Чарльз: Думаю, завтра все будут в смирительных рубашках.
Джеймс: Мы уже в них!
Карл: Тебя приводят в порядок. С помощью Джин шин джитсу. Это материальное искусство по приведению людей в порядок.
Тереза: Материальное искусство?
Карл: Материальное. Оно приводит в порядок материю. Дает мне очень много сил. Готовы?
Антонио: Готовы. Не знаю, к чему, но готовы.
Карл: София?
София: Только один вопрос: где я могу найти пейот? (смех)
Карл: Для себя?
София: Да, почему бы нет? Подходящий момент! (громкий смех)
Карл: «Я созрела для пейота».
Франческо: Я созрел для всего.
Карл: Посмотрим, созрел ли для тебя пейот.
Франческо: Возможно, новости хорошие.
Карл: Ладно. Не важно. (шумы на заднем фоне) Опять кто-то умер или что? Барабаны. Ага, процессия с музыкой к погребальному костру.
Георг: Ты знаешь, где находятся погребальные гхаты?
Лиз: В Варанаси.
Георг: Да нет, здесь.
Карл: Лиз снова счастлива.
Лиз: О да. Я дома. И меня можно снова резать на куски – обожаю это!
Карл: Готова снова превратиться в отбивную! Если не будет серьезных вопросов, то я так и буду валять дурака.
Антонио: Давай, продолжай.
Женщина: Продолжай!
Антонио: Ничего страшного. Все в порядке.
Карл: У меня тоже. Просто на случай, если у кого-то есть что-то посерьезнее. Серьезный вопрос всегда может сработать, как спусковой крючок.
Антонио: Это правда. На серьезный вопрос можно потратить аж более двух часов.
Карл: На легкий вопрос!
Антонио: Да, на легкий вопрос тоже.
Карл: Всего лишь один простой, легкий вопрос сегодня!
Тереза: Слушай, Карл. Знаешь, что происходит, когда я встречаю разных друзей из прошлого? Очень многие из Лакнау [где жил Пападжи] удивляются: «Зачем тебе снова сидеть с кем-то?» Я думала об этом, и я не чувствую, что мне снова нужно сидеть.
Карл: Надеюсь, что так.
Тереза: Это просто для удовольствия. Просто для развлечения. Но затем неожиданно возникают вопросы. «Да, – говорят, – зачем тебе нужно сидеть с кем-то?»
Карл: Потому что для них это в прошлом. Они освободились от своей зависимости и говорят теперь: «Почему ты все еще зависима?» Они думают, что избавились от своей зависимости. Это как курильщик, который бросил курить и теперь говорит: «Ты все еще куришь? Так и не получилось бросить? Посмотри на меня!»
Лиз: Я и сама об этом думаю. Но мне кажется, что если я буду сидеть, то это проникнет как-то поглубже. Возможно, мне нужно слышать это снова и снова, ведь это проникает глубже. Помогает мне становиться спокойнее. Не знаю, зависимость ли это. Мне все равно. Это работает.
Карл: Ну, я всегда говорю: когда ты смиришься с тем, что зависимость никогда не исчезнет, то что тогда? Тебе нравится зависимость?
Лиз: Да.
Карл: И ты не будешь гордиться ее преодолением. Ты никогда не преодолеешь зависимость от Само-исследования. Само-исследование – это природа сознания. Избавляться не от чего. И тогда вопрос «Кто я?» становится развлечением, ведь ты не ждешь никаких инсайтов, или ответов, или еще чего-то. Это и есть «Кто я?». Собственно, это здесь и происходит. «Кто я?» без ожидания результата. Это приколько. Становится очень легко, это расслабляет и успокаивает. Потому что покой уже здесь – такой покой не является идеей. И что?
Моника: Мы могли бы делать это в одиночку.
Карл: Ты никогда не остаешься одна, дорогая моя.
Моника: С собой.
Карл: С какой «собой»? (смех) Я со мной можем делать это в одиночку. Я, я и я. Мы можем делать это в одиночку. В Германии есть футболка с надписью на груди: «Я шизофреник», а на спине: «Я тоже». «Я мог бы сделать это один. Только я». Ты здесь одна. Кто здесь?
Моника: Да.
Карл: Есть кто дома? (смех)
Моника: Я чувствую себя, как двоечница в школе.
Карл: Надеюсь.
Моника: Я слышу это на протяжении двадцати лет.
Карл: Sitzenbleibe, haengenbleibe [49].
Моника: Ага, genau![50]
Тереза: Я не вижу разницы. Например, мои друзья постоянно торчат в горах, и для них гора – не проблема, но вот сидеть с кем-то – это уже из серии: «Тебе еще не надоело?» Но я не вижу разницы. Ты – это гора.
Карл: Понятия не имею. Дай им посидеть один раз, и они будут сидеть снова и снова. Как и ты – сидеть, и сидеть, и сидеть. Это сидячая забастовка. Тебе нужно высидеть. Только тебе никогда ее не высидеть: это сит-ин[51].
Мэри: Это хэппининг.
Карл: «Сколько лет мне нужно сидеть в забастовке, оставаясь заключенным, прежде чем меня освободят из этой тюрьмы?» Но людям сначала нужно почувствовать себя заключенными, и уж потом они выходят и говорят: «О, теперь я освободился из тюрьмы!» Но снаружи такая же тюрьма, что и внутри. Ты не можешь убежать от того, что ты есть. Одна идея – о пребывании заключенным, а другая – о пребывании «исключенным». Как ни крути, это психушка. Есть внутренняя, есть внешняя. Да вся вселенная – это психбольница, нравится тебе это или нет. А ты – единственный пациент. (смех)
Лиз: Это слишком жестко, слишком грубо.
Карл: Слишком грубо. (с улицы доносится стук молотка) О, сегодня у нас много звуков. Долблю не я один? Есть коллеги! (смех)
Лиз: Внешнее отражает внутреннее.
Карл: Да? Все из-за тебя!
Лиз: Потому что я верю в это? Ах, проблема.
Карл: Проблема. Замечательно. Что делать?
(стук молотка прекращается)
Лиз: Видишь, я прекратила. Я прекратила стук.
Карл: Так это ты? Спасибо.
Лиз: Через минуту они снова начнут. (стук молотка снова начинается, смех)
Франческо: Уберите их.
Карл: Или привыкните к ним. Все в порядке?
Каатье: Ты мог бы подробнее рассказать о времени?
Карл: О, это сложно. Сначала нам нужно найти время, а потом уж мы сможем поговорить о нем.
Каатье: Потому что иногда мы говорим «время летит» или «времени нет».
Карл: Кажется, что времени нет, а потом опять возникает течение времени. Медленное движение и скорость. Так о чем вопрос?
Каатье: Я этого порой не понимаю. Некоторые люди могут сказать, что случится, а потом это случается. Иногда я что-то переживаю и говорю: «Я была здесь раньше. Я испытывала это раньше». Каким образом я это знаю?
Карл: Если ты сконцентрируешься на этом, то, возможно, сможешь получить ответ. Я понятия не имею. Если тебе это интересно, сконцентрируйся на этом и тогда, быть может, найдешь ответ. Потому что для Того ответ будет. Но тебя интересует, есть ли судьба или нет?
Каатье: Иногда я уверена, иногда нет. Иногда я просто знаю, иногда вообще не знаю. Это сбивает с толку.
Карл: Да, надеюсь.
Каатье: Да. Да!
Карл: Вопрос в следующем: кто хочет знать это? Кому необходимо знать, почему все так и так? Кто сбит с толку и кому нужно знать, кто хочет контролировать с помощью знания?
Каатье: В том-то и дело. Я хочу контролировать.
Карл: Конечно. Тебе хочется, чтобы все было по-твоему. Такова личность. Таково функционирование личности, которая хочет контролировать будущее, потому что было прошлое и все такое. Существуют различия, и различия должны быть выявлены, потому что то, что ты знаешь, – это твой друг, а что не знаешь – твой враг. Ты хочешь знать все, потому что хочешь подружиться со всем на свете. Потому что, если вокруг тебя будут одни друзья, сама ты сможешь расслабиться. Тогда закончится война. «Когда я полностью познаю все, что есть, то, зная и контролируя это, я буду в ответе за все, буду контролировать себя, буду царем вселенной». Это аватар-тренинг, который предлагают в некоторых местах.
Каатье: Я вообще ничего не контролирую.
Карл: Я сижу здесь для того, чтобы ты увидела, что быть бесконтрольностью – это рай. Всякая твоя идея о контроле контролирует тебя. Поэтому в той же мере, в какой ты хочешь контролировать время, время контролирует тебя. В тот момент, когда ты направляешь на это свое внимание, все, что ты хочешь знать, все, что ты хочешь контролировать, контролирует тебя.
Каатье: Это верно.
Карл: Поэтому, даже когда речь идет о знании… если ты сконцентрируешь все свое внимание на Я – ведь то, что ты хочешь контролировать, – это Я, – тебя будет контролировать твое желание познать себя. Это страдание. Оно им как бы нафаршировано, это желание.
Каатье: Желание.
Карл: Но что делать? Как ты можешь не желать этого? Ведь ты так жаждешь того, чтобы быть Тем, которое ты жаждешь. И из этой жажды возникают все попытки контролировать То. Ты же предпринимала их так часто, у тебя так много опыта в попытках контроля, хотя конец всегда оборачивался страданием.
Каатье: Да.
Карл: Потому что в тот момент, когда ты хочешь контролировать себя, ты отделяешься от того, что ты есть. Ты делаешь все, что угодно, чтобы контролировать объект твоего контроля. Таким образом, ты превращаешь себя в объект знания, в объект времени, в объект чего угодно, а это страдание. Так как же остановить это страдание?
Каатье: Как остановить это страдание? Даже сегодня утром мы это делали. (смеется) Смешно! Я вижу, что это безумие, и все равно делаю.
Карл: Она спросила: «Почему я все еще сижу здесь?» Когда отсутствует «потому», отсутствует цель, то это весело. Это просто расслабляет и успокаивает, если делаешь это без ожиданий. Жизнь становится самой медитацией.
Франческо: Расслаблением?
Карл: Роскошью.
Франческо: Ты сказал ей расслабиться?
Карл: Роскошь расслабления.
Франческо: Такого нет в моем вокабуляре! (смех)
Карл: Запиши.
Франческо: Я не знал, что пришел сюда расслабиться.
Карл: Ты здесь для тотального расслабления.
Франческо: Ты уверен?
Карл: Да!
Франческо: И ты говоришь мне об этом сейчас?
Карл: Два месяца спустя я говорю ему, почему он здесь сидит.
Франческо: Обычно я в депрессии. Теперь я расслаблюсь.
Карл: Но тебе нужно пройти через угольное ушко, чтобы достичь того полного расслабления. До того будет депрессия. Тебе нужно стать очень маленьким.
Франческо: Теперь я расслабился. Теперь я знаю.
Группа: О!
Франческо: Да, мне это нравится. (смех)
Карл: «Я люблю свою депрессию».
Франческо: Мне она нравится. (смех)
Карл: Сострадание.
Франческо: Да. И не говори!
Карл: Цветение сострадания.
Франческо: Да, я знаю.
Карл: Ты будешь уменьшен до предела. А когда ты уменьшен до предела, то ты – пустота и полнота. В этом полностью отсутствует идея о том, чем ты являешься и чем не являешься. И когда ты уменьшен до наготы бытия, то угольного ушка больше нет, ничего нет. Больше нет второго, больше нет идеи о тебе и других, и это – тотальное расслабление. Ради него ты здесь и сидишь.
Франческо: То есть, это значит, ты мне помогаешь.
Карл: Нет, я тебе не помогаю.
Франческо: Кто это делает? Зачем я прихожу сюда?
Карл: Ради Того ты приходишь сюда, а не для того, чтобы тебе помогли. Чтобы освободиться от идеи «помощи», ты здесь сидишь.
Франческо: Но внутри есть помощь. Возможно.
Карл: Возможно? Он всегда стремится оскорбить меня. Он мне говорит: «Ты мне помогаешь». (смех) Я говорю тебе снова и снова.
Франческо: О, начинается «снова и снова»!
Карл: Снова, снова и снова. Нечего достигать. (смех) Звучит хорошо, а? Я говорю тебе снова, снова и снова, что нечего достигать. Gaehnen в немецком означает «зевать». Zum Gaehnen[52]– снова, снова и снова. Достигать нечего.
Франческо: Можешь повторить? Я кое-чего не понимаю. (смех) Я упустил последнюю часть.
Карл: Последнюю часть ты упустил.
Франческо: Я запишу.
Карл: Запишешь. И тогда должен будешь повторить это сегодня тысячу раз.
Франческо: О да, это садхана! (смех)
Карл: Это сделает тебя счастливым. «Ах, он дал мне что-то сделать! Я ему нравлюсь! Я могу что-то сделать».
Франческо: Ты даешь слишком много свободного времени.
Карл: Это хорошо?
Каатье: Хорошо.
Карл: Время пришло. (оба смеются) Теперь медленно: снооооо-ваааа. О'кей. Есть какие-нибудь вопросы?