Предположения Голландского журнала: «Glaneur» за 1733 г. № IX. Два письма о вампирах.
В 1693 и 1694 годах публично объявляли, что в Польше и особенно в Польской Руси являлись днем вампиры и сосали у людей и животных кровь, которая потом в гробу текла по их губам, носу и особенно ушам, так что они плавали в крови в гробу, как часто находили их[255]. Вампиры не удовлетворялись одним лицом в доме, но мало по малу истребляли всех, если только их не останавливали, — не отсекали у них голову, или не пробивали им колом сердце. Некоторые, для охранения себя от вампиров, смешивали хлебную муку с кровью вампиров, и питавшихся хлебом, приготовленным из этой муки, вампиры не беспокоили.
Голландский журнал «Glaneur», малому веривший, принимает эти факты за несомненные и истинные потому, что не имеет достаточных оснований оспаривать их. Впрочем, он утверждает, что народы, у которых являются вампиры, слишком невежественны и легковерны, так что явления, о которых идет речь, не более, как продукт их уродливой фантазии; их грубая пища — главная причина этого; питаются они большей частью только хлебом, приготовленным из овса, корней и древесной коры, и такая пища может производить только густую и испорченную кровь и вызывать в воображении мрачные представления.
Эту болезнь он сравнивает с укусом бешеной собаки, которая передает свой яд укушенному. Точно таким же образом, говорит он, и зараженные вампиризмом передают этот опасный яд тем, которые их посещают. Этим именно объясняется причина беспокойных ночей, тяжелых снов и так называемых явлений вампиров.
Если вампиры издают крик, когда в их сердце вонзают кол, то в этом нет ничего неестественного. Заключенный в сердце воздух, быстро выдавленный, необходимо производит этот звук, когда проходит через горло. Это часто бывает с трупами даже и тогда, когда до них никто не дотрагивается. Он заключает, что только помраченная унынием и суеверием фантазия может представлять, что болезнь, о которой столько было говорено, происходит через вампиров, которые будто приходили с тем, чтобы высасывать у больных последние капли крови.
|
|
Перед этим он говорит, что в 1732 г. еще известны были вампиры в Венгрии, Моравии, турецкой Сербии; что этот феномен очень известный, так что сомневаться в нем нечего; что многие Немецкие физики написали о нем целые тома на латинском и немецком языках; что академии и университеты в Германии еще и до сих пор рассуждают об Арноде Паоле, Станьоске, дочери гайдука Иотуйцо, гайдуке Милло, которые все были пресловутыми вампирами деревни Медусцуа, в Сербии.
Далее я приведу письмо, в котором мой друг сообщает мне сведения о венгерских вампирах. Автор письма совершенно расходится во взгляде на вампиров с голландским «Glаneur».
«Чтобы удовлетворить желанию высокопочтеннейшего Аббата Кальмета относительно вампиров, нижеподписавшийся имеет честь уверить, что ничего нет вернее, как все те судебные рассказы, которые печатаются публично в газетах, и известны всей Европе. Но из всех актов г. Кальмету лучше всего обратиться, для удостоверения в действительности явлений вампиров, к актам Белградской депутации, учрежденной Е. В. Карлом VI и окончившей свое дело при Е. В. герцоге Карле Александре Вюртембергском. Жаль только, что в настоящую пору я не могу указать вам ни года, ни месяца, ни дня потому, что не имею под руками своих бумаг.
|
|
Этот принц позволил Белградской депутации, состоявшей из офицеров и чиновников, поселиться с Генеральным аудитором Королевства в той деревне, в которой умерший вампир в течение многих лет производил ужасные опустошения между своими родственниками. Заметьте г-y аббат, что эти кровопийцы стараются истреблять людей только в своей фамилии. Эта депутация состояла из лиц, ученость и безукоризненная нравственность которых всем известна. Все они была приведены к присяге лейтенантом регента принца Александра Вюртембергского и отправились в сопровождении 24-х гренадеров.
Все знатнейшие белградцы и сам герцог пристали к депутации, желая быть очевидцами исследования.
Прибыв на место, узнали, что вампир, дядя 5-ти племянников и племянниц, в течение 50 дней потребовал в другую жизнь трех из них, и одного из своих братьев. Он в последний раз посещал свою пятую племянницу, молодую и красивую девицу и два раза уже сосал у неё кровь, как положили конец этим кровавым сценам.
В начале ночи депутаты отправились к могиле вампира. Рассказчик происшествия не мог определенно указать ни особенных обстоятельств, ни времени, при которых и в которое высасывалась кровь у лиц уже умерших. Молодое лицо после такого истощения было в самом жалком изнеможении, так тяжело было это мучение. Приблизившись к могиле умершего за три до этого года, увидели свет, как от лампады, впрочем, не столько ясный. Когда открыли гроб, мертвец оказался как живой, глаза были полуоткрытые и блестели, сердце билось. Когда подняли тело из гроба, оно оказалось совершенно неповрежденным, хотя и не было мягкое, подвижное и гибкое. Когда сердце было пробито, то из него полилась беловатая, смешанная с кровью материя более, впрочем, крови, чем материи, без малейшего запаха: подобная же жидкость полилась, когда отрубили голову. Когда его опять положили в гроб с большим количеством извести, молодой племяннице, у которой он два раза сосал кровь, с этого часа сделалось лучше. Вампиры не выбирают одного определенного места, они являются то здесь, то там, но где они поселяются, там показывается часто синеватый огонек.
|
|
Это известный факт, доказанный достоверными актами, случившийся более чем со 100 лицами, заслуживающими доверия.
Чтобы еще более удовлетворить желанию ученого аббата Кальмета, я опишу еще обстоятельнее все, что видел собственными глазами и эти подлинные рассказы отправлю через курьера св. Урбана; я рад всякому случаю, который позволяет мне доказать г-ну Кальмету, что никто столько не уважает его глубокой учености как преданнейший слуга Д. Фон-Белёц, прежде капитан во время регенства принца Александра Вюртембергского, а потом начальник гренадеров в регентство барона фон-Тренка.»
* * *
Чтобы ничего не опустить, что может еще более пролить свет на этот предмет, я приведу здесь еще одно письмо достопочтенного благонадежного мужа о вампирах.
«Ты просишь, дорогой мой племянник, сообщить тебе верные сведения об известных венгерских мертвецах, которые отнимали у многих жизнь. Я могу сообщить тебе об этом основательные известия потому, что я много лет провел в этих странах и от природы любознателен. В жизни своей я слышал очень много рассказов о духах и привидениях, но из тысячи едва ли и одному я мог поверить; нужно быть очень осторожным, чтобы не поддаться обману. Между тем этот факт так очевиден, что я принужден ему верить. О венгерских вампирах я приведу следующий факт.
Многие, заболевшие вследствие посещения вампиров, думали, что видят белое привидение, везде следовавшее за ними. Больные теряли аппетит, худели и умирали спустя 8, 10 или 15 дней, не испытывая при этом ни лихорадочной дрожи, ни других симптомов, кроме исхудалости и истощения. Когда мы квартировали в Аннаите Темегивара Валахийского, умерли два кавалериста из компании, к которой я принадлежал. Болели многие и были бы непременно похищены смертью, если бы не воспользовались принятым здесь лекарством; а именно: заставили мальчика проехать по могилам кладбища на неоседланном, весьма молодом черном жеребце, и открыть могилу, в которой потом найден вампир, жирный и как бы спокойно спящий. Этому мертвому перерезали горло, из которого полилась очень красная, свежая кровь. Окончив операцию, решили, что болезнь кончилась, что все больные со временем выздоровеют, как и случилось со многими из наших кавалеристов, страдавших этой болезнью. В это время я был комендантом компании: моего начальника и лейтенанта не было. Меня весьма рассердило, что корпорал воспользовался описанным обычаем без моего согласия и ведома. Я больше всего хотел бы присутствовать при этой операции, между тем должен был удовлетворяться рассказами».
* * *
Родственник этого офицера письмом от 17 октября 1746 г. уведомил меня, что его брат, в течение 20-летной службы в Венгрии, строго исследовавший все рассказы о тамошних вампирах нашел, что венгры суевернее других наций, что они приписывают чародейству все болезни, от которых страдают. Как только заподозрят умершего, что он причиняет им болезни, то, с позволения властей, вырывают мертвеца, отсекают у него топором голову, и если при этом появляется хоть капля крови, заключают, что эта кровь — высосанная у больных. Писавший мне эти строки, кажется, не сочувствует этим верованиям[256].
Глава VIII. Саги об умерших в северных странах: Англии и Лапландии
Томас Бартолин[257]говорит: древние северные народы были убеждены, будто умершие в молодости часто являлись, облекаясь в свои тела, — и приводит в таком роде много примеров. К этому он еще прибавляет, что некоторые сражались с теми привидениями, которые беспокоили и оскорбляли людей, и около своих могил сажали деревья. Так Греттеру, являвшемуся после смерти, отрубили голову; в тела других умерших вонзали кол и потом зарывали в землю[258].
Часто вырывали умерших из гробов сжигали их. Так поступили напр. с привидением Гардусом, которого сочли виновником всех несчастий, случившихся во время бури.
По словам Вильгельма Мальмесбюри[259], англичане думали, что злые после смерти возвращаются в свои тела при посредстве демона, который сообщает им необходимыe движения[260]. Вильгельм Нейбрижский, живший во 2-й половине XII-го века, говорит: человек, погребенный в Бервике, каждую ночь поднимался из могилы и причинял большие беспокойства целому околотку. Говорят, будто он хвалился, что он будет беспокоить живых до тех пор, пока его не сожгут. Для этой операции избрали 10 смелых, сильных, молодых людей, которые вырыли его, изрубили его в куски и сожгли на костре. Как только мертвеца вырыли, один из совершавших операцию сказал: мертвеца нельзя сжечь до тех пор, пока не будет исторгнуто у него сердце. Его предложение было принято, и мертвец, брошенный на костер, превратился в золу и не являлся более.
Вильгельм Нейбрижский, живший во 2-й половине XII-го века, говорит: человек, погребенный в Бервике, каждую ночь поднимался из могилы и причинял большие беспокойства целому околотку. Говорят, будто он хвалился, что он будет беспокоить живых до тех пор, пока его не сожгут. Для этой операции избрали 10 смелых, сильных, молодых людей, которые вырыли его, изрубили его в куски и сожгли на костре. Как только мертвеца вырыли, один из совершавших операцию сказал: мертвеца нельзя сжечь до тех пор, пока не будет исторгнуто у него сердце. Его предложение было принято, и мертвец, брошенный на костер, превратился в золу и не являлся более.
Впрочем, вообще древние язычники думали, что тела умерших лишены покоя и не защищены от заклинаний до тех пор, пока они не будут пожраны пламенем или не сгниют в земле[261].
Лапландцы рассказывают о многих привидениях, которые являлись тамошним народам и против их воли заставляли их говорить и есть с собой. Когда лапландцы убеждались, что это души родственников умерших беспокоят их, то они сжигали тела умерших, думая, что только этим они могут избавиться от беспокойных. Лапландцы вообще держались того мнения, что души усопших опасны для живых до тех пор, пока они не перейдут в другие тела. Демонам и блуждающим привидениям, как думали лапландцы, около гор, скал, озер и рек в Лапландии воздаваемо было такое же почтение, какое римляне воздавали фавнам, лесным богам, нимфам и тритонам.
Таким образом, мы находим указания на умерших, которые опять возвращались к жизни, еще перед двенадцатым веком и в других странах, особенно северных[262]. Впрочем, все эти саги слишком далеки, по своему характеру, от нашего предмета; вампиры, о которых у нас идет дело почти не имеют ничего общего со всем этим.