(ЛУКАШ поспешно поволок дерево за хату)
Ну, девонька, коль ты не хочешь жать,
не надо, я не буду заставлять,
сама со всем управлюсь кое-как.
Даст бог, невестку в хату приведу!
Так вдовушка-резвушка есть одна,
сама расспрашивала у людей она
про Лукаша. Вот я их и сведу!
Давай же, девка, серп — другого негде взять!
МАВКА
Идите к конопле! Я буду жать.
МАТЬ идёт через опушку к озеру и скрывается за камышами. MАВКА наклоняется ко ржи и замахивается серпом. Вдруг во ржи появляется РУСАЛКА ПОЛЕВАЯ; её зелёная одежда кое-где просвечивается из-под покрова золотых волос, которые окутывают всю её небольшую фигурку; на голове синий венок из васильков, в волосах запутались розовые цветы вьюнка, куколя и пупавки.
РУСАЛКА ПОЛЕВАЯ
(с мольбой бросается к Мавке)
Сестрица, погоди!
Красу мне пощади!
МАВКА
Я должна!
РУСАЛКА ПОЛЕВАЯ
Уборы все оборваны
и все цветочки сорваны,
прочь вырваны с землицей
из ржи и из пшеницы.
Мак мой жаром пламенел,
а теперь он почернел,
словно кровь пролилась,
в борозде запеклась...
МАВКА
Сестрица, я должна! Пройдёт лишь год,
твоя краса буйнее зацветёт!
А если счастие мое завянет,
то уж не встанет!
РУСАЛКА ПОЛЕВАЯ
(ламает руки и качается от горя, как от ветра колос)
Ой, горюшко! Коса моя!
Коса моя золотая!
Беда моя! Краса моя!
Краса моя молодая!
МАВКА
Краса твоя не долгий век живёт,
на то она растёт, чтоб разом лечь.
И кто-то всё равно её сожнёт,
тебе не умолить, не устеречь!
РУСАЛКА ПОЛЕВАЯ
Глянь же, сестричка, как волны гуляют
от края до края!
Нас не гони из весёлого рая
в миг, пока солнце сияет
и пока рожь под серпом не легла,
и неминуемая не пришла!
Только мгновенье! Минуточку, милая!
Сникнет краса под серпом да под вилами,
ляжет на землю сама.
Ты же не будь, как зима!
Не умолить её, не упросить.
А ведь так хочется жить!
МАВКА
О, как хочу я тебе услужить!
Но я сама уж утратила волю.
РУСАЛКА ПОЛЕВАЯ
(шепчет, склонясь МАВКЕ на плечо)
А не случалось ли с кем-либо в поле
острым серпом повредить себе руку?
Сестрица любезная, сжалься над мукой!
Капелька крови
и я на воле.
Разве же крови не стоит краса?
МАВКА
(ранит себе серпом руку, кровь брызжет на золотые волосы РУСАЛКИ ПОЛЕВОЙ)
Стоит! Прощай же! Храни волоса!
РУСАЛКА ПОЛЕВАЯ благодарно склоняется перед МАВКОЙ и исчезает во ржи.
От озера приближается МАТЬ, а с нею молодая круглолицая молодка в красном платке с каймой, в буряковой юбке, мелко и ровно присобранной; также присобран и зелёный фартук с нашитыми на нём белыми, красными и жёлтыми полосами; рубашка густо расцвечена красным и синим, бусы звенят дукатами на белой пухлой шее; пышная фигура затянута тугим покроем, отчего она кажется ещё округлее.
Молодка идёт размашистой походкой, старуха едва поспевает за ней.
МАТЬ
(любезно молодке)
Килинка, под берёзой, гляньте, зелье —
целебный деревей растёт недалеко —
ведь вы горшки пропаривать хотели,
он, милочка, полезен с молоком.
КИЛИНА
Ох, молоко мне некуда девать.
Скорей бы ярмарка — хоть масло продавать!
Моя корова турского завода,
купил покойный муж тому два года,
и молока даёт одна, как две.
Работы в доме, тётушка, вдове
невпроворот. Вот только в поле
управилась, дел снова вволю!
МАТЬ
А в поле всё? Хвала и слава вам!
Такую вот работницу бы нам!
У нас и нива-то мала, и всё же
не справились пока.
КИЛИНА
(смотрит на нивку, где стоит Мавка)
А кто же
жнецом у вас?
МАТЬ
(вполголоса)
Сиротка-неумеха.
Оно такое, в деле лишь помеха!
КИЛИНА
(подходит с матерью к Мавке)
День добрый, девонька! А хорошо ли жнётся?
МАТЬ
(всплескивает руками)
Ой, горюшко! Она и не берётся.
МАВКА
(глухо)
Серпом задела руку я.
МАТЬ
Ленивица безрукая!
КИЛИНА
Дай, девонька, мне серп — а ну-ка я.
МАВКА прячет серп за спину и враждебно смотрит на КИЛИНУ.
МАТЬ
Давай же серп, не твой он! Дай же мне!
(Вырывает серп у МАВКИ из рук и отдаёт КИЛИНЕ, та бросается на рожь и жнёт, будто огнём сжигает, и солома свистит под серпом)
МАТЬ
(с удовольствием)
Вот так работа!
КИЛИНА
(не отрываясь от дела)
Если б парень ваш
вязал мне свясла, я в один момент
нивку бы сжала.
МАТЬ
(зовёт)
Где же ты, Лукаш?
ЛУКАШ
(выходит, говорит КИЛИНЕ)
Бог в помощь вам!
КИЛИНА
(не отрываясь от дела)
Спасибо!
МАТЬ
Ты, сынок,
молодке со снопами бы помог.
«Помощнице» уже не говорю.
(ЛУКАШ берётся вязать снопы.)
А я вам, детки, киселя сварю.
(идёт в хату)
МАВКА отошла к берёзе, прислонилась к ней и сквозь длинные ветви смотрит на жнецов. КИЛИНА некоторое время так же яростно жнёт, потом разгибается, смотрит на склонённого над снопами ЛУКАША, усмехается, тремя большими шагами подскакивает к нему и звонко хлопает его ладонью по плечу.
КИЛИНА
Вязать быстрее, парень, не умеешь?
(заливается смехом)
ЛУКАШ
(тоже распрямляется)
Какая же ты быстрая, смотрю!
КИЛИНА
Ты как улитка. Двигайся скорее!
ЛУКАШ
Не трогай лучше, а то поборю!
КИЛИНА
А ну! А ну! Посмотрим, кто сильнее!
ЛУКАШ бросается к ней, она перехватывает его руки; они меряются силой, упираясь ладонью в ладонь; некоторое время их силы равны, затем КИЛИНА чуть отклонилась назад, играя глазами и натянуто смеясь. ЛУКАШ, распалясь, широко разводит её руки и хочет её поцеловать, но в то время, как его губы касаются её губ, КИЛИНА подбивает его ногой, он падает.
КИЛИНА
(стоит над ним, смеясь)
А что? Кто победил? Не я ли?
ЛУКАШ
(встаёт, тяжело дыша)
Как хотите!
Подбить — не победить!
КИЛИНА
Да ну!
Стукнули двери. КИЛИНА опять кинулась жать, а ЛУКАШ вязать. Быстро нива потемнела стернёй и укрылась снопами; несколько горстей ржи лежат на разложенных свяслах, как побеждённые, но не связанные воины.
МАТЬ
(зовёт из сеней)
Эгей, идите,
жнецы мои, пополдничать домой!
КИЛИНА
Да я закончила, но вот помощник мой
никак не справится.
МАТЬ
Ну, что же, отдыхать
идите, милочка! А ты скорей вяжи!
КИЛИНА идёт в хату. Двери закрываются. МАВКА выходит из-под вербы.
ЛУКАШ
(увидев её немного смутился)
А это ты? Снопы вот довяжи!
А я пойду.
МАВКА
Я не могу вязать!
ЛУКАШ
Зачем пришла, когда не помогаешь?
Подсматривала, может быть?
(вяжет сам)
МАВКА
Сюда
пусть эта женщина не ходит никогда,
хитра, как выдра!
ЛУКАШ
Ты её не знаешь!
МАВКА
Нет, голос слышала и смех.
ЛУКАШ
Уймись!
Ведь мало этого.
МАВКА
Вполне довольно
я видела и сердцу стало больно.
Знай, хищная та женщина, как рысь!
ЛУКАШ
И что ещё?
МАВКА
Нельзя в лесу ей быть!
ЛУКАШ
(выпрямившись)
А ты — лесная, может быть, царица,
что судишь, кто не должен в лес ходить?
МАВКА
(грустно, но с угрозой)
Есть пропасти в лесу — ни зверь, ни птица
не видит их — под хворостом, листом
запрятаны, и человек о том
не ведает, пока не упадёт.
ЛУКАШ
Про хищность и коварство речь ведёт,
ну а сама... Уж лучше б ты молчала!
Тебя не знал.
МАВКА
И я себя не знала.
ЛУКАШ
Послушай, чем по-твоему веленью
твоё выспрашивать мне позволенье,
кто смеет приходить ко мне, кто нет,
тогда и ты здесь мой забудешь след!
Я не хочу быть при тебе в неволе,
как лис в ловушке.
МАВКА
Не зови беду!
Я не ловила — ты пришёл по воле.
ЛУКАШ
А захочу, по воле и уйду!
И не привяжет тут никто меня.
МАВКА