Кус‑кус[17]был великолепен. Селена никогда еще не ела ничего подобного. Это блюдо приготовили у нее на глазах на стоявшей прямо на темном песке газовой плитке.
Сидя на корточках, женщины с раскрашенными хной руками гостеприимно улыбались и показывали Селене, из чего готовится яство. Все было очень просто: манная крупа из твердой пшеницы, немного свежих овощей, пряности и аппетитное свежее мясо только что зарезанного ягненка.
Селена с удовольствием лакомилась кус‑кусом в шатре кочевников, сидя на вышитой вручную шерстяной подушке рядом с испускавшим вкусные запахи котлом, из которого ели все собравшиеся. Достаточно было запустить руку в котел, взять щепотку кус‑куса, слепить из него, помогая себе большим пальцем, небольшой шарик и ловко отправить его в рот.
Казалось бы, очень просто, но у Селены шарик никак не получался. Детишки смеялись и показывали на чужестранку пальцами, а женщины, сочувствуя, потихоньку от мужчин, прятавших лица под фиолетовой тканью, подсказывали ей, что нужно делать. Эти же женщины помогли Селене пристроить на голове кусок материи, защищавший ее лицо не только от солнца, но и от пыльных бурь, становившихся все сильнее и сильнее, по мере того, как она продвигалась в глубь Сахары.
У Селены покраснели и слезились глаза, потрескалась кожа, и распух язык. Стали сказываться недостаток воды и сухость местного климата. Из‑за недостатка влаги в организме у нее крошились ногти. Селена никак не могла привыкнуть к неожиданным порывам раскаленного ветра, не дававшим дышать и забивавшим мелким песком рот и нос.
Ей не очень нравилось в Африке, хотя вокруг было немало ярких красок и густых ароматов, часто открывались величественные панорамы, и захватывало дух от прихотливых силуэтов барханов днем и блеска звездного неба ночью.
Стемнело. Шкала термометра, показывавшего днем пятьдесят градусов выше нуля, стремительно опускалась. Вскоре на охоту выйдут бесшумные скорпионы и гадюки, любимое развлечение которых – залезть человеку в сапог или притаиться в складках его просторной одежды.
Селена зажмурилась. В сумерках в оазисе заквакали лягушки и застрекотали сверчки. Порывы ветра доносили аромат цветов и звук шагов одногорбых верблюдов‑дромадеров, верхом на которых отважные кочевники‑туареги[18]путешествуют по пустыне. Достаточно было поднести ухо к горячему песку, чтобы услышать их легкую походку.
Однако, сделав так, Селена не стала прислушиваться к верблюжьей поступи. Она старалась расслышать звук двигателя «лендровера», который отчаянно преследовала верхом на верблюде в этих забытых богом местах.
Вслед за Гуннаром Селена углубилась в пустыню Тенере,[19]где раскаленный сирокко[20]поднимал облака песка, заметавшего любые следы. Вот уже много дней, стоило Селене прислушаться, как она слышала звук двигателя машины Гуннара. Вся пустыня пропахла Гуннаром. Его устойчивый запах витал над шатрами туарегов, в которых он побывал, а в трех случаях хозяева шатров его хорошо запомнили.
Еще бы им его не запомнить! Во всех трех случаях Гуннар вел себя очень странно, отказавшись спать под кровом натянутых на шесты из акации верблюжьих и козьих шкур. Спал он у себя в автомобиле, отказывался разделить трапезу с туарегами и лишь приобретал у них еду, которую и поглощал в гордом одиночестве все в том же автомобиле.
Кроме того, Гуннар постоянно пытался заплатить за воду, хотя такие скверные манеры в пустыне зачастую караются смертью. В конечном итоге, Гуннар потихоньку уезжал, ни с кем не попрощавшись и не оставив в знак благодарности за воду даже самой никчемной безделушки. Разумеется, своим поведением он произвел на гордых туарегов отвратительное впечатление, и кочевники пустыни охотно помогали Селене, заботились о ней, не жалели советов, еды, улыбок и подарков, лишь бы она скорее выполнила задуманное и поймала этого невежу.
Селене даже не приходилось притворяться. Ей достаточно было продемонстрировать туарегам свою ненависть к Гуннару, рассказать им о том, что он похитил ее дочь, как ей тут же бросались на помощь и обитатели оазисов, и кочевники пустынных каменистых плоскогорий.
Однако поведение Гуннара настораживало Селену.
«Неужели этот проживший на свете бессчетное количество лет сын одиоры не знает нравов пустыни?! Неужели он нарочно рискует жизнью, провоцируя туарегов на враждебное отношение? Почему Гуннар так изменился?»
Селена хорошо помнила, с каким уважением он относился к саамам и иннуитам, как любил традиции и предания викингов. Гуннар никогда не насмехался над самыми дикарскими предрассудками, не презирал даже самых отсталых племен.
«Неужели он повредился рассудком?! И как ему только пришло в голову тащить с собой Анаид в такое страшное место, как пустыня Тенере? Может, он хочет, чтобы она умерла от солнечного удара?! Или собирается уморить ее голодом?! Или жаждой?! А что будет, если его машина вдруг сломается?!»
В последние дни Селена волновалась все больше и больше. Особенно после того, как она поняла, что в погоне за Гуннаром она возвращается туда, откуда началась погоня.
Гуннар описал в пустыне круг.
«Неужели он заблудился?! Не различает, где север и где юг?!»
Поведение Гуннара очень беспокоило Селену. Кроме того, она не понимала, как ему удалось так запрятать от нее ее же собственную дочь. Селене не удавалось связаться с Анаид ни мысленно, ни с помощью гаданий.
Перевалив через Атласские горы,[21]на самом пороге пустыни, Селена, с помощью молодой омниоры из Клана Скорпиона, пыталась гадать по формам барханов. Однако ни она, ни африканская омниора не обнаружили ни малейших признаков присутствия Анаид. Каким‑то мистическим образом Гуннару удалось полностью подавить жизненную энергию Избранницы.
Нынешней ночью также произошло нечто весьма странное. Припав ухом к песку, Селена отчетливо различила голос Гуннара, разговаривавшего с Анаид. Однако ей не удалось расслышать ответ дочери.
«Как Гуннар глушит голос Анаид?!»
Селена сломала голову, пытаясь понять, на что способен Гуннар. А он был способен на многое.
– Ты когда‑нибудь созерцала созвездия в небе пустыни? – внезапно спросил Селену по‑французски слегка гортанный мужской голос.
Вздрогнув, она пробудилась от своих мыслей.
Перед ней стоял молодой мужчина в фиолетовых одеяниях с наполовину закрытым тюрбаном лицом. Его загорелая кожа отливала медью. У него были большие руки и черные, как ночь, глаза.
Вздохнув, Селена вспомнила, как они с Анаид выходили по ночам полураздетыми в сад, ложились на траву и нараспев повторяли загадочные имена звезд: Арктур,[22]Альдерамин,[23]Альраи…[24]Больше всего Селене нравились зимние созвездия, например, блистательно прекрасный Орион[25]с величественной красноватой звездой Бетельгейзе[26]и колоссальной бело‑голубой звездой Беллатрикс.[27]Анаид же больше любила молодые звездочки в поясе гигантского Ориона – Алнилам, Алнитак и Минтаку – голубые и невесомые, как она сама.
При мысли о дочери у Селены навернулись на глаза слезы. Человек в фиолетовых одеждах утер ей лицо краем тюрбана, подал руку и помог подняться, чтобы созерцать величественное зрелище звездного неба.
Отойдя подальше от шатров, они забрались на самый высокий бархан и улеглись на песок лицом к небу.
Узрев красоту осыпанных мириадами звезд безоблачных невероятно прозрачных небес, Селена затаила дыхание. Ею овладела грусть, как будто она оказалась лицом к лицу с недостижимой идеальной красотой. Взгляд Селены затуманился, и она почувствовала странное томление и непреодолимую слабость. Раньше она с жадностью пожирала глазами звезды – Малую Медведицу, Кассиопею, Персея… Но сейчас ликовавшие в сиянии своего света звезды отказывались подчиняться человеческому разуму и открывать Селене свои имена, приглашая ее, не раздумывая, раствориться среди них в бескрайнем небе.
Ненадолго Селена позабыла, кто рядом с ней. Ей казалось, что это ее обожаемая дочь, Анаид, созерцающая вместе с ней залитое звездным светом небо. Селена хотела сжать руку дочери в своей и мысленно диктовать ей звучные звездные имена, но в этот момент мужчина в фиолетовом тюрбане заговорил:
– Лев ужасен. От рыка льва его жертва обмирает. Лев не прячется. Его грива блистает на солнце. Лев красуется у всех на виду и кичится своей силой. На льва обращены все взоры…
«К чему это он?!» Селена задумалась.
– Львица же бесшумно охотится по ночам. Она прячет своих львят от других хищников и закапывает до утра убитых ею животных. Львица хитра и сильна, но при виде рыжей гривы льва она забывает обо всем остальном.
Селена с трудом перевела дух. Сейчас ее слабость не давала ей надежды найти спасение даже в бегстве.
– Теперь в пустыне нет львов, – дрогнувшим голосом возразила она. – Их всех перебили…
Приподнявшись на локте, мужчина пронзил Селену взглядом своих черных глаз и сказал:
– Старцы рассказывают, что однажды лев напал на львицу с львятами и сожрал всех ее малышей, а львица после этого все равно приносила ему добычу, ластилась и льнула, позабыв боль, которую лев ей причинил.
Селена вздрогнула.
«Что это?! Страшное предупреждение?!»
– Львиц подводит их собственная натура. Порой природа не справедлива к своим тварям.
– Раньше лев царил безраздельно в этих краях, – кивнув, сказал туарег, – но ветер и пески изгнали его отсюда.
– Теперь он царит там! – Селена показала созвездие Льва над своей головой.
– Он царит в небе, – кивнул туарег. – По крайней мере, мы в это верим. Но те, кто возвращается с юга, говорят, что его подстерегает коварная гидра. Рано или поздно, она нанесет льву ядовитый укус.
Селена уже слышала о Гидре[28]и ее странных помощниках – Вороне,[29]Антлии[30]и Парусах,[31]но сейчас решила расспросить странного туарега о другом.
– И все же, опасен лев или нет?
Смерив Селену пронзительным взглядом, незнакомец медленно произнес:
– Львица лжет. Лев не крал ее детеныша…
Что это за шутки?!
– Он украл мою дочь! – воскликнула Селена. – Он прячет ее у себя в машине!
– Неправда.
– Как это – неправда?! Не съел же он ее на самом деле! – в отчаянии заломила руки Селена.
– Ее просто с ним нет, – загадочно заявил туарег.
С этими словами он извлек из складок своей одежды кассетный магнитофон, вручил его Селене и нажал одну из кнопок.
К неописуемому удивлению Селены в ночной тишине раздался голос Анаид. Селена уже слышала слова, произносимые сейчас ее дочерью, когда прижималась ухом к песку. Неужели это просто магнитофонная запись?!
– Вот твоя дочь. Больше я никого не нашел.
– Ты залез к нему в машину?! – внезапно все поняла Селена.
– О твоем появлении меня предупредила двоюродная сестра, – пояснил туарег. – Она попросила меня помочь тебе.
У Селены навернулись на глаза слезы.
Выходит, она не одна! Омниоры не забыли о ней. Они решили помочь ей, но все напрасно…
– Ты уверен? – пробормотала она наконец.
Нелепый вопрос! Орлиный взор смотревших на Селену черных глаз мог различить за десятки километров приближающийся среди песков караван. Туарег не злорадствовал, а лишь сообщал горькую правду.
Селена почувствовала себя набитой дурой. Примерно так же она чувствовала себя, когда обнаружила, что ее бросили в гостинице одну, и еще раньше, когда поняла, что Гуннар ей не друг, а враг…
Подумав об этом, Селена разрыдалась. Она плакала не по Анаид, а по самой себе – женщине, которую вечно обманывали.
Пытаясь утешить Селену, туарег обнял ее, и она плакала у него на плече до тех пор, пока его фиолетовый тюрбан не промок от слез.
Постепенно Селена начала все понимать. Гуннар специально вел себя неучтиво. Он хотел, чтобы его запомнили те, кого он оскорбил. На каждом перекрестке он оставлял столь явные следы, что не заметить их было нельзя. Он шел на все, лишь бы водить Селену за нос как можно дольше.
Однажды она чуть не сбилась со следа, но первый же встретившийся на ее пути старик возмущенно рассказал ей о задавившем его куриц «лендровере», скрывшемся на юг по направлению к Атласским горам, а совсем не в сторону Агадира[32]у Атлантического океана, куда направлялась в тот момент Селена.
При этом Гуннар не пропускал ни одной придорожной корчмы, где обязательно просил еды и воды. На базарах он покупал женские платья, а на стеклах у заднего сиденья своей машины повесил шторы. Иными словами, он вел себя достаточно странно, чтобы его обязательно заметили, но все же не так нагло, чтобы с ним расправились на месте.
Значит, Гуннару было нужно, чтобы Селена за ним погналась. Она клюнула на этот крючок и все дальше удалялась от Анаид.
Гуннар ехал на юг.
«Значит, Анаид на севере! – От этой мысли у Селены по телу побежали мурашки. – Неужели Анаид во владениях Белой Дамы?!»
Ей нужно было срочно связаться с Еленой.
«Конечно, лучше было бы уладить все без посторонней помощи, но и так попусту потрачена уйма времени!»
Подняв глаза к звездному небу, Селена встретила взгляд кочевника – загадочный, как вечно меняющийся пустынный пейзаж, светлый, как звезды на небе, и очень многозначительный.
– Пошли ко мне…
Селена колебалась очень недолго.
«Почему бы не насолить Гуннару, изменив ему с другим!»
– А он об этом узнает?
Однако туарег решительно покачал головой.
– Никогда! Забудь о нем сегодня ночью! – с этими словами туарег взял чужеземку за руку, чтобы отвести ее в свой в шатер, но она вырвала руку и воскликнула:
– Нет! Мне не нужно ничего кроме мести!
– Ты сама не знаешь, что тебе нужно, – пробормотал кочевник вслед бежавшей к своей машине Селене.