Такого в книге нет, о праведности потомков. Павел забавно строит связь: «верующим в Того, Кто воскресил…» К естественной для иудеев вере в Б. он ненавязчиво добавляет веру в то, что Иисус был воскрешен.
4:25: «воскрес для оправдания нашего».
Ис53:5: «и ранами его мы исцелились». Исаия не говорит об оправдании (исцелении) воскрешением. Павел опять ненавязчиво пытается представить воскрешение как факт, предсказанный пророками.
5:1: «оправдавшись верою, мы имеем мир с Б. через… Иисуса Христа…»
Неужели возможна вражда с Б.?
Павел не обосновывает, почему доверие к нескольким людям (вера в слова апостолов о воскрешении Иисуса) важнее для спасения, чем соблюдение Закона (необходимость которого он отрицает). Для гностиков же вера в слова апостолов – только начало индивидуального познания.
5:2: «Через которого верою и получили мы доступ к той благодати…»
В иудаизме этой цели служит соблюдение заповедей, Павел же их даже не упоминает.
«Верою»: какая заслуга в том, чтобы верить словам христианских проповедников о воскрешении Иисуса?
5:3-4: «хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность…»
Мф10:22: «претерпевший же до конца спасется». Павел не знает об этом тезисе Иисуса и вынужден строить свой. Иисус выделял «претерпевший до конца», Павел же говорит о пользе скорби и терпения как таковых.
5:6: «в правильное время Христос умер за нечестивых».
Павел явно говорит об абстрактно отдаленном времени. Мф5:13, Иисус к иудеям: «Вы – соль земли». Как раз иудеев Иисус не считал нечестивыми.
«Пока мы были слабы… Христос умер…» Трудно отделаться от ощущения, что Павел говорит не об историческом событии, а о переживаемом опыте. Судьба Иисуса связывается с состоянием каждого человека: мистическая смерть духа в слабом человеке.
5:7: «Ибо едва ли кто умрет за праведника…»
Логика Павла сомнительна.
5:12: «Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех людей, в нем все согрешили».
Павел имеет в виду Адама.
Несмотря на различные толкования, представляется, что мысль Павла однозначна: все потомки Адама грешны. 5:17 подтверждает такое толкование: «Ибо, если преступлением одного смерть царствовала посредством одного, то тем более приемлющие обилие благодати… будут царствовать в жизни посредством единого Иисуса Христа». То есть, все потомки Адама – грешники, все потомки (верующие в) Иисуса – праведники.
Такая детерминированность греха противоречит традиции иудаизма: каждый волен стать праведником (даже язычник, грешник) или грешником. Как замечает Niebuhr, позицию Павла (о детерминированности греха в человеке) невозможно совместить и с осуждением грешников: в чем же они виновны, если они грешат неизбежно, будучи потомками Адама?
Вероятно, Павел сначала не понял иудейскую концепцию греха Адама, решив, что все его потомки также греховны (Павел не различает греховного помысла – от Адама или еще при создании - и его реализации – каждым человеком индивидуально). Потом, чтобы проповедовать спасение, понадобилось осуждение грешников (у Павла – не ответственных за свои неизбежные грехи). Итогом теософских построений Павла явилась указанная выше коллизия детерминированности и ответственности.
Павел сравнивает Иисуса с Адамом (Иисус – «второй Адам», искупивший грех прежнего). Он не замечает противоречия с то ли космогонической, то ли божественной сущностью Иисуса. Обладая такой сущностью, Иисус должен был быть несравнимо выше Адама.
Павел допускает распространенную ошибку поверхностных читателей Бытия. К моменту изгнания Адама и Евы из Эдема, Земля уже была населена. Быт4:14, Каин обращается к Б.: «и всякий, кто встретится со мною, убьет меня». Поэтому грех Адама касается вовсе не всех людей, но только потомков Адама. Отдельный вопрос, совершил ли Адам грех или исполнил волю Б.
