В одном из районов Сараево, Грбавица-1, расположено обширное еврейское кладбище, где захоронены жертвы хорватского геноцида против евреев в годы 2-й Мировой войны. Ухоженное, заботливо оберегаемое в годы "коммунистической диктатуры" кладбище сегодня превратилось в настоящий ад для душ усопших. С мая по ноябрь 92-го территория кладбища, расположенного возле стратегической транзитной магистрали, использовалась босняками как плацдарм для наступлеия на левобережную часть Сараева и служила ареной ожесточённых боёв.
Сейчас кладбище продолжают удерживать отряды фундаменталистов, по его периметру проходит их 1-я огневая линия,
где возведены 4 дота. По данным разедки боем, в глубине расположены ещё 3 дота. С кладбища постоянно ведутся артиллерийские и пулемётные обстрелы сербских позиций и жилых кварталов Грбавицы-1. Сербские подразделения вынуждены открывать огонь на подавление.
Надгробия разрушены, синагога (местные жители называют её "капеллой") сгорела. Война не щадит и мёртвых.
Май-93, Сараево.
ДОБРОВОЛЬЦЫ
"Здесь красотки насурмлёны,
Бусурманы озлоблёны,
Змеи, с рыбьей головой! На Балканах милый твой..." Д.Кедрин.
"ПОЙТЕ МНЕ РУССКИЕ ПЕСНИ!"
Всякий русский чловек, оказавшись в Сербии, на первом же шагу столкнётся с удивительным феноменом общения. Если вы обратитесь за помощью к прохожему, он сходу определит: "Рус!", улыбнётся, и не
признавая языка жестов, попытается говорить с вами по-русски. Он произнесёт несколько слов (обычно это "спасибо", "здравствуйте", "вы говорите по-русски?" и т.п.) затем беспомощно разведёт руками и сообщит, что он 7(8,9...) лет изучал русский язык, но... прохожий постучит себя по голове, попоёт или продекламирует по-русски
какой-нибудь куплет или просто строку.
Большинство собеседников порадует ваш слух, разумеется, "Катюшей", - на втором месте "Подмосковные вечера".
Рослый полковник Генштаба напел мне "Прощай, любимый город".
Официантка в солдатской столовой грудным голосом продекламировала:
"Белая берёза под моим окном
Принакрылась снегом, точно серебром..."
Есенин здесь вообще очень популярен. Ветеран Второй мировой браво выдал: "Канареечка жалобно поёт. Раз поёт! Два поёт! Три поёт!" - и смущенно умолк, разведя руками. А восемнадцатилетний
солдат, вчерашний школьник, исполнил:
"Мой костёр в тумане светит,
Искры гаснут на лету.
Ночью нас никто не встретит,
Мы простимся на мосту..."
Запылённый пехотинец вдохновенно процитировал:
"Скажи-ка дядя, ведь не даром
Москва, спалённая пожаром,
Французу отдана..."
Пацан-школьник изобразил следующее:
"Семь на деле дней в неделе,
Семь вещей у нас в портфеле:
Промокашка и тетрадь,
И перо, чтобы писать,
И резинка, чтобы пятна
Вытирала аккуратно,
И пенал, и карандаш,
И учебник русский наш!"
Загорелый белозубый черногорец, водитель звероподобного грузозика, не отрыавя взгляд от дороги, процитировал:
"На земле в лесах дремучих,
В очень давний век,
Жил, скитался, где придётся,
Дикий человек."
Вот такие неожиданные сюжеты. Многое пришлось прослушать, в том числе такое, чего дома никогда не слышал. Правда, не всегда певец или чтец точно понимает смысл произносимого. Очередного исполнителя "Катюши" я спросил: "А как будет по-сербски ""груша"?
Спросил, чтобы записать в свой блокнот-словарик, ибо "яблоко" ("яблуко") по-сербски знал, а "груша" - нет. Певец сконфуженно ответил, что не понимает слово "груша".
Чтобы разобраться в явлении, я обратился к своему другу, бывшему учителю русского языка, а ныне переводчику Требиньской пехотной бригады Гойко Ильичу:
- Гойко, что вы, учителя, делаете со своими учениками, что они всю жизнь помнят иноязычный текст?
Гойко вздохнул и ответил:
- Учим. Знание наизусть хотя бы одного русского стихотворения обязательно. Иначе экзамен не сдать.
Не берусь судить о разных педогогических приемах, но был случай с трагической и героической окраской, когда эта наука сыграла свою роль. 30 сентября 1992 года в направлении села Фаслагича-кула
двигался сербский разведдозор - два "пинсгауэра" (легкие грузовики).
Задача: проверить сообщение местных жителей, что противник оставил село. В одной из машин, рядом с водителем, находился Сергей Мелешко, русский доброволец, учитель из Минвод. На въезде в Фаслагча-кулу "пинц" Сергея подорвался на мине, водитель Миломир Милошевич погиб, а Сергей был тяжело ранен в живот. На другом "пинце" его повезли в госпиталь, в Билече. Но Сергей умирал, и знал, что умирает. Он попросил склонившихся над ним товарищей: "Пойте
мне русские песни!".
И сербы пели, как могли. Пели всю дорогу, не смолкая, потому что знали русские песни.
Не довезли Сергея до госпиталя, умер Сергей.
Похоронили его на кладбище в Билече рядом с могилами русских воинов времён Первой мировой войны. Было много журналистов, радио- и телетранляция на всю страну... На мраморе могилы - православный крест и надпись по-русски и сербски:
"Сергей Владимирович Мелешко.
1965 - 1992г.г.
Погиб на Герцеговинском фронте за свободу сербского народа.
Вечная память!"
Я поклонился солдату.
29 ноября 1992 г., г. Билече.