Я громко рассмеялся, когда прочитал ее сообщение, и мои родители оба посмотрели на меня с самыми изумленными выражениями на лицах.
— Что? — я старался говорить жестко, но было очень трудно говорить как крутой, когда у тебя была огромная улыбка, которую ты не мог сдержать.
— Иди уже за этой чертовой девчонкой, — подбодрил меня отец, и ему не нужно было повторять дважды.
Я выскочил через парадную дверь и трусцой побежал к Джулии без приглашения. Решил, что если придется, то буду просить прощения у нее между бедер, но у меня было чувство, что она не будет слишком зла на меня за то, что я явился без приглашения.
Стучать в ее дверь, когда все, что я хотел сделать, это выбить ее и овладеть ею, требовало больше сдержанности, чем я имел в тот момент. Я стоял там, прижав руки по обе стороны деревянной рамы, и с нетерпением ждал, когда она откроется.
Как только это произошло, и я увидел ее удивленное лицо, то потянулся к ней, словно она была единственным воздухом, в котором я нуждался, и прижался губами к ее губам, распахнув дверь настежь и запустив нас обоих внутрь. Она легко ответила, ее язык без колебаний нашел мой, и наша взаимная похоть заполнила пространство между нами. Я потянулся к ее попке, сжимая, и она подпрыгнула. Когда ее ноги обхватили мою талию, я чуть не умер на месте.
— Боже, это намного лучше, чем притворная ненависть к тебе, — выдохнула она, ее губы все еще были прижаты к моим, а глаза то открывались, то закрывались.
Опустив ее ноги на пол, я прижался к ее шее, чтобы удержать ее рядом. Меньше всего мне хотелось, чтобы она отстранилась от меня раньше, чем я был готов.
Я продолжал облизывать ее губы, дразня ее языком, прежде чем снова погрузиться в ее горячий рот. Мы двигались в унисон, наши поцелуи были легкими и естественными, как восход и заход солнца каждый день. Казалось, мы занимались этим всю жизнь. Я знал, что это потому, что она была создана для меня, ее губы были точной копией моих.
— Мы потратили столько времени впустую, когда должны были всегда быть вместе.
Она слегка отстранилась, моя рука упала с ее шеи, чтобы отпустить ее, а ее ореховые глаза смягчились от моего признания.
— Ты действительно так думаешь о нас?
Она отошла к своему дивану и села на край, а мое тело инстинктивно последовало за ее. Я встал между ее раздвинутых ног, ее бедра прижались к моим ногам, удерживая меня на месте.
— О чем? О том, что у тебя никогда не было шансов с кем-то, кто не был бы мной? Да, черт возьми. Это правда, — ответил я, непоколебимый в своих чувствах. Я говорил серьезно. Верил в это. И ничто не могло меня переубедить.
— А что насчет тебя? — ее улыбка была немного лукавой, когда она играла со мной, но я знал, что ей нужно услышать, как я говорю это вслух, так же как мне нужно услышать такое же признание от нее. Независимо от того, насколько сильным был каждый из нас, наша уязвимость друг к другу лежала прямо на поверхности, две мины, которые только и ждали взрыва. — Любая другая женщина была бы просто моей версией Джулии для бедняка. Трофей второго места. Просто копия, потому что у меня не было бы оригинала. И, в глубине души, я бы всегда знал это и чертовски ненавидел.
Ее рот открылся от удивления. Казалось, я всегда шокировал ее своими словами, но это был не первый раз, когда я признавался в своих чувствах к ней.
— Знаешь, ты мог бы сказать мне все эти вещи много лет назад и сэкономить нам обоим немного времени, — ответила она как всезнайка, ее руки потирали мои бедра, пока она смотрела на меня, хлопая ресницами.
— Я пытался это сделать, помнишь? В тот раз на винограднике, когда я сказал тебе, что хочу быть с тобой, а ты разбила мое сердце на миллион осколков, — сказал я, вспоминая одно из самых болезненных воспоминаний моей подростковой жизни.
Ее брови сошлись, и она выглядела растерянной.
— О чем ты говоришь?
Я сделал шаг назад, чтобы не только разорвать наш физический контакт, но и посмотреть на нее издалека, а не так близко.
— О той ночи на винограднике. В средней школе? — я сказал это как вопрос, потому что ее растерянное выражение лица не уменьшилось.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — ответила она, ее полные губы скривились, как будто она съела что-то гнилое.
— Ты шутишь, да? Издеваешься надо мной? — я криво усмехнулся, но она покачала головой.
— Нет. Джеймс, я, если честно, не понимаю, о чем ты говоришь. Какая ночь на винограднике? Это было до или после того, как ты пустил тот слух?
— Ты действительно не помнишь? — спросил я, когда осколки начали вставать на свои места.
Она не стала относиться ко мне по-другому после той ночи, как я ошибочно думал. Она даже не помнила этого. Черт, мое эго было настолько повреждено, что я читал во всем, что бы она ни сказала, то, что она никогда не имела в виду.
— Расскажи мне, что случилось?
— Это была ночь, когда ты пошла пить вино. Ты была одна. За исключением четырех бутылок рядом с тобой, — начал объяснять я, когда выражение ее лица изменилось, брови взлетели вверх, и она прикрыла рот рукой.
— Боже мой. Ты был там. Сейчас я припоминаю, что ты появился, и я была так зла из-за того, что ты там был. Но после этого ничего не помню.
Я преодолел созданную мной пропасть, перемещая свое тело обратно между ее ногами, и расслабился, когда ее руки снова нашли мои бедра и начали двигаться вверх и вниз.
— В ту ночь я излил тебе свое сердце. Сказал тебе, что у меня есть чувства к тебе и что хочу быть с тобой. Ты сказала мне, что я не знаю, что такое чувства, и что ты никогда не захочешь быть со мной. Я даже спросил тебя еще раз, чтобы убедиться. Ты была очень категорична в своем отвращении ко мне.
— Джеймс, — она выглядела так, словно кто-то только что ударил ее в сердце, — я проснулась на винограднике на следующее утро и едва могла вспомнить, как вообще туда пошла. Пустые бутылки из-под вина были разбросаны у моих ног, и меня вырвало, как только я попыталась встать. Та ночь всегда была для меня сплошным размытым пятном.
— Все это время я думал, что ты помнишь.
— И поэтому ты пустил слух?
Я покачал головой, потому что это было совсем не поэтому.
— Ты разбила мне сердце той ночью, но слух был случайностью, — начал объяснять я.
— Как то, что ты сказал, может быть случайностью? Ты всем сказал, что я спала с тобой!
— Я был влюблен в тебя, Джулия. Почему, как ты думаешь, я это сделал? — прояснить ситуацию и залечить старые раны было приятно, даже если было больно переживать это в данный момент.
Ее руки переместились с бедер на талию, и я попытался сосредоточиться на ее словах, а не на прикосновении кончиков ее пальцев, посылающих ощущения всему моему телу.
— Думала, что ты пытаешься разрушить мою жизнь. Как будто ненависти ко мне было недостаточно для тебя, и ты должен был сделать еще один шаг.
— Я никогда не ненавидел тебя.
— Я знаю это сейчас, но тогда не знала, — она отмахнулась от меня, прежде чем притворно надуться.
Слухи действительно не были намеренными с моей стороны, хотя я был так озлоблен ее отказом, что, вероятно, с ее точки зрения это выглядело именно так. Или, по крайней мере, так бы и было, если бы она помнила, как отвергла меня в самом начале.
— Я подслушал, как несколько моих товарищей по баскетбольной команде говорили о тебе в раздевалке однажды после тренировки, и вышел из себя, — начал я рассказывать ей историю, когда в голове промелькнуло воспоминание.
— Эй, Руссо. Как ты думаешь, что скажет Джулия, если я приглашу ее на свидание? — крикнул мой товарищ по команде Тодд Лестар.
Я накинул полотенце на плечо, открывая свой шкафчик.
— Понятия не имею. Почему ты этого хочешь? Она даже отдаленно не в твоем вкусе, — сказал я, надеясь, что он оскорбится и отстанет.
Тодду обычно нравились девушки, с которыми было не так сложно, и от одной мысли о том, что он может находиться рядом с Джулией, у меня по коже ползли мурашки.
— Может быть, пришло время развиваться, — сказал он.
Мои руки сжались в кулаки.
— Иссяк выбор? — практически прорычал я.
Он рассмеялся, как будто это был самый абсурдный вопрос на планете.
— Да, точно, Руссо. У меня нет выбора. Разве это плохо, что я хочу быть тем, кто лишит девственности принцессу Ла Белла? Считай это слиянием, — сказал он с лукавой ухмылкой.
Мне потребовались все силы, чтобы не ударить его в челюсть, когда другой товарищ по команде похвалил его. Я хотел дать ему по морде. Стулом.
— Что ж, не хочу быть тем, кто тебе это скажет, но ты слишком опоздал для этого, — слова вылетели у меня изо рта, прежде чем я успел их остановить.
Дэйн внезапно появился сбоку от меня и резко прошептал:
— Что ты делаешь?
— Просто подыграй, — я бросил на него суровый взгляд, и он покачал головой.
— Не может быть! Кому она отдала ее?
Я пожал плечами, не желая произносить эти слова вслух, поскольку они были откровенной ложью, но зная, что сделаю это, если будет необходимо, чтобы держать его подальше от нее.
К счастью, мне не пришлось отвечать.
Дэйн поднялся и ответил за меня:
— Да брось, Лестар. Джентльмен никогда не расскажет об этом.
— Ты, Дэйн? — Тодд посмотрел на него в недоумении. — Да ну нахр*н.
— Нет, не я, — Дэйн бросил на него недоверчивый взгляд, слегка кивнув в мою сторону.
— Тогда кто? — Тодд посмотрел между нами двумя. — Руссо? Вот это мой парень! — крикнул он, подняв руку вверх и ожидая, пока я дам ему пять.
Я безропотно подчинился, но этот жест подтвердил его догадку и закрепил ложь. Может, это и дерьмовый поступок, но я был уверен, что поступаю правильно по отношению к ней. Тодд Лестар забрал бы у нее что-то ценное, что он не смог бы вернуть, и он бы сделал так, чтобы все в городе знали, что это произошло. Он бы унизил ее. И я даже не подозревал, что собираюсь сделать то же самое.
— Но, подожди, я думал, вы двое ненавидите друг друга? — спросил другой игрок.
— Да, ну, иногда ненависть делает все лучше, — сказал я, добавляя ложь.
— Не против, если я приглашу ее на свидание? Возьму ее прокатиться? — спросил Тодд, как будто Джулия была чертовой машиной, на которой каждый имел право ездить.
— Черта с два, — пробурчал я в ответ, прежде чем повернуться лицом ко всем своим товарищам по команде, которые внезапно навострили уши. — Ни один из вас, муд*ков, не должен прикасаться к ней или даже думать о том, чтобы пригласить ее на свидание. Вы слышите меня? Она под запретом. Если я услышу обратное, у нас будут большие, гребаные проблемы.
— Никогда не считал тебя ревнивцем, Руссо, — добавил Тодд, положив руку мне на плечо.
Я сбросил ее.
— Держись от нее подальше.
Ее глаза стали широкими, как блюдца.
— Тодд? Боже мой. Неудивительно, что тебе не понравилось, что я согласилась пойти с ним на ужин!
— Я бы и так ненавидел это, но еще хуже, что это был именно он, — я проглотил гнев, поднимающийся в горле, когда напомнил себе, что я заполучил эту девушку.
Я получил девушку.
У меня есть девушка.
— Не могу поверить, что все так началось. Я понятия не имела и, конечно, предполагала самое худшее, — сказала она, пожав плечами. — Ну, знаешь, что ты был законченным лживым засранцем, который хотел разрушить меня для всех остальных.
Я чувствовал себя немного глупо и незрело, но также знал, что сделал бы все это снова, если бы пришлось.
— Это убило меня в тот день, когда ты сказала, чтобы я забрал слова обратно. Я знал, что не могу этого сделать. Не мог вынести мысли о том, что кто-то из моей команды может прикоснуться к тебе, не говоря уже о том, чтобы взять то, что, как я думал, никогда не будет у меня.
— Сюрприз, Руссо, у тебя это есть, — она засмеялась и помахала рукой в воздухе, как ведущая игрового шоу. — И, просто для протокола, меня никогда не интересовал Тодд Лестар.
Я тяжело сглотнул.
— Хорошо. Потому что от одной мысли о том, что ты с ним, мне хочется выколоть себе глаза, чтобы не видеть этого в своей голове.
— Немного драматично, тебе не кажется? — спросила она, тихо хихикнув, но я мог сказать, что она наслаждается моей ревностью.
Я не гордился этим, но иногда чувства не зависели от нас. И когда дело касалось Джулии Ла Белла, моя решимость была так велика, а эмоции — так сильны.
— Ни тогда, когда это касается тебя. Ни тогда, когда это касается нас.
— Теперь есть "мы"? Это официально?
— Всегда были "мы", Джулия. Ты просто была слишком упряма или боялась признать это. Признай, что ты всегда хотела меня. — Она замолчала, чисто чтобы помучить меня, я был уверен в этом. — Джулия, — выдавил я, прижав колено к ее сердцевине.
Ее тело извивалось в ответ.
— Хорошо. Ты знаешь, что да.
— Но я никогда не слышал, чтобы ты это говорила, — мое колено двигалось маленькими, мучительными кругами, заставляя ее рот открыться, а язык высунуться наружу.
— Я говорю это сейчас. — У нее перехватило дыхание.
— Скажи это.
— Я всегда хотела тебя, Джеймс. Все это знают. Все, кроме тебя, очевидно.
Ее глаза встретились с моими и задержались на них. Мое колено перестало двигаться. Я подумал, что мое сердце перестало биться. Мое сознание точно закоротило, прежде чем оно снова включилось. Я потянулся вниз и поднял ее с дивана, когда она завизжала от неожиданности.
— Куда ты меня несешь? — спросила она с улыбкой.
— В постель, где тебе самое место.
Я легко прошел через ее крошечный дом, точно зная, куда направляюсь на этот раз.
— Меня наказывают? — она взмахнула на меня этими чертовыми ресницами, и я почти остановился в коридоре и упал на колени.
Мне не нужна была кровать для того, что я планировал с ней сделать.
— Я планирую наказывать тебя всю ночь. Сначала языком. Потом членом. Думаешь, ты сможешь это выдержать?
Мой внутренний пещерный человек вышел поиграть, и улыбка на ее лице сказала мне все, что я должен был знать. Она не только могла справиться с этим, но моя девочка также не могла этого дождаться.
Глава 15
ИДЕАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Джулия
В первый раз я поняла, что Джеймс Руссо — бог в постели, но это подтвердилось и во второй раз. И в третий. И в четвертый. И сейчас, когда он был под одеялом, между моих бедер, делая все то, о чем я всегда мечтала с этой бородой и языком.
Я запуталась рукой в его темных волосах, а другой проводила ногтями по его спине. Это было слишком, то, как он так искусно вылизывает меня, снова и снова отправляя меня за грань, читая меня, как карту сокровищ, к которой ему дали ключ.
— Джеймс, пожалуйста, — умоляла я.
Я довольно быстро поняла, что ему нравится, когда я умоляю его перестать поедать меня и войти в меня.
— Пожалуйста, что? — его дыхание было горячим на моей сердцевине, когда я откинула простыни, чтобы посмотреть на него.
Его волосы были взъерошены и спутаны от моих рук, перебирающих их.
— Пожалуйста, войди в меня. Я хочу тебя в себе. Почему ты заставляешь меня умолять об этом?
Он облизал губы и вытер бороду одной рукой, а другой медленно скользнул вверх по моему телу, не разрывая контакта. Ощущения его теплой кожи, прижимающейся к моей, было почти достаточно, чтобы вызвать во мне очередной оргазм. Мы с Джеймсом определенно были связаны, и не только физически. Не каждый человек может быть связан с кем-то на таком уровне.
Здесь было что-то большее и более глубокое. Нить, которая связывала нас была осязаема, даже если ее нельзя было увидеть. Мы оба чувствовали, как она натянулась и затянулась вокруг наших тел, как будто давая понять, что после этого нас больше не разлучить. Не могла представить, что когда-нибудь снова захочу покинуть Джеймса, поэтому я молча приказала узам укрепиться. Больше не буду сопротивляться. С этого момента больше не будет никакого сопротивления.
Я официально сдалась.
Джеймс прижал кончик своего члена к моей сердцевине и медленно двинулся внутрь меня.
— Ты делаешь это специально, — сказала я, не в силах перевести дыхание.
— Да, — все, что он сказал в ответ.
Я могла сказать, что ему требовалось огромное количество самообладания, чтобы не погрузиться в меня сразу, но, когда Джеймс что-то задумал, он этого добивался.
Не считая того, что он никогда не побеждал меня в соревнованиях, конечно.
Он отстранился и снова вошел, с каждым толчком немного глубже, пока, наконец, не оказался полностью внутри. Затем он совсем перестал двигаться, вся его длина и ширина полностью заполнили меня, мы вдыхали один воздух, наши глаза были прикованы друг к другу. Я начала покачивать бедрами, но он пригвоздил меня взглядом, прося остановиться, и я безропотно подчинилась.
Когда Джеймс, наконец, снова начал двигаться, мне захотелось запеть. Ни один мужчина никогда не чувствовался так хорошо внутри меня, и я не была уверена, было ли это просто потому, что меня чертовски влекло к нему, или из-за нашей связи. Я решила, что, скорее всего, это комбинация того и другого, и сосредоточила свою энергию на множестве чувств, взрывающих мое тело. Каждое прикосновение кончиков его пальцев сводило меня с ума. Глядя в его глаза, я плавала в синем море. Я потерялась в нем и не хотела, чтобы меня нашли.
— Джулия, — звук его дыхания привлек мое внимание, наши тела работали в унисон, прижимаясь и приподнимаясь в идеальном ритме.
— Да? — спросила я, когда его рука коснулась моей щеки.
— Скажи мне, что только я для тебя. Только я и больше никто и никогда, — сказал он, прежде чем закрыть небольшое расстояние между нами, накрыв мой рот своим.
Я дала ему свой ответ в этом поцелуе, мой язык колебался между твердым и мягким, послушным и требовательным, покорным и доминирующим.
Он ускорил темп, и я прервала поцелуй, чтобы посмотреть, как двигается его тело — плечи сгибаются, мышцы рук выступают на коже. Не могла остановить себя от желания схватить их, наслаждаясь тем, как они твердеют под моим прикосновением. Чувствуя, что Джеймс близок к тому, чтобы кончить, я наклонила бедра вверх и наблюдала, как он кончает внутри меня. И когда мелкие бисеринки пота начали стекать с его лба, он в последний раз толкнулся в меня, прежде чем рухнуть, придавив меня всем своим весом.
— Джеймс, — попыталась я сказать ему в плечо, — ты меня задушишь.
— Черт. Прости, — сказал он, прежде чем опуститься и положить голову мне на живот. Мои пальцы переместились к его голове и играли с прядями его волос, в то время как мое сердце билось как сумасшедшее в груди. — Я имел в виду то, что сказал. Это не было просто каким-то страстным заявлением, сделанным сгоряча.
— Знаю, что это так, — я усмехнулась про себя, втайне любя те частички альфа-самца, которыми он обладал, когда дело касалось меня.
Это не должно меня возбуждать, но это так.
Он поднял голову.
— Ну так что?
— Ты о чем?
— С этого момента только я?
Его голова опустилась обратно, и я охнула, прежде чем смогла ответить.
— Да, Джеймс. Никого, кроме тебя.
— Хорошо. Потому что у меня есть планы на нас, — сказал он, прижимаясь к моему животу.
Я хихикнула, потерявшись в том, как его голова покачивается от моего смеха.
— Планы, да? Какие планы?
Он поднялся и посмотрел на меня.
— Расскажу тебе позже. Сначала хочу тебе кое-что показать.
— Я уже видела это, если это то, что ты хочешь показать, — я наклонила голову к его стояку.
— Я не об этом говорю, маленькая распутница, — он поцеловал меня в щеку и вытащил из постели. — Пойдем. Одевайся. А потом я отведу тебя поесть.
Обещания поесть после всех сожженных нами калорий было более чем достаточно, чтобы я согласилась.
— Я люблю еду.
— Я люблю... — начал говорить он, прежде чем мое тело полностью замерло, — еду, также, как и ты.
Закончил он со смехом, и я не была уверена, почувствовала ли я облегчение или разочарование. Я знала, что это было слишком быстро для признаний в любви, но наша история не была типичной, поэтому те же правила, казалось, не применялись.
Мы вышли из моего дома рука об руку, казалось, не заботясь ни о чем на свете. Джеймс не прятался и не пробирался сквозь виноградники, чтобы избежать моего отца и вероятной смерти, если его поймают. Мы были на виду, наши цветущие отношения были выставлены на всеобщее обозрение. Когда мы обогнули главный дом, мы оба остановились на середине шага при виде наших родителей, разговаривающих и смеющихся у границы участка.
— Привыкнем ли мы когда-нибудь видеть это? — спросила я, гадая, когда этот образ перестанет вызывать у меня шок.
— Очень на это надеюсь, — сказал в ответ Джеймс. — Но я бы солгал, если бы не признался тебе, что моим первым побуждением было убежать и спрятаться. — Я рассмеялась, потому что моим первым инстинктом при виде них было пригнуться и медленно отступить. Некоторые привычки будет трудно искоренить. Не могла дождаться, когда они уйдут в прошлое, станут чем-то, на что мы оглядываемся и о чем придется лишь вспоминать. — Думаешь, они уйдут на пенсию раньше, теперь, когда мы вместе? — спросил Джеймс, когда мы снова начали идти по направлению к нашим семьям.
Я внутренне улыбнулась тому, как уверенно он говорил о нас. Он заставил меня почувствовать, что, хотя мы только начали, конца этому не будет.
— Наверное, нет, — я крепче сжала его руку, когда мы приблизились.
Все четверо сразу повернулись к нам лицом, все улыбались, даже мой отец.
— Доброе утро, — поприветствовала мама, прежде чем обнять каждого из нас.
Затем последовали объятия каждого из присутствующих, и хотя это было чертовски странно, это было также удивительно.
— Куда вы двое направляетесь? — спросила мама Джеймса.
Я пожала плечами, потому что понятия не имела.
— Я собираюсь показать ей сарай, — он ударил ногой по грязи на земле, и крошечные камни рассыпались.
— О, — его мама сцепила руки вместе в радости, — она ведь не знает, правда?
Мои глаза прищурились, когда я задалась вопросом, какая мама может так радоваться боксерской установке.
— Что именно находится в этом сарае? Полноразмерный боксерский ринг? У вас есть тайный боксерский клуб, в который меня посвящают? В смысле, я слышала, что это хорошая тренировка, так что...
— Что? — миссис Руссо рассмеялась, но на ее лице отразилось замешательство. — Бокс?
Однажды я спросила Джеймса, что находится в сарае, и он сказал мне, что занимается там боксом. Я запомнила этот ответ ясно как день, хотя он выглядел странно, когда признался мне в этом. Он сказал, что занимался боксом в ночь пожара. Я знала, что не ослышалась, но теперь сомневалась во всем.
Внезапно я заволновалась.
— Подожди! Это лошадь? Мой папа никогда не покупал мне лошадь, хотя я просила ее каждый год на Рождество. Каждый год она была на первом месте в моем списке. Просьба номер один. У нас есть участок для этого и все такое, — я махнула рукой в сторону нашей земли. — Но ты видишь там лошадь? Нет. Никакой лошади. Санта ненавидит меня.
Мой отец скрестил руки и сдержал ехидную ухмылку.
— У нас есть земля для выращивания винограда, а не для выращивания лошадей. Ты хоть представляешь, как дорого и как много работы с лошадью? Я всегда говорил тебе, что когда ты станешь старше, если захочешь, то сможешь купить ее сама, — он посмотрел на Джеймса и положил сильную руку ему на плечо. — Желание приобрести лошадь теперь перешло к тебе. Удачи.
Джеймс бросил на отца сокрушенный взгляд, а затем посмотрел на меня.
— Мы обсудим лошадь позже.
Я топнула ногой, изображая истерику.
— Значит, в сарае нет лошади?
Все засмеялись, явно забавляясь нашими выходками, и я на секунду закрыла глаза, чтобы утопить свои чувства в новых для меня звуках и ощущениях. Даже внешний воздух изменился после окончания нашей войны. Или, может быть, это наша коллективная новая энергия изменила все. Что бы это ни было, это было ощутимо. И так прекрасно.
— Я собираюсь показать ей, а потом отвезти на завтрак. Не хотите ли вы все присоединиться к нам? — вежливо спросил Джеймс.
Я молилась, чтобы наши родители сказали "нет". Не то чтобы я не хотела, чтобы они были рядом, просто хотела побыть с ним наедине.
— Нет, идите вдвоем. Мы поужинаем в городе на этой неделе, — предложил мистер Руссо, и все согласились.
О том, что две наши семьи разделили трапезу на публике, будут говорить в городе несколько недель, если не лет. Мне было приятно думать, что город наконец-то сможет сказать что-то позитивное, вместо того чтобы избегать густых темных туч, которые, казалось, нависали над нами на каждом шагу.
Переплетя свою руку с рукой Джеймса, мы зашагали к сараю. Он открыл дверь и провел меня внутрь, а я оглядела наполненное светом помещение. Здесь не было ни боксерского ринга, ни боксерских мешков.
Сбитая с толку, я повернулась к нему лицом.
— Если ты не занимаешься здесь боксом, то чем же ты занимаешься на самом деле?
— Прости, что соврал тебе за ужином, когда ты спросила. Я просто... — он быстро пошел, и я последовала прямо за ним, направляясь к самому светлому месту в сарае. В этот момент я увидела различные мольберты, холсты и краски. — Не многие знают, что я этим занимаюсь, и я не был готов рассказать тебе.
Здесь было так много картин — пейзажи, виноград, натюрморты, предметы. Все они выполнены красиво и причудливо. Каждая из них словно искрилась.
— Ты нарисовал все это? — спросила я в благоговении.
Понятия не имела, что Джеймс Руссо умеет рисовать.
— Да. Это глупо?
Он прикусил нижнюю губу, и мне захотелось заключить его в объятия и сказать ему, что последнее, о чем я думала это глупость.
Как он мог сомневаться в том, насколько он удивительно талантлив?
— Глупо? Это прекрасно. Они должны быть этикетками на каждой бутылке вина, которую ты продаешь, — сказала я, прежде чем наклониться ближе, любуясь тем, как они переливаются, как блеск ловит твой взгляд, когда ты отходишь от них, и притягивает тебя обратно. — Они волшебные, Джеймс, — я повернулась, чтобы посмотреть на него, мои руки обхватили его лицо. — Серьезно. Волшебные. И притягивают взгляд. Как ты добиваешься такого мерцания?
— Это техника, которой я всегда отдавал предпочтение. Я продолжал заниматься этим, пока не освоил ее. Они тебе действительно нравятся?
— Да, — я кивала, как болванчик, чтобы подчеркнуть это. Я не могла кивать быстро или достаточно энергично, чтобы донести свою мысль. — Это должны быть этикетки. Если ты не сделаешь ребрендинг всего своего вина, они обязательно должны быть хотя бы на бутылках, выпущенных ограниченным тиражом. Ты даже можешь представить их как эксклюзив Джеймса Руссо и подписать каждую, — в моей голове пронеслись все возможные варианты.
— Думаешь, ты могла бы помочь мне с этим? Продать идею моим родителям?
— Конечно! А если они откажутся, мы сделаем это сами.
Теперь была моя очередь убеждать Джеймса, что то, что у нас было, еще не конец. Мы начали партнерство, которое я не собиралась прекращать.
— Что мы будем делать сами?
— Мы сделаем собственные этикетки для вина, которое мы создадим вместе, — сказала я с улыбкой.
Джеймс потянулся ко мне, и его сильные руки обхватили мою талию, вращая меня по кругу.
— Ты хочешь создавать вино вместе со мной? Правда?
— Думала, мы теперь все делаем вместе. Думала, ты сказал, что это навсегда. Ты лгал мне, Джеймс Руссо?
Я отстранилась назад, пытаясь создать пространство между нами, но это не сработало. Его хватка на мне только усилилась.
— Нет. Просто рад слышать, что ты со мной на борту.
Он крепко поцеловал меня со свирепостью и собственничеством, о которых я и не подозревала. Я прильнула к нему, отвечая так же сильно.
Мы оторвались друг от друга, пытаясь отдышаться и замедлить сердцебиение.
— А что насчет остальных планов, которые у тебя есть на нас? Не хочешь поделиться ими со мной? — спросила я, все еще находясь в его объятиях, чувствуя себя более решительной.
— Не уверен, что ты готова их услышать, но в любом случае я могу с тобой поделиться, — он чмокнул меня в нос, поцеловал в лоб и заправил длинную темную прядь моих волос за ухо. — Мы собираемся пожениться, объединить наши винодельни и стать силой, которую никто не сможет тронуть. Слышала когда-нибудь о хэштеге "идеальные отношения"? Это будет про нас в этой индустрии и в жизни.
— Мы собираемся пожениться, да? — я оттолкнулась от него и начала немного вышагивать, так как мое сердце снова учащенно забилось.
— Не завтра. Боже, Джулия. Но когда мы поженимся, я подумал, что винодельня "Russo-La Bella Winery" — отличное название.
У меня отвисла челюсть, а на лице появилось выражение неверия.
— Ни за что. Винодельня "La Bella- Russo Winery " звучит гораздо лучше, — возразила я, прежде чем поняла, что натворила. — Я имею в виду, в маркетинговых целях. Просто звучит лучше, чем по-другому, вот и все. — Джеймс больше не слушал меня. У него было какое-то одурманенное выражение лица, он был погружен в какую-то сцену, разыгрывающуюся в его голове. — Боже мой, — воскликнула я, притворившись обиженной, и он вынырнул из своего задумчивого состояния.
— Что? — он скрестил руки на груди, как бы спрашивая: Что теперь?
— Ты просто используешь меня ради моих лоз на южной стороне, не так ли?
— Тебе придется выйти за меня замуж, чтобы узнать это.
— Наверное, сначала нам нужно начать встречаться.
— Джулия Ла Белла, всегда заставляешь меня ждать без необходимости, когда результат будет одинаковым, несмотря ни на что, но ладно, мы сделаем по-твоему, — он притворился, что его это беспокоит, но я знала, что это не так.
Мой рот широко раскрылся, когда еще одна мысль влетела в мой и без того перегруженный работой мозг.
— Ты ведь участвуешь в городском пари, не так ли?
Он разразился громким смехом.
— Они не разрешают мне делать ставки!
Я громко рассмеялась, согнувшись пополам.
— А ты пытался?
— Конечно, я пытался! Черт, даже Джанин и Дэйн пытались участвовать, но близким друзьям и родственникам тоже не позволено участвовать.
— Этот город.
Я покачала головой в насмешливом неверии, потому что втайне мне это нравилось. Тот факт, что было пари обо мне и Джеймсе, означал, что они болели за нас, и мне нравилось знать, что все были на нашей стороне все это время.
Глава 16
КОРМИТЬ СВОЮ ДЕВОЧКУ
Джеймс
Желудок Джулии заурчал, и она попыталась прикрыть его рукой, как будто это могло как-то остановить звук, отдающийся эхом в абсолютно пустом сарае.
— Пора завтракать? — спросил я.
— Очевидно. Разве ты не знаешь, что тебе нужно кормить свою девочку? — она топнула ногой по земле.
— Теперь знаю.
Я все еще не мог забыть лицо Джулии, когда она увидела мои картины. Мне они всегда нравились, но я понятия не имел, действительно ли они были чем-то востребованным или хотя бы отдаленно хорошим. Мнение Дэйна не считалось. Как и мнение моей мамы, потому что они оба были предвзяты. Не то чтобы Джулия не была предвзятой, но я мог определить, лжет ли она, просто посмотрев ей в глаза. Они выдавали все. Эти лесные радужки будут моим самым большим союзником до конца жизни.
Мы направились в город, и мое чертово сердце бешено колотилось при мысли о том, что я буду ходить по улицам с ней за руку. И это не имело никакого отношения к нашей семейной истории, а все было связано с тем, что я наконец-то получил девушку, которую хотел всю свою чертову жизнь.
— О чем ты думаешь? — спросила Джулия, сидя рядом со мной, ее рука лежала на моем бедре.
Я взглянул на нее, а затем снова сосредоточился на дороге.
— О том, как мне повезло. И как это невероятно, знать, что меня могут увидеть с тобой на публике, и это не начнет третью мировую войну дома.
Она выдохнула.
— Мне ты можешь не рассказывать об этом. Как будто у нас началась новая жизнь.
Потянувшись к ее руке, я поднес ее к губам и поцеловал, после чего положил обратно на колени. Пробираясь по оживленным улицам, я нашел место для парковки прямо перед входом и списал это на то, что с прошлой ночи удача улыбнулась мне. Да, я считал удачей отличное место для парковки.
— Не выходи, — проинструктировал я свою нетерпеливую девушку, выходя из машины и направляясь к ее двери.
Открыв ее, я взял ее за руку и помог ей выйти.
— Кто бы мог подумать, что ты такой джентльмен? — она покраснела, поправляя свой топ.
— Я не такой, — сказал я и поцеловал ее в щеку. Не мог оторвать свои чертовы губы от этой женщины. — Только для тебя.
— Я не против, — она усмехнулась и провела пальцами по моей бороде.
— Эй, Ромео и Джульетта, — крикнула Джанин.
Мы оба подняли глаза и увидели, что она и Дэйн ждут у входа в закусочную.
— Что вы здесь делаете? — Джулия выглядела счастливо удивленной, когда бросилась обнимать свою лучшую подругу.
— Любовничек сказал, чтобы мы встретились с вами, ребята. Сказал, что еда за его счет, а кто я такая, чтобы отказываться от бесплатной еды? — сказала она, прежде чем обнять меня. — Думаю, ты хорошо справился, — одобрительно прошептала она мне на ухо.
— Мне тоже так кажется.
— Привет, приятель, — сказал Дэйн, когда мы пожали друг другу руки, как мужчины, а затем он обнял меня.
— Ты вписал наши имена? — спросил я.
Дэйн кивнул и сказал, что наш столик уже готов.
Мы вчетвером вошли в закусочную, и, клянусь, время остановилось. Я услышал звон столового серебра о тарелки, и все повернулись посмотреть на нас. Я сжал руку Джулии чуть крепче, но понял, что она не нуждается в утешении.
Моя девочка не испытывала ни малейшего дискомфорта, и она доказала это, обращаясь к восхищенной толпе:
— Мы вместе, понятно? Вы все узнаете об этом первыми. Расскажите своим друзьям. Вражда окончена. Правда, детка? — повернувшись, спросила она меня.
— Да, — это было все, что я мог сказать в ответ, потому что был чертовски удивлен, горд и возбужден.
Мы скользнули в кабинку, когда вокруг нас раздались возгласы и хлопки.
Я услышал несколько фраз типа: "чертовски вовремя", "наконец-то" и "она сказала, что вражда закончилась?".
Это должно было нервировать, когда незнакомые и знакомые люди относились к нам так, будто мы были какой-то знаменитой парой, но правда заключалась в том, что мы привыкли к этому. О нас говорили в городе с самого рождения, и к этому моменту все были в курсе наших личных дел.
Джанин потянулась к стоящему перед ней стакану с водой и отпила глоток.
— Быть на публике с Джулией всегда было весело, но быть на публике с вами двумя вместе — это нечто совсем другое, — добавила Джанин, открывая свое меню.
— Мне нравится, что мы тоже знамениты благодаря им, — сказал Дэйн, и я пнул его под столом. — Ой. Черт, Руссо, больно.
— Никто не знаменит. Это просто маленький городок, в котором мало что происходит. Сейчас это большое дело. Это утихнет, — сказала Джулия, и мне показалось, что она действительно в это верит.
Я знал, что наша история никогда не утихнет, и с каждой новой вехой, которую мы преодолеем вместе, город будет рядом с нами, поддерживая нас. Мы родились в той среде, из которой были созданы городские легенды и фольклор. Только теперь наш дальнейший выбор будет рассказывать о нашей любви, а не о нашем взаимном уничтожении.
— Ты знаешь, что хочешь заказать? — спросил я свою девушку, пока она читала меню.
Мне даже не нужно было смотреть, я чередовал три блюда каждый раз, когда ел здесь.
Она закрыла меню и положила его на стол.
— Я очень хочу вафли. С большим количеством масла. И сиропом. И мне все равно, если ты посмотришь на меня по-другому после того, как я вычищу свою тарелку. Твоя девочка любит поесть. Привыкай к этому.
Я обнял ее за плечи и притянул к себе.
— Мне не нужно к этому привыкать. Мне это нравится.
— С вами двумя уже противно находиться рядом, а вы только сошлись, — Джанин притворилась, что ее тошнит.
— По крайней мере, тебе приходится иметь дело с этим только сейчас, — прямо обратился к ней Дэйн. — Я сижу здесь и благодарю Бога, что они наконец