Марте очень уютно лежать в своей кроватке, но ее зовет мама, и ей придется встать. Ну почему, почему ей нельзя полежать еще полчасика? Или даже еще лучше – зачем вообще идти в школу? Надо, чтобы каждый день были каникулы, каждый день пляж или катание на велосипеде. Нет, еще лучше – на лошади! Если бы у нее была собственная лошадь, она бы давала ей сахар и морковки, скакала бы на ней совсем одна и открывала новые страны. Ну, может, не одна, а с Изабель, Изабель хорошая.
Но мамин голос разрушает все ее фантазии. Хорошо, хорошо, встаю! Как же ей надоело по утрам умываться, ведь вода такая холодная. И мыло воняет ужасно. У Изабель дома мыло пахнет приятно. И платье это она терпеть не может. И кроссовки «Акме» просто ужасные, все остальные девочки носят «Косме», но папа не хочет покупать ей новые, пока она старые не сносит.
Марта уже давно бросила напоминать маме, что она хочет какао с молоком, а не наоборот – мама ведь не понимает, что настоящее какао должно быть черным. Круглые крекеры, ха! Квадратные куда вкуснее. И почему это она должна чистить зубы после завтрака? Все ее подружки чистят только перед сном. Ладно, ладно, хорошо. И паста эта жжет, неужели нельзя купить со вкусом клубники?
В школу Марте нужно надевать рюкзак. И идти туда пешком. Мама не хочет подвозить ее, она говорит, что ради 200 метров машину гонять не будет. Марта останавливается перед витриной магазина игрушек и просит маму купить ей электрический поезд. «Попроси ближе к Рождеству», – говорит мама и оттаскивает ее от витрины. Марта останавливается посмотреть, как собачка писает на стену – мама снова ее оттаскивает. Марта останавливается пошлепать по луже – то же самое, да еще и выговор.
В школе скукотища. Ни встать, когда хочется, ни сесть рядом с Изабель, ни поболтать, ни посмеяться, нужно смотреть на учителя, нужно слушать учителя. Сдайте домашние задания, откройте учебник, возьмите чистый лист бумаги, диктант, сиди прямо, наточи карандаш, не видишь, он затупился? Сделайте упражнение № 30, нарисуйте корову, страницу 42 дочитаем завтра.
– А теперь, Марта, повтори-ка таблицу умножения на 3. С каких это пор трижды шесть будет девятнадцать? Ну-ка, кто подскажет Марте, сколько будет трижды шесть?
– Изабель сказала, что больше с тобой не дружит, потому что ты играла с Соней...
– Ну и скажи ей, что она дура, а я буду играть с кем захочу…
– Так, девочки, что вы там такое важное обсуждаете, что не может подождать до конца урока?
О нет, опять на обед горошек! И дурацкая Изабель не хочет садиться с ней рядом. Гляньте, как она болтает с Аной, специально ей назло! Фу-у, корова...
Дорога от школы домой – просто блеск. От булочной оттаскивают («Никаких шоколадных булочек!»), от игрушек оттаскивают («Никакого электрического поезда!»), от компьютерного магазина оттаскивают («Никаких новых игр!»), от киоска тоже оттаскивают («Никакой жвачки!»).
– Ну все, Марта, ты меня сегодня доведешь!
(Ага, сегодня, вчера, и в любой другой день).
– Прежде чем смотреть телевизор, сделай уроки!
– Немедленно кончай смотреть телевизор, ужин готов!
– Сначала накрой для всех на стол!
– Сколько раз тебе говорить: вымой руки! Ты сама-то их видела?
О нет, опять горошек. Мам, можно мне жареной курочки?.. Что-о-о? Рыба?!
– А шоколадного мусса нет?
– Сначала поешь фруктов.
– Я не хочу фруктов...
– Фрукты полезные.
– А я не хочу...
– Съешь грушу.
– Нет, я не люблю груши... А бананов нет?
– Нет, есть груши или яблоки.
– Нет, я хочу мусс.
– Марта, не дерзи маме!
– Хны-ы-ы!
– Ладно, ладно, вот тебе твой мусс, только не плачь.
Всем стоять! Вызывайте полицию! Видели, видели, что она сделала!? Марта добилась своего! Всего-то и надо было пролить пару слез – и мамочка мгновенно пошла на попятную. Марта – идеальный пример девочки, которая ВСЕГДА добивается своего! Абсолютно испорченный ребенок. А все оттого, что родители не умеют устанавливать ей границы. Они ей позволяют ВСЕ, что она ни попросит. У этой девочки серьезное расстройство поведения.
Ребенок, который видит, что взрослые удовлетворяют любое его желание, как правило, глубоко несчастлив, потому что не может насытиться. Родители, бесконечно балующие своих детей, провоцируют их на все новые и новые требования69.
Не бойтесь, от того, что Марта «добилась своего», ничего дурного с ней не случится. Наоборот, опыт получения желаемого время от времени, доказательство того, что в жизни хоть что-то тебе подвластно, что ты можешь чего-то добиться, можешь чего-то желать, получать, влиять на других, – все это скорее всего необходимо для развития личности ребенка. Потому что Марта, как и любой другой ребенок, постоянно занимается тем, что слушается и повинуется – не десятки, а сотни раз на дню.
Требуя мусс, Марта учится четко выражать свою точку зрения и требовать к себе уважения; через пару лет она научится делать это без плача и крика, а когда вырастет, мы убедимся в том, что все это – положительные черты характера. Мама показывает, что она ее действительно любит, что она ценит ее как личность и что принимает во внимание то, что та говорит и думает. Она своим примером учит Марту идти на уступки. Конечно, если бы она хотела сделать это по всем правилам, ей следовало бы держать себя с чувством большего собственного достоинства. Вместо того чтобы кричать: «Ладно, ладно, вот тебе твой мусс, только не плачь», она могла бы, не повышая голоса, сказать: «Хорошо, если ты предпочитаешь мусс, можешь съесть мусс».
Должны ли мы вечно поддаваться требованиям собственных детей? Конечно же, нет. Не потому, что это невозможно, а потому, что мы их этим испортим.
Детей, которые не знают границ, не бывает. В жизни и так полно физических преград, над которыми ни дети, ни их родители не властны. Ребенок не может летать, он не может всегда выигрывать у своих друзей и не может помешать дождю испортить выходной на пляже.
Временами вы заставляете его делать что-то или запрещаете делать что-то другое по более чем разумным причинам (по крайней мере, таковыми они кажутся вам самим, у других родителей на этот счет может быть свое мнение): «Ты должен идти в школу», «Ты должен делать уроки», «Ты должен вовремя ужинать», «Ты должен мыть руки перед едой»; «Нельзя есть столько сладкого», «Тебе уже достаточно мороженого», «Мы не можем поехать на лето в Париж», «Эта игровая приставка слишком дорогая», «Я не хочу, чтобы ты столько сидел перед телевизором», «Тебе нельзя выезжать на велосипеде на шоссе, там слишком много машин», «Бросай игрушки, мы идем в гости к бабушке с дедушкой», «Тебе пора купаться», «Подними свою грязную одежду», «Не трогай ручки на плите», «Нет, мы не можем завести в квартире собаку».
Если для счастья и для развития личности и характера ребенку нужны границы, то абсолютно все дети в любой стране, и бедные, и богатые, и в строгости воспитанные, и «испорченные», ежедневно, к вящему своему удовольствию, сталкиваются с сотнями таких ограничений.
Кстати, почему считается, что ограничения нужны ребенку именно для счастья и без них он несчастен? Дети что, действительно настолько чужеродны, настолько не похожи на нас, что их желания и нежелания диаметрально противоположны нашим? На взрослых ограничения обычно оказывают совсем иное действие: они делают нас несчастными (нам не отвечают взаимностью, мы не можем позволить себе отдохнуть за границей, мы должны сидеть на диете без жиров, мы вынуждены жить в тесной квартире, наша команда проиграла матч), тогда как то, чего нам удается добиться или осуществить, делает нас счастливее.
Как может быть правдой утверждение, что нехватка границ делает ребенка несчастливым?
Представьте: вечер четверга; маленький Луис сидит и занимается тем, что, ловко или не очень, вырезает ножницами картинки из старого журнала. Папа говорит ему, что у него отлично получается, и когда мама приходит домой с работы, он с гордостью (и так, чтобы Луис это слышал) говорит ей: «Смотри, как он здорово все вырезал по контуру! Подумать только, какой умница, а ему ведь всего-то два годика!» Вдохновленный такой похвалой, два дня спустя Луис повторяет представление на бис, но, – о ужас, ужас! – мама на него кричит: «Погляди, что ты сделал с журналами, дрянной мальчишка! Этот ребенок меня доведет!» – а папа мигом встает на ее сторону: «Ты очень плохо себя вел, на сегодня больше никакого телевизора!»
Полагаю, что, говоря о том, что для счастья детям нужны четко обозначенные непротиворечивые границы и предсказуемое пространство для действий, люди думают именно о таких эксцессах. Очевидно, что нелегко быть счастливым, если то, за что вчера хвалили (или просто не ругали), завтра спровоцирует крики и наказание.
Но отчего именно несчастен ребенок – от непоследовательности родителей или от того, что они на него кричат? Потому что последовательным с ребенком можно быть по-разному:
• Можно отныне каждый раз, как тот вырезает картинки из журналов, его хвалить.
• Можно отныне каждый раз, как тот вырезает картинки из журналов, на него кричать и наказывать.
В обоих случаях ребенок получает четко обозначенное правило с предсказуемым результатом. По логике некоторых теоретиков, в обоих вариантах маленький Луис будет одинаково счастлив. Но мы-то с вами подозреваем, что в первом случае он будет во сто раз счастливее.
Если же, напротив, мы уберем крики и наказания, тогда непоследовательность родителей уже не покажется нам чем-то таким уж ужасным. Иногда Луис вырезает картинки, и родители прыгают вокруг него от восторга. А иногда он их вырезает, а родители на это ничего не говорят. Иногда, когда он сидит и вырезает, родители мягко и без криков говорят ему: «Ну все, Луис, на сегодня уже достаточно», «Не трогай ножницы, ты порежешься» или «Оставь этот журнал, ты его испортишь». Реакция родителей в этом случае непредсказуема и варьируется от очень позитивной до умеренно негативной. Думаете, это сделает Луиса несчастным? Мне так не кажется. Мне не кажется, что дети настолько хрупки или что мы, их родители, настолько последовательны. Большинство из нас в разных ситуациях реагирует по-разному, в зависимости от настроения, проблем, которые нас в этот момент беспокоят, или от простой случайности; и непоследовательность наша не ограничивается воспитанием детей, но затрагивает многие другие сферы нашей жизни. Способность подстраивать границы под разные ситуации называется гибкостью, а гибкость – это то качество, которому всем нам следовало бы научить своих детей (собственным примером). Неспособность придерживаться заданных границ называется человеческой слабостью, и умение понимать человеческие слабости – это тоже качество, которому нашим детям предстоит научиться.
К тому же границы могут быть сколь угодно жесткими, неизменными, четко обозначенными и последовательными, но ребенку все это будет неочевидно. Он может быть еще слишком неосведомлен или слишком мал, чтобы понять все нюансы ситуации, и наши логичные, рациональные реакции покажутся ему произвольными и абсурдными. Если родители Луиса, так меняющие свое отношение день ото дня, показались вам немного неуравновешенными, не беспокойтесь, они – нормальные. Просто иногда Луис вырезает картинки из старых журналов, а иногда – из брошюр, которые его мама коллекционирует. Иногда он делает это детскими ножничками с тупыми лезвиями и концами, а иногда берет острые портняжные ножницы, которые в некоторых фильмах даже используют как орудие убийства. Иногда он занимается вырезанием во время игр, а иногда – когда пора идти купаться или ужинать. Иногда он вырезает в коридоре, а иногда – в гостиной, засыпая пол обрезками бумаги, да еще и врезаясь в персидский ковер.
Разве не могут его родители реагировать на все эти ситуации по-разному? И какая разница для ребенка, меняются ли границы по прихоти взрослых или неподвижны, если сам он этого понять не в состоянии?
Нет, я не призываю вовсе не устанавливать детям ограничений – по одной простой причине: это было бы невозможно. Я хочу сказать только то, что не нужно устанавливать надуманных границ и границ с подвохом. Если ребенок просит о чем-то, что ему не навредит, не разрушит окружающую среду, на что у нас хватает денег и времени, не говорите ему «нет» лишь ради того, чтобы установить ему границы или приучить его к послушанию.
Если вы отказали ребенку и видите, что его реакция неадекватна, быть может, вы неверно оценили ситуацию, быть может, то, в чем вы ему отказали, для него намного важнее, чем вам казалось? Тогда давайте заново переосмыслим свое решение в свете новых открытий: подхватит ли он ужасную заразу, если помоется завтра, а не сегодня? Наступит ли конец света от того, что мы дождемся конца его любимого мультика и уже после пойдем на прогулку? Замерзнет ли он до смерти, если не наденет кофту?
Если же мы все-таки решим не поддаваться, если ему придется пойти в школу, закончить уроки, немедленно выключить телевизор, сможем ли мы повести себя как старшие, но не во властной манере отдать приказ, а без криков и угроз смириться с его фрустрацией и тем, что он соглашается неохотно, без улыбки до ушей, как послушные мальчики и девочки в фильмах? Известно, что гренадеры Наполеона «роптали, но верно шли за ним»70; даже он не мог заставить их подчиняться, не выказывая недовольства.
С темой границ связано и широко распространенное поверье, что маленькие дети занимаются странным и только им одним свойственным занятием – проверкой запретов на прочность; только им одним, потому что ни один взрослый подобными глупостями, дескать, не занимается.
Представьте, что как-то вечером к вам заходит подруга и говорит: «Ой, какая миленькая вазочка!» Она берет ее, разглядывает, та выскальзывает у нее из рук, и вот уже антикварная фарфоровая ваза (семейная реликвия, бабушкино наследство) разбита на тысячи кусочков. Зачем она это сделала? Проверяла ли она на прочность границы? Если немедленно ее не наказать, она теперь будет бить все вазы, до которых только дотянется, и к тому же примется рисовать на обоях и выкручивать на кухне газ, потому что утратила к вам всякое уважение?
Что за чушь! Вазу она уронила по неосторожности, она очень этим расстроена и безостановочно просит у вас прощения и, несмотря на все ваши уверения, что беспокоиться нечего, в ближайшие несколько лет и близко больше ни к одной вазе не подойдет.
А если на месте подруги оказалась ваша дочь? С какой стати вы станете подозревать ее в каких-то иных мотивах?
В любом случае, разница между подругой и дочерью – в знаниях и опыте. Двухлетняя девочка не знает, что фарфор хрупкий, а пластик – нет; кроме того, она не способна спокойно стоять на месте, а пальцы у нее не такие ловкие. Конечно же, вам придется постепенно научить ее, с чем можно играть, а с чем – нет, и что с хрупкими предметами нужно обращаться осторожно. Но она никогда не подумает: «Давайте проверим, как далеко они мне дадут зайти. Разобью-ка я вазу и посмотрю, сойдет мне это с рук или нет». Это вам хватило ума оставить бесценную вазу там, где до нее может дотянуться двухлетний ребенок. Когда в доме появляются дети, ценные предметы убирают повыше или под замок и не возвращают, пока младшие из детей не научатся вести себя ответственно. А до тех пор у вас есть отличная возможность разложить повсюду все эти ужасные сувениры, которые вам надарили гости и от которых вы никак не можете избавиться.
Что делать, если ваша дочь только что разбила бесценную вазу? Выбирайте один из вариантов:
А) Дать ей по рукам.
Б) Сказать: «Погляди, что ты наделала! Сколько раз тебе говорить быть осторожнее! Ты меня уже достала!»
В) Наказать ее, не взяв гулять в парк.
Г) Сказать: «Мне эта ваза очень нравилась, она была очень ценная, и это все, что у меня оставалось в память о моей бабушке. Я очень расстроилась, и это все твоя вина. Надеюсь, ты довольна».
Д) Сказать: «Ты выплатишь мне половину ее стоимости, так что отныне и до Рождества ты получаешь только половину карманных денег».
Е) Сказать: «Ах, какая жалость, ваза разбилась! С ними нужно быть ужасно осторожными, это не игрушки. Давай скорее подметем осколки».
Ж) Сказать: «Не расстраивайся, это всего лишь старая ваза».
Заметьте, что если бы вазу разбила ваша подруга, соседка или невестка, вы бы, не раздумывая, выбрали последний вариант. Вы бы повторяли и повторяли это, пока та до посинения перед вами извинялась. И знаете, мне кажется, что для восьмилетней девочки это тоже наилучший вариант ответа. Она уже достаточно взрослая, чтобы знать и то, что вазы ценные и обращаться с ними нужно аккуратно, и то, что вы скрываете, как вам досадно, чтобы ее не расстроить. Ей грустно, стыдно, и она все что угодно сделала бы, лишь бы не разбивать ту вазу. Ей не требуется никаких упреков или лекций.
Вариант «Д» среди родителей маленьких детей тоже пользуется популярностью, хотя мне это кажется довольно-таки мелочным. С подруги бы вы денег никогда не спросили и не приняли бы, если бы та сама их стала предлагать, даже если бы ее зарплата это с лихвой позволяла. Как можно требовать денег с несовершеннолетнего ребенка, который даже на мороженое себе заработать не в состоянии?
Если вазу разбила ваша двухлетняя дочь, вариант «Ж» может быть не самым удачным выбором. Она может вам поверить и начать думать, что между разбитой вазой и лопнувшим шариком особой разницы нет. Для этого возраста вполне уважительным, доходчивым и педагогичным представляется вариант «Е». Но все равно держите хрупкие предметы в надежном месте, потому что маленькие дети не всегда все понимают с первого раза.