилизация обладала устройствами, позволяющими перемещаться между мирами, но эта сила никогда не использовалась, ибо мудрецы говорили, что столь невиданная мощь должна стать спасением в день, когда наступит конец времён. И этот день настал.
Они не знали, куда переместились, но каждый чувствовал, что кошмар, поглотивший их родной мир, гонится за ними и за всеми живыми сего мироздания. У них не было ничего. Никаких знаний о природе неведомого создания. Ни припасов. Ничего. Одна только беспомощность и подавленность, порождённая видением смерти собственного дома. И блеклая надежда.
Я не знаю подробностей истинной истории. Моя память помнит лишь немногую часть момента, когда мой создатель, с его рассказов, вместе с остатками нашей расы отстраивал города в новом мире, параллельно с этим восстанавливая силу, что позволит вновь путешествовать между другими планетами. Ибо он ведал — кошмар не закончился, а только начался.
В последующие сто двадцать лет нелёгкая судьба тяжким грузом висела на сердце нашего народа. Они наблюдали возвращение кошмара, бежали от его апокалипсиса в другие миры, где каждый раз пытались предупредить другие цивилизации. Целые года уходили только на изучение языка и понимания существ, встреченных в новых мирах. Но никто никогда не верил нам. А позже то, что мы нарекли пожирателем миров, возвращалось вновь, предавая мучительной смерти миллиарды жизней.
Эти моменты нареклись жатвой, которая длилась до нескольких недель максимум в одном мире, если он мог сопротивляться; и до нескольких дней там, где все были слишком беспомощны. Каждый раз все эти месяцы мы наблюдали за гибелью цивилизаций, не поверивших нашим словами. И вновь мы бежали в другой мир, бежали прочь. Ведь другого пути у нас не было. Это длилось слишком долго. К тому времени, когда множество мёртвых миров было позади, прошли десятилетия, и только тогда я был рождён. Рождён в эру жатвы.
И хоть наша раса вечно бежала от пожирателя через миры, каждый раз находя себе новый, но временный дом, мы не собирались просто так продолжать своё бегство. В скором времени было открыто столь огромное количество такого, что я до сих пор поражаюсь узнанному. Мы побывали в таких мирах, что представить многие не в силах. И со временем мы обрели знания, давшие надежду на окончание апокалипсиса.
Моя история кажется слишком короткой, но те двести лет противостояния и скитания по Вселенной оказались столь насыщены на события, что сложно было бы уместить их даже на страницах тысяч книг. В конечном итоге, пусть через очень кровавый и жуткий путь, но нашлось решение всех бед. Количество жертв оказалось так огромно, что я по сей день содрогаюсь от памяти увиденного, когда воды океанов не сравнятся своим объёмом по количеству крови, что залила целые миры.
Через двести лет противостояния оно вернулось. Мы сразились с пожирателем, сумев одолеть его. Но позже открыли для себя мрачную тайну. Его нельзя было уничтожить до конца, ведь тело его хоть и смертно, ибо соткано из триллионов тел сожранных жертв, но сущность твари не может умереть. А это означало, что все наши старания не привели к нужному результату.
Но сдаваться никто не собирался. К тому времени мой создатель уже погиб, а я стал новым светочем нашей цивилизации — рукой, направляющей миллионы выживших. Мы долго думали, что нам делать: как убить то, что умереть не может. И очередные скитания по мирам, продлившиеся слишком много, всё же дали надежду, ибо было найдено необходимое.
В легендах, найденных на остатках миров, мёртвых так давно, что нет такого числа, мы узнали о существовании некой сущности, запертой в глубоком космосе. Мифы гласили, что эта чёрная звезда есть смерть для тех, кто в день конца мироздания прибудет для великой жатвы. И убивает она даже бессмертных.
Но её местонахождения оказалось неизвестно. Поэтому поиски чёрной звезды стали целью всей моей жизни. Тело пожирателя было переделано. Тёмные инженеры — жуткие и таинственные создания, которых мы нашли, или они нашли нас, помогли с метаморфозой этой твари, изменив его тело до нынешнего, которое вы наблюдаете сейчас. Его истинный облик никуда не делся. Он лишь сокрыт под толщами архитектуры, что олицетворяет всю боль и страх, пережитую всеми.
Инженеры очень потрудились над телом пожирателя, и в каждый его сегмент, что отныне есть мир-город-крепость, или, как тебе будет понятнее, вагон, добавили частицу каждого умершего мира в качестве памяти о нём. И были созданы скрытые места, доступные лишь хранителям, в том числе и мне. Именно сюда были спрятаны самые глубинные тайны, которые мы встретили во время блуждания по Вселенной. Именно здесь спрятался и я, погрузившись в бесконечную медитацию, всё это время мысленно путешествуя по космосу в поисках чёрной звезды, которая смогла бы убить бессмертного.
Пожиратель стал передвижным городом — контролируемой нами машиной, путешествующей между уничтоженными мирами с двумя целями. Собрать души всех погибших, дабы дать им пристанище с последующим упокоением. И в момент, когда чёрная звезда будет найдена, разделить сущность пожирателя от его тела… и раз и навсегда покончить с этим кошмаром. Так же были найдены хранители — те, кто призван наблюдать и поддерживать состояние этого микро мира внутри монстра. Те, кто поселились в этом передвижном городе с целью быть стражами всего.
Краус — один из них, один из восьми, кто был найден для роли хранителя. Изначально, когда мы отправили в вечный сон сущность пожирателя, то нашли ещё одну, с которой не получалось что либо сделать. Это был тот, кто называл себя Хаосом, и история, связанная с ним, оказалась крайне необычной, но забытой мною.
Не помню, как и почему было решено сделать его хранителем знаний обо всех мирах, погибших во времена жатвы, но Хаос стал таковым. Мы подозревали о его возможной связи с пожирателем, поэтому поселили в его разум Алектага, который стал хранителем памяти этого библиотекаря. Глупо ли было давать ему такую роль? Нет, ведь его предательство не уничтожает знания, а полезного для него ничего нет среди книг.
В случае, если бы наши опасения подтвердились, то Алектаг заблокировал бы способности Хаоса, сообщив остальным хранителям о его мыслях. Так и произошло. Но потом ты и Готинейра выбили Алектага из сознания Хаоса, который знал моё местонахождения… но не сказал вам об этом.
Самое интересное, что Алектага невозможно выбить из разума этого хранителя библиотеки, как и то, что Хаос перенёс вас в свой разум. Но это произошло, и это очень странно. Значит, наши знания были неверны. Когда велась переделка пожирателя, продлившаяся множество веков, то Хаос был тщательно изучен. Настолько сильно, что любые секреты о его возможной силе раскрыты, а сами способности подавлены. Но нет. Наши знания о нём оказались недостаточно истинны.
Но, как я сейчас понимаю, даже без вас Хаос бы рано или поздно пробил бы защиту Алектага, начав то, для чего он предназначался. Относительно недавно Алектаг ощутил странную активность разума Хаоса, но не мог об этом сообщить, ведь Хаос неизвестным способом блокировал его мысли. Это казалось нам невозможным, ведь Алектаг является сноходцем — сущностью, управляющей снами и сознанием любого, и не подверженный для подобного.
Но нашу ошибку я понимаю лишь сейчас. Хаос — это часть пожирателя миров, созданная как раз на случай подобного. Мы не знаем, что есть сущность пожирателя миров. Мы изучили всё... но неё её. Эту сущность невозможно контролировать и убить, поэтому мы ничего о ней не знали, лишь смогли усыпить.
Краус знал, что пожиратель в один день может проснуться. Лин был проинструктирован об этом вместе с другими хранителями. И сейчас он мысленно мне передал, что в тот момент, когда ты ступил на поезд, произошло то самое пробуждение... настолько внезапно и с такой силой, что Краус оказался в ужасающей ситуации. Ему пришлось взвалить на тебя свою обязанность доложить мне о пробуждении сущности пожирателя, а самому при этом подавить внезапно пробудившуюся мощь твари.
Ты, Эрик, просто оказался в нужное время в нужном месте. И когда Краус, подавляя пробуждение, думал, что не сможет меня предупредить, решил послать тебя найти меня. Ты был единственной его надеждой. Хоть и оказался лишь случайным путником. Лин знал, что ты с Готинейрой пойдёшь к Хаосу, который должен был сообщить вам о моём местонахождении.
Как Алектаг позже доложил Краусу, Хаос умолчал обо мне, и обманом заставил вас вынуть из своего разума Алектага. И вы в этом не виноваты. Даже мы не знали, что он сумеет пробиться через блокировку, созданную Алектагом. А его способность перемещать в свой разум других... эта информация оказалась шоком. И узнал Краус о ней только в момент, когда наш сноходец, мысленно передав информацию Лину, наблюдал ваше перемещение в разум библиотекаря. Тогда чудом выживший Лин, сумев на время подавить пробуждающуюся сущность пожирателя, поспешил к вам сквозь весь тот пробудившийся в вагонах ужас. И, когда он прибыл, дабы остановить Хаоса, то было слишком поздно. Хаос пытался телепортировать тебя и Готинейру в открытый космос, но Лин своей магией разделил порталы, изменив их. Тебя отправило в один из вагонов, а Хаоса и Готинейру — в другой.
Ещё какое-то время после рассказа Эрик переваривал услышанное, то стоя столбом, связанный армадой мыслей, то, приходя в себя, поглядывал на Манфисталя и Лина.
— Но почему именно я? — спросил он в один момент. — Почему именно я оказался в этом месте?
Манфисталь со своей пугающей мимикой непонимающе посмотрел на парня.
— Что именно ты имеешь ввиду?
— Почему я сюда попал? – уточнил он. — В смысле, да, я подписал тот контракт со странным типом. Но он появился так неожиданно, будто специально ждал меня, чтобы отправить на этот поезд.
Хранители переглянулись.
— Этого мы не знаем. По всей видимости, ты заблудшая душа, раз смог очутиться здесь. А то существо было лишь одним из тех, кто помогает заблудшим душам оказаться на поезде… но ты не душа. Ты живой человек. — закончил Хаос. Но теперь, — начал он вновь после недолгой паузы, — когда я узнал обо всём происходящем здесь, то понимаю, что это место слишком преобразилось, давно отклонившись от своего первоначального существования и смысла. А если это так, то всё поменялось настолько, что попасть сюда можно по причинам, которые мне неизвестны.
— Получается, что нет никакой мисси? — вяло, будто выговаривая каждое слово, спросил Эрик. — Я думал, что я нахожусь здесь не просто так. Иначе с чего бы Лину — хранителю этого места, доверять такую важную вещь, как поиск вас. Неужели у вас на такой случай ничего не предусмотрено… ну, если что-то пойдёт не так?
— Всё не так просто. Декады эр назад, когда конструировалось это место, они и мы позаботились о том, что всё пойдёт не по плану. Активных хранителей было восемь, а спящих около двух дюжин. И они, в случае чего, обязывались заменить павших и вышедших из строя…
— Стойте, — Эрик перебил Манфисталя. — Откуда вы знаете о том, что сейчас происходит? Вы упомянули, что Краус передал вам всё через мысли. Но почему со мной вы общаетесь голосом и не могли все эти века следить за творящемся на поезде?
— Все хранители связаны мысленной связью друг с другом. Это позволяет им общаться на любом расстоянии. Делиться собственными домыслами, предположениями, эмоциями. Независимые друг от друга создания, сплетённые подобно единому организму. Что же касается меня, то моя цель заключалась в поисках чёрной звезды путём медитации и мысленного путешествия через дебри космических пустот. Я пребывал в глубоком сне, посему не имел возможности контактировать с другими. Все мы знали, что рано или поздно бессмертная сущность пожирателя пробудится. На этот случай были возведены системы защиты. Но теперь я вижу… по неведомым причинам они неактивны.
— И что теперь? Неужели мы так просто все погибнем из-за таких просчётов? — недоумевал Эрик тому, что строители поезда не учли поломок с учётом такой важной миссии.
— Нет, если всё делать правильно и быстро. Самая первая ступень защиты, в случае пробуждения сущности пожирателя, должна сдерживать его, поглощая всю его магию. Разумеется, со временем она перестала бы справляться. Но тогда включились бы другие этапы обороны. Но они бездействуют. Сущность пробуждается с пугающей скоростью. И хоть мне за всю бесконечность медитации удалось найти в глубинах космоса чёрную звезду… но без возможности к ней отправиться мы все обречены. В никуда исчезли все активные хранители, кроме меня, Крауса, Алектага… Хаоса, который оказался не тем, чем мы думали. А остальные, что были на замену, по непонятным причинам продолжают спать вечным сном, будто что-то сдерживает их от пробуждения.
— Но почему, если тот же Лин мог их разбудить для поддержки?
— В этом городе есть места, сокрытые особой силой. И Краус не знает их месторасположения. Его память по неведомым причинам угасла, запасные системы защиты выключены, а многая реальная память обо всём, что происходило на поезде за это время, куда-то пропала. Хаос хоть и владел памятью поезда в своих библиотеках, но лишь той, что есть верхушка айсберга — историей жизни всех населяющих это место. Сам поезд устроен слишком сложно. В нём действуют такие технологии и магия, что записи о них могут покоиться лишь в давно уничтоженных мирах. Ты помнишь ту арену, тот город? Это одно из проявлений двойного пространства, когда одно пространство сминается, помещаясь в другое. И так возможно многое количество раз. Одна из технологий поезда, позволяющая ему существовать. Вот почему поезд, не смотря на свои скромные размеры, внутри может иметь территории колоссальных размеров. Даже не смотря на всю его длину внутри он имеет устройство столь сложное, что ты вряд ли поймёшь. Но вскоре увидишь. Нужно приступать к делу.