— Джулия, посмотри на меня, — взмолился я, и ее остекленевшие глаза встретились с моими. Мне не следовало делать этого, пока она была пьяна, но сейчас или никогда. — У меня есть чувства к тебе. Я бы хотел, чтобы они ушли нахр*н, но они не уйдут. Никогда не уходили. И никогда не уйдут.
Она начала смеяться и не могла остановиться. Это стало неловко, и прямо перед тем, как я поднялся на ноги, она сказала:
— Чувства? Ты вообще знаешь, что такое чувства? Уверена, что нет. Я ненавижу тебя, Руссо. Не хочу иметь с тобой ничего общего. И никогда не буду.
— Ты действительно так считаешь? Ты, Джулия Ла Белла, искренне ненавидишь меня, и не только потому, что наши родители говорили нам это всю нашу жизнь?
Мое сердце было словно валун в моей груди, внезапно слишком тяжелое, слишком обремененное, пока я ждал ее ответа.
— Не из-за наших родителей. Я действительно так чувствую, — она с трудом сглотнула, но избегала смотреть мне в глаза.
— Ты никогда не думала о том, каково это — быть вместе?
— С какой стати мне думать об этом?
Не отвечая на ее вопрос, я ушел. Поверил ей, когда она сказала, что ненавидит меня. И я поверил, когда она сказала, что не хочет иметь со мной ничего общего. Но я не мог с этим справиться. Я открыл свое сердце нараспашку, а она вырвала его, бросила на землю и растоптала, не задумываясь. Отказ ужалил. Более того, это чертовски больно. Каждый удар моего сердца напоминал мне, что она не хочет меня, никогда не захочет, и я был дураком, думая, что могу быть ей нужен.
Какого черта я себя так выставил?
Я поклялся, что больше никогда этого не сделаю. Ни для Джулии Ла Белла, ни для любой другой девушки.
***
Дэйн щелкнул пальцами перед моим лицом, и я покачал головой.
— А, да. Что?
— Пьяное признание? — спросил он немного самодовольно, уже зная ответ.
— Возможно.
Понятия не имел, как заставить Джулию перестать ненавидеть меня, перестать осуждать за то, в чем я не участвовал. Я даже еще не родился, когда наши прадеды заключили это дурацкое пари, которое разрушило жизнь наших семей. Я тут ни при чем, и она тоже. И все же она презирала меня так, словно я собственными руками сжег ее виноградники.
Самое ироничное во всем этом было то, что именно ее проклятая семья выиграла пари. Так что, если кто и должен кого-то ненавидеть, так это я. У меня было на это полное право. Вместо этого, все, о чем я мог думать — это как бы засунуть руки под ее обтягивающую юбку и погрузить в нее пальцы. Я слишком много лет мечтал о том, как Джулия Ла Белла будет чувствоваться под моими прикосновениями. У меня текли слюнки при одной мысли о ее вкусе. Держу пари, он был таким же сладким, как вино, которое она делала.
— Ты влюблен в нее с тех пор, как нам было по пять лет.
— Четыре, — поправил я. Если этот ублюдок собирался начать говорить о возрасте, то, по крайней мере, он должен был делать это правильно.
— Что? — он растерянно посмотрел на меня.
— Я влюблен в нее с тех пор, как мне исполнилось четыре года. На мой день рождения, помнишь? Это был первый раз, когда я ее увидел, — объяснил я, как будто не он стоял рядом со мной в тот день.
Наши семьи, очевидно, сделали все возможное, чтобы разлучить нас с самого рождения. Я понятия не имел, почему мы никогда не видели друг друга до того дня, но до этого момента не знал, что на мили вокруг были другие дети. Кто-то, должно быть, облажался в мой четвертый день рождения, потому что Джулия выбежала из дома в ярко-розовом платье, с двумя косичками в волосах, и помахала мне, как будто мы были давно потерянными друзьями, прежде чем ее отец обнял ее за талию и затащил обратно в дом, пока она брыкалась и кричала.
Наши жизни пересеклись в то утро, и им еще предстоит сойтись.
— Да, ты спросил меня, могу ли я тоже видеть ангела, или только ты можешь, — повторил Дэйн ту историю, которая была выжжена в моем мозгу.
Я тихо рассмеялся.
— И ты сказал, что не видел никакого ангела, но видел какую-то глупую девчонку.
Дэйн пожал плечами.
— Думаю, между нами говоря, моя оценка была более правильной. Джулия Ла Белла не ангел.
Мой взгляд метнулся к нему, сузившись.
— Осторожнее, — предупредил я.
Он поднял руки в знак поражения.
— Не стреляй в гонца. Я просто говорю, что она не ангел, вот и все, — он взял бокал с вином и залпом осушил его, вместо того чтобы сделать глоток, как полагается. — Это хорошая штука.
Он покрутил бокал в пальцах, прежде чем снова наполнить его и осушить во второй раз.
— Это действительно чертовски хорошо.
— Знаю.
— Думаешь, оно побьет ее? — он кивнул в сторону Джулии.
Я сглотнул, глядя на нее, должно быть, уже в тысячный раз. Я быстро выдохнул, заставляя себя отвести взгляд от ее тела.
— Скорее всего, нет.
— Ты когда-нибудь перестанешь? — он искоса взглянул на меня, и я не понял, серьезно он говорит или нет.
Винодельня была у меня в крови. Меня готовили к тому, чтобы взять ее на себя, создавать и делать вино из наших лоз. Как бы сильно я не ненавидел проигрывать год за годом, уход не был вариантом.
— С чего бы мне прекращать попытки?
— Без причины. Просто спрашиваю, и все, — он повернулся ко мне спиной, и я крепко сжал его плечо.
— Нет, правда. Почему я должен перестать? Это мой заработок. Мое дело. Моя карьера. Почему я должен перестать делать то, что люблю? — мое давление начало расти, а пульс участился. Потребовалось всего две секунды, чтобы я полностью перешел в оборону.
— Джеймс, я просто спросил, — он убрал мою руку со своего плеча. — Тебе не нужно соревноваться год за годом, чтобы иметь успешную винодельню, и мы оба это знаем. Эти соревнования — просто дополнительный бонус, перышко в твоей шляпе, немного дополнительной рекламы, которая тебе даже не нужна. Ты уже управляешь одним из самых прибыльных винных заводов в штате, с этим дерьмом или без него, — он обвел рукой людное пространство.
Он не ошибся. Мне не нужно было заниматься такими вещами. Но я хотел. Это был единственный способ приблизиться к ней. Я точно знал, почему продолжал участвовать в каждом из них, и Дэйн тоже. Если бы я этого не делал, то никогда не видел бы Джулию Ла Белла так близко. Особенно, с тех пор как она переехала из главного дома в отдельное бунгало, где я больше не мог видеть ее из своего окна. Я всегда подозревал, что она сделала это нарочно.
— Может, мне попробовать вино дьяволицы? Увидеть, против чего мы работаем? — предложил он с хитрой усмешкой, и у меня по коже побежали мурашки.
— Ты знаешь, что не стоит так ее называть, — процедил я сквозь зубы.
В первый раз, когда он назвал Джулию дьяволицей, она услышала его и заплакала. Из-за этого я ударил его прямо в живот. Наш учитель третьего класса заставил его извиниться перед всем классом, и мне тоже пришлось извиниться. Я сделал это, но мои пальцы были скрещены за спиной, потому что я не жалел. Мне совсем не было жаль.
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты бредишь? — спросил он, недоверчиво качая головой.
— Только ты, — ответил я, потому что Дэйн был единственным, кому я когда-либо охотно в чем-либо признавался.
Со стороны я ненавидел Джулию так же, как она ненавидела меня. Я вел себя дерзко, высокомерно, а иногда и немного подло. Это был мой защитный механизм, плохое внимание все еще было вниманием, верно?
