«На могилах моряков не цветут розы».
Немецкая морская песня
Потрясающий успех вице-адмирала Отто Цилиакса, который провел Брестскую эскадру через Ла-Манш, восхитил Гитлера и дал гросс-адмиралу Редеру великолепный шанс предложить свой план ведения войны на море. Хорошо зная стратегические принципы морской войны, Редер сосредоточил внимание на Средиземном море, главной артерии Британской империи. Средиземное море, а не Норвежское было его главной целью, и военная ситуация в начале 1942 года подтвердила это. Действия подводных лодок в Атлантике, концентрация германских сил в Норвегии, действия японцев на Дальнем Востоке заставили Англию рассредоточить свои силы, оставив Средиземноморье слабо защищенным. Фактически там остались только 3 легких крейсера — «Дидона», «Юриалес», «Наяда» и несколько эсминцев. В ноябре прошлого года подводной лодкой U-331 был потоплен линкор «Бархэм», в декабре итальянцы серьезно повредили «Вэлиант» и «Куин Элизабет». Затем 3 крейсера — «Нептун», «Аурора», «Пенелопа»,- направляясь к Триполи на перехват конвоя, попали на минное поле. «Нептун» затонул со всем экипажем кроме 1 человека, 2 других крейсера были тяжело повреждены.
Гросс-адмирал Редер, уже обеспокоенный недостатком нефти, был готов cыграть на большую ставку — Персидские нефтяные поля. Он предвидел, что захват Египта и Суэцкого канала передаст Средиземное море в руки Германии и выведет немцев на Ближний Восток, где они могут соединиться с наступающими японцами. Это прозвучало бы погребальным колоколом для морской мощи союзников. Успех этого плана зависел от захвата Мальты.
Но Гитлер мыслил категориями сухопутной стратегии и не смог оценить справедливости предвидений Редера. Его взгляды на Средиземное море в целом и Мальту, в частности, колебались от полного безразличия до нервной обеспокоенности, и перед лицом такой неопределенности Редер не смог настоять на далеко идущих планах флота. Ранее вопрос захвата Мальты был целиком передан итальянцам. Муссолини состряпал план захвата острова и продемонстрировал его германскому командованию. На немецких офицеров план не произвел впечатления. Редер хотел, чтобы в операции участвовали немцы, и быстро нашел себе союзников — фельдмаршала Кессельринга и самих итальянцев, в которых после недавних побед взыграли амбиции. Поэтому, когда Роммель начал готовиться к финальному броску на Суэц, Гитлер согласился со стратегией Редера. Все части «Люфтваффе» в Сицилии и Южной Италии были задействованы, и в течение апреля более 200 страшных воздушных ударов было обрушено на Мальту. Не прошло и двух недель, а разрушения на острове были так велики, что Кессельринг сообщил: «Планировавшиеся воздушные атаки на Мальту 1 — 9 апреля, по-моему, уничтожили ее как военно-морскую базу. ушли последние корабли, а база подводных лодок переведена в Александрию».
Итальянское командование назначило вторжение на конец мая. Гитлер выделил германские войска для атаки. Однако он не мог преодолеть животный страх перед морем. Гитлер уже откладывал вторжение в Англию до тех пор, пока оно не стало невозможно; он был потрясен ужасающими немецкими потерями в борьбе за Крит; и теперь он боялся, что тысячи немецких солдат будут уничтожены на берегах Мальты. Гитлер не хотел казаться трусом в глазах Редера, Кессельринга и итальянцев, и потому начал искать благовидный предлог. Сначала он решил отложить вторжение до середины июня, когда Ливия будет захвачена немцами. Потом атака Мальты была увязана с вторжением Роммеля в дельту Нила. Это было страшным разочарованием для Редера и штаба Вермахта, однако они согласились с отсрочкой, надеясь, что германская авиация вынудит англичан отказаться от использования Мальты как военно-морской базы к тому времени, когда наступит день вторжения.
26 мая «лис пустыни» начал новое наступление. Afrikakorps снова ринулся на восток. Британская линия обороны сначала подалась назад, а потом рухнула. 21 июня после отважного, но безнадежного сопротивления генерал Клоппер сдал Тобрук, чтобы избежать ненужного кровопролития. Немцы захватили Бардию, Соллум, Мерса-Матрух. К концу июня Роммель глубоко вторгся в Египет, остановившись перед Эль-Ала-мейном. Он был готов вступить на берега Суэцкого канала.
В июле Роммель прилетел в Германию и убедил Гитлера, что африканская кампания будет успешной. Так как Суэц уже в руках немцев, зачем лить немецкую и итальянскую кровь на берегах Мальты? Это был долгожданный повод для Гитлера отложить дело, пока Роммель не захватит Каир. Ре-дер и Кессельринг были потрясены. Они предупредили Роммеля, чтобы он не растягивал свои линии снабжения. Они также ясно видели, что все немецкие усилия на Средиземном море ждет крах, если англичане сумеют провести хоть один конвой на Мальту. Но Гитлер цеплялся за сушу, так же упорно, как английская 8-ая армия — за Эль-Аламейн. И конвой, которого так боялся Редер, вышел в море. 15 судов прикрывали 3 авианосца. Возле мыса Бон конвой был атакован «Люфтваффе». 10 судов были потоплены. 11 августа подводной лодкой был торпедирован авианосец «Игл». Немцы с виду одержали победу, но 5 судов прорвались на Мальту. Боеприпасы и снабжение снова превратили остров в мощный бастион, готовый к бою.
Гитлер не понимал своей ошибки, он ждал захвата Роммелем Суэца. И как удар грома прозвучало предупреждение вице-адмирала Эбергарда Вейхольда, представителя немецкого флота в Риме. Он считал, что новая партия снабжения позволит Мальте держать под ударом итало-немецкие пути снабжения еще несколько месяцев. Английская эскортная операция, несмотря на все потери, не была поражением. Наоборот, проводка конвоя, пусть и поредевшего, означает крупную стратегическую неудачу Оси, и последствия этой неудачи мы скоро ощутим».
И этот день наступил. В середине сентября Гитлеру пришлось обратить свое внимание на Россию, где германская армия окапывалась в Сталинграде, чтобы укрыться от огня русской артиллерии. В конце октября длинноносый Монтгомери начал наступление против жидких позиций Роммеля у Эль-Аламейна. Через 2 недели английские войска высадились в Северной Африке возле маяка Эль-Ханк. В конце ноября в Тулоне была затоплена большая, часть французского флота. Единственными успехами немцев в 1942 году в морской войне были прорыв через Ла-Манш, ставший пощечиной англичанам, и подводная война, которая серьезно подорвала экономику союзников. К концу мая, когда были потоплены 384 судна, она достигла апогея. Подводный флот Деница топил суда союзников быстрее, чем их могли строить {26}. Весь остаток 1942 года суда шли на дно в огромном количестве в Атлантике, на Средиземном море и даже в Индийском океане. В декабре итог составил 1027 торговых судов. Никогда, ни до, ни после урон не был так велик.
До 1942 года Гитлер слабо интересовался подводной войной, несмотря на частые призывы Редера увеличить кораблестроительные программы. После поражений в России и на Средиземном море он дал зеленый свет подводным силам. Но этот успех Редера был сведен к нулю «Новогодней битвой», которая привела к серьезному кризису.
Несчастья начались в марте, когда «Тирпиц» вышел в море из затянутых туманом фиордов Норвегии, чтобы перехватить конвой, направляющийся в Мурманск. Атакованный английскими авианосными самолетами, он едва избежал судьбы «Бисмарка» и с трудом сумел улизнуть в свою базу. Гросс-адмирал Редер стал настаивать на завершении строительства авианосца «Граф Цеппелин», а также на том, чтобы «Люфтваффе» оказывали поддержку морским операциям в норвежских водах. Гитлер принял эти требования, и Геринг, правда, неохотно, выделил самолеты для совместных действий. Немного позднее подводные лодки, эсминцы и самолеты атаковали конвой из 19 судов, 5 из них потопили и рассеяли остальные. Этот маленький успех воодушевил Редера, и была спланирована более крупная операция «Rosselsprung» («Ход конем») против конвоя PQ-17. «Тирпиц», «Лютцов», «Шеер», «Хиппер», эсминцы, подводные лодки и самолеты были нацелены на него. Хотя корабли и не сумели сделать ни одного выстрела, их выход в море рассеял конвой из 34 судов, облегчив атаки подводным лодкам и самолетам. 23 судна пошли на дно, лишив Сталина тысяч тонн важных припасов. Следующий конвой — PQ-18 — вышел в конце июля и потерял 13 из 39 судов от атак подводных лодок и самолетов. Перед лицом таких тяжелых потерь союзники прекратили походы конвоев в Северную Россию до сентября.
События конца года плохо повлияли на нервы Гитлера. Он признал, что его упорное сопротивление вторжению на Мальту было ошибочным, а боязнь вторжения союзников в Норвегию была беспочвенной. Гросс-адмирал Редер был настоящим стратегом. Он оказался прав в отношении Норвегии, Мальты и Северной Африки. И когда немецкие войска увязли в смертельной мясорубке под Сталинградом, Гитлер признал, что Редер правильно требовал организовать взаимодействие авиации и флота при атаках полярных конвоев. Тогда и произошла та самая роковая битва. Как только катастрофа в Сталинграде стала очевидной, ОКБ потребовало от флота помешать поступлению снабжения в Мурманск. Редер приказал вице-адмиралу Оскару Кум-метцу выйти в море. Кумметц повел свой флагманский корабль «Адмирал Хиппер» в сопровождении «Лютцова» и нескольких эсминцев в штормовые воды Норвежского моря. Однако эскадра вышла со связанными руками. Гитлер, смертельно боясь потери крупных кораблей, приказывал всем капитанам, начиная с Ганса Лангсдорфа, избегать боя с равным по силе противником, а тем более — с превосходящими силами. Кумметц, уже выйдя в море, получил подтверждение этого приказа.
Подводные лодки обнаружили конвой и известили адмирала. 31 декабря германские корабли прорвались к нему сквозь налетающие шквалы и огромные волны. Конвой прикрывали только 5 эсминцев, но командир эскорта капитан 1 ранга Роберт Шербрук (потомок Джона Джервиса, лорда Сент-Винсента) принял бой. Последние лучи солнца, пробившись сквозь тучи, осветили обледеневший «Хиппер», который открыл огонь. Немедленно эсминец «Акейтес» поставил дымзавесу, прикрывая конвой. Силы Шербрука безнадежно уступали немецким, однако он постарался отвлечь огонь на себя. Разрезая ледяные волны, двигаясь то навстречу «Хипперу», то от него, Шербрук втянул Кумметца в суматошную свалку. Опасаясь попасть под торпедный залп, Кумметц принял игру Шербрука. Выиграл английский капитан. Он сражался с нельсоновской отвагой, даже после того как его флагман «Онслоу» был поврежден. Потеряв один глаз, истекая кровью издесятка ран, Шербрук дожидался прибытия крейсеров «Ямайка» и «Шеффилд», которые шли недалеко от конвоя, каксторожевые псы.
«Лютцову» в схватке с эсминцами повезло ничуть не больше. Когда в 11.30 с северо-востока появились английские крейсера, Кумметц подумал, что это только авангард крупного соединения и решил прекратить бой. «Хиппер» получил попадание в машинное отделение, 2 эсминца — германский «Фридрих Экольдт» и британский «Акейтес» — были потоплены. Соединение Кумметца малой скоростью уползло под спасительный полог метели и укрылось от шторма в норвежских фиордах. Здесь Кумметц наскоро починился и отправил в Берлин телеграфное донесение. Однако шло оно очень долго.
Весь день Гитлер читал поступающие депеши. «Конвой с 5 эсминцами… артиллерийский огонь… корабли горят… красное зарево в арктическом небе…» И затем короткое сообщение с «Хиппера»: «Бой прекращен». Гитлер понял, что Кумметц атаковал слабо защищенный конвой, имея подавляющее превосходство в артиллерии. Он считал, что конвой разгромлен, хотя подтверждений этому не поступило. Подавленный скверными новостями из Сталинграда и Северной Африки, Гитлер жаждал хоть какого-то утешения. Пусть старый год закончится хотя бы победой на море! В день Нового года он позволит немецкому народу узнать, что сильный конвой, идущий в Мурманск, разгромлен германским флотом.
С наступлением вечера Гитлер стал более нетерпеливым.
— Почему нет сообщений от Кумметца? — постоянно спрашивал он.
Вице-адмирал Теодор Кранке, офицер связи при ставке Гитлера, объяснил, что Кумметц еще в море и он, несомненно, выдерживает радиомолчание согласно приказу. Никто не знал, что линия связи между Тронхеймом и Германией порвана и короткий рапорт Кумметца передается через цепь германских радиостанций. Час проходил за часом, а от Кумметца не было известий. Гитлер, не в силах спать, метался по ставке, как зверь в клетке, унылый, смущенный и усталый он услышал сообщение Би-Би-Си, которое зажгло огонь в его глазах.
«Адмиралтейство радо сообщить, что наши эсминцы под командованием капитана 1 ранга Роберта Сент-Винсента Шербрука этим утром в Арктике отразили превосходящие немецкие силы, позволив конвою без потерь проследовать в Мурманск. 1 немецкий крейсер поврежден и 1 эсминец потоплен. Адмиралтейство с сожалением сообщает о гибели эсминца «Акейтес».
Нервы Гитлера не выдержали. Потрясая кулаками, он заорал:
— Что я слышу?! Кумметц отбит, а я должен узнавать об этом от вражеской радиостанции?! — Его губы тряслись, глаза сверкали злобой.- Я немедленно требую рапорт Кумметца о происшедшем!
Кранке возразил:
— Мой фюрер, это невозможно.
— Невозможно?! — взорвался Гитлер.- Я должен просидеть здесь всю ночь, ожидая, пока он откроет рот?
Кранке несколько бестактно уперся:
— Если Кумметца заставить открыть по радио свою позицию, мы можем больше не увидеть «Хиппер» и «Лютцов».
Так тянулась ночь, спокойствие которой прерывалось едкими вспышками сарказма Гитлера.
— Германский флот — это гнусная пародия на английский! — кричал он.- Эти корабли, стоящие в фиордах, так же бесполезны для меня, как груда хлама!
Однако потом он начал развивать новую тему.
— Германский флот всегда был источником революционной заразы.
На следующее утро пришли обрывки донесения Кумметца, и Гитлер узнал правду.
— Это невыносимый позор! Только сейчас мне позволили узнать, что же случилось, зато англичане еще ночью разболтали об этом всему миру. Эти ваши корабли просто нелепые монстры!
Немедленно вызвали гросс-адмирала Редера. Но тот попросил отложить совещание, надеясь, что за несколько дней гнев Гитлера уляжется. Когда, наконец, совещание было назначено на 6 января, Редер не подозревал, что его судьба решена. За это время Геринг успел побывать у Гитлера и, как коварный Яго, саркастически объяснил, что тратит свои драгоценные эскадрильи для защиты бесполезных кораблей Ре-дера. За эти 6 дней нечистоплотный толстяк сумел подкопаться под гросс-адмирала.
Совещание в Растенбурге (Восточная Пруссия), вообще не было совещанием. Едва Редер и Кейтель с секретарями сели, как Гитлер обрушился с гневной тирадой на германский флот.
— Он ничего не сделал в войнах 1864, 1866 и 1870 годов. Во время Первой Мировой войны только подводные лодки кое-чего добились. Флот открытого моря был бездельником! Принято обвинять в этом кайзера, но правда в том, что на флоте не было способных командиров, людей, готовых сражаться!
Редер молча слушал, как беснуется Гитлер.
— Революция и затопление флота в Скапа-Флоу в конце войны не добавили ничего к репутации флота. Сложившаяся критическая ситуация требует, чтобы все имеющиеся силы были брошены в бой, и я не могу позволить крупным кораблям бесполезно стоять на якоре, связывая большое количество самолетов и малых кораблей их защитой. Лишь малые корабли сражаются с врагом, а любой выход в море крупных кораблей должны сопровождать легкие силы и авиация. Не они защищают малые корабли, а наоборот.
Тирада Гитлера длилась 90 минут. Затем последовало заявление, которое заставило Редера онеметь.
— Никто не посмеет обвинить меня, если я прикажу разобрать крупные корабли!
Глубоко потрясенный Редер попросил беседы наедине. Кейтель и секретарь покинули комнату.
— Вы ясно показали свою неудовлетворенность моими методами руководства флотом,- начал он.- И так как я не могу продолжать без вашей уверенности, то я не вижу другого выхода, кроме отставки. Мне почти 67 лет, мое здоровье расшатано, поэтому моя замена более молодым и энергичным человеком будет совершенно естественной.
— Мой дорогой гросс-адмирал,- сказал Гитлер успокаивающим тоном,- я обвиняю не флот в целом, а только крупные корабли. Ваш возраст не имеет никакого отношения к тому, что я сказал. И ваша отставка в данный момент будет тяжелым ударом для меня. — Но вы должны понимать,- продолжал Редер,- что ваша речь подорвала мой авторитет, особенно в глазах Кейтеля. Он будет подорван окончательно в глазах нации, если флот будет списан и разобран. Однако я не хочу, чтобы моя отставка выглядела признаком наших разногласий. Позвольте мне уйти. Если вы не против, я хотел бы уйти в отставку 30 января, когда исполнится 10-летие вашего прихода к власти. Это, я думаю, будет выглядеть совершенно естественно.
— Я вижу, вы решили твердо,- сказал Гитлер.- Xopo шо, я принимаю вашу отставку. Но я просил бы вас назвать имена двоих офицеров, которые могли бы заменить вас.
Так гросс-адмирал Эрих Редер, скрывая глубокое негодование под маской безупречной вежливости, сдал командование германским флотом, который он возглавлял с 1928 года. В качестве своего возможного преемника он предложил генерал-адмирала Рольфа Карлса, «линкорного адмирала», и Карла Деница. Гитлер выбрал Деница. Редер также написал меморандум в 5000 слов для Гитлера, элементарное разъяснение важности морской мощи, который был последней попыткой защитить любимый флот.
«Ликвидация флота будет бескровной победой противника». Гитлер игнорировал документ. Затем Редер занял почетный пост генерального инспектора флота. Заслуженного морского волка, поседевшего на службе, отправили пастись на травке. Не имея формальных обязанностей, он вернулся в свой дом в Бабельсберге молча горевать о судьбе флота.
Гросс-адмиралу Карлу Деницу исполнился всего 51 год, когда он стал главнокомандующим германским флотом. Он сильно отличался от Эриха Редера. Дениц стал известен при нацистском режиме и более открыто сотрудничал с Гитлером и другими нацистскими лидерами. Но в давнем споре авиации и флота он выступал против Геринга и после отставки Редера. У него не было стратегического понимания войны, однако он показал прекрасные качества руководителя, особенно для своих молодых офицеров. Несмотря на ужасающие потери в подводных лодках в последние годы войны, он воодушевлял экипажи, и их высокий моральный дух сохранился до самого конца.
Гитлер выбрал Деница потому, что тот НЕ был линкорником. Фюрер не сумел понять, что Дениц прежде всего оставался морским офицером. Хотя бывший командир подводной лодки не был так привязан к флоту, как его аристократический предшественник, и даже составил график разборки кораблей, став командующим, он изменил свои взгляды и решил, что приказ Гитлера слишком радикален. 26 февраля Дениц сумел убедить Гитлера, что, по крайней мере, «Шарн-хорст» и «Лютцов» нужно сохранить хотя бы для того, чтобы угрожать конвоям в Россию.
Гитлер устал от проблем, которые были ему не по плечу. Три недели назад его 6-ая армия капитулировала в Сталинграде, и русское наступление на запад стало неизбежным. Несколько кораблей в Норвегии могли помочь остановить поток военных припасов, текущий к русским. Он согласился с Деницем, но все работы по постройке и переоборудованию немецких крупных кораблей были прекращены немедленно. Уцелевшие немецкие корабли были либо списаны и разобраны, либо использовались в качестве учебных. Все освободившиеся экипажи были превращены в подводников.
Наступил 1943 год, и ход событий изменился. В мае капитулировали последние растрепанные остатки некогда непобедимых войск рыцаря пустыни Роммеля. Союзники зажали их в железном кольце на мысе Бон в Тунисе и опустили занавес над долгой и кровопролитной Африканской кампанией. Войска Монтгомери оккупировали Тунис, а американцы захватили Бизерту, заполненную полузатопленными кораблями. В начале июля союзники высадились в Сицилии, и несколько недель спустя дискредитированный Муссолини был заменен маршалом Пьетро Бадольо, который через пару месяцев привел Италию к капитуляции, к всеобщему облегчению. Усталые германские войска, спасая что еще можно было спасти, укрылись на вершинах холмов Монте-Кассино, где в XIV веке св. Бенедикт заложил первые камни монастыря. В ноябре московиты ворвались в Киев и отрезали богатства Украины от Германии.
К концу 1943 года успехи в подводной войне тоже пошли на убыль. Умелая организация ПЛО союзников привела к «черному маю», когда подводные лодки топились быстрее, чем немцы успевали их строить. В декабре было потоплено всего 9 судов союзников по сравнению со 120 судами в мае 1942 года. В ноябре под давлением русских возобновилась проводка конвоев в Мурманск. Поэтому спасенному от разборки «Шарнхорсту» предстояло войти в игру.
Семь лет прошло с того дня, как он стоял на стапеле перед украшенной флагами трибуной. Его форштевень возвышался над головами Гитлера, генерала Вернера фон Бломберга и гордого гросс-адмирала Редера. Получив имя прусского генерала Герхарда фон Шарнхорста, сражавшегося с Наполеоном, новый линкор был плодом англо-германского морского договора 1935 года. На церемонии крестин фон Бломберг произнес важную речь.
— Спустись в свою стихию, гордый корабль, покажи себя достойным имени, которое носишь. На твою долю могут выпасть путешествия, ты — страж нашей чести и мира, гарант германской силы и германской воли к жизни. Но если придет час, которого мы не желаем, но к которому готовимся, пусть дух великого солдата Шарнхорста и первого крейсера с этим именем воодушевляет вас, капитан, и ваш экипаж.
Одетая в черное фрау Шульц, вдова последнего капитана броненосного крейсера «Шарнхорст», потопленного в 1914 году, вышла вперед и разбила бутылку шампанского о форштевень. Последовал взрыв криков, и «Шарнхорст» соскользнул со стапелей Вилыельмсхафенской верфи.
Его первым капитаном был Отто Цилиакс, который командовал им до начала войны. До апреля 1942 года им командовал капитан 1 ранга Курт Гофман, до октября 1943 года — Фридрих Хюффмайер, и наконец: — Юлиус Хинтце, который погиб вместе с ним в море. Корабль заслужил лавры и боевые награды, а теперь стоял один на туманном севере, единственный крупный корабль, имеющийся для операций против конвоев, идущих в Мурманск. Гигант «Тирпиц» был поврежден английскими миджетами; «Гнейзенау», тяжело поврежденный английскими бомбардировщиками, уже резали на куски; «Шеер» и «Нюрнберг» находились в Балтийском море; торпедированный английской подводной лодкой «Трайдент» «Принц Ойген» ремонтировался там же; «Лютцов» стоял в доке на ремонте машин. Остальные корабли были превращены в учебные суда.
Когда Дениц решил послать «Шарнхорст» в море, вице-адмирал Кумметц, командующий группой Nordmeer, находился в отпуске, и командование было возложено на контрадмирала Эриха Бея, известного под прозвищем Ахмед-бей. Это был высокий крепкий моряк с живым огоньком в глазах и валкой походкой человека, служившего на эсминцах. Действительно, Бей провел большую часть своей карьеры на эсминцах и в момент временного назначения на «Шарнхорст» занимал пост командующего эсминцами (fuhrer der zerstorer). Годом ранее он провел много отважных атак против мурманских конвоев и командовал в бою, когда был потоплен английский крейсер «Эдинбург». Он не был отмечен печатью неудачника, как Кумметц, флагманский корабль которого «Блюхер» был потоплен во время высадки в Норвегии, а беспомощные действия в бесславной битве под Новый год привели Гитлера в ярость.
Бей принял,новое назначение с некоторой опаской. Не то чтобы он боялся моря. Он был просолен сильнее, чем все линкорные адмиралы вместе взятые, так как экипажи эсминцев гораздо ближе к стихии, чем моряки линкоров, и они могут в полной мере оценить тяжелый нрав Посейдона. Но тяжелая масса «Шарнхорста» внушала Бею страх. Это был первый случай, когда он командовал крупным кораблем, и адмирал чувствовал себя как французский крестьянин, попавший на вощеный паркет Версаля.
Как раз перед выходом погода сильно ухудшилась. Яростный ветер дул с холодного севера, волны были как горы, и жалящая крупа вырывалась из темноты. Бей не сомневался, что «Шарнхорст» легко может пройти сквозь тьму и яростный шторм. Однако он думал о «своих парнях» на 5 эсминцах типа «Нарвик», которые должны были сопровождать линкор. Бей вежливо запросил Деница об отсрочке операции. Дениц сказал: «Нет». Самолеты и подводные лодки уже обнаружили конвой JW-55B, состоящий из 19 судов. Он тащился со скоростью 8 узлов через Норвежское море. Окруженные английскими эсминцами, эти суда везли грузы для русской армии. Дениц был полон решимости отправить их на дно.
Но не только шторм заботил Бея. Стоял декабрь, и «Шар-нхорст» находился.в Альтенфиорде, далеко за 70-ой параллелью. Зимнее солнце здесь не поднималось над горизонтом. Лишь тусклое неясное свечение появлялось на пару часов на туманном небе, обозначая день, чтобы вновь раствориться в непроницаемой темноте. «Шарнхорст» имел два радара — на носу и на корме, однако они были гораздо хуже английских. Неприятель мог обнаружить его задолго до приближения к конвою. Кроме того, на борту находилось около 80 кадетов, недавно прибывших для обучения, и около 100 зеленых новобранцев, только что выпущенных из подводного центра «Кригсмарине». Они вряд ли могли заменить опытных офицеров и матросов, уехавших в рождественские отпуска. Такой экипаж был неприемлем для боевого похода, и Бею пришлось взять нескольких опытных офицеров и матросов с бездеятельно стоявшего «Тирпица», чтобы залатать бреши.
Капитан 1 ранга Хинтце принял командование линкором в октябре, и еще не имел времени досконально узнать корабль. Хинтце был умным человеком, мгновенно решавшим любую проблему. Его смех был громким и заразительным, и он не собирался позволить своим черным мыслям просочиться вниз, к экипажу. Хинтце был популярным командиром, никогда не отдалявшимся от своего экипажа. Его обходы корабля сопровождались десятками неофициальных бесед с матросами. Он строго придерживался правила: «Хвали человека при товарищах, ругай наедине».
Наступило Рождество. Мелодичные хоралы возносились к небу с кораблей в море. Салинги «Шарнхорста» были обвиты мягким снегом, пока корабль стоял в глубокой черноте ущелья Альтенфиорда, Маленькие елочки из фиорда принесли на корабль, ими украсили кают-компании и кубрики. Некоторые люди писали домой, когда звуки «Stule Nacbt, beuige Nucbt» вздымались вверх, как морские волны, заставляя сердца людей оттаять. Рождество наступило и для Бея с Хинтце. Однако война не собиралась дожидаться, пока моряки склонят головы в момент душевного просветления. Наступило время выхода.
Приказ был отдан.
Был вечер, и ночь еще не наступила. Эрих Бей скушал легкий ужин, выпил чашку кофе и еще раз просмотрел карты. Минутой позже он послал приказ командиру 4-ой флотилии эсминцев капитану 1 ранга Йоханнесену сниматься с якоря. Потом Бей поднялся на мостик и ответил на приветствие Хинтце. Офицеры и матросы покинули свои теплые постели и разбежались по местам, вахтенный офицер опробовал машинный телеграф, наблюдатели протирали линзы биноклей и щурились от холодного воздуха.
— Выбрать якорь! — скомандовал Хинтце. Якорная цепь с лязгом поползла в клюз, и через пару минут боцман доложил:
— Якорь панер… Якорь чист!
Тяжелые звенья тянулись за вращающимся кабестаном и ложились в канатный ящик под палубой. Показался якорь, вымазанный донным илом. Его обмыли из шлангов и закрепили по-походному. Медленно провернулись 3 винта, и «Шарнхорст» вышел в море. К 10.00 он прошел остров Стьерне и двинулся к норвежскими шхерами. Волны стали тяжелее, а юго-западный ветер начал жалить. Через час корабли прошли к югу от острова Соре, оставив его по правому борту. Звук волн был глухим и угрожающим, гребни в белой пене обрушивались на берег, и волны чередой бежали на север. К полуночи «Шарнхорст» вышел из засасывающего течения и попал в зубы шторма. Впереди эсминцы напрягали все силы, чтобы идти против волны. Над ними проносились волны, их мачты мотались взад и вперед, как метрономы. Нос «Шарнхорста» поднимался вверх, а потом с громовым плеском нырял в воду, поднимая тучу брызг.
Отойдя от берега, вскоре после полуночи Бей взял новый курс, немного влево от истинного норда. Точная навигация была невозможна из-за погоды, но Бей имел меняющиеся пеленги конвоя, так как за ним с 23 ноября следили самолеты. Он надеялся настичь конвой на следующее утро около 10.00. Чтобы облегчить Бею поиск конвоя, Дениц приказал 8 подводным лодкам образовать разведывательный барьер в водах между Нордкапом и островом Медвежий. Несмотря на плохую погоду, 2 подводные лодки
— U-601 и U-716 заметили медленно ползущий конвой 25 декабря и сообщили его позицию «Шарнхорсту».
Если бы Бей сам не был миноносником, он бы запросил капитана 1 ранга Йоханнесена, как чувствуют себя его корабли. Но моряки эсминцев не любят, когда их опекают, и Бей молча беспокоился о них, следя, как дикие ветры срывают пену с верхушек волн и гонят ее на север. Он не мог убедить себя, что его выход из Альтенфиорда остался в секрете, и чувствовал странное волнение, нараставшее в нем, пока «Шарнхорст», прикрываемый эсминцами, шел на север в темноту.
Действительно, английское Адмиралтейство готовилось поймать Бея, когда Дениц еще утверждал операцию «Ostfront», которая, как он надеялся, спасет честь крупных кораблей. Дениц знал, что JW-55B вышел из Лох-Ю со слабым эскортом. Однако он не знал, что конвой RA-55A в составе 22 судов в тот же день вышел из Мурманска, и что оба конвоя имел и дальнее прикрытие из кораблей флота метрополии. Адмирал сэр Брюс Фрэзер, который сменил на посту командующего Джона Тови находился в Акурейри. Его флаг с крестом Св. Георгия развевался на мачте линкора «Дьюк оф Йорк». Фрэзер намеревался пополнить запасы топлива, а потом со всей эскадрой, в которую входили также крейсер «Ямайка» и 4 эсминца, собирался двигаться на север, вслед за конвоем. Конвой, идущий из России на запад, прикрывала крейсерская эскадра вице-адмирала Р.Л. Барнетта, державшего флаг на легком крейсере «Белфаст», который сопровождали «Норфолк» и «Шеффилд».
23 декабря Фрэзер получил тревожное донесение от командира эскорта конвоя JW-55B, капитана 1 ранга Дж. Э. Маккоя, что конвой атакован немецкими самолетами, 2 из которых сбиты. Однако самолеты «Люфтваффе» следили за конвоем. Фрэзер зная, что «Шарнхррст» способен на выход в море, поторопился выскочить из ледяных каньонов Исландского моря в шторм, чтобы как можно скорее догнать конвой и занять позицию между ним и Нордкапом. Он шел на 24 узлах, максимальной скорости, которую могли развить в бурном море его эсминцы — «Сомарец», «Сэвидж», «Скорпион» и норвежский «Стурд». Днем 24 декабря он нарушил радиомолчание, запросив позицию обоих конвоев. Затем в 3.39 утром 26 декабря Фрэзер получил сообщение от Адмиралтейства, которое информировало его, что «Шарнхорст» в море. Английский агент, караулящий на берегу в глубине фиорда, сообщил о выходе «Шарнхорста».
Фрэзер быстро приготовился к бою. RA-55A был повернут вправо, чтобы пройти по забитому льдами, но относительно безопасному фарватеру к северу от острова Медвежий. 4 эсминца сопровождения — «Мушкетер», «Матчлесо, «Оппортюн» и «Вираго» — были отделены с приказом усилить прикрытие капитана 1 ранга Маккоя. Барнетту приказали расположить свои крейсера между JW-55B и «Шарнхорстом», а Маккою Фрэзер приказал повернуть назад на 3 часа. Этим маневром он собирался спутать расчеты Бея. Барнетт подходил с одной стороны, Фрэзер с другой. И утром в день св. Стефана челюсти английского капкана начали смыкаться. Бею нркна была помощь всех морских богов, чтобы переломить складывающиеся против него обстоятельства. «Дьюк оф Йорк» с его 10 орудиями калибра 356 мм один мог своими залпами, весящими более 7 тонн, уничтожить «Шарнхорст».
Бей шел курсом 12 со скоростью 25 узлов. Огромные горы воды заливали корму эсминцев, сбивая их с курса. К 7.30 50-узловой ветер начал немного заходить, вспенивая море.
В этот момент «Шарнхорст» находился в 40 милях юго-вос-точнее острова Медвежий, но признаков конвоя не было. Считая, что он зашел слишком далеко на север, Бей повернул назад, снизил скорость и развернул эсминцы в завесу в 10 милях к югу от себя. Изменение курса подставило отряд Бея прямо под яростные удары шторма. Отчаянно болтающиеся эсминцы вздымали тучи брызг, адмирал видел, как они постепенно пропадали в северном мраке. «Шарнхорст» остался один в 240 милях от Альтенфиорда.
Экипаж линкора был вызван на боевые посты, 300-килограммовые снаряды были вложены в замки орудий главного! калибра, были подготовлены бинты для людей и пластыри для корабля. Наблюдатели, распухшие от свитеров, шарфов и тяжелых плащей, напряженно щурились — ураган беспощадно резал глаза. Бей и Хинтце, стоя бок о бок, на массивном мостике «Шарнхорста», вглядывались в темное, клокочущее море.
В 8.40 Фрэзер находился в 150 милях юго-западнее, стараясь отрезать Бею путь отхода. RA-55A был вне опасности, но JB-55B был еще под угрозой. Флагманский корабль Барнетта «Белфаст» только что установил радиолокационный, контакт с неопознанной целью на расстоянии 17 миль. Он был слабым и неверным, но Барнетт увеличил скорость и пошел прямо на цель. В 9.20 три слабых мерцающих отметки появились на экране радиолокатора «Шарнхорста». Через минуту наблюдатели на промерзшем мостике «Шеффилда», прикрывавшие глаза от жалящего ветра, заметили серые мачты «Шарнхорста» в 6 милях на юго-востоке.
Эрих Бей стоял на левом крыле мостика, надвинув на глаза капюшон плаща. Радиолокационный контакт был нечетким, бурное море заполняло экран радара отблесками и ложным эхом. Сквозь траурную кайму арктического полусвета он ничего не мог различить. Но в 9.24 над головой раздался хрусткий удар. Адмирал вскинул голову и увидел ослепительную вспышку осветительного снаряда. «Шарнхорст» внезапно залил голубой свет.
— Вражеский корабль! — крикнул Бей.
Наблюдатели, мигая от снежных хлопьев и резкого света, ничего не могли различить. Через несколько минут на севере мелькнула цепочка вспышек, когда «Норфолк» открыл огонь из 203-мм орудий. Снаряды пролетели высоко над «Шарнхорстом». Осветительный снаряд снесло ветром, он медленно догорал.
— Лево руля: — напряженно скомандовал Хинтце.- Приготовиться открыть огонь!
«Шарнхорст» развернулся и принял волну правым бортом. Башни развернулись налево. Соединение Барнетта все еще оставалось невидимым. Последовали новые вспышки залпов, сопровождаемые всплесками, когда снаряды начали рваться в черной воде с булькающими глухими ударами. Через несколько секунд оператор радара «Шарнхорста» сообщил о контакте. Бей нетерпеливо запросил дистанцию до цели, но снаряд врезался в грот-мачту, снеся антенну и изрешетив надстройку осколками.
Мачта завибрировала, как пальма в тайфун, и экран радара погас.
— Стреляет не эсминец,- сказал Бей. Его совершенно сбило с толку то, что корабль — или корабли,- скрытый непроницаемым мраком, способен так точно стрелять. Бей не был ни трусом, ни глупцом. За ним мог охотиться целый вражеский флот, а у Бея не было эсминцев, чтобы компенсировать тактические невыгоды. Кроме того, потеряв радар, он мог только вслепую палить по невидимому врагу.
— Нам не приходится ждать здесь ничею хорошего, Хинтце,- сказал Бей.- Повернем опять на юг.
«Шарнхорст» медленно покатился вправо, зарываясь носом в бурное море. Сразу после этого снаряд попал в левый борт, и стальные осколки ливнем обрушились на мостик. Один из снарядов «Норфолка» попал в цель, прошел глубоко в носовую часть корпуса, но не взорвался и упокоился в кубрике. «Шарнхорст» дал наугад насколько залпов из кормовой башни. Бей теперь знал, что ему противостоит, по крайней мере, 1 тяжелый крейсер.
— Полный вперед! — скомандовал Хинтце. Имея преимущество в скорости, «Шарнхорст» увеличил дистанцию, и в 9.40 «Норфолк» прекратил огонь. Бей посмотрел на карту, промерил расстояние циркулем и сказал капитану 1 ранга Хинтце.
— Я не думаю, что противник будет преследовать нас. Я намерен еще раз попытаться атаковать конвой. Идите этим курсом до 1