Таблетка придала жеребцу достаточно сил, чтобы он самостоятельно встал на копыта.
– Почему ты продолжаешь помогать мне? – спросил П‑21, пока я помогала ему нормально сесть. – Ты же все равно собираешься убить меня…
Я опустила взгляд:
– Ну остановить это я не могу, но я хотя бы могу попытаться помочь тебе. Это то, что охранницы обязаны делать.
Обычно, смена «В» была ужасно скучной. Нужно было составлять отчёты по смене, затем вновь практиковаться в стрельбе. В общем, ничего такого, что хоть кто‑то нашёл бы интересным. Вот мы наконец дошли до верхнего уровня и… кое‑что мне показалось тут неправильным: в смену «В» входило десять охранниц, включая меня, и впервые с того момента, как я начала работать тут, все они были в одном помещении. Остальные семь кобыл, скучковавшись вокруг Дейзи и Мармеладки, тихо перешёптывались, пока я подходила вместе с хромающим П‑21.
И хуже того, они все мгновенно замолчали, как только я подошла. Просто чудесно. Моя грива яростно зачесалась, когда мы медленно прошли мимо них, направляясь к тюремному блоку. У меня был специальный ключ для ПипБаков и неведомый‑магический‑маркер‑для‑рисования‑отметок‑на‑самцах из Маминого стола. Я аккуратно сняла ПипБак П‑21 и добавила последнюю белую точку на его случкомарке. Я могла подождать до утра, чтобы уведомить пони медика, однако не следует спешить, когда всё происходящее вокруг становится очень странным. Взяв его ПипБак, я закрыла дверь камеры за мгновение до того, как Смотрительница горделиво вышла из своего кабинета.
Некоторые пони любили подкалывать меня, говоря, что она выглядит как моя младшая сестренка (разумеется, когда поблизости не было моей Матери). Белая шкурка Смотрительницы была чуть более грязного оттенка, чем моя, а розовые глаза напротив, были чуть светлее моих. Раньше её мамаша обожала завивать ей гриву, делать пышные причёски, заставляла наряжаться в нелепые наряды. Но с тех пор, как та умерла год назад, Смотрительница начала очень коротко стричь гриву и не носила ничего, кроме ПипБака, выставляя напоказ свою кьютимарку в форме логотипа Стойл‑Тек.
Я всегда думала, что быть Смотрительницей – весьма хлопотное дело. Ещё бы, держать в своих копытах целое Стойло. Но несмотря на это, Смотрительнице как‑то удавалось всегда держать себя в хорошей форме. А сейчас она выглядела просто ужасно: с мешками под налитыми кровью глазами и спутанной гривой. А ещё от неё разило. Но в её облике было и нечто ещё более ужасное, то, от чего у меня кровь застыла в жилах – она улыбалась.
И когда она увидела П‑21, её улыбка стала ещё шире.
– О… ты нашла моего чудо‑пони! – сказала она, застучав копытами в ликовании. «Её кого?»
П‑21 рассеянно смотрел в пространство перед собой (наверное он всё ещё был под воздействием Мед‑Икс), пока она подходила к его клетке.
– Ох, нас с тобой впереди ждёт таааак много веселья! О да. Нас с тобой. И ты всегда будешь мой. Да‑да, только мой!!
Я посмотрела на остальных охранниц. Все они лишь молча отводили глаза. Смотрительница внезапно вспомнила о моём существовании и обратила свой взгляд на меня:
– Итак. Хорошо провела время на нижних уровнях? Наверняка встретилась с Риветс?
– Я… я не видела Риветс, – ответила я, стараясь выглядеть более бестолковой, чем обычно.
– Лжёшь, – прошипела Смотрительница. А затем снова одарила меня улыбкой. – Но это не имеет значения. Больше не имеет. Это моё Стойло. Моё. И я больше не позволю этой серой кляче крутить им, как ей пожелается! Оно моё!! – заявила она, смотря через окно на атриум.
Я поймала взгляд П‑21. Он выразительно посмотрел на мой ПипБак, а затем перевел взгляд на свой… снова посмотрел на мой… и опять на свой…
«Хм?»
Он сглотнул и изрек одно слово:
– Скопируй.
Я украдкой взглянула на Смотрительницу, которая была занята произнесением благодарственной речи в адрес остальных охранниц. Я, кажется, снова выскочила у неё из головы. Быстро соединив два ПипБака кабелем, я ткнула кнопку «Скопировать всё» и начала перебрасывать данные в отдельную папку. Может я и была полным профаном в охранных заклинаниях, которые могли бы однажды спасти мою жизнь, но уж переместить массив данных с одного устройства на другое при помощи специально обозначенных для этого кнопок мне было вполне по силам. Я наблюдала на своём Л.У.М.‑е как медленно заполняется индикатор выполнения.
– Это его ПипБак? – внезапно спросила Смотрительница.
– Эм… да, – сбивчиво сказала я, крепко сжимая его в копытах и надеясь, что она не заметит кабель.
– Отдай его мне, – произнесла она властно.
– Эмм… да, конечно, – начала я, размышляя, как бы хоть немного оттянуть время.
– А для чего?
– Это уже дело службы безопасности Стойла, – ответила она низким, угрожающим голосом.
«Почти всё.»
– А разве я не из службы безопасности?
Уголки её рта поднялись в неприятной улыбке:
– Я не знаю, а ты? Почему ты не хочешь рассказать, где скрывается Риветс и тридцать других кобыл техников? У них есть оружие? Они планируют саботаж моего Стойла?!
– Я… не знаю, – неубедительно пробормотала я.
– Лжёшь, – прошипела она, магией вырвав ПипБак П‑21 из моей хватки за секунду до того, как файлы закончили копироваться. Большое сообщение об ошибке вспыхнуло на моём Л.У.М.‑е.
Смотрительница бросила ПипБак Мармеладке:
– Удостоверьтесь, что всё там удалено. Я не хочу, чтобы что‑то пошло не так, как надо, – сказала она и понеслась к двери склада оружия, открывая её своим ПипБаком.
– К оружию, пони! – выкрикнула она, а затем посмотрела прямо на меня. – За исключением тебя.
– Что вы делаете? – спросила я, когда Дейзи грубо впихнула меня в клетку к П‑21. Ключ для ПипБаков выпал из кармана, в который я его положила, и загремел по полу, заставив меня вздрогнуть: если бы он повредился, то я получила бы очередное наставление от Мамы о том, что мы должны заботиться о наших инструментах.
– Возвращаем Стойло, – сказала Смотрительница с удовлетворённой улыбкой, пока охранницы разбирали дробовики и броню.
– Вдевятером?.. – изумилась я.
– Я не уверена насчёт твоей матери. Я приказывала арестовать Риветс несколько раз, и она постоянно вставала у меня на пути. – «Потому что без Риветс, Стойло было обречено.» – Я не знаю кому я могу доверять из из смен «А» и «Б». Кто присоединится ко мне, а кто нет, – ухмыльнулась она, посмотрев на Дейзи. – К счастью, некоторые доказали свою верность. Так что, просто сиди. Всё закончится через несколько часов.
В конце концов они были выходцами из службы охраны. Дейзи оглянулась меня с явно злобной улыбкой. Почему я внезапно почувствовала, что П‑21 был не единственным пони, кто увяз в дерьме по уши?
Что бы они не делали, они явно не торопились. Я была оставлена в одном из углов, в то время как П‑21 сидел тихо, как синяя статуя, в середине клетки. Я смотрела на крошечного пони. В нём было что‑то смутно знакомое, но то же самое я могла сказать о половине жителей Стойла.
Я знала лишь то, что мне нужно выбираться отсюда и… что? Сказать Маме? В самом ли деле она решила восстать против Смотрительницы? Мне очень хотелось сказать «да», но чем больше я думала об этом, тем меньше мне верилось в это. Она бы никогда не пошла против Смотрительницы, возможно только если бы нашла неопровержимые доказательства того, что её действия могут навредить Стойлу. Оно было для неё превыше всего. Всегда.
Они ушли, оставив меня запертой в клетке с жеребцом, которого я едва знала. Я принялась пролистывать данные, скачанные с ПипБака П‑21 в надежде найти что‑то… что… мне бы пригодилось, когда сюда, в начале первой смены, вернётся Мама. К сожалению, из‑за того, что соединение было прервано, в моём ПипБаке оказалась лишь гора повреждённых файлов.
– Ты знаешь что она собирается делать? – спросила я, наверное, уже в тысячный раз.
Но он лишь поднял взгляд на меня, задержал его на мгновение, а затем вновь отвернулся. Учитывая, что его списание отсрочилось лишь до тех пор, пока… Смотрительница не завершит то, что планирует… да что она вообще планирует?
Тяжело вздохнув, я выдавила лёгкую улыбку:
– Почему они не могли сделать это с кем‑нибудь поумнее?
Ноль реакции.
В одном из файлов я нашла список с очередью на спаривание. Там говорилось, что в течении последних нескольких месяцев его партнёром была Смотрительница, а затем… Дакт Тейп? Раньше кобылы никогда не получали такого доступа к жеребцам. Я взглянула на него, а затем начала рыться в неповрежденных аудио‑файлах. Мне всё равно больше нечем было заняться, поэтому я включила одну из уцелевших звуковых дорожек.
После небольшого треска, которым сопровождалось начало файла, до меня донеслись звуки возни и шума двух пони, занимающихся любовью. Волосы на моей голове встали дыбом, когда я услышала стоны Смотрительницы и пыхтение какого‑то жеребца. Затем в аудиозаписи распахнулась дверь и голос кобылы спросил:
– Смотрительница? Вы меня звали… О, Богини…
Звуки совокупления замолкли, и Смотрительница хрюкнула:
– Ты рановато, Дакт Тейп.
Затем раздался странный хлюпающий звук и тяжёлое мужское дыхание. Я даже не хотела знать, что могло издать этот звук.
– Я… Я не хотела опоздать, – сказала она взволнованным голосом. – Он… С ним всё в порядке?
– Тссс… всё в порядке. Он такой хорошенький маленький пони, – произнесла Смотрительница тоном, который заставил мою гриву зашевелится. – Итак, тебе удалось?
– Я… я… сделала как вы просили. Вот список… всего необходимого, – робко сказала Дакт Тейп. – Но вам действительно лучше обсудить это с Риветс…
– Нет! Нет, спасибо. У Риветс своих дел по горло, я не хочу её отвлекать, – сказала Смотрительница, а затем, уже спокойным голосом, добавила, – вопрос в том, сможешь ли ты завершить ремонт?
– Я?
– Да, Дакт Тейп. Ты. Это спецпроект на благо всего Стойла. Ты – единственная из обслуживания из смены «В», кому я могу доверить реализовать его… с большой осторожностью. В конце концов, я бы не хотела испортить сюрприз.
Мне не составило труда представить мышиного цвета кобылу, удивлённо моргающую при слове «сюрприз». Мы плохо знали друг друга. Мне кажется, я её пугала уже тем, что просто была в охране, но я знала, что она всегда любила милые сюрпризы.
– Я… Но… Я хочу сказать… Я смогла бы, но…
– Отлично, просто отлично. Ты не представляешь, каким облегчением для меня стало то, что я наконец нашла кобылу, которая и хочет, и, что главное, может помочь Стойлу, – задумчиво протянула Смотрительница. – Ты заслужила кое‑что особенное за проделанную работу.
– Я так не думаю… то есть… эм… разве я не должна отвести его в медпункт? – взволнованно пробормотала Дакт Тейп.
Немного помолчав, Смотрительница произнесла:
– Тебе нравится этот жеребец?
– Эмм… Ну наверное, – ответила она, а затем, уже более мягким голосом, добавила: – Ведь именно он помог мне со Скотч.
– Я вижу. Вижу. Он – бриллиант среди пони. И при этом изумительно двигается. Честно, – сказала она как бы между делом. – И если ты и дальше продолжишь радовать меня результатами своей работы, то я замолвлю словечко в медпункте. И тогда ты сможешь проводить с ним гораздо больше времени.
– Правда? – не без энтузиазма отозвалась Дакт Тейп.
– Правда. Но ты должна сохранять это в секрете от всех. И от Риветс в том числе. Это – чрезвычайно важный проект. Без него Стойло, боюсь, не выживет.
– Я… хорошо… то есть… это может быть очень… мило… Я сделаю всё, что в моих силах! Ради… ради Стойла, конечно.
О Богини, я прямо представила себе, как она покраснела.
– Чудесно. Всё, что будет нужно, тебе предоставят… – и на этих словах Смотрительницы запись прервалась. Я обдумала всё, что только что услышала. Если бы у меня была видеозапись… агрр, этого было недостаточно.
Никто не может претендовать на место Смотрительницы. Никогда. Таков был закон. А моя Мать всегда чтила законы, какими бы тупыми они ни были. Иногда даже казалось, что она была слегка помешанной на них. И подслушанная беседа между Смотрительницей и мёртвой кобылкой техобслуживания не была чем‑то таким, что может заставить её преступить закон. Чтобы она сделала это, нужно что‑то действительно серьёзное. Чертовски серьёзное.
Сейчас я просто хотела поговорить с Мамой, но в наших разговорах всегда была черта. Она была моей мамой лишь до определенного момента, а затем она неизменно становилась «главой охраны».
Я бросила взгляд в сторону молчаливого синего жеребца.
– Знаешь, похоже, что Дакт Тейп была влюблена в тебя.
– Она была влюблена в каждого, кто оказывал ей знаки внимания. Поэтому у неё и появился жеребёнок, – ответил он тихо. – Им даже не пришлось давить на неё. Я был отличным способом заставить её помалкивать о делишках Смотрительницы.
– Здесь ведь скрыто что‑то очень важное, не так ли? – спросила я, помахав своим ПипБаком у него перед носом. – И Смотрительнице было известно, что это находится у тебя. Вот почему она так хотела удостовериться, что вся информация оттуда стёрта.
Он стиснул зубы, закрывая глаза. Наверное сейчас, когда заканчивалось действие Мед‑Икс, он должен чувствовать себя препаршиво.
– Помоги мне! – не выдержав, рявкнула я него. – Почему ты не хочешь помочь своему Стойлу?
– Иди ты к чёрту вместе со своим Стойлом и всеми его обитателями! – крикнул он в ответ с таким блеском в глазах, что на мгновение мне показалось, что он вот‑вот бросится на меня. Затем он медленно расслабился, приходя в себя. – Всю мою жизнь такие кобылы, как ты, имели меня. Что ж, надеюсь, теперь вы как следует отымеете друг друга. Потому что это наименьшее из того, чего вы заслуживаете.
Я удивленно заморгала, уставившись на него:
– Как ты можешь такое говорить? Это Стойло – твой дом! А мы – твоя семья! Ведь мы – это всё, что осталось от Эквестрии!
Он ответил мне пронзительным злым взглядом. Я не могла поверить, что он был настолько эгоистичен!
– Если ты действительно так настроен, зачем сказал мне, чтобы я скопировала данные? Почему не позволил Смотрительнице просто удалить их?
Он отвел от меня свой сердитый взгляд. Я медленно приблизилась к нему и он, вздрогнув, попятился в угол камеры. Он по‑прежнему не желал смотреть на меня, уставившись в пол, и это вызывало досаду.
– Слушай, мне жаль, что правила таковы, какие они есть. Если бы я могла просто отпустить тебя, я бы сделала это. Но я не могу. Если тебе известно, что замышляет Смотрительница, или ты просто можешь сказать, что здесь происходит… хоть что‑то, что я смогу донести до главы охраны… то помоги мне.
Он крепко, до боли, зажмурил глаза, а затем снова поднял на меня свой свирепый взгляд.
– Если я помогу тебе… то и ты должна будешь помочь мне. Ты должна позволить мне покинуть это место, – медленно произнес он, отчеканивая каждое слово. – Даже если я проживу снаружи не дольше десяти секунд, это будут десять секунд свободы.
«Смерть снаружи была ему милее, чем списание? Ну‑ну…»
– Я… если только я как‑то смогу… я помогу, – кивнула я.
Он пристально посмотрел на меня, и я постаралась изобразить самую искреннюю улыбку, на которую была способна. Наконец, он тоже кивнул.
– Отлично. Значит, договорились, – сказала я, радостно застучав копытами. Ладно, пусть моим единственным союзником был еле живой, упертый и стервозный жеребец, но это было всё же лучше, чем ничего.
Он поднял хвост, зубами вытащил из него заколку, а затем извлёк маленькую отвертку из… естественного тайника своего тела. Я поняла, что полностью провалила процедуру обыска.
– Прослушай последнюю запись с Дакт Тейп, – сказал он, направляясь к двери.
Вставив отвертку, зажатую в передних копытах, в замочную скважину, он ввёл туда же заколку, которую держал зубами, и начал аккуратно шевелить ею внутри. Теперь понятно, как он попал на склад. Мне стало интересно, куда ещё он мог проникнуть таким способом. Или откуда выбраться.
Я начала копаться в файлах, отыскивая нужный мне по тегу «ДТ». Да, возможно я и никудышный единорог, но я проспала всего половину уроков, посвященных использованию ПипБаков (в свое оправдание скажу, что это была очень скучная половина). Требуемый файл наконец‑то отыскался. Он был датирован парой недель назад.
Запись начиналась, как я и ожидала, звуками совокупления. Я почувствовала, что краснею, когда поняла, что слушать Дакт Тейп мне было приятнее, чем Смотрительницу. Она издавала такие звуки, будто действительно получала удовольствие. Забавно, я никогда не предполагала, что она такая… шумная. Наконец, они угомонились, и какое‑то время не было слышно ничего, кроме легкой возни. Затем она тихо произнесла:
– Это было великолепно. Будто сбылся самый сладкий сон. Как мило было со стороны Смотрительницы сделать мне такой подарок.
П‑21 ответил не сразу, тихо пробормотав:
– Ага. Она может быть милой… иногда.
Судя по тону, которым он это произнес, я догадалась, что под «иногда» он имел в виду «тогда, когда ей было что‑то нужно от других».
Дакт Тейп захихикала:
– Я говорила с ней о тебе, П‑20. Она сказала, что когда наши планы осуществятся, ты сможешь остаться со мной навсегда. Ты сможешь быть моим… моим… как это слово? Ах, да… моим мужем. Мы можем быть первой женатой парой в нашем Стойле со времён… ну ты знаешь… когда произошла плохая вещь.
Должно быть, она говорила о Происшествии.
П‑21 промычал что‑то неопределённое.
– И мы сможем завести ещё одного жеребёнка. Или двух. Потому что, когда мы выйдем отсюда, квоты больше будут не нужны.
– Что? – медленно произнес П‑21. – Когда мы выйдем?
Дакт Тейп что‑то пробурчала себе под нос, а затем вздохнула:
– Ладно. Я уверена, что ты будешь держать это в тайне.
Она непринуждённо рассмеялась, но П‑21 промолчал, и она продолжила:
– Смотрительница наладила контакт со Стойл‑Тек! Оказалось, что снаружи безопасно и чисто, и мы очень скоро сможем покинуть Стойло!
Дакт Тейп снова радостно засмеялась:
– Вообще‑то, она общается со Стойл‑Тек по радио прямо сейчас!
«Какого чёрта?»
Она ведь говорила о компании Стойл‑Тек, которая построила Стойло Девять Девять, установила правила и назначила Смотрительницу. Выйти наружу? Но ведь радио Стойла ежедневно уверяло нас, что снаружи нет ничего, кроме смерти.
– Но как? Дверь наружу была запечатана сразу после Происшествия… – тихо пробормотал П‑21.
– Ну, то что дверь однажды была запечатана, не означает, что её нельзя распечатать снова. Думаешь, ты знаешь обо всех секретах, что хранит Смотрительница? Так вот… я исправила дверь. Я даже запрограммировала для Смотрительницы специальный код, который открывает и закрывает её. Видишь?
Я услышала как пискнул ПипБак Скотч Тейп.
– И она сказала, что снаружи безопасно?
– Мгм! Мне даже удалось самой взглянуть одним глазком. Я думаю, что там была… как это называлось в Летописи… зима? Там было очень холодно… и я видела деревья. На них не было листьев, но это точно были деревья!
Я не смогла представить себе дерево… ну, не совсем. Деревья для меня были лишь картинками в книгах, поэтому всё, что я смогла нарисовать у себя в голове, это зернистые зелёные пятна, которые простирались, насколько хватало глаз.
– Там можно выжить. Мы все сможем. Нам не нужно больше оставаться здесь.
– Но… зачем нужно держать это в тайне? Если дверь открыта и снаружи безопасно…
– Ну, в Стойл‑Тек опасаются, что эта новость может сильно переполошить всех пони здесь. Смотрительница хочет пресечь панику, поэтому об этом известно лишь нескольким кобылам. Я не думаю, что даже Джин Румми в курсе. В Стойл‑Тек заявили, что им нужен специальный файл из Стойла, который расскажет им, как мы жили здесь последние два столетия. ЭП‑1101. И Смотрительница поручила мне найти этот файл. Но он очень мудрёный, и захоронен где‑то очень глубоко в системе…
П‑21 промолчал. Немного подождав, она добавила мягким голосом:
– Я думала, что ты обрадуешься.
– Что? Ох… я… просто столько информации сразу… – тихо отозвался жеребец. – Дакт… ты доверяешь Смотрительнице?
– Конечно! Все мы должны доверять Смотрительнице. Она наша опора и защита. Мы бы пропали без неё, – отчеканила она не задумываясь. Точно так же ответила бы большая половина кобыл в Стойле. И даже я на её месте сказала бы то же самое, правда не без саркастических мыслишек на этот счёт.
– Не верь ей ни на секунду, – отозвался П‑21 после минутного молчания.
– Что? Да как ты…
– Помнишь, как ты увидела меня в её офисе?
– Не верь ей. Ты была очень… милой. Одной из трёх. И поэтому я говорю тебе… не верь ей. Защити себя и своего жеребёнка.
– Я… я думаю, что я смогу зашифровать его. Что‑то такое, что не позволит ей открыть его до тех пор, пока она не пообещает выпустить нас отсюда, – едва слышно пробормотала она. – Может паролем сделать имя, которое тебе дорого…
– Что? Какое имя?
Ответа не последовало – она уже была целиком и полностью поглощена обдумыванием новой кодировки, а ещё через несколько секунд запись оборвалась.
Стойл‑Тек! Выход на поверхность! Это невероятно! Это грандиозно! Это всё меняет! Благодаря Стойл‑Тек вся эта дрязга между Смотрительницей и Риветс отойдёт на второй план. И, возможно, мне больше никогда не придется работать в службе охраны. Возможно…
«Не верь Смотрительнице.» Так говорил П‑21, и именно эти слова читались в его взгляде, когда он наконец закончил взламывать дверной замок. Неожиданно, я вспомнила изречение одного старца: «Если что‑то слишком хорошо звучит для того, чтобы быть правдой, то это, вероятно, ложь.» Если бы Смотрительница серьёзно относилась к всему этому, она бы обязательно поставила Маму в известность.
«Она общается по радио прямо сейчас…» Я взглянула на свой ПипБак. Он был способен принимать до дюжины различных радиоканалов, но в Стойле были задействованы всего шесть. Я настроилась на канал охраны, но он был отключен в течение всей смены «В». Следом шёл канал технических служб, на котором кто‑то сухо вещал о неисправном насосе в системе переработки и призывал Скотч Тейп заняться его починкой. Канал сферы услуг тоже молчал, так как кафетерий и отдел переработки пищи были закрыты на время комендантского часа. На медицинском канале крутилось автоматическое сообщение о поиске П‑21, которого следовало немедленно препроводить на списание. На развлекательном канале гремел духовой оркестр и раздавались здравицы в адрес Смотрительницы. Образовательный канал крутил набившую оскомину запись о том, как Стойл‑Тек поставил Смотрительницу на стражу наших интересов… что было бы очень подозрительным, если бы я уже не слышала её миллион раз.
Я переключилась на другой канал. Одни помехи. И на другом… и на другом… и на следующем…
Биб боп бииииб бибиб би биип боп бип бииип… внезапно начало раздаваться из моего ПипБака. Я понятия не имела, что это могло быть. Может это ПипБаковский язык? Звук был неотчетливый, в сигнале было много треска и помех. Это могло означать, что он, вероятно, идет не из Стойла. Сигнал был настолько слаб, что я сомневалась, что его можно поймать на нижних уровнях, даже если какому‑то пони надоест слушать помехи и он начнет листать частоты. Я записала примерно минуту, надеясь, что этого будет достаточно.
«Ну вот и все. Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужно поговорить с мамой…»
Вот только… будет ли этого достаточно? Мама… хотелось бы думать, что она поверит мне. Что я буду чем‑то большим, чем «Блэк‑фиаско‑джек». Что она воспримет это всерьёз, так как это сказал её «маленький пустобокий жеребёнок». Или она останется в режиме «главы охраны», но всё же сочтёт доказательства, которые были у меня достаточно убедительными… и что‑нибудь предпримет насчёт Смотрительницы.
Тут я услышала мягкий щелчок, и дверь в камеру отворилась. Я в изумлении раскрыла рот, но когда он вставил заколку обратно в хвост, а отвёртку… ладно, срочно закрываем рот, пока он не стал эвакуационным выходом для содержимого моего желудка.
– У тебя получилось. Как… где ты научился этому?
– Ты когда нибудь проводила целые недели с заколкой, отвёрткой и ничем больше, пока какая‑нибудь кобыла не захочет трахнуться с тобой? – ответил он вопросом на вопрос. – Я уверен, что даже ты смогла бы научится этому в конце‑концов.
– Я не очень верю всем этим штучкам. Если я собираюсь открыть дверь, то я просто достаю нужный ключ, – парировала я, толкнув решётку, а затем порысила в сторону пустующей комнаты охраны.
Ах да, ключ. Дабы не усугублять положение дел, я схватила ключ для ПипБаков и маркер для самцов и засунула их назад в ящик стола. Мысль о том, чтобы вернуться к Смотрительнице казалась безумием. Я могла бы, конечно, связаться с Мамой по радио, но это выдало бы меня Дейзи и остальным, которые тоже прослушивают радиочастоты. Ведь все пони кроме меня сейчас спали или же просто находились в своих комнатах, так как в Стойле действовал комендантский час.
– Слушай. Мне нужно спуститься вниз и рассказать обо всём этом Джим Румми.
Я перевела взгляд на ступени, ведущие вниз… а ещё мне нужна пушка.
Богини, неужели я в самом деле собиралась стрелять в пони? Даже в Дейзи… при одной мысли об этом мне стало нехорошо. Убийство в Стойле считалось самым тяжким преступлением, ведь убивая другую кобылу ты отнимаешь у Стойла то, что помогает поддерживать жизни всех пони в нём! Но если Смотрительница действительно собиралась… что бы там ни было сделать…
Я прорысила ко входу в оружейную, надеясь, что не подниму этим тревогу. Обычно, во время смены «В» Брандибак охраняла дверь снаружи, но сейчас она ушла вместе со всеми.
– Ты можешь открыть эту дверь?
Он взглянул на меня, а затем подошел к терминалу.
– Хм… да, возможно. Но это займет немного времени.
Он собирался открыть дверь с помощью терминала? Увидев мой удивленный взгляд, жеребец закатил глаза, а затем спросил:
– Слушай, разве ты не собиралась предупредить свою подружку?
Ну да, конечно. Он же был крутым пони, который отлично разбирался в замках и терминалах и даже несмотря на то, что был самцом, он знал кучу вещей, о которых я даже не подозревала. Просто шикарно, даже жеребец был лучше чем я. Стоп, Блекджек, хватит! Сейчас явно не время чтобы жалеть себя.
– О’кей, я скоро вернусь, – сказала я, в душе надеясь, что вернусь на одна, а с Мамой и со всеми кобылами из смен «А» и «Б».
Пробираясь через атриум, я услышала голоса Смотрительницы и Дейзи, которые спорили о чем‑то на повышенных тонах, но приличное расстояние и эхо помешали мне разобрать подробности. Я кралась через широкое открытое пространство, пытаясь использовать усиливающие колонны в качестве укрытия, но Мармеладка всё же умудрилась заметить меня. Она удивленно моргнула, а затем улыбнулась и легонько помахала копытом. Натянуто улыбнувшись, я помахала в ответ и нырнула в кафетерий, пока меня не заметил кто‑нибудь ещё. Сердце бешено колотилось в груди, но назад дороги не было. Я не знала, что планирует Смотрительница, но сейчас было самое подходящее время, чтобы в игру вступила пони поумнее, чем я.
Я пронеслась по лестницам мимо клиники, школы и прочих вспомогательных служб. Я так спешила, что приложилась головой об дверь, не дождавшись, пока она полностью скроется в потолке. От вспыхнувшей боли у меня на глазах выступили слёзы, и я стиснула зубы, потирая ушибленное место.
– Мам! Ма‑ам! – закричала я, вбегая в её комнату. Увидев, что кровать не разобрана, я почувствовала, что моё сердце остановилось. Где она? Почему её здесь не было? Она всегда была здесь!
Но только не сейчас. Я шлёпнулась на круп и начала бить себя копытом в лоб, только раззадоривая свою головную боль:
– Думай, Блекджек. Думай, думай, думай!
К сожалению, произнося это вслух, я ни коим образом не помогала своему мозгу. «Её метка!» Я ввела мамино имя в ПипБак, запустила Л.У.М. и покрутилась, ища на его радаре маленькую стрелочку.
Ничего.
Я разочарованно вскрикнула, ударяя передними копытами по полу перед собой. Ну почему она исчезла именно сейчас! Должно быть, она блокировала свою метку. Думаю, главе службы охраны было вполне по силам сделать это. Или она находилась где‑то, откуда не проходил сигнал. Ох… а что если с ней что‑нибудь случилось?
Всё это бесполезно. Смотрительница явно что‑то затевала. И я должна выяснить – что именно. Я должна узнать, что означают те сигналы, которые она принимала. А значит, мне нужна была помощь смышлёной пони, которая действительно хорошо разбирается в ПипБаках.
Что‑ж… Я месяцами придумывала повод, чтобы посетить Миднайт в её апартаментах. Похоже, что я только что нашла подходящий! Я задержалась лишь на минуту, чтобы написать записку: