Сейчас мне это только по плечу.
(Шуту)
Я внемлю вам Оракул, говорите.
Я кротко замер, волю изъявите.
(Шут начинает петь. Нет ни музыки, ни слуха).
Шут (поёт):
Решил я книги не писать.
И в облака не улетать.
Жизнь так трудна, дышу едва
Но счастлив: жив ещё пока.
А философия проста
Как дважды два, увы, она.
Родился, жил и умер, всё.
Зачем не понял было то.
Роман отличный - жизнь сама.
Копировать нет, никогда.
Оригинал не превзойти
Хоть сотню книг ты напиши.
Всё плагиат, чтоб ни писал.
Не верит тот, кто не читал
Всё что написано пока:
Жизнь - коротка, что нам дана.
Наград и денег не нажил,
Хоть и обласкан Музой был.
Рубль - бог сегодня, только он
Любимец всех, попрал закон.
Он всех сильней, он светоч наш.
А остальное только блажь.
Все поклоняются ему.
Эй! Вы зачем? Я не пойму.
Все гости мы здесь на Земле.
Подобно нищей голытьбе
Уйдём туда, где денег нет.
И новый бог вам скажет: «Нет!»
Хор:
Вот замок он во Францию влечёт.
Здесь Эдвард с домочадцами живёт.
Вот Изабель его жена на ночь.
И Амели – красавица их дочь.
И утро их лучами приласкало
Вершины гор и башни замка ало.
И в трапезной семейство собралось.
И насыщенью тела предалось.
(В трапезной - Эдвард, Изабель, Амели, шут).
Амели:
Я королевой не желаю быть.
Хочу скорее я про то забыть.
Хочу блистать игрой на сцене я.
Шут:
В тебе Софи, как и во мне ума.
Амели:
Что это – комплимент?..
Герцог:
…………………………..едва ли.
Амели:
С чего вы это ваша милость взяли?
Шут:
Вы оскорбили, наделив меня
Умом, увы, в том не моя вина.
Прошу прощенья, что не смог я скрыть
Умище свой, он молнией искрит.
Как тесто на дрожжах мой выпер ум.
Боюсь чердак поехал мой…
Герцогиня:
……………………………….болтун.
Шут (не обращая внимания на её слова):
Мой разум вытек весь, как будто сок
Из древа мудрости, даря смешок.
Я снова дурень, ха-ха-ха-ха-ха!
И счастлив от того, как и блоха,
В которой мозга – крошка, но она
Пьёт кровь досыта, хоть и без ума.
Как вы сейчас, но я прощаю вас.
Люблю, целую крепко всех в анфас.
(В сторону)
Боюсь за ум сгноят они меня.
Жизнь дураков была всегда легка.
Все любят дурней, ведь на фоне их
Любой – мудрец, хотя глупей других.
Герцогиня:
Ты вправду дурень и твои слова
Мне портят аппетит уже с утра.
Ты пошути, коль шут, а не зануда.
Шут:
Подавитесь сударыня, нет худа
Без этого, ну как его, - добра.
Герцогиня:
Ты дерзок, я люблю таких, как я.
Нагнись, я поцелую в рот тебя.
Герцог:
А может, выйти мне, я вам мешаю?
Дурдом с утра…
Амели:
...........................цирк этот обожаю.
Герцог:
Дерзнула дочь пойти против судьбы?
И герцогиней быть не хочешь ты.
Лошадка твёрдой поступью твоя
Тебя через ворота пронесла.
Вчера, когда луч солнца золотой
Всех «одарил» фальшивой добротой.
Так только челядь кланяется мне.
Когда я выхожу к ней весь в броне.
И латы как огонь мои блистают
И мудростью их взгляд мой удивляет.
И внемлют мне, ведь я для них тиран.
Но трон стоит пока я твёрд, как сталь…
А дальше ты помчалась словно ветер.
Ещё быстрее, может быть, и вечер
Вернул тебя обратно, где была?
Уж месяц загляделся на тебя.
Когда ты арбалет с себя сняла.
Амели:
Отец, в лесах охочусь только я.
Герцог:
О, небеса, вы тучи разойдитесь.
Пусть бог увидит твой разврат…
Амели:
……………………………..уймитесь.
Вам ваша гордость, честь – плохие слуги.
Рождают бурю гнева от натуги.
Наморщили чело ваше, а зря.
Невинна я, как малое дитя.
Герцог:
Твои слова, как мёд, приятны мне.
Но впредь скакать со слугами тебе.
Одну не отпущу, ты так нежна,
Хрупка, красива, ликом в мать пошла.
Цветок невинный, что расцвёл маня.
И ароматом сводит всех с ума.
Сорвать его – познать блаженство рая.
Ты ангел мой, я верю, что святая.
Венец мой впился в голову мою.
И жжёт, чтоб защитил я дочь свою -
Наследницу престола, что блистает
Дворцом снаружи, но ларцы скрывает,
В которых жемчуга Востока, кубки
Из золота и не криви ты губки.
Достоинства твои преумножает
Тот клад, что красотой своей сияет.
И озаряет блеском лучезарным,
Даря любовь и черни и бездарным.
Богатство – волшебство, преображает
Мужлана в дворянина и венчает
Его короной, власть даёт, богатство.
Ведь казнокрадство, то – не святотатство.
А если отнял бог подарок свой:
Богатство, море денег и златой
Запас, что высотою с пирамиду
Хеопса, нанеся как бы обиду.
Венец из золота тогда тускнеет.
Колпак шута, цены он не имеет.
И тот, кто раньше грозный вид имел,
Теперь лишь шут, когда он не удел.
Теперь – никто и трон его прогнил.
Червь бедности его тотчас сгноил.
Он чернью стал, сравнялся он с толпой.
Тогда узнал о жизни непростой.
Роптать на бога глупо, он отдал
В заём блага, потом он их забрал.
Так если кто взаймы возьмёт чего-то,
То и отдаст, в том не вина кого-то.
Он брал чужое, отдаёт своё:
В глазах прочтёшь искрящихся его.
И пламень зла в очах его пылает.
И вместо благодарности стенает.
Но это дьявол душу бередит.
Взаймы давать – врага себе нажить.
(Выпивает из кубка вино и продолжает)
Как Марс велик, могуч и грозен я.
Трепещет пусть передо мной трава.
И чернь бежит встречать чтобы польстить
«Храни, о боже, герцога!» - кричит.
Я знаю, что мой трон стоит пока
Боятся все, трепещут, как трава.
Как листья на безродною осине.
От ветерка малейшего трусливо.
Я всё сказал, но если я узнаю,
Что дочь продала честь свою мужлану,
То тень тогда падёт на весь наш род.
Закроет блеск короны и народ
Утопит славу моего венца.
В позоре жить я буду до конца.
(Допивает кубок с вином и бросает его на пол.)
Я – на охоту и беру с собой
Пол сотни рыцарей, что рвутся в бой.
(Слуге)
Салют из пушек дайте в честь меня.
Пусть гром его разверзнет небеса.
И пусть посуда, как мои рабы
Звенит трусливо, хоть в том нет нужды.
И твердь небес пусть громы отражает.
Без молний всё живое устрашает.
Напоминает всем, я – властелин.
Наместник бога на земле один!
Военных действий нет, сменил их мир.
И скучно мне, ведь я не принц-зефир.
Он с мушкой на щеке, в румянах весь.
Похож на даму этот красавец.
(Раздаётся гром пушек, жалобно звенит посуда.)
О, слава, слава, слава, слава, мне!
Вы почему молчите не в себе?
Я - это всё, весь мир всё это я!
Целуйте ноги щедрый я пока!
(Подбегают двое слуг в ливреях и смахивают с сапог герцога невидимую пыль. Он даёт им на чай).
Герцогиня:
Возьми с собой обоз путан развратных.
И важничай пред ними - неопрятных.
А я устала спесь твою терпеть.
Рога мне привези, прошу «медведь»
В них будешь ты самим собой поскольку
Тебе изменит всякая постольку.
Я про путан, хотя они мерзки.
В походе дальнем всё-таки нужны.
Сама тебе я выберу девчонок.
Смазливых и здоровых меж ножонок.
Герцог:
Я не рождён, чтоб мило улыбаться.
В почтении пред кем-то прогибаться.
Я не мартышка, чтобы строить рожи
И улыбаться тупо пред вельможей.
И мысли хоронить на дне души.
Когда они так новы, хороши.
Мой лик суров, рождён я не для дам.
Они глупы, болтливы, просто срам!
И предадут лишь взглянешь на другую.
И ревность не погасишь их тупую.
Я – не собачка, что за сахарок
Им спляшет вальс, увы, я – не убог!
Я у зеркал крутиться не привык.
И улыбаться тупо всем, свой лик
Скрывать под маской лести не могу.
Ведь это дамам больше по нутру.
И пусть слыву я кем угодно, мне
Ни до кого нет дела – я в себе.
Само достаточен я, к чёрту их:
Друзей и дам, коней бы мне лихих.
Помчусь я за добычей и пусть кровь
Мне жилы рвёт, хотя это не вновь.
Так Эрос бог любви на брачном ложе
Нам струны сердца рвёт на то похоже.
Хоть крыльев нет у нас моя краса.
С тобой лечу в экстазе в небеса.
Зачем обоз путан? Возьму тебя.
(Герцогиня смеётся).
Герцогиня:
Всех окрылить? Они красавцы, я…
(Делает испуганное лицо поскольку сказала лишнее).
Спасибо, нет, я кротко буду ждать.
В молитве скромно бога прославлять.
Разлука обостряет чувства я
Налившись соком всю отдам себя!
(Герцогиня крестится. Герцог с шутом уходят. Мать и дочь начинают беседовать между собой).
Герцогиня:
Ключи от сердца твоего отец.
Забрал, чтоб ты его не открывала.
Любому, ведь ты так ещё юна.
Но красотой, как ангел заблистала.
Красой тебя столь щедро одарила
Природа, и сама тому дивясь,
С небес твой облик чудный освятила.
Ты в ореоле красоты сейчас.
Чаруешь своим образом нежнейшим
Влюбляешь так, что глаз не оторвать.
Алмаз в короне герцога ценнейший.
Дороже всех, что божий свет струят.
Такому камню должная оправа.
Такой красе желаю царский трон.
У ног твоих щенками пусть слюняво
Твои подмётки лижут испокон.
Амели:
Но матушка театр, подмостки сцены
Меня и манят и зовут к себе.
И даже ночью я - в плену у сцены.
Играла так, что мне не по себе.
И ликованью не было предела.
Познала я и славу и успех.
Толпа глазами донага раздела.
Рукоплескала, я влюбила всех.
И это было искренне и честно.
И я была на небе и в раю.
О, как там было мило и прелестно!
Сейчас я только это сознаю.
Но это сон, глаза души взирают.
Закрыв их, здесь я снова во дворце.
Фальшива пьеса, что отцу играют
Прикрыв страх маской лести на лице.
Герцогиня:
Из глаз моих ты слёзы исторгаешь.
Они всю душу могут затопить.
Ты вечер моей жизни оскверняешь
Шут может только так продешевить.
Дворец твой юной красотой сияет.
В нём ангельское сердце, как заря
На троне восседает и влюбляет.
Цены себе не знаешь ты пока.
В общем я поняла, что ты ещё ребёнок. С тобой рано говорить на серьёзные темы. Никаких свиданий. Поездка на охоту в сопровождении лучших воинов. Театр – для простолюдинов. Моя девочка никогда не будет актрисой.
(Обе встают и уходят. Слуги убирают со стола).
Хор:
Вот Амели уже стоит в конюшне.
А рядом друг её, он с нею дружен.
Она, как дочь ему своя, родная.
Он «пастырь», ему внемлет дочь «святая».
И лучшего коня он ей ведёт.
Скакун горячий мигом унесёт.
Но Амели такого и желает.
Чтоб темперамент бил ключом, считает.
И будто бы любовника она
Себе избрала, хоть с ним не была.
Чтобы седло рвалось из-под неё.
Быстрее ветра унесло её.
И свист в ушах и пыль из-под копыт
Скакун тот славный, он в бою добыт.
Её здесь научил он фехтовать.
На улице себя оборонять.
И отпустил он в лес её одну.
И герцог в замке не указ ему.
Он – смелый, ратный дворянин и он
Решил, что просьба Амели закон.
(Амели едет по лесу одна. Она подъезжает к речке, раздевается донага и купается. Выходит из воды и ложится на берегу обсыхать обнажённой. Неожиданно её видит Анджей – дворянин из Польши. Он возвращается к своим коням и разговаривает с
другом).
Анджей:
Тсс! Я только, что увидел прекрасную Нимфу. Она нагая лежит на берегу. О, как она красива, её лицо светится благородством и юной, свежей красотой. Сразу видно, что она герцогских кровей. Я побоялся к ней подходить.
Друг:
А хотелось бы?
Анджей:
Я уже не так молод. Мне за сорок лет. Возможно, это – мой последний шанс. Но она намного моложе меня.
Друг:
Ну если бы она была старше тебя, тогда я бы понял тебя.
Анджей (восторженно):
В лесу, где земляники аромат
Благоухал, ласкал ступни ковёр
Из трав, он - мягок и цветаст и я
Шёл босиком и ноги не истёр.
И арки из деревьев надо мной
Сплетённые невидимой рукой
Дворец создали райский, неземной.
И птицы пели гимн земле родной.
О, что за Нимфа вышла из воды?
Сверкая юной, нежной наготой.
Мой разум в латы заковала и
Вдруг поразила страстью огневой.
Её друг Купидон стрелу пустил,
Чтоб я влюбился в это существо
И стал её рабом и вечно был
Под властью чар прелестнейших её.
Она пробила сердце, но не стал
Я доставать занозу из груди.
Любовь, увы, я знал - самообман.
Но как приятна боль, не уходи.
Не стал я приближаться к божеству
И низвергать с сияющих высот
Прелестный образ, милую мечту,
Что страстью моё сердце сладко жжёт.
Глаза мои влюбились, но не я.
Ведь сердце им подвластно заодно.
Чарует их, но не её душа.
Её не видит существо моё.
Стрела любви пронзила лишь меня.
Но я - не дух и я - не божество,
Что ждёт она, прельщая без труда.
Игра её – флирт, больше ничего.
Любовь слепа и нежит нам глаза.
Под маской милой может пустота?
Друг:
На что ты намекаешь? Ты - тоже - дворянин. Правда, порода не та. Родословной не вышел. Обычная дворняга. Но если она полюбит по-настоящему, то возраст и древо твоих предков, поросшее седым мхом столетий, её не остановят. Она действительно прекрасна. В таком теле не может обитать дух зла и скаредности.
(Друг снимает с седла лютню и начинает яростно петь, как цыган, у которого угнали любимого коня, оглашая не только окрестности, но, я думаю, и сам Париж. Сила голоса настолько велика, что с некоторых деревьев ссыпаются листья. Ноты ниже).
«Так вперёд за цыганской звездой кочевой,
На закат, где дрожат паруса,
И в глаза глядят с бесприютной тоской
В багровеющие небеса!
Так вперёд за цыганской звездой кочевой,
На свиданье с зарёй, на восток,
Где тиха и нежна, розовеет волна,
На рассветный вползая песок.
Так вперёд за цыганской звездой кочевой,
До ревущих южных широт,
Где свирепая буря, как божья метла,
Океанскую пыль метёт!
(Анджей начинает затыкать рукой рот своего чересчур темпераментного друга, боясь, что «Нимфа» услышит).
Так вперёд за цыганской звездой кочевой,
На закат, где дрожат паруса,
И в глаза глядят с бесприютной тоской
В багровеющие небеса!...»
(Анджею удаётся заткнуть рот своему импульсивному другу).
Анджей:
Ах ты – «цыганская» морда. Ты спугнёшь моего ангелочка!
(Амели начинает оглядываться вокруг).
Анджей:
Ну вот видишь, она нас услышала. Что она подумает?
Друг:
Услышала или нет: какая разница? Представишься итальянским тенором. Иначе я тебя никогда не женю!
(Друг пинает его в заднее место и Анджей вылетает из леса и чуть не падает на свою красотку. Она встаёт и закрывает обнажённую грудь руками).
Анджей (Амели):
О, Нимфа, я во сне иль наяву?
Не видел я такую красоту.
Ты Афродиты дочь? Я без ума.
От прелестей, что мне слепят глаза.
И молнией сверкают тайны тела.
И шепчут сладко: «Я уже созрела.»
Сама ты упадёшь, как зрелый плод?
Или садовник девственность сорвёт.
Амели:
Вы кто такой? Вы надрывались только.
Страдали по цыганке вы настолько,
Что звери, птицы убежали все.
Листва с деревьев сыпалась везде.
Анджей:
Мадам…
Амели:
……………………….я мадемуазель.
Анджей:
Ну в общем пани, но скажу, не лень:
Вы мадеу- му-му, му-му, му-му.
Амели:
Оно и видно, что вы бык в соку.
Анджей:
Я нравлюсь вам, о милая красотка?
Ответ не нужен, ваши глазки кротко.
Сказали всё за вас, я угадал?
Амели (пряча глаза):
Так сразу, я не шлюха, мой вандал.
Скажите, как зовут вас для начала.
Анджей:
Пан Анджей был с утра, пока ты спала.
А ваше имя?
Амели:
……………………Амели пока
В постели ты любил себя с утра.
Друг (за кустами):
А девочка на язычок остра.
На крепкие слова, о, как щедра!
Анджей:
Теперь я без иронии скажу.
Что без тебя кинжал в себя всажу.
Жизнь без тебя пожизненная пытка.
Уж лучше смерть, чем муки те с избытком.
Амели:
Из Польши вы, коль назывались паном.
Чужая я на празднике том званом,
Куда зовёте вы, но оставаться
Нет хуже пытки, я должна сознаться.
Откроюсь вам: ждала я вас давно.
В слезах подушка ночью от того.
Я утопила в них свою мечту.
Актрисой стать не в грёзах, наяву.
Мой замок – золотая клетка, я
В нём узник и родителей раба.
Мой день и ночь лишь оттиск их желаний
На полотне моей судьбы стенаний.
Свод правил неуклонно выполнять –
Моё предназначенье, не роптать.
Под гнётом я родительской опёки.
Будто рабыня, предки очень строги.
Но юность это – поздняя весна.
И гомон птиц и радость без конца.
Причины может и не быть совсем.
Но звонко капает, искрясь капель.
И гомон птиц, журчанье ручейка.
И синь небес, сбежали облачка.
Душа поёт, а птахи подпевают.
«Всё сбудется», - мне ветер навевает.
Но вдруг затянут небо сини тучи.
Задышит север ветрами, - могучий.
И потемнеет всё кругом в тени.
Так юность омрачают старики.
Моя мечта найти любовь свою.
Театру я хочу вручить судьбу.
Играть на сцене, быть актрисой, я
Мечтаю с детства, лишь закрыв глаза.
Успех и слава, творчество, игра.
Желаю утонуть в любви, пора!
Пусть море в зале из людских голов
Ласкает берег мой, волнует кровь.
Я как русалка шторм могу родить.
А захочу в экстазе утопить.
Любуются пусть красотой моей.
Я – Афродита для простых людей.
В прелестную Сирену превратиться
Могу да так, что сразу не влюбиться
Не сможет люд, любуясь наготой
Моей прелестной, юной и срамной,
Что блещет в водах моря, как алмаз.
Слепящий дивной красотою глаз.
Анджей:
Хоть я и не придворный дворянин.
Но связи есть в столице, где я жил.
В театре будешь ты красой блистать.
Дворян варшавских этим соблазнять.
Амели:
О, как я рада, я не верю, как?
Сбывается мечта сейчас вот так.
И быстро и легко, я словно в сказке.
Плыву в тумане по твоей указке.
Анджей:
Я очень, очень рад, что рады вы.
О том я говорю вам не напрасно.
Сказать мне больше нечего, увы:
Прелестны вы, пожалуй, и прекрасны.
И я хочу цветы вам возложить,
К подножию при жизни, а не после.
(Амели смеётся)
Я вами восхищён, хочу я быть
Для вас не вазой, а любимым просто.
И просто вас любить, хотя бы раз
Коснуться дланью неземного тая.
От таинства святого пусть из глаз
Польются слёзы в неге замирая.
Хочу любить без глупых, лишних фраз.
И прядь волос и бархат вашей кожи.
Румянец щёк и прелесть ваших глаз.
Ланиты ваши ощущать до дрожи.
О как же вы прелестны и нежны.
Чаруете таинственно глазами.
Румянцем щёчки ваши расцвели
Нежней фиалки - божьими дарами.
Позвольте вам порадоваться мне.
(Амели смеётся)
Я соловьём пред вами заливался.
Я - отраженье ваше на стекле.
Ведь суть одна у всех, я ей отдался.
Ну не томите, божество моё.
Принёс себя я в жертву вам напрасно?!
(в сторону)
Ответ лукав: прочёл в глазах её.
Там искорки, надежда есть, прекрасно!
Друг (из-за кустов):
Влюблённый слеп и сладость бытия
Застлала разум и его глаза.
(Амели и Анджей целуются)
Анджей:
Здесь видел замок, Эдвард там живёт.
Амели:
Он мой отец, он душу мне гнетёт.
Анджей:
Я много слышал про него, народ
Ему хвалу от сердца воздаёт.
Слывёт он добродетельным, хотя
Порой бывает крут, но от ума.
Но он – кремень и если что решил,
То всё исполнит, как и говорил.
Жить под крылом родителей таких
Себя похоронить при жизни их.
Звезда их закатилась, а твоя
Восходит ярко, миру рай суля.
И скоро заблестишь на небосводе,
Затмив другие звёзды при восходе.
И звездопад их известит наш мир,
Что он родил божественный кумир.
Алмаз чарующий до слепоты,
Неслыханный, доселе чистоты.
Твоя заря нежнейшими лучами
Уж прогнала тьму скуки и печали,
Струя на всех свой благодатный свет.
Даря талантов красочный букет.
Скорее в Польшу скачем, ждёт тебя
Лишь там успех и там любовь моя.
Амели:
Да, да сейчас, сейчас только сейчас.
Отец мой на охоте: не до нас.
Погоня будет, это знаю я.
Но лучше я умру, чем жить скорбя!
Анджей:
Прекрасно, вижу небеса за нас.
И с нами бог, вперёд, настал наш час!
(Садятся на лошадей и скачут в Польшу).
Хор:
Перенесёмся в Англию туда,
Где замок принца, он здесь, не она.
Та Муза, что его околдовала.
Надеюсь, вас красою обаяла.
Я говорю про Амели сейчас.
Она прельщает, радует мой глаз.
Оставим же красотку мы пока,
А сами в путь, дорога далека.
Нет проще ничего: в театре вы.
Фантазия летит быстрей стрелы.
Пространство покоряет вмиг она.
И в прошлое уносит без труда.
Туда, где в тьме седых веков они,
Те замки, люди золото, дворцы.
Кареты и красавицы, шуты
И короли величия полны.
Узор великолепнейший дворцов,
И блеск жеманных дам и лоск балов.
Ажурные мосты, что так легки.
И кажется, что в воздухе они
Зависли невесомо и парят,
Прогнули спины: угодить хотят.
И речь фонтанов звонкая журчит.
О чём-то всем игриво говорит.
Флиртуют без разбору, всех любя.
Даря в жару прохладу среди дня.
Вот замок принца Вильяма, где он
В библиотеке со своим шутом
Уединился чтоб ум заточить.
Беседой с другом разум оживить.
(Принц и шут сидят в креслах напротив камина, курят трубки, потягивают вино из бокалов).
Принц:
Моя француженка исчезла вдруг.
Скажи, что делать мой ближайший друг.
(Шут курит и обдумывает ответ молча. Выпускает дым из носа.).
Моя французская любовь, где ты?
Исчезла, вознеслась, не уходи!
Я видел раз её и только в храме.
И в ручках она свечку там держала.
И пламя оживляло лик её.
Душа её витала далеко.
Она ушла в себя и только пламя
Её лик юный, дивный оживляло.
А тёплый свет свечи ей так идёт.
Она в нём по-домашнему цветёт.
И шарм её нежней цветка весной
Струит свой запах, райский, неземной.
И я молился, но не богу, - ей.
Она - мой ангел, образа светлей
И чище я не видел никогда.
Шут:
Бог дал, и взял, но у тебя есть я.
(Шут начинает смеяться).
Принц:
Твой смех – неуместен. Мне не до шуток.
Шут:
Твоя хандра - тоже. Я знаю, что она – актриса – любимица толпы. Достояние народа. Бог уберёг тебя от её измен. Это удел всех красивых актрис. Но я не считаю это недостатком. Скорее наоборот. От каждого мужчины она получает не только любовь, но житейский опыт, который потом трансформируется в образы, которые она воплощает на сцене. Они становятся более реалистичными.
Принц:
Ты рассуждаешь, как театральный ремесленник. В тебе нет поэзии. Я её вижу каждую ночь в своих снах.
Шут: