«Я работал над чем-то новым, только для тебя, детка», - сказал он мне с гордой улыбкой на лице.
"Unchained Melody", записанная в начале пятидесятых, была моей самой любимой песней о любви, и я не могла быть более удивлена или восхищена, когда он начал её петь.
"О, моя любовь, моя дорогая, я жажду твоих прикосновений, долгое одинокое время…"
Он пел красиво, глядя на меня после каждой смены аккордов. Тот особенный день, когда мы были только двое за роялем, был одним из самых ценных моментов в наших отношениях, который навсегда останется в моей памяти.
В последующие годы каждый раз, когда Элвис выпускал новый альбом, я быстро просматривала список песен, надеясь когда-нибудь найти красивую "Unchained Melody". Наконец, она появился на альбоме "Moody Blue", записанном в 1977 году. Сделав песню ещё более особенной, Элвис аккомпанировал себе на пианино.
Никто никогда не поймёт боль в моём сердце, когда я услышала эту песню по радио ночью 16 августа 1977 года.
После финального шоу в Орландо, где, по оценкам, собралось более семи тысяч зрителей, мы поехали в Дейтон. Как обычно, первые несколько миль я ехала в машине с Бадди. Когда мы остановились, чтобы поменяться местами, Элвис не смог вытащить Джун иора из машины. Он снова был пьян и действовал Элвису на нервы.
Когда мы приехали в отель Элвиса в Дейтоне, свободных номеров там не было. Отель - как и большинство отелей - был заполнен подростками, приехавшими посмотреть шоу Элвиса Пресли. Мы проехали несколько миль по пляжу, увидев таблички "нет свободных мест", на которых мигало слово "нет". Наконец мы нашли небольшой мотель на берегу моря, в котором было несколько номеров. Я немедленно позвонила Элвису, чтобы сообщить ему, где мы остановились.
«Детка, Полковник поселился в соседней комнате. Хорошенько выспись, а утром я тебе позвоню».
У Элвиса было запланировано два концерта в Дейтоне, один во второй половине дня и один вечером. После последнего концерта он должен был уехать в Джексонвилл, где в течение двух дней должен был давать по три концерта в день.
Это был прекрасный день в Дейтоне, и мы с Пэт говорили о том, чтобы пропустить шоу и провести день на пляже. Когда Элвис позвонил в то утро, к моему большому удивлению, он подумал, что это хорошая идея.
«Полковник опять наезжал на меня из-за тебя, так что увидимся в Джексонвилле. Я зарезервирую для тебя пару комнат на имя Артура. Надеюсь, ты не возражаешь, детка».
Надев наши новые купальники, мы с Пэт были готовы к солнцу Флориды. Однако один взгляд в зеркало подтвердил мои подозрения: я определённо набрала несколько фунтов. Ну ладно, это было не так уж заметно, во всяком случае, пока. К моему большому разочарованию, песок на Дейтон-Бич был совсем не похож на мягкий белый песок Билокси. Интенсивное движение на пляже сделало песок твёрдым, как асфальт. Наконец мы нашли укромное местечко в глуши и расстелили простыню, которую позаимствовали в мотеле. Солнце и солёный воздух, казалось, заставили весь мир исчезнуть. Вскоре исчезла и Пэт; её светлое, слегка веснушчатое лицо начало гореть. В целом, я была на несколько тонов темнее, но мой живот приобрёл нежный оттенок красного. К тому времени, как мы прибыли в Джексонвилл на следующий день, Элвис был в середине своего первого шоу. Несколько часов на солнце, вдали от всего этого безумия, сотворили со мной чудо. Мне очень хотелось, чтобы Элвис отдыхал на солнышке вместе со мной, но благодаря Полковнику Паркеру его плотный график не позволял ему ни дня отдыха.
Я волновалась, думая о трёх концертах в день в течение следующих двух дней. Мы с Пэт стирали бельё в гостиничном номере, когда появился Бадди с местной газетой.
«Похоже, в Джексонвилле у нас будут неприятности, - сказал Бадди. - Здесь говорится, что судья Гудинг, судья по делам несовершеннолетних, сказал, что он чувствует, что движения Элвиса на сцене вредны и опасны для подростковой аудитории, и он приказал Элвису смягчить своё выступление.
Были заранее выписаны ордера на арест Элвиса. Полиция была там, чтобы следить за любым небольшим движением, и поклялась арестовать его, если он сделает хоть один неосторожный жест. Они даже снимали шоу для доказательства».
Я была возмущена абсурдностью этой статьи, особенно от человека, который никогда не видел выступления Элвиса. По-видимому, достопочтенный судья не отличал шишку от заточки. Конечно, Элвис сделал несколько рывков коленом из стороны в сторону, но никогда не двигал вперёд тазовую область; по крайней мере, не на сцене. Если бы Том Джонс, единственный конкурент Элвиса за всё время его карьеры, устроил шоу в Джексонвилле, штат Флорида, в 1956 году, судью Гудинга хватил бы удар или он наложил бы в штаны. Вы должны задаться вопросом, почему телевизионные сети чувствовали, что они должны снимать Элвиса от талии и выше. Я думаю, что всё это было частью взросления в 1950-х годах. Прочитав статью, я подумала, что могу догадаться, в каком настроении будет Элвис после шоу, но я ошиблась. Он ворвался в комнату, ухмыляясь, чувствуя, что выиграл эту битву.
«Детка, ты должна была быть там сегодня днём. Каждый раз, когда Ди Джей делал своё дело на барабанах, я шевелил пальцем, и девушки сходили с ума», - сказал он, демонстрируя быстрое движение указательного пальца правой руки.
«Лично я нахожу движение твоего пальца гораздо более возбуждающим, чем толчок коленом», - сказала я, смеясь.
Моё замечание сначала смутило его, но потом он рассмеялся.
«Я люблю тебя, ДжунДжуанико».
«Я тоже люблю тебя, Элвис Пресли».
«Я никогда в жизни не слышал таких криков, Джун, без шуток. Если вы думаете, что в Майами было шумно, вы должны были услышать их сегодня. Сегодня я достойно ответил всем, кто назвал меня вульгарным. Ты же не считаешь меня вульгарным, детка? - сказал он, опуская меня на кровать.
«Если ты хочешь показать им вульгарность, нам придётся поработать. Настоящий отбойный молоток работает вот так», - сказала я, вращая бедрами.
«Я покажу тебе настоящую работу, Джун», - сказал он, положив обе руки мне под бедра и притянув к себе.
Пэт тактично вышла из комнаты.
Элвис выступает 3 и 4 августа в Майами, Флорида.
Элвис 6 августа в Лейкленде, Флорида.
Элвис в Джексонвилле, Флорида, 10 августа.
24. Самая счастливая девушка Америки
Радиостанция из Атланты, штат Джорджия, вместе с киножурналом спонсировали конкурс "Выиграй свидание с Элвисом". Полковник Паркер одобрил конкурс примерно шесть недель назад, но не сообщил об этом своему протеже. Излишне говорить, что Элвис совсем не обрадовался, когда узнал о конкурсе утром накануне намеченного свидания.
«А что, если она уродина, Джун?»
«Надеюсь, что это так!» Рассмеялась я.
Победительница должна была прилететь из Атланты и наблюдать за представлением из-за кулис. Романтический ужин на двоих должен был состояться сразу после шоу.
Пресса освещала его свидание, а полиция - его выходки. В проходе была хорошо видна кинокамера, установленная на треноге и охватывающая всю сцену.
Я пыталась придумать способ пропустить шоу и всю неразбериху, которая с ним связана, не рассердив Элвиса, но, услышав о конкурсе на свидание, я быстро передумала. Я не только хотела увидеть эту победительницу свиданий, но и посмотреть на реакцию Элвиса, когда он её увидит.
Элвис пел на сцене, когда пресса, наконец, отошла в сторону, чтобы дать его спутнице посмотреть шоу. Она стояла с одной стороны, наблюдая за происходящим из-за кулис, а я - с другой. Даже издали я могла разглядеть её фигуру в форме песочных часов и хорошенькое личико. Я хотела взглянуть на неё поближе, но она была окружена прессой, а Полковник находился в центре всего этого. Я решила держаться в тени, не попадаться на глаза Полковнику. Конечно, я ревновала и пыталась убедить себя, что эта девушка для свидания не представляет большой угрозы для меня. Я ушла, предоставив Элвису и его новой спутнице полную свободу.
Под пристальным взглядом камеры и придирчивого судьи Элвис вёл себя наилучшим образом. Он делал несколько лёгких движений левой ногой, останавливался и позволял пальцу следовать ритму барабанов. Толпа, в большинстве своём хорошо осведомленная о деле с участием судьи, сходила с ума при каждом движении. Им было всё равно, чем двигает Элвис, лишь бы он чем-то двигал.
Ближе к концу его выступления мне показалось, что я услышала, как он сказал "Пошел ты на х..." вместо своего обычного "Спасибо большое", глядя в сторону судьи. Его рот был близко к микрофону и голос немного приглушён, но я была почти уверена в его подмене слов. Бадди и Пэт показалось, что они тоже это услышали, и оба засмеялись. Элвис подтвердил наши подозрения, подмигнув нам несколько раз.
«Да пошёл ты! - сказал он, кланяясь в пояс. - Да пошёл ты на х...!» - сказал он снова, поднимаю свою верхнюю губу. К счастью, никто, кроме нас, это не услышал.
Перед самым концом шоу я уговорил Бадди и Пэт уйти пораньше, чтобы избежать давки более двух тысяч зрителей. На самом деле мне было наплевать на это, я просто не хотела, чтобы Элвис думал, что я навязываюсь ему на его свидании в "рекламных целях", как он это называл.
Её звали Андреа Джун Стивенс, но все друзья звали её Джун. Она должна была присоединиться к Элвису в его гостиничном номере перед ужином. Последнее представление было в девять. Однако к тому времени, когда шумиха и долгие фотосессии закончились, они смогли поесть только после полуночи. Раздражённый всеми этими задержками и голодный как зверь, Элвис повёл свою спутницу в ресторан отеля, но обнаружил, что он закрыт уже больше двух часов. Его обычной закуской между выступлениями был консервированный куриный суп с плавающими сверху крошками крекеров, и кофе - скудная еда, едва поддерживающая силы.
Вся их толпа, состоящая из приятелей Элвиса, его спутницы, компаньонки его спутницы, а также фотографов и репортёров, решила пройти небольшое расстояние до ночной закусочной. Выйдя из вестибюля отеля, группа вновь задержалась из-за молодой поклонницы, столкнувшейся лицом к лицу со своим кумиром, а затем упавшей на пол без чувств. Как истинный джентльмен, Элвис отнёс девушку на ближайший диван и держал её за руку, пока не убедился, что с ней всё в порядке.
Наконец, добравшись до крошечной закусочной, спутница Элвиса терпеливо сидела под работающими камерами, наблюдая, как умирающий от голода Элвис поглощает два сэндвича с беконом, салат с помидорами, одновременно читая газету, оставленную покупателем на прилавке.
Чтобы выиграть это свидание, она написала эссе, в котором утверждала, что распознала в Элвисе ту же искру гения, которую люди видели в Джеймсе Дине. Для неё Элвис был "самой яркой звездой на небесах развлечений".
Элвис, чувствуя себя неловко из-за плохо спланированного ужина и пытаясь загладить вину перед своей спутницей, пригласил всех в гостиную отеля на вечеринку. Как только они прибыли в гостиную, Элвис позвонил в номер, сообщив Пэт, Бадди и мне о вечеринке и убедившись, что мы будем там.
Я уже смирилась с тем, что меня исключат из этой ночи. Это было моё собственное решение. Однако в глубине души я надеялась, что Элвис хотя бы позвонит или поднимется в мою комнату, потому что обычно всегда был со мной после выступления. Но здесь была иная ситуация. Я повесила трубку и настояла, чтобы Бадди и Пэт пошли без меня, опасаясь прессы.
В гостиной было так тесно, что Бадди и Пэт пришлось проталкиваться, чтобы войти. Элвис сидел за роялем рядом со своей спутницей. Вскоре после того, как они вошли, он увидел Бадди и Пэт и жестом пригласил их подойти.
«А где Джун?» - спросил он, оглядываясь по сторонам.
«Джун решила, что будет лучше, если она останется в номере», - ответила Пэт.
Он встал, подошёл к телефону и позвонил мне в номер.
«Спускайся сюда немедленно!» - сердито приказал он.
«Не думаю, что мне следует это делать, Элвис. Я не хочу навязываться».
«Давай, детка, моя спутница на этот вечер хочет с тобой познакомиться. Её тоже зовут Джун. Она знает о тебе всё, так что спускайся сюда. Полковник уже в постели, а все репортёры ушли. Всё в порядке, я обещаю! Я скучаю по тебе! Тащи сюда свою задницу!»
Взволнованная его настойчивостью, я снова оделась, освежила макияж и спустилась вниз, чтобы присоединиться к вечеринке.
Дожидаясь меня у двери гостиной, он взял меня за руку и повёл через толпу к своей спутнице, всё ещё сидевшей за роялем.
«Джун Стивенс, это моя Джун», - сказал он, представляя меня с гордостью.
«Приятно познакомиться, Джун. Надеюсь, я не помешала», - сказал я, протягивая руку.
«Вовсе нет, Джун. Я рада, что ты пришла. Элвис говорил о тебе всю ночь. Я уже начала думать, что он тебя выдумал!» Она рассмеялась.
Позже тем же вечером Элвис оставил нас вдвоём, чтобы раздать автографы другим поклонникам в гостиной, предоставив нам с Джун Стивенс возможность познакомиться поближе.
«Ты самая счастливая, самая завидная девушка в Соединенных Штатах, Джун Джуанико. Элвис Пресли влюблён в тебя», - сказала она, поднимая густые брови и качая головой.
«Мы с Элвисом просто близкие друзья», - настаивала я.
«Ты можешь рассказать об этом прессе, Джун, но я знаю лучше. Слышала бы ты, когда я спросила его, хорошенькая ли ты, он сказал, что красота - это лишь малая часть тебя. Ты хороша не только внешне, но и внутренне. Такое утверждение исходит от влюблённого мужчины. И ты говоришь мне, что вы просто близкие друзья? Мне виднее!»
«Приятно знать, что он может сказать обо мне что-то хорошее, когда меня нет рядом», - ответила я, желая, чтобы она рассказала мне больше.
«Я сказала ему, что если он не перестанет говорить о тебе, то я поеду домой!» Она рассмеялась и дружески хлопнула меня по руке.
Поговорив обо мне и Элвисе, она подробно описала мне "романтический ужин" на двоих и заставила меня смеяться. Мы обе смеялись, когда Элвис вернулся и сел между нами.
«Ну, Джун Джуанико, разве ты не рада, что познакомилась с Джун Стивенс? Я же говорил, что она великолепна!» - сказал он, обняв нас.
После вечеринки, всё ещё слишком возбужденный, чтобы спать, Элвис пришёл в мою комнату. Его первое выступление в тот день было не раньше 15:30 пополудни, так что мы все могли спать долго. Он был взвинчен из-за конкурса "Выиграй свидание" и поклялся, что никогда больше не пойдёт на такое безумие, независимо от того, чья это была идея.
«На этот раз мне повезло, детка. Мне было очень жаль Джун Стивенс. Она приняла плохую ситуацию и сделала её приятной. Я гарантирую, что они больше никогда так со мной не поступят! - сказал он, подчеркнув конец фразы резким кивком головы. - И, - сказал он, снова заводясь, - если я когда-нибудь вернусь в этот грёбаный город, я думаю, меня здесь застрелят!»
Он положил голову мне на плечо, и по его дыханию я поняла, что он вот-вот заснёт. Я встряхнула его и несколькими ласковыми словами убедила пойти в свою комнату, чтобы он мог хорошенько выспаться. Я не хотела, чтобы через несколько часов он крался по коридору, чтобы его не заметили. Он не возражал, когда я проводила его до комнаты; он был так измучен, что натыкался на стены в коридоре. Достав из кармана ключи, он открыл дверь своей комнаты, поцеловал меня и втолкнул в комнату, сказав: "Спи спокойно, детка", думая, что провожает меня до моей комнаты. Я затащила его в дверь и крикнул Джину, чтобы он помог ему найти свою кровать.
Головокружительный темп его выступлений за последние дни начал проявляться не только на Элвисе, но и на всех вокруг него.
После всего сказанного и сделанного я была рада, что Элвис настоял на моём присутствии на вечеринке. Я не только хорошо провела время, но и приобрела хорошего друга в лице Джун Стивенс. Мы обменялись адресами и поддерживали связь на протяжении многих лет.
На следующий день мы пообедали в ресторане отеля. После хорошего отдыха глаза Элвиса заблестели, и он снова стал смешливым.
«Если мне придётся увидеть ещё одно яйцо, меня вырвет!» - сказал он, просматривая меню ланча.
Мы заказали клубничный сэндвич, а Элвис пожелал большую порцию мороженого всех вкусов, какие у них были.
«У нас двадцать восемь вкусов, - улыбнулась официантка. - Вы хотите попробовать все вкусы?»
«Да, мэм, все вкусы», - ответил он, улыбаясь в ответ.
Когда мы покончили с бутербродами, официантка принесла мороженое, расставленное на блюде как пирамида. Это было прекрасное зрелище - десять дюймов в высоту со всеми оттенками радуги. Мы схватили ложки и принялись за еду. Мы кормили друг друга разными кусочками, с закрытыми глазами, пытаясь угадать вкус. Я кормила его большими ложками так быстро, что он обвинил меня в попытке "заморозить его мозг".
Это было незабываемое время.
Мы с Пэт пропустили дневное шоу, но на последнее успели. Элвис не выходил, пока не закончился его последний концерт.
«К чёрту всё это! Здесь собираются бросить меня за решётку?» - сказал он, когда, наконец, вышел на свободу.
Он закончил своё выступление ещё одним приглушенным "Fuck you very much" ("Пошёл ты на х..") и покинул сцену, зная, что последнее слово за ним. Он был так счастлив уехать из Джексонвилла, что не думал о последствиях. К счастью, их не было.
Элвис и Андреа Джун Стивенс, которая стала победительницей конкурса "Выиграй свидание с Элвисом", 10 августа 1956 года, Джексонвилл.
25. Лихорадка
Когда флоридский этап тура закончился, мы упаковали свои вещи в машины и направились в Новый Орлеан, последний город тура. Мы не останавливались, пока ранним утром не добрались до Мобила, штат Алабама.
Остановившись позавтракать в мотеле Говарда Джонсона и круглосуточном ресторане, мы с Элвисом оба рассмеялись над большими жирными буквами на шатре: "28 ароматов".
Бадди заказал жидкие яйца, зная, что Элвис не выносит их вида, и пообещал, что ему не придётся смотреть на жидкие желтки. Он аккуратно срезал белок и, не размешивая, сунул всё это себе в рот. Элвис подавился, а все остальные засмеялись.
Через два часа Элвис подъехал к моему дому. Я не могла думать ни о чём, кроме как о том, чтобы лечь в постель. По плану мы должны были встретиться с Элвисом на следующий день, за час до начала шоу в муниципальном зале в Новом Орлеане. Моя мама и Эдди вместе с половиной города Билокси поехали в Новый Орлеан, чтобы успеть на последний концерт Элвиса в этом туре. Поездка в Новый Орлеан была забавной сама по себе; почти каждая машина, мимо которой мы проезжали, принадлежала кому-то из наших знакомых, направлявшихся посмотреть шоу.
Предварительно все билеты были распроданы. Организаторы не планировали такого аншлага, и им пришлось открыть обе стороны гигантского зрительного зала, чтобы вместить тысячи людей, выстроившихся снаружи. У Элвиса было две аудитории - спереди и сзади. Он был на сцене, а вокруг примерно 13 000 зрителей.
Я не знаю, как это случилось, но после шоу мы с Пэт оказались в полном одиночестве в зрительном зале. Мы были так заняты общением с новыми и старыми друзьями, что не услышали последней песни Элвиса и не поняли, что он покинул здание.
Оказавшись в самой гуще толпы, мы не смогли найти ни маму, ни Эдди с Бадди. Элвис вышел из аудитории, думая, что мы с Бадди, Бадди ушёл, думая, что мы с Элвисом. Пытаться найти такси в потоке машин было бессмысленно. Нам была видна верхняя часть отеля "Рузвельт", поэтому мы решили пойти пешком. Стояла середина августа, и было чертовски жарко! И в довершение всего мы были в туфлях на высоких каблуках. Однако мы шли очень быстро. Час спустя, с четырьмя покрытыми волдырями ногами, мы, наконец, добрались до отеля Элвиса. Мы подошли к стойке регистрации, сняли обувь и спросили номер комнаты Артура Хутена, молясь, чтобы он всё ещё использовал имя Артура.
Мы с Пэт рухнули на диван в гостиной номера Элвиса. Элвис лежал на кровати в соседней комнате, всё ещё одетый в ту же одежду, что и на сцене. Я закрыла дверь и начала рассказывать ребятам о нашей долгой прогулке.
Примерно через пятнадцать минут Элвис позвал меня. Я вошла в его комнату и увидела, что он весь мокрый от пота, хотя в комнате было холодно. Ему снился дурной сон, и он никак не мог от него избавиться. Его дыхание было частым, и я могла видеть, как его сердце колотится прямо в горле. Я побежала в ванную, намочила салфетку и положила ему на лоб. Я всё время говорила ему, чтобы он сделал глубокий вдох и очень медленно выдохнул. В то время я ничего не знала о гипервентиляции, но видела, как то же самое случилось с моей одноклассницей, и моя учительница физкультуры заставила ее замедлить дыхание. Как только ему стало лучше, он поднял трубку и позвонил маме.
«Привет, это я. Я позвонил, чтобы сообщить тебе, что со мной всё в порядке и мы увидимся завтра. Да, она здесь. Я в порядке. Я тоже тебя люблю. Она хочет поговорить с тобой», - сказал он, протягивая мне телефон.
По его голосу мать поняла, что он плохо себя чувствует и хочет получить от меня заверения, что всё будет хорошо. Я сказала ей, что это усталость и что он будет в полном порядке после хорошего ночного сна. Пока я говорила по телефону, Элвис снял с себя мокрую одежду и забрался под одеяло.
«Я так рад, что ты здесь, детка. Почему ты так долго не приходила?»
Он очень расстроился, когда я рассказала ему, что мы с Пэт шли пешком.
«Чёрт побери, Джун, почему ты не осталась на месте и не позвонила в номер? Я бы послал кого-нибудь за тобой. Ночью ходить по улице небезопасно».
Мы все устали, но Элвис не просто устал, он был измотан. Хорошо, что тур закончился - он не смог бы сделать ещё одно шоу. Один из мальчиков вышел выпить кофе с бутербродами, и Элвис почувствовал себя лучше после еды.
Мы с Пэт не собирались здесь оставаться, но у нас не было выбора.
Она спала на диване, а я - на двуспальной кровати рядом с Элвисом.
Прежде чем мы уснули, он рассказал мне о своём сне, который видел раньше. Он сказал, что видел себя в гробу, а мать стояла над ним и плакала.
«Я не хочу говорить об этом, детка. Это было страшно. Я даже думать об этом больше не хочу», - он глубоко вздохнул, словно сдаваясь, и закрыл глаза. С длинными ресницами, лежащими на щеках, он был похож на маленького мальчика после долгого тяжёлого дня. Вдруг как будто пробудился мой материнский инстинкт, я прижала его к груди, гладя пальцами по его волосам, пока он не заснул крепким сном.
Глядя, как он мирно спит в моих надёжных объятиях, я не могла не вспомнить инцидент, который произошёл ранее тем же вечером, незадолго до того, как Элвис вышел на сцену. Пэт и я пробирались сквозь толпу, пытаясь найти дамскую комнату. Как только мы оказались внутри, группа девушек из Билокси узнала меня. "А вот и она! Это же она! - закричала одна из девушек. - Это же ДжунДжуанико!" Прежде чем я успела войти в одну из кабинок, меня окружили девочки-подростки, которые хотели прикоснуться ко мне. "Она же подружка Элвиса Пресли!" Я слышала, как они говорили другим, входившим в дамскую комнату. Они кричали от возбуждения и медленно загоняли меня в угол. Улыбнувшись, я быстро извинилась и заперлась в кабинке.
«Элвис будет на сцене через пять минут. Вам, девочки, лучше вернуться на свои места», - крикнула я из безопасного места в кабинке.
Внезапно послышалось шарканье ног и бешеный рывок к выходу. Когда я наклонилась и заглянула под дверь, то с облегчением увидела, что в комнате остались только крошечные туфли Пэт размером в четыре с половиной дюйма.
«Отличная работа, Джун!» - завопила Пэт.
До этого момента я не обращала особого внимания на фанатов, так или иначе, но то, что я испытала, было лишь каплей в море по сравнению с тем, что приходилось переживать Элвису каждый раз, когда он выходил на публику. Неудивительно, что он спал как младенец. Мне было почти невозможно оторвать взгляд от его безупречных точёных черт. Зачарованная, я смотрела на его прекрасное лицо, пока рука, на которую я опиралась, наконец, совсем не онемела. Когда я сменила позу, он схватил меня, пробормотав несколько едва слышных слов, а затем громко и отчётливо произнёс: "Не оставляй меня!"
В ту ночь мне было трудно заснуть. Уставшая и тоскующая по дому, я хотела вернуться к нормальной жизни. Больше всего на свете я хотела быть с Элвисом, но в то же время я хотела, чтобы жизнь Элвиса была другой. Я поймала себя на том, что хочу уйти от всего этого, хочу оказаться дома, в своей собственной постели.
На следующее утро он первым делом распорядился, чтобы Артур и Джуниор вернулись в Мемфис вместе с музыкантами, освободив место для нас с Пэт. Я извинилась за то, что заставляю его ехать окружным путём до своего дома, но он настоял, что он доволен, что поедет через Билокси. Теперь, когда напряжение от поездки немного спало, он ехал не на своей обычной головокружительной скорости, а не торопясь, всё время пытаясь убедить меня поехать с ним в Мемфис. Он держал меня так близко к себе, что на переднем сиденье могло поместиться четверо пассажиров. Мне нравилось это внимание, но я осторожно обходила тему поездки в Мемфис, обвиняя во всем свою мать.
«Меня не было дома не только последние одиннадцать дней, но и почти всё лето. Мою мать уже не переубедишь. Я даже не осмеливаюсь заговорить об отъезде".
Может быть, я могла бы попытаться поговорить с мамой, но, верите или нет, я была готова к тому, чтобы какое-то время побыть одна. Конечно, мне было уже за восемнадцать, и я могла пойти куда угодно без её разрешения. И всё же, из уважения к ней, я сделаю всё, лишь бы моя мама была спокойна и счастлива. Учитывая, что Элвис пробудет в Мемфисе всего пять дней, прежде чем отправиться в Голливуд, я знала, что темп снова станет лихорадочным из-за всех приготовлений к его новому приключению: съёмкам того, что станет называться "Люби меня нежно". Как только мы подъехали к моему дому, я почувствовала, что с меня словно сняли оковы. Я совершенно выбросила из головы мысль о том, что снова окажусь в дороге. Долгое путешествие было невыносимо тяжёлым для меня.
Он проводил меня до двери, как обычно, но задержал, глядя мне в глаза, прежде чем поцеловать на прощание.
Смертельно уставшая, я упала на кровать и проспала как убитая остаток дня. Я проснулась только через несколько часов, когда Элвис позвонил мне и сказал, что он дома. Теперь, когда я выспалась, часть меня хотела быть рядом с ним. Элвис звонил мне каждый день в течение этих пяти дней. В первый же день после возвращения домой он позвонил мне и спросил, не хочу ли я, чтобы он заехал за мной в Билокси.
«Мне ещё четыре дня быть дома, детка, и я скучаю по тебе. Образумь её, мама», - сказал он, притворяясь убитым горем, и протянул матери телефон.
Мы с ней поговорили несколько минут, но она не стала настаивать на моём приезде в Мемфис. В отличие от Элвиса, Глэдис полностью понимала мои чувства по поводу всей той суматохи, которая постоянно окружала Элвиса, и сказала, что это даже начало действовать ей на нервы.
Как и я, она гадала, изменится ли когда-нибудь его жизнь?
Сможет ли он когда-нибудь остепениться?
Подарить ей дом, полный голубоглазых внуков, которых она так желала?
Элвис выступает в Новом Орлеане 12 августа 1956 года. Слева за кулисами на фото можно увидеть ДжунДжуанико и её маму - Мэй.
Western Union
Когда Элвис работал над фильмом, у него было очень мало свободного времени. Его телефонные звонки раздавались каждые три-четыре дня, а не каждый день, и всегда были полны извинений за его плотный график и за то, что у него недостаточно часов в сутках.
Днём 21 августа 1956 года я получила самый романтический сюрприз в своей жизни. Молодой человек Western Union из постучал в мою дверь.
"У меня телеграмма для мисс Джун Джуанико", - объявил он, улыбаясь.
"Это я!"
"Распишитесь здесь, пожалуйста", - сказал он, протягивая мне планшет, улыбка на его лице стала ещё шире.
Моё лицо вытянулось, когда я увидела слово "Голливуд". Я сразу поняла, что это должно быть от Элвиса. Мои руки дрожали, когда я вскрывала запечатанный конверт. Мне было трудно разобрать первые два слова, потом я поняла, что они были "Маленькими" в детском лепете Элвиса. Было написано WIOOLE BITTY, а не WIDDLE BITTY. Машинистка Western Union, очевидно, неправильно истолковала заглавную букву Элвиса.