Остановимся вкратце на христианской концепции того, что Иисус своей смертью (и послушанием) избавил человечество от греха Адама (непослушания), наказанного смертью. Это вульгарная концепция, появившаяся в силу полного непонимания иудаизма. Прежде всего, время для искупления греха Адама было выбрано довольно неподходящее и несколько запоздало. Потом, полное искупление греха Торой не предусматривалось и не могло предусматриваться: само появление потомков Адама есть прямое следствие греха. В-третьих, Иисус не принес избавления от смерти: ни в физическом, ни в духовном смысле. В-четвертых, отсутствие смерти несовместимо с существованием и развитием человечества (перенаселение в физическом смысле, невозможность и нецелесообразность обращения всех в духовную жизнь). В-пятых, авторы христианской концепции совершенно ошибочно понимали наказание Адама, которым были духовная смерть, разделение внутри себя, вражда (аллегория вражды с женой, частью его самого).
Совершенно не очевидно, проповедовал ли Иисус отсутствие разделения. Эта концепция выражена у гностиков, но весьма слабо прочерчена у Матфея. Напротив, разделение во внешнем мире четко описано в Евангелиях («не мир, но меч»).
5:13: «Ибо до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона».
Павел вообще не представляет себе Торы. Конечно же, грех наказывался и до появления заповедей: изгнание Адама и Евы, проклятие Каина, сожжение Содома и Гоморры.
Мистическое толкование Павла очевидно: он считает, что носителем истинного закона является посвященный, который свободен от соблюдения внешних законов. Любые поступки посвященного не могут быть грехом. Любопытно, что эта концепция перекликается с рассуждениями Маймонида (тоже, впрочем, находившегося под влиянием греческой философии) о том, что буквальный текст Торы предназначен для толпы.
Павел запутался. Как очень убедительно излагает GFP1:2, результатом согрешения Адама было появление в мире добра и зла. Люди стали различать в мире эти категории и, более того, искусственно относить события к той или иной из них.
Предположив, что «новым Адамом» (Иисусом) искуплен грех прежнего, разделение на добро и зло должны было исчезнуть – по крайней мере, в восприятии христиан. Павел же утверждает, что грех (зло) не отменен непосредственно распятием Иисуса, но будет отменен, только когда христиане сознательно откажутся от соблюдения Закона.
5:15,18: «Ибо, если преступлением одного подверглись смерти многие, то тем более благодать Б. … Иисуса Христа, изобилуют для многих», «Посему, как преступлением одного всем людям осуждение, так праведностью одного всем людям оправдание к жизни».
Это неоднозначный тезис. Во-первых, наказание Адама распространено на его потомков, у Иисуса же потомков нет. Во-вторых, благодать эмпирически не носит тотального характера – ею явно не наделены все люди. В-третьих, аналогия Павла предполагает детерминированность благодати – наделение ею всех людей, независимо от их действий и грехов. Этот тезис отсутствует как в Писании, так и в Евангелиях.
6:8: «Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним».
Если христиане уже испытали мистическую смерть в Иисусе, то естественно, что они были уверены, что уже не умрут. Davies верно отмечает, что в 1Фесс4:13-18 Павлу приходится объясняться с разъяренной обманом общиной в Фессалониках. Чтобы объяснить смерть членов общины, Павел создает новую концепцию: умершие христиане воскреснут во время второго пришествия и попадут в царство небесное раньше живущих. То есть, хотя они и умерли, это не имеет значения, их ждет отличная участь.
6:9: «Христос, будучи восставлен из мертвых, больше не умрет; смерть уже не имеет власти над ним».
«Уже не имеет» - а раньше имела? Весьма похоже, что Павел говорит о человеке, прошедшем духовную метаморфозу. Причем датирует его абстрактно.
6:10: «Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха, а что живет, то живет для Б.»
Павел считает, Иисус ранее был грешным? После воскрешения Иисус стал жить для самого себя?
Здесь довольно сумбурно озвучена популярная гностическая концепция того, что распятие Иисуса аллегорически символизировало его смерть для греховного мира, а воскрешение – посвящение, пробуждение для духовной жизни. Эта концепция была популярной во многих мистических обрядах и традициях. Проблема возникло, когда эту аллегорию попытались применить ко вполне физическому воскрешению божественного существа.
