Кто-то рядом со мной потрясал кулаком. Когда я оглянулась, глаза пропали из виду. Там был ребенок, и толпа кричала, жаждала ее крови.
Я в ярости растолкала последних людей своими локтями.
- Спокойно! – взревел Олэн со спины лошади.
Я не слушала его. Он все делал неправильно. Я прошла к носу первой лошади, опустила ладонь на него и дала ей понюхать мою руку, а потом сняла свою плащ и бросила на ее голову. Коню нужна была тишина и игнорировать бушующую толпу.
Другой попытался бросаться вперед, но я прыгнула, преградила путь, не дала ему оттащить коня с накинутым плащом дальше, чем на шаг. Он возвышался надо мной, его нос был таким большим, что моя ладонь выглядела как листик, но я поправила плащ, чтобы накрыть и его глаза, а потом запрыгнула на его спину.
На месте кучера худая женщина сжимала поводья, ее лицо исказила тревога, а рядом с ней мужчина с усами сжимал палку, словно мог так отогнать бушующую толпу. Их яркая одежда указывала, что они были Путниками.
Как мирная Хранительница знаний. Как моя бабушка.
Я сглотнула. Если Скандтон нападал на Путников, то все было хуже, чем я думала.
- Как это понимать? – закричала я со спины лошади.
Олэн был потрясен. Он не видел, как я забралась сюда? Но он никогда не был наблюдательным.
- Слезь, Элли Хантер! – крикнул кто-то из толпы. – Это не дело любительницы фейри, как ты!
- Любительница фейри? – спросила я, склоняясь с оскалом. – Так вы меня зовете? Я помешала фейри уничтожить эту деревню, прогнала их в круг и закрыла его за собой! И вы так зовете меня, которая потеряла зрение, чтобы уберечь вас?
Они не видели повязку на моих глазах? Путники видели. Они смотрели на меня с пониманием. А потом они посмотрели на клетку, которую я всегда привязывала к поясу, и их глаза расширились.
Я надеялась, что они не видели, кто был внутри.
- Я не верю, что ты слепая! – крикнула матушка Корнекоп, плюнула от пыла своих слов. – Ты видела достаточно, чтобы забраться на лошадей!
- А вы хорошо видели, что нападаете на Путников? – осведомилась я. – Вы не заметили яркую телегу или цветные шелковые шарфы? В Скандтоне никогда не угрожали Путникам! Мы всегда принимали их истории у наших костров, чудеса, которыми они торговали!
- Временя изменились, - тихо сказал Олэн, и толпа вокруг него согласно зашепталась. – Сэр Экельмейер постановил, что всех Путников нужно задерживать.
Мой рот раскрылся.
- Вы арестовываете этих людей?
Он отвел взгляд, лицо стало уродливо красным. Он был в своих сияющих доспехах, словно рыцарь из сказки, который прибыл спасти нас всех, а не был жутким разочарованием.
- Почему? – меня словно лишили дыхания, я словно падала в дыру.
- Они распространяют магию! – крикнула матушка Корнекоп, и матушка Пекарь согласно буркнула рядом с ней.
- В телеге дети, - возмутилась я, уперев свободную руку в бок. – Ты арестуешь детей, Олэн Чантер?
Я повернулась и пронзила его взглядом, а он не смотрел мне в глаза. Но в его нагруднике были глаза. И они смотрели в мои глаза.
- Все запутано, маленькая охотница, - сказал Скуврель из отражения на грудной пластине. Я сглотнула и старалась не смотреть. Я сходила с ума! Я видела его всюду.
- Ты сама еще ребенок, Элли, - сказал Олэн. – Что ты знаешь о законах и долге?
Мои щеки пылали, но не от стыда, как у него. Я была исполнена ярости.
- Больше тебя, похоже, сэр Чантер. Я знаю, что нельзя наказывать невинных или мучить мирных людей в телегах, раскрашенных солнцем и радугой!
- Они будут задержаны, их имущество изымут, - тихо сказал Олэн. Толпа притихла. Я услышала, как кто-то выронил монету, и она покатилась по улице и ударилась об каменную стену. Это было слышно четко в тишине вокруг нас.
- А что потом? – я почти не могла видеть, меня трясло. Я хотела кого-нибудь ударить. Лучше всего – Олэна.
- А потом он ощутит твой гнев, - сказал Скуврель в нагруднике Олэна, его глаза сияли.
«Прошу, не сходи с ума сейчас, Элли. Держись».
- А потом сэр Экельмейер вынесет вердикт, когда прибудет, - сухо сказал Олэн.
- И какой же? – я посмотрела на Путников в телеге, на их безнадежные взгляды. У них не было даже сил отбиваться.
- Они любят фейри, Элли, - сказал Олэн, словно это он был на стороне разума. – Они торгуют магией или с теми, кто ее делает. Им тут не место. Это не их земля, мы – не их народ.
- Я чувствую зависть? – прошептал Скуврель. Я почти верила, что он был настоящим. Он сказал бы что-нибудь такое.
- Что скажет Экельмейер? – с нажимом спросила я, не желая поддаваться безумию.
- В прошлый раз он приговорил взрослых к смерти.
- А детей? – спросила я, голос был тихим, но, казалось, разнесся эхом над молчащей толпой. Я ожидала, что на их лицах будет потрясение, как у меня, но мое дыхание застряло в горле, когда я посмотрела на них. Они молчали не от шока. На их лицах была мрачная решимость.
- Он забрал их с собой, - сказал Олэн.
Я склонилась и шлепнула его по макушке. Его шлем зазвенел от удара.
- Олэн Чантер, ты позорище! – я выпустила свою ярость в слова. – Тебе должно быть стыдно! – я повернулась к толпе, указала на них пальцем, чтобы подчеркнуть свои слова. – Вам всем должно быть стыдно! Мы – не такие!
Скуврель восторженно зашипел:
- Приведи его ко мне, маленькая охотница, и я заплачу позором за позор. Мы сможем повеселиться, будем вместе учить его пресмыкаться.
«Сохраняй разум, Элли. Прошу».
- Но они любят фейри! – крикнул кто-то, и будто дамбу прорвало, вокруг послышались крики и шепот, толпа ожила.
Любители фейри! Как глупо звучало. Фейри были жестокими и опасными. Они могли сделкой лишить жизни, и они прибивали к дереву и воровали детей, но они хотя бы не притворялись при этом хорошими.
- Вы хуже! – закричала я в ответ. – Они злые. Но вы выбираете зло, когда могли выбрать добро. Разве это не хуже? Разве вы не хуже?
- Тебе нужно уйти, Элли, - сказал Олэн, склонившись над лошадью и схватив меня за воротник. – Пока мне не пришлось арестовать и тебя.
- Ты безумнее своего отца, - сказала я, выдерживая его яростный взгляд сквозь повязку, моя нижняя губа дрожала.
- Он заставил меня начать подозрения насчет твоей симпатии к фейри, - он толкнул меня так, что я упала с лошади в толпу. – Или мне придется повесить тебя с ними, - он повернулся к лошадям. – Ха!
Он снял мой плащ с голов ломовых лошадей и шлепнул их по шеям, повел их к своему дому на площади города. Толпа пропустила его, сапоги пинали меня со всех сторон, пока они шли мимо. Я осталась комком грязи и боли, мой лук был сломан, стрелы рассыпались, и только клетка осталась целой, защищенной моим сжавшимся телом.
Я с болью поднялась с земли, сжимая пострадавший живот, и смотрела, как они шли в центр Скандтона. Раздались крики. Поднялся дым. Они подожгли яркую телегу.
- Двор Смертных веселее, чем я думала, - сказала фейри в моей клетке. – Я думала, что вы все тупые, но смертные любят боль так же, как мы. Они пытают невинных так же легко. Думаю, они примут Леди Кубков, когда она придет во всем великолепии и сделает им предложение.
Я поежилась от ее слов, потому что она была права. О, она была права. И это разбивало мое сердце.
Может, не важно было, поймаю я сестру или нет. Может, Двор смертных заслуживал суда фейри. Может, я даже помогу им с этим.
Глава десятая
Матушка Чантер была неаккуратной хозяйкой, и я была благодарна за это, забрала зеркальце с камина и спрятала в плащ, а потом выскользнула наружу и убежала в лес.
Я нашла укромное место в роще ив и вытащила зеркальце, ладони дрожали.
- Так любишь себя? – сказала Лейтенант, сидя в клетке, жуя кусочек яблока, который я ей дала.
- Тихо, - прошипела я.
Я хотела доказать, что была безумна или нет? Я не знала, но сердце колотилось, как барабан, я подула на поверхность мутного серебряного зеркальца и вытерла рукавом.
Как только я подняла его, прикусив губу от напряжения, я увидела его лицо.
- Зеркальце в моей руке, кто на свете всех милее? – сказал он с ухмылкой.
- Скуврель? – прошептала я.
- Молодец. Угадала с первой попытки! - он подмигнул.
Я мрачно посмотрела на него и стала кричать шепотом:
- Мне плевать, как ты делаешь это. Мне плевать, что это за магия. Мне плевать, сошла ли я с ума, но мне есть, что тебе сказать!
- А у меня есть ухо, чтобы это услышать. Жаль, что одно, - его глаза пылали, пока он говорил, словно напоминали мне о его жертве. Если он думал, что это изменит мои намерения, он мог подумать еще раз!
- Ты женился на мне! Обманом!
Он рассмеялся.
- Это было не против твоей воли, Кошмарик. Ты произнесла слова.
- Потому что ты обманул меня!
- Я живу за счет лжи и обмана. Ты знала это обо мне, - его улыбка была слишком заразительной для того, на кого я злилась.
- Что заставило тебя это сделать?
- Ах, Кошмарик, ты смотрела на меня с таким желанием, что я не увидел иного выхода, как даровать тебе твое самое темное желание – меня.
Я покачала головой. Конечно, он так подумал. Ему казалось, что весь мир смотрел на него с желанием.
- И видишь, что вышло? – парировала я. – Я продала тебя, потому что не знала, что обладала тобой!
Он рассмеялся, глаза хитро блестели.
- И теперь ты знаешь. Что ты со мной сделаешь, Кошмарик?
Я хотела скрестить руки на груди, но держала зеркальце. Я решила упрямо выпятить подбородок.
- Не пытайся меня отвлечь. Говори, что тебе от этого? Ты знаешь, что я зачахну и умру лет через семьдесят. У меня нет чар или морока твоего народа. Нет повода жениться на мне.
- Ты уже должна знать, Кошмарик, что я ничего не даю просто так. Даже информацию. Если хочешь чего-то от меня, придется заключать сделку. Надеюсь, я не заберу что-нибудь важное у тебя, - его глаза блестели. Ему было весело?
- Ты женился на мне без сделки! – заявила я. А потом огляделась. Кто-нибудь слышал? Даже в лесу нужно было оставаться осторожной. – Что я получила из этого?
Он был возмущен.
- Меня, Кошмарик. Я – твой главный приз. Это как обнаружить золотые копи, но не желать копать. Это меня путает. Мне напомнить тебе, какой я чудесный приз?
Я придвинула зеркальце ближе к лицу.
- Напомнить? Тебе нужно сначала это доказать. Ты ужасное запутанное существо, и хоть я стала… тебе другом… - казалось странным признавать это, - я не собиралась выходить за тебя! Ты забрал у меня свободу, когда женился на мне. Думаю, я хотя бы заслуживаю знать, почему. Это должно быть частью сделки!
- Разве мало, что я хочу тебя как постоянного союзника? Разрушитель миров, устраивающая хаос так, что даже я, Валет Дворов, это уважаю? Этого мало?
- Это причина? – с вызовом спросила я.
- Не хочешь узнать? – соблазнительно спросил он. – Твоя сестра хотела узнать. Она отдала смертность за ответ Кавариэля.
- Я думала, что человек должен ценить бессмертие, а не смертность, - прошептала я.
- Видишь? У меня можно многому научиться, - дразнил Скуврель тоном. – Разве это не стоит брака со мной? И ты уже получила мою помощь и вечную дружбу. Твоя награда выше, чем у смертных королев.
- Да, я чувствую, как мне повезло, - сухо сказала я.
- Как и должна, - согласился он, источая удовлетворение.
- Но чего ты ждешь от меня? Ты же не… не думаешь… что я рожу от тебя детей?
Его смех был жестоким.
- Фейри не рожают детей. Мы воруем детей. Ты это знаешь.
- И чего ты ждешь от меня? – прошипела я.
- Всего, - сказал он серьезным тоном, который пугал меня. – А теперь, Сладчайший кошмар, я не могу задерживаться. Из-за твоей жестокой сделки я должен служить другому, а он более жестокий, чем я. И ему не нравится, когда его заставляют ждать, - он сделал паузу. – О, и блестяшку, через которую ты со мной говоришь, сохрани. Я скучал по нашим словесным сражениям эти долгие месяцы. Правда или ложь? Тебе нравится быть моей женой.
Отчаянная паника проступила на его лице, и я не успела ответить, он пропал, и зеркальце потемнело.
- Месяцы? – спросила я, но он уже пропал.
- Разве ты не знаешь, что Фейвальд работает не так, как мир смертных? – сказала Лейтенант, выбросив зернышко яблока из клетки. – Месяцы для него – дни для тебя. Представь, сколько веселья я пропустила, пока ты держишь меня в плену тут.
- Все мы пленники, - буркнула я. – Ты не слышала? Меня обманом заманили в брак.
- И ты закончила игру? – спросила она без интереса.
- Какую игру? Вы, фейри, много играете, сложно за всем уследить.
Она закатила глаза.
- Игру брака. Если не закончишь игру за год, брака будто и не было.
- А если закончу игру? – спросила я, ощущая холод телом.
- Тогда брак может разорвать только смерть.
- Вы так верны друг другу? – удивилась я. Многие браки оставались на всю жизнь в Скандтоне. В деревне нашего размера было мало вариантов. Но даже так некоторые пары жили порознь. Некоторые даже отказывались от бывших браков и выбирали новые жизни с другими людьми. Странно, что фейри так не делали.
Она фыркнула.
- Ты не поняла. Если ты передумаешь позже, один из вас должен закончить брак смертью – смертью спутника – чтобы Убийца родни не пришел вырвать бьющееся сердце из твоей груди.
- Как мило, - сухо сказала она. – Вижу, почему ты не спешишь выходить замуж, Лейтенант.
Она вздохнула.
- Можешь звать меня Валот, раз ты кормила меня. Так меня зовут. Я сохраню твою тайну в обмен на еду. Редкая сделка с Сумеречным двором.
Она звучала подавленно.
- Мою тайну? – спросила я.
- Любой, кто узнает, что ты замужем, попробует расторгнуть союз до того, как он стал вечным. Это игра. Забавный способ проверить, могут ли обман и хитрость помешать тому, что ты затеял. Сложно сопротивляться такому вызову. Потому многие фейри скрывают не завершенный брак.
- А если я его не завершу? Что тогда? – спросила я.
Она пожала плечами.
- Он пропадет. Если кто-нибудь нарушит брак, ты будешь должна приз.
- Приз? Какой приз?
- Игра не смешная без приза. Обычно можно договориться о том, что это будет, но ценность должна быть равной твоей жизни.
- Ты шутишь!
Она приподняла бровь и скривила губы.
- Не путай меня со своим ценным Валетом. Я не шучу. Я создана купаться в крови и пить жизнь своих врагов. Я – мышцы и острые зубы. Я – клинок и стрела. Я – жестокость.
Я кивнула, скрывая эмоции на лице. Она была серьезна. Очень серьезна.
- Конечно, - согласилась я. – Я ошиблась.
- Именно.
Я ощущала вину за то, что убрала ценную вещицу матушки Чантер в свой карман, когда взяла клетку Валот. Я оставила себе зеркальце, но это было безумно, потому что кто звал сам проблемы в свою жизнь? А Скуврель всегда был проблемой. Я думала, наш брак мог просто растаять. Что мы могли сказать, что это была ошибка. И потому мне не нужно было думать, что означал брак с фейри. И что от меня ожидалось. И что меня могли заставить делать.
Я задрожала, мне вдруг стало ужасно холодно.
Глава одиннадцатая
Я ждала до ночи, потому что тогда делались плохие поступки – по крайней мере, то, что другие могли посчитать плохим.
Если честно, я не знала, могла ли навредить кому-то в деревне – человеку с семьей и друзьями, которые могли оказаться моей семьей и друзьями – но при этом я злилась достаточно, чтобы захотеть.
Я не смогла починить разбитый лук, а строить новый было долго. Потому к моей ноге был пристегнут охотничий нож и старый лук, который я нашла, проверяя следы. Мне пришлось поменять на нем тетиву, и я не была уверена в том, хорошо ли из него стрелялось, но я надеялась, что выстрел из него был достаточно болезненным для кого-то вблизи. Этого уже хватило бы.
Я взяла с собой еду – столько, сколько смогла взять, чтобы мама или матушка Чантер не заметили – и одеяла, которые сорвала с веревок в деревне. Этот поступок не был честным, да. Но я и не ощущала себя сейчас честной. Они были свернуты в пустом бревне на западе от деревне, потому что, если получится, туда я поведу людей – на запад, к извилистой тропе в горах к полуразрушенной телеге и дубу. Только так я могла увести их отсюда. А я не собиралась смотреть, как напыщенный рыцарь с несгибаемыми правилами казнит людей за то, что они, по мнению народа, были связаны с фейри. Я не могла это допустить, пока я была тут.
- Зачем столько стараний для не своего Двора, Смертная? – спросила Валот.
- Потому что это правильно, - сказала я, готовясь.
- Другие из твоей деревни не согласны, - сказала она с нажимом. – И я следила за тобой. Ты крадешь и врешь. Ты забираешь и выбираешь. Ты не лучше них, не лучше нас.
- Это твое мнение, - заявила я.
- А если мы судим тебя по твоей совести? По твоей смертности? – спросила она, все еще спокойная, несмотря на бурю моих эмоций. – Ты сможешь выстоять такую оценку?
Я проигнорировала вопрос. Мне не нравилось напоминание, что я не придерживалась даже своего мнения о правильном и неправильном. Но это могло помочь. Верно?
- Я оставлю тебя тут, - сказала я, решив оставить ее в дереве с орлиным гнездом. Я накрыла тканью ее клетку, чтобы отогнать птиц. – Там, куда я иду, могут лететь стрелы. Я не хочу, чтобы ты пострадала при этом.
- Я не доверяю бескорыстию, - сказала она приглушенно под тканью.
- Как хочешь. Я делаю это для тебя.
- Тогда дай мне ответить на услугу. Для завершения игры брака нужно выполнить четыре пункта. Первый – взять его руку в ответ – любым способом. Если ты этого не сделала, то ты даже не начала игру.
- Спасибо, - буркнула я. Но сердце уже сжалось. Я помнила ясно, как вода в реке, как взяла Скувреля за руку и поцеловала ладонь перед тем, как он толкнул меня в каменный круг. Конечно, он был удивлен.
Я с трудом удержалась от желания вытащить зеркальце из кармана и поискать его перед тем, как уйду. Это было безумно, ведь он мог поймать меня вторым пунктом, каким бы он ни был. Переживать о его мыслях было как мотыльку переживать из-за огня. Глупо и опасно.
Я отогнала желание и попыталась настроить себя к тому, что меня ждало.
Ночью стражи были вялыми. Проникнуть в деревню в тени у света их костров было до смешного просто. Если эта деревня была такой же, откуда я ушла, то люди все время пробирались так в лес и встречались с возлюбленными или друзьями. Даже если не идти по дорогам, между домами и оградами хватало места, чтобы легко проникнуть в деревню.
И теперь я была у бараков или тюрьмы – того, что было у дома Олэна. Я скользила в тенях, прижавшись спиной к грубому камню стены его дома. Голос Хельдры донесся из открытого окна:
- Если есть шанс, что они знают, как пройти в каменный круг, Олэн, нужно им воспользоваться, - говорила она.
- У меня приказы, Хельдра.
- Пфф! – она звучала возмущенно. – Приказы! Я говорю о нашем сыне!
- Я не буду нарушать их. Сэр Экельмейер доверился мне.
Теперь она звучала отчаянно:
- Олэн Чантер! Фейри тебя заберут, если ты не используешь каплю власти, которая у тебя есть, чтобы вернуть нашего мальчика!
Я еще не слышала Хельдру такой расстроенной. Я дрожала от ее слов. Потому что я ощущала бы себя так же, если бы мой малыш был в Фейвальде. Я не ожидала, что буду соглашаться с Хельдрой Тэтчер.
- Если бы я хотел жениться на безумной, Хельдра, я женился бы на Элли Хантер. Теперь оставь меня. Мне нужно написать письмо сэру Экельмейеру, - его голос был холодным.
- Ты издеваешься, Олэн. Я не в настроении для этого, - в ее словах звенели слезы.
- Как и я. Кто из нас тут Рыцарь, Хельдра?
Я закатила глаза. Если бы он так говорил со мной, он уже искал бы новое место для сна. Может, он принял правильное решение насчет брака.
Брак! С запутанным фейри! Мне нужно было понять, что с этим делать… но не сейчас. Я покачала головой, прочищая ее. Я не ошиблась, заключив сделку на его службу. Правда. Он был виноват, что женился на мне, не сказав мне.
Сосредоточься, Элли!
- Я ненавижу тебя, Олэн! – рявкнула Хельдра. – Ненавижу за безразличие. Но не брошу, потому что двое других детей нуждаются во мне, и, хоть я дура, ты – их отец. Но если ты потеряешь еще хотя бы одного, я заберу меч из твоей руки и статус рыцаря так быстро, что ты не поймешь, как прожил так долго.
Олэн вздохнул, и дверь хлопнула, а я убежала от теней под окном к теням у двери бараков. Я возилась с замком в темноте, пыталась пробраться раньше, чем Хельдра выйдет во двор. Было заперто. Я вытащила нож, чтобы попробовать взломать им замок, но Хельдра сбежала по крыльцу дома, свет луны сиял на ее капюшоне.
Я отпрянула в тени, прижалась к краю двери, надеясь, что она меня не увидит.
Она вскинула голову и посмотрела на тени в сторону, где я пряталась.
Ой.
Она прошла к двери бараков. Что-то сияло в ее руке.
Ключ.
Хватило бы мне наглости ударить Хельдру по голове и забрать его? Я не любила Хельдру. Но не была уверена, что могла побить ее. Особенно, сейчас. Она жила так, как чуть не стала жить я – теперь я понимала, как такая жизнь душила бы меня и разочаровывала.
Она добралась до двери, вставила ключ в замок. Момент истины.
Я не успела поднять руку, она заметила меня в тенях. Ее глаза расширились, а потом она подняла руку, словно останавливала меня, и осторожно посмотрела поверх моего плеча.
- Ты собираешься открыть круг и вернуть моего мальчика? – прошипела она, хмурясь.
Постойте. Она не собиралась кричать? Не хотела напасть на меня?
- Я пытаюсь, - прошептала я.
- Старайся сильнее, - отчаянно прошептала она. – И забери ключ, а то это обернется для меня бедой.
Она развернулась и пошла к калитке, ведущей на улицу.
Я выдохнула и повернула ключ в замке, вытащила его и открыла дверь. Кто бы подумал, что Хельдра Тэтчер будет помогать мне спасти семью Путников? Мир перевернулся.
Я нашла их вокруг крохотного огня за решеткой камина в бараках. Десятки кроватей стояли рядами по бокам от камина, но семьи Путников не было на них. Вместо этого они спали на плечах и коленях, тихо плакали, обнимаясь у костра.
Сочувствие впилось занозой в мое сердце.
Проклятый Олэн и его дурацкий сэр Экельмейер!
И проклятый Скандтон!
Они были не лучше Верекса или Кавариэля. Не лучше моего дорогого мужа Скувреля и его ужасных уловок. Они были просто хуже в том, что делали. Они были как ребенок, топчущий цветы, радуясь разрушению. А эта бедная семья была цветами.
- Шш, - прошептала я, когда женщина посмотрела на меня. – Нужно уйти, пока меня тут никто не заметил.
- Телега, - начала она, но я прервала ее жестом.
- Пропала. Берите то, что можете унести. У меня есть одеяла в дереве, если мы дойдем так далеко.
Она кивнула, мужчина тоже кивнул. Они осторожно разбудили маленьких детей. Это были три мальчика, не старше семьи, не младше трех, и их карие совиные глаза растопили мое сердце.
- Идемте, маленькие охотники, - прошептала я. – Нужно уйти вместе. Сможете молчать?
Три кивка, большие глаза смотрели на меня.
- Кто ты? – спросил младший.
- Я – Кошмар ваших врагов, - прошептала я и подмигнула. – И ваш друг.
Его улыбка сверкнула в сумраке.
Я улыбнулась, стараясь выглядеть уверенно для них.
- Теперь за мной, маленькие охотники. И ступайте тихо!
Я скользнула за дверь, повела малышей в ночь, их родители двигались за мной шеренгой. Олэн не оставил стража у бараков. Он доверял ключу, своей жене и деревне. Может, даже доверял мне. Но я не ощущала вины за это. Он пленил невиновных.
Мы добрались до края западной дороги, лошадь заржала неподалеку, и младший мальчик позвал:
- Полька!
Его мать упала на колени, зажала рукой его рот, в ее глазах блестел страх.
В тот же миг один из стражей на краю деревни сказал:
- Что это было?
Он поднял факел и пошел к нам.
- Идите на запад за деревья, ждите меня там, - шепнула я, опустила повязку и пошла в тенях к стражу. Было проще смотреть духовным зрением.
- Это просто я, - громко сказала я, привлекая внимание, чтобы Путники могли уйти в лес.
- Хантер? – спросил один из стражей, поднимая факел выше.
Я смело шагнула в свет его факела и застыла. В моем духовном зрении он чуть мерцал.
Это было нормально.
Но не было нормально то, как его края будто распутывались и сплетались снова.
Как у фейри.
Глава двенадцатая
Мое сердце билось в горле, он вытащил меч. Другой страж вышел из-за него, подняв арбалет, целясь в меня.
Вот их внимание и у тебя, Элли. Что теперь? Могла я на самом деле навредить… или убить? Людей из Скандтона? Но я не узнавала этих двоих. Они были не из тех, с кем я выросла. Это что-то меняло? Они все еще люди, Элли. У них есть матери и отцы, может, даже жены и дети. Ты можешь им навредить? Это сделает тебя лучше Хуланны?
Я сглотнула.
Другой страж тоже распутывался по краям. Что это значило? Они уже не были людьми? Я могла навредить или убить тому, кто не был человеком. Могла.
Я сделала паузу.
Чем я думала? Я заставляла себя видеть кого-то не человеком, чтобы навредить? Я была не лучше фейри. Как и все мы. Что мы собирались делать?
Я встряхнулась и шагнула вперед.
- Конечно, это я, - презрительно сказала я. – А кто еще это мог быть?
- Что сказать? – осторожно сказал страж с арбалетом. – Сэр Чантер приказал усилить комендантский час. А ты не дома. Может, это даже не ты. Говорят, существа с вершины горы могут менять лица.
- Фейри? – спросила я, и он вздрогнул. Интересно. Я не слышала такой легенды, если он не имел в виду морок. Я впустила насмешку в тон. – Они могут сделать себя невероятно красивыми. Я выгляжу невероятно красиво?
- Нет, - сказал страж с мечом и немного покраснел. – Простите, мисс, но нет.
- И я так думаю, - я сделала еще два шага, делая вид, что не переживала из-за арбалета, который дрожал в руках владельца.
У края деревьев я услышала треск ветки. Страж с арбалетом стал поворачиваться, и я быстро шагнула вперед и забрала у него арбалет. Его палец скользнул по спусковому крючку, и снаряд дико улетел в ночь, попал по флюгеру на ближайшем доме.
- Если хотите сторожить деревню от фейри, нужно быть сильнее, - твердо сказала я. – Вы даже не знаете, как прямо держать арбалет, тем более – попадать по мишени. Я была в шаге от тебя, а ты промазал!
Увереннее, Элли. Пусть видят, что ты во главе. Так делал это Скуврель.
- Но я… - начал страж, и я услышала еще треск в лесу, так что повысила голос, чтобы заглушить его.
- А ты! С мечом. Ты просто стоял как дурак! О чем вы оба думали? Когда фейри побегут из каменного круга и спустятся по горе на единорогах, все разрезая бронзовыми мечами или пикируя с неба на крыльях из дыма, вы будете попадать арбалетом по флюгерам, поднимать факелы, раскрыв рот, или сможете поднять тревогу и предупредить деревню об опасности?
- Я…
Я перебила его протест.
- Какой у вас сигнал? Колокол на столбе? Почему вы не позвонили?
- Мы тут стражи, а не ты, - сказал страж с мечом, взяв себя в руки. Из дома неподалеку донеслись звуки спора, жители обсуждали, стоит ли им проверить флюгер.
- Да, - я подошла ближе, как сделал бы Скуврель, если бы был тут, и улыбалась так же жестоко. – И из-за того, что я не сторожу деревню, вам нужно правильно делать это. Потому что, признают это люди или нет, я все еще Охотница, и если вы не убережете мой народ, я буду охотиться на вас и заставлю вас заплатить за халатность.
- Вот и нет, - сказал спокойный голос за мной. Я повернулась и увидела Олэна с мрачным лицом, он высоко держал лампу. Но в моем духовном зрении он все еще был сутулым нервным парнем, каким я его знала. Он трепетал, пока говорил. – Тут нет Охотника, Элли.
- Тогда обучи своих стражей защищать деревню, - сказала я, толкая арбалет в его грудь. – И мне не понадобится быть Охотником.
От страха мои колени дрожали. Их была целая деревня, а я – одна. Но я все видела перед глазами те невинные карие глаза – глаза детей, которых арестовал мой бывший друг. Маленькие охотники ждали меня в лесу. Мне нужно было дать им время.
Олэн сжал мое запястье, забрал арбалет и бросил его стражу, чьим и было оружие. Страж трепетал, как угасающий огонек, в моем зрении, его края спутывались еще сильнее следующие мгновения. Олэн не сводил меня взгляда, и для моего духовного зрения его глаза были полны огня.
- Они выполняют работу. Не они устраивают беспорядки. Ты. Иди домой, Элли.
Я знала, когда молчать – и это нужно было делать сейчас, пока он давал мне то, чего я хотела – разрешение уйти по дороге в лес и помочь Путникам. Я сжала губы.
Олэн притащил меня ближе, до боли сжимая мое запястье.
- И, Элли, надеюсь, ты никак не связана с тем, что я нашел в бараках.
- Что ты нашел? – невинно спросила я, и он прищурился.
- Ничего. Я ничего не нашел.
Я постаралась изобразить смятение и возмущение – как было бы, если бы я не сделала те бараки пустыми, и если бы я не знала, о чем он говорил.
- Тогда тебе не стоит на меня злиться.
Он злобно поджал губы, его дух ярко вспыхнул на миг, а потом потускнел, и он оттолкнул меня.