— Ты не можешь продолжать делать это с собой, парень.
— Что именно?
— Ждать, — сказал он, диагностируя меня как своего рода эксперт по любви.
Я поднял брови и склонил голову набок.
— Я не собираюсь ждать. За последние два года у меня было два серьезных романа. Я просто отдыхаю от женщин, пока не появится подходящая. Женщины утомительны.
Он поставил на стол бутылку вина, которую держал в руках, и сложил руки в молитвенной позе.
— Хорошо. Я собираюсь открыть тебе глаза. Ни одни из этих отношений не были "серьезными".
Его руки разомкнулись, и он изобразил в воздухе кавычки пальцами.
— Почему отношения с Ребеккой не были серьезными? Мы были вместе целый год, — возразил я.
— Ребекка из Сиэтла была кем-то вроде шутки. Ты с ней совсем не виделся. Это продолжалось только потому, что она продолжала думать, что ты изменишься. Как только она поняла, что ты никогда этого не сделаешь, она откланялась. И с тех пор ты хоронишь себя в винодельне, притворяясь, что переутомился, но я знаю, что это потому, что ты ждешь ее. Чего именно ждешь — понятия не имею. Но ты все еще ждешь. И на это больно смотреть, чувак.
Когда это мой лучший друг-идиот стал таким наблюдательным?
Я выдохнул, все мои мысли и эмоции боролись друг с другом.
— Я думаю, что часть меня всегда предполагала, что она прекратит ненавидеть меня и признает то, что мы всегда знали.
— Что именно?
— Что между нами что-то есть. Я знаю это. Она это знает. Это бесспорно.
Я давно затаил дыхание, ожидая, когда наступит этот день. Было ясно, что я все еще сдерживаю его.
— Так и есть. Все это видят. Но ты должен сказать ей, что чувствуешь, — настаивал он. — Пока кто-нибудь не начал охотиться за ней, и ты не упустил свой шанс, — он кивнул в сторону Тодда Лестара, нынешнего директора по маркетингу винодельни "Lestare Winery" и моего бывшего товарища по баскетбольной команде в старшей школе.
Ревность мстительно вскинула свою уродливую голову. Я никогда не доверял Тодду, когда дело касалось Джулии, и не без причины. Он всегда задерживался возле ее столика слишком долго, всегда смотрел на нее слишком пристально. Не говоря уже о том, что он хотел Джулию со средней школы, и я заставил его обходить ее стороной. Даже теперь, когда мы стали взрослыми мужчинами, я никак не мог взять себя в руки. Я ненавидел смотреть, как он смеется вместе с ней, как трогает ее за руку, словно имеет на это полное право. Если я потеряю Джулию из-за него, из всех людей — я никогда не прощу себя.
Глубоко вздохнув, я кивнул сам себе, прежде чем сосредоточиться на Дэйне, вновь обретенная уверенность пробежала по моим венам.
— Думаю, ты прав.
Язык тела Дэйна внезапно изменился, и его лицо стало оживленным.
— На самом деле? Ты ей скажешь? Ты действительно скажешь ей?
— Если я этого не сделаю, то это сделает кто-то другой, и это уничтожит меня — сидеть и смотреть, зная, что я ничего не сделал, чтобы остановить это.
Его глаза расширились.
— Ладно. Итак, "Операция Джулия" официально возобновлена?
Я посмеялся над названием, которое мы придумали в седьмом классе, когда убедили себя, что Джулия может поцеловать меня до того, как закончится лето. Мы потерпели неудачу, и операция была отменена — или, по крайней мере, приостановлена на неопределенный срок.
— Именно. И на этот раз, это сработает.
Дэйн не выглядел убежденным.
— Хочешь поспорить?
— А ты? — парировал я.
— В твоей семье пари плохо заканчиваются, — сказал он, крепко пожимая мне руку. — Так что я был бы дураком, если бы не сделал этого.
Глава 3
ПЕРВОЕ МЕСТО
Джулия
Пять часов болтовни, угождения людям и улыбок подходили к концу. Не то чтобы я не любила эту часть своей работы, но я была измотана. Такая работа отнимала у меня много сил. Я понимала, что это звучит глупо, но от этого не становилось менее правдивым.
— Как ты, держишься? — прошептала Джанин, когда исчезли последние бокалы с вином.
Я улыбнулась ей, прежде чем ответить.
— Устала.
— Понимаю. Это дерьмо изматывает, — она покачала головой и потерла затылок. — А я и половины не делаю того, что делаешь ты.
— Это часть моей работы, — я изобразила реверанс и чертовски жалела, что не могу сейчас снять каблуки. Как только объявят победителя, я сниму их и засуну в сумку.
— Тодд Лестар собирается снова пригласить тебя на свидание. Я подслушала разговор девушек в туалете о нем и Джеймсе.
Я застонала и закатила глаза. Тодд был не в моем вкусе, даже в старших классах, но он никогда не принимал "нет" за ответ. Честно говоря, каждый раз, когда он приглашал меня на свидание, а я ему отказывала, мои доводы были неубедительными, а оправдания — слабыми. Я говорила ему о том, что у меня слишком много дел на винодельне, чтобы вырваться, или сейчас сезон сбора урожая, или я в разгаре запуска или ребрендинга. Вместо того чтобы понять, что он мне не интересен — он воспринимал мои отказы как временные неудачи. Я должна быть честной и прямолинейной, но понятия не имела, как это сделать, не ранив его чувств и не почувствовав себя ничтожеством в ответ. Единственным человеком, чьи чувства меня никогда не волновали, был Джеймс. Мне кажется, что я даже получаю нездоровую радость от того, что плохо с ним обращаюсь. Эту часть себя я решила проанализировать позже.
— Ты можешь оказать мне услугу и забрать его у меня, — я толкнула Джанин плечом.
— Я бы так и сделала, но мне нравится встречаться с парнями, которые действительно интересуются мной, а не моей лучшей подругой, — она вскинула руки в знак капитуляции. — К сожалению, это сужает мой выбор.
— Так эгоистично, — я покачала головой в притворном разочаровании.
— Знаю, — подыграла она мне. — Это мое супер-грубое требование.
Мы обе рассмеялись.
Не то чтобы с Тоддом было что-то не так. Я просто ничего не чувствовала к нему. Не было ни притяжения, ни химии. Он был симпатичным парнем, если вам нравятся светлые волосы и чисто выбритый тип. Мне нет.
Я бросила быстрый взгляд на Джеймса, который смотрел на меня, и мое сердце подпрыгнуло к горлу, прежде чем я так же быстро отвернулась. По-видимому, мне нравился более запретный тип с темными волосами и идеально подстриженной бородой. Такой парень, от одного взгляда которого мое сердце словно вырывалось из груди. Моя внутренняя плохая девочка любила парней, которые могли разрушить мою жизнь и заставить моих родителей отречься от меня одним поцелуем.
— Сейчас объявят победителей, — сказала Джанин.
Мы обе сосредоточили свое внимание на сцене, когда включился микрофон, и затрещали динамики. Нервы переполняли все мое тело, пока я ждала, когда они прочтут свой длинный сценарий и перейдут к главному.
— И победителем в номинации "Вино лимитированной серии" в этом году становится "La Bella Wines" с фантастической смесью Кьянти с корицей, — ведущий сделал долгий, глубокий вдох и выдержал паузу, которая показалась мне получасовой. — Почетное упоминание получает "Russo Wines" с их восхитительным вином с нотками апельсина. Мы надеемся, что у вас был шанс попробовать оба этих вина сегодня днем. Поздравляем.
Усталость, которую я ощутила всего несколько минут назад, мгновенно исчезла, а на смену ей пришла энергия. На моем лице появилась широкая улыбка, которую я не смогла бы стереть, даже если бы попыталась. Но, с другой стороны, зачем мне это? Победа не была чем-то, что я принимала как должное или предполагала, что будет передано мне, даже если это могло выглядеть так со стороны. Я упорно трудилась, чтобы создать эту смесь, как и каждый год, но должна была признать, что привыкла побеждать.
Что произойдет, когда придет время, и я в конце концов проиграю кому-то? А если я проиграю Джеймсу?
Содрогнувшись от этой мысли, я покачала головой, отказываясь думать о таких вещах, в то время как люди толпились у стойки и осыпали меня поздравлениями. Я грациозно принимала их все, и когда мне вручили наградную медаль, голубую ленту, официальный сертификат и эмблему — я почувствовала беспокойство.
На большинстве винных заводов была напечатана наклейка, которую они либо прикрепляли к бутылке, либо вставляли в оригинальную этикетку для своего отмеченного наградами вина. Но не "La Bella Wines". Я изготавливала эмблему в виде металлического штампа, который окунала в горячий воск и вручную ставила на каждую бутылку. У каждого из наших лауреатов была своя эмблема и цвет возле горлышка. В этом году будет темно-синий. Честно говоря, у меня заканчивались варианты цвета.
— Ты сделала это, — Джанин притянула меня к себе и сжала. — У меня не было никаких сомнений.
— Хотя бы у одного из нас, — сказала я, все еще улыбаясь, когда сняла свои болезненные каблуки и шагнула в поношенные угги. Они ни в малейшей степени не подходили к моей одежде, но мои вопящие ноги поблагодарили меня, как только мех окружил их. Мой личный комфорт был гораздо важнее в этот момент дня, чем внешний вид.
— Поздравляю, — Джеймс появился перед моей стойкой, когда я начала разбирать ее, — снова.
Моя улыбка погасла.
— Спасибо, — сказала я, не поднимая глаз. Меньше всего мне хотелось давать Джеймсу повод задержаться подольше.
— Тебе не надоело выигрывать?
Выпрямившись, я посмотрела ему прямо в глаза.
— Тебе не надоело проигрывать?
— Не особенно, — ответил он, пожав плечами, и мне стало интересно, что он имел в виду.
— Тьфу, Руссо, чего ты хочешь? — я изобразила раздражение в адрес мистера "Почетное упоминание".
— Я хочу пригласить тебя на ужин, чтобы отпраздновать, — сказал он так искренне, что я почти поверила, что у него нет никаких скрытых мотивов.
— Да, конечно. Ты, наверное, хочешь украсть мой виноград.
— Как, черт возьми, я могу украсть твой виноград? — он посмотрел на меня как на полоумную.
Я махнула рукой в воздухе.
— Понятия не имею. Отвлечь меня ужином, пока твои приспешники вытаскивают мои виноградные лозы из земли? Я не знаю.
— Единственное, что я когда-либо хотел украсть у тебя — твоя девственность, — прошептал он, наклоняясь ко мне.
Я не могла понять, шутит он или нет.
— Ха-ха. Очень смешно. Ты уже всем рассказал, что сделал это в школе. Кстати, спасибо за это. Такой джентльмен.
Удивленный звук сорвался с его губ.
— Ты действительно не знаешь?
— Знаю что? — я выпятила бедро и положила туда руку.
— Поужинай со мной, и я тебе все расскажу.
Он сверкнул улыбкой, которая была так чертовски очаровательна, что я была уверена, что она срабатывала на каждой женщине, которой он когда-либо ее дарил. Это определенно начинало действовать и на меня. Я взглянула на Джанин, ища помощи, но она сделала вид, что не слушает.
— Джанин тоже может пойти, — добавил он.
О, Джеймс Руссо был хорош.
— Что? Я? — Джанин начала заикаться. — Я не могу пойти с вами. У меня... есть планы.
— У тебя их нет! — я практически кричала, потому что точно знала, что у нее нет никаких планов.
— Ну, я все равно не могу пойти. Оставьте меня в покое, — она быстро нахмурилась, прежде чем исчезнуть Бог знает куда.
— Класс. Ты спугнул мою лучшую подругу.
Я неодобрительно покачала головой, прежде чем Джеймс сделал шаг ко мне, сокращая расстояние между нами. Мое тело должно было отодвинуться от него в ответ, но оно оставалось мертвенно неподвижным, наслаждаясь игрой в кошки-мышки, в которую мы играли. Желание вспыхнуло во мне, хотя я и знала, что у него нет ни единого шанса. Я не могла уступить Джеймсу, но искушение было велико. Запах его одеколона окружил меня, и мне потребовался весь мой контроль, чтобы не закрыть глаза и не вдохнуть его. Мне захотелось, чтобы он был еще ближе, и практически подначивала его сделать так, чтобы небольшое расстояние между нами испарилось. Я ненавидела то, как он привлекал меня, это делало меня слабой.
— Ужин, Джулия. Скажи "да". Я не перестану спрашивать.
— Нет, — выдавила я.
С его губ сорвался короткий смешок.
— Да.
— Нет, — повторила я, но, если он снова спросит, я точно сдамся.
— Джулия, скажи "да".
Я открыла рот, чтобы сделать именно это, когда Тодд Лестар прервал нас.
— Ты готова, Джулия?
Я смотрела на него в шоке, все еще с открытым ртом.
— Хм, почти, — споткнулась я о ложь.
Выражение лица Джеймса стало убийственным.
— Что это значит? — он повернул голову и уставился на Тодда.
Я не могла припомнить, чтобы когда-нибудь видела его таким сердитым. Почему он так разозлился?
— Я пригласил Джулию на ужин, чтобы отпраздновать ее победу. Она наконец согласилась. Нужно было спросить всего десять раз, — Тодд подмигнул, и я немного умерла внутри. Избавить меня от ужина с Джеймсом — это одно, но нагромождать сверху ложь — это больше, чем мне нужно или хочется.
— Это так? — Джеймс свирепо смотрел мне в глаза и ждал, когда я скажу правду. Он знал, что я лгу. Он подначивал меня признаться в этом, сказать это вслух, но я не могла.
Вместо этого я слабо кивнула.
Он наклонился ближе, его губы приблизились к моему уху.
— Не ходи с ним, — прошептал он, и мне пришлось перевести дыхание. — Кто угодно, только не он.
Я открыла рот, чтобы ответить — сказать ему, что сделаю все, что он попросит, но Тодд снова вмешался.
— Не знаю, в какую игру ты играешь, Руссо, но нам нужно зарезервировать столик. И я знаю, что ты, как никто другой, можешь это понять.
Это был удар ниже пояса, но он сработал. Джеймс заработал себе определенную репутацию в нашем маленьком городке. Если ты забронировал частную дегустацию и не пришел или не отменил бронирование заранее, он не позволит тебе сделать это снова. Никогда. И не имело значения, кто ты, к какой семье принадлежишь или насколько ты знаменит. Раньше я думала, что это делает его еще более высокомерным придурком, но, когда это стало происходить и со мной в туристический сезон, я поняла его доводы.
Джеймс зашагал прочь, бормоча ругательства, выглядя еще более взбешенным, чем раньше.
Я повернулась к Тодду.
— Спасибо за спасение, но ты не должен был говорить ему это.
— Я знал, что это его взбесит, — голос Тодда звучал самодовольно, и мне захотелось ударить его по лицу за жестокость.
Только мне позволено плохо обращаться с Джеймсом.
— Все равно в этом не было необходимости.
Я начала собирать вещи, предполагая, что Тодд уйдет и сделает то же самое.
— Я серьезно, ты же знаешь, — сказал он, и я обернулась, чтобы убедиться, что он не сдвинулся ни на сантиметр.
— Что ты имеешь в виду? — я не была уверена, имел ли он в виду ужин или что-то насчет Джеймса.
— Ужин. Да ладно тебе. Ты не можешь избегать меня вечно.
— Не думаю, что это хорошая идея, — мне стало не по себе, пока я искала оправдания, на которые он мог бы купиться.
— Назови мне хоть одну причину, почему нет.
— Потому что мы друзья, — предложила я, хотя формально мы не были друзьями. Скорее знакомые.
— Друзья ужинают вместе, — сказал он с кривой усмешкой.
— Друзья ужинают. Но я не уверена, что это действительно твоя точка зрения, — сказала я прямо, надеясь отговорить его.
— Ну, — он сделал паузу, — друзья, которые становятся больше, чем друзьями, начинают с ужина.
— Тодд, — я быстро втянула воздух. — Я не собираюсь ни с кем встречаться прямо сейчас. Не хочу никаких осложнений или отвлечений. И не думаю, что это изменится в ближайшее время. Мое внимание сосредоточено на винодельне, и это все, на что у меня есть время.
По правде говоря, если бы я действительно интересовалась Тоддом, то произнесла бы совсем другую речь, включавшую в себя и мое "да", и вписала бы его в свою жизнь на винодельне так же, как и с несколькими парнями, с которыми встречалась в прошлом. Но Тодд меня не интересовал. И никогда не будет.
Он громко рассмеялся, и я понятия не имела, что в этом смешного.
— Это всего лишь ужин, Джулия. Ну же. Что может пойти не так?
"Знаменитые последние слова", — подумала я про себя, прежде чем неохотно согласилась пойти, строго как друзья.
У меня по коже побежали мурашки при мысли о том, что я должна знать лучше. Я должна знать, что абсолютно все может пойти не так. И пойдет.
Глава 4
РЕВНОСТЬ РАЗЖИГАЕТ ОГОНЬ
Джеймс
— Ублюдок, — я пнул ногой пустую коробку и смотрел, как она пролетела через комнату, едва не попав кому-то в спину.
— Что, черт возьми, случилось? — спросил Дэйн, нахмурив брови.
— Тодд Лестар случился.
— Что это значит?
Я потер глаза ладонями, желая стереть из памяти образ Тодда и Джулии, но это было бесполезно. Слишком разозлившись, чтобы объяснить это моему лучшему другу, я просто ввел его в курс дела.
— Очевидно, она собирается с ним поужинать, — практически прорычал я.
Его лицо скривилось.
— Как это случилось?
— Думаю, он спросил ее первым. Я не знаю.
— Так ты что, ушел? И оставил Тодда Лепридурка с ней? — спросил он между приступами смеха. — Я и не знал, что ты такой трус.
Я уже и так был достаточно зол, мне не нужно было, чтобы Дэйн добавлял к этому еще обзывательства и глупый смех.
— Трус? Может быть, этому не суждено случиться. Может быть, Бог вмешался, чтобы не дать мне снова разбить свое сердце с той же женщиной. Ты когда-нибудь думал об этом?
— Нет, — сурово ответил он. — Ты когда-нибудь думал, что, может быть, Бог послал Тодда Лепридурка, чтобы посмотреть, как сильно ты будешь бороться за девушку?
— Нет, — ответил я так же сурово, как и он. — Он пригласил ее на свидание. Она сказала "да", — я невольно стиснул зубы и остановился только после того, как Дэйн легонько хлопнул меня по плечу, заставив перевести дыхание и замедлить сердцебиение.
— Я вижу, тебя это вполне устраивает. Ни за что на свете она не может быть заинтересована в Лестаре, — сказал Дэйн, но я слушал только вполуха. — Мы последуем за ними. Будем есть там, где едят они. Пойдем туда, куда они идут. Мы сделаем это свидание чертовски неудобным. Мы будем нежеланными третьим и четвертым колесами.
Удивительно, но я на самом деле обдумывал его глупый план целых пять секунд, прежде чем отказаться.
— Нет. Я собираюсь сократить свои потери и зализать раны, не выходя из собственного дома. Я все равно устал.
Он знал, что спорить бесполезно, но обычно это его не останавливало.
— Точно? Домой вместо того, чтобы испортить им вечер? Ты уверен?
Я кивнул.
— Уверен.
— Ладно. Я дам тебе время, пока мы не покинем это место, чтобы ты передумал, — он бросил на меня сочувственный взгляд, — но я пойму, если ты этого не сделаешь.
Я не собирался менять свое решение. Сегодня я уже почувствовал себя полным идиотом и не собирался унижаться еще больше.
Выйдя на ночной воздух, я заметил, как не по сезону тепло на улице. Ветра почти не было, и, черт побери, это была идеальная ночь для свидания. Глубоко вздохнув, я открыл дверцу машины и сел в нее. Я нуждался в рисовании, но не мог добраться домой достаточно быстро, чтобы начать.
Только три человека в мире знали, что я рисую — моя мать, мой отец и Дэйн. Больше я никому не рассказывал, хотя стены моей комнаты и нашего дома были покрыты моими художественными творениями. Я нарисовал наш винный завод, здания, виноградники, город, виноградник Джулии и даже несколько макетов этикеток для наших специальных серий вин, но до сих пор мне не удалось убедить родителей отказаться от традиционного логотипа и попробовать один из моих. Они настолько укоренились в традициях и том, что работало, что боялись раскачать лодку.
Поставив машину на подъездную дорожку, я выскочил из нее и направился прямо к небольшому сараю, где стояли мои краски и холст. Некоторые люди писали свои разочарования словами в журналах или книгах, но не я. Никогда не был силен в писательстве, и когда Джулия наступила мне на сердце в тот вечер на винограднике в старшей школе, я пришел сюда и рисовал до восхода солнца. Она сказала, что у меня нет никаких чувств, но в ту ночь я выплеснул их на семь холстов, изображая разбитые сердца в огне, с вьющимися виноградными лозами, и разбитое сердце среди обломков, в то время как она уходила от него. Я выплеснул свою боль, и к утру, несмотря на усталость, почувствовал себя лучше. Так было до тех пор, пока не увидел ее в школе, и она отказалась даже признать мое существование.
Окунув кисть в красную акриловую краску, я провел ею по белому холсту длинными мазками, мое сердце закричало от гнева, когда мысли о Джулии с Тоддом заполнили мою голову. Но потом я почувствовал запах. Я перестал двигаться, вдыхая воздух — моя кожа внезапно ожила от осознания того, что что-то было не так. Я слишком хорошо знал этот запах.
Распахнув дверь сарая, я выбежал наружу. Запах огня был определенно сильнее, и я мог видеть дым и свет пламени, поднимающийся из темноты вдалеке.
— Пап! — закричал я, вытаскивая телефон и набирая 911. — Папа! — снова закричал я, бросаясь бежать.
Я помчался к задней части нашего участка в темноте к свету пламени и резко остановился, когда увидел настоящий огонь — мои глаза практически вылезли из орбит от того, как близко он был, и как высоко оранжевые языки пламени стреляли в ночное небо. Я быстро поблагодарил того, кто слушал, за отсутствие ветра, и помолился, чтобы воздух оставался неподвижным.
— Девять-один-один. Что у вас случилось?
— Тина, это Джеймс Руссо, — пробормотал я, узнав голос оператора. — На участке за моим домом и домом Ла Белла пожар. Срочно отправь пожарные машины. Он разрастается и направляется прямо к дому.
— Оставайся на линии, Джеймс, — начала она.
Но я крикнул ей, чтобы она поторопилась и отправила машины, прежде чем закончить разговор. Я не мог одновременно оставаться на телефоне с ней и пытаться остановить это пламя от достижения нашей собственности.