6:2-11: «все мы, крестившиеся во Христе Иисусе, в смерть Его крестились… дабы… нам ходить в обновленной жизни. Ибо, если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения… умерший освободился от греха… почитайте себя… живыми же для Б.»
Логическая ошибка: Павел предполагает, что смерть Иисуса и христиан подобна. И отсюда делает вывод о сходстве воскресения. Но их смерть сугубо различна: иллюзорна для вечного Иисуса и вполне реальна для бренных христиан.
Павел явно использует мистическую концепцию посвящения (обычно в воде): смерти для мира и воскресения к духовной жизни, в которой посвященный не может совершить греха. В крещении вхождение в воду символизирует смерть, выход – воскрешение к духовной жизни. Впрочем, в Греции это было только частью театрализованного обряда посвящения. В тогдашнем полуподпольном христианстве соблюдение всего хорошо поставленного и длительного ритуала, требовавшего огромных храмов для посвящения тысяч людей одновременно, было проблематичным, и его пришлось сократить до минимального.
Аналогично, Павел придает мистический смысл воскрешению. Кол1:18: «Он… первенец из мертвых…» То есть, Иисус своим примером показал, как воскреснут в последний день все христиане.
Вполне традиционная конструкция, разве что каждый придавал ей значение по вкусу. Так, Ber.r.39:14: «Тот, кто подружился с язычником и привел его к Израилю, как если бы родил его» (воскресил к новой жизни).
6:13: «И не предавайте членов ваших греху в орудие неправды…»
Павел не знает слов Иисуса, Мф5:30: «И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя…»
6:14: «Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, а под благодатью».
По мнению Павла, христиане не должны соблюдать заповеди. 5:1: «мы имеем мир с Б.» Без соблюдения заповедей? Павел понимает под благодатью прощение грехов. Но грех – это как раз несоблюдение заповеди. Получив прощение несоблюдения заповедей, Павел предлагает их не соблюдать и далее.
Что есть грех для Павла? Строго говоря, только неверие в божественность Иисуса. Все остальное разрешено. Тогда понятно, почему он считает христиан безгрешными. Они таковы по определению.
Отметим, что Иисус считал отступление от Закона исключением. Мф9:14-15: ученики Иоанна Крестителя спрашивают Иисуса, почему «Твои ученики не постятся? И сказал им Иисус: ‘Могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься’».
Павел говорил Феликсу, Деян24:14: «я действительно служу Б. отцов, веруя всему написанному в законе…»
6:16: «кому вы отдаете себя в послушание, того вы и рабы… или греха к смерти, или послушания к праведности?»
Павел не знает об Ин8:34: «всякий, делающий грех, есть раб греха…» Послушание – видимо, соблюдение указаний Иисуса. Единственное указание Иисуса – соблюдение заповедей, против чего выступает Павел.
6:19: «ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые».
Детерминированная, рабская праведность? Павел допускает серьезную теософскую ошибку: праведность не есть просто отрицание греха. В отличие от греха, который может быть неосознанным, животным стремлением, праведность всегда осознанна, является результатом выбора.
6:23: «Ибо возмездие за грех – смерть…»
Павел допускает ошибку в толковании концепции Суда. На протяжении истории, праведников были единицы. Причем, даже они грешили: например, Моисей и Давид убивали своих врагов[45]. Суд состоит в определении соотношения между грехами и добрыми делами, между злом и раскаянием. Причем, в трактовке Талмуда, самая малая толика добрых дел перевесит чашу грехов.
7:1: «закон имеет власть над человеком, пока он жив».
А Суд?
7:2-3: «Замужняя женщина привязана законом к живому мужу… если при живом муже выйдет за другого, называется развратницей…»
Втор24:2: «И она {разведенная} выйдет из дома его, пойдет, и выйдет за другого мужа…» Павел не знает, что Закон разрешает женщине при живом муже выходить замуж.
7:3: «если же умрет муж, она свободна от закона…»
Павел не знает о специальном случае, Втор25:5: «Если братья живут вместе, и один из них умрет, не имея у себя сына, то жена умершего не должна выходить на сторону за человека чужого, но деверь ее должен… взять ее себе в жену…»
7:4: «Так и вы… умерли для закона телом Христовым, чтобы принадлежать другому, воскресшему…»
Во-первых, параллель очень сомнительна. 6:8: «Если же мы умерли с Христом, то веруем, что и жить будем с ним…» То есть, в аналогии Павла освобождение от Закона после смерти приравнивается к пренебрежению Законом при жизни (обновленной, во Христе). Во-вторых, сам закон Павел приводит с ошибками, делающими сравнение бессмысленным. В-третьих, «другому, воскресшему»: Павел утверждает фундаментальное различие между Б. (и Законом) и воскресшим Иисусом, что противоречит не только концепции триединства, но и словам Иисуса «не нарушить пришел Я, но исполнить», Мф5:17. В-четвертых, Павел признает, что Б. и Его воля сохранили свое значение для Иисуса после его воскрешения, но считает, что воля Б. (заповеди) потеряли свое значение для христиан после их обращения к новой жизни.
7:6: «умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы нам служить Б. в обновлении духа, а не по ветхой букве».
Закон не связывает, но удерживает от греха. От чего именно освободились христиане? Почему Павел предлагает игнорировать заповеди обрезания, кошерной пищи, а не, например, запрета прелюбодеяния, убийства?
«По ветхой букве»: Ис51:6: «ибо небеса исчезнут, как дым, и земля обветшает, как одежда… и правда Моя не престанет». Мф5:18: «доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона…»
7:7: «я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: ‘не пожелай’».
Павел считает, что введенные Законом запреты и провоцируют грех. А убийство Авеля, грехи содомитян (до появления Торы)?
Он допускает логическую ошибку: Закон не устанавливает грех, а описывает его, делает его узнаваемым. Разврат есть грех, независимо от того, написано ли это в Законе. Прыгать с крыши небоскреба нельзя не потому, что это написано на табличке ограждения, а потому, что это приведет к печальным последствиям (изложенным на табличке в виде запрета).
7:8: «Но грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание…»
Павел выступает против обрезания. Так что, заповедь обрезания побуждает его обрезываться чаще?
Содомитяне не знали Торы (не имели формального запрета), но пожелание разврата в них отлично существовало. Совершенно аналогично, современные атеисты, не имея религиозных ограничений, все равно предаются разврату.
Тора не вводит искусственных ограничений, которые могли бы формулировать и провоцировать новые грехи (типа «не смотри на мизинец женщины» - и всем жутко хочется увидеть именно мизинец). Тора ограничивает реализацию естественных устремлений, существующих вне зависимости от Закона. Цель этих ограничений можно понимать на разных уровнях: социальном, духовном, мистическом, но едва ли кто-то решится предложить систему морали вообще без ограничений естественных желаний.
Впрочем, сама концепция провоцирования желания запретом вполне рациональна и отнюдь не чужда иудаизму. Например, Y.Nedarim9: «Ребе Иеремия решил воздерживаться от вина, но, когда он дал клятву, запрет пробудил у него желание пить. Когда он аннулировал клятву, он больше не чувствовал этого желания».
Вопрос меры. Запрет может усиливать желания, но они находятся в человеке независимо от запрета. Регулировать их можно собственной сознательностью, общественной моралью, заповедью или клятвой. Ребе Иеремия все равно не стал пить, даже отказавшись от клятвы. Павел же отрицает Закон, не установив иного регулирования поведения человека.
7:9: «Я жил некогда без закона…»
Деян23:6: «Павел… возгласил… я фарисей, сын фарисея…» Когда же Павел успел жить без Закона?
Если он метафорично примеривает ситуацию к себе, то язычники всегда жили без Закона, а иудеи начали умирать (в смысле Адама и 7:10) до получения ими Торы.
7:10: «заповедь для жизни, послужила мне к смерти…»
Какая же заповедь так плохо подействовала на Павла: не укради, не возжелай жены ближнего своего, не прелюбодействуй, не убий? Какая из заповедей представляет собой, по мнению Павла, чрезмерное ограничение, провоцирующее ее нарушение? Павел явно не знает заповедей, поэтому он их и не цитирует.
В источниках того периода мы не находим ни малейших упоминаний того, что заповеди воспринимались иудеями как чрезмерное ограничение.
Видимо, тезис был распространен, и Yoma72 отвечает: «Для того, кто владеет ею, Тора – лекарство для жизни; для того, кто не сумел овладеть ею, Тора лекарство к смерти».
7:12: «Посему закон свят, и заповедь свята, и праведна, и добра».
Этот тезис грубо вставлен в контекст, чтобы привлечь иудеев. Действительно, если Павел так воспринимал Закон, то откуда вся остальная критика в этой главе?
7:13: «Итак неужели доброе сделалось мне смертоносным? Никак… грех становится крайне грешен посредством заповеди».
Отлично, а как же сформулировать «доброе», если не посредством заповедей?
Павел решил установить градации греха: «крайне грешен». К тому же, совсем неплохо, если некая система (как Закон) усиливает грех. Тогда человек ощущает даже мелкие прегрешения, и старается не допускать даже те из них, которые бы он иначе мог не заметить.
7:14: «Ибо мы знаем, что закон духовен, а я от плоти, продан в рабство греху».
Закон составлен для вполне плотских людей.
Павел поворачивается на 180°. Раньше Закон был не нужен одухотворенным христианам. Теперь он хорош для живущих по духу, но невыполним для обычных людей. Не исключено, что Рим скомпилировано из нескольких протопосланий. Кстати, тогда они и размерами бы соответствовали эпистолярному жанру.
7:15: «Ибо не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю».
Отсутствие осознанности, граничащее с душевным расстройством – странный портрет одухотворенного христианина.
7:16: «Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр».
Исполнение заповедей должно быть добровольным: «возлюби Господа Б. твоего всем сердцем твоим». И какие именно заповеди так не хочет исполнять Павел?
7:17: «А потому уже не я делаю то, а живущий во мне грех».
Здесь Павел использует концепцию мистицизма о том, что тело духовного человека может продолжать грешить без вреда для души. В других местах Павел также выступает против греха скорее в этических целях, а не потому что грех вредит спасению. Даже в 1Кор6:9-10 напоминание о наследовании царства небесного носит характер предостережения, а не теософского тезиса. Христианин Павла уже стал духовным и спасен – независимо от грехов. Это типичный мистицизм. Впрочем, по 7:14 их лидер остается очень даже плотским существом.
7:18: «Ибо знаю, что не живет во мне… доброе…»
Павел считает, что, поскольку в человеке отсутствует доброе начало, то принуждение к исполнению Закона бессмысленно. Но и христианская вера требует проявления в человеке доброго начала.
Формируя поведение, Закон подавляет злое побуждение и развивает доброе в человеке.
7:20: «Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех».
Усилием воли подавляя греховные помыслы, делать добро – неужели это проявление греха? Возможно, в духовном аспекте, это еще не добро, но уж никак не грех. Что лучше: своей волей подавляя греховные помыслы, делать добро, или перестать волей подавлять греховные помыслы и нарушать заповеди, делая зло? Павел настаивает на очевидно аморальном ответе.
Павел не знает формулировки Иисуса: «И если сатана сатану изгоняет, то как устоит царство его?» То есть, по логике Иисуса, в описываемом Павлом случае, грех как раз сам себя уничтожает, заставляя человека действовать вопреки греховной природе.
7:22-23: «Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Б.; но в членах моих вижу иной закон…»
Тогда Павел должен просто отсечь свои члены, Мф5:30: «ибо лучше тебе, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну».
7:25: «Итак, тот же самый я умом моим в рабстве у закона Б., а плотью – в рабстве у закона греха».
Павел признает, что он грешит? Как же он тогда может быть святым апостолом? И почему его греховная сущность не мешает ему исповедовать христианство, но мешает соблюдать Закон?
Теперь, в чем задача, по мнению Павла? Отменить Закон, и жить в грехе не только плотью, но уже и умом.
Евангелия постоянно сравнивают последователей Иисуса с рабами. Так что быть в рабстве у Закона Б., с этой точки зрения, еще лучше.
8:1: «Итак, нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе {живут не по плоти, а по духу}».
То есть, плотью они все равно остаются грешны, а духом переходя из рабства Закона в рабство веры в воскрешение Иисуса. Трудно увидеть здесь преимущество.
Павел меняет свою концепцию: соблюдать Закон (жить по плоти) все-таки нужно и христианам, но в несоблюдении греха нет.
Гал4:9: «Ныне же… получивши познание от Б., для чего возвращаетесь опять к… вещественным началам и хотите еще снова поработить себя им?» От проповеди допустимости несоблюдения Закона Павел переходит к проповеди отрицания Закона даже теми, кто его соблюдает.
8:2: «Потому что закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти».
Вера в того, кто проповедует соблюдение Закона, вместо соблюдения Закона.
Даже позиция гностиков была не столь однозначной. Мр3:3-4: «Нет греха; но вы сами есть то, что производит грех, когда вы ходите путем разврата, который называется грехом».
8:3: «Поскольку закон, ослабленный плотью, был бессилен, то Б. послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех и осудил грех во плоти…»
Закон не мог быть «ослаблен плотью»: заповеди как раз и существуют, чтобы ограничивать плотскую реализацию греховных помыслов. Закон нужен именно для плотской жизни, и не может быть «ослаблен плотью».
«Подобии плоти» - как же Иисус был потомком Давида «во плоти», Рим1:3? Концепция меняется: теперь распятие – это не спасение, а аллегория осуждения плотского греха.
Павел считал, что плоть Иисуса была иллюзорной. Хотя, он явно не определился со взглядами, потому что в других местах указывает, что Иисус приобрел божественную сущность только после распятия. Христианская традиция перечеркнула обе этих концепции странным тезисом о богочеловеке.
Иллюзорностью плоти Павел явно пытается решить проблему ее греховности: неужели Иисус был грешен телом? Тогда разрушается эвхарист (причащение к греховной плоти) и искупительная жертва (греховной плотью).
Возможно, «подобие» плоти относилось к концепции, аналогичной имеющейся у Фило: первый Адам был духовным человеком (потом в Быт2:7 были созданы земные люди), и потому второй Адам – Иисус – также не мог быть в земной плоти.
Павел упоминает «подобие» плоти только когда ему понадобилось любой ценой совместить безгрешность плоти Иисуса с общим телесным грехом. В других местах он говорит о теле Иисуса как о реальном объекте. Впрочем, не исключено, что «подобие» является здесь поздней вставкой уловившего противоречие редактора.
Но Павел безнадежно запутывается. Ведь Рим5:12: «одним человеком грех вошел в мир…» Концепцию первого греха (Адама) проблематично совместить с дуализмом (греховная плоть – чистый дух). Когда Адам согрешил, его плоть не была греховной (он жил в безгрешном Эдеме).
Попытки согласовать первый грех и дуализм могут исходить из того, что познание добра и зла Адамом не было грехом, но исполнением воли на то Б. Но такой довод нетрадиционен в иудаизме, и какие-либо упоминания о нем отсутствуют у Павла.
8:4-5: «Чтобы оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу. Ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а по духу – о духовном».
Павел передергивает. В 7:25, 8:1 он утверждает, что плоть христиан еще греховна (не соблюдает Закон), а душа уже чиста. В 8:4 он говорит, что христиане живут «не по плоти, но по духу» - то есть, аскетически отказавшись от плоти. Так подавили христиане свою плоть или грешат ею? Кстати, подавление плоти носит отпечаток эллинизма и никакого отношения к иудаизму не имеет. Иудаизм требует соблюдения Закона, а не уничтожения не соблюдающих его органов. Теософия Павла довольно примитивна – он наделяет плоть ее собственной волей, отличной от воли души. Вполне понятно, что греховность плоти проистекает от греховности души, а чистота души не может иметь места при греховной плоти, пусть даже подавленной.
Согласно концепции иудаизма, в человеке сосуществуют доброе и злое побуждения. От него зависит, какое из них побеждает в каждом случае.
8:7: «плотские помышления суть вражда против Б.; ибо закону Б. не покоряются, да и не могут».
Неправильно полагать, что плотские помышления всегда враждебны Закону. Соблюдение Закона – это тоже плотское помышление. Например, вполне плотское помышление о еде отлично укладывается в рамки Закона. В иудаизме популярен тезис о том, что в отсутствие греховных помыслов люди бы перестали размножаться.
Павел полагает, что плоть заведомо не может подчиняться Закону. Но этим Павел оспаривает всезнание Б., создавшего Закон, предполагая, что Б. дал Закон, не зная о невозможности его исполнения.
8:9: «Но вы не по плоти живете, а по духу…»
Только ценой интеллектуальной эквилибристики апологетам удается игнорировать здесь гностицизм. Павел явно противопоставляет тело и дух, олицетворяющие грех и праведность.
Впрочем, Павел явно приспосабливал известные ему концепции для административных целей. Ему не могло не быть очевидно, что почти все христиане живут далеко не по духу (он их критикует в разных местах). Но это было удобным объяснением отказа от Закона, и Павел предложил его.
8:10: «если Христос в вас, то тело мертво для греха…»
Мертвое тело мертво и для добродетели. 7:25: «Итак, тот же самый я… плотью {служу} закону греха». Так чем же занимается плоть Павла?
1Кор3:16: «Дух Б. живет в вас». По мнению Павла, в христианине находятся одновременно Иисус и святой дух. То есть, для него Иисус и святой дух - одно и то же (вряд ли они конкурируют за душу христианина). Евангелисты же описывают ниспослание Иисусу святого духа при крещении (а Павел, в другом месте, - после распятия) – считая их разными сущностями.
Так является ли Иисус инкарнацией святого духа, вмещает его или же Павел просто не задумывается над своими тезисами?
8:11: «Если же Дух Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса, живет в вас, то Воскресивший Христа из мертвых оживит и ваши смертные тела Духом Своим, живущим в вас».
То есть, плоть христиан восстановится, но уже другой? И тогда плоть, не будучи греховной, сможет соблюдать Закон? Тогда христианам следует признать, что либо они до сих пор не осенены святым духом, либо их плоть уже в состоянии соблюдать Закон.
Настоящее время «живущим в вас». 5:5: «любовь Б. излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам». То есть, уже когда Павел писал, христиане были осенены святым духом, их тела были оживлены. Не будем спрашивать, почему же они своей уже безгрешной плотью не соблюдали Закон. Почему в 7:25 Павел утверждает, что его плоть все еще служит греху?
И почему же «оживит»? Если святой дух живет в теле христиан, то они уже живы – в настоящем времени.
На самом деле, причинно-следственная связь здесь полностью отсутствует. Во-первых, если христиане имеют святой дух в том же смысле, что и Иисус, то они от него ничем не отличаются. Это, собственно, и хочет сказать Павел. Но тогда почему они молятся Иисусу, а не наоборот? Во-вторых, оживлен ли Иисус именно потому, что имел святой дух? В-третьих, христиане заведомо не были воскрешены так же, как Иисус. Тогда почему следует считать, что они будут воскрешены по-другому?
8:13: «если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете».
Так зачем же их умерщвлять если они уже оживлены святым духом?
8:14: «Ибо все, водимые Духом Б., суть сыны Б.»
8:17: мы «наследник Б., со-наследник же Христу… чтобы с Ним и прославиться».
8:29: «кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями…»
В 8:31 Павел подтверждает, что говорит обо всех христианах: «Если Б. за нас, кто против нас?» Хороший тезис, в чем же тогда отличие Иисуса от христиан? Первородство не дает принципиального отличия. Но Иисус вознесен, а христиане вот уже две тысячи лет продолжают умирать.