Изолированная термодинамическая система
С течением времени самопроизвольно переходит
В состояние термодинамического равновесия
И остаётся в нём сколь угодно долго, если
Внешние условия сохраняются неизменными.
Нулевой закон термодинамики
Время идет медленно, как будто часы потеряли свой внутренний ритм, и каждое последующее движение стрелок отстает на долю секунды от скольжения планеты вдоль по своей оси. Алекс думает, что его внутренние часы уже давно сбились, застряли то ли в далеком прошлом, то ли в не свершившемся будущем.
Внезапно невесомый стрекот часового механизма нарушается громким щелчком. Алекс улыбается своим мыслям, думая, что «громкий»- очень растяжимое понятие, и если в тишине университетской библиотеки это было действительно оглушающе, то вынеси он эти странные с непропорционально большими стрелками на циферблате часы на Уэстон-Авеню, то его бы вряд ли кто услышал.
Впрочем, думает он, вставая, чтобы сместить зацепившуюся за бугор высохшей краски стрелку, если бы он прогуливался по Уэстон-Авеню с огромными часами над головой, его бы почли сумасшедшим. Или нет. Порой ему кажется, что даже если он будет ходить с телескопом наперевес и предрекать конец света, и то никто не обратит внимание.
Он смотрит, как Лили протирает книжные полки от пыли и затхлости и хочет, чтобы его кто-нибудь также наконец протер, отдраил, отчистил и придал человеческий вид. Он думает, что было бы неплохо, если бы этим кем-то оказалась она.
—Лили, тебе не кажется, что в этом городе настолько много людей, что их как будто и нет? Даже взять нас с тобой.— Он облокачивается на стойку, которая разделяет читательский зал и собственно сам книжный отдел, и подпирает левой рукой подбородок.— Мы с тобой можно сказать как герои в тени, ходим по улицам рядом со всеми, а никто ничего и не подозревает, как будто нас и нет.
Лили перестает водить тряпкой по полкам и поворачивается к нему лицом, у нее покрасневший нос и скулы, Алекс уверен, что и уши тоже, но они прячутся за шапкой каштановых волос. В библиотеке холодно, на дворе начало февраля, а система отопления у них никогда не отличалась мощностью.
Он даже как-то пошутил, что, как и все английские девушки, она готова показать весь свой пыл только после свадьбы, но так как старушке-библиотеке уже не одна сотня лет, то ей теперь вечно ходить в старых девах, а им вечно мерзнуть под ее покатыми сводами. Лили шутку не оценила, только посмотрела странно, казалось, она вот-вот поднимет бровь, словно спрашивая, когда начинать смеяться.
—Что ты имеешь в виду?
Ее взгляд на миг замирает на нем, словно присоединяясь к вопросу, а затем снова опускается вниз, на кипу бумажек из неразобранной картотеки.
—Парадокс больших городов. Гораздо легче почувствовать себя одиноким, находясь среди миллиона людей, чем среди нескольких сотен жителей маленькой деревушки, в которой ты, однако, знаком с каждым из них.
Он разводит руками, и движение ладоней направлено в ее сторону, словно он бросает ей реплику, как мяч: пасует и ждет ответа.
В последнее время у него вошло в привычку заглядывать сюда, в уютное помещение, наполненное запахом старых книг, в котором он сам провел немало времени, перелистывая тяжелые ветхие тома и глянцевые свежие научные журналы в поисках искомой информации. Когда он находился в здании обсерватории, либо во время обеда, либо вечером, уже собрав все вещи, он мог спуститься сюда и просто сидеть, наблюдая, ожидая, пока она закончит, либо перебрасываясь незначительными репликами, строя незамысловатые диалоги, всегда на разные темы, но всегда с одной целью.
—Знаешь, город, в котором я выросла, был не такой уж и большой. По крайней мере, по сравнению с Лондоном. Я часто бродила по улицам и знала каждый дом, и многих его жителей тоже знала в лицо, даже если мы не были знакомы.
Она снова поднимает взгляд на Алекса, словно высматривая в его выражении лица какую-то деталь, которая даст ей понять, что она может рассказать ему, что она может ему доверять.
Но она просто протягивает руку вперед, чтобы осторожно поправить замявшийся ворот рубашки.
—Так лучше.— Лили улыбается едва заметно, уголками губ, но воздух вокруг как будто теплеет на несколько градусов.— Я уехала оттуда, чувствуя себя совершенно одинокой. Теперь я в Лондоне. И больше себя так не чувствую.
Алекс не знает, относятся эти слова к нему или нет, но в голове снова раздается щелчок, и он чувствует, как улыбка тает в воздухе, расходясь по нему тихой рябью, как расходятся круги по воде.
Его внутренние часы снова идут.
Уменьшение общей энергии в одной системе,