Косынка
Полны земли Бряншины и Гомельщины обилием густых лесов, топких болот и сказочно живописных озёр. Окрестности Стародуба утопают в зелени и свежести озёр и прудов.
Она сидела на дощатом помосте у дальней заводи озера. Люди здесь ходили мало, от чего было всегда тише и спокойнее, чем на противоположном берегу, где с раннего утра, ближе к городу, плескалась детвора. Дальняя заводь отделялась небольшой рощицей, наполненной с самого раннего утра звонкими птичьими голосами.
Подставив лицо солнцу, наслаждаясь лёгким теплым насыщенным ароматами лета воздухом, она даже не заметила, как поблизости появилась деревенская девочка.
- Тебя как зовут? - спросила девочка, пробуя босой ногой воду, придерживая в руке пластиковое ведерко и сачок для сбора ряски. Это мать её послала насобирать ряску для утят.
Но девушка молчала. Её глаза были слегка прикрыты, на ресницах играли солнечные зайчики. Золотистые волосы, прикрытые шелковой косынкой, спадали до самого пояса, прикрывая часть одежды.
Надюшка сразу заметила этот необычный, изумрудно-бирюзовый, как из тысячи листиков молодило купальник.
- Мама не пускает меня на дальний край озёра...
- Почему? - спросил голосок, словно журчанье ручья.
- Она горит, что я слишком много мечтаю, когда нахожусь одна, далеко от всех...
- А ты у неё спроси, она сама в детстве не мечтала?
- Конечно, мечтала! Её любимой книжкой была сказка про девочку, провалившуюся в кроличью нору... А сейчас говорит, что это всё глупые выдумки, как пустой сон... Потому что однажды в детстве вот так замечталась и уснула под солнцем. Ей снилось плескание русалок, порхание небесно-голубых бабочек, пение изумрудных пташек с длинными клювами... Вот как сейчас...
|
|
- Это она тебе рассказала? Так может это и не выдумки? - девушка спрыгнула с камня в воду и лёгким всплеском ладоней отогнала от себя ряску в сторону девочки.
- Может, и не выдумки, ведь она тогда потеряла свою косынку... То ли в траве, то ли в воде...
Девушка изящно стянула со своих густых волос косынку и протянула девочке.
- Возьми, отдай маме, пусть не сердится, и не забывает, что когда-то тоже была маленькой девочкой.
- Надюшка! Тебя мать ищет, по берегу ходит! - послышались детские голоса с купалища, - А на дальнем на болоте, там кикиморы живут! Защекочут до икоты и на дно уволокут! - детская дразнилка хохотом разливалась по глади воды.
Девочка вышла из воды, держа в одной руке ведерко с ряской, а в другой - лёгкую косынку.
- Спасибо тебе! - хотела сказать девочка, но рядом никого уже не было, и лишь крупные круги воды расходились с того места, куда нырнула девушка.
Девочка смотрела то на воду, то на косынку несколько минут, но девушка так и не появилась.
- Надя, вот ты где? – послышался голос мамы неподалёку. - Я же просила тебя не гулять здесь! Я в детстве... Откуда это у тебя?...
- Знаю- знаю, держи свою косынку... Правда, сегодня сказочный день?
Белькова Алла Анатольевна
Спор
Был чудесный летний день. На небе — ни облачка. Солнышко светило ярко. На лугу кружились бабочки, а в лесу уже созрели ягоды. Малиновый куст был усыпан сочными, сладкими ягодами. Малину все любят: и взрослые, и дети, и жучки, и мишка косолапый.
Древесный клоп издали заприметил ароматное лакомство и присел на спелую ягодку. Он тоже очень любит малину. Его называют древесным из-за коричнево-зелёной окраски. А летает он везде, где можно полакомиться. Слегка подкрепившись, букашка укрылась в тенёчке под листиком и задремала.
|
|
Вокруг малинника кружились разные козявки. Одна из них села на ягодку, чтобы полакомиться. Проделала в ней дырку и залезла внутрь, словно в норку. На верхней веточке поселилась гусеница. Она каждый день кушала ягоды. И сегодня, как обычно, спустилась на своей верёвочке. И как раз на ту ягодку, где сидела букашка. Выглянув, она увидела червячка.
— Тебе чего? — недовольно спросила козявка.
Гусеница ответила:
— Это моя ягода! Выходи немедленно.
Букашка и не думала выходить.
— Я первая её заметила, значит, она моя.
А гусеница сказала, что она здесь живёт и никакой букашки отродясь не видала. Козявка и не думала покидать сладкий домик. Гусеница прогоняла её, а букашка стояла на своём. Они очень громко спорили, кто из них умнее, важнее и нужнее… Так, что разбудили древесного клопа. Он выполз из-под листика, чтобы разузнать, о чём спор. Клоп был плоский, треугольной формы, похожий на листик. Поэтому спорщицы его и не приметили сначала. Они продолжали спорить. Совсем забыв о малине, стали выяснять, кто лучше.
Букашка кричала, что она, потому что умеет летать. А гусеница утверждала, что она тоже скоро будет летать. Но сначала обмотается верёвками, потом будет висеть в коконе, а потом станет бабочкой. И притом очень красивой — не то, что какая-то невзрачная букашка. Но та лишь смеялась:
— Какие глупости! Я летаю и ни в кого не превращаюсь! а ты всё врёшь. Не быть тебе мотыльком! Будешь всегда длинной, зелёной и без крылышек!
|
|
Гусеница хотела возразить, но тут вмешался древесный клоп. Ему было хорошо и уютно дремать в теньке. И он не хотел улетать в другое место. Жук попросил не галдеть. Но спорщицы накинулись с криками теперь уже на него самого.
—Ты посмотри, — возмутилась букашка. — Ему шум мешает спать!
Клоп разозлился на них и… Вдруг малиновый аромат был заглушён каким-то очень неприятным запахом. Он мгновенно распространился, отпугнув всех насекомых поблизости. Гусеница чуть не задохнулась, а букашка снова спряталась в ягодке. Это зловоние исходило от клопа. Когда ему что-то не нравилось или была опасность, он выделял запах, отпугивающий всех вокруг. Вот и сейчас он решил унять спорщиц. Они попытались было возмутиться, но не успели. Потому что над кустом пролетала птица и склевала ягоду малины вместе с букашкой и гусеницей.
А древесный клоп и не думал улетать. Птаха подцепила клювом клопа, да тут же выплюнула. Он шмякнулся на спину и едва перевернулся. Клоп хихикал: ни одна птица его не съест именно из-за отвратительного запаха.
— Тоже мне, спорщицы! Самое главное — не быть съеденным!
Он вернулся в своё уютное место в малиннике и заснул безо всяких забот.
Олейник Наталья
Рукописи не горят
На Евстигнеевской улице города Стародуба, неподалёку от Старо-Никольской церкви, стоял огромный кряжистый Дуб. Сколько ему лет, Дуб вряд ли бы сознался. Конечно, он не обладал темпераментом жеманных дамочек, скрывающих свой возраст, но по некотором признакам – болезням чувствовал приближающуюся старость, но признать её не желал.
Дуб был весьма начитанным и эрудированным деревом. Дело в том, что в этом городке было несколько школ и даже довольно приличный институт управления и бизнеса. Под сенью Дуба городская администрация установила большую удобную скамью, и школьники, студенты, а зачастую и мамочки с детьми частенько усаживались под благодатной тенью с книгой или учебником в руках.
Иногда на скамье умненькие студенты даже устраивали диспуты по прочитанным книгам. Многие знания Дуб все же почерпнул, и размышления об услышанном скрашивали зимнее тоскливое ожидание. Среди его гостей попадались ценители Булгакова и Стругацких. Мировосприятие нашего Дуба буквально переворачивалось, но оказаться вверх тормашками ему не позволила исключительно мощная корневая система. В результате Дуб даже решился создать в стихах роман «Мастер и Маргарита». Работа ладилась и оседала в извилинах его коры, но запечатлеть её на бумаге Дуб не мог по понятным причинам.
Полученные знания пригодились и на практике. На основе анализа темы «Честь и бесчестие» по роману Тургенева «Отцы и дети» (одиннадцатиклассники готовились к итоговому сочинению) он смог втолковать падким на чужое добро сорокам недопустимость кражи, хотя, не исключено, что на воспитательный момент больше оказало влияние трактовка санкций статьи 158 Уголовного кодекса, которую зубрили второкурсники юридического факультета. Как бы то ни было, но преступность на курируемой Дубом территории была минимальна. После изучения Дубом раздела «Конфликтология» вместе со студентами – психологами птичий гвалт значительно поутих, так как синицы и галки под его руководством освоили способы избегания ссор и научились гасить мелкие разборки.
Дуб освоил также категорические силлогизмы в логике, после чего отказался понимать детскую сказочку «Курочка Ряба». Золотое яичко зачем-то колотил дед, безуспешную попытку подхватила бабка, но разбить его удалось лишь мышке. Вдруг старики начали рыдать по разбитому яйцу, хотя, казалось бы, их желание исполнилось. Курочка странную альтернативу предложила - простое яйцо вместо золотого…В общем, если под Дубом очередная заботливая мама начинала рассказывать эту сказку малышу, Дуб неодобрительно хмурился, шелестя листвой.
Однажды он задумался о бессмысленности своей угасающей жизни. Ну, навел среди птиц порядок, тень и уют людям подарил. Обеспечил ребятишек материалом на уроки трудов, ворох его листьев и желудей вытаскали. Даже корой своей делился с людьми, страдающими кишечными инфекциями. Вот и все. Мало. Даже не влюбился. Однажды, воодушевившись красиво исполненной песней о страданиях тонкой рябины, не сумевшей «к дубу перебраться», довольно долго к романтичному деревцу приглядывался, а заодно и к томной берёзке, и к красавице – липе…Но в дубовых недрах ничего не всколыхнулось, да и зачем? Печальный опыт предшественников из песни все сказал.
С того дня дуб начал угасать. Бороться за жизнь ему уже не хотелось. Постарел на несколько десятков лет. Листва пожухла, и все больше веток ломались со слабым стоном, падая к его усталому стволу. Тут ещё и зима выдалась непривычно суровая.
Весной Дуб осмотрела комиссия, составили акт о непригодности дерева. Скамья в одиночестве осталась на солнцепёке…
В кресле у камина уютно расположилась женщина, читавшая вслух булгаковский роман «Мастер и Маргарита». Наш Дуб, вернее, часть его, превращенная в аккуратно наколотые поленья, занимался пламенем. Услышав любимые строки, он, наконец, осознал, что его жизнь на самом деле была яркой, полезной, наполненной прекрасным миром Литературы и новых Знаний, и что напрасно он истязал себя нелепыми думами, обрекая на преждевременную гибель. Но Дуб не стал сокрушаться об этом. «Никогда ни о чём не жалейте вдогонку, если то, что случилось, нельзя изменить». Разве что промелькнула мысль, что он так и не смог перенести на бумагу свои стихи и никто их никогда не прочтёт.
Дрова, вспыхнув последний раз, рассыпались снопом искр, под бессмертные булгаковские строки «Рукописи не горят…