День рождения великого человека




 

Я проснулся в весёлом и радостном настроении. Это было утро дня моего рождения. Мне исполнилось двенадцать лет.

Я лежал, закрыв глаза, и, волнуясь, старался угадать, что мне подарят мой отец, мама и другие ближайшие родственники.

Отец наверняка купил новые ботинки с коньками. Я же на днях специально для намёка примерял свои старые ботинки и сказал:

– Малы… лучше бы так быстро росли руки, а не ноги…

Мама тогда вспомнила, что я случайно прожёг зимнюю ушанку увеличительным стеклом, потерял варежки, и расстроилась:

– Если бы ты подумал, что деньги не валяются на улице, а достаются родителям с трудом, ты бы не прожигал вещи и не терял их…

«Мама подарит ушанку и варежки…» – подумал я и ждал, когда отец подойдёт, сдёрнет с меня одеяло и растормошит, поздравляя:

– Ты что, забыл? Сегодня же день твоего рождения!

Обычно перед этим отец заводил пластинку «Весёлые ребята», и я был самым счастливым человеком на свете…

Но в то утро весёлой песни что-то не было слышно.

Я встал с кровати, подошёл к отцу и маме (они почему-то ещё спали), разбудил их и обиженно сказал:

– Не могли уж завести будильник… в такой день…

Отец протёр глаза:

– Поздравляю!.. Хороший подарочек ты преподнёс нам… Спасибо.

Я надулся, сам завёл «Весёлых ребят» и вспомнил про дневник. Роман Ильич написал в нём вчера:

«Тов. Козлов! Петя не собирается входить в колею учёбы после каникул и думает только о том, чтобы скорей начались следующие. Обратите внимание».

Всё же мама подошла ко мне, поцеловала меня и сказала:

– Будь умницей. Я дарю тебе ушанку. На этот раз кожаную. А варежки нашлись под ванной. Вечером пригласи ребят на чай… А тебе, отец, не хватает для воспитания других дней в году?..

«Действительно…» – подумал я, а отец тоже сказал мне:

– Ладно. Не обижайся. Дарю тебе значок.

– Спасибо… – сказал я так, что отец засмеялся.

– И коньки дарю, но только после зарплаты.

Я обрадовался, хотя мне было грустно, что лучший из дней целого года начался как-то не так.

Потом мы позавтракали, и я пошёл в школу.

На первом уроке у нас была география. Когда я вошёл в класс, до начала урока оставалось минут пять. Я пытливо всматривался в лица ребят и девчонок, как будто спрашивал: «А знаете ли вы?..» Но никто не собирался меня поздравлять, несмотря на то, что пятерых человек в прошлом году я поил чаем.

Даже мой лучший друг Митя Вишневский, взглянув на меня, сказал, как всегда: «Привет». И только.

«Да-а… – подумал я. – Хороши друзья…» – и сел за парту рядом с Митей.

Сзади нас сидела Маша Бочарова. К ней пристал Витька Рубинштейн:

– Дай списать задачку!

– Отстань… – сказала Маша. – Я занята. Не знаешь, что ли? Сегодня юбилей Козлова. Я готовлюсь.

Я приятно поёжился, но притворился, что не слышу её слов. «Всё-таки помнят обо мне. Настоящие друзья… Официально хотят поздравить… Молодцы!»

Потом пришёл Роман Ильич.

Но просидеть спокойно в день своего рождения все уроки очень тяжело.

Я вертелся, вздыхал, смотрел в окно, потом предложил Мите сыграть в морской бой, только с форой в один линкор, но Митя под партой пожал мою руку и торжественно шепнул:

– Поздравляю… Вот, возьми… – и положил на учебник ценнейшую марку Мозамбика с двумя носорогами.

У меня дух захватило от волнения и благодарности, что Митя поздравил меня не на переменке, а на уроке: так было интересней. Но у него были грустные глаза. Я и сам загрустил бы, подарив такую марку. Но ничего не поделаешь: день рождения друга.

Я на радостях обнял Митю, и это заметил Роман Ильич.

– Вишневский! Что у вас происходит?

– Тут… в общем… сегодня… – замялся Митя.

– Козлов! К карте! – сказал мне Роман Ильич.

Я вышел и уставился в карту.

– Ты что, действительно никак не войдёшь в колею? Что за обнимки на уроках?

Я тихо, так, чтобы никто не слышал, сказал ему:

– У меня день рождения сегодня… Вишневский марку Мозамбика подарил… с двумя носорогами!..

Роман Ильич как-то странно посмотрел на меня и воскликнул:

– Феноменально! Фе-но-ме-нально! – и сказал: – Покажи нам пустыню Гоби.

Я взял указку, соображая: «А где же она находится, эта пустыня… Спасибо вам за подарочек, Роман Ильич…»

Бывает же: вдруг ни с того ни с сего вылетают из головы местонахождения пустынь, озёр, горных хребтов и притоков рек.

