Крым — это большой полуостров на Черном море, расположенный к югу от Московии. Он полон татар, которые его населяют и которые вышли из Великой Татарии. У них есть царь, который называется ханом и находится в зависимости от султана турецкого. Это те самые татары, которые так часто делают набеги на Польшу и Московию в количестве, достигающем иногда до 80,000 человек; они сожигают и опустошают все, что встречается на пути, и приводят иногда в свою страну от 50,000 до 60,000 русских пленников, где и продают их для работы на галерах, ибо народ этот живет лишь грабежом.
Этот полуостров соединен с материком перешейком в полмили шириною, перерезав который, можно было бы образовать остров. На этом перешейке находится плохой город без стен, имеющий ров, шириною в 20 футов и в 6 или 7 глубиною, на половину засыпанный, и окруженный ничтожным валом от 6 до 7 футов в вышину и шириною в каких-нибудь 15 футов. Вышеназванный город расположен в трехстах шагах от восточного берега; в нем есть каменный замок, окруженный другим замком, который его охватывает; от этого города до западного берега идет ров на протяжении полумили до моря. В городе не более 400 домов. Татары называют его Ор, поляки — Перекоп, т. е., по-нашему, перекопанная земля; вот почему географы называют эту часть Татарии — Tartaria Perecopensis.
Козлов (Козлов — это нынешний г. Евпатория, называющийся по-татарски Гезлеве. Бахчисарай — заштат. Гор. Таврич. губ., на берегах р. Чурук-Су. Время его возникновения неизвестно. Как столица ханов, Бахчисарай появляется в конце XV ст. Находящийся в Бахчисарае дворец построен в 1519 г., а реставрирован в 1787 г. по приказанию Потемкина. В окрестностях Бахчисарая находятся развалины летних ханских дворцов. Неподалеку лежит Чуфут-Кале, прежний центр Караимов.) — это древний город на западном берегу Крыма, принадлежит хану, имеет до 2000 домов и порт. Топе-Таркан или Херсонес представляет древние развалины. Бахчисарай — столица татарского хана: там может находиться до 2000 домов.
Альма (Альма, о которой говорит Боплан, вероятно нынешнее поселение Алма-Кермен, расположенное на р. Альме. На последней есть еще два поселения: Алма-Таман и Алма-Тархан, но они не соответствуют указанному поселку.) или Фачола есть деревня, в которой находится католическая церковь св. Иоанна; в ней имеется около 50 домов.
Балаклава (Балаклава — мест. Таврич. губ., Ялтин. уезда, на южной оконечности Крыма, с хорошо защищенным горами портом и узким (около 60 саж.) входом в него. Поселение на месте Балаклавы относится к глубокой древности, в то время она называлась Палакион. (См. Страбона). Основание Балаклавы, во II в. до Р. X., приписывают скифам, которые пользовались ею, как сборным пунктом, откуда начинались набеги на культурные земли; затем в Балаклаве поселились греческие колонисты, назвавшие здешнюю бухту Символон. В 1365 г. этим местом завладели генуэзцы и назвали его Чембало или Чембаро. В 1475 г. Балаклава подпала власти турок. Во время присоединения этого места к России, Балаклава была населена татарами, которые вскоре рассеялись, и город был передан архипелагским грекам, служившим России во время ее войн с Портой. Здесь находятся еще и теперь развалины генуэзских зданий.) — замок и порт, в котором строятся корабли, галеры и шлюпки для султана; бухта порта имеет около 40 шагов у входа, 800 шагов в длину и 480 шагов — в ширину. Я не мог узнать, какова ее глубина и каково дно: песчаное ли, илистое или скалистое, но, по-видимому, глубина превышает 15 футов, т. к. сюда заходят корабли с грузом более 500 тонн; этот городок имеет не более 120 домов; это один из самых удобных и красивых портов в мире, ибо в нем может укрыться целый флот в самую сильную бурю, не испытывая качки, т. к. он защищен от всех ветров высокими горами, замыкающими бухту.
Мангуп (Мангуп, иначе Мангут — развалины древней крепости в Симферопольск. у., Таврич. губ. Время основания этой крепости неизвестно. Одни полагают, что она существовала здесь в глубокой древности, другие, что она возникла в VI в. когда император Юстиниан ограждал свои владения от нападавших отовсюду варваров. Некоторые даже видят в этом поселении столицу готов, некогда обитавших на Крымском полуострова; здесь была резиденция готского епископа. Вместе с христианами в Мангупе обитали также и евреи — караимы, о пребывании которых здесь свидетельствуют надгробные надписи на кладбищах. До XV в. Мангуп сохранял независимость и управлялся своими князьями, по большей части греческого происхождения. В 1474 г. мангупский князь сватал свою дочь за московского кн. Ивана Ивановича. В 1492 г. Мангуп был взят турками, и его княжеский род поступил на службу к турецкому султану. После пожара в 1572 г. Мангуп стал приходить в упадок и с тех пор уже не поправлялся. В конце XVIII в. Мангуп был оставлен жителями, а его древние здания начали приходить в разрушение.) — плохонький замок, расположенный на горе, которая называется Бабой. В этом замке обитатели исключительно евреи; здесь не более 60 домов.
Кафа (Кафа, ныне Феодосия, — уездный гор. Таврической губ., на юго-восточном берегу Крыма, у прекрасно защищенной от ветра, никогда не замерзающей бухты. Это — одно из древнейших поселений полуострова, основанное греками за 500 л. до Р. Х. и чрезвычайно удобное для торговли. Здесь находилось главное складочное место для хлебных грузов, шедших в Грецию. В начале II в. до Р. X. Феодосия подпала власти боспорских царей, а затем, с падением боспорского царства, досталось Риму. Во время так называемого великого переселения народов Феодосия подвергалась опустошениям, обеднела и вскоре, в II-м веке, была окончательно разрушена варварами. С тех пор, около тысячи лет г. Феодосия находился в полном запустении, и только со времени крестовых походов это место вновь возникает из развалин. В XII и XIII вв. венецианцы, много помогавшие Константинополю в его борьбе с окружающими врагами, успели захватить в свои руки всю торговлю на Черном море. Соперниками венецианцев явились генуэзцы, которые в 1260 году приобрели от Михаила Палеолога право на плавание и торговлю на Черном мори. В это время (около 1263-7 гг.) генуэзцы завели факторию на том месте, которое еще с IV в. до Р. X. называлось Кафою или Кефою. В 1297 году соперники генуэзцев венецианцы напали на Кафу и разорили ее. Генуэзцы, однако, вскоре возвратились на свое прежнее место, восстановили город и обнесли его крепостью. Город, пополняемый переселенцами с Востока, особенно из Армении, начал столь быстро возрастать и обогащаться, что даже и самый полуостров получает на некоторое время название Кафского. В 1318 г. папа Иоанн XII учредил здесь епископию. Кафа была главным городом всех генуэзских колоний, разбросанных во множестве по берегам Черного и Азовского морей, и управлялась выборными представителями: консулами и сенатом, которые до 1403 г. избирались исключительно из генуэзцев. Из Кафы генуэзцы проникали на восток и юго-восток. Изгнав венецианцев из Таны (на устье р. Дона), генуэзцы завели деятельные сношения с Русью и Средней Азией. Кроме торговых связей с татарами, генуэзцы хотели войти с ними и в политические отношения, вмешивались во внутреннюю политику татар, что и послужило впоследствии к гибели Кафы. В 1475 г. турки, призванные татарами, взяли Кафу и передали управление этим городом своему паше. Часть генуэзцев, однако, осталась в городе, который по-прежнему продолжал вести крупную торговлю. Однако, под влиянием турецкого режима, торговля начала терпеть разного рода стеснения и город пришел в упадок. В 1771 г. pyccкие взяли Кафу, а в 1774 г. она была уступлена России, которая устроила здесь сильную крепость и открыла порт для торгового флота всех наций. В 1771 г. число жителей Кафы простиралось до 80,000 человек.) — столичный город Крыма; в нем находится наместник султана. В нем немного татар, население по большей части состоит из христиан; они держат в услужении невольников, приобретаемых от татар, которые захватывают их в Польше или в Московии. В этом город 12 [19] греческих церквей, 32 армянских и одна католическая св. Петра. В нем может быть от 5,000 до 6,000 домов, по крайней мере 30,000 невольников, ибо в этой стране пользуются только этого рода прислугой. Этот город чрезвычайно промышленный и ведет торговлю с Константинополем, Трапезундом, Синопом и другими городами, наконец, со всеми местами как на Чорном море, так и во всем Архипелаге и Левантском море.
Крименда (Крименда — это Старый-Крым, в древности Солкат или Солгат, заштатный город Таврич. губ., Феодосийского у., лежащий к сев.-зап. от Феодосии. Время основания его неизвестно. Полагают, что здесь был г. Киммерион, известный своей торговлей. Восточные писатели передают, что в 1252 г. Батый построил здесь великолепный дворец, что город так сильно разросся и обогатился, что и самый полуостров получил от него свое имя. После 1265 г. сюда переселились турки из Добруджи, которые в 1287 г. выстроили здесь, по повелению султана Малик-Мансура, великолепную мечеть, украшенную мрамором и порфирой; вторая мечеть окончена в 1314 г. С XIV в. Старый-Крым становится столицей Гиреев, но в XV в. с переселением столицы в Бахчисарай, он начал приходить в упадок. Когда Крым перешел во власть Poccии, Солкат был переименован в Левкополь и назначен уездным городом, но вскоре стал заштатным.) — очень древнее поселение, принадлежащее хану и имеющее около ста домов.
Карасу также принадлежит хану и имеет около 2,000 домов.
Тузла (Тузла — поселение Перекопского уезда.), в окрестностях которой находятся соляные озера. Он имеет около 80 домов.
Карабас (Карабасу Боплана соответствует г. Карасу-Базар, Таврич. губ. Симфероп. у. — одно из промышленно-торговых поселенийна транзитной дороге из Симферополя в Керчь и Феодосию.) имеет приблизительно до 2,000 домов.
Керчь (Г. Керчь расположен на берегу Керченского пролива, у подошвы горы Митридата. Время его возникновения относится к половине VI в до Р. X. Жители Милета основали здесь колонию под именем Пантикапеи, которая затем сделалась столицей царства Босфорского. Около 100 г. до Р. X. босфорцы подпали власти знаменитого Митридата. Во время великого переселения народов босфорское царство было разрушено и г. Пантикапея потерял свое значение. В это время он находился под властью греческого императора, но, подвергаясь частым невзгодам, начал быстро клониться к упадку. В VII в. он подпал власти хазар. С XI в. он упоминается в летописях под именем Корчева. В XIII в. г. Керчь, как и весь полуостров, находился во власти татар, которые, однако, в 1318 г., уступили этот город генуэзцам, назвавшим его Черкио. В исходе XV в. Керчью овладели турки, которые устроили здесь военный порт, игравший впоследствии такую видную роль во время столкновения России с Турцией.) имеет около 100 домов.
Ак-мечеть (Ак-мечеть, вероятно, нынешний г. Еникале.) — около 150 домов.
Арабат или Орбаток (Арабат — селение при начале Арабатской стрелки, вдающейся в Азовское море.) - это каменный замок, который имеет одну башню, построенную на самом перешейке полуострова, заключенного между Лиманом и Тонкой водой; этот перешеек имеет не более 1/8 мили в ширину и прегражден палисадом от одного моря до другого. Казаки называют полуостров косою, т. к. он имеет форму косы. Здесь, содержатся ханские табуны, в которых насчитывают не менее 70,000 лошадей.
Тонка-Вода (Ныне Геничский пролив.) — это пролив между материком и косой, не более 200 шагов ширины, легко переходимый вброд, в тихую погоду. Казаки переходят его табором, когда намереваются отбивать лошадей из ханских табунов, о чем будет сказано ниже.
От Балаклавы до Кафы морской берег очень высок и обрывист; вся же остальная часть полуострова, от южного берега до Ор или Перекопа, представляет равнину. Здесь находится множество передвижных татарских деревушек, состоящих из двухколесных телег, как у Буджаков.
Горы в Балаклаве и Карасу носят название “Баба”; из них берут начало семь речек, орошающих весь этот полуостров; их берега сплошь покрыты лесами.
Река Кабац (Быть может, это река Karason-Bionk, извращенная иностранной транскрипцией.) окаймлена виноградниками; по течению р. Салгира множество фруктовых садов. [20]
Пролив между Керчью и Таманью имеет не более трех или четырех французских миль в ширину.
Город Тамань (Тамань — поселение Кубанской области.) в стране черкесов принадлежит туркам; в этом городке находится плохонький замок, в котором можно поместить в качестве гарнизона человек с 30 янычар, подобно тому как и в Темрюке, который охраняет путь в Азак или Азов, важный город на устье р. Дона. К востоку от Тамани находится страна черкесов, т. е. крещеных татар, считающихся самым правоверным народом.
Крымские татары.
Коснувшись страны татар, мне кажется не лишним сказать несколько слов относительно их обычаев, образа жизни, ведения войны, порядка, какого они держатся во время похода, при нападении на неприятельскую землю, и как они совершают отступление до пустынных степей.
Татары, родившись, остаются несколько дней слепыми, не имя возможности открыть глаз, подобно щенкам и другим животным (Здесь Боплан передает тенденциозное мнение, сложившееся о татарах на Украине: оно является, по-видимому, плодом презрительного отношения или же насмешки над татарами). Они не высоки ростом: самые высокие из них не превышают нашего среднего роста; они скорее малого роста, чем большого, но коренасты, с очень крупными членами, высоким и толстым туловищем, широкими плечами, короткой шеей, большой головой; лицо у них почти круглое, лоб широкий, глаза мало открытые, но совершенно черные и широко прорезанные, нос короткий, рот довольно малый, зубы белые, как слоновая кость, кожа смуглая, волосы очень черные и жесткие, как конский волос. Вообще, татары имеют совершенно другую физиономию, чем христианские народы и с первого же взгляда их можно различать. Ростом и наружностью они походят на американских индейцев с берегов Мараньона или тех, которых называют караибами. Bсе они храбрые и сильные воины, неподдающиеся усталости, легко переносящие перемены погоды, ибо с семилетнего возраста, когда они выходят из своих “кантар”, т. е. домов на двух колесах, они не иначе спят как под открытым небом, и начиная с этого возраста им никогда не дают пищу, пока они не собьют ее стрелою. Вот как татары научают своих детей метко стрелять из лука. А когда они достигнут 12-летнего возраста, их посылают на войну. Когда дети находятся в малом возрасте, их матери стараются ежедневно купать их в соленой воде, чтобы сделать их кожу грубее и менее чувствительною к холоду на случай, когда им зимой придется переходить реки вплавь.
Надо различить два рода татар: одни называются ногайскими (Ногайцы получили свое имя от знаменитого золотоордынского хана Ногая или Нагая, который по поручению Батыя, а затем — Беркая, в половине XIII ст. воевал в Персии и Закавказье. В 1270 г. он отложился от Золотой Орды и перекочевал к северным берегам Черного моря, а затем — к низовьям Дуная, откуда предпринимал стремительные набеги на Византию, Сербию и Болгарию. Породнившись с Императором Михаилом Палеологом, Ногай вмешивался в политику императоров и пытался овладеть Болгарией. Ногай распространил свою власть также и на южную Русь, князей которой он считал своими данниками. В 1276 г. он покорил Курскую область. В конце XIII ст. русские князья: Мстислав и Лев Даниловичи сопровождали Ногая во время его похода па Польшу. Вскоре Ногай приобрел такую силу, что возвел на золотоордынский престол хана Тохты (Тохтамыша), который, однако, вскоре восстав против него, разбил Ногая на берегах р. Буга и заставил его бежать. Вскоре после этого Ногай был убит, а его орда, после смерти своего повелителя, частью рассеялась, и частью возвратилась в приазовские степи.), а другие — крымскими; последние, как мы сказали, живут на том большом полуострове, который находится на Черном море, и обыкновенно называется Таврической Скифией. Ногайцы же разделяются на две половины, т. е. Большую Ногайскую орду и Малую; обе кочуют между реками Доном и Кубанью, переходя с места на место, подобно дикарям. Одни из них считаются подданными крымского хана, другие — московского царя; есть между ними и такие, которые признают себя независимыми. Эти татары менее благородны, чем крымские татары, а последние не столь храбры, как буджакские.
Вот как одеваются татары: одежду этого народа составляет короткая рубаха из бумажной ткани, спускающаяся только на 1/2 фута ниже пояса, кальсоны и шаровары из полосатого сукна, или чаще всего из бумажной материи, настеганной сверху; более знатные носят стеганый кафтан из бумажной ткани, а сверху — суконный халат, подбитый мехом лисицы или же куньим высокого сорта, шапку из того же меха, и сапоги из красного сафьяна, без шпор. Простые татары надевают на плечи бараний тулуп, шерстью наружу, во время сильного зноя или дождя. Вид их в такой одежде, при неожиданной встрече на поле, может привести ужас, ибо их легко можно принять за белых медведей, взобравшихся на лошадей; но зимой, во время холодов, они выворачивают свои тулупы шерстью внутрь, и то же делают с шапкой, сделанной из такой же материи. Они вооружены саблей, луком с колчаном, снабженным 19 или 20 стрелами, ножом за поясом; при них всегда кремень для добывания огня, шило и 5 или 6 сажень ременных веревок, чтобы связывать пленных, которых они могут захватить во время похода; каждый имеет в кармане нюренбергские часы. Только самые богатые носят кольчуги; остальные же, за исключением таковой, отправляются на войну без особенной защиты тела. Они очень [21] ловки и смелы в верховой езде, но имеют очень дурную посадку, т. к. при коротких стременах ноги очень изогнуты в коленях; сидя на лошади, они походят на обезьяну, взобравшуюся верхом на борзую собаку. Тем не менее они очень искусные ездоки на лошади и столь ловки, что во время самой крупной рыси перепрыгивают с одной выбившейся из сил лошади на другую, которую они держат за повод, для того, чтобы лучше убегать, когда их преследуют. Лошадь, не чувствуя под собой всадника, переходит тотчас на правую сторону от своего господина и идет рядом с ним, чтобы быть наготове, когда он должен будет проворно вскочить на нее. Вот как приучены эти лошади служить своим господам. Впрочем, это особая порода лошадей, плохо сложенная и некрасивая, но необыкновенно выносливая, т. к. сделать в один раз от 20 до 30 миль возможно только на этих бахматах (так называется эта порода лошадей); они имеют очень густую гриву, падающую до земли, и такой же длинный хвост.
Обыкновенную пищу татар как оседлых, так и тех, которые кочуют, составляет вовсе не хлеб, если они живут не среди нас; лошадиное мясо у них предпочитается говядине или же козлиному мясу; баранины же они вовсе не употребляют; но зарезать лошадь они решаются, не иначе как убедившись, что она очень больна и что нет никакой надежды пользоваться ею. Если лошадь падет сама собой от какой бы то ни было болезни, они не преминут ее съесть, т. к., надо признаться, народ этот не отличается разборчивостью. Даже те, которые отправляются на войну, поступают таким же образом. Они составляют товарищества по 10 человек, и когда окажется, что одна из их лошадей не может более продолжать пути, они ее убивают, и если при этом находится мука, то ее размешивают с кровью руками,как свиную кровь для колбас, затем варят в горшке и едят, как большое лакомство; что касается мяса, то они приготовляют его таким образом: разбирают лошадь на 4 части, и три из этих частей отдают тем из своих товарищей, которые ничего не имеют, для себя же оставляют только одну заднюю часть, которую они разрезают из самой мясистой части полосами как можно более длинными, толщиною не более одного—двух дюймов, кладут на спину лошади, которую седлают, подтягивают подпругу как можно крепче, затем садятся на нее и едут в течение двух или трех часов, ибо вся армия идет одинаковым шагом; затем они слезают с лошади, расседлывают ее, переворачивают полосу мяса, смачивая ее собранной пальцем пеной лошади, боясь, чтобы мясо не слишком засохло. Сделав это, они снова седлают лошадь, притягивают подпругу также туго, как и раньше, и снова едут два или три часа и тогда мясо уже считается приготовленным по их вкусу, т. е. как бы тушеным. Вот их нежное жаркое и подлива. Все же остальные части конины, которые не могут быть разрезаны большими кусками, они варят с солью, не снимая пены, так как считают, что снимать пену это значит отнимать у мяса его вкус и сочность. Вот как питается этот жалкий народ; они пьют хорошую воду, если встретится, хотя случается это очень редко; в течение же всей зимы они пьют воду из растаявшего снега. Те из них, кто пользуется достатком, как напр. мурзы, т. е. дворяне, и другие, имеющие кобылиц, пьют их молоко, которое служит им вместо вина и водки; конским жиром они приправляют вареные зерна проса, ячменя и гречихи. Ничто у них не пропадает даром; из лошадиной кожи они приготовляют ремни, уздечки, седла, нагайки, которыми они подгоняют своих лошадей, ибо они не носят шпор; все это умеют делать они сами. Те, которые не идут на войну, питаются, сообразно времени года и возможности, мясом овечьим, бараньим, козлиным, куриным и другою живностью (свинины они не едят, как и евреи). Если им удастся раздобыть муки, они приготовляют из нее лепешки, которые пекут в золе; вообще же обычную их пищу составляют: пшено, ячменная и гречневая крупа, каковые сорта хлеба они сами возделывают; потребляют также рис, который привозят. Что касается фруктов, то последних у них мало; но меду находится там вдоволь: они его очень любят и приготовляют из него напиток, но не кипятят его, вследствие чего он причиняет сильнейшие рези в желудке. Те, которые живут в городах, более цивилизованы; они пекут хлеб, похожий на наш; их обычное питье составляет брага, которая приготовляется из кипяченого проса; этот напиток густой, как молоко, способен опьянять; они пьют также водку, которую привозят из Константинополя. Существует у них также другой напиток, который приготовляют себе бедные, не имеющие возможности покупать брагу. Вот как они приготовляют его: наливают в бочонок коровьего, овечьего или козьего молока, сбивают его и, собравши немного масла, остальное, т. е. сыворотку, сливают в кувшины, что и служит им питьем; но оно быстро окисает, вот почему они приготовляют его почти каждый день. Вообще, этот народ довольно трезв; с пищей он потребляет мало соли, но много пряностей, между прочим турецкий перец. Татары приготовляют, подобно туземцам Мадагаскора, еще другой род питья, состоящий в том, что отваривают мясо с небольшим количеством соли, не снимая пены, как мы сказали, и когда мясо уварится, сливают бульон; они называют этот бульон “чорба” и когда желают пить, то подогревают его. Когда жарят мясо, то надевают на вертел целую овцу или ягненка, а изжаривши, разрезают на куски, около фута длиною и дюйма в четыре шириной. Вот как питаются эти племена.
Мы уже говорили, как они живут во время похода; расскажем теперь, как они вступают в неприятельскую землю с целью грабежа, пожаров и увода пленников в неволю. [22]
Хан, который считается их государем, получив приказание от султана идти на Польшу, с величайшей поспешностью старается приготовить свои войска, т. е. армию из 80,000 человек, если сам он участвует в походе, в противном случай их армия достигает не более 40 или 50 тысяч человек и тогда начальствует над ними какой-нибудь мурза. Вторжение в неприятельскую землю происходит обыкновенно в начале января, и во всяком случае в зимнее время, чтобы не иметь никаких препятствий в дороге; тогда болота и реки не могут им препятствовать направляться во все места, куда они захотят. Собравшись вместе и сделав смотр, они выступают в поход. Читателю необходимо заметить, что хотя Крым находится между 46 и 47 градусами северной широты, тем не менее пустынные степи, находящиеся от него на севере, зимой сплошь покрыты снегом до самого марта, что дает татарам возможность смело предпринимать столь отдаленные экскурсии, и т. к. их лошади не кованы, то снег предохраняет им копыта, чего не было бы, если бы земля не была покрыта снегом: затвердевшая земля во время мороза портит им копыта. Самые знатные между ними и зажиточные подковывают своих лошадей бычачьим рогом, который нашивают на ногу при помощи тонкого ремня на подобие дратвы или гвоздей, но такие подковы служат не долго и легко теряются; вот почему они сильно опасаются бесснежной зимы, равно как и гололедицы, когда и наилучше подкованные из их лошадей не могут не скользить. Во время походов они делают небольшие переходы, обыкновенно около 6 французских миль в сутки и двигаются так день за днем, рассчитывая время таким образом, чтобы иметь возможность возвратиться раньше, чем лед начнет таять, и чтобы возвращение их было благополучно. Так приближаются они к пределам Польши, избирая свой путь по долинам, которых ищут и которые тянутся одна за другою; это делается для того, чтобы быть прикрытыми в поле и не быть замеченными казаками, которые расставлены пикетами в разных местах, чтобы, узнав своевременно об их нападении и их направлении, дать тревогу в стране. Но татары прибегают к той хитрости, о которой я уже сказал, — избирая свой путь через долины; вечером, останавливаясь лагерем, они по той же причине не раскладывают огней, посылают вперед разведчиков и стараются захватить нескольких казаков, чтобы “добыть языка” от своих неприятелей, причем они прибегают ко всякого рода искусству и хитрости, чтобы застать неприятеля врасплох. Татары идут фронтом по сто всадников в ряд, что составит 300 лошадей, т. к. каждый татарин ведет с собой по две лошади, которые ему служат для смены, как мы уже говорили раньше. Их фронт занимает от 800 до 1000 шагов, а в глубину содержит от 800 до 1000 лошадей, захватывает таким образом более трех или четырех больших миль, если шеренги их держатся тесно; в противном случае они растягивают свою линию более чем на 10 миль. Это изумительное зрелище для того, кто это видит в первый раз, так как 80000 татарских всадников имеет более 200 тысяч лошадей; деревья не настолько густы в лесу, как лошади в поле, и издали кажется, будто какая-то туча поднимается на горизонте, которая растет все более и более по мере приближения, наводя ужас на самых смелых; разумеется, я говорю о тех, кто не привык видеть таких полчищ войска за раз. Так движется эта громадная армия, делая через час остановки на 1/4 часа, чтобы дать время помочится лошадям, которые так хорошо выдрессированы, что умеют пользоваться каждою остановкою; татары также сходят тогда с лошадей и совершают тоже самое; затем они садятся на лошадей и немедленно же продолжают путь; все это делается у них по первому свистку. Приблизившись к неприятельским пределам на расстояние трех или четырех миль, они делают остановку на два или три дня, в нарочно избранной, по их мнению достаточно закрытой местности. Тогда они решают дать передышку и отдых для своей армии, которая располагается таким образом. Они делят ее на три отряда; две трети должны составлять один корпус, треть же разделена на два отряда, из которых каждый образует крыло, т. е. правый и левый фланг. В таком порядке вступают они внутрь страны. Главный корпус, который на их языке называется кошем, движется плотною массою вместе с крыльями, медленно, но безостановочно день и ночь, давая лошадям не более одного часу для корму и не причиняя никаких опустошений в стране, пока не проникнут на 60 или 80 миль вглубь края. Тогда они начинают поворачивать назад тем же шагом, между тем как крылья, по распоряжению начальника, отдаляются и могут бежать каждое в свою сторону от 8 до 12 миль от главного корпуса, но так, что половина направляется вперед, половина же в сторону. Я забыл сказать, что каждое крыло, заключающее от 8 до 10000 человек, в свою очередь разделяется на 10 или 12 отрядов, каждый из которых может заключать от 500 до 600 татар, которые разбегаются в разные стороны, нападают на деревни, окружая их и устанавливая вокруг по четыре сторожевых поста, поддерживающих большие огни по ночам, боясь, чтобы никто из крестьян не ушел от них, затем грабят, жгут, убивают всех, которые им оказывают сопротивление, берут и уводят в плен тех, которые им сдаются, не только мужчин, женщин и грудных детей, но также скот, лошадей, быков, коров, баранов, коз и пр.; что касается свиней, то их сгоняют вечером в одно место — в ригу или другое помещение — и затем поджигают строение с четырех сторон: это делают они из ненависти к этим животным. Эти крылья, как мы сказали, получив приказ отдаляться не более как на 8 или 12 миль, вскоре возвращаются с [23] добычей к главному корпусу войска, который легко найти: он оставляет за собою большой след, т. к. фронт его имеет более 500 лошадей в ряд, поэтому надо только следовать по следам, чтобы через четыре или пять часов соединиться вновь с главной армией. Как только они прибудут к главному корпусу, от последнего в тоже самое время отделяются два другие крыла, числом равные первым; одно из них идет направо, другое — налево; они производят такой же грабеж, как и первые, потом возвращаются, как и прежние, к главному корпусу, а от войска отдаляется два свежих крыла, которые производят подобный же грабеж, как и первые; они совершают свои экспедиции так последовательно, что их корпус никогда не уменьшается в числе; он всегда состоит из 2/3 армии, движется шагом, чтобы не утомляться и всегда быть в готовности сразиться с польской армией, если бы она встретилась. Впрочем, в их расчеты не входит такая встреча, напротив, они стараются, насколько можно, избегать неприятеля. Они никогда не возвращаются тем путем, каким вошли в страну, но описывают род дуги для того, чтобы лучше ускользнуть от польской армии ибо они никогда не сражаются иначе, как обороняясь, и то только тогда, если уже доведены до крайности. Даже в том случае, если они выходят десять против одного, то и тогда они не решаются напасть первыми, ибо они хищники (так должно назвать этих татар) и являются в Польшу не для того, чтобы сражаться, но с целью грабежа и захвата добычи врасплох. Когда они встретят поляков, то по большей части, легко побеждаются последними и уходят, но уже не шагом. Наконец, исколесив и ограбив страну и окончив свои набеги, они возвращаются в пустынные степи, которые простираются от границы вглубь на 30 или 40 миль и, чувствуя здесь себя в безопасности, делают большой роздых, восстановляют свои силы, приводят себя в порядок, если они потерпели ущерб при столкновении с поляками. В течение этого отдыха, который продолжается одну неделю, они собирают вместе всю свою добычу, которая состоит из рабов и скота, и разделяют ее между собою. Самое бесчеловечное сердце тронулось бы при виде, как разлучаются муж со своей женой, мать с дочерью, без всякой надежды увидеться когда-нибудь, отправляясь в жалкую неволю к язычникам мусульманам, которые наносят им бесчисленные оскорбления. Грубость их позволяет им совершать множество самых грязных поступков, как напр., насиловать девушек и женщин в присутствии их отцов и мужей, обрезывать на глазах родителей детей, чтобы обратить их в магометанскую веру. Наконец, у самых бесчувственных людей дрогнуло бы сердце, слушая крики и песни победителей среди плача и стонов этих несчастных русских, которые плачут с воплями и причитаниями. Итак эти несчастные разлучаются в разные стороны: одни идут в Константинополь, другие — в Крым, третьи — в Анаталию и т. д.
Вот, в кратких словах, как совершают татары, менее чем в двухнедельный период свои грабежи и захватывают в неволю более 50,000 человек, и как они обходятся со своими невольниками после дележа, затем, возвратившись на родину, продают их по своему усмотрению.
Скажем теперь о том, как татары делают набеги на Польшу в летнее время; они бывают тогда обыкновенно в количестве от 10 до 20 тысяч, потому что если бы они были в большем числе, то их легко можно было бы заметить. Татары делают свои набеги таким образом. Заметив, что они находятся на расстоянии 20 или 30 миль от границы, татары разделяют свою армию на десять иди двенадцать отрядов, каждый из которых содержит около тысячи лошадей. Затем они посылают половину своих войск, в составе шести или семи отрядов, направо, на расстояние одной или полуторы мили друг от друга; тоже самое устраивают они и с другой половиной войска, которая держится на подобном же расстоянии с левой стороны; это делают они для того, чтобы иметь растянутый фронт от 10 до 12 миль. Впереди, на расстоянии около мили, идет сильный сторожевой отряд “добывать языка”, чтобы знать, куда вести войско. Благодаря этому, татары движутся с полной безопасностью. Так действуют они, описывая дугу и тесно держась друг друга, чтобы иметь возможность всякий раз сойтись, как радиусы, в назначенный день в определенное для сбора место, в двух или трех милях от границы.
Причина, почему татары идут отдельными отрядами, заключается в боязни, как бы их не открыли казаки, рассеянные в степях в качестве сторожевых пикетов на расстоянии двух-трех миль друг от друга, и не узнали бы точно их числа, потому что, в противном случае, они могут известить лишь о том отряде, который был виден. Эти казаки, едва заметив издали татар, быстро ретируются в страну, чтобы сообщить населению об опасности. Видя, что это тысячный или около того отряд, они не особенно беспокоятся этим, так что жители бывают иногда захватываемы татарами несколько дней спустя после получения ими известия. Наконец, татары переходят границу и движутся по дороге, которая пролегает между двумя большими реками, всегда по самым высоким местам, между истоками маленьких речек, которые текут в большие реки в одну или в другую стороны. Таким образом они не встречают преград на своем пути, грабят и опустошают, но не вторгаются вглубь страны дальше шести или десяти миль и тотчас возвращаются обратно. Они остаются не более двух дней в стране, затем отступают, как было сказано выше, делят добычу и возвращаются по [24] своим домам. Этого рода татары независимы; они не подчиняются ни хану, ни султану, и проживают в Буджакской степи, которая представляет собой равнину, расположенную между устьями Днепра и Дуная, как было сказано выше. В мое время здесь числились не менее 20,000 беглецов и изгнанников. Эти татары храбрее, чем те, которые обитают в Крыму, так как лучше приучены к войне, благодаря ежедневным стычкам с неприятелем. Они также лучше ездят на лошади, чем другие. В степях, которые находятся между Буджаном и Украиной, обитает обыкновенно от 8 до 10 тысяч татар, распределенных на отряды в тысячу человек, отстоящие друг от друга на расстоянии десяти и двенадцати миль в надежде на удачу. Вследствие опасности, какой подвергаются при передвижении через эти степи, казаки, имея необходимость их перейти, путешествуют табором, т. е. идут окруженные возами. Они устраивают из своих возов два ряда, по 8 или же 10 возов на фронте, и столько же сзади; в средине помещаются вооруженные ружьями и короткими пиками и косами, приделанными вдоль древка, между тем как лучшие наездники окружают табор извне. Впереди и назади, на расстоянии четверти мили, а также с обоих флангов, едет стража на расстоянии 1/4 мили, чтобы выслеживать татар. Если они заметят татар, то дают сигнал и табор останавливается. Если татары открыты первыми, казаки бьют их; зато, если казаки замечены раньше, татары захватывают их врасплох, стараясь взять табор приступом. Вообще, странствуя по этим степям, можно повторять, подобно итальянцам, поговорку: “buono pede, bon осhе”. Я много раз встречал в степях татарские отряды, более 500 человек в каждом, которые атаковали наш табор и, хотя меня сопровождало всего 50 или 60 человек казаков, они ничего не могли нам сделать; равным образом, и мы не могли осилить их, так как они держались от нас вне выстрела. Произведши несколько притворных попыток атаковать нас и осыпав нас тучей стрел, летевших на наши головы, — т. к. они пускают стрелы дугообразно, то бьют вдвое дальше, чем наши ружья, — они удалились. Вот хитрость, к которой прибегают татары, когда они намереваются скрыться в степи, чтобы напасть на какой-нибудь караван, оставаясь незамеченными. Вы должны знать, что эти степи покрываются травою до двух футов высоты, так что нельзя проехать, не проваливши травы, которая получает после этого тропу или след, по которому можно узнать, в каком числе могут быть татары и с какой стороны они двигаются. Чтобы их не сильно преследовали, они придумали для этого особый способ, состоящий в том, что из одного отряда в 400 человек, они отделяют четыр