– Подойдите и обуздайте его, – сказал он. – Можете ранить его, если пожелаете. Вы должны заставить своего сына полукровку терпеть. Мистер Блэкторн сделал шаг вперед, сжимая в руках палаш. Лезвие уже было запачкано кровью. Глаза Марка расширились от ужаса. Меч был занесен вверх… Эмма запустила нож левой рукой. Тот пролетел по воздуху и погрузился в грудь Себастьяна Моргенштерна.
Себастьян отшатнулся, и меч в руках Мистера Блэкторна упал на пол. Остальные закричали; Марк вскочил на ноги, Себастьян посмотрел на лезвие в груди и ручку выступающую от его сердца. Он нахмурился.
– Ах‑, сказал он, и без труда высвободил нож из груди. Лезвие было скользким от крови, но Себастьяна это не беспокоило. Он отбросил кинжал в сторону и взглянул вверх.
Эмма ощутила, что взгляд этих темных, пустых глаз, напоминающих прикосновение холодных пальцев, прикован к ней. Ощутила, как он рассматривает, подводит итоги, узнавая её и, в конце концов, отвергает.
– Жаль, что ты не выживешь, – сказал он ей. – Не расскажешь Конклаву, что Лилит дала мне сил сверх всякой меры. Пожалуй, лишь только Глориус мог бы убить меня.
И, конечно, жаль, что Нефилимы не могут больше попросить помощи у Небес, и что ни одно из их жалких орудий, кующихся в Адамантовой цитадели, не сможет причинить мне вред.
Он повернулся к остальным:
– Убейте девчонку, – приказал блондин, с отвращением стягивая с себя окровавленное одеяние.
Эмма увидела, как Марк ринулся к лестнице, пытаясь добраться до неё первым, но темная фигура соратника Себастьяна уже тянула его назад руками, затянутыми в темные перчатки; те обвили парня, задержали его так, словно хотели защитить.
Он пытался вырваться, но затем пропал из поля зрения девочки, поскольку Очерненные стали подниматься наверх. Развернувшись, Эмма побежала.
|
|
Она училась бегать на пляжах Калифорнии, где песок перемещался под ноги с каждым шагом, мешаясь ей, на твердой же поверхности она мчалась со скоростью ветра.
Она неслась по коридору, так, что волосы развевались позади; перепрыгнув через несколько ступенек, та свернула направо, а затем ворвалась в кабинет. Она захлопнула за собой дверь, заперла её на засов и только после осмотрелась.
Кабинет оказался огромной комнатой, чьи полки были выложены справочниками. Была еще одна библиотека, на верхнем этаже, а это был кабинет Мистера Блэкторна. Здесь стоял стол из красного дерева, на нем два телефона: белый и черный.
Трубка черного телефона была снята, Джулиан кричал в нее:
– Вы должны оставить портал открытым! Не все еще в безопасности! Пожалуйста…
Дверь за Эммой издала сильный грохот, когда в нее попытались пройти Отреченные; Джулиан настороженно поднял голову, и трубка выскользнула из его рук, когда он увидел Эмму.
Она смотрела на него, и мимо него, туда, где вся восточная стена светилась. В центре был портал, прямоугольной формы отверстие в стене, через которую Эмма могла видеть серебряные фигурные вихри и хаос туч и ветра.
Она пошатнулась в сторону Джулиана, и он поймал ее за плечи. Его пальцы впились ей в кожу, будто он не мог поверить, что она была настоящей, находилась рядом с ним.
– Эмма, – выдохнул он, а затем его голос набирал скорость. – Эмма, где Марк? Где мой отец?
– Они не могут… мне не удалось… – Девочка сглотнула. – Это Себастьян Моргенштерн, – она скривилась, когда дверь снова задрожала от очередных нападений. – Мы должны вернуться за ними… – Эмма повернулась, Но Джулс схватил ее за запястье.
|
|
– Портал! – прокричал он сквозь звуки ветра и грохот двери. – Он ведет в Идрис! Конклав открыл его! Эмма… он закроется через пару секунд!
– Но Марк! – воскликнула она, несмотря на то, что не имела понятия, что они должны будут будут сделать, чтобы пробиться через столпотворение Очерненных в коридоре, чтобы устранить Себастьяна Моргенштерна, который был в сто раз сильнее любого обыкновенного сумеречного охотника. – Мы должны…
– Эмма! – окликнул её Джулиан, в тот момент, когда дверь распахнулась и Очерненные хлынули в помещение. Девочка услышала, как темноволосая женщина вопила ей в след что‑то вроде того, что Нефилимы будут гореть в огне Эдема, что все они сгорят и умрут, и будут уничтожены…
Джулиан кинулся к порталу, одной рукой таща девчонку за собой; кинув испуганный взгляд назад, она позволила ему утащить себя за собой. Эмма пригнулась, когда стрела, пролетевшая рядом, попала вокно справа. Джулс отчаянно цеплялся за нее, обхватывая девочку руками; она почувствовала, как его пальцы сжимаются в кулак на ее футболке, когда они упали в портал, и их поглотила буря.
Часть Первая
ИХ ДОЛЯ ИЗ ЧАШИ
«Картина чего‑то успокаивающего. Пляж в Лос‑Анджелесе – белый песок, необыкновенная голубая вода, вы прогуливаетесь вдоль линии прилива…»
Джейс оставил глаза чуть открытыми. – Это звучит очень романтично. Парень, сидевший напротив него, вздохнул и провёл рукой по лохматым тёмным волосам. Хотя это был холодный декабрьский день, оборотни не чувствовали погоду так остро, как люди, и на Джордане был пиджак с закатанными рукавами. Они сидели напротив друг друга на поляне Центрального парка, оба по‑турецки, их руки были на коленях, ладонями вверх.
|
|
Рядом с ними из‑под земли поднялась гора. Она была разбита на крупные и мелкие валуны, и на вершине одного из крупных валунов примостились Алек и Изабель Лайтвуд. Когда Джейс взглянул вверх, Изабель поймала его взгляд и ободряюще ему помахала. Алек, заметив ее жест, легонько толкнул ее в плечо.
Джейс видел, как он читал лекции Иззи, вероятнее всего, о том, что нельзя нарушать концентрацию Джейса. Он улыбнулся про себя – ни у кого из них в действительности не было причины для того, чтобы находиться здесь, но они всё равно пришли сюда, в качестве «моральной поддержки».
Хотя, Джейс подозревал, что это было связано больше с тем, что Алек ненавидел бездельничать в такие дни, Изабель ненавидела то, что её брат оставался сам по себе, и они оба избегали своих родителей и Института.
Джордан щелкнул пальцами по носу Джейса.
– Ты вообще хоть что‑нибудь слушал?
Джейс нахмурился.
– Я слушал, пока мы не перешли на территорию плохих личных предпочтений.
– Ну, так что же тогда заставляет тебя чувствовать себя действительно спокойным и умиротворенным?
Джейс снял руки с коленей, поза лотоса приносила ему судороги в запястьях, и откинулся назад, на руки. Холодный ветер тряс несколько сухих листьев, которые все еще цеплялись за ветви деревьев.
На фоне бледного зимнего неба листья были очень изящны, похожи на сделанные пером и чернилами эскизы.
– Убийство демонов, – сказал он. – Хорошее, чистое убийство очень расслабляет. Грязные еще больше раздражают, потому что после ты должен убрать за собой.
– Нет.
Джордан взмахнул руками. Из‑под рукавов его рубашки выглядывали татуировки, обвивавшие его руки. Но ничего, казалось, не могло успокоить его в эти дни. Огонь в жилах сделал его мозг гоночной трассой, мысли приходили слишком быстро, одна за другой, словно взрывающиеся фейерверки. Мечты такие яркие и насыщенные, как картины маслом.
Он пытался тренировать это в себе. Часы, проведенные в тренировочной комнате, кровь и синяки, пот и однажды, даже сломанные пальцы. Но он так и не преуспел ни в чем, кроме как раздражение Алека просьбами об исцеляющей руне, и одним запоминающимся событием – случайный поджог одной из поперечных балок.
Shaantih, shaantih, shaantih. Джейс знал, что это значило – «мир, который превыше всякого ума,» – и что вы должны сказать это слово три раза, каждый раз, когда произносите мантру, что бы успокоить свой разум.
Это был Саймон, который заметил, что его сосед по комнате медитировал каждый день и сказал, что результатом этой привычки было то, что он успокоил неконтролируемые приступы ярости, которые частенько бывали частью обращения в оборотня.
Это была идея Клэри, предполагающей, что Джейс «тоже может попробовать это», и теперь они здесь, для его второго занятия.
Первое занятие закончилось тем, что Джейс прожег дырку в полу в квартире Саймона и Джордана, и Джордан предложил устроить второй урок вне помещения, чтобы предотвратить дальнейшее повреждение имущества.
– Никаких убийств, – сказал Джордан. – Мы пытаемся сделать так, чтобы ты чувствовал себя спокойно. Кровь, убийства, война – это всё далеко не самые мирные вещи. Есть ещё что‑нибудь, что тебе нравится?
– Оружие, – сказал Джейс, – мне нравится оружие.
– Я начинаю думать, что у нас здесь проблематичный вопрос личной философии.
Джейс наклонился вперёд, его ладони лежали плашмя на траве.
– Я воин, – сказал он, – я был воспитан, как воин. У меня не было игрушек, у меня было оружие. Я спал с деревянным мечом, пока мне не исполнилось пять. Моей первой книгой была средневековая демонология в картинках. Первой песней, которую я выучил, были песнопения, что бы изгнать демонов. Я знаю, что приносит мне покой, и это не песчаные пляжи или щебетание птиц в тропических лесах. Я хочу оружие в руки и стратегию, чтобы выиграть.
Джордан спокойно посмотрел на него:
– Так ты говоришь, что то, что приносит тебе мир – это война.
Джейс вскинул руки и, поднявшись, отряхнул джинсы.
– Теперь до тебя дошло.
Он услышал треск сухой травы и повернулся как раз, чтобы увидеть, как Клэри, нагнувшись, проскальзывает между двух деревьев; Саймон всего на пару шагов отставал от нее. Клэри смеялась, засунув руки в задние карманы. Джейс смотрел на них всего лишь одно мгновение – что‑то было в том, когда смотришь на людей, которые не знают, что на них смотрели. Он помнил, когда увидел Клэри во второй раз через главный вход Джава Джонса.
Она смеялась и разговаривала с Саймоном так, как она делала это сейчас. Он помнил незнакомое ощущение ревности в своей груди, учащённое дыхание, чувство удовлетворения, когда она оставила Саймона, чтобы поговорить с ним.
Вещи меняются. Он отстранился от самопоедания и ревности к Саймону и пришел к невольному уважению за его упорство и мужество, что бы действительно считать его другом, хотя он сомневался, что когда‑нибудь скажет это вслух.
Джейс заметил, как Клэри посмотрела на него и послала воздушный поцелуй, ее рыжие волосы были собраны в хвост. Она выглядела такой хрупкой и была похожа на куклу, он так думал, прежде чем узнал, какая сильная она на самом деле.
Она направилась к Джейсу и Джордану, оставив Саймона залезающим на валуны, где сидели Алек и Изабель; он приземлился позади Изабель, которая немедленно наклонилась к нему сказать что‑то, ее черные волосы занавесом скрыли ее лицо.
Клэри остановилась перед Джейсом, покачиваясь на пятках и улыбаясь.
– Как у вас тут всё проходит?
– Джордан хочет, чтобы я думал о пляже, – мрачно сказал Джейс.
– Он упрямый, – сказала Клэри Джордану, – он придает значение только тому, с чем хорошо знаком.
– Вообще‑то, нет, – сказал Джейс.
Джордан фыркнул:
– Без меня ты бы скакал вниз по Мэдисон Авеню, стреляя искрами из всех отверстий. – Он поднялся на ноги, отдернув свой зеленый пиджак. – Твой парень псих, – сказал он Клэри.
– Да, но он горяч. – сказала Клэри. – Вот так.
Джордан сделал добродушную гримасу. – Я ухожу, – сказал он, – мы договорились встретиться с Майей в центре города. – Он махнул на прощание и удалился, исчезая в деревьях бесшумной волчьей походкой. Джейс смотрел ему вслед. «Невероятный волк‑защитник,» – подумал он. Шесть месяцев назад он бы не поверил никому, кто бы сказал, что он будет брать уроки поведения у оборотня.
Джордан, Саймон и Джейс завели что‑то вроде дружбы за последние месяцы. Джейс мог использовать их квартиру в качестве убежища, от ежедневных давлений Института, вдали от напоминаний, что Конклав был еще не готов к войне с Себастьяном.
Erchomai. Слово щекотало Джейса как прикосновение перышка, что заставляет его дрожать. Он видел крылья ангела, вырванные из его тела, лежавшие в луже золотой крови.
Я иду.
– Что случилось? – спросила Клэри. Джейс вдруг стал выглядеть так, будто он находится в миллионе километров отсюда. С того момента, как небесный огонь проник внутрь его тела, он имел склонность погружаться надолго в свои мысли. Она чувствовала, что это побочный эффект подавленных эмоций.
Она чувствовала себя не слишком хорошо, когда встретила его. Он был полностью под контролем, только вот немного самоконтроля всё же утекало через трещины в броне, как свет сквозь щели в стене. У неё ушло много времени на то, чтобы сломить эту оборону. Теперь, однако, огонь в его жилах заставлял его запрятать их обратно, чтобы сжечь его эмоции в целях безопасности. Но когда огонь исчезнет, он будет в состоянии восстановить их снова?
Он моргнул, вызываемый ее голосом. Зимнее солнце было высоким и холодным; эти заостренные кости его лица бросали контрастные тени под глазами. Он взял ее за руку, сделав глубокий вдох.
– Ты права, – сказал он тихим, более серьёзным голосом, который предназначался только для неё, – это помогает – уроки с Джорданом. Это помогает, и я понимаю это.
– Я знаю, – Клэри обхватила рукой его запястье. Его кожа потеплела от ее прикосновения. Он, казалось, стал на несколько градусов жарче, чем обычно, после его встречи с Глориусом.
Его сердце все еще колотилось этим знакомым, устойчивым ритмом, но кровь, что течет по его венам, казалась, стучала под ее прикосновением с кинетической энергией возгорающегося пожара. Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щёку, но он увернулся и их губы соприкоснулись. Они не заходили дальше поцелуев с того момента, как огонь начал бушевать в его крови, и даже это они делали с осторожностью.
Джейс был осторожен сейчас, его рот находился напротив её, его рука была на её плече. На мгновение их тела соприкоснулись, и она почувствовала ритм его пульса. Он придвинулся, чтобы притянуть её ближе к себе, и резкая сухая искра пробежала между ними, как энергия статического электричества. Джейс прервал поцелуй. Прежде чем Клэри смогла сказать что‑то, хор саркастических аплодисментов раздался с соседнего холма. Саймон, Изабель и Алек махали им. Джейс наклонился, в то время как Клэри отступила немного застенчиво, зацепив ее пальцы в поясе джинсов.
Джейс вздохнул:
– Должны ли мы присоединиться к нашим раздражающим, подглядывающим друзьям?
– К несчастью, это единственные друзья, которые у нас есть, – Клэри потерлась плечом об его руку и они направились вверх к скалам. Саймон и Изабель стояли бок о бок, тихо разговаривая. Алек сидел немного в стороне, напряженно смотря на экран своего телефона.
Джейс сел рядом со своим парабатаем. – Я слышал, что если будешь достаточно долго пялиться на эту штуку, она зазвонит.
– Он отправлял сообщение Магнусу, – сказала Изабель, бросая неодобрительные взгляды.
– Нет, – автоматически ответил Алек.
– Да, писал, – сказал Джейс, вытягиваю шею, чтобы посмотреть из‑за плеча Алека, – и звонил. Я могу видеть твои исходящие вызовы.
– Сегодня его День рождения, – Алек закрыл телефон.
Он выглядел уставшим в эти дни, одни только кости скрытые под синим пуловером, с дырами на локтях, его губы были искусаны и потрескавшимися. Сердце Клэри потянулось к нему. Он провел первую неделю после разрыва с Магнусом, погрузившись в своего рода оцепенение из грусти и неверия. Никто из них не мог в действительности поверить в это.
Она всегда считала, что Магнус любит Алека, действительно любит его; Алек, очевидно, тоже думал так
. – Я не хочу, чтобы он думал, будто я не… не думал, что я забыл.
– Ты тоскуешь, – сказал Джейс.
Алек пожал плечами:
– Чья бы корова мычала.
– О, я люблю её. Ох, она моя сестра. Ох, почему, почему, почему…
Джейс бросил горсть опавших листьев в Алека, пытаясь расшевелить его. Изабель засмеялась.
– Ты знаешь, что он прав, Джейс.
– Дай мне свой телефон, – сказал Джейс, игнорируя Изабель. – Ну же, Александр.
– Это не твоё дело, – ответил Алек, убирая телефон подальше, – Просто забудь об этом, ладно?
– Ты не ешь, ты не спишь, ты лишь пялишься в свой телефон, и я должен забыть об этом? – спросил Джейс.
В его голосе слышалось удивительное волнение; Клэри знала, насколько он в действительности был расстроен тем, что Алек несчастен, но она не была уверена в том, что Алек об этом знал. В обычной ситуации Джейс бы убил или по крайней мере пригрозил любому, кто причинил бы боль Алеку; но эта ситуация была другой. Джейсу нравилось побеждать, но вы не могли победить разбитое сердце, даже чье‑то другое. Того, кого вы любите.
Джейс наклонился и выхватил телефон из руки своего парабатая. Алек запротестовал и потянулся за ним, но Джейс держал его одной рукой, умело пролистывая сообщения на телефоне. – Магнус, просто позвони.
Я должен знать, что с тобой все хорошо… – он покачал головой. – Ладно, нет. Просто нет. – Решительный движение он разломал телефон на две части. Экран мгновенно стал черным, и Джейс уронил части на землю. – Вот.
Алек посмотрел вниз на разбитые кусочки в недоверии:
– Ты СЛОМАЛ мой ТЕЛЕФОН.
Джейс пожал плечами. – Парни не должны позволять другим парням звонить парням. Ладно, это неправильно. Друзья не должны позволять друзьям названивать своим бывшим и бросать трубку. Серьезно. Ты должен прекратить. Алек яростно посмотрел на Джейса:
– Поэтому ты сломал мой новый телефон? Большое спасибо.
Джейс безмятежно улыбнулся и лёг обратно на скалу:
– Не стоит благодарностей.
– Посмотри на это с другой стороны, – сказала Изабель. – Ты больше не сможешь получать смс от мамы. Она пишет мне шесть раз за день. Я выключила свой телефон. – Она похлопала по карману с многозначительным взглядом.
– Чего она хочет? – спросил Саймон.
– Настаивает на встрече, – сказала Изабель. – На письменных доказательствах. Конклав хочет удостовериться в том, что случилось, когда мы сражались с Себастьяном в Буррене. Мы должны предоставить отчет, уже в пятый раз.
Как Джейс вобрал в себя пламя из Глориуса. Описать Темных Сумеречных охотников, Чашу смерти, оружие, которое они использовали, руны, что были на них. Во что мы были одеты, во что был одет Себастьян, во что все были одеты… как секс по телефону, но скучный. Саймон даже закряхтел.
– Чего хотел Себастьян, по нашему мнению, – добавил Алек. – Когда он вернется. Что будет делать, когда вернется. Что будет делать, когда вернется. Клэри положила локти на колени.
– Всегда приятно знать, что у Конклава есть хорошо продуманный и надежный план.
– Они не хотят верить в это, – сказал Джейс, смотря в небо. – В этом‑то и проблема. Не важно, сколько раз мы расскажем им, что видели в Буррене.
Независимо от того, сколько раз мы говорим им какими опасными являются Темные Сумеречные охотники. Они не хотят верить, что Нефилимы могут действительно быть повреждены. Что Сумеречные охотники могут убить Сумеречных охотников.
Клэри была там, когда Себастьян создал первого из них. Она видела пустоту их глаз и ярость, с которой они сражались. Они пугали ее.
– Они больше не Сумеречные охотники, – добавила она низким голосом. – Они больше не люди.
– Трудно поверить в это, если не видел, – сказал Алек. – И у Себастьяна их так много. Небольшая сила, разрозненность – они не хотят верить, что он действительно представляет угрозу. Или если он угроза, они лучше поверят, что он представляет большую угрозу для нас, для Нью‑Йорка, нежели для всех Сумеречных охотников.
– Они не правы, что если Себастьян и заботится о ком‑то, то это Клэри, – сказал Джейс, и Клэри почувствовала холодную дрожь в позвоночнике, смесь отвращения и опасения.
– На самом деле, он не испытывает каких бы там ни было эмоций.
Не так, как испытываем мы. Но если бы он их испытывал, то они были бы обращены к ней. И они у него есть к Джослин. Он ненавидит её. – Он сделал паузу, задумавшись. – Но я не думаю, что он, вероятно, ударит непосредственно здесь. Это слишком… очевидно.
– Надеюсь, ты сказал об этом Конклаву, – промолвил Саймон.
– Около тысячи раз, – ответил Джейс. – Я не думаю, что они относятся к моим идеям с большим уважением.
Клэри посмотрела вниз на свои руки. Она давала показания Конклаву, как и все остальные; она ответила на все их вопросы. Ещё оставались вещи, о которых Себастьян не рассказывал им, никому не рассказывал. То, что он сказал, что он хочет от неё. Она почти не видела сны после возвращения из Буррена, когда вены Джейса были полны огня, но когда ей снятся кошмары, они всегда о ее брате.
– Это всё равно, что пытаться бороться с призраком, – сказал Джейс. – Они не могут отследить Себастьяна, не могут найти его или Сумеречных охотников, которых он обратил.
– Они делают всё, что в их силах, – ответил Алек. – Они укрепляют охранные посты вокруг Идриса и Аликанте. Все посты, на самом деле. Они прислали экспертов на Остров Врангеля.
Остров Врангеля был резиденцией всех мировых палат, заклинаний, которые защищали весь земной шар, и Идрис в частности, от демонов и демонических вторжения.
Демоны проскальзывали иногда так или иначе, но Клэри могла только вообразить, какая ситуация может получится, если бы охраны не существовало.
Система охраны не была превосходной, и «Я слышал, мама сказала, что колдуны Спирального Лабиринта искали способ ликвидировать последствия Чаши Смерти,» сказала Изабель. «Конечно, было бы легче, если бы у них были тела для изучении…»
Она замолчала; Клэри знала, почему. Тела Темных Сумеречных охотников, погибших в Буррене были возвращены в Город Костей для изучения Безмолвным Братьям.
Братья не получили такого шанса. Органы быстро сгнивали до вида трупов десятилетней давности. С телами нечего нельзя было сделать кроме того, как сжечь.
Изабель снова взяла слово:
– Причем Железные Сестры производят оружие. Мы получаем более тысячи клинков серафима, мечи и чакры, все… кованные в небесном огне.
Она посмотрела на Джейса.
В дни, непосредственно следующие после битвы в Буррене, когда огонь бушевал по венам Джейса достаточно бурно, чтобы иногда он кричал от боли, Безмолвные Братья изучали его снова и снова, испытывали его льдом и пламенем, благословенным металлами холодным железом, пытаясь увидеть, есть ли какой‑нибудь способ вызывают огонь из него и найти способ сдержать его. Они не нашли ни одного. Огонь Глориуса, однажды захватили в клинок, он не спешил перемещаться в него, или даже оставить тело Джейса и переместиться в другой сосуд. Брат Захария рассказывал Клэри, что с самых первых дней Сумеречных охотников, Нефилимы пытались захватить Небесный огнь в качестве оружия против демонов.
Им никак не удавалась этого сделать, и в конце концов они сделали выбор в пользу клинков Серафимов. В конце концов, опять же Безмолвные Братья сдались. Огонь простирался по венам Джейса, и лучшее на что он мог надеяться так это на то, что он сможет его контролировать достаточно, что бы он его не уничтожил.
Прозвучал рингтон оповещающий, что пришло сообщение; Изабель снова включила телефон.
– Мама сказала возвращаться обратно в Институт сейчас, – сказала она. – там какая‑ то встреча. Мы должны быть там. – Она встала, стряхивая грязь с платья. – Я бы пригласила тебя, – обратилась она к Саймону, – но ты же знаешь, что вход нежити запрещен.
– Я помню это, – ответил Саймон, поднимаясь на ноги. Клэри тоже встала и протянула руку вниз, Джейсу. Он взялся за нее и встал.
– Саймон и я собираемся на Рождественский шоппинг, – сказала она. – И никто из вас не может пойти, потому что мы собираемся купить подарки для вас.
Алек выглядел испуганным.
– О Боже. Это значит, что я должен купить подарки для вас, ребята?
Клэри покачала головой:
– Сумеречные охотники не празднуют… ну, знаете, Рождество?
Она вдруг вспомнила о довольно печальном Дне Благодарения у Люка, когда Джейса попросили разрезать индейку. Он вонзался в птицу ножом, пока от нее не осталось ничего кроме хлопьев из индейки. Почему нет?
– Мы обмениваемся подарками, чтим изменение сезонов, – сказала Изабель. – Это всегда было зимним празднованием Ангела. Это был тот день, когда Орудия смерти были даны Сумеречному охотнику, Джонатану.
– Я думаю, что Сумеречные охотники отстранились от праздников примитивных, но во многих Институтах празднуются рождественские праздники. Лондон один из самых знаменитых. – она пожала плечами, – Я просто не думаю, что стоит его праздновать… в этом году.
– Ох. – Клэри чувствовала себя ужасно. Конечно, они не хотели праздновать Рождество после потери Макса. – Ну, по крайней мере, позвольте нам купить подарки для вас. Мы же не собираемся устраивать вечеринку или что‑то вроде этого.
– Вот именно, – Саймон всплеснул руками. – Я должен купить подарки к Хануке. Это обязательно согласно традициям евреев. Бог евреев – злой Бог. И очень любит подарки.
Клэри улыбнулась ему. Ему все легче и легче было говорить это слово «Бог».
Джейс вздохнул и поцеловал Клэри – быстрое прощальное прикосновение губ к ее виску, но от этого она задрожала. Не иметь возможность прикоснуться к Джейсу или поцеловать его по настоящему – это начинало злить ее.
Она пообещала ему, что это не важно, что она будет любить его, даже если они никогда не смогут прикоснуться друг к другу вновь, но она все равно ненавидела это, ненавидела отсутствие той уверенности, которую они всегда чувствовали, ведь идеально подходили друг другу физически.
– Увидимся позже, – сказал Джейс. – Я вернусь с Алеком и Иззи…
– Нет, это не так, – неожиданно сказала Изабель. – Ты разбил телефон Алека. Конечно, мы все давно хотели это сделать, в течение нескольких недель.
– ИЗАБЕЛЬ, – сказал Алек.
– Но дело в том, что ты его парабатай, и ты единственный, кто не был у Магнуса. Поговорите с ним.
– И что сказать ему? – спросил Джейс. – Ты не можешь говорить людям не рвать с тобой… Или, может быть, можешь, – добавил он поспешно, увидев выражение лица Алека. – Кто может сказать? Я попытаюсь.
– Спасибо, – Алек хлопнул Джейса по плечу. – Я слышал, что ты можешь быть очаровательным, когда хочешь.
– И я слышал это, – ответил Джейс, уносясь от них. Он был более чем рад сделать это, мрачно подумала Клэри. И выглядел таким сексуальным. Определенно сексуальным. Она подняла руку, помахав ему вслед.
– Увидимся позже, – прокричала она. Если я не умру от разочарования к тому времени.
Фрей никогда не были особенно религиозной семьей, но Клэри любила Пятую авеню во время Рождества. В воздухе пахло жареными каштанами, витрины сверкали серебряным и синим, зеленым и красным. В этом году к каждому фонарному столбу прикрепили еще и огромные снежинки, которые отражали зимние солнечные лучи, окрашивая все в золото.
Не говоря уже об огромной елке в Рокфеллер‑центре. Она отбрасывала тень на них, когда они с Саймоном стояли у ворот на каток, смотря, как туристы падают, пытаясь покататься. Клэри держала горячий шоколад в своих руках, тепло распространялось по ее телу. Она чувствовала себя почти нормально – поход на Пятую, рассматривание витрин и елки, это было зимней традицией для нее и Саймона, сколько она себя помнила.
– Все как в старые времена, да? – спросил он, вторя ее мыслям, опустив подбородок на свои сложенные руки.
Она посмотрела на него боковым зрением. Он был одет в черное пальто и шарф, оттеняющий зимнюю бледность его кожи. Его глаза были затуманены, указывая, что он давно не питался кровью. Он выглядел таким, каким и был – голодным, усталым вампиром.
Что ж, подумала она. Почти как в старые времена. – Больше людей, которым нужно купить подарки, – сказала она. – Кроме того, всегда есть еще этот травматический вопрос что‑купить‑кому‑то‑в‑первое‑Рождество‑после‑того‑как‑вы‑начали‑встречаться.
– Что подарить Сумеречному охотнику, у которого уже есть все, – сказал Саймон с улыбкой.
– Джейс в основном любит оружие, – вздохнула Клэри. – Ему нравятся книги, но у них есть огромная библиотека в Институте. Ему нравится классическая музыка…. – Она просияла. Саймон тоже был музыкантом; даже хотя его группа и была ужасна, и всегда изменяла свое название – сейчас они были – Смертельным суфле – он все же хорошо разбирался в музыке. – Что бы ты подарил кому‑то, кому нравится играть на фортепиано?
– Фортепиано.
– Саймон.
– Действительно огромный метроном, его ведь можно и в качестве оружия использовать?.
Клэри раздражённо вздохнула.
– Ноты. Рахманинов невероятно сложный, но ему нравятся вызовы.
– Хорошая идея. Я посмотрю, есть ли где‑нибудь поблизости музыкальный магазин. – Клэри покончила со своим горячим шоколадом, выбросила стаканчик в мусорное ведро, стоявшее поблизости, и достала свой телефон из кармана. – А что насчёт тебя? Что ты подаришь Изабель?
– У меня нет никаких идей, – ответил Саймон. Они направились вверх по авеню, где постоянный поток пешеходов переходил от одной витрины к другой.
– Ой, да ладно. Изабель простая.
– Это моя девушка, о которой ты говоришь.
Саймон нахмурился:
– Я думаю. Я не уверен. Мы не обсуждали это. Отношения, я имею в виду.
– Вы должны, действительно, обсудить это, Саймон.
– Что?
– Определение отношений. Что это такое, где это происходит. Вы парень и девушка, просто веселитесь, «всё сложно» или что? Когда она собирается рассказать родителям? Ты видишь других людей?