Я почему-то стал искать пустыню Гоби в Африке и, натолкнувшись на страну Мозамбик, не мог удержаться и выпалил:

– Вот!.. Вот!..

– Феноменально! Садись. Отметку я тебе не ставлю, – сказал Роман Ильич.

То, что он не поставил мне двойку, было уже неплохим подарком, и я с благодарностью улыбнулся.

– Слово для сообщения имеет Маша Бочарова, – сказал Роман Ильич.

Маша вышла к доске.

– Сегодня мы отмечаем знаменательную дату: день рождения Петра Кузьмича Козлова…

«Ну зачем же так важно?» – подумал я, опустив глаза от смущенья.

– Ровно сто лет тому назад в Смоленской губернии, в семье гуртовщика, родился великий географ и путешественник – мальчик Петя. Он…

Я подумал, что меня разыгрывают, и оглядел весь класс. Все внимательно слушали Машу. Я отвлёкся и пропустил мимо ушей часть сообщения.

– В 1881 году он встретился с товарищем Пржевальским, который предложил молодому географу пойти с ним вместе в турпоход… простите, в экспедицию…

«Что за чепуха?.. Неужели?..» Я завертелся на месте.

– Пётр Кузьмич с радостью согласился. Экспедиция продолжалась два года. Она была хорошей школой для будущего великого путешественника. В ней он приобрёл ценные навыки и…

«Неужели это так бывает? – подумал я. – Мы и тёзки с одинаковыми отчествами, и родились в один и тот же день!..»

Я толкнул локтем Митю, но он с интересом слушал и отмахнулся от меня.

Мне захотелось радостно крикнуть: «Ребята! Мы же тёзки!.. Мы в один день!» – но Роман Ильич погрозил мне пальцем, когда я уже было раскрыл рот. Маша продолжала:

– Через восемь лет Пётр Кузьмич принял участие в Центрально-Азиатской экспедиции. На обратном пути заболел её руководитель, и Козлов мужественно взял на себя руководство. Он всегда был настоящим товарищем…

Всё же я не мог успокоиться. Ребята слушали про Козлова, а на меня, на живого Петра Кузьмича, в день моего двенадцатилетия не обращали никакого внимания. «Ну хоть бы кто-нибудь бросил в меня шарик из промокашки от радости, что в истории бывают такие совпадения… Эх!..»

– Маша, продолжай. Я кое-что забыл в учительской… Прошу не шуметь. Рубинштейн! Думаешь, я не вижу, чем ты занимаешься? – сказал Роман Ильич и вышел из класса.

Вдруг я подумал, что был такой композитор Антон Рубинштейн, а я про него никогда не вспомнил, смотря на нашего Витьку Рубинштейна.

Я снова оглядел весь класс.

«Потрясающе!.. Вот – Ковалевская… Только не Соня и не великая математичка. Вот – Федотов… Был такой великий центрфорвард. Николаев – космонавт… Полищук… фельетоны пишет. Генка Уланов… балерина великая в Большом театре. Покрышкин – великий лётчик… Тертерян – великий прыгун в длину… Ах нет, он Тер-Ованесян… Жалко… Зато есть Варфоломеева… ночь такая была в истории… Но потрясающе – сколько однофамильцев! А главное, сегодня я – Пётр Кузьмич Козлов!»

– Ребята! – перебил я Машу, но на меня зашикали, и я стал слушать.

– И наконец в начале нашего века Пётр Кузьмич открыл в пустыне Гоби остатки древнего города Хота-Хото. Экспедиция нашла больше двух тысяч древних книжек, и весь мир рукоплескал…

Великого путешественника наградили Большой Золотой медалью Итальянского географического общества и медалью Английского географического общества. Ему присудили… – тут возвратился Роман Ильич с книгой в руках, – ему присудили премию Парижской академии. После революции Пётр Кузьмич продолжал научную работу и открыл могилы древних гуннов, а на Украине раскопал курганы…

– Ну, Маша, насчёт курганов ты присочинила… – сказал Роман Ильич.

– Да, да… это другой раскопал. А именем Петра Кузьмича Козлова назван ледник в горах Монгольского Алтая. Вот… и мы должны следовать его примеру и получать по географии только пять… Всё, – сказала Маша.

Все дружно зааплодировали, а я снова толкнул Митю:

– Я ведь тоже Пётр Кузьмич Козлов!

– Как? – заморгал Митя, и мне стало грустно-грустно оттого, что про меня никто не помнит.

И я согнулся над партой, почувствовав, как у меня на глазах выступают слёзы. И подумал, что я ни разу в жизни не прозеваю больше дней рождения и моего отца, и мамы, и ближайших родственников, и моих друзей – малых и великих, – и моих одноклассников, и учителей… И пусть им никогда не будет грустно-грустно, как мне сейчас.

Когда я, вздохнув, поднял глаза, надо мной стоял Роман Ильич. Он положил мне руку на плечо и сказал:

– Новой темы сегодня мы не начнём. И вот почему. Сегодня мы отмечаем вторую знаменательную дату: день рождения нашего одноклассника Петра Кузьмича Козлова – тёзку и однофамильца великого путешественника. Вот он, перед вами!

Весь наш класс одновременно ахнул и, сообразив, что это действительно так, зааплодировал, захлопал крышками парт, и я встал, совсем расклеившись уже от счастья, а кто-то попал мне в затылок шариком из промокашки, о котором я мечтал с самого начала урока.

– Тише! Рубинштейн! Положи трубочку на стол… Я жду!.. Ребята! – сказал Роман Ильич, когда изумлённый Витька положил трубочку на стол. – С чем пришёл к своему двенадцатилетию Петя Козлов? В начале урока он сделал великое географическое открытие. Он открыл в Африке пустыню Гоби! – И я вместе со всеми захохотал. – Затем совсем недавно, в отличие от своего великого тёзки и однофамильца, нашедшего в пустыне Гоби две тысячи книг, Петя потерял библиотечную книжку «Одиссея капитана Блада»…

– Да-а… Не очень-то нас хвалят при жизни, – шепнул мне Митя.

Я кивнул.

– Но, ребята, – продолжал Роман Ильич, – я хочу сказать о другом. И вы и я были с Петром Кузьмичом Козловым в двух турпоходах. В отличие от многих, он ни разу не хныкнул, когда было холодно и шёл дождь, когда хотелось пить, а Ковалевская опрокинула бидон с водой. Петя не предлагал бросать жребий, кому чистить картошку, а чистил её сам. Он отдал свою телогрейку простывшей из-за неорганизованности Тертерян, не позволив сделать этого мне, старику. И Пете было несладко… А когда Уланову показалось, что его укусила гадюка, что сделал Петя? Вы побрезговали, а он высосал из улановской пятки яд, которого не было, потому что Уланов не сумел отличить ужа от гадюки. Кроме того, Петя вовремя одёрнул Покрышкина и Федотова, сделавших попытку съесть волчьи ягоды…

– Их Забельская одёрнула, – поправила Маша Романа Ильича так же, как он её насчёт курганов, а я подумал: «Наверно, это на радостях в дни рождения приписывают лишние заслуги и великим людям и не великим, вроде меня…»

– Да, да… простите. Скоро звонок, и я хочу сказать, что, несмотря на отдельные ошибки в учёбе, наш Петя Козлов в день своего рождения и вообще может быть назван Великим Товарищем! Будем брать с него пример. Поздравляю!

Роман Ильич пожал мне руку и преподнёс книгу «Русский географ и путешественник П. К. Козлов».

Все снова захлопали крышками парт, зазвенел звонок. Роман Ильич сказал, разведя руками:

– Не-ве-роятный факт! – и вышел из класса.

Все меня обступили, стали расспрашивать, не родственник ли я путешественника, а многие вспомнили про своих великих и знаменитых однофамильцев. Федотов, который всегда всем завидовал, сказал мне:

– Везёт тебе. Про футболистов небось в календарях не пишут.

А Варфоломеева пожалела, что нам нельзя поменяться фамилиями. Она очень любила меняться.

Я подошёл к тихой-тихой девочке Лине Пруть (она уже решала задачки по алгебре для девятого класса) и сказал:

– Ты хоть и Пруть, а на самом деле Софья Ковалевская и великая алгебраичка.

Лина улыбнулась и тихо сказала:

– У меня через три дня день рождения…

Вот тогда я залез на парту и предложил:

– Давайте вывесим список с нашими днями рождения и всегда будем друг друга поздравлять и дарить вскладчину подарки! Традицией это называется. А то что?..

Все согласились. Это действительно было интересно. Только Кожинов предложил сделать в списке графу, чтобы именинник записывал в неё, какой подарок он хотел бы получить.

– Это неинтересно, – решили мы.

Я сел за парту, раскрыл подаренную книгу, и мне стало как-то неудобно перед своим великим тёзкой из-за того, что я раньше ничего о нём не знал. Но я же и про себя не знал, что являюсь Великим Товарищем…

Митя Вишневский грустно спросил у меня:

– А Вишневский был какой-нибудь великий?

– Вишневский?.. – я задумался. – Как же! Мазь такая есть. Вишневского.

– Правда? – не поверил Митя.

– Клянусь! Это Великая Мазь. От неё все болячки сразу пропадают, – сказал я Мите. – И не грусти. Может быть… я точно не обещаю… я подарю тебе твою марку Мозамбика на день рождения…

Тут зазвенел звонок, а Белобоков всё ещё наскакивал на Рубинштейна и приставал:

– Ну давай поспорим, что было сразу два композитора Рубинштейна! Давай! Слабо?.. Антон и Николай! Эх, ты!.. Однофамилец называется!

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2023-02-16 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: