Итальянские войска, размечтавшись о повторении Галльской кампании Юлия Цезаря, 10 июня тоже вторглись во Францию. Через 4 дня германские войска торжественно промаршировали по Парижу, продемонстрировав плачущим жителям французской столицы знаменитый прусский гусиный шаг. Сталин, переварив кусок Финляндии, теперь проглотил крошечные прибалтийские республики Литву, Латвию и Эстонию. Территориальные амбиции русской военщины были отчасти удовлетворены. Старый солдат Анри Петен, чей громовой клич «Мы не отступим!» воодушевлял солдат на залитых кровью фортах Вердена в 1916 году, сформировал в Бордо новое французское правительство. Через 2 недели, после подписания перемирия между Францией и Германией, которое произошло в историческом вагоне в Компьене, это правительство перебралось в городок Виши. Однако из Лондона в эти же дни прозвучал мужественный голос генерала де Голля, который объявил, что Свободная Франция будет сражаться.
В августе Геринг впервые отправил свои самолеты бомбить английские города. Началась Битва за Британию. В следующем месяце англичане передали Соединенным Штатам 8 военно-морских баз в обмен на 50 устаревших четырехтрубных эсминцев. Эти гончие все-таки принадлежали прошедшей эпохе. 16000000 американцев были поставлены на учет в Бюро личного состава. Бенито Муссолини, пытаясь вызвать тень императора Августа, царившего на Средиземном море, погнал свои войска на завоевание Африканской империи. Позднее, за 4 дня до праздника Рождества, Франклин Д. Рузвельт в публичном выступлении заявил, что Соединенные Штаты станут арсеналом демократии.
Часы отсчитывали последние мгновения 1940 года.
Разгром Франции открыл новые перспективы перед контр-адмиралом Деницем, который получил для базирования своих подводных лодок порты Брест, Сен-Назер, Ла-Паллис и, Лориан. Главной целью германских подводных лодок была растянутая система морских коммуникаций Англии. Вражеские суда перевозили топливо для самолетов, снаряды для орудий, продовольствие для солдат. В морской войне даже гражданский моряк становится пешкой, расходным материалом в жестокой борьбе за конечную победу.
Но подводная война была дополнена действиями рейдеров, особенно переоборудованных торговых судов, которые в Германии были известны как Hilfkreuzer (вспомогательный крейсер). Они получали буквенно-цифровые обозначения, которые начинались с «НК». Всего в различное время с 1940 и до конца 1943 года в море действовало 9 таких кораблей. Они сумели потопить около 800000 тонн торговых судов. Ни один из них не совершил столь громкого подвига, как U-47 Гюнтера Прина, ни один из них не имел столь красочной истории, как «Граф Шпее» Лангсдорфа. Главной их военной задачей было скрываться как можно дольше, использовать хитрости и уловки и прятаться в мрачных морских туманах. «Атлантис» (НК-1б), «Тор» (НК-10) и «Пингвин» (НК-33) добились самых высоких результатов. Но именно «Пингвин» потопил больше вражеских судов. За 10,5 месяцев плавания он уничтожил 28-торговых судов союзников.
«Пингвин» ранее был известен, как германское торговое судно «Канделфельз». Теперь им командовал капитан 1 ранга Эрнст-Феликс Крюдер. Этот 43-летний офицер начал службу еще в рядах старого Императорского флота. Во время Первой Мировой войны, в возрасте 18 лет, он попал во флот кайзера Вильгельма. Крюдер служил артиллеристом на линкоре «Кениг» и участвовал в Ютландской, битве. В 1917 году Крюдер получил офицерское звание. После капитуляции Германии он остался служить в развалившемся флоте. Но вместе с возрождением германского флота постепенно шла наверх и карьера Крюдера. Он служил на тральщиках, крейсерах, потом стал командиром 1-й флотилии тральщиков. Но в результате этого назначения Крюдер сполна насладился прелестями канцелярской береговой службы. Только в конце 1939 года он стал командиром НК-33, двухвинтового торгового судна водоизмещением 7766 тонн со скоростью 18 узлов, которое было превращено во вспомогательный крейсер.
Крюдер был стройным человеком с темными волнистыми волосами, плотно сжатыми губами и пронзительным взглядом. Однако во внешности Крюдера явно проступало его естественное дружелюбие, скрыть которое плохо получалось. Он любил добрую сигару и хорошую шутку. Его офицеры и матросы чувствовали себя свободно в присутствии капитана. Юмор и доброта Крюдера во многом способствовали превращению экипажа корабля в единую морскую семью. Даже корабельный пес, безродная дворняжка, подобранная где-то на причале, каждый день с нетерпением ожидал своего товарища с широкими золотыми нашивками на рукавах кителя. После чего пес затевал игру, прыгая по трапам, и с веселым лаем носился по палубе.
Но чтобы с самого начала поставить дело на правильную основу, Крюдер, как только прибыл на борт «Пингвина», сделал офицерам довольно жесткое внушение. Он собрал их и заявил, что желает командовать послушным, чистым и счастливым кораблем. И обязанностью офицеров является поддержание такого порядка. Он добавил:
— Вы всегда должны считать свое положение зависящим, от благополучия ваших подчиненных.
Но, требуя очень многого от подчиненных, Крюдер в тоже время показал офицерам прекрасный личный пример. Его опрятности и работоспособности можно было только завидовать. Рабочий день капитана часто заканчивался глубоко заполночь.
Тайное переоборудование судна «Канделфельз», принадлежащего компании «Ганза», в рейдер «Пингвин» заняло всю зиму и весну 1940 года. Внешний вид судна претерпел совсем немного изменений. Его орудия, снятые со старого броненосца «Шлезиен», были скрыты за откидывающимися щитами. Под орудийными платформами палубы были усилены, чтобы выдержать силу отдачи. Глубоко в трюмах корабля плотники и сварщики устроили артиллерийский, минный и торпедный погреба. Кубрики были расширены, чтобы там могла разместиться военная команда. Экипаж рейдера состоял из 400 офицеров и матросов. Была установлена новая мощная радиостанция. Рейдер получил новое штурманское оборудование: На борт были приняты все необходимые припасы и погружен гидросамолет. В результате к началу июня НК-33 был готов к ходовым испытаниям.
Крюдер вывел свой корабль в Балтийское море и начал учения. Основное внимание уделялось действиям абордажной партии, артиллерийской и торпедной стрельбе, минным постановкам, маскировке собственного корабля. Когда «Пингвин» вернулся в порт, Крюдеру доставили секретный пакет с оперативными приказами. Он созвал своих офицеров.
— Я получил бумаги, которых ожидал,- объявил Крюдер.- Мы несем 300 мин. Их следует поставить у берегов Австралии и вдоль западного побережья Индии. Эту операцию нам предстоит провести в конце года. Потом мы направимся в район китобойного промысла недалеко от Антарктиды и будем действовать там до весны. После этого «Пингвину» будет нужен отдых, так же, как и нам. Если вражеские патрульные корабли вынудят нас покинуть эти районы, мы двинемся в Южную Атлантику или на юг Тихого океана.-Он сложил приказы и сунул их в карман.- Вероятно, наше плавание не принесет нам громкой славы, но за это время мы можем встретить массу интересных людей.
22 июня «Пингвин» покинул Германию в сопровождении тральщиков, чтобы пройти маршрутом, который ранее проторили «Граф Шпее» и «Альтмарк». Крюдер прошел через Каттегат и Скагеррак, потом направился вдоль норвежского побережья, маскируясь под русское судно «Печора». Погода была скверной. Бушевал холодный северный шторм. Водяная пыль больно хлестала по лицам людей, стоящих на мостике. Ветер срывал пену с гребней волн. Корабль мотало словно щепку, он раскачивался с борта на борт и нырял' носом в пропасть между волнами. Даже старые морские волки то и дело хватались за переборки, а новички так просто стояли на головах. Молодые моряки ужасно страдали от морской болезни. Он лежали на койках с зелеными лицами, мечтая, чтобы все это закончилось побыстрее. Огромные массы шипящей воды прокатывались над полубаком «Пингвина», разбивались на волноломе и хлестали по мостику. Когда форштевень «Пингвина» врезался в подошву очередной волны, корма задиралась вверх и начинала жутко вибрировать, так как винты бесполезно молотили воздух. Вскоре маленькие тральщики, которые бурное море избивало совершенно нещадно, повернули назад. «Пингвин» остался совершенно один в сером мире соленых брызг и яростной качки.
Даже для старых моряков, давно отучившихся бояться качки, шторм был тяжелым испытанием. Спать на подпрыгивающей койке было просто невозможно. Вся одежда была мокрой насквозь. Вода проникала внутрь судна и плескалась во всех коридорах. Коки просто не могли готовить горячую пишу. Им пришлось ограничиться бесконечными бутербродами и банками консервированного сока. По палубам кубриков метались кучи всякого хлама — книги, пачки сигарет, фотографии, плитки шоколада, и вообще все, что только может храниться в матросских рундуках. Люди стали раздражительными. Многие приятельские отношения треснули под ударами морских валов. Нередко среди экипажа вспыхивали беспричинные ссоры, которые, впрочем, так же быстро и заканчивались.
Крюдер кое-как вскарабкался на мостик, несмотря на сильнейшую качку. Он посмотрел на молодого сигнальщика, ожидавшего своей очереди заступать на пост.
— Морская болезнь, сынок? — спросил Крюдер.
— Да, герр капитан, немного.
— Ничего, мне тоже нехорошо,- сказал Крюдер и прикрыл обведенные черными кругами глаза.- Ты знаешь, когда я плавал на старом винджаммере {11} «Фрейя», боцман открыл мне верное средство от морской болезни.
— Какое же?
— Он сказал мне: «Молодой человек, найди раскидистый дуб и поспи часок в тени его ветвей».
«Зеленоватое лицо юноши расплылось в слабой улыбке.
В один из дней тяжелого плавания на север, в непрерывных штормах, к югу от рейдера был замечен вражеский перископ. Подводная лодка, по мнению Крюдера, английская, поднялась на поверхность и пыталась гнаться за «Пингвином», пока штормовые волны не загнали ее обратно под воду. Поэтому для Крюдера сейчас шторм был подарком морских богов. Он скрывал рейдер во время перехода на север и сумел войти в Датский пролив незамеченным. Достигнув 70° северной широты, Крюдер планировал направиться к острову Ян-Майен, пустынному острову из черного песка и обсидиана, который лежит на северной границе Норвежского моря. Ян-Майен находится также в 240 милях от покрытых льдом берегов Гренландии. Здесь Крюдер намеревался дождаться тумана, который ползет через этот негостеприимный район океана, чтобы под прикрытием его серой вуали прорваться на юг.
Однако шторм совершенно неожиданно утих. Море успокоилось, а небо очистилось от облаков. Видимость, к неудовольствию Крюдера, стала почти неограниченной. Коки наконец получили возможность поставить свои кастрюли на плиту, не боясь, что они улетят куда-нибудь. Мертвенно-бледные новички, которые всего пару дней назад страстно желали умереть, теперь выползли на палубу, с наслаждением глотая свежий, морозный воздух. Капитан 1 ранга Крюдер, проклиная переменчивый нрав морских богов, заметил вдали увенчанный снежной шапкой конус Бееренберга, вулкана на острове Ян-Майен, который поднимается над морем на 2277 метров. Неимоверная прозрачность атмосферы в такое время года была событием просто неслыханным, метеорологическим абсурдом. И Крюдер, которому отчаянно требовался туман, решил подождать в Гренландском море. 1 июля над всем морем, наконец, установился плотный туман, и Крюдер сразу повернул «Пингвин» на юг.
Первые 2 недели Крюдер уклонялся от встреч с любыми нейтральными судами. Он хотел, чтобы о его присутствии никто не подозревал, пока он не выйдет в район крейсерства. Одновременно он изучал силуэты греческих судов в большом морском справочнике. Крюдер решил, что больше других его судно напоминает пароход «Касос». Он приказал экипажу переодеть «Пингвин» во второй военный костюм. 10 июля рейдер, сверкая свежеокрашенными бортами, поднял бело-голубой греческий флаг. Для большею сходства, с помощью досок и парусины Крюдер изменил форму надстроек.
Рейдер, замаскированный под греческое судно «Касос», спокойно двигался на юг и пересек тропик Рака. Примерно в это время РВМ приказало Крюдеру встретиться с германской подводной лодкой, у которой кончалось топливо и торпеды. Встреча состоялась 17 июля возле островов Зеленого Мыса. Заправив цистерны и торпедные аппараты лодки, Крюдер позволил обросшим бородами подводникам размять затекшие ноги на палубе «Пингвина». После этого лодка направилась в район Фритауна.
На третьей неделе июля «Пингвин» пересек экватор. 31 июля Крюдер находился возле острова Вознесения, который лежит в 450 милях южнее экватора, примерно на полпути из
Африки в Южную Америку. Через несколько часов «Пингвину» предстояло начать свою войну.
Незадолго до 9.00 наблюдатель заметил судно по носу у рейдера. Это был британский сухогруз «Доминго де Ларринага» (5358 тонн), который следовал в Англию с грузом аргентинского зерна. Судно еще находилось в нескольких милях от рейдера, но его капитан начал действовать без промедления. Он немедленно повернул судно прочь и начал передавать по радио сигнал «QQQ» — «Я атакован вражеским вспомогательным крейсером». Лейтенант Карл Брунке, старший связист «Пингвина», прибежал на мостик.
— Они передают сигнал бедствия, герр капитан! — закричал он.
— Попытайтесь заглушить его передачу,- сказал Крюдер. — Мы скоро его догоним.
Но у Брунке возникли трудности при попытке забить передачу вражеской рации. Поэтому Крюдер приказал дать полный ход и вызвал прислугу к орудиям. Но дистанция сокращалась очень медленно. Возникла та ситуация, которая меньше всего нравилась командирам рейдеров. Приходилось висеть на хвосте у противника, который в это время посылал в эфир бесконечный поток призывов на помощь. Прошло 2 часа, прежде чем дистанция сократилась до 4500 метров. И тогда греческий флаг был спущен, и на мачту поползла свастика.
— Открыть огонь! — крикнул Крюдер.
Орудия «Пингвина» рявкнули. Ветер быстро унес пороховой дым. Крюдер, рассматривая цель в бинокль, различил на мачте «Ларринаги» британский флаг. Он также увидел 6 или 7 человек, которые снимали парусиновый чехол с орудия и засовывали в казенник снаряд. Однако первый из снарядов рейдера уже врезался в корпус сухогруза, и пламя показалось из его носового люка. Следующий снаряд попал в мостик, обломки которого разлетелись по всей корме. Судно потеряло ход и начало разворачиваться против ветра. С главной палубы валили густые клубы серого дыма. Вскоре экипаж спустил на воду 3 шлюпки и бросился в них, захватив с собой 4 раненых. Как только шлюпки оказались в воде, огни помчались прочь от борта горящего судна.
— Абордажная партия в шлюпки! — скомандовал Крюдер.
Моторный катер, на кормовом флагштоке которого развевался большой флаг, запрыгал по волнам и вскоре подошел к борту брошенного судна. Германские моряки вскарабкались на палубу и обнаружили возле кормового орудия четверых убитых. Потом они спустились сквозь дым на нижнюю палубу и установили подрывные заряды с часовыми механизмами. Запустив часы, моряки бросились в шлюпки. Тем временем Крюдер подобрал спасенных моряков со шлюпок и прислал корабельного доктора, чтобы тот осмотрел раненых. Потом он стал ждать, когда взорвутся подрывные заряды. Ничего!
— Кто-то в нашем флотском арсенале забил в эти заряды порох, оставшийся от прошлой войны,- пошутил Крюдер.- Я боюсь, что нам придется израсходовать торпеду.
Он развернул «Пингвин», и торпеда выскользнула из аппарата. Оставляя за собой пузырчатый след, она помчалась к обреченному пароходу «Доминго де Ларринага». Мощный взрыв разорвал борт сухогруза, колонна серой воды взлетела выше мостика. Судно медленно накренилось, его леера коснулись воды. Из разбитых цистерн потоком хлынула нефть. Потом в трюме с грохотом что-то посыпалось, видимо, сдвинулся груз, судно перевернулось и скрылось под водой.
Крюдер немедленно двинулся на юг. «Пингвин» пересек тропик Козерога, прошел мимо водных могил «Тревеньяна», «Дорик Стар» и «Тайроа». Потом он прошел мимо японского сухогруза, который Крюдер опознал как «Гавайи Мару». После этого рейдер пересек сороковой градус южной широты. Мощные атмосферные течения в этом районе стремительно летели к области пониженного давления над южной полярной шапкой. Учитывая вращение земли, они отклонялись в сторону, в результате чего в этих широтах постоянно дули северо-западные ветры. Они были сильными, достигая скорости 20 узлов. Несущие с собой водяную пыль порывы достигали ураганной силы. Когда Крюдер повернул на восток, чтобы обогнуть мыс Доброй Надежды, они начали бить в его левый борт. Холодные серые шквалы с грозным ревом налетали один за другим. Одетые белой пеной волны с такой силой били в корму «Пингвина», что сбивали корабль с курса. Рулевые были вынуждены буквально сражаться со штурвалом. Чтобы удержать корабль на курсе, приходилось буквально виснуть всем телом на рукоятках. И тогда в рулевой рубке были слышны самые изощренные морские ругательства, произносимые шепотом — из уважения к капитану.
Во время недолгого улучшения погоды было замечено большое торговое судно, борющееся с сильной волной. Но главным противником Крюдера сейчас была погода. Шторм не позволял сделать что-либо, и с горечью Крюдер позволил незнакомцу проследовать своим курсом. Обогнув мыс Доброй Надежды, «Пингвин» повернул на северо-запад и направился к Мадагаскару. 26 августа море успокоилось, и Крюдер приказал отправить на поиск торговых судов бортовой гидросамолет «Пингвина». Этот «Хейнкель-114» имел на крыльях британские опознавательные знаки. Самолет краном достали из трюма и спустили на воду. Пилот, лейтенант Вернер, занял место в кабине и отвел самолет от борта корабля. Потом он дал полный газ, мотор взревел, и самолет пошел на взлет, оставляя позади себя две пенистые дорожки на стеклянной глади моря.
Прочесав большой район, самолет около 13.00 заметил-таки вражеское судно. Это был арендованный англичанами норвежский танкер «Филефьелль», направляющийся в Кейптаун. Он осел почти по палубу, так как имел в цистернах 10000 тонн бензина и 500 тонн нефти. Пилот спустился к самой воде, пролетел над танкером, чтобы позволить наблюдателю сбросить на палубу судна фальшивое сообщение. В нем говорилось, что командир британского тяжелого крейсера «Камберленд» приказывает шкиперу повернуть на юго-запад и сохранять радиомолчание, так как поблизости действует германский рейдер. Пилот проследил, как форштевень «Филефьелля» послушно поворачивается в указанном направлении, и вернулся на «Пингвин», который полным ходом шел на перехват.
Крюдер простоял на мостике всю вторую половину дня, ожидая появления мачт танкера на северо-восточном горизонте. По морю катились ряды длинных валов, теплый ветер посвистывал в снастях «Пингвина». Солнце медленно клонилось к закату. Время от времени Брунке приносил на мостик обрывки перехваченных депеш. Но, даже сложенные вместе, они не составляли одной связной радиограммы. Крюдер ощущал растушую неуверенность. Примерно в 17.00 он вызвал пилота.
— Вернер, извините, но мне придется снова отправить вас в полет. Я полагаю, что наш друг изменил курс. Если вы найдете его, сорвите ему антенну и оставайтесь рядом. Я подберу вас позднее.
«Хейнкель» взревел мотором, разбежался, оставляя пенный след, и взлетел. Крюдер проследил, как он исчезает на фоне заходящего солнца, и ощутил укОл беспокойства за судьбу юного пилота. Он попросил его остановить судно, которое вполне может иметь вооружение. А потом пилот должен посадить самолет на океанскую волну и оставаться в море до темноты.
Незадолго до 18.00 самолет заметил танкер и снизился. Наблюдатель выбросил из кабины крюк на длинном тросе. Крюк перехватил трос антенны и порвал его, как гнилую нитку. Самолет еще раз пролетел над танкером, дав пулеметную очередь по мостику, и сбросил пакет с приказом командиру судна. Танкер выполнил приказ и остановился. Тогда самолет сел на воду, подняв тучу брызг. Пилот сигнальным фонарем передал сообщение, что вскоре подойдет тяжелый крейсер «Камберленд», и шкипер должен включить ходовые огни. Через минуту вспыхнули все огни «Филефьелля».
Через полчаса Крюдер заметил их. С помощью отличной цейссовской оптики он даже различил в вечерних сумерках прыгающий на волнах «Хейнкель». Рейдер подошел к самолету и краном поднял его на борт. После этого абордажная партия отправилась на захваченный танкер. Через несколько минут ее командир лейтенант Варнинг сообщил прожектором Крюдеру название судна и информацию о грузе.
— Хорошо,- сказал Крюдер, прочитав морзянку,- возможно, мы сумеем использовать нефть.
Но 10000 тонн бензина были для него совершенно бесполезны. Первым побуждением Крюдера было отправить танкер в Германию с призовым экипажем на борту. Однако он не хотел потерять часть экипажа в самом начале плавания, особенно потому, что еще предстояли тяжелые минные постановки у берегов Индии и Австралии. А пока что он приказал Варнингу пристроиться в кильватер «Пингвину» и дожидаться окончательного решения. Потом он отправился в каюту и рухнул в постель, не раздевшись, так как смертельно хотел спать.
Но в 3.00 его разбудил возбужденный возглас вахтенного офицера, который сообщил, что на горизонте появилось судно. Крюдер вскочил с пастели и примчался на мостик.
— Где? — Там, герр капитан,- сказал офицер, указывая пальцем куда-то в ночь.- Оно идет без огней.
— Хм-м,- проворчал Крюдер, изучая смутно виднеющийся силуэт судна,- оно тоже походит на танкер.
— И я так думаю, герр капитан.
— Учитывая его курс и высоту борта, я полагаю, что он следует в балласте. Скорее всего, идут в Персидский залив за нефтью.
Он опустил бинокль и потер глаза.
— Передайте лейтенанту Варнингу: «Следовать прежним курсом с той же скоростью. Я преследую еще один приз».
— Слушаюсь, герр капитан.
— Машины, полный вперед!
В машинном отделении звякнул телеграф, и «Пингвин» рванулся вперед, оставив «Филефьелль» в темноте за кормой. Ночное море полно светящихся живых организмов и микробов. Бронзовые лопасти винта заставляли воду за кормой «Пингвина» буквально кипеть. Кильватерная струя светилась призрачным мерцающим светом. Море вокруг корабля то и дело освещали таинственные пятна холодного, голубого огня. А глубоко под водой моряки видели непонятное, завораживающее свечение моря. Даже сам Крюдер на мгновение подпал под чары переливающихся огней носового буруна «Пингвина». Однако он быстро опомнился и потряс головой, отгоняя прочь морское колдовство. После чего начал внимательно разглядывать в бинокль черный силуэт судна, еле видный на темном горизонте.
Потом Крюдер посмотрел на карту. Он находился в 360 милях к западу от Земли Принца Эдуарда. Моря здесь хватало для любых гонок, но рассвет должен был наступить уже через 2 часа, а он сближался с целью недостаточно быстро. Прошла смена вахты с неизбежным топаньем, приглушенными возгласами рапортов и прочей суматохой. Крюдер подождал еще 30 минут, а потом объявил боевую тревогу, прожектором приказав неизвестному судну остановиться. Дистанция начала стремительно сокращаться, танкер выполнил приказ рейдера. Но внезапно Брунке крикнул:
— Они посылают сигнал QQQ и сообщают свои координаты, герр капитан!
— Кто это?
— Сообщение отправил «Бритиш Коммандер».
— Ну что ж,- вздохнул Крюдер,- дайте предупредительный выстрел ему по курсу.
Пламя выстрела осветило темное море, и водяной столб поднялся под носом танкера. Брунке появился на мостике уже через мгновение.
— Теперь они передают, что их обстреливают!
Крюдер кивнул в знак того, что все понял, и приказал открыть огонь прямо по цели. Орудия «Пингвина» выплюнули длинные языки пламени, и «Бритиш Коммандер» получил несколько попаданий в корпус и надстройки. Через несколько минут экипаж оставил судно. Его капитан, как и положено, спустился в шлюпку последним. Рейдер подобрал экипаж танкера, и «Бритиш Коммандер» был потоплен торпедой.
Крюдер сильно потер ладонями лицо, словно пытался стереть накопившуюся усталость. Когда первый лучи восходящего солнца осветили облака на востоке, за кормой «Пингвина» показался «Филефьелль». Пленные англичане находились в безопасности на борту «Пингвина», и Крюдер ощутил, что у него ноги буквально подламываются от усталости. Через несколько минут весь восточный горизонт ожил и окрасился мягкими пастельными цветами зарождающегося дня.
Глаза слипались. Крюдер еще раз обвел горизонт биноклем, хотя вряд ли уже что-то видел, положил его на полку и уже собрался покинуть мостик. Но тут вопль наблюдателя остановил его. Замечено еще одно судно! Крюдер широко зевнул, взял бинокль и несколько секунд моргал, пытаясь заставить себя увидеть хоть что-либо. Наконец он скомандовал рулевому новый курс, и рейдер пошел на перехват. Новая жертва была аккуратным судном с высоким бортом. Оно четко обрисовывалось на фоне утренней зари. Как только рейдер подошел ближе, был дан предупредительный выстрел. Судно немедленно остановилось и подняло красный флаг с синим крестом. Норвежский пароход «Морвикен» (5008 тонн) следовал в Индию. К огромному облегчению Крюдера, он не отправляло никаких радиограмм. Он снял экипаж и отправил «Морвикен» на дно.
Крюдер повесил бинокль на поручни мостика и пошел к себе в каюту, засыпая на ходу. Но буквальночерез час его снова вызвали на мостик. Призовое судно «Филефьелль», находившееся за кормой, сигналом сообщало о приближении еще одного торгового судна. На сей раз Крюдер все решил заранее, помня о сигнале бедствия, который успел передать «Бритиш Коммандер». Если он даст шанс этому судну использовать свою рацию, то его позиция будет раскрыта второй раз на протяжении нескольких часов. Такой риск, по мнению Крюдера, был просто недопустим. И он решил действовать жестко.
Но самой насущной проблемой оставался «Филефьелль». После нескольких часов отдыха Крюдер смог посмотреть на вещи более здраво. Он решил, что танкер, требующий большого призового экипажа и нуждающийся в постоянной охране, пока немцы не сумеют вывести его из опасного района, является слишком большой обузой. Поэтому Крюдер решил его потопить, забрав все запасы продовольствия. Потом он снял греческий маскарадный костюм, напяленный на «Пингвин», и «переодел» крейсер в пароход «Трафальгар».
Остаток августа рейдер провел спокойно. Но в начале сентября Крюдер приказал поднять гидросамолет, чтобы попытаться найти новые жертвы. Но здесь немцам не повезло. Когда самолет прогревал мотор, большая волна захлестнула его поплавки, заставив машину нырнуть мотором вперед прямо в следующую волну. В результате пропеллер был сломан, алюминиевые распорки были согнуты, а мотор вышел из строя. В считанные секунды Крюдер словно ослеп. «Пингвин» имел запасной самолет, однако он был разобран, чтобы не занимал слишком много места. На сборку самолета ушло много дней.
10 сентября Крюдер внимательно рассматривал большую карту Австралии. Но, прежде чем пересечь Индийский океан, он взял курс на север чтобы совершить вылазку к южным берегам Мадагаскара. Через 2 дня он встретил торговое судно и сразу дал предупредительный выстрел, приказывая остановиться. Британский сухогруз «Бенавон» (5872 тонны) направлялся в Англию с грузом каучука. Он круто развернулся и дал выстрел из кормового орудия. Столб воды вырос неприятно близко к борту рейдера. Крюдер приказал своим 150-мм орудиями открыть беглый огонь. На корме противника сверкнула вспышка нового выстрела. И «Пингвин» получил свою первую боевую рану. Снаряд попал ему в борт, пробил несколько переборок и упал в кубрике, курясь дымком. К счастью для немцев, он не взорвался. Но и стрельба рейдера тоже была точной. Палуба «Пингвина» вздрагивала при каждом залпе, клубы порохового дыма плыли над мостиком. Крюдер, внимательно рассматривая противника в бинокль, подчитывал попадания. Антенна «Бенавон» была снесена. Снаряд попал под мостик, и раскаленные стальные осколки полетели во все стороны. Еще один снаряд разорвался на главной палубе, разнеся в щепки крышку грозового люка. Начались пожары. Клубы серо-зеленого дыма повалили из всех пробоин и окутали разбитый корпус судна. «Бенавон» потерял управление. Но артиллеристы лихорадочно посыла-. ли в замок один снаряд за другим, ведя по рейдеру беглый огонь.
Наконец германский снаряд попал в рулевую рубку «Бенавона». Полетели осколки стекла и рваные железные листы. Затем в мостик попал еще один снаряд, сея смерть. Шкипер британского судна и несколько его офицеров погибли на месте. Артиллеристы наконец бросили орудия и присоединились к остаткам экипажа, которые покидали корабль. Крюдер подобрал спасательные шлюпки английского судна и добил «Бенавон» артиллерийским огнем.
Позднее один из его офицеров сообщил на мостик капитану:
— Мы подобрали 23 человека.
— Из скольких?
-- Из 49, герр капитан
— Так много убитых? — спросил Крюдер.
— Да. герр капитан.
— Крюдер проворчал:
— Они смелые люди, но совершили большую глупость, открыв огонь.
«Пингвин» крейсировал у южной оконечности Мадагаскара еще 3 дня. Потом Крюдер решил, что он достаточно испытывал свое счастье и вызвал к себе в каюту лейтенанта Брунке.
— Отправьте донесение в Берлин, Брунке. Сообщите, что мы направляемся к Австралии.
— Слушаюсь, герр капитан.
Теперь курс «Пингвина» лежал прямо на восток. Его целью было западное побережье Австралии, до которого оставалось 6800 миль. Переменчивые западные ветры гнали увенчанные белыми барашками волны. Небо было покрыто рваными серыми облаками. 16 сентября «Крюдер» захватил груженое пшеницей норвежское судно «Нордвард» и пересадил 200 пленных в его трюм, после чего отправил в Германию в качестве военного приза. Через 12 дней, уже на подходах к австралийскому континенту, «Пингвин» попал под удар сильнейшего северо-западного шторма, или летнего муссона. Но в октябре начался период зимних муссонов, и установилась хорошая погода. Дул умеренный устойчивый бриз. Море успокоилось, что создавало идеальные условия для минных постановок.