Свадебный обряд состоит в следующем. С обеих сторон приглашается молодежь, которой жених и невеста поручают просить всех родственников пожаловать на “весилля”, т. е. на свадьбу. В доказательство такого поручения каждому дается венок из цветов, который он надевает на руку, а также перечень всех тех лиц, которых надо обойти и пригласить накануне свадьбы; молодые люди отправляются попарно, причем первый, который должен говорить речь, имеет в руке трость. Я не буду останавливаться на перечислении всех блюд и сортов мяса, какие подаются за обедом; скажу только, что невеста бывает хорошо одета, сообразно их моде, т, е. в длинное платье из темного сукна, которое тянется по земле; оно снабжено кругом прутами из китового уса, которые помогают платью расширяться, и окаймлено широкою полушелковою, полушерстяною тесьмою; лицо и голова ее открыты, волосы распущены по плечам, на голове венок из цветов, смотря по времени года. В таком наряде ее ведет в церковь отец, брат или другой близкий родственник; впереди идут музыканты: скрипка, дудка и цимбалы. После венчанья, один из близких родственников невесты берет ее за руку и отводит домой при звуках той же музыки. Я пройду молчанием все развлечения, которыми сопровождается брачный пир и которые во всяком случае очень удивительны и ни в чем не уступают обычаям других народов; замечу только, что крестьян еще больше побуждает к пьянству, к которому они склонны от природы, то обстоятельство, что по случаю свадьбы, равно как и крестин, местный владелец разрешает им варить пиво, что составляет своего рода привилегию, по которой они получают напиток, но значительно дешевле, и в гораздо большем количестве, причем надо заметить, что в другое время все подданные обязаны покупать напитки не иначе, как из владельческой пивоварни.
Когда приходит время уложить молодую ко сну, родственницы жениха берут ее и уводят в спальню, где раздевают до нага и осматривают самым тщательным образом всюду, даже в ушах, волосах, между пальцами ног и в других частях тела, чтобы удостовериться, не спрятано ли [30] где-нибудь крови, булавки или же клочка ваты, напитанного какой-либо красной жидкостью. Если отыщется что-либо подобное, брачное торжество нарушается и происходит большое смятение. Но если ничего не находят, то молодую одевают в красивую новую рубаху из белой бумажной ткани, укладывают ее на постель, и вводят скрытно молодого, чтобы он лег с ней, и, когда они очутятся вместе, задергивают полог. Между тем большинство гостей, которые присутствуют на свадьбе, переходят в ту же комнату вместе с музыкантами; мужчины танцуют со стаканами в руках, а женщины пляшут и хлопают в ладоши, пока брак не совершится вполне. И если в это счастливое время новобрачная подаст какой-нибудь знак удовольствия, то все собрание тотчас же начинает прыгать, хлопать в ладоши и испускать радостные крики. Родственники жениха все время стоят на стороже вокруг кровати, прислушиваются к тому, что там происходит и ожидают финала комедии, чтобы открыть занавес. Тогда они приносят молодой чистую рубаху и, найдя на той, которую снимают, признаки девства, оглашают весь дом неистовыми криками радости и удовлетворения, которое выражает вся родня. Затем, одевши новобрачную, покрывают ей голову по обычаю замужних женщин, в число которых она принята теперь; такой головной убор дозволяется только замужним женщинам, девушки же никогда не носят иного убора, кpoме своих волос, считая позором для себя покрывать голову.
На следующий день происходит другое представление не менее забавное, которое должно показаться невероятным для тех, кто его никогда не видел: продевают палку в рукава сорочки, выворачивают ее на изнанку и с большой торжественностью обносят ее по улицам города подобно знамени, носящему почетные следы сражения, для того, чтобы весь люд был свидетелем и девства новобрачной, и мужества ее супруга; за ним следуют все свадебные гости с музыкантами, поют и пляшут с еще большим увлечением, чем раньше; в этой процессии молодые люди ведут каждый за руку одну из дружек и так обходят весь город; на шум сбегается все население и сопровождает их до жилища новобрачного.
Но если бы, наоборот, не оказалось почетных знаков, то каждый бросает на землю свой стакан, женщины прекращают пение, ибо праздник расстроен, и родители новобрачной предаются стыду и посмеянию; свадебное торжество прекращается, и гости производят всевозможные опустошения в доме: протыкают дыры в горшках, где варилось мясо, отбивают венчики глиняных чарок, из которых пили, надевают лошадиный хомут на шею матери новобрачной, усаживают ее на почетном месте и поют ей всякие грязные и скандальный песни, подносят ей пить из ущербленных чарок и всячески укоряют ее за то, что она не достаточно заботилась о сохранении чести своей дочери; наконец, наговоривши ей кучу самых постыдных оскорблений, насколько они были к тому способны, все расходятся по домам, пристыженные столь прискорбным событием, в особенности родственники новобрачной, которые некоторое время скрываются в своих домах, не смея выйти на улицу от стыда за тот позор, в каком они очутились. Что касается новобрачного, то ему предоставляется на выбор: удержать жену или же нет; но в случае, если бы он решился на первое, он должен быть готов переносить все оскорбления, каким он может подвергнуться по этому поводу.
Я должен еще прибавить несколько слов относительно нравов здешних женщин; нужно отдать им справедливость, они; очень целомудренны в трезвом состоянии; но свобода, с какой они пьют водку и мед, без сомнения, сделала бы их более доступными, если бы не страх подвергнуться публичному осмеянию и позору, падающему на девушку, если бы она захотела выйти замуж, не сохранив всех признаков девства, как это было указано выше.
Прежде чем окончить наше повествование, скажу еще несколько слов о церемониях, сопровождающих праздник Пасхи. В Великую Субботу все отправляются в храм, (который они называют церквой), чтобы присутствовать на церемонии, которая там совершается, то есть — при положении во гроб изображения Спасителя, откуда вынимают его с большой торжественностью. По окончании этой церемонии, все как мужчины, так и женщины, девушки и молодые люди подходят к епископу (которого называют владыка), становятся перед ним на колени и преподносят ему яйцо, окрашенное в красную или желтую краску, с такими словами: “Христос воскрес”; епископ же, поднимая его, отвечает ему “воистину воскрес” и лобызает каждого, равно как и женщин и девушек, и таким образом епископ не более как в два часа собирает более пяти или шести тысяч яиц и имеет удовольствие целовать самых красивых женщин и девушек, какие бывают в церкви; правда, для него было бы несколько неудобно и неприятно целовать старух, но он поступает здесь с большим искусством: заметив лиц, который ему не нравятся, он дает им целовать только свою руку (Не видев ничего подобного на Западе, Боплан был поражен обычаем христосованья во время пасхи и изобразил его в довольно странном виде, напр., приписывая священнослужителям разбор в целовании прихожан или прихожанок. Хотя это и могло случаться, но не составляло обычного явления, особенно со стороны митрополита, который, по невозможности лобызаться со всеми, ограничивался затем дачей руки для поцелуя). Митрополит, называемый Могилой, состоящий главою всех епископов, проделывает в Киеве все то, о чем я рассказал; то же совершает и все духовенство до самого простого священника, которого они называют господином. [31]
В течение восьми дней нельзя выходить на улицу иначе, как с запасом крашеных яиц, чтобы дарить их всем встречным знакомым, обращаясь к ним с теми же словами, которые они говорят владыке или же господину; приятель или приятельница отвечают точно также, затем обнимаются и целуются, после чего тот или та, кого приветствуют, должен дать взамен другое яйцо и начинает ту же церемонию. Вот другая шалость, которая проделывается рано утром в понедельник пасхальной недели: несколько молодых людей, собравшись, ходят кучками по улицам и всех девушек, которые при этом встречаются, они хватают и тащат к колодцу, чтобы выкупать их, вылив на голову пять или шесть ведер воды, так чтобы он были совершенно измокшими, и эта игра дозволяется только до полудня.
В следующий вторник девушки отплачивают за это, но с большей хитростью: в одном доме скрытно собирается несколько девушек, каждая с кувшином воды в руке; затем они выбирают маленькую девочку и ставят ее в качестве стража, а та, завидев, что мимо проходит какой-либо парень, сообщает об этом условным криком, и в ту же минуту все девушки выбегают на улицу и со страшным криком схватывают парня; заслыша это, все соседние девушки прибегают на помощь первым и, пока две, или три наиболее сильные, удерживают его, прочие выливают ему за шею все свои кружки воды, и не позволяют ему ускользнуть, пока не промочат его как следует. Вот обычное препровождение времени молодых людей и девушек в праздник Пасхи, но степенные мужчины иначе проводят пасхальный понедельник: поутру они толпою отправляются в замок поздравить господина, который ласково их принимает, низко ему кланяются, потом каждый подходит к нему и преподносить курицу или какую-либо другую птицу; помещик, в благодарность за эти приношения, угощает своих крестьян водкой, для чего велит выкатить бочку водки на середину двора и отбить дно. Тогда все крестьяне приближаются, окружают ее, становясь в круг; господин подходит с большой разливной ложкой, и, зачерпнув ею водки, пьет, обращаясь к старейшему из них, после чего передает ему ложку; тот — другому, третьему и т. далее, пока снова не придет очередь к первому и пока ничего не останется в бочке; если бочка опорожнится до наступления вечера (что случается довольно часто), владелец должен поставить другую, полную на место порожней, ибо он должен угощать своих крестьян таким образом до захода солнца, если они могут устоять на ногах. После захода солнца дается сигнал к отступлению: те, которые держатся еще на ногах, расходятся по домам, другие, которые не в состоянии этого сделать, ложатся на улице и спят там до пробуждения, если не сжалятся над ними их жены и дети и не перенесут их на носилках домой; те же, которые слишком переполнили свой желудок, остаются тут же на дворе замка, пока не проспятся. Отвратительно видеть до такой степени пьяными этих несчастных, не съевших за целый день и крошки хлеба и валяющихся в грязи, как свиньи; я видел, как одного из этих несчастных везли мертвым на телеге, а тогда было не более двух часов по полудни. Вот странные порядки, доводящие людей до гибели таким жалким образом; настолько же груба и их пословица, которую они постоянно повторяют: “лучше ничего не пить кроме воды, если не напиваться”. Обыкновенно крестьяне не спят после обеда, но если они пьяны, то засыпают таким глубоким сном, что на утро ничего не помнят о предыдущем дне; винные пары до того отуманивают сознание, что они едва сохраняют подобие человека; этим обстоятельством пользуются в тех случаях, если кто намерен получить от них что-либо в подарок; угощая приятеля, он должен показывать вид, что пьет наравне с ним, и когда заметит, что тот уже под хмельком, начинает просить у него все, что угодно (ибо в таком состоянии они отличаются особой щедростью); получив согласие, он тотчас берет просимое и немедленно же уносит его из дому. На утро, ничего не помня о прошедшем, они бывают очень удивлены, не находя подаренного накануне предмета, становятся печальными, сожалея о своей расточительности, затем утешаются надеждой, что можно точно также обойти кого-нибудь другого и вознаградить свою потерю.
Так как мы ведем речь о русских или казаках, то расскажем все, что у нас сохранилось в памяти об их способе действия в различных житейских случаях и обстоятельствах. Я видел, как казаки, будучи больны лихорадкой, не принимали никакого иного лекарства, кроме полузаряда ружейного пороха, распущенного в полумерке водки; смешав все хорошенько, они выпивали эту смесь, затем ложились спать и наутро просыпались совершенно здоровыми. У меня был кучер, который не раз делал это и часто излечивался этим средством, которого никогда и не подозревают ни лекаря, ни аптекари. Я видел также, как другие брали золу и, смешав ее с водкой, подобно вышесказанному, выпивали с такими же последствиями; видел также много раз, как раненные стрелою, вдали от хирургической помощи, прикладывали к ране частицу земли, замешенной в ладони с небольшим количеством собственной слюны, чем они излечивали рану также хорошо, как и самой лучшей мазью; это доказывает, что необходимость также изобретательна в этой стране, как и во всякой другой; это подает мне повод вспомнить, как однажды, на берегу реки Самары, я нашел одного казака, который варил рыбу в деревянном ведерце, которое поляки и казаки привязывают сзади седельной луки, чтобы поить им лошадей; для этого он накалял камни в огне и бросал их в сосуд до тех пор, [32] пока вода не закипела и рыба не сварилась, — выдумка, которая на первый взгляд может показаться грубою, но которая, тем не менее, не лишена остроумия.
Помнится, я говорил уже раньше об одной болезни, называемой у них гостец, которой они подвержены и о которой, полагаю, уместно будет сказать несколько слов.
Лица, одержимый этой болезнью (которую французы называют колтун) в течение года остаются калеками относительно всех своих членов, как паралитики, но с такими сильными болями во всех членах, что они не перестают кричать. По истечении года, ночью, на голове больного появляется такая сильная испарина, что на утро все волосы несчастного слипаются вместе, в виде широкого пласта, наподобие трескового хвоста; после чего больной чувствует значительное облегчение и через несколько дней выздоравливает и чувствует себя лучше, чем когда-либо, с одним лишь неудобством, что он имеет безобразные на вид волосы и не может их расчесать; если же их остричь, то выделяющаяся через поры волос жидкость, по истечении двух дней, бросается на глаза, и больные слепнут. Болезнь эта считается у них неизлечимою, но мне удалось счастливо излечить нескольких больных тем же средством, какое употребляется во Франции относительно больных оспою; некоторые из них, видя, что болезнь развивается, проводят некоторое время в чужих странах, и перемена воздуха служит им лучшим средством, излечивающим незаметно. Болезнь эта не передается вовсе, если пить из одного сосуда с больным, но она заразительна, если мужчина спит с больной этой болезнью женщиной; тогда супруг передает болезнь жене и наоборот. Врачи различают гостец мужской и гостец женский; говорят также, что старые бабы (как здесь называют старух) травят людей и прививают им эту болезнь, давая им есть некоторого рода пирожки, другие же — посредством запаха горячей воды, так что вдохнувши его водяные пары, получает поражение мозга и вскоре заболевает. Существуют дети, которые родились со слипшимися волосами, по это хороший признак, ибо по мере того, как они растут, волосы выходят, и дети теряют совершенно способность заразиться этой болезнью впоследствии.