Луч прожектора скользнул по редким, тяжелым облакам и вцепился в тело двухмоторного Ли‑2. Словно почуяв добычу, к первому лучу тут же присоседился второй, а вслед за ними, не тратя время на праздные прогулки по ночному небу, в фюзеляж машины, ползущей на небольшой высоте, вперился третий. Теперь самолет стал похож на беззащитную, обшарпанную пульками цель в курортном тире. Вот сейчас стрелок переломит видавшую виды «воздушку», поставит ружье на боевой взвод, игриво подмигнет кокетливой спутнице и плавно нажмет на спуск. Чвак! ‑ и получите приз, плюшевого зайца…
…Зениткам даже не пришлось устать от работы. После первой же очереди под левым крылом Ли‑2 что‑то задымило, мотор зашелся в сухом кашле, и самолет торопливо пошел на снижение. Он дотянул до раскисшего от дождей поля, прополз на брюхе, разбрасывая комья грязи, сотню метров и замер, ожидая своей участи.
По полю, передергивая затворы автоматов, уже бежали солдаты оказавшейся поблизости роты полевой жандармерии. Липнувшая к подошвам глина придерживала немцев, как бы предлагая пассажирам и экипажу самолета покинуть ставшую бесполезной машину и поторопиться к спасительному лесу. Но когда из открывшегося бокового люка на землю стали прыгать люди, встретившее их поначалу гостеприимно и мягко осеннее поле тут же повесило им на ноги пудовые грязные кандалы, уравняв шансы преследователей и преследуемых. Со стороны дороги слышался треск мотоциклов.
Через несколько минут «десант» уже стоял с поднятыми вверх руками, из чрева самолета на землю выбрасывали какие‑то тюки, то здесь, то там мелькали яркие световые нити, намотанные на катушки карманных фонарей.
|
|
Чей‑то уверенный голос приказал вернуть выгруженные было вещи обратно в самолет, выставить по периметру охрану и заняться осмотром машины с рассветом. Пилотов сбитого советского транспортника запихнули в коляски трех мотоциклов; двоих одетых в штатское пассажиров усадили в подскочивший вскоре легкий вездеход, и колонна тронулась в сторону города. До Полоцка было километров тридцать.
О сбитом советском «дугласе» Димсрису стало известно уже утром. Из штаба полевой жандармерии, куда привезли задержанных, позвонили в абвергруппу, обстоятельно и нудно доложили об удачной ночной охоте, прихвастнули «если бы не мы» и спросили, что делать с «посланцами “большой земли” Советов» ‑ отправить их в лагерь, сдать СД, или у абвера есть свои соображения? Димсрис торопливо буркнул в трубку: «Конечно, есть, уже еду…». Через четверть часа он был в кабинете жандармского гауптмана. Лицо гауптмана показалось Димсрису знакомым, поэтому он жестом старого друга протянул руку, встряхнул выброшенную ему навстречу крепкую ладонь и попросил показать изъятые у задержанных документы. Полетные карты пилотов его не интересовали. А вот бумаги, обнаруженные у пассажиров, сразу притянули к себе профессиональное внимание разведчика, особенно тщательно запечатанный конверт от начальника Белорусского штаба партизанского движения, довольно большой, слегка надорванный сверток, из которого выглядывали свежеотпечатанные бланки каких‑то то ли удостоверений, то ли пропусков на немецком языке.
‑ Задержанных допрашивали? ‑ спросил Димсрис.
|
|
‑ Нет, ждали вас. Да и некому допрашивать, нет переводчика.
‑ Приведите ко мне «пассажиров».
‑ Будете допрашивать? У меня есть грамотный писарь, строчит не хуже стенографиста.
‑ Спасибо, я заберу задержанных к себе, ‑ произнес Димсрис. ‑ Позвольте закурить.
‑ Курите, курите, ‑ расплылся в любезной улыбке гауптман и выглянул в коридор. ‑ Приведите этих в штатском… которые с самолета!
Пока офицеры оформляли необходимые бумаги, в кабинет ввели двух мужчин среднего роста. На вид им можно было дать лет по 25‑30. Особых примет никаких. Так, «люди из толпы»… «Русские тоже умеют работать… Впрочем, почему “тоже”? Если не лгать самому себе, то с начала “восточного турнира” мы ни разу не выиграли у них ни одной мало‑мальски серьезной партии…» ‑ промелькнуло в голове у Димсриса.
«Пассажиров» затолкали в кузов небольшого грузовичка, рядом сели два жандарма, Димсрис прыгнул в свой старенький «адлер», и машины тронулись.
…Допрос продолжался недолго. Через час Димсрис знал, что «пассажиров» должны были принять на одном из лесных аэродромов кишевшей партизанами Витебской области; что им поручено передать в партизанский штаб директивные документы Москвы и оценить готовность боевых формирований накануне крупных наступательных операций, скорее всего, весной 1944 года.
‑ Вас знают в лицо те, кто должен встречать?
‑ Нет.
‑ Каким образом вы должны известить «Центр» о своем прибытии? «Центр» должен подтвердить партизанам, что вы и есть его эмиссары?
‑ С одной из партизанских радиостанций в «Центр» уходит шифровка с паролем, известным только нам. В ответ следует подтверждение наших личностей и полномочий.
|
|
Димсрис приказал увести задержанных, на листке набросал текст радиограммы Герлицу, в которой в нескольких словах изложил идею возможной операции, вызвал шифровальщика и распорядился срочно отправить депешу в Минск.
Ответ пришел через час. «Завтра буду у вас», ‑ радировал Герлиц, давая понять, что предложение Димсриса его заинтересовало.
Герлиц приехал после полудня, раздраженный и грязный: в 20 километрах от Полоцка партизаны обстреляли пост полевой жандармерии как раз в тот момент, когда машина Герлица только миновала его. На дороге поднялась паника, беспорядочная пальба; пришлось выскочить из автомобиля, укрыться за капотом, надеясь, что пули не пробьют его толщу. Но все ограничилось лишь парой автоматных очередей со стороны леса. Видимо, партизаны просто «пошутили».
‑ Они пугают нас уже средь бела дня, ‑ ворчал Герлиц, ‑ пока пугают… А завтра? Ну ладно, рассказывайте, какую удачу спустил на вас с небес бог НКВД.
Димсрис доложил о снятых со сбитого транспортника «пассажирах».
‑ Значит, в лицо их не знают? ‑ уточнил Герлиц.
‑ Сказали, что нет.
‑ Скорее всего, это правда. Насколько я понимаю, вы предлагаете вместо них отправить к партизанам нашего ревизора. И этим ревизором будет…
‑ «Доронин», ‑ уверенно закончил Димсрис.
‑ У вас найдется бутылка вина? ‑ после некоторой паузы спросил Герлиц.
‑ Да‑а… ‑ не скрывая удивления, протянул Димсрис.
‑ Не скупитесь, ставьте ее на стол и приготовьте три бокала.
‑ Для кого третий?
‑ Вы так уверены, что вам известны имена первых двух? ‑ загадочно улыбнулся Герлиц. ‑ Не буду вас разочаровывать, Димсрис, эти двое ‑ мы с вами. А сейчас прикажите привести «Доронина». Я надеюсь, его не придется долго ждать?
Димсрис окликнул дежурного и коротко скомандовал: «Доронина!» Потом достал из шкафчика почти полную бутылку «бордо» («Откуда?..» ‑ удивился Герлиц), три пузатых бокала и чистую салфетку.
В дверь постучали, и через мгновение, не дожидаясь реакции начальства, растолстевший фельдфебель впустил в кабинет одетого в немецкую форму человека.
Это был подтянутый парень лет 20‑25; его можно было назвать высоким и даже хорошо сложенным, если бы не скошенные плечи. На короткой шее сидела правильной формы голова («Радость Розенберга…», ‑ усмехнулся про себя Герлиц). Из‑под тонкой нитки бровей, подчеркивающих прямой, высокий лоб, внимательно смотрели острые серые глаза. Небольшой рот и тонкие губы намекали на сдержанность и твердость характера. Завершала портрет шапка густых светло‑русых волос со следами… завивки. «Он что, из этих? ‑ подумал Герлиц. ‑ Нет… Скорее всего, это неуклюжая попытка внести в облик немного русского колорита… Димсрис сказал, что его нашли в Витебском лагере военнопленных, куда он попал осенью 41‑го… А служил он, если мне не изменяет память, рядовым или сержантом в каком‑то взводе связи… Это со знанием‑то немецкого языка?.. Ха‑ха… Стефан считает, что это он откопал его среди желающего выжить любой ценой пленного сброда… А может, это он отыскал Стефана, сумев обойти десяток вербовщиков, которые рыщут по лагерям, набирая команды стукачей, палачей и охранников? В какой разведшколе вас готовили, юноша? В специальных тренировочных лагерях Главного разведывательного управления Рабоче‑Крестьянской Красной Армии? Или в учебных классах Лубянки? Но за семь или даже восемь разгромленных благодаря вашей информации партизанских отрядов Сталин вас не помилует, даже если вы приведете ему в Кремль живого и здорового Кальтенбруннера… Или вы надеетесь, что ваше сотрудничество с абвером останется тайной для Москвы?
А может, все наоборот? Может, именно «живой и здоровый» группенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер стоит за вашей спиной? А Стефан, Димсрис, старый Герлиц и крыша абвера нужны лишь для того, чтобы на челе агента не светилась “каинова печать” СД? Ведь попадись вы в лапы НКВД как человек гестапо, вам пустят пулю в затылок без лишних разговоров. Ведь и мы не задумываясь ставим к стенке комиссаров и коммунистов… А с агентом абвера могут еще и поиграть… И кто знает, в чьих руках окажется больше козырей».
‑ Это человек, о котором я говорил вам, герр подполковник, ‑ прервал Димсрис размышления начальника.
‑ Ваша фамилия? ‑ строго спросил Герлиц у стоявшего навытяжку агента.
‑ Доронин, ‑ отрапортовал тот.
‑ Это кличка. А я спросил фамилию.
‑ Господин капитан приказал мне забыть ее!
‑ Ну что ж, надеюсь, что она останется в памяти самого господина капитана, ‑ произнес Герлиц и выразительно посмотрел на Димсриса. И не дав капитану времени на обдумывание ответа, продолжил, ‑ господин Доронин, командование вермахта высоко оценило ваши заслуги перед великой Германией. Добытые с вашей помощью сведения помогли пресечь преступную деятельность нескольких вооруженных банд, орудовавших на занятой германскими войсками территории Белоруссии. Мне доставляет удовольствие вручить вам «Бронзовую медаль» и выразить надежду, что и впредь вы будете так же верно служить интересам третьего рейха.
Герлиц достал из нагрудного кармана награду и прикрепил ее на китель замершего Доронина.
‑ В таких случаях принято что‑то говорить. У вас в России, наверное, кричат «Да здравствует Сталин!» и клянутся быть верными идеям коммунизма. Здесь это, сами понимаете, несколько неуместно…
‑ Служу великой Германии! ‑ сдавленным голосом произнес Доронин и попытался было выбросить руку в нацистском приветствии, но что‑то его остановило.
‑ Хайль Гитлер! ‑ согласился Герлиц, не сводя изучающего взгляда с агента. «И куда это у тебя, парень, рука потянулась? Переиграл или не справился с наработанным рефлексом?.. А внешность у тебя не арийская… Впрочем, если бы передо мной сейчас стоял белокурый молодец с картины Герхарда Кайля, я бы подумал, что в РСХА сошли с ума».
‑ Выпьем за процветание великого рейха и здоровье нашего фюрера! ‑ театрально отчеканил Герлиц и пригубил терпкий, рубинового цвета напиток. ‑ Да вы гурман, Димсрис. В следующий раз, когда мне захочется выпить в приятной компании, я обязательно приеду к вам.
‑ Благодарю вас, герр подполковник!
‑ А теперь за дело. Садитесь, Доронин, разговор будет долгим.
В начале ноября 1943 года к небольшой станции в 10 километрах от Полоцка подъехал грузовичок. В кабине рядом с водителем сидел офицер в форме пехотного лейтенанта вермахта. Содержимое кузова скрывал плотно задернутый брезентовый тент. Лейтенант вышел из кабины, не спеша обошел грузовик, деловито постукивая ногой по колесам, успевая при этом бросить цепкий взгляд по сторонам. На пристанционной площади было безлюдно. Осень брала свое, загоняя людей под крыши домов, ближе к огню и теплу. Лишь двое солдат, судя по всему, отставших от части из‑за легкого ранения, пытались уговорить шофера застрявшей машины, как две капли воды похожей на только что подъехавшую, подбросить их до города. Шофер просил солдат немного подтолкнуть автомобиль, но в город везти их отказывался, так как ехал в противоположную сторону. Солдаты отвечали, что помогут ему выбраться на шоссе, но только если он подвезет их хотя бы до первого поста фельджандармерии. Было заметно, что препирались они давно.
Лейтенант приоткрыл тент, сказал что‑то сидящим в кузове и заскочил в кабину. Грузовичок развернулся и задом подкатил к буксующему собрату. Шофер застрявшей машины радостно замахал руками, достал трос и стал пристраивать его к раме невесть откуда взявшегося спасителя. Тент грузовичка приоткрылся, на землю спрыгнули двое в гражданской одежде и фельдфебель. Втроем они направились к борту засевшей машины, к ним присоединились оживившиеся «раненые», загудели моторы, натянулся трос ‑ и через минуту зарывшийся было по ступицу автомобиль уже стоял на ровном полотне дороги. Фельдфебель показал «раненым» на кузов своего грузовичка, они резво забрались под тент, подав руку фельдфебелю. Лейтенант хлопнул дверью кабины ‑ и грузовичок двинулся по направлению к городу. В этой недолгой суете никто не заметил, когда и куда исчезли те двое гражданских, которые только что упирались в борт буксующей машины. И никому не было дела до двух растворяющихся за марлей моросящего дождя фигур. Шедший справа часто семенил короткими ногами, стараясь не отстать от своего спутника ‑ высокого парня со скошенными плечами…