Примечания 11 главы
1. Оно находилось в Вайоминге, чуть перейдя границу штата, а агент Вхам заявил, 32 мили восточнее Ларами.
2. Эти Плохие Лица, которые остались на севере, зимой насчитывали около 50 палаток, но летом к ним присоединялись большие группы из агентства, которые увеличивали их лагерь до 200 палаток и более. Они действовали вместе с миннеконжу и общиной шайеннов - "общиной Знахаря", позже известной как лагерь Две Луны. О Бешеном Коне, их главном воине, говорили главным образом, как о лидере этих Плохих Лиц. Пока Красное облако шел к агентству, оглала, миннеконжу и северные шайенны из этой группы могли мало что сделать, но после 1871г они стали объединяться с группой Чёрной Луны и Сидящего Быка.
3. Пятнистый Хвост и Леон Палладий оба поклялись, что Красное Облако был с ними на Репабликан всю зиму.
4. Пятнистый Хвост подражал политике Красного Облака получить от правительства все, что ему требовалось. Ему разрешили выбрать место для своего собственного агентства в 1870г, и он выбрал его на Уайт-Ривер, где было мало леса, и была плохая вода. Для собственного удобства индейцев правительство теперь хотело переместить их на несколько миль, в лучшую местность, и Пятнистый Хвост потребовал, и получил крупную взятку подарками, прежде чем согласился двинуться.
5. Информация, собранная комиссией сиу в форте Пек, показывает, что Нет Шеи с 400 палатками враждебных находился на реке Паудер, готовясь атаковать кроу. Сидящий Бык и Черная Луна, каждый с около 30 палатками личных последователей, были вне основного лагеря. Ясно, что Сидящий Бык вернулся в конце июля, и был с этими индейцами, когда они сражались с полковником Бэкером.
|
|
ГЛАВА 12
СЕВЕРНЫЕ ИНДЕЙЦЫ
1873-1874
Во время перемещения агентства Красного Облака в августе 1873г, торговец Джулиус Экоффи имел "стычку" с индейцами. В 1875г Экоффи утверждал, что все началось с пол галлона виски (2,27л), который он держал в одной из своих повозок для собственных нужд. Несколько индейцев обнаружили виски и вожди, из которых некоторые не любили Экоффи, приказали ему уезжать. Они также информировали нового агента, доктора Савилле, и он отменил лицензию торговца. Как только Экоффи ушел, 300 воинов настигли его и остановили. Они подняли большой шум, угрожая торговцу, и затем приказали ему покинуть страну, но, в то же самое время потребовали, чтобы он вернулся с новыми товарами и дал им три доллара в обмен на бычьи шкуры. Он отказался, и они прогнали его прочь.
Это дело имело важные последствия для Красного Облака, который был близким другом Экоффи. Он не был в агентстве этим летом, и вожди соперники, кажется, присоединились к новому агенту в замысле прогнать торговца, прежде чем Красное Облако вернется и защитит его. Савилле действительно желал иметь своего собственного торговца, который был бы предан ему, и он, вероятно, был только рад убрать Экоффи, союзника Красного Облака, но он пожалел о поспешных действиях в этом случае. Этот инцидент обернул Красное Облако против него, и Экоффи вскоре отправился в Вашингтон по делам и там предложил властям письменные показания, относительно мошенничества в выдаче говядины в агентстве Красного Облака, очевидность которых не могли отрицать, таким образом, посеяв семена больших проблем для Савилле.
|
|
Отменив лицензию Экоффи и назначив торговцем своего собственного друга, по имени Олень, доктор Савилле приступил к строительству агентства. С обозов сгрузили огромное количество продовольствия на землю, покрыли их парусиной, и затем ушли, оставив агента и его людей рубить деревья на сосновых хребтах, таскать их и возводить здания. Площадка агентства была на южном берегу Уайт-Ривер, около устья ручья Белая Глина, около 75-ти миль севернее старого агентства, и на таком же расстоянии от форта Ларами на северо-восток. 2
Им было обещано много товаров и оружия с боеприпасами, если они пойдут к Уайт-Ривер. Теперь они пришли сюда, общины стали лагерем на приятных маленьких реках, с хорошей травой и лесом, ожидая своего нового белого человека, доктора Савилле и его людей, когда они построят новое агентство.
Лето и осень прошли спокойно. Мало было волнений. На пятый день все люди двинулись к агентству и разбили лагерь поблизости, получать пайки. Это было приятное время. Коров выгоняли из кораля, а юноши охотились на них и убивали, как бизонов. Бойня быстро завершалась, а затем начиналось пиршество. Маленькие мальчики проходили по лагерям, неся сообщения, приходить, есть, теперь каждый мог пригласить на пир своих друзей. Некоторые из пайков были непригодными. Свинина была хороша для белых людей, которые имели странные вкусы, но не для желудков оглала. Они оставляли ее на земле. Даже собаки не могли есть ее. Муку они не знали, как приготовить, и оставляли ее в больших мешках на земле, или продавали ее мужьям скво, за то, что они могли предложить. Даже бекон использовали немногие, но некоторые женщины знали, как топить сало из него и, смешивая с мукой, готовили в кастрюлях с длинной ручкой и называли хлебом. Табак также был не пригоден, он был спрессованный, черный, плиточный и крепкий. Почему их белый человек не давал им разновидность желтого листового табака, что использовали старые торговцы? Эти проблемы вожди обсуждали с Савилле долго, в долгих беседах, иногда дружественных, иногда язвительных. Савилле приказал произвести перепись, но каждый раз по этому поводу поднимался шум. Подобно детям Израиля, оглала имели сильное предубеждение против того, чтобы их пересчитали. Их никогда не считали с начала времен, почему их следует пересчитать теперь? Возможно это разновидность дьявольской магии, направленной против них? Этого агента строго предупредили и приказали прекратить разговор на эту тему, но этот маленький белый знахарь был глуп. Он продолжал поднимать ненавистную тему.
|
|
Все лето и осень огромные обозы повозок доставляли продовольствие в агентства Красного Облака и Пятнистого Хвоста, дальше вниз по Уайт-Ривер. Край севернее Платт был заполнен белыми. Владельцы контрактов на поставку говядины имели громадные стада на Платт, и каждые несколько дней ковбои гнали скот к агентству для выдачи говядины. Три дороги к агентству Красного Облака были уже открыты, и шли разговоры о четвертой. 3
С приходом зимы, сиу из лагерей на реке Паудер стали собираться в агентстве. Служащими Индейской Службы эти люди были названы как недоговорные сиу, называть враждебными было табу, намекая, что политика Мира была недостаточно успешной.
В агентстве Красного Облака эти дикие общины были названы Северными Индейцами. Они причиняли беспокойство агентам и более дружественным вождям агентства, но до 1873г, когда агентство было передвинуто, его легко можно было достигнуть из лагерей с реки Паудер. В агентстве не понимали, какими паразитами эти люди могут быть.
С севера, под предводительством миннеконжу Одинокого Рога, и многих известных вождей, маленькими группами и крупными общинами, эти люди стали спускаться с севера с приходом холодной погоды. Они тихо, незаметно вошли и поставили свои палатки около своих родственников из агентства. Савилле ничего не знал об их появлении, пока все индейцы не пришли к частоколу агентства за следующей выдачей пайков. Тогда он узнал. Шум был удивительный, северные общины пришли в агентство не просить, а требовать, они были в плохом расположении духа, после вторжения войск в их страну прошлым летом, сопровождающих обследование Нортерн Пасифик. Так как индейцы отказались от пересчета, правительство решило оценить количество пайков, что были потребованы, и эта оценка теперь доказывала реальные нужды в агентствах Красного Облака и Пятнистого Хвоста. В предыдущую зиму было не очень много Северных Индейцев; а тех, что пришли, очевидно, привлекли хорошие новости о бесплатной пище, и к январю 1874г несколько тысяч диких сиу пришли в агентства Красного Облака и Пятнистого Хвоста. Индейцы сами оценили прибывших в 300 и более палаток, и когда мы рассмотрим тот факт, что другие дикие общины стекались к двум большим агентствам на Миссури, станет ясно, что к 1873г большинство враждебных приняли практику ходить к агентству зимой, оставляя только несколько лагерей в краю реки Паудер. 4
Эти враждебные, едва расположились в агентстве Красного Облака, когда с помощью буйных юношей из общин агентства они взяли контроль и повернули дела в свое удовольствие. То же самое происходило в агентстве Пятнистого Хвоста; действительно, есть причина заставить поверить, что эти дикие сиу перемещали свои лагеря туда-сюда, получая продовольствие в обоих агентствах.
Восточные гуманисты своим желанием сохранить сиу спокойными, щедро снабжая продуктами, создали своеобразное индейское блаженство на Уайт-Ривер, а не успокоили их. Эти индейцы душили несчастных агентов требованиями, особенно выдачей говядины и одеял в неограниченных количествах, и когда им не давали всего, что они желали, воины устремлялись к частоколу вооруженные и раскрашенные для войны, и вынуждали белых дать им то, что они требовали. Индейская служба постоянно требовала от агентов пересчитать индейцев, и Савилле в агнтстве Красного Облака был достаточно неразумен, попытавшись произвести пересчет, несмотря на угрозы индейцев. Едва он достиг первого лагеря, как воины устремились на холмы из разных направлений. Он был моментально окружен массой свирепых сиу, развернув его коня, они погнали его, как собаку, назад, к частоколу. Два свирепых молодых воина из лагеря Бешеного Коня, Маленький Большой Человек и Красивый Медведь, действовали как военные прокуроры и судили Савилле военным трибуналом. В разгар этого шумного процесса, Красное Облако и Маленькая Рана, два ведущих вождя агентства пришли с ружьями в своих руках и дали воинам понять, что не позволят толкнуть их на крайность. Они, вероятно, спасли жизнь доктора и вскоре после предупреждения своих пленителей, он понял, что его могут убить, если он рассердит их снова. Индейцы затем установили черту вокруг агентства, за которую белым было запрещено заходить во избежание смерти. Ни один белый не желал отдаляться от частокола даже в дневное время без сопровождения эскорта индейцев агентства, немногие из которых были достаточны смелыми, чтобы принять сторону агента. Семя Тыквы, главный солдат Важажа, предложил образовать охрану агентства, если его люди будут обеспечены оружием, заряжающимся с казенной части. Он сказал, что эти дикие люди с севера сильно уважают хорошее оружие в руках мужчины, который очевидно намеревался использовать его.
Волнения в агентстве Красного Облака этой зимой начались в октябре. Человек-Боящийся-Своих-Лошадей и некоторые старики пытались поддержать агента, но Красное Облако, глава воинов агентства, поддерживаемый всеми Северными Индейцами, сам начал раздувать ссору. Агент заявил, что вождь открыто сказал, что когда новая трава появится весной, настанет лучшее время начать войну. Красное Облако был разгневан из-за того, что агентство было перенесено к Уайт-Ривер без его согласия, и он страстно желал прогнать всех белых из страны, севернее Платт. Он вмешался, чтобы спасти агента, когда северные индейцы хотели убить его, так как не хотел начинать сражение до весны.
Этот угрожающий дух, показанный этими индейцами, ясно демонстрировал, куда завела их проводимая политика мира. Доброжелательность и щедрость только привели к убеждению, что белые боятся их, в то время как гуманисты и люди церкви мечтали обратить этот народ в кротких христиан. Сиу приготовились идти назад, к своей старой, дикой жизни, и избавиться от ненавистных белых, которые пришли в их страну и пытаются переделать их жизнь.
Агент Савилле взял делегацию шайеннов и арапахо в Вашингтон в ноябре 1873г, и он должен был сказать чиновникам об опасном положении дел в агентстве Красного Облака, но эти джентльмены еще витали в облаках и не приняли никаких действий. Когда Савилле вернулся к Уайт-Ривер 10 декабря, он нашел положение еще хуже, чем прежде. В день рождества он устроил большой пир вождям и сказал им снова, что Великий Отец настаивает, чтобы индейцы подчинились переписи. Красное Облако, говорив от оглала (он был инструктирован советом, что ему следует сказать), ответил, что не позволит вести перепись, пока не получит обещанное оружие. Его речь была одобрена индейцами. Красная Собака, который стал хорошим индейцем в предыдущем году, согласно агенту Дениэлсу, поддержал Красное Облако, так же как и Высокий Волк, другой любимец Дениэлса. Дружественные вожди, которые обещали Савилле свою поддержку, сидели молча, не смея проронить ни слова. В это время индейские солдаты были склонны сеять раздоры, и вожди состязались друг с другом в попытке завоевать популярность среди воинов. Выдача говядины была диким буйством, индейцы свирепо боролись за скот, что был выдан им. Между выдачами они постоянно ссорились.
Савилле думал, что Северные Индейцы пытались втянуть оглала агентства в войну, что Красное Облако за войну, но, что большинство индейцев агентства молча противостояли этому. Одинокий Рог, в конце концов, заявил, что он и его северные враждебные чувствовали отвращение к сиу агентства и планировали уйти. Савилле напоследок в разговорах с этим вождем, объяснил договор 1868г и предложил ему несколько подарков, если он выполнит требования договора. Воины миннеконжу выкрикивали предупреждения, и Одинокий Рог отказался от предложенных подарков. Затем воины миннеконжу провели совет и решили послать военные отряды в набег. Следовательно, в начале февраля один отряд, более сотни человек, отправился на поселения вдоль Платт, где они убили лейтенанта Робинсона и капрала Колемана из 14 пехотного полка, обоз которых отбился от основного отряда во время перевозки топлива из форта Пек к форту Ларами. На Ларами-Форк они убили человека по имени Кинг, и на Найобрэре погонщика, по имени Грей. Они также увели большое количество скота.
Билл Ровланд, который женился на шайеннке, и служил переводчиком шайеннов в агентстве Красного Облака, спустя годы рассказал историю, что явно относится к отправлению этих военных отрядов в феврале. Он сказал, что в это время частокол был не закончен - там не было ворот, которые можно было закрыть. Однажды люди агентства услышали пение, и, выйдя, обнаружили отряд из двухсот или трехсот конных воинов, медленно наступающих по четыре в ряд, правильной колонной, поющие военные песни. Все люди были вооружены и раскрашены, а к хвостам их пони были привязаны орлиные перья, как на войне. Белые бежали назад в здание и забаррикадировали двери; едва они сделали это, как сиу вошли внутрь частокола, напевая, крича и стреляя из своих ружей. Они скакали вокруг зданий, распаляя самих себя, пока окончательно не потеряли контроль. Они стреляли по окнам, специально промахиваясь в некоторых белых, не желающих стрелять в ответ. Наконец индейцы помчались за частокол, и ушли в холмы. Это был исполнен типичный род военного парада, что индейцы обычно позволяли себе перед отправлением крупного военного отряда, и эти воины были, вероятно, одними из тех, которые совершали набеги вдоль Платт, после того как покинули агентство.
После этого случая, согласно Ровланду, агент Савилле приказал построить крепкие ворота и держать их закрытыми большую часть времени. Однажды темной ночью воин из лагеря Одинокого Рога, притащив несколько свободных бревен к частоколу и прислонив доски к кольям, взобрался по ним и вошел во двор. Там он стал криком привлекать внимание, с намерением вызвать агента Савилле к двери и убить его, но Савилле той ночью не спал в маленькой комнате позади офиса, а это был его клерк, Френк Эплтон, который открыл дверь на индейский крик. Эплтон стоял в двери с лампой в руке, когда дикий сиу бросился вперед и застрелил его из пистолета. Индеец затем взобрался на частокол и убежал. На следующий день толпа сиу скакала вокруг частокола и стреляла из своих ружей, но белые обратились к некоторым вождям, и они бросили крупные силы воинов охранять агентство. Убийство Эплтона подтолкнуло индейцев агентства к действию, они теперь охраняли частокол днем и ночью, и служили предупреждением возмутителям спокойствия, что они готовы сражаться за своих белых людей.
В своей истории Ровланд утверждал, что убийство Эплтона убедило Савилле, что пришло время вызвать войска. Ровланд вызвался добровольцем доставить сообщение в форт Ларами, задачу, которую могли взять на себя несколько человек. Индейские лагеря усеяли край на несколько миль вокруг, маленькие отряды воинов могли встретиться повсюду, и они, несомненно, могли убить любого белого человека, случись им его встретить. Ровланд выбрал чалую кобылу, сильное, быстрое животное, и, проскользнув из-за частокола в полночь, отправился в свое опасное путешествие. Первые 10 или 15 миль он был очень осторожен, индейские лагеря были вокруг него и его могли обнаружить, если он произведет малейший шум. Три или четыре раза он проходил очень близко от лагерей, но проскользнул удачно и, пройдя более опасную зону, пустил кобылу самым быстрым шагом. Три раза ночью он рассёдлывал кобылу и позволял ей поваляться и освежиться, затем седлал её и ехал. Он был в пределах 20 миль от Платт, когда начался день. Он въехал в овраг сухого ручья, и здесь увидел скопление замерзших свежих следов трех пони на песке, на 15 минут опередивших его. Увидев следы пони, Ровланд стал очень осторожен. Его кобылица была не в состоянии скакать, и если бы индейцы увидели его, то могли просто убить его. Он вышел очень медленно, осматриваясь по сторонам, но не встретил индейцев, и, в конце концов, переправившись через Платт по льду, въехал в форт Ларами и привязал свою кобылу перед складом маркитанта. Он пошел прямо в контору командующего и передал депешу генералу Смиту, который сопровождал делегацию Красного Облака в Вашингтон в 1870г. Депеша агента имела дату и число, написанная в11 часов вечера, она была доставлена немного позже 8 часов следующего утра. "Ты должен быть ехал на хорошем коне", сказал генерал. "Ты устал?" "Нет, сэр", ответил Ровланд, "я позволю себе отдохнуть после". Ровланда заверили, что войска отправятся в Красное Облако следующим утром, но он рассказал эту историю 30 лет спустя, и не мог восстановить в памяти точный день отправки войск.
В этот момент, в феврале 1874, высшее духовенство и представители Индейской Мирной Политики - Бюро Индейских Комиссионеров - встретились в Вашингтоне. Они только что большинством голосов признали большой успех Политики Мира, когда были шокированы новостями, что агенты Пятнистого Хвоста и Красного Облака вызывали войска. Они не могли предотвратить отправку войск, но потребовали, чтобы поведение агентов было расследовано, и с тех пор, как епископальная церковь назначала агентов, выбирался епископ этой церкви, очевидно, полностью рассчитывая, что он мог потребовать смещения агентов за дерзкий вызов войск.
Когда генерал Смит вышел из форта Ларами, он не взял маленькие силы войск, которые сиу могли соблазниться атаковать и разбить, а взял сильную колонну, включая 6 рот кавалерии, 8 пехоты и большой обоз продовольствия. Он был готов сразиться с этими индейцами. Предупрежденные своими скитающимися отрядами воинов, что войска вышли, сиу в двух агентствах имели два или три дня подготовиться, но все, что они сделали, это разбились на враждующие группировки, свирепо ссорясь, и почти были готовы начать сражаться между собой. Некоторые были склонны атаковать войска, некоторые за убийство белых в агентствах, сжечь строения и вернуться к Паудер; но большинство оглала и брюле агентств, кажется, защищали мир, и враждебные группировки подтолкнули их слишком далеко, что они объединились в поддержке агента. Дикие сцены были в обоих агентствах, но когда войска приблизились, Северные Индейцы, которые причинили так много неприятностей, угрожая начать войну так свирепо, сняли свои палатки и внезапно бежали на север, укрывшись в плохих землях. С ними ушел Красное Облако и часть индейцев агентств.
Ровланд заявил, что он потребовал разрешения выйти перед войсками, навестить свою семью, когда колонна находилась в пределах нескольких миль от агентства Красного Облака. Возможно, он надеялся, что индейцы не знают, что он ушел за войсками, и что если его не увидят с солдатами, его жизнь в будущем может быть счастливой. Он проехал некоторое расстояние по направлению к агентству, когда его родственник шайенн по имени Рыбак появился и приветствовал его. Рыбак сказал ему, что индейцы знают, что он ушел за войсками, и угрожали убить его. Рыбак ждал его на холмах, чтобы предупредить. Ровланд был мудрым человеком и вернулся к колонне солдат. Спустя некоторое время он чуть было не был убит шайенном по имени Ползает в Воде, который вошел в его дом ночью и выстрелил ему прямо в лицо из пистолета. Ровланд ударом вверх поднял дуло ружья и убил индейца. Затем он бежал в лагерь Робинсон. Агент Савилле сказал всем своим служащим выйти и спасти жену и детей Ровланда, но индейцы сожгли дом Ровланда и стог сена.
Генерал Смит встал лагерем за частоколом в агентстве Красного Облака, установил часовых и предупредил вождей, что охране приказано стрелять, если какой-нибудь индеец попытается пересечь их район обхода. Глашатаи скакали через индейские лагеря, сообщая новости: "Не подходить близко к белым солдатам!" Некоторые из юношей подъехали к часовым и пытались блокировать их путь своими лошадьми, так, чтобы часовые не могли идти к своим постам. Офицеры увели пони прочь, и предупредили юношей не делать этого снова. Никто не желал произвести первый выстрел, и постепенно страсти улеглись. Войска вскоре поднялись на 1,5 мили вверх по Уайт-Ривер и установили лагерь. Они назвали свое местоположение Лагерем Робинсон, в честь офицера 14 пехотного полка, который был недавно убит сиу около Ларами Пик. Вскоре стало ясно, что они остаются, и было начато строительство поста.
Когда сиу совершали свои набеги около Платт в начале февраля, поднялось сильное волнение в Вайоминге и Небраске. Боязнь индейского восстания выражали, и некоторые газеты сообщали историю, что в агентствах Пятнистого Хвоста и Красного Облака индейцев обманом лишили пайков, что сиу голодали и вынуждены совершать набеги на ранчо, чтобы получить пищу. Это было в тот момент, когда индейцы взяли контроль в агентствах в свои руки, держа агентов как пленников внутри частоколов, и заставили угрозами выдавать пайки и одеяла в неограниченных количествах. Индейская Служба полагала странным, что агенты вызвали войска, и примерно в то же самое время, когда войска вышли, епископа Хэйра и троих других человек попросили отправиться в агентства и отчитаться о положении. Агенты были назначены епископальной церковью, и по этой причине епископа Хэйра попросили возглавить комиссию. Советы были проведены с вождями агентств Красного Облака и Пятнистого Хвоста, и индейцы предприняли по поводу этого устроить показ воинственного духа. Епископ Хэйр заявил спустя годы, что в этот раз его жизнь была в большей опасности, чем в какое-либо другое время в течение долгого опыта общения с сиу. Охраняемые маленькими отрядами кавалерии, комиссионеры были окружены тысячами вооруженных воинов, которые кричали и стреляли из своих ружей в воздух, очевидно, нетерпеливо ожидая сигнала убить всех белых. Хотя вожди были разгневаны, они имели достаточно здравого смысла, чтобы не дать сигнал.
Комиссия сняла с двоих агентов все обвинения и дала честное сообщение о волнениях, созданных северными сиу в агентствах в декабре, январе и феврале. Они одобрили отправку войск, за что епископ Хэйр был жестоко атакован сентиментальными индейскими друзьями, в чьих глазах войска были просто мясниками, и чье использование против индейцев никогда не подлежало рассмотрению в суде. Епископ Хэйр был человеком мира, но то, что он увидел и услышал в агентствах, полностью убедило его, что присутствие солдат было единственным средством поддержать какой-либо порядок. Без поддержки военных агенты могли вскоре стать рабами своих индейцев. И агентства могли стать местом начала новой индейской войны.
Правительство основало агентство Красного Облака, полагая, что это сможет привлечь сиу из враждебных лагерей, которые смогут приходить за пайками и осядут вскоре в агентствах, и таким образом, мало-помалу снимут опасность новой войны в краю реки Паудер.
Комиссия Хэйра обнаружила, что враждебные тысячами стягивались к агентствам Красного Облака и Пятнистого Хвоста, но были далеки от мысли осесть. Эти Северные Индейцы возбудили сиу агентств и быстро создали условия, которые угрожали серьезными проблемами, но не на отдаленной реке Паудер, а на самой границе поселений Небраски и Вайоминга. Епископ Хэйр и его комиссионеры, следовательно, предложили основать новое агентство для Северных Индейцев севернее Черных Холмов, или где-нибудь еще, в их собственной стране. Была сделана попытка пригласить некоторых из их вождей посетить Вашингтон, где понимание может быть достигнуто лучше. Этот план был утвержден, и комиссия Хэйра просила взять на себя работу основать новое агентство и привести делегацию северных вождей на Восток.
Правительство сильно поплатилось за политику Мира, которая была возложена на него группой гуманистов и людей церкви. Следуя этой политике, была потрачена огромная сумма денег. 7.
Правительство позволило диктовать условия позорного договора 1868г, и когда все, за исключением более несчастных миролюбивых сиу, отказались подписать его, правительство отправило людей убедить их и подкупить их подарками, оружием и амуницией, только чтобы получить подпись. Правительство терпело капризы Красного Облака и других вождей, и уступало возмутительным требованиям сиу всех новых агентств. Теперь, весной 1874г, кажется, что-то хорошее могло получиться из этого, если враждебные индейцы смогут принять предложение прийти к агентству около Черных Холмов и постепенно осесть, таким образом предотвратить другую войну на реке Паудер. Но в это самое время, когда комиссия Хэйра писала свой отчет, в Дакоте на реке Миссури страстно обсуждался вопрос о золоте в Чёрных Холмах, и когда Епископ Хэйр вернулся домой в Янктон, он узнал, что Кастер вел экспедицию исследовать Черные Холмы, и что отряды старателей были организованы в различных городах на Миссури, и открыто признавались в намерении последовать за колонной Кастера, и вторгнуться в Чёрные Холмы в поисках золота.
9 июня епископ Хэйр написал президенту Гранту, напомнив ему, что отчет комиссии был одобрен, и что правительство решило сделать специальные усилия в течение лета 1874г успокоить северных сиу, и привлечь их к новому агентству. Он информировал президента, что западные газеты заполнены статьями, "подстрекающими общественность" формировать отряды идти в Холмы с Кастетом, и заявил, что если экспедиция Кастера не будет остановлена, страну сиу наводнят толпы авантюристов в нарушении обещания, данного индейцам. Бесполезно будет успокаивать северных сиу, результатом будет война. Несколько дней перед этим письмом Хэйр беседовал с Грантом в Вашингтоне, и в этой беседе план привлечения северных сиу к агентству был утвержден президентом. Услышав о планируемой экспедиции Кастера, Хэйр сначала написал министру внутренних дел, но он либо не мог, либо не хотел остановить экспедицию в Черные Холмы. Он "предложил" епископу написать президенту Гранту и представить ему свою точку зрения. Этот инцидент показывает, что правительство было предупреждено заранее о возможных последствиях, если Кастер отправится в Холмы. Факт, что экспедиция не была остановлена, доказывает, что очень сильное влияние поддержало проект, влияние, которое желало рискнуть войной с сиу ради достижения своей программы. Не могло быть вопроса об отправке экспедиции, нарушающей договор 1868г, и после протеста Хэйра министру внутренних дел, а затем самому президенту Гранту, как можем мы сомневаться, что нарушение договора тщательно планировалось, и было осуществлено? Правда, кажется, заключалась в том, что как конгресс, так и общественность, устала от политики уступок сиу, постоянно покупая ее но, никогда не получая, они не были готовы поспешить на помощь гуманистам, когда те подняли крик, что Политика Мира была в опасности. Люди на Западе и отдельные группы на Востоке, такие как покровители железной дороги Нортерн-Пасифик, сильно желали этих перемен. Они незамедлительно надавили на конгресс, и чиновники в Вашингтоне были вынуждены уступить требованиям.
Экспедиция Кастера была объявлена чисто военным предприятием с целью исследования маршрутов и выбора мест для будущих постов. Эта работа была сделана капитаном Рейнольдсом в 1859 и 1860гг, и, прочитав отчеты Рейнольдса и Кастера, любой убедится, что с точки зрения военных, отчет Рейнольдса был более полезный, чем Кастера. Полезным ископаемым, лесам и возможностям агрокультуры придавалось большее значение в отчетах Кастера, и это может указать, что влияние было оказано на правительство, забыть свои торжественные обещания, данные при заключении договора.
Кастер вышел маршем из форта Линкольн, около Бисмарка, Северная Дакота, с седьмым кавалерийским полком, двумя ротами пехоты, несколькими орудиями Гатлинга, 60 индейскими разведчиками и штатом ученых и репортеров. Он имел всего 1.200 человек и обоз из 110 повозок. Отряду золотоискателей разрешили идти вместе с колонной. Он вернулся в форт Линкольн через 60 дней, но перед своим возвращением, послал тщательное донесение из Холмов, в которых говорил о богатствах этого региона. Репортеры также послали сообщения. Общественность была информирована, что в Холмах золото можно было обнаружить "прямо под корнями травы".
Западные газеты поместили эти отчеты, и отряды золотоискателей стали организовываться вполне открыто для вторжения в страну сиу. Военные остановили один отряд, который отправился из Монтаны, но другая группа, из Сиу-Сити, достигла Холмов и начала делать изыскания. Прежде чем земля застыла зимой, они обнаружили достаточно золота, что ободрило их, и они остались зимовать на Французском ручье, около Харни-Пик. Военные позже предприняли попытку удалить этих правонарушителей из земли сиу, но они еще находились в горах, когда новые отряды стали прибывать весной 1875г. Сиу, особенно те, что находились в агентстве Красного Облака, которые были ближайшими к Холмам, были разгневаны этим вторжением. Они называли Кастера "Вождь Всех Воров" и его путь к Холмам "Дорогой Воров". Они угрожали атаковать белых, если они войдут в их страну. В ноябре 1874г комиссионер по Делам Индейцев спокойно заявил, что преувеличенные сообщения, принесенные экспедицией Кастера, теперь будут поправлены более достоверными сведениями, которые покажут, что в Холмах нет золота в большом количестве, что регион был непригоден для сельского хозяйства. Он высказал мнение, что если военные и сами индейцы не могут прогнать золотоискателей, эти люди смогут найти мало золота, и вскоре покинут страну.