"Смерть - это часть жизни, сынок. Это то, что мы все должны сделать, рано или поздно. Никому не повредит поговорить об этом", - сказала она, дотрагиваясь до плеча Элвиса.
«Я не хочу об этом говорить, хорошо? Мне ещё многое предстоит сделать в жизни, и тебе тоже. Мы только начинаем. Кто-нибудь голоден? Пойдём, купим что-нибудь, кроме пончиков и пирога. Я хочу настоящей еды!" - Попытался сменить тему Элвис, повернув к ближайшему выходу и поняв, что заблудился.
Заблудиться в большом городе - это одно, но заблудиться в большом городе в час пик заставило нас напрячься. Новый Орлеан был и до сих пор известен своими дикими и сумасшедшими водителями, и чтобы выжить, нужно тоже ездить дико и безумно. Элвис показал себя настоящим чемпионом за рулём, несмотря на то, что несколько раз мы были на волосок от неприятности. Благодаря своему водительскому мастерству и великолепному чувству ориентации в незнакомом месте, он вернулся на знакомое место только через час после того, как покинул кладбище.
К этому времени мы все умирали от голода. Элвис поехал в ресторан Мартина Бразерса, ещё одну традиционную остановку для путешественников на шоссе 90. Как только Элвис выключил машину, мы все вздохнули с облегчением.
Заведение Мартина Бразерса славилось новоорлеанскими разновидностями сэндвичей, известными на весь Юг.
Остановившись там однажды во время одной из наших поездок на пляж Пончартрейн, Элвис очень хотел, чтобы его родители попробовали один из этих вкусных сэндвичей. Прочитав меню, перечислив шесть различных сортов, Элвис, как обычно, не мог решиться и заказал по одному каждого вида.
Официантки улыбнулись, зная, что это было слишком много для четырёх человек.
"Мы всегда можем забрать остатки с собой", - сказала миссис Пресли, когда принесли еду, глядя на стол, заставленный бутербродами длиной в фут.
«Я очень на это надеюсь! С шестью футами сэндвичей у нас должно что-то остаться».
Я рассмеялась. Сидя в задней части ресторана, спиной ко всем, Элвис, всегда безупречный джентльмен, снял шляпу и солнцезащитные очки. Когда официантка, привлекательная дама средних лет, вернулась с нашим чеком, она посмотрела на Элвиса и улыбнулась. Не потому, что она узнала Элвиса, а потому, что на столе осталось только несколько крошек от сэндвичей.
А Элвис и его отец одновременно расстегнули ремни и застонали.
По дороге домой миссис Пресли спросила меня, откуда я так много знаю о Новом Орлеане, и заставила меня вспомнить давно забытые впечатления моего детства, проведённого в «Городе, который все забыли», названном так потому, что жители Нового Орлеана всегда были готовы отложить свои дела и хорошо провести время. Несмотря на то, что я родилась и выросла в Билокси, я, вероятно, знала об этом городе больше, чем большинство местных детей. Они выросли в жилых районах и не могли посещать “Ле Вье Карре”, пока не достигли совершеннолетия. Расположенный во Французском квартале, Старый Карре, или Старая площадь, является старейшим и самым известным районом Нового Орлеана. Моя бабушка была управляющей отелем "Астор" на Роял-стрит, прямо в центре Французского квартала.
Моя бабушка, или Бабуля, как я её называла, и отчим тоже были жителями старого отеля, где я проводила большую часть лета и каждые вторые выходные. В детстве мне не терпелось побывать в большом доме Бабули.
В четырёхэтажном отеле был ручной лифт, похожий на большую квадратную птичью клетку. Он вмещал по четыре человека за раз и по двое, если у них был багаж.
К концу лета мы с моим братом Джерри освоили трюк с остановкой лифта на том же уровне, что и этаж. Джерри иногда разрешали принимать гостей отеля в полном одиночестве. Он был всего на два года старше, но я могла управлять лифтом так же хорошо, как и он.
Миссис Пресли сидела прямо за Элвисом, и я повернулась боком, лицом к ней, чтобы она могла слышать, что я говорю. Элвис постоянно касался внутренней стороны моего колена, а затем проводил пальцами вверх по моему бедру. Он не сводил глаз с дороги, опустив руку, чтобы мать не видела, что он делает. Я останавливала его шаловливые пальцы и пыталась сосредоточиться на том, что я говорила.
Он не только отвлекал меня, но и наслаждался каждой минутой.
«Элвис, оставь Джун в покое. Я не знаю, что ты там делаешь, но у меня есть хорошая идея», - пожурила его миссис Пресли, хлопнув его по затылку сложенным журналом.
«Единственное, что мне не понравилось в отеле, так это расположение ванных комнат», - сказала я, отодвигаясь немного подальше от Элвиса, пытаясь продолжить свой рассказ.
Каждый гость должен был пользоваться общими туалетами и душевыми, расположенными в конце коридоров. Моя мама обычно держала ночной горшок под нашей кроватью, на случай, если нам придётся вставать посреди ночи.
Одной из моих любимых вещей в отеле было освещение. В кладовке, за стойкой регистрации, полки от пола до потолка были заполнены керосиновыми фонарями, которые можно было использовать в случае отключения электричества.
Моя бабушка любила тёплое сияние фонарей, и в вестибюле всегда горело несколько керосиновых ламп, наряду с электрическими настольными лампами. У одной из ламп был разноцветный абажур с бахромой из бисера. Он мягко колыхаться от дуновения ветерка потолочного вентилятора. Я часами сидела под лампой, наблюдая за калейдоскопом цветов, танцующих у меня на коленях.
Элвис, ведя себя как непослушный маленький мальчик, протянул мне руку, чтобы я его обняла. Как только я взяла его за руку, он начал почесывать мою ладонь указательным пальцем. Миссис Пресли заметила, что он смотрит на меня со своей озорной усмешкой, и ещё раз слегка ударила его журналом.
"Сынок, веди себя прилично, пока я не отобрала у твоего папаши ремень и не отшлёпала тебя".
Он положил обе руки на руль и сделал вид, что смотрит прямо перед собой. По-прежнему улыбаясь, он поглядывал на меня краешком глаза. Мне хотелось прыгнуть к нему на колени и осыпать поцелуями, но я знала, что должна вести себя прилично перед его матерью.
"Я позвоню тебе позже, Элвис Пресли", - тихо произнесла я.
"Это обещание, Джун?" - спросил он, играя бровями вверх и вниз, как Граучо Маркс.
"Не обращай на него внимания, Джун, расскажи мне ещё о своём отеле".
Элвис постоянно отвлекал меня, поэтому мне приходилось основательно сосредоточиться, чтобы продолжать свой рассказ для его мамы.
Я на мгновение задумалась, а затем попыталась продолжить с того места, на котором остановилась.
Моим любимым человеком в отеле была Адди, одна из горничных отеля. Адди знала моё имя, но всегда называла меня Голубыми Глазами. Я ходила за ней из комнаты в комнату, пока она убиралась. Она научила меня складывать уголки на простынях. Моя мама всегда содержала нашу комнату в порядке, поэтому Адди приходила в нашу комнату только раз в неделю, чтобы постелить свежие простыни на кровати. Я знала, когда Адди стелила мою кровать; это было всё равно, что залезть в конверт. Простыни были такими тугими, что, когда я ложилась на спину, пальцы моих ног были прижаты, как у балерины, танцующей на пуантах.
Мне всегда приходилось вставать с кровати и расстёгивать простыню, ослабевая её. Были определённые комнаты, в которые я могла входить, и другие, куда меня не пускали. Комнаты, которые были для меня недоступны, Адди называла комнатами «на скорую руку», небезопасными для маленьких голубоглазых белых девочек. Я узнала об этих комнатах только в подростковом возрасте. Отель находился в нескольких минутах ходьбы от реки Миссисипи и порта Нового Орлеана. Грузчики, приехавшие в город на ночь, не могли привести своих подруг на борт корабля, поэтому они снимали комнату в отеле. Бабуля сдавала комнаты «на скорую руку» только грузчикам.
Элвис неожиданно заинтересовался этой частью моего рассказа. Глэдис это заметила, и они оба рассмеялись.
Мистер Пресли, набитый бутербродами, откинул голову на спинку сиденья и громко храпел. Я не возражала, я чувствовала себя более уютно в компании его жены и сына.
Я продолжала говорить об «Асторе», рассказывая им, что в отеле не было ресторана, поэтому нам приходилось готовить и есть в комнате моей бабушки.
«Подожди минутку, Джун. Ты говорила о комнатах для секса на скорую руку. Теперь ты говоришь о еде. Что ещё было интересного в комнатах быстрого секса?» - спросил Элвис, снова поднимая брови.
«Не заставляй меня бить тебя снова, Элвис. Они быстро делали свои дела, а потом выписались. А теперь пусть Джун закончит говорить!»
Миссис Пресли потрясла журналом перед его лицом, я так сильно смеялась, что не могла вспомнить, о чём говорила. Миссис Пресли напомнила мне о приготовлении пищи в комнате. У моей бабушки было две электрические плиты, но они стояли в разных концах комнаты. Если бы вы подключили их обоих к одной и той же розетке, у них бы перегорел предохранитель. Мама обычно планировала всё заранее и приносила заранее приготовленные замороженные блюда, но часто вечером мы ели куриный суп с лапшой прямо из банки.
Бабуля всегда убирала свою комнату сама, но дедушка был таким неряхой, что горничные убирали его комнату ежедневно. Однажды, когда я помогала Адди убирать комнату дедушки, она рассказала мне историю вудуистки Мэри Лаво. Я спросила миссис Пресли, не хочет ли она это услышать.
«С таким же успехом ты могла бы не спрашивать. Да, мама? Джун завелась как будильник. Её останавливать вообще не имеет смысла», - упрекнул меня Элвис.
Он был прав. В моих словах было мало смысла. Я пыталась закончить рассказывать историю, в которую миссис Пресли была так вовлечена.
У моего дедушки в комнате с потолочного вентилятора свисала уродливая резная голова кокосового ореха. Каждый раз, когда дедушка входил в свою комнату, он смотрел на кокосовую голову, крестился и бормотал несколько слов, которые я никогда не могла разобрать. Когда мы были в его комнате, он всегда говорил о Мэри Лаво. Мэри жила в Новом Орлеане, всего в нескольких милях вниз по дороге от отеля, более ста лет назад. Раз в неделю она танцевала на площади со змеёй на шее. Все были добры к Мэри, потому что боялись её силы вуду. Она могла наложить на тебя заклятие и превратить тебя в лягушку или во что-нибудь похуже. У нее была власть заставить тебя делать всё, что она хотела, даже если это было против твоей воли. Она шила маленькие матёрчатые мешочки и набивала их разноцветными куриными перьями, собачьей шерстью, шерстью чёрной кошки, измельчёнными костями и травами. Эти маленькие мешочки назывались «Гри-Гри». «Гри-Гри» помещались под кровать человека, которого она хотела контролировать.
Существовало два вида «Гри-Гри» - добрый и злой.
Моя милая старая подруга Адди сказала, что я всегда должна быть хорошей. Если я буду непослушной, то Мэри Лаво придёт за мной.
«Ты хочешь сказать, что Мэли Лаво существовала на самом деле», - спросила миссис Пресли.
«Да, мэм, она была настоящей!»
Миссис Пресли молчала, ожидая, что я продолжу. К этому времени мистер Пресли храпел ещё громче, чем раньше.
«Не обращай на него внимания, Джун. Он привык рано ложиться спать», - сказала миссис Пресли, извиняясь.
«Да, детка, теперь ты знаешь, как сильно папе понравилась твоя история», - сказал Элвис, смеясь.
«Джун, я не знаю, как тебя отблагодарить за сегодняшний день. Я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь так хорошо проводила время. У тебя было такое интересное детство».
Миссис Пресли наклонилась вперёд и положила обе руки мне на плечи.
«Вам не нужно благодарить меня, миссис Пресли. Я тоже хорошо провела время».
«Тебе не кажется, что пришло время называть меня как-то иначе, чем миссис Пресли, Джун? В конце концов, в один день ты станешь частью нашей семьи».
Я посмотрела на Элвиса; он улыбнулся. Миссис Пресли поцеловала меня в щёку, словно прочитав мои мысли.
«Элвис ничего мне не сказал, Джун, но я могу сказать, что это становится серьёзным, просто по тому, как вы двое, голубки, смотрели друг на друга весь день. Я никогда не видела, чтобы мой мальчик так увлекался девушкой. Вы планируете пожениться на днях, не так ли? - спросила она, адресуя свой вопрос Элвису.
«На днях, мама? Не в ближайшее время. Сначала я должен добиться успеха в своей карьере»
«Тебе лучше не показывать Паркеру, насколько серьёзно ты относишься к Джун, ты же знаешь, что он говорит. Особенно о браке».
«Я знаю, мама. Ему даже не нравится, когда я вижу девушку больше одного раза. Не волнуйся. Когда придёт время, я разберусь с Полковником», - сказал Элвис, совершенно не подозревая, что Полковник будет контролировать не только его карьеру, но и его личную жизнь, и будет диктовать, когда, где и с кем Элвис наконец женится.
«Ну, я надеюсь, что вы справитесь, Джун. Если бы мне пришлось выбирать жену для своего сына, это была бы ты», - сказала миссис Пресли, снова кладя обе руки мне на плечи.
«Спасибо, это самый лучший и приятный комплимент, который я когда-либо получала».
Я повернулась на своём сиденье и обняла её за шею. Я знала, что нравлюсь ей с самой первой нашей встречи, но выбрать меня в невестки, особенно в начале знакомства, было неожиданно.
«Не называй меня миссис Пресли...» - попросила она.
Я вспомнила, как она назвала мне своё полное имя, и решила, что её второе имя, Любовь, было единственным именем, которое идеально ей подходило.
«Можно, я буду называть вас Лави, миссис Пресли?»
«Конечно, Джун. Это звучит как-то по-особенному», - сказала она, откидываясь на спинку сиденья и улыбаясь.
Весь день мы с Элвисом сидели по разные стороны машины, как пожилая супружеская пара. Мне было ненавистно находиться так далеко от него, но меня беспокоило мнение его матери обо мне. Я была ответственной молодой леди, способной контролировать свои эмоции. Она привыкла видеть дам, молодых и старых, висящих на Элвисе. Я не хотела, чтобы меня относили к той же категории. Но когда Элвис положил руку на спинку своего кресла и жестом пригласил меня сесть рядом с ним, я не колебалась.
«Вот где твоё место, детка», - сказал Элвис, притягивая меня ещё ближе.
Я оглянулась через плечо, улыбаясь Лави. Она улыбнулась в ответ и подмигнула мне.
Когда мы вернулись в Билокси, Элвис намеренно проехал по улице мимо моего дома. Я не возражала; было слишком рано возвращаться домой.
«Твоя мама знает, что ты в хороших руках, Джун. Ты можешь позвонить ей, когда мы доберёмся до Галф-Хиллз. Это моя последняя ночь здесь, и я хочу, чтобы ты была со мной».
Когда мы добрались до Галф-Хиллз, Элвис остановился в отеле достаточно надолго, чтобы я успела забежать внутрь и позвонить маме. Я сказала ей, что мы вернулись в город и что я останусь у Пресли на некоторое время.
На вилле было четыре отдельные спальни, по две с каждой стороны от центральной гостиной. Парни разместились в одном крыле, а Элвису досталась комната рядом с родителями. Мы сидели в гостиной, разговаривая, пока все не отправились спать. Я предполагала, что Элвис отвезёт меня домой после того, как мы все попрощаемся, но вместо этого он взял меня за руку и повёл в свою комнату. Я так хотела остаться с ним наедине весь день, так что у меня не было никаких возражений. Без особых усилий Элвис убедил меня остаться с ним на ночь.
После тяжёлого дня поездки мы были уставшие и вспотевшие, и после нескольких солёных поцелуев решили принять душ. Но не вместе - мы ещё не решались на это. Элвис одолжил мне футболку и свои трусы фирмы "Fruit of the Loom". Сначала я приняла душ и уже почти заснула, когда он забрался ко мне в постель и после нескольких горячих поцелуев мы заснули в объятиях друг друга.
Элвис всё ещё крепко спал, когда я проснулась рано утром. Я расстегнула молнию на его чёрном кожаном бритвенном приборе и одолжила зубную щётку; я только что закончила чистить зубы, когда в двери показалась его голова.
«Слишком рано вставать, детка. Все ещё спят», - сказал он, притягивая меня обратно в кровать.
Он начал щекотать меня и несколько раз закрывал мне рот рукой, потому что я слишком шумела.
Мы начали целоваться и вдруг смех прекратился. Я, почти не осознавая этого, опустила все свои защитные барьеры - ведь, в конце концов, когда-нибудь я стану его женой… я приподняла бёдра, чтобы ему было легче снять мои трусики. Очевидно, он чувствовал то же, что и я. Все остальные разы, когда мы оказывались в подобной ситуации, я останавливала его, или он останавливал себя сам, говоря, что хочет, чтобы всё было по-особенному.
Он сказал, что хочет подождать до свадьбы. Я тоже, но на этот раз наша страсть друг к другу завела нас слишком далеко, вывела из-под контроля.
Каждый раз, когда мы были вместе, мы занимались любовью по-своему, но это был первый раз, когда мы были близки к сексу физически.
Элвис медленно и осторожно начал входить в меня, когда мы услышали "тук-тук-тук" в дверь. Я была так испугана, что моё сердце остановилось. Он скатился с меня и сел на кровати.
"Кто это?" - крикнул Элвис, убедившись, что я прикрыта.
Незапертая дверь открылась. Это была Лави.
"Я слышала, как вы здесь смеялись, а потом притихли. Я просто хотела сказать тебе, что, может быть, нам стоит купить Джун что-нибудь, чтобы она не нарожала слишком много детишек", - сказала Лави, улыбаясь нам обоим, но оставаясь серьёзной.
"Не беспокойся о Джун, мама. Она девственница и останется ею, пока мы не поженимся".
Элвис выглядел как маленький мальчик, которого поймали с банкой печенья.
"Я просто хотела убедиться, что вы двое не сделали ничего такого, о чём потом пожалеете".
«Одевайтесь. Твой папочка хочет пойти позавтракать. О, и, может быть, тебе стоит поискать под кроватью «Гри-Гри», Элвис».
Она рассмеялась, закрывая дверь. Мы быстро оделись и присоединились к ожидающим родителям Элвиса. Мы вчетвером вышли на улицу и обнаружили несколько машин, припаркованных перед виллой.
Барбара Лоуренс, социальный директор «Gulf Hills», первой вышла из своей машины. Она побежала так быстро, как только могла, ко мне и Элвису.
«Некоторые представители прессы здесь, чтобы взять интервью у Элвиса. Джун, ты не обязана отвечать ни на какие вопросы. Я разберусь с этим», - сказала Барбара, совершенно запыхавшись. Однако самый первый вопрос был адресован не Элвису, а мне.
«Вы провели ночь с мистером Пресли, мисс Джуанико?» - спросил один репортёр, приподняв брови.
«Нет, я не провела ночь с мистером Пресли. Миссис Пресли провела ночь с мистером Пресли», - ответила я, тоже подняв брови.
«У мисс Джуанико есть своя отдельная комната рядом с комнатой мистера и миссис Пресли», - ответила Барбара, стараясь не
смеяться. Мы с Элвисом просто улыбнулись друг другу и продолжили идти к машине, а его мама и папа следовали за нами. Мы остановились достаточно надолго, отвечая на вопросы журналистов, и Элвис сказал, что в тот же день уезжает во Флориду.
«Если вы не возражаете, я бы хотел провести некоторое время со своими родителями. Спасибо», - вежливо сказал Элвис.
Лави не могла поверить, что все эти репортёры собрались перед виллой только ради них. Она хотела знать, постоянно ли такое происходит, или только этим утром.
«До сегодняшнего дня меня вообще не беспокоили. Это, должно быть, твой розовый кадиллак, мама, привлёк столько внимания», - сказал Элвис, целуя её в щёку.
Когда мы поехали завтракать, журналисты постепенно рассеялись. Очевидно, пресса прислушалась к желанию Элвиса - оставить его в покое.
Элвис всегда немного нервничал, когда рядом была пресса, и начинал теребить меню. После того, как официантка приняла наш заказ, Лави взяла Элвиса за руку и держала её обеими руками, пока разговаривала с ним.
«Ты хорошо отдохнул, сынок? Ты правильно питаешься? Я знаю, какая трудная у тебя работа».
«У меня всё хорошо, мама. Не забивай свою милую головку тревожными мыслями обо мне. Со мной всё будет в порядке, обещаю. Это просто наглость некоторых из этих ублюдочных репортёров, вот и всё».
Она подсластила его кофе и намазала маслом печенье. Было очевидно, что он самый важный человек в её жизни, даже больше, чем муж. Элвис наслаждался вниманием своей матери и постоянно делал так, чтобы она была в центре его внимания. Он никогда бы просто не сказал ей «Спасибо», не прикоснувшись губами к её руке или лицу. Одно её присутствие, казалось, действовало на него успокаивающе.
В нескольких статьях, написанных после его смерти, Элвиса называли «слабаком», «маменькиным сынком», привязанным к ней верёвочкой. В этом нет ни доли правды. Элвис был любящим, преданным сыном, пытающимся компенсировать трудности, которые выпали на долю его родителей в их жизни. Если это делает человека «слабаком», то мир должен быть полон таких слабаков.
Мы поехали обратно на виллу. Мы с Лави ждали у машины, пока Элвис и его отец ходили за багажом.
"Я заметила, как он нервничает, Джун. Успокой его немного, если сможешь". Её голос был полон беспокойства.
"Я постараюсь, милая. Я сделаю всё, что в моих силах", - заверила я её.
"Я верю тебе, Джун". Глаза Лави наполнились слезами, когда она обняла и поцеловала сына на прощание.
Делить его с остальным миром было ей нелегко.
"Береги себя, папа, и хорошо заботься о маме", - казал Элвис, обнимая отца.
Когда родители уехали, он не сводил глаз с розового "Кадиллака", пока тот не скрылся из виду. Элвис и парни уезжали в тот же день. Он должен был быть в Майами, по распоряжению Полковника, за день до своего первого выступления.
Я вернулась на виллу, чтобы помочь ему собрать вещи. У него было два чемодана, один с аккуратно сложенной чистой одеждой, а другой - только для грязной одежды.
Я взяла бельё, в котором спала, и собиралась положить его вместе с грязной одеждой, но он выхватил трусы из моей руки и положил их в "чистый" чемодан.
"Я надену их на своё первое шоу. Надеюсь, они принесут мне больше удачи, чем сегодня утром", - добавил он со смущённой улыбкой.
Я тоже смутилась, мы не понимали, как относиться к тому, что чуть было не произошло между нами сегодня утром.
Когда он вёз меня домой, мы молчали, он был занят своими мыслями.
Тур по Флориде.
Мы оба вышли из машины и стояли некоторое время.
Он взял моё лицо в свои ладони, нежно поцеловал и вернулся в машину.
"Будь осторожен на дороге, и мы увидимся через несколько дней", - сказала я, нарушая молчание.
"Я не хочу уезжать, Джун. Я хочу остаться здесь навсегда. Только ты и я.
Джун Джуанико в 1997 году.
Элвис летом 1956 года в Билокси.
19. Плохая реклама
Предвкушая поездку и волнение от того, что она, наконец, скоро состоится, о хорошем ночном сне не могло быть и речи. Я уже видела, как Элвис выступал на сцене вживую, но это было больше года назад. А теперь мне предстояло быть в центре всего этого, наблюдая, как Элвис делает своё самое главное дело.
Моя мама, уходя на работу, обняла меня и поцеловала на прощание, когда зазвонил телефон. Это был Бадди, изо всех сил старающийся подражать Элвису.
«Ну, один за деньги, два за шоу, три за то, чтобы подготовиться, пошли, котяра! Надевай свои весёлые тряпки и присоединяйся ко мне, дорогая, я ухожу, так что мы можем немного повеселиться..."
Я повесила трубку, вытащила свой чемодан на крыльцо, заперла дом и начала ходить взад и вперёд, слишком взволнованная, чтобы сидеть спокойно.
Я слышала, как гудок Бадди протрубил в квартале отсюда.
Пока Бадди загружал мой чемодан, мы с Пэт обнимались и прыгали кругами.
Элвис всегда сам вёл машину, но Бадди решил разделить эту обязанность на нас троих.
В отличие от современных межштатных автомагистралей, проходящих в обход всех крупных городов, шоссе 19 56 года вело вас через центр каждого маленького городка. Медленно продвигаясь по Флоридскому штату, дорога тянулась бесконечно.
Вскоре трехсотмильная смена Пэт закончилась, и настала моя очередь сесть за руль. Когда моя смена закончилась, я остановилась в пустыне посреди ночи и разбудила Бадди. Какое облегчение было больше не слышать его громкого храпа.
Мы прибыли в Майами рано утром на следующий день и зарегистрировались в первом же мотеле в Майами-Бич. У нас было достаточно времени, чтобы немного поспать перед первым выступлением Элвиса в этот день.
"Я проснулась на рассвете, чувствуя себя немного неуютно, и пошла в ванную. Я была совершенно не готова к тому, что обнаружила. Со всем этим волнением я совершенно забыла о ежемесячном визите Красного дьявола.
«Проснись, Пэт!» - в отчаянии закричала я.
«В чём дело, Джун?»
«У меня начались месячные, и я не взяла "Котекс", - ответила я, чуть не плача.
«Вот дерьмо! Но почему именно сейчас? Я тоже не взяла, у меня ничего нет на этот случай. Что же теперь делать?» - спросила она, входя в ванную и протирая глаза.
«Я не могу пошевелиться, Пэт, я истекаю кровью, как загнанный боров. Мне нужны прокладки, срочно», - ответила я, уже плача.
«Я пойду возьму у Бадди ключи от машины и найду магазин. Вот, положи это между ног и лежи в постели». - сказала она, бросая мне полотенце.
У нас в номере не было телефона, поэтому она оделась и пошла в соседнюю комнату Бадди. Я слышала, как она легонько постучала, а потом постучала громче в дверь Бадди. Было очень рано, и, наверное, весь мотель услышал этот стук.
«Я не могу его разбудить. Я пойду к администратору отеля и попрошу ключ от входной двери номера Бадди. У них, наверное, есть запасные ключи», - сказала она, ворвавшись обратно в нашу комнату.
«Мне очень жаль, Пэт. Я бы и сама пошла, но я никуда не могу пойти с этим полотенцем между ног».
Пэт вернулась в комнату через пять минут.
«Ну что? Ты взяла ключи от машины?» - спросила я.
«Чёрт возьми, нет! У него чёртова цепочка на двери. Я вижу его, но он не просыпается. Он потерял сознание от холода, совершенно голый, и у него нет ни малейшего признака покрывала», - сказала она с отвращением.
Я встала с постели, сменила полотенце на мочалку и пошла с ней в комнату Бадди. Мы кричали на него через щель в двери, но не могли заставить его сдвинуться с места. Оглядевшись в поисках чего-нибудь, что можно было бы бросить, мы увидели автомат с напитками, который выдавал апельсиновый сок и молоко в маленьких коробочках. Рядом с автоматом для напитков стояла мусорная корзина, полная пустых бутылок. Мы схватили пригоршню коробочек и начали бросать их через щель в двери, но пустые коробки были такими лёгкими, что не долетали до Бадди. Нам нужно было что-то потяжелее, поэтому мы собрали наши монеты и купили несколько полных коробок. У нас их было всего три, так что приходилось считать каждый выстрел. Щель была такой маленькой, что мы едва могли просунуть туда руки. Мы промахнулись с первыми двумя, наконец, попав ему в грудь последней коробкой. Он резко вскочил на кровати, оглядел комнату и попытался понять, что происходит. Мусор был повсюду! Он подошёл к двери, как зомби, споткнувшись о простыню, которую держал перед собой, и протянул Пэт ключи от машины.
«Ты можешь поехать со мной, Джун. Ты можешь помочь мне найти аптеку», - сказала Пэт, уже полностью проснувшись.
Было шесть часов утра, и всё ещё было закрыто. В пятидесятые годы не существовало такого понятия, как круглосуточный магазин товаров первой необходимости. К этому времени Пэт уже по-настоящему разозлилась.
Я старалась быть искренней, когда говорила, что мне очень жаль и что это всё моя вина, но когда я посмотрела на неё, то просто рассмеялась. Она была всего лишь пяти футов ростом и весила восемьдесят семь фунтов. Макушка её головы находилась примерно на том же уровне, что и руль большого "Марк-2".
Мы ехали уже полчаса и всё никак не могли найти магазин или аптеку. Когда мы остановились на красный свет, к нам подъехали двое мужчин. Они посмотрели на нас и начали смеяться. Один из них высунул голову из окна и завопил:
«Эй, малышка, тебе лучше отвезти папину машину домой».
Пэт глубоко вздохнула и повернулась к нему лицом:
«Да пошёл, ты... мистер!»
Загорелся зелёный свет, и она нажала на педаль газа. Я чуть не лопалась от смеха. По крайней мере, у неё хватило южного воспитания, чтобы сказать слово "мистер".
Наконец мы нашли комбинацию бензоколонки и универсального магазина, купили то, что мне было нужно, и вернулись в мотель, чтобы поспать несколько часов до концерта Элвиса.
Мы добрались до театра "Олимпия" примерно через двадцать минут после начала первого представления.
Казалось, нам потребовалась целая вечность, чтобы найти место для парковки.
Полиция окружила театр и указала нам дорогу к выходу на